Лисья доха

Вот что было написано в моей книге «Сталин: Прозрение волхва» в главе «Девятое доказательство»:

«…У Сталина были и бытовые странности. А именно: зимой он ходил в валенках, о которых пишут все, и в лисьей дохе, которую он привёз из Заполярья, — о ней пишут реже. Вид и состояние этой дохи приводили в ужас его охранников. И не только их. Я не видел ни одной фотографии Сталина в этой дохе — на фотографов она тоже производила на редкость сильное впечатление. По отзывам было ей, по меньшей мере, лет сто.

Однако Сталин с ней упорно не хотел расставаться. Странным каким-то способом она была повязана с его подсознанием, его родовым прошлым, его духовно-генетическим отцом.

Сталин был не единственным, кто удивлял Москву заполярной лисьей дохой. Был ещё один подобный уникум.

Правильно — это был Михаил Булгаков. Его лисья доха тоже поражала окружающих настолько, что о ней написали в мемуарах разве что не все.

Не верю в случайность редких и сверхредких совпадений.

Даже если объяснить странность лисьей дохи психоэнергетической зависимостью Булгакова от Сталина, то всё равно это указывает на общего генетического предка.

Не удивлюсь, если каким-то образом узнаю, что в седой древности лисья доха была «спецодеждой» кобы с Русского Севера…».

Далее в «Прозрении волхва» высказывалась догадка, что лиса хитра — вот и шуба.

Каюсь, соплив был тогда, запутался. В толковании смысла лисьей шубы запутался. Пошёл на поводу у массовой психологии. Не знал я тогда, что лиса рядом с волком по уму просто отдыхает. Спит. Вечным сном.

А на самом деле вот что.

Если волк кого и полагает среди зверей скверной, так это лису. Волк лис ловит, душит, но редко поедает.

Волкоубийцы описывают даже такие случаи: волк в окладе, трещётки и кричащая аура вставших в засаду, казалось бы, думать в такой ситуации можно только о спасении, но волк, увидев лису, пренебрегает своей безопасностью и сначала ловит лису и её душит, а уж затем продолжает путь.

Так что если какая шуба и сочетается с прошедшим инициацию «волк», так это лисья доха. Ну не скальп же вашего убитого друга вы будете носить, а уж точно того, кто вашему другу был враг.