ГИПНОЗ И РАСКРЫТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ:

Вопросы использования гипноза в интересах правоохранительных органов освещались в специальной литературе, начиная с ХIХ века

Из автореферата диссертации, однако, нельзя сделать вывод, что автор лично опросил определенное количество респондентов, или проводил сам эксперименты по ГРО (гипнорепродуктивному опросу), поэтому данные утверждения диссертанта оставим на его совести. Нет в автореферате и ссылок на российское законодательство, регулирующее применение гипноза в нашей стране. Впрочем, такое умолчание о юридических основаниях использования гипнорепродуктивного метода в МВД РФ вполне понятно - закон содержит прямое запрещение использования гипноза в любых целях, кроме медицинских. Автор диссертации, по всей видимости, это понимает, отчего делает вынужденное признание: «Необходимо регламентировать специальным нормативным актом (инструкцией) «гипнорепродукционный опрос граждан» как оперативно-розыскное мероприятие, осуществляемое с участием специалиста-гипнооператора, который имеет соответствующую подготовку и допуск на право использования данного метода в органах внутренних дел».

Использование гипноза для активизации памяти опрашиваемых лиц при раскрытии и расследовании тяжких преступлений (убийств, изнасилований, разбоев, грабежей, похищения людей, вымогательства) имеет место в некоторых странах (США, Новая Зеландия, Австралия, Израиль). Зарубежная полиция использует своих сотрудников в качестве специалистов-гипнооператоров, а также представляет в качестве судебных доказательств данные, полученные в результате «следственного гипноза»

В НИИ МВД РФ с 1992 г. существовал отдел, где проходило изучение нетрадиционных психологических приемов раскрытия преступлений. Возглавлял отдел кандидат медицинских наук А. И. Скрыпников, активно пропагандировавший гипнорепродукционный опрос, как метод повышения эффективности работы органов МВД

Нужно заметить, что именно профессор Л. П. Гримак был научным руководителем упоминавшегося выше кандидата психологических наук В. Д. Хабалева. Но в своей объемистой книге, содержащей более 300 страниц, Л. П. Гримак приводит лишь один пример сеанса гипнорепродуктивного опроса свидетеля С., который должен был вспомнить сведения о поисковых признаках автомобиля ВАЗ 2106 (практика современного «следственного гипноза» в России)

Небезынтересно привести результаты расследования, проведенного губернским еженедельником «Родная земля» (г. Иркутск) в 2004 году. Журналисты получили письмо от начальника ВНИИ МВД РФ, из которого следует, что МВД России никаких приказов о проведении опроса под гипнозом не издавало, а Л. П. Гримак в этом институте уже не работает

Сотрудников «Родной земли» также заинтересовала книга «Расследование многоэпизодных убийств, совершенных на сексуальной почве», изданная в 2003 году. Недоумение вызвал шестой раздел книги, посвященный получению оперативной информации под гипнозом. Автор раздела - упоминавшийся выше А. И. Скрыпников. Он рекомендует применять гипноз при опросе граждан «после того, как бывают исчерпаны возможности всех остальных методов получения информации о деталях преступления»

Если же раскрыть учебники по психотерапии, то можно убедиться в полной несостоятельности заверений А. И. Скрыпникова, ибо человек в состоянии гипноза способен перевоплотиться в иную личность (многолетние опыты гипнолога В. Л. Райкова доказали это), а также может фантазировать и выказывать полную подчиняемость командам гипнотизера. Как же тут оставаться «субъектом уголовного процесса», обладая при этом «всеми правами и обязанностями, предусмотренными законом»?!

Точку зрения А. И. Скрыпникова разделяет и дополняет доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин юридического института Чувашского государственного университета Л. И. Сироткин, который пишет: «Является ли информация, полученная в результате применения гипноза, доказательством по уголовному делу? Что из себя представляет такая информация с точки зрения требований уголовно-процессуального законодательства? В ходе проведения гипнотического сеанса происходит процесс получения следователем информации от допрашиваемого лица об обстоятельствах расследуемого события. Причем сведения, полученные под гипнозом, восстанавливаются, уточняются и конкретизируются, так как в обычном состоянии обычными приемами допроса они восстановлены быть не могут. Информация, полученная под гипнозом, является разновидностью показаний, в зависимости от того, кто подвергается гипнозу; это могут быть показания потерпевшего, показания подозреваемого или обвиняемого, возможно, и показания свидетеля. А такие доказательства, как показания различных субъектов уголовного процесса, законом предусмотрены, и они являются основным видом доказательств по большинству уголовных дел. Гипнорепродукция не является каким-то новым видом доказательств в сфере доказательственной деятельности, а является разновидностью допроса, поэтому вполне вписывается в рамки действующего уголовно-процессуального законодательства»

Вполне понято стремление Л. И. Сироткина, А. И. Скрыпникова и других приверженцев данного «нетрадиционного» приема представить гипноз последней надеждой отчаявшихся оперативных работников и следователей, когда «бывают исчерпаны» все остальные возможности профессионалов. Но только такие рекомендации противоречат российскому законодательству. Заметим, что Закон РФ «Об оперативно-розыскной деятельности» не содержит упоминаний об использовании состояний измененного сознания человека (а гипноз относится к таковым) для оперативно-розыскных целей. Иначе правомочным выглядело бы и применение, например, наркотиков для получения нужных показаний, т.к. наркотическое опьянение также относится к состоянию измененного сознания субъекта. Здесь уместно привести авторитетное мнение проф. А. М. Ларина: «Нет никакой логики в том, чтобы, подчиняясь закону, признавать недопустимым допрос человека, который в силу ненормального болезненного состояния психики не может участвовать в следственных действиях, и в то же время искусственно приводить в подобное состояние другого человека для получения от него сведений, которые он не дал бы в обычных условиях»

Нужно отметить, что предложения о применении гипноза и наркотических средств к допрашиваемым лицам начинают появляться в защищенных диссертациях по криминалистике, где авторы относят подобные приемы в раздел «нетрадиционных методов». Так, И. И. Тимошенко в четвертом параграфе второй главы своей диссертации называет «метод опроса с использованием гипноза, наркоза…», а также пропагандирует применение данных методов «с учетом зарубежного опыта»

В ноябре 2003 г. в Воронежском государственном университете была защищена кандидатская диссертация Е. О. Москвина, который утверждал: «Использование гипноза следует признать эффективным средством получения оперативно-розыскных данных в ходе опроса с целью актуализации забытого, в случае если при этом будут соблюдены следующие требования: 1) добровольное предварительное согласие испытуемого (что подтверждается письменным заявлением) на опрос с использованием гипноза; 2) специалист, который проводит опрос при помощи гипноза, должен быть высшей квалификации и обладать знаниями не только в области медицины, гипнологии, но и в области юриспруденции; 3) сведения, полученные под гипнозом, не могут быть признаны доказательствами по делу, а выступают лишь как ориентирующая информация; 4) ход опроса с применением гипноза должен фиксироваться посредством видеозаписи; 5) применение гипноза в ходе опроса может касаться только психически здоровых лиц, и методы гипноза не должны ставить под угрозу жизнь и здоровье опрашиваемого; 6) применение гипноза должно носить исключительный характер (например, применяться только при расследовании особо тяжких преступлений)»

Заслуживает интереса эксперимент, проведенный журналистами «Родной земли», которые ксерокопировали шестой раздел упомянутой книги, написанный А. И. Скрыпниковым, и направили данный текст для разъяснения в Генеральную прокуратуру РФ. В своем ответе заместитель Генерального прокурора РФ С. Г. Кехлеров заявил: «…В данном пособии речь идет о возможности опроса под гипнозом, как о психологическом методе исключительно добровольного получения информации по уголовным делам путем активизации процессов припоминания ранее воспринятой информации…, а не о способе принудительного получения и закрепления доказательств… Данная процедура вполне обоснованно рассматривается авторами пособия вне сферы уголовного судопроизводства и в силу этого обстоятельства не может противоречить его нормам и принципам…»

Иными словами, один из руководителей Генеральной прокуратуры РФ одобряет использование состояния измененного сознания человека в оперативно-розыскной деятельности.

Аналогичную точку зрения высказывают Б. П. Целинский и В. В. Бородулин: «В случаях, когда для раскрытия серийного убийства нужно получить информацию от лиц, в отношении которых есть основания полагать, что они стали свидетелями преступления, но по тем или иным причинам затрудняются вспомнить то или иное событие, достаточно эффективным может быть использование метода гипнорепродукции - стимулирования возможностей памяти человека в особых состояниях сознания (гипнотических или им подобных). Для этого следует привлекать специалистов в данной области»

Прежде чем дать оценку такой позиции, обратимся к фактам, содержащимся в различных источниках, в том числе - малоизвестных. Г. Шнейкерт, выпустивший в 1924 году в Берлине оригинальный труд, посвященный техническим приемам получения признания от обвиняемого, писал: «Обвиняемые сами неоднократно изъявляли готовность подвергнуться гипнотизированию и быть допрошенными в состоянии гипноза, желая этим создать доказательство того, что у них на душе нет ничего затаенного. Но и такой прием едва ли мог бы быть признан допустимым с юридической точки зрения, не только потому, что трудно установить, не было ли симуляции гипнотического состояния, но и потому, что лицо, лишенное свободного волеопределения, хотя бы искусственным путем, не может рассматриваться как допустимый свидетель на суде»

Профессор Лаппони, являвшийся лейб-медиком у римских пап Льва ХIII и Пия Х, после изучения большого количества специальной литературы высказался так: «Много говорилось о желательности применения гипнотизма на суде и в юридической практике… Гипнотизм мог бы применяться без большого затруднения, хотя бы, как средство для устранения некоторых препятствий, мешающих правильному ходу правосудия. Действительно, в случаях этого рода судья пользуется гипнотизмом не ради того, чтобы исторгнуть у подсудимого признания против его воли, и не ради того, чтобы добиться показаний, которые могли бы служить доказательствами, - но для того лишь, чтобы парализовать предполагаемое внушение, мешающее данному субъекту рассказать о том, о чем бы он сказал при других условиях; или для того, чтобы получить некоторые сведения, могущие помочь правосудию найти более веские и ценные доказательства.

В таких пределах гипнотизм с успехом может применяться в юридической практике; поэтому было бы неправильным, как это иногда делают, отвергать его применение целиком, без всякого ограничения.

Но, с другой стороны, гипнотизм, конечно, не должен применяться на суде ради исторжения от подсудимого против его воли признаний и объяснений, так как это, во первых, являлось бы посягательством на волю и свободу личности, а, во вторых, часто основывалось бы на ложных показаниях. Точно так же гипнотизм не должен применяться для раскрытия тайн, неизвестных проступков загипнотизированного, для отыскания затерянных или похищенных предметов…»

В 1923 году доктор медицины Вальтер Якоби (Германия) опубликовал статью, где приводил доводы против воззрений судьи Бруно Ферста, считавшего гипноз «отличным средством, при помощи которого имеется возможность добиться правильных показаний»

В период с 3 по 7 сентября 1923 г. в Вене заседал Международный полицейский конгресс, в одной из резолюций которого признавалось недопустимым применение гипноза в целях расследования уголовных дел

В 1951 г. ООН провела в Брюсселе семинар, решения которого гласили: «Абсолютно необходимо, чтобы во всех системах права закон предусматривал, что органы, производящие расследование, не должны прибегать к каким бы то ни было методам, могущим ослабить волю преступника или его способность разбираться в происходящем, как например, обману или гипнозу, применяемым хотя бы с согласия испытуемого…»

В СССР применение гипноза регламентировалось тремя нормативными актами. Так, в ст.18 Постановления ВЦИК и СТО РСФСР от 1 декабря 1924 г. «О профессиональной работе и правах медицинских работников» указывалось: «Применение гипноза разрешается только врачам и в соответствующих государственных лечебных и научных учреждениях…, на основании особой инструкции, издаваемой Народным Комиссариатом Здравоохранения по соглашению с Народным Комиссариатом Юстиции»

«Инструкция по применению гипноза», утвержденная НКЗ и НКЮ РСФСР от 30 декабря 1924 года, разрешает гипнотизирование только с лечебной целью и только врачам-специалистам, с подробным отражением в истории болезни пациента и в специальной книге сведений о сеансе. При гипнотизировании на дому обязательно присутствие второго медицинского работника, либо близкого родственника больного. Последнее требование обусловлено целью оградить врача от последующих возможных инсинуаций некоторых больных (обвинение гипнолога в сексуальных домогательствах и т.п.).

Циркуляр НКЗ РСФСР № 90 от 19 апреля 1923 года «О запрещении публичных демонстраций гипнотических сеансов» предусматривал: «Нельзя публично гипнотизировать больных и еще менее позволительно производство эксперимента на здоровых людях без врачебных к тому показаний…Публичные демонстрации явлений гипнотизма никому не должны быть разрешаемы; чтение же популярных лекций по гипнозу может быть дозволено лишь врачам-специалистам, посвятившим себя изучению и работе в области психотерапии вообще»

Автором в 2001 г. был сделан официальный запрос в Министерство здравоохранения РФ с просьбой сообщить - какими действующими нормативными актами регулируется ныне в России применение гипноза. Заместитель начальника департамента организации медицинской помощи населению и профилактики неинфекционных заболеваний А. С. Юрьев в своем ответе сослался на вышеназванное постановление 1924 года «О профессиональной работе и правах медицинских работников», как нормативный документ, определяющий до сих пор порядок применения гипноза в Российской Федерации

Можно напомнить, как Министерство здравоохранения СССР в 1989 г., нарушив эти нормы, дало согласие на проведение психотерапевтом А. М. Кашпировским психопрофилактических бесед по телевидению. Однако через год эти сеансы были запрещены, поскольку фактически являлись гипнотическим внушением на огромную аудиторию, в которой присутствовали лица с противопоказаниями к гипносуггестии

Министр здравоохранения и медицинской промышленности РФ А. Д. Царегородцев издал 13 июня 1996 г. приказ № 245 «Об упорядочении применения методов психологического и психотерапевтического воздействия», действующий до сих пор. Вот содержание этого документа:

«1. Руководителям органов здравоохранения субъектов Российской Федерации, руководителям учреждений здравоохранения федерального подчинения, включая научно-исследовательские, лечебно-профилактические и образовательные, не допускать пропаганды и использования в целях оздоровления, профилактики, лечения и реабилитации:

1) не разрешенных Министерством здравоохранения и медицинской промышленности Российской Федерации методов и методик психологического и психотерапевтического воздействия;

2) методов и средств оккультно-мистического и религиозного происхождения.

2. Руководителям органов здравоохранения субъектов Российской Федерации обеспечить строгий контроль за соблюдением части шестой статьи 57 Основ законодательства об охране здоровья граждан о запрещении проведения сеансов массового целительства, в том числе с использованием средств массовой информации; принимать все предусмотренные законом меры при выявлении нарушителей.

3. Применение разрешенных Министерством здравоохранения и медицинской промышленности Российской Федерации методов и методик психологического и психотерапевтического воздействия допускается только при наличии лицензии на данный вид деятельности в учреждениях здравоохранения, при условии тщательного отбора пациентов на индивидуальном приеме.

4. К работе по указанным методам и методикам допускаются специалисты, имеющие соответствующую подготовку по психиатрии, наркологии, психотерапии, медицинской психологии и получившие в установленном порядке сертификат специалиста по указанным специальностям»

Иными словами, применение гипноза в современной России разрешается только специально подготовленным врачам, исключительно в медицинских целях, в учреждениях здравоохранения.

Отечественная судебная практика имеет прецедент, когда энтузиаст внедрения «следственного гипноза» сам попал на скамью подсудимых. Речь идет о следователе 12 участка военного трибунала Южного округа путей сообщения Л. И. Захарове, который вел дело о получении угля посредством подложных чеков в г. Екатеринославле (нынешний Днепропетровск)

Л. И. Захаров «с целью всестороннего исследования дела и ввиду того, что обвиняемые отказывались назвать своих соучастников», подверг гипнотическому усыплению обвиняемых Максима Похалюка и Александра Ходушкина в сентябре 1923 года. В приговоре Екатеринославского окружного суда картина события отражена так: «Следователь Захаров, пригласив для производства гипнотического усыпления гастролировавшего в то время в Екатеринославе специалиста по гипнотизму врача Котковского, предложил следователю Павловскому и врачу Михштейнштейну быть понятыми при гипнотическом сеансе. При этом врач Котковский перед началом сеанса предупредил обвиняемых, что усыпление возможно лишь при условии их полного согласия, которое они дали. Когда обвиняемый Похалюк стал впадать в сонное состояние, с ним произошел истерический припадок, выразившийся в сильном душевном волнении и сопровождавшийся отдельными выкриками: «я не виноват», «губят мою молодость и честь»…При этом Похалюк судорожно бился всем телом о нары, на которых он лежал во время сеанса».

Далее был составлен акт о том, что «явления эти вызваны действием гипноза на психику Похалюка, действовавшего в силу отсутствия внутренней воли при даче согласия подвергнуться гипнотическому усыплению, и так как продолжение сеанса усыпления могло отразиться и в его дальнейшей жизни тяжелыми психическими осложнениями, сеанс был прерван, и Похалюк был приведен в нормальное состояние». Аналогичные явления стали происходить и при усыплении обвиняемого Ходушкина, чья гипнотизация была немедленно прервана.

Суд, «имея в виду, что такое применение способа допроса подследственных является явно незаконным и противоречащим нашим уголовно-процессуальным нормам и всей нашей уголовной политике, признал Льва Иосифовича Захарова виновным в том, что, будучи следователем, допустил незаконный допрос подследственных путем их гипнотического усыпления, чем причинил им душевную и физическую боль, то есть виновным в преступлении, предусмотренном 112 ст. УК» (принуждение к даче показаний при допросе путем применения незаконных мер - авт.). Захаров был осужден к одному году лишения свободы условно.

Небезынтересно в связи с этим примером упомянуть деятельность проф. М. В. Гаккебуша, который в 20-х годах минувшего столетия возглавлял секцию криминально-психологических и психопатологических исследований Киевского Института научно-судебной экспертизы. Этот ученый вместе со своими сотрудниками - врачами В. Г. Грабовой, Д. И. Полинковским, Н. Д. Шпаковским проводил экспериментальные исследования над пациентами, результаты которых опубликовал, как в СССР, так и за рубежом. М. В. Гаккебуш утверждал: «Наши эксперименты не являются новыми. Литература весьма богата подобными опытами. Но я считаю необходимым вновь вернуться к ним, так как мы в настоящее время подходим вплотную к вопросу о применении гипноза в следствии для обнаружения истины. Я лично считаю возможным утвердительно отвечать на данный вопрос»

Данный автор описывает несколько случаев получения анамнестических сведений от пациентов, погруженных в глубокий гипноз, когда врачи смогли получить от больных информацию, компрометирующую их (признание в гомосексуальных наклонностях, указание фамилий тех, кто нарушал режим в больнице, определение вымышленных героических эпизодов в биографии и т.п.). Вот какие доводы в пользу применения «гипнотического допроса» приводит В. М. Гаккебуш: «Выдвигавшиеся некоторыми принципиальные возражения против применения гипноза в целях следствия по мотивам будто бы неэтичности такого применения едва ли заслуживают внимания. Почему этично определить наличность, допустим, в легком или мышце потерпевшего пули, всаженной ему туда напавшим бандитом, и неэтично прибегать к гипнозу для того, чтобы помочь выяснению вопроса, кто из двух подозреваемых совершил то или иное убийство?

Говорят, что гипноз недопустим, потому что, допрашивая человека в гипнотическом состоянии, мы лишаем его права не отвечать вовсе на задаваемые ему вопросы (право, даваемое судом). Полагаю, что и с этим едва ли можно согласиться. Нельзя же ставить в зависимость от желания или нежелания правонарушителя самую возможность открытия истины. Наконец, возьмем тот перекрестный допрос, которым подвергают следователи, а потом и стороны подозреваемого, допрос, во время которого нередко удается уличить во лжи обвиняемого или свидетеля. Ведь если бы было возможно прислушиваться к желанию допрашиваемого, то нет никакого сомнения, что это согласие ведущий следствие получал бы очень редко. Тут невольно напрашивается сравнение с мастерским изображением следствия, данным Достоевским в «Преступлении и наказании». Вспомните Порфирия, этого талантливейшего следователя. Его манера доискиваться правды, вызывающая у нас восхищение, едва ли свободна от тех упреков, которые, как я только что указал, высказываются в отношении гипноза»

Полагаем, порочность этих доводов настолько очевидна, что нет смысла доказывать их незаконность и неэтичность. В. М. Гаккебуш также рекомендовал использовать зашифрованно гипнотизацию лиц в целях раскрытия преступлений: «Конечно здесь не должно и не может быть еще никакого подозрения у испытуемых, что такое исследование может послужить материалом для следствия»

Критика данных рекомендаций, немедленно появившаяся в отечественной и зарубежной научной литературе, привела к тому, что уже в 1928 году В. М. Гаккебуш изменил свои взгляды. В учебнике, предназначенном для медицинских и социально-экономических вузов, он признал: «Возникает вопрос - можно ли полагаться на показания в состоянии гипноза и стоит ли прибегать к гипнозу в тех случаях, когда нужные показания нельзя получить другим путем?…Полагаться на такого рода показания нельзя. В некоторых случаях они могут быть более или менее вероятными, но и только. Нам кажется, что как общее правило, им нельзя придавать большего значения, чем показаниям человека, находящегося в состоянии сумеречного помрачения сознания.

Расстройство сознания, в сущности говоря, во всех этих случаях чрезвычайно сходно, в той же мере нарушена критика, ослаблена способность суждения. Восприятия окружающего теряют свой характер реальности. Даваемые в таком состоянии показания лишены всякой или значительной доли достоверности. Индивидуум за них не ответствен, - потому, что он их дал в состоянии, в котором не мог отдавать себе отчета в своих действиях, когда действительность он принимал за сон, а сон за действительность. Нужно при этом помнить, что среди впадающих в состояние глубокого гипноза имеются много истериков, склонных к фантастическим вымыслам и лжи. Эта склонность в состоянии гипноза не только не уменьшается, но приобретает особую интенсивность и выливается в самые чудовищные, хотя не всегда неправдоподобные формы»

Резюмируя эти факты, В. М. Гаккебуш заключил: «Из вышеизложенных соображений мы должны прийти к выводу, что…применение гипноза в целях установления судебной истины практически мало применимо. Там, где оно и осуществимо, оно дает результаты сомнительные, в смысле своей достоверности»

В том же 1928 году, когда появилось в печати это мнение В. М. Гаккебуша, юрист Л. Волож сравнил применение гипноза в уголовном судопроизводстве со средневековыми ордалиями: «Испытания кипящей водой, раскаленным железом, погружением в воду и в… гипнотический сон есть звенья одного ряда явлений. Мы устанавливаем этот ряд и полностью его отвергаем»

В 20-х годах минувшего столетия в СССР выступал с сеансами эстрадного массового гипноза московский врач Н.А.Смирнов, избравший себе сценический псевдоним «Орнальдо». Писатель и философ Варлам Шаламов, проведший немало лет в сталинских лагерях, сообщает об утверждении одного осведомленного сокамерника: «С начала тридцатых годов «Орнальдо» - на секретной работе в НКВД»

Кроме упомянутого выше «дела следователя Захарова», документально установлен еще один случай, когда в СССР применялось гипнотическое внушение к лицу, подозреваемому в совершении тяжкого преступления. С 24 на 25 августа 1982 г. в г. Бобруйске Могилевской области бесследно исчезла 18-летняя Марина М., которая в ночное время вышла от своих знакомых, намереваясь идти домой. Ее труп обнаженный труп с признаками насильственной смерти был обнаружен в подвале одного из домов г. Бобруйска. Сотрудники милиции занялись проверкой лиц, ранее судимых за изнасилование, и здесь «перспективным фигурантом» посчитали жителя Бобруйска Александра Калинина, состоящего под административным надзором милиции, нигде не работающего и страдающего алкоголизмом.

Будучи задержанным, Калинин после недолгого запирательства признался сотрудникам милиции, что он напал на шедшую по ночной улице потерпевшую М., избил ее, раздел, изнасиловал, а труп унес в подвал дома поблизости. Через несколько дней одежда и другие вещи М. были обнаружены у жителя г. Бобруйска Игоря Дубовика, ранее судимого, характеризующего отрицательно, и у его сожительницы - Бухштабер. Эти лица на допросе показали, что в ночь на 25 августа 1982 г. обнаружили одежду и другие предметы, изъятые впоследствии у них, близ уличного скверика, после чего унесли с собой. К этому времени сотрудники милиции уже располагали признанием Калинина в нападении на М., поэтому проверкой достоверности показаний Дубовика и его сожительницы никто не занимался.

Руководителем следственной группы был назначен Сивцов В. П. - заместитель начальника следственного управления прокуратуры Могилевской области. Калинин, хотя и признавал вину, но его показания были во-многом неполными, краткими, противоречивыми. В процессе расследования он даже отказался от признания вины, но на последующих допросах вновь стал утверждать, что изнасиловал и убил М. 28 декабря 1982 г. Сивцов В. П. провел «следственный эксперимент». Калинин был доставлен в кабинет № 11 Могилевского областного психиатрического диспансера, где в присутствии понятых и врача-гипнолога Сивцов В. П. объявил, что следственный эксперимент будет заключаться в беседе гипнолога и Калинина, последний предварительно должен находиться в состоянии гипнотического сна, а сам ход «эксперимента» зафиксируется аудиозаписью. После согласия Калинина на эту процедуру все вышли, оставив в кабинете гипнолога наедине с подозреваемым. После погружения Калинина в гипнотическое состояние в кабинет был приглашен Сивцов В. П. Что на самом деле происходило при этом «эксперименте» понятые не знали, так как находились за дверью. В протоколе «следственного эксперимента», написанным рукой Сивцова В. П., кроме ответов Калинина, была отмечена странная деталь: магнитофон частично зафиксировал лишь вопросы психотерапевта, а ответы загипнотизированного на магнитной ленте не записались «по техническим причинам»

Такая избирательность следственной техники, очевидно, не позволила суду отнести протокол этого гипнотического эксперимента к числу судебных доказательств: приговор Могилевского областного суда не содержит ссылок на данный опрос под гипнозом. Однако суд счел вину Калинина в изнасиловании и убийстве М. доказанной, приговорив его 4 февраля 1983 г. к смертной казни. Определением Верховного Суда Белорусской ССР приговор был отменен, и дальнейшее предварительное следствие установило, что убийцей являлся Дубовик И., тот самый, у кого были обнаружены вещи покойной. Значительную роль в его разоблачении сыграла его бывшая сожительница Бухштабер, которая ранее давала ложные показания. Дубовик был осужден 12 июня 1984 г. к смертной казни, впоследствии замененной Указом Президиума Верховного Совета Белорусской ССР на 15 лет лишения свободы. Руководитель следственной группы Сивцов В. П. получил строгий выговор.

В процессе дополнительного расследования по данному делу Калинин прошел стационарную судебно-психиатрическую экспертизу, результаты которой выявили причины его склонности к самооговору: «Страдает олигофренией в степени умеренно выраженной дебильности…, обнаруживает повышенную внушаемость, так как внушенные словесные инструкции достаточно быстро реализуются… Установление логических связей и отношений затруднено. Снижена критичность мышления… Легко провоцируется на ошибочное решение (ответ). В специальных пробах ни разу не смог противостоять навязанному мнению, не выражает сомнения в истинности заявлений экспериментатора. Когда предлагается несколько вариантов решений (заведомо ложных), испытуемый, как правило, выбирает первый вариант»

Так бесславно завершилась еще одна попытка в отечественной криминалистике использовать гипноз в рамках декларируемого УПК следственного эксперимента

О недопустимости применения гипноза при опросе подозреваемых (обвиняемых) свидетельствует текстуальное изучение резолюции № 37/194, принятой 18 декабря 1982 года Генеральной ассамблеей ООН. Этот документ содержит 6 принципов медицинской этики, относящихся к роли работников здравоохранения «в защите заключенных или задержанных лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания». Принцип 3-й гласит: «Работники здравоохранения, в особенности врачи, совершают нарушение медицинской этики, если они вовлечены в любые другие профессиональные отношения с заключенными, целью которых не является исключительно обследование, охрана или улучшение их физического или психического здоровья»

Таким образом, резюмируя изложенное, можно с уверенностью сделать вывод - не существует каких-либо законных оснований для применения опроса под гипнозом в интересах правоохранительных органов РФ, какой бы категории субъектов УПК это действие не касалось (свидетель, потерпевший, подозреваемый, обвиняемый). Все подобные разрешающие рекомендации (Л. П. Гримак, С. Г. Кехлеров, А. И. Скрыпников, В. Д. Хабалев и др.) - незаконны. Подобные «гипнотические опросы», если о них станет известно адвокатам или судьям, могут дезавуировать всю систему доказательств, полученную на основании такого «сеанса гипноза».

Проведенное журналистами «Родной земли» расследование показало, что энтузиаст «гипнорепродукционного опроса» А. И. Скрыпников в 2004 году уже не работал во ВНИИ МВД РФ, а числился «полковником в отставке»

Рассмотрим практический аспект возможности использования гипноза в интересах следствия. В 1976 г. на страницах «Социалистической законности» появился документальный материал Ю. Щевелева, посвященный активизации памяти свидетеля-очевидца с помощью гипноза

Дело это, начавшееся как вполне рядовое, разрослось в десятки томов, состоялось семь судебных процессов, по которым осудили около 50 человек, о чем сообщалось и в специальной литературе

Работники милиции установили, что Л. проходила курс лечения у известного иркутского психотерапевта Б., который обучался в свое время технике гипноза на курсах в г. Харькове. Я познакомился с Б. и после непродолжительной беседы он согласился помочь следствию. На нашу удачу Л. обладала высоким уровнем гипнабельности. Б. получил обширный список вопросов, интересовавших нас, и портативный магнитофон. Очередной сеанс гипноза дал отличные результаты. Мы получили более десятка фамилий фигурантов, неизвестных ранее, а также немало других важных сведений. В конце сеанса Б. приказал Л. забыть все, что она в этот день ему рассказала. Те из «бизнесменов», что сели на скамью подсудимых благодаря полученной гипнологом информации, даже не предполагали, что их фамилии были извлечены из глубины подсознания Л.

В другом случае гипноз применялся при расследовании запутанного уголовного дела по факту убийства пенсионера Е., из квартиры которого исчезли многие ценные вещи. По отпечаткам пальцев в жилище покойного вычислили ранее судимую Мухину (фамилия изменена), у которой обнаружили похищенное. Арестованная рассказала, что была приглашена хозяином за плату для оказания сексуальных «услуг», мысль об убийстве возникла при оценке ею дорогой обстановки квартиры. Вначале следственная ситуация представлялась простой, но после пребывания Мухиной на стационарной судебно-психиатрической экспертизе она в корне изменила свои показания.

По словам обвиняемой, она только похитила вещи, а убийство совершил ее знакомый П. по кличке «Стефан», четырежды судимый уголовный «авторитет». Мухина заявила, что неоднократно бывала у П. дома, нарисовала схему расположения мебели в его квартире и даже назвала цвет оконных занавесок. Эта ее осведомленность нашла полное подтверждение при обыске в квартире П., который категорически отрицал как факт совершения преступления, так и само знакомство с Мухиной. Правда, он не мог объяснить - откуда обвиняемая располагает такой точной информацией о его жилище и его привычках. Прокуратура арестовала П., как соучастника Мухиной, однако никаких новых данных о его причастности к убийству Е. получить не удалось.

В то время (1984 г.) я работал следователем по особо важным делам прокуратуры Иркутской области, и руководство поручило мне оказывать консультативную помощь по данному делу, ставшему «сложным». Используя инициативные просьбы арестованного П. об оказании ему медицинской помощи, мы перевели его из следственного изолятора в больницу учреждения ИТК-6. Здесь П. несколько расслабился и лечился очень охотно, безукоризненно выполняя все лечебные процедуры. К нему был применен «наркогипноз», регламентированный «Методическим письмом по применению гипноза в лечебных целях». Этот документ, утвержденный Министерством здравоохранения СССР в 1957 году, был направлен в качестве инструктивного документа во все лечебные учреждения страны, в которых практиковали врачи-психотерапевты. П. оказался человеком, которого можно было погрузить в самую глубокую (сомнамбулическую) стадию гипноза, тем более что никакого подвоха от врачей он не ожидал и лечился самозабвенно.

Результаты опроса П. при сеансе «наркогипноза» (даче определенных лекарственных веществ, способствующих наступлению нужного состояния), позволили сделать твердый вывод о его непричастности к преступлению и отсутствии какого-либо знакомства с обвиняемой Мухиной. Странная осведомленность последней о личности и квартире П. получила свое объяснение - мы установили, что во время прохождения судебно-психиатрической экспертизы Мухина находилась в одной палате с бывшей любовницей П., обладавшей значительным объемом информации о его личности.

Уголовное дело в отношении П. по факту убийства Е. было прекращено, а Мухину Иркутский областной суд приговорил к 12 годам лишения свободы, приговор вступил в законную силу

Необходимо, однако, признать, что приведенные случаи не могут выступать примерами для подражания, так гипноз использовался здесь не в медицинских целях, то есть - в нарушение существующих нормативных актов.

В отечественной психотерапии метод комбинированного применения к больному гипнотического внушения и специальных медикаментов применяется более полувека. Так, в случаях, когда является целесообразным проводить лечебное внушение больному в более глубоком гипнотическом сне, чем тот, который у него удается получить, рекомендуется предварительная дача снотворных веществ перед гипнотическим сеансом. Обычно первые 2-3 раза комбинированного применения снотворных препаратов с гипнотическими сеансами являются по сути дела пробными, когда врач определяет индивидуальную дозу снотворного и время его дачи для конкретного пациента. При проведении наркогипноза обычно используется амитал-натрий в дозах 0,2-0,3 г., мединал - 0,4,-0,5 г., которые через 20-30 минут вызывают дремотное состояние

Существует иной метод, предложенный Е. А. Поповым, когда 10% раствор гексенала (или другого аналогичного вещества) вводят в вену очень медленно, непрерывно поддерживая речевой контакт с больным. Когда обнаруживаются признаки наступившей оглушенности (что обычно происходит после введения 2-6 мл. раствора), дальнейшее введение снотворного прекращают и проводят лечебное внушение. Здесь существуют определенные трудности. Во-первых, нужно не допускать засыпания больного, так как при этом контакт с врачом обрывается. Во-вторых, важно правильно определить степень заторможенности больного, при которой внушение становится наиболее эффективным

Старший научный сотрудник украинского научно-исследовательского психоневрологического института М. Э. Телешевская систематизировала в своей докторской диссертации многолетние клинические и экспериментальные материалы, касающиеся применению метода наркопсихотерапии при лечении ряда заболеваний. Главным показанием к использованию наркотических средств М. Э. Телешевская считает «недостаточную гипнабельность и внушаемость больных»

При продолжающемся введении наркотического препарата выступает следующая стадия - эмоциональных сдвигов. Часто при этом наблюдается эйфория, реже - депрессия. Высказывания больных в этом состоянии носят яркий аффективный характер. Больные становятся веселы, словоохотливы, шутят, острят, смеются, танцуют, поют, сообщают о своих переживаниях, произносят патетические речи, прославляют свои необыкновенные интеллектуальные и физические достоинства. Весь этот комплекс разнообразных эмоциональных проявлений - ярких и выразительных в их внешнем оформлении - напоминает аффективные сдвиги на фоне алкогольного опьянения…

Стадия эмоциональных сдвигов характеризуется также определенными вегетативными компонентами - побледнением, а затем покраснением кожных покровов, расширением зрачков, ускорением или иногда замедлением пульса, повышенной потливостью. В дальнейшем на разных ступенях наркотического состояния также наблюдаются вегетативные сдвиги.

По существу уже в этой стадии имеется легкая степень («вуаль») оглушенности. При продолжающемся введении гексенала выступает следующая стадия более глубокой оглушенности. Иногда эти стадии сливаются, и на фоне оглушенности появляются элементы эйфории. Стадия измененного сознания (оглушенности) отличается следующими особенностями: по мере введения гексенала взгляд больного затуманивается, мимика становится менее выразительной, замедляются речевые и двигательные реакции. Речь - неясная, смазанная, больные начинают путаться при счете, забывая только что произнесенную цифру…

В процессе дальнейшего введения наркотического вещества выступает стадия поверхностного сна, переходящая в наркоз, с отсутствием реакций на любые внешние раздражения. При этом теряется возможность психотерапевтического воздействия. Важно учитывать, что состояние наркоза представляет единый процесс, условно разделенный нами на отдельные ступени. Нередко они выражены очень четко и ярко, иногда же переходы одной стадии в другую мало заметны, «смазаны»

В телевизионном фильме «Охота на слонов» из цикла «Криминальная Россия» воспроизведен эпизод деятельности гипнолога, который помогает следствию получать важную информацию от загипнотизированной потерпевшей. В основу документального фильма положены обстоятельства расследования многотомного уголовного дела (99 томов) банды «Слоновская группировка». Работу по делу возглавлял следователь по особо важным делам прокуратуры Рязанской области Д. М. Плоткин, которого по праву можно назвать одним из лучших следователей современной России.

25 ноября 1994 года в 18 часов в подъезде дома по ул. Новоселов в г. Рязани был убит К. - генеральный директор акционерного общества «Пико». Убийство произошло в темном подъезде на площадке первого этажа. Когда К. с супругой подошли к лифту, то они стояли спиной к убийце и не обращали на него внимания. Потерпевшая К. заметила только силуэт в глубине лестничной площадки. Когда раскрылись раздвижные двери лифта, первым в него вошла К. Прозвучал выстрел из пистолета ТТ, которым потерпевший был убит на месте. Его супруга увидела профиль убегавшего преступника. Ей показалось, что у него были усы.

Преступление оставалось нераскрытым, и только в 1997 году следственная группа Д. М. Плоткина занялась проверкой версии об убийстве К. членами банды «Слоновская группировка». За прошедшие годы из памяти потерпевшей К. исчезли детали одежды и приметы нападавшего. Она не могла официально никого опознать, называла только такие приметы убийцы, как рост, телосложение и возможное наличие усов.

Следователь Д. М. Плоткин предложил К. подвергнуться опросу под гипнозом для «оживления» в памяти обстоятельств убийства ее супруга. К. дала согласие. Сеанс гипноза проводили в кабинете врача психиатрической больницы. В качестве гипнолога выступал врач-психиатр, преподаватель Рязанского медицинского университета Х. Дальнейшие обстоятельства этого сеанса, использование полученной информации при расследовании излагаются Д. М. Плоткиным следующим образом: «К. боялась вспомнить происшедшее… Врач объяснил, что она будет «видеть» как бы фотографии, на которые «будет смотреть со стороны». К.согласилась. После этого она села на стул возле стены, ей была дана подушка, на которую она положила голову. Гипнолог стал монотонно «читать» свои монологи, типа: «Вы слышите только меня, только мой голос… Рука расслаблена… Приятное тепло разливается по Вашему телу…» и т.п. К. сидела с закрытыми глазами, но у нее заснуть не получалось. Так было два раза. Она открывала глаза. Второй раз даже стала говорить, что, видимо, ничего не получится и не надо тратить время. На третий раз, примерно через 50 минут - час после начала попыток ввести ее в транс, она стала плакать…

Гипнолог спросил ее - как она с мужем последний раз заходит в подъезд их дома? К. ответила. Далее он спросил, что она видит в подъезде, какие цвета видит, какие запахи чувствует? К. рассказала о ситуации вокруг нее в режиме «стоп-кадров». То есть: «Вижу стены, дверь лифта. Я стою, рядом Сережа (муж). В глубине вижу силуэт человека с матерчатой сумкой… Раскрываются двери лифта, я вхожу туда. Сережа должен войти за мной». После этого К. кричит: «Сережа! Сережа!» и начинает рыдать. Рассказывает, что слышит выстрел, чувствует запах гари, дыма, видит, как стрелявший человек убегает. Видит его лишь миг, он худощавого телосложения, среднего роста, под носом у него темновато. Казалось, что это усы, но сейчас она видит, что это не усы, а просто такое строение лица. Он одет в куртку черного цвета.

После этого она рассказала о всех деталях этой куртки. Проще говоря, это был своеобразный метод как бы просматривания фотоальбома, с фиксацией на каждой отдельной фотографии, запечатлевшей отдельную секунду преступления. Затем я передал гипнологу пачку фотографий, на которых были разные люди, как бандиты, так и законопослушные граждане. Среди этих лиц был и член «слоновской» банды Сергеев. К. стала смотреть поочередно фотографии, спокойно говорила, что этих людей не знает. Когда К. дошла до фотографии Сергеева, она сильно закричала: «Вот он!», и швырнула эту фотографию на пол, снова стала плакать.

Далее гипнолог спросил ее о дальнейших действиях. К. пояснила, что она выбегает на улицу и видит, как бегут двое, но видит их со спины. После этого мы решили прекратить сеанс. К. плакала, переживала. Хотя это и происходило в состоянии транса, я посчитал такое положение дел не очень гуманным.

Поставленная цель была достигнута»

Позднее следственная группа Д. М. Плоткина скрупулезно установила все обстоятельства убийства К., совершенного «слоновской группировкой». Организация и исполнение этого убийства были поручены за денежное вознаграждение активным членам банды Горелову, Сергееву и Савину, которые разработали план убийства и распределили роли. Горелов показал сообщникам дом и подъезд, где проживал К., его автомашину, назвал время возвращения потерпевшего домой. Горелов также передал Сергееву 2 пистолета марки «ТТ» и патроны к ним. 25 ноября 1994 г. Сергеев и Савин, вооруженные пистолетами, ожидали жертву вблизи подъезда. Когда приехал К., Сергеев вошел в неосвещенный подъезд и притаился в темном углу на лестничной площадке первого этажа. Савин же оставался возле подъезда для наблюдения за обстановкой.

За участие в совершении данного убийства Сергеев с Савиным получили от Горелова каждый по 10 миллионов неденоминированных рублей.

Вот как описывает следователь Д. М. Плоткин процесс использования информации, полученной от загипнотизированной К.: «К моменту сеанса гипноза Сергеев, наряду с другими бандитами, был нами арестован в сентябре 1996 года за другие преступления. Всего по делу было арестовано 22 обвиняемых и 15 объявлено в розыск.

Нашей задачей в этот период было раскрыть нераскрытые убийства по найму прошлых лет, в том числе и убийство К. Информация, полученная в ходе сеанса гипноза с К., в дальнейшем использовалась при допросах Савина и Сергеева. В этот период находящиеся на свободе члены группировки передали обвиняемым в следственный изолятор записку с текстом: «Валите все на Горелова. Его нет в живых».

Узнав об этом, я, на допросе Савина, используя полученную во время сеанса гипноза информацию, но, не называя Сергеева, подвел допрашиваемого к тому, что убийство К. совершил Горелов вместе с Савиным. Последний, желая доказать, что лично он не убивал К., стал говорить, что его убил Горелов, а он, Савин, лишь был там свидетелем, стоя у подъезда. Давая показания, Савин заявил, что многие детали совершенного преступления ему известны со слов Горелова.

Сергеев был допрошен с использованием этих показаний Савина и информации, полученной от потерпевшей К. на допросе и сеансе гипноза. У него сложилось мнение, что К. может его опознать, если она даже помнит детали его куртки и особенности замка-молнии на ней. На допросе ему частично воспроизвели показания Савина, без упоминания фамилии Горелова.

Убежденный, что следствие собрало достаточно доказательств его вины в убийстве К., Сергеев с целью смягчения своей участи, признался в совершении этого преступления…, назвал в качестве своего сообщника Савина. Далее Савину были частично оглашены показания Сергеева с упоминанием его фамилии, как соучастника. Савин подтвердил это. Потом все пошло по общей схеме: следственные эксперименты, подтверждение свидетельскими показаниями и т.д.»

21 января 2000 г. судебная коллегия по уголовным делам Рязанского областного суда приговорила Сергеева А. В. и Савина Н. Н. за бандитизм, убийства (в том числе - убийство К.) и другие преступления - к 15 годам лишения свободы каждого, с отбыванием первых семи лет в тюрьме. Член банды Горелов А. В. находится в розыске

Обращают на себя внимание некоторые загадочные обстоятельства в биографии академика А. Д. Сахарова, когда этот знаменитый ученый и правозащитник, высланный в г. Горький, объявил голодовку, был весной 1984 года помещен в Горьковскую областную больницу, где, якобы, подвергался гипнотическому внушению. Супруга академика Е. Г. Боннэр вспоминала:

«…В больницу в 84-м году к Андрею приезжал какой-то психолог или психиатр, кажется, по фамилии Рожнов, который пытался его гипнотизировать во сне или еще что-то такое. Ну, если «во сне», так ведь Андрюша не мог знать этого»

Использование гипнотического внушения с целью воздействия на убежденных противников политического режима - прием не новый. Лидер немецких коммунистов Эрнст Тельман, арестованный гитлеровцами и впоследствии казненный в концлагере, испытал не только пытки в гестапо, но и нечто другое. В одном из писем на волю Тельман сообщает о методах воздействия на него в ходе допроса: «…Третьим актом был гипноз, который, однако, на меня не подействовал, - эта попытка разбилась о мою, тогда еще очень крепкую нервную систему. Хотя гипнотизер почти 45 минут производил вокруг меня свои манипуляции, я сохранял полное спокойствие и ясность мысли»

Однако в двухтомных «Воспоминаниях» А. Д. Сахарова

В надежде получить более конкретные сведения по данному эпизоду, я обратился к Е. Г. Боннэр, которая в ответном письме от 31 января 2000 г. сообщила: «Никаких розысков по «эпизоду Рожнова» я не делала, - я вообще запретила себе подобные розыски, за которыми всегда маячит КГБ во всех своих модификациях. Но после нашего возвращения из Горького мы с Андреем Дмитриевичем получили из вполне достоверных источников подтверждение, что на нем действительно пробовали и гипноз и какие-то психотропные вещества с целью сломить волю»

Этот неопределенный ответ, конечно, меня не удовлетворил. «Пробовать» гипноз - это одно, а добиться с его помощью необходимого результата - совсем другое. В поисках нужной информации пришлось изучать литературу по психотерапии - комплексу лечебных психических воздействий врача на психику больного, включая и гипнотическое внушение. Оказалось, что автором многих книг по психотерапии, изданных в 60-80 гг. минувшего века, является В. Е. Рожнов - председатель психотерапевтического центра ВЦСПС, председатель Всесоюзного психотерапевтического центра, заведующий кафедрой психотерапии ЦОЛИУВа (Центрального ордена Ленина института усовершенствования врачей). Еще в 1957 г. В. Е. Рожнов подготовил «Методическое письмо по применению гипноза в лечебных целях», которое было утверждено Министерством здравоохранения СССР в качестве инструктивного документа для руководства во всех лечебных учреждениях Советского Союза

Все это звучит внушительно, однако смог ли «экспериментатор» В. Е. Рожнов действительно загипнотизировать академика А. Д. Сахарова и препарировать мысли этого выдающегося правозащитника и ученого?

Ответ на этот вопрос мы по крупицам находим в разных источниках. Президент Московской психотерапевтической академии М. И. Буянов в одной из своих книг сообщает: «Когда А. Д. Сахаров, находившийся в горьковской ссылке, объявил очередную голодовку (которые, кстати, в конечном счете и свели его в могилу), В. Е. Рожнов поехал в Горький, дабы с помощью всесильного гипноза заставить строптивого академика отказаться от голодовки. Рожнов потерпел поражение. Однако главное другое: он не стыдился рассказывать о том, как «лечил» великого вольнодумца. Рожнов делал не то, что хотел, а то, что ему приказывали, он был бессловесной машиной, мальчиком на побегушках. Об этом эпизоде в биографии В. Е. Рожнова я пишу в своей книге «Приключения древней загадки (истерия, история, суеверия)», М. 1991. с.114»

В названном источнике фамилия Рожнова не упоминается, хотя персонаж узнаваем, а весь эпизод изложен следующим образом: «Однажды в ссылке Сахаров начал голодовку… Чтобы сломить его, из Москвы был приглашен один психотерапевт, который занимал посты все посты в советской психотерапевтической иерархии. Правительство решило, что гипнотические способности этого человека прямо пропорциональны обилию занимаемых им должностей и поручило ему склонить Сахарова к прекращению голодовки. Москвич стал проводить академику - истощенному, ослабевшему, изолированному от единомышленников, окруженному недоброжелателями, - внушение. И ничего не добился… Личность Сахарова, его убежденность, его моральные качества были куда выше личности психотерапевта - чиновника, слепо исполнявшего социальный заказ»

В «Независимом психиатрическом журнале» было опубликовано интервью В. Е. Рожнова, посвященное его контакту с А. Д. Сахаровым в 1984 году

Когда меня познакомили с пациентом, и мы провели несколько бесед, я спросил его - согласен ли он на применение гипноза. Получив категорический отказ Сахарова от гипнотерапии, я никаких сеансов гипноза с ним, естественно, не проводил. Была сделана попытка предложить Андрею Дмитриевичу обучиться методу психической саморегуляции, самовнушения, что лежит в основе аутогенной тренировки, поскольку он страдал бессонницами. Методики широко известны и применяются не только в медицине, но и в спорте, педагогике и т.д. Я надеялся, что это поможет устранить нарушения сна. Для обучения была предложена кандидатура ассистента нашей кафедры (теперь доцента) Ю. Л. Покровского, который тоже был приглашен в Горький. Но и от этого А. Д. Сахаров отказался»

По прошествии весьма длительного периода времени не все участники описываемых событий были живы или расположены к сотрудничеству. Однако доцент Ю. Л. Покровский не только выслал мне ксерокопию единственного опубликованного интервью В. Е. Рожнова, цитировавшегося выше, но и любезно согласился рассказать о тех событиях. Юрий Львович вспоминает: «Первая моя поездка была весной 1984 года, когда А. Сахаров объявил голодовку и находился в областной больнице. В. Рожнов был там уже 2-3 дня, он вызвал меня для его замены. Задача действительно стояла, чтобы с помощью психического воздействия заставить А. Сахарова прекратить голодовку. В день моего приезда В. Рожнов уезжал. Он посвятил меня в проблему и сказал, что несколько раз только беседовал с А. Сахаровым, и что гипнозом здесь ничего не сделаешь, так как в такой обстановке ввести в трансовое состояние человека невозможно. И хотя прямо о гипнотизации А. Сахарова он не говорил, я понял, что он этого не делал. В. Рожнов предложил попробовать позаниматься с А. Сахаровым аутогенной тренировкой и, может быть, внушить ему прекратить голодовку.

В палате у А. Сахарова я был всего четыре раза. Первый раз в составе группы врачей, где меня представили А. Сахарову невропатологом. Затем еще раз я был в его палате при обследовании врачом-терапевтом А. Сахарова. Только третий раз я был с ним один на один, проверил его рефлексы (я ведь был представлен невропатологом) и, чтобы лучше войти в контакт, поговорил с ним на философские темы, в частности, о сложности строения головного мозга (от этого разговора получил огромнейшее удовольствие). Идея о проведении занятий по аутогенной тренировке с А. Сахаровым отпала, так как в таких условиях и с таким настроем самого А. Сахарова это делать было невозможно, как и проводить гипноз. На совещаниях у главного врача обсуждалась возможность других приемов психологического воздействия - внушение А. Сахарову при обследовании различными специалистами о уже начавшихся необратимых нарушениях в различных органах и т.п. Четвертый раз присутствовал в палате с главным врачом, другими врачами и группой медицинских сестер, когда А. Сахарову предложили прекратить голодовку и принять пищу…Летом этого же года А. Сахаров вновь объявил голодовку. Меня опять направили в г. Горький на неделю, но никаких контактов с А. Сахаровым не было.

Таким образом, с А. Сахаровым никаких сеансов гипноза мною не проводилось, и, по-моему, В. Рожновым тоже»

Приведенные тексты и свидетельства позволяют, на наш взгляд, дать непредубежденным читателям объективную оценку событиям горьковской ссылки великого ученого и правозащитника ХХ столетия.

Эпизодичное применение гипноза на предварительном следствии имеет место в некоторых бывших республиках Советского Союза. Так, в полицию г. Каунаса (Республика Литва) обратилась с жалобой одна женщина, заявившая, что ее 14-летняя дочь была изнасилована знакомым, которому 21 год. При допросах выяснилось, что несовершеннолетняя играла в карты со своим знакомым у него дома, а ставкой в игре была девственность. Проиграв, девушка добровольно вступила в интимные отношения с победителем, о чем затем сообщила матери. Последняя заявила, что «ее глубоко религиозная дочь не может сама лечь в постель со взрослым мужчиной». Показания потерпевшей и обвиняемого по поводу добровольного характера сексуальной связи полностью совпадали, но, учитывая позицию матери потерпевшей, работники прокуратуры прибегли к помощи гипнолога и экстрасенса. При опросе под гипнозом показания девушки и ее приятеля полностью совпадали, однако приглашенный экстрасенс с этим не согласился и заявил, что девушка была изнасилована. В этой ситуации следствие зашло в тупик, отчего мать потерпевшей с жалобой на бездеятельность следователей прокуратуры г.Каунаса обратилась к президенту Литвы

Для выяснения последствий такого обращения, автор отправил копию данной газетной заметки прокурору г. Каунаса с просьбой прокомментировать текст. Сотрудник прокуратуры Каунаса М. Статкявичюс в своем письме признал, что в процессе расследования данного дела действительно привлекались гипнотизер и экстрасенс, но дело в суд не направлялось

В 90-х годах минувшего столетия, как сообщалось в прессе, гипноз успешно использовался в Польше для раскрытия тяжкого преступления. В один из пунктов обмена валюты города Ломжа вошли двое мужчин. Один из них произвел семь выстрелов из пистолета с глушителем в двух сотрудниц, после чего оба скрылись с выручкой в размере 2 тысячи долларов. Тяжело раненая кассир умерла, не приходя в сознание. Другая работница выжила, но утратила память.

Вскоре был арестован 39-летний гражданин Армении, проживавший в Польше уже несколько лет. «Применив гипнотические методы воздействия, удалось временно разблокировать память пострадавшей девушки. Под гипнозом она вспомнила подробности нападения и опознала на видеозаписи армянина, стрелявшего в нее. Окончательно его участь решил «детектор лжи»

В последние годы некоторых российских ученых интересует «допустимость и особенности проведения допроса с применением наркоанализа («сыворотки правды») в условиях конфликтного противодействия следствию». В. А. Образцов и С. Н. Богомолова отмечают: «Для того, чтобы этот метод привился и приносил пользу правосудию, необходимо пройти очень сложный путь»

Само понятие «сыворотки правды» является популярным обозначением некоторых наркотиков, применяемых для «детекции лжи». Теоретически предполагается, что под влиянием наркотика происходит расторможение сдерживающих центров, и у допрашиваемого в это время отсутствует способность правильно рассуждать и лгать, тогда как память о событиях, имевших место в прошлом, остается у него ненарушенной. Однако сопротивляемость организма действию специальных препаратов различна у разных людей и зависит от многих факторов, характеризующих физическое и психическое состояние индивида. Поэтому, как справедливо указывает В. М. Николайчик, «невозможно в каждом конкретном случае заранее определить оптимальное количество наркотика, необходимое для того, чтобы допрашиваемый с одной стороны, потеряв способность к сопротивлению, все же не стал нести «тарабарщину» (что бывает при слишком больших для него дозах), а с другой - не сохранил способность к активному сопротивлению (что бывает при введении недостаточных доз)»

Американский криминалист Мюльбергер отмечает: «Во время наркоза человек находится в таком состоянии, что он под воздействием формулировки задаваемого вопроса может дать ответ, не соответствующий действительности»

Пока же совершенно определенно следует констатировать - применение наркоанализа в работе следователей Российской Федерации противоречит закону и этическим нормам, а потому не может быть рекомендовано к внедрению в практику. И здесь уместно привести авторитетное мнение В. М. Николайчика: «Совершенно ясно, что, если допрос, например, подозреваемого под влиянием наркотика дает отрицательные результаты, из показаний нельзя установить, действительно ли подозреваемый не виновен или же он утаивает правдивые ответы»

Начало наркоанализу положил немецкий врач Пауль Шильдер. предложивший в 1920-е годы новый метод лечения. Он обнаружил, что многие больные сопротивляются писхотерапевтическим приемам. С одной стороны - пациенты хотели вылечиться, но с другой - внутренние запреты и установки мешали им до конца раскрыться перед лечащим врачом. Шильдер решил с помощью фармацевтических средств подавить это сопротивление больных, снять контроль интеллекта. Такими препаратами оказались широко распространенные лекарства, используемые при наркозе, при лечении бессонницы и т.п. Главное для успеха психотерапевта здесь - подбор дозы препарата, которая строго индивидуальна. Так появилась наркопсихотерапия (иное название - наркоанализ), широко используемая в современной психотерапии. С ее помощью легко обнаружить лиц, симулирующих психическое заболевание. Симулянты это знают и стремятся избежать такого «растормаживания» психики. Например, во время Нюрнбергского процесса один из подсудимых - Рудольф Гесс пытался симулировать психическое заболевание. Когда встал вопрос о применении наркоанализа, Гесс не захотел быть разоблаченным с помощью медицинских препаратов. Он предпочел самостоятельно признаться в симулятивном поведении.

Что касается препаратов, применяемых в наркопсихотерапии, то они только условно могут именоваться «сывороткой правды», поскольку список подобных веществ гораздо шире, чем средства, рекомендованные психотерапевтам. Известно, что разведывательные и военные службы ряда стран давно пытались разработать методы, позволяющие установить контроль над человеческой психикой. В годы Второй мировой войны германские врачи с этой целью проводили секретные эксперименты на узниках концлагеря Дахау, когда в качестве «сыворотки правды» использовался мескалин (другое название - пейотль)

В тот же период времени управление стратегических служб США (предшественник ЦРУ) разработало секретную программу по поиску «сыворотки правды», которую можно было бы использовать во время допросов. О важности поставленной задачи говорит тот факт, что одним из членов исследовательской комиссии являлся президент Американской психиатрической ассоциации Эдуард Стрекер

Наиболее известным эпизодом применения «сыворотки правды» в СССР является опрос в конце мая 1985 г. сотрудниками КГБ СССР полковника Олега Гордиевского. Ответственный сотрудник советского посольства в Лондоне, Гордиевский с 1974 года работал на британскую Секретную разведывательную службу (МИ-6). В 1985 году его вызвали в Москву, заподозрив в предательстве. В своей автобиографической книге Гордиевский вспоминает, как его угостили коньяком на служебной даче КГБ СССР, после чего в течение нескольких часов задавали вопросы, касающиеся обстоятельств измены Родине. В напиток оказалось подмешанным дурманящее вещество, но и в измененном состоянии психики предатель не признался в работе на британскую спецслужбу. Отсутствие весомых улик не позволило прибегнуть к аресту Гордиевского, а через полмесяца после применения «сыворотки правды» отступник сумел скрыться за рубеж, где сейчас проживает

Хотя тема использования «сыворотки правды» в деятельности отечественных спецслужб является «закрытой», косвенным подтверждением ее значимости является попытка разработки неких нравственных норм в деятельности спецслужб. Такую попытку, носящую скорее пропагандистский характер, предпринял в период окончания «холодной войны» генерал Б. А. Соломатин - заместитель начальника Первого главного управления КГБ СССР (внешней разведки). Этот авторитетный профессионал предлагал отказаться от применения в разведывательной деятельности психотропных препаратов

Возможно, в настоящее время российские нормативные акты о применении гипноза в чем-то устарели и нуждаются в обновлениями, в соответствии с новыми научными возможностями и направлениями гипнологии. Однако на сегодняшний день нет никаких законных оснований для отечественных следователей и оперативных работников прибегать к услугам гипнолога. Во-первых, необходимо исходить из положений Конституции РФ (ст.51), по которой никто не обязан свидетельствовать против себя, своего супруга и близких родственников. Во-вторых, закон запрещает и карает, как преступление, принуждение к даче показаний путем угроз и иных незаконных действий со стороны следователя или лица, производящего дознание. А отсюда вытекает, что в случае неудачи в получении правдивых показаний от подозреваемого (обвиняемого), потерпевшего и свидетеля, закон не предоставляет следователю иных возможностей, как обратиться к другим источникам информации. Применение гипноза к допрашиваемому (или опрашиваемому в рамках ст.6 ФЗ РФ «Об оперативно-розыскной деятельности) - разновидность незаконного действия, со всеми вытекающими последствиями. Недаром вице-президент Российской Академии наук, академик В. Н. Кудрявцев относит применение гипноза и психотропных средств к допрашиваемому к «незаконным действиям» со стороны следователя или лица, производящего дознание, что является «принуждением к даче показаний» - преступлением, предусмотренным ст.302 УК РФ

В заключение можно привести мнение одного из создателей российской юридической психологии проф. А. Р. Ратинова: «Снижая или выключая волевой контроль со стороны участвующих лиц, следователь всегда рискует толкнуть их на объективно неправильный образ действий, который в силу увлеченности или предубеждения может представляться ему соответствующим истине, не являясь в действительности таковым. Именно поэтому должна быть решительно отвергнута идея о возможности применения гипноза в процессе расследования»