Глава 7. НА СИНЕ-ФИОЛЕТОВОМ ПОЛЕ ДВА АНГЕЛА ОРАНЖЕВОГО ЦВЕТА ДЕРЖАТ В РУКАХ СВИТКИ

Сине-фиолетовое поле показывает, что, желая совершить переход от белого Камня к красному, ты должен увлажнять его небольшим количеством Солнечного Молока Девы, и что цвета происходят от Меркуриальной влажности, от которой ты избавил и высушил Камень. В этой операции рубификации[73] хотя ты и увлажняешь, ты не получишь настоящей черноты, а лишь фиолетовый цвет и синеву, а также цвета павлиньего хвоста[74]. Дело в том, что сухость нашего Камня настолько триумфальна, что как только Меркурий прикасается к нему, природа его тут же ощущает великую радость в себе самой, и начинает жадно пить, вследствие чего черный цвет, происходящий от влаги, проявляется лишь слегка, в основном как фиолетовый и синий, поскольку сухость (как мы уже говорили) здесь царствует безраздельно. Я нарисовал тебе этих двух Ангелов с крыльями, чтобы продемонстрировать, как две субстанции твоей смеси, Меркуриальная и Сульфурная, летучая и фиксированная, будучи зафиксированы вместе совершенным образом, также вместе летают в твоем Сосуде. Дело в том, что в ходе этой операции фиксированное тело страстно стремится в Небо, будучи чистым духом, а оттуда оно снова спускается на Землю, и следует туда, куда ты захочешь, поскольку является духом, повинующимся воздействию огня. Это так, потому что субстанции имеют одну и ту же природу, и смесь их представляет собой дух, а духовное здесь телесно, и утончено на нашем мраморе в ходе предыдущих операций. Природные субстанции затем трансмутируют в Ангелов, то есть становятся духовными и тонкими в высшей степени, и, таким образом, становятся истинной тинктурой. Итак, помни, что начинать рубификаиию следует с добавления желто-красного Меркурия к твоей смеси, но при этом не следует лить много, и всего лишь один или два раза, сообразуясь с видимой необходимостью. Операция эта должна осуществляться при содействии сухого огня, путем сухой сублимации и кальцинации. Истинно, здесь я раскрываю тебе секрет, который редко где был описан, но я совсем не ревнив, и прошу Бога позволить наибольшему количеству людей делать золото по своему желанию, и пасти свои тучные стада, избегая ростовщичества и судебных тяжб, подобно Святым Патриархам, и, поступая так, как делали наши праотцы, занимавшиеся натуральным обменом и трудившиеся ради этого в поте лица, как трудимся мы и сегодня. Но из боязни оскорбить Господа, и стать инструментом, служащим подобным переменам, которые, быть может, вредны[75], мне следует избегать представления здесь скрываемых нами ключей, которые способны открыть двери всех секретов Природы, и перевернуть Землю с ног на голову; лучше я удовольствуюсь описанием вещей, которые смогут научить всякого, кому Бог позволил узнать свойство, присущее созвездию Весов, когда оно освещено Солнцем и Меркурием в октябре месяце. Эти Ангелы должны быть нарисованы оранжевым цветом, чтобы ты наконец понял, что твой белый состав еще немного проварился, и что черное, синее и фиолетовое изгнаны при содействии огня. Оранжевый цвет подтверждает, что природные субстанции переварены, и мало-помалу усовершенствованы с Божьей помощью. Что же касается свитка в руках у Ангелов, на котором написано «Surgite mortui, venite ad judicium Domini mei»[76], то я расположил его здесь скорее из теологических соображений, чем из каких-либо других. Свиток заканчивается в пасти красного Льва, указывая на то, что не следует прекращать эту операцию, пока не станет виден истинный красный пурпур, подобный цветку дикого мака и красному лаку, коим раскрашен Лев, после чего последует операция умножения.

Примечания:

7

Один из ребусов Фламеля — увидеть эти три печи можно лишь внимательно изучив весь текст «Иероглифических Фигур».

73

Т. е. окрашивания в красный цвет, которое знаменует переход к стадии Rubedo, завершающей фазе получения Красной Тинктуры.

74

Хвост павлина (по-латыни cauda pavonis) — алхимический термин, означающий радужное богатство цветов, проявляющихся одновременно на этом этапе варки.

75

Интересный пассаж; выдающий этические и политические взгляды автора. Фламель в принципе выступает за раскрытие герметической тайны, что несомненно должно привести к девальвации денег как таковых и общему возврату к натуральному хозяйству; его останавливает лишь табу, от века наложенное традицией, и страх возможного Божьего наказания. На мой взгляд, здесь прослеживается влияние манихейской философии в герметизме, в частности отрицание существующей системы материальных ценностей и своеобразный призыв к аскетизму (см. Ганс Йонас. Гностицизм. СПб.: Лань, 1998. стр. 228–230).

76

См. прим. 16, гл. 1.