ВАВИЛОН

Хожу по странам, как гроза,

Ногами твердь земную рушу,

Закрыв ладонями глаза,

Заткнув и уши, рот и душу…

Пифагор пережил нашествие войск Камбиза в Египет. Фараон Амазис умер за год до вторжения персов и владыкой стал следующий фараон — Псамменит. И тут царь Камбиз воспользовался сменой чиновников Египта и переманил на свою сторону адмирала флота Амазиса и некоторых военачальников. После того, как весь египетский флот встал на сторону персов, стотысячная армия захватчиков хлынула в долину Нила. Пифагор видел как этот персидский царь, достойный наследник коронованных деспотов Ниневии и Вавилона, разграбил храмы Мемфиса, Гелиополя, Гермополя и Фив и разрушил храмы Амона. Он мог видеть и то, как фараон Псамменит, закованный в цепи, был приведен к Камбизу и поставлен на возвышении, вокруг которого были выстроены в ряд жрецы, члены самых именитых семей и весь двор фараона. Он мог видеть дочь фараона, одетую в рубище, в сопровождении всей своей свиты, переодетой также в лохмотья, и наследника престола с двумя тысячами знатных молодых людей, приведенных сюда же с уздечками во рту и с поводами на шее, после чего все они были обезглавлены.

Пифагор смотрел на фараона Псамменита, заглушающего рыдание при виде этой страшной картины, и безжалостного Камбиза, сидящего на троне и наслаждающегося страданиями своего повергнутого противника.

Жестокий, но поучительный урок истории... Камбиз распорядился о перемещении лучшей части египетских жрецов в Вавилон и поселил их внутри своей страны. В числе пленников, отправленных в Вавилон, был и Пифагор.

Видел пленник сад Семирамиды,

В зиккуратах видел чудеса,

Видел он как башни-пирамиды

На рога поддели Небеса…

Вавилон — громадный многолюдный мегаполис, насчитывающий более миллиона жителей. Этот колоссальный город, сравниваемый Аристотелем с целой страной, окруженной высокими стенами, представлял в то время необъятное поле для наблюдений.

Древнейший город Вавилон был после персидских завоеваний более чем когда-либо калейдоскопом всех народов, культов и религий, посреди которых азиатский деспотизм воздвигал свою высокую башню.

По персидским традициям основание Вавилона приписывают легендарной Семирамиде. По этим преданиям это она построила его невероятно огромное основание, имевшее длину каменных стен внутреннего города — восемьдесят пять километров. По этим гигантским стенам две колесницы могли нестись в ряд во весь галоп, не задевая друг друга. Семиступенчатые пирамиды Вавилона — зиккураты, построенные во многих городах Месопотамии, вошли в поговорки всех народов Азии. Огромные дворцы из гранита и базальта с расцвеченными барельефами, мраморные храмы, поддерживаемые каменными слонами. На беломраморных вершинах храмов красовались многоцветные драконы, рядом сверкали раскрашенными стенами семи и девятиэтажные жилые дома, построенные из обожженного красного кирпича — все это видел Пифагор своими глазами, когда прибыл в числе других пленников в древнейший город.

Самосский философ внимательно оглядел Второе так называемое Чудо Света — висячие сады царицы Семирамиды — и восхитился архитекторами чуда. На самом деле к самой царице висячие сады отношения не имеют. Сады были созданы посвященными зодчими Вавилона в VI веке до нашей эры. А Семирамида правила Вавилоном в VIII веке до нашей эры. Приказ о строительстве разрушенного ассирийцами Вавилона и висячих садов над ним отдал известный царь древности — Навуходоносор Второй. Навуходоносор прославился своими завоевательными походами 605—562 годах до нашей эры. В 605 году он захватил территорию Сирии и Палестины, в 598 — Аравии, в 597 году завоевал Иудейское царство и разрушил Иерусалим. Восставшие евреи заново отстроили свою столицу. Тогда Навуходоносор в 588 году опять штурмом овладел городом и разнес его до основания по камешку. А всех взрослых евреев угнал в Вавилонское рабство. Царю покорились многие древние государства от Средиземного моря на западе до реки Инд на востоке.

Центральные здания Вавилона строились из обожженного кирпича скрепленного яичным желтком. Из кирпича на яичном желтке были построены 90-метровые в высоту ступенчатые пирамиды — зиккураты, тридцатиметровое в высоту основание для царского дворца, тарелка для висячих фруктовых садов, которые парили над городом на высоте сорок метров. Дворец Навуходоносора, на котором размещались Висячие сады, состоял из пяти воздушных замков, вливавшихся уступами этажей один в другой. Комнаты замков были вымощены золотом и драгоценными каменьями. Пифагор родился в семье ювелира и поэтому хорошо знал, какие камни «воюют» друг с другом, а какие усиливают ауру. Он видел, что каменья располагались так, что от дворца шла энергетическая подпитка и светящаяся прохлада. Широкие и прямые, как стрелы, проспекты Вавилона вели к главному храму бога Мардука — самой высокой многоступенчатой башне.

Пифагора и других плененных жрецов персидские солдаты провели в город через главные ворота — северные ворота Вавилона. Они были названы Воротами Иштар — по имени небесной покровительницы города, богини любви и войны Иштар. Эти парадные въездные ворота представляли собой гигантскую арку с мощными выдающимися вперед башнями. Ворота украшали рельефные изображения божеств и животных. Прошедших ворота Иштар невольников солдаты погнали по дороге процессий. Эта дорога тоже была посвящена великому богу Мардуку (Юпитеру), которому поклонялись и служили в Вавилоне все. Навуходоносор строил эту дорогу в течение всех сорока трех лет своего правления. Ширина улицы равнялась двадцати трем метрам. Дорога процессий Пифагору показалась похожей на гигантское каменное ущелье: слева и справа на всем ее протяжении возвышались крепостные стены и огромные семиэтажные здания. Великолепные желто-бело-красные рельефы на темно-голубом или светло-голубом фоне, выложенные из глазурованного кирпича, украшали обе стороны проспекта имени Мардука. Когда пленников подвели к Вавилонской башне, то самосский Посвященный восхитился математическими пропорциями зиккурата. Это знаменитое сооружение древних зодчих разукрашенной новогодней елкой возвышалось над всем городом, да и над всей Вавилонией. Основание башни было шириной девяносто метров. И девяносто метров была высота башни. Тридцать три метра приходилось на первый этаж зиккурата, восемнадцать метров — на второй этаж. Третий, четвертый, пятый и шестой этажи имели одинаковую высоту — по шесть метров. Каждый этаж башни был посвящен одной из семи планет и облицован глазурованным кирпичом цвета соответствующего бога. А вот седьмой этаж, этаж высотой в пятнадцать метров, был занят знаменитым храмом бога Мардука. Здесь хранились золотые эталоны мер и весов, эталоны таланта, дюйма, фута и фунта лиха… Этот легендарный этаж, весь покрытый золотом, был виден путникам издалека и как бы приветствовал блеском благородного металла всякого благородного мужа, входящего в Вавилон. Вершина здания скрывалась за облаками. Издали этот храм казался чужестранцам гигантской разноцветной лестницей, ведущей на звезды. Постепенно суживающиеся ступени этажей Вавилонской башни были окрашены в ослепительно яркие тона. На плоской крыше золотого этажа здания сверкали два громаднейших золотых бычьих рога. Эта башня была святыней всего народа Междуречья, сюда стекались сотни тысяч людей Месопотамии во время празднования Нового Года. Новогодние праздники в Междуречье длились десять дней, и сотни тысяч людей заполняли гостиницы и улицы Вавилона, чтобы провести самый веселый праздник года с богом Мардуком. Перед входом в главный зиккурат страны стояла колоссальная статуя Мардука, отлитая из чистого золота. Она весила 23 700 килограммов. Здесь совершались религиозные ритуалы и символические жертвоприношения.

И вот стражники подвели египетских невольников к ногам золотой статуи и построили в ряд. Один из солдат, видимо выпускник музыкального училища, затрубил в горн, прославляя своей мелодией дела подданных Мардука. Затем из башни вышла многочисленная процессия жрецов храма. Жрецы, воздев руки к Мардуку, произнесли свои непонятные молитвы. Закончив ритуал, вавилонские священнослужители подошли к египетским жрецам и стали выбирать себе из пленников наиболее подходящих слуг. Пифагора иерархи заприметили сразу по сильной золотистой ауре, и поэтому увели его одним из первых в Вавилонскую башню. Так он стал помощником жрецов бога Мардука.

В Вавилоне целый ряд царей-деспотов следовали один за другим, и они-то и завоевали Халдею, Ассирию, Персию, часть Татарии, Иудеи, Сирии и Малой Азии. Из покоренных стран цари пригнали множество рабов на строительство Вавилона. Сюда же повлек и Навуходоносор плененный еврейский народ, который и после этого оставался верным своему культу в уголке необъятного города. Евреи дали царю Навуходоносору могучего министра в лице пророка Даниила. При Валтасаре, сыне Навуходоносора, Вавилонская империя, наконец, рухнула под мстительными ударами Кира, и Вавилон перешел на несколько столетий под владычество персов.

Благодаря этим внешним событиям, в момент появления в Вавилоне Пифагора, три различные религии столкнулись в духовной жизни Вавилона: древняя религия жрецов Халдеи, вера персидских магов и иудейская религия. Доказательством, что эти различные религиозные течения имели общую эзотерическую основу, служит роль Даниила, который, утверждая Бога Моисеева, оставался в Вавилоне первым министром и при Навуходоносоре, и при Валтасаре, а также и при персидском завоевателе Кире.

Здесь Пифагор волею Провидения должен был расширить свой, и без того уже широкий горизонт, изучая все эти религии, доктрины и культы, основы которых все еще сохранялись здесь некоторыми посвященными в чистоте. Он имел в Вавилоне возможность основательно изучить знание магов, предшественников пророка Заратуштры. Если египетские жрецы одни обладали ключами к священным наукам, то персидские маги считались в народе более искусными в практическом применении оккультных знаний. Маги утверждали, что в состоянии владеть оккультными силами природы, носящими название пантоморфного огня и астрального света.

В храмах Вавилона, говорит предание, при ярком солнечном дне наступала тьма, светильники зажигались сами собой, появлялось небесное сияние и слышались раскаты грома. Маги называли этот невещественный огонь, этот проводник электричества, который они умели сосредоточивать и рассеивать по своему усмотрению — «небесный лев», а электрические течения атмосферы и магнетические течения земли они называли «змеи». Колдуны приписывали себе способность направлять электрических змей — подобно вещественным токам — на людей. Они изучали также и силу внушающую, притягивающую и творческую. Маги употребляли для вызывания духов формулы, заимствованные у древнейших наречий земли, давая при этом такое объяснение: «Не изменяй ни одного первобытного названия в заклинаниях, ибо все они — пантеистические имена Богов; они проникнуты магнетизмом обожания множества людей и могущество их невыразимо». Эти заклинания среди очистительных церемоний и молитв были названы впоследствии Белой Магией.

Пифагор быстро подружился со священнослужителями храма Мардука, так как они были людьми знающими и миролюбивыми. Таким образом, самосский философ проник в Вавилоне во все мистерии древней магии. В то же время перед ним развертывалось в этом вертепе деспотизма великое зрелище: на развалинах разрушающихся религий Востока, поверх его выродившегося жречества, группа посвященных, бесстрашных и тесно сплоченных, защищала свою науку, свою веру и, насколько это было возможно, стояла на страже справедливости. Лицом к лицу с царями-деспотами, под постоянным опасением быть растерзанными подобно Даниилу во львином рву, они укрощали дикого зверя неограниченной тирании своей духовной силой и оспаривали у него почву шаг за шагом.

После своего египетского и халдейского посвящения, Пифагор знал гораздо больше, чем другие учителя науки и культуры того времени. Ему известны были вечные начала вселенной, известно и применение этих начал. Природа раскрыла перед ним свои глубины; грубые покровы материи разорвались перед ним, чтобы показать ему чудные сферы разоблаченной природы и одухотворенного человечества. В храме Бел-Мардука в Вавилоне он узнал много тайн и подробностей относительно происхождения религий и относительно древней истории континентов и человеческих рас. Здесь он мог сравнивать преимущества и недостатки еврейского единобожия, политеизма греков, троичности индусов и дуализма персов.

Пифагор знал, что все эти религии — ключи к единой истине видоизменяющиеся для различных ступеней сознания и для различных общественных условий. Его внутренний взор, обнимавший прошлое и погружавшийся в будущее, должен был прозревать с необыкновенной ясностью и настоящее. Видение показывало Пифагору три бича, которые угрожали человечеству: невежество священников, материализм ученых и отсутствие строгой дисциплины у демократии…