X. ДУШЕВНОЕ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ

Исчезновение кабельной флотилии вызвало в Англии множество различных толков. Упорно поговаривали о том, что "Грейт Истерн" якобы переломился на океанской волне и затонул со всем экипажем. Эти слухи, явно рассчитанные на то, чтобы бросить тень на качество конструкции корабля-гиганта, не могли, конечно, волновать умершего шесть лет назад Брюнеля. Однако они вызвали бурные споры на страницах лондонской "Таймс" и угрожали авторитету Проекта. Чтобы прекратить их, Телеграфная компания созвала чрезвычайное собрание, на котором не только заявила о своей уверенности в успешном ходе работ кабельной флотилии, но и высказала решимость начать в скором времени новые работы по прокладке второй трансатлантической телеграфной кабельной линии.

То был рискованный приём, но он полностью оправдал себя. В это же время далеко в океане, на "Грейт Истерне", делалось всё возможное, чтобы не расстроить планы предприятия.

Около 6 часов утра второго августа, находясь в кабельном тенксе, Сайрус Филд услышал неприятный скрежет металла и одновременно крик рабочего: "Опять проволока"! Моментально сообразив, в чём дело, Филд отдал распоряжение вахтенному, но, к сожалению, ни судно, ни вытравливающий механизм нельзя было остановить мгновенно. Прежде чем удалось это сделать, повреждённая часть кабеля выскользнула за борт. На сей раз, как показали приборы, кабель не имел короткого замыкания. Он был пригоден к использованию, но не отвечал требованиям спецификации. Профессор Томсон подсчитал, что по нему можно будет передавать до четырёх слов в минуту, а этого достаточно, чтобы окупить стоимость линии. Но главный инженер Кэннинг решил не рисковать. Заказчик мог не принять такой кабель, что привело бы фирму к банкротству.

Во всяком случае, поднятие повреждённого участка на борт было теперь уже привычным делом. За время плавания люди накопили достаточно опыта в таких работах, и Кэннинг не имел оснований сомневаться, что после нескольких часов задержки "Грейт Истерн" вновь продолжит свой путь и закончит прокладку оставшихся 1200 километров кабеля.

Как и прежде, кабель для подъёма на борт занесли на носовую палубу. Пока шла работа, один из матросов обнаружил в тенксе множество мелких кусков бронепроволоки, которые, как шелуха, сыпались с верхних витков уложенного в бухту кабеля. Это открытие моментально изменило ход мыслей: "То, что мы раньше принимали за убийство", - писал Рассел, - на самом деле оказалось «самоубийством»". Металл, из которого была изготовлена броня, оказался очень хрупким и под действием огромной тяжести уложенных друг на друга витков кабеля ломался, как хворост. Никому раньше не пришло в голову испытать кабель именно с этой стороны.

Теперь кабель находился на глубинах порядка 3500 метров (точнее, определить глубину нельзя было, поскольку единственный лот остался на "Сфинксе"), и "Грейт Истерн", обладавший огромной массой и к тому же лежавший в дрейфе, создавал значительную угрозу обрыва наглухо закреплённого на его борту кабеля. С самого начала подъём пошёл неудачно: отказал механизм; затем судно развернуло и кабель стал тереться о борт. Видимо, создалось напряжение больше того, которое он мог выдержать... "Кабель лопнул... Всплеск... И ни одна морщинка на гладкой, залитой солнцем поверхности улыбающегося океана, не указывала теперь место, где утонуло так много надежд..."

"Грейт Истерн", август 1865 годи.

Момент спуска сигнального буя, устанавливаемого над местом обрыва кабеля

Началась тяжёлая борьба с океаном, один на один, борьба, которая несомненно вызвала бы восхищение во всём мире, если бы кто-нибудь мог наблюдать её. Несмотря на то, что "Грейт Истерн" не был снабжён соответствующим оборудованием, Сэмюэль Кэннинг решил выловить кабель, лежащий теперь в пучине Атлантического океана. Однажды его команде уже удалось поднять в Средиземном море кабель с глубины 1260 метров. Но здесь глубина в три раза больше, и успех предприятия был сомнительным. Трудно было рассчитывать на то, что кабель выдержит огромное напряжение, которое возникнет при его подъёме из этой бездны, если его вообще удастся зацепить.

Грапнель - приспособление типа крюка-кошки.

Грапнель с пятью лапами, при помощи которой экспедиция "Беспредельное отчаяние" (так называли её газеты того времени) собиралась выудить свою добычу, стоящую более миллиона, прикрепили к стальному тросу длиной в девять километров и выпустили за борт. Прошло более двух часов, прежде чем это приспособление достигло дна. "Грейт Истерн" зашёл на наветренную сторону, остановил машины и, подняв паруса, медленно дрейфовал в ночном океане. Как отмечает Дьюган, это было грандиозное зрелище: такого большого парусного корабля ещё никогда не видел мир.

Всю ночь грапнель волочилась по дну в кромешной тьме океанской пучины. Рано утром 3 августа крюк за что-то зацепился. Началась расшатывающая нервы работа по выволакиванию на гигантской удочке неизвестной добычи.

Стальной трос, который использовался для поднятия кабеля, был малопригодным для этой работы. Никто не мог предположить, что в ней вообще возникнет необходимость. Трос состоял из двадцати четырёх кусков, соединённых между собой скобами; прочность их, видимо, была недостаточной. Уже около двух тысяч метров троса выбрали на борт, как вдруг одна из скоб не выдержала и вся оставшаяся часть троса вместе с крюком и кабелем, который несомненно сидел на нём, вновь пошла ко дну.

Поднялся туман. Невозможно было определить местонахождение судна. Но в полдень 4 августа солнце, к счастью, вновь появилось. Судно оказалось в 85 километрах от места, где был потерян кабель. Вышли к этому месту и зафиксировали его буем, на установку которого ушло ещё 5500 метров троса. Теперь "Грейт Истерн" мог работать, имея ориентир, без которого место гибели кабеля могло быть легко утеряно.

Последующие два дня стояла неблагоприятная ветреная погода. 7 августа ветер стих, и Кэннинг предпринял вторую попытку найти и поднять кабель. Но, к сожалению, повторились прошлые мучения. Кабель удалось довольно быстро зацепить и почти наполовину поднять над грунтом, но вновь не выдержала одна из скоб. Эта неудача поглотила весь оставшийся корабельный запас троса.

Однако азарт не давал людям покоя. В корабельных кладовых собрали все куски троса, какие только можно было найти, и срастили их. Но начался шторм, продолжавшийся до 10 августа. Когда он кончился, крюк вновь выбросили за борт. Как будто что-то зацепили, но, судя по слабому натяжению троса при подъёме, кабеля на нём не было. Оказалось, что крюк запутался в образовавшейся петле троса и волочился впустую.

Четвёртая попытка была сделана на следующий день - 11 августа. Кабель вновь удалось зацепить.

"Это было уже слишком, - писал Рассел, - стоять рядом и быть свидетелем ужасной борьбы между кабелем, который сейчас быстро поднимался на поверхность, и жестокой, непоколебимой жадностью океана. Не было сомнений в том, что кабель зацеплен и отрывается от своего покрытого тиной ложа... Какая смена надежд и опасений! Некоторые умышленно отвлекали себя каким-нибудь занятием, чтобы не поддаться волнению, заставлявшему возбуждённо биться сердце... Я не выдержал и поднялся на палубу. Было темно и сыро. Взад и вперёд расхаживал я под навесом гребного колеса, с тревогой и надеждой ожидая исхода этого поединка. Минуты казались вечностью. Вдруг - свист и крики: «Останови! Осторожно!» - вывели меня из прежнего состояния. Затем наступила неестественная тишина... Я понял, что всё кончено...

Оборвалась наша последняя надежда. Машины бездействовали, люди стояли неподвижно, как окаменевшие. К проволочному нагромождению, которое устроил «Грейт Истерн» на дне Атлантики, добавилось ещё около четырёх километров троса.

Но вот заработали машины великого корабля-труженика и, поклонившись рассерженному океану, как бы признавая своё поражение, «Грейт Истерн» начал медленно поворачиваться навстречу восходящему солнцу.

На «Грозном» огни просигналили: «Прощайте!». Огни нашего судна печально ответили: «До свидания! Спасибо». Затем каждый корабль пошёл своей дорогой к родным берегам".

Экспедиция 1865 года опять окончилась неудачей. Но теперь уже в возможности проложить трансатлантический кабель нельзя было сомневаться. "Грейт Истерн" доказал, что по своей остойчивости и маневренности он является прекрасным кораблём для выполнения этой задачи; оказалась удачной и конструкция кабеля, если не считать хрупкой брони, которую вполне можно было заменить. Кроме того, что не менее важно, всем стало ясно, что потерянный кабель можно найти и поднять с глубины более трёх километров.

В этом смысле само поражение вселяло веру в победу. Нельзя не восхищаться Сайрусом Филдом и его соратниками, решившими, несмотря на все несчастья, проложить новый кабель, а затем отыскать, поднять кабель этой экспедиции, две трети которого уже протянуты, и завершить его прокладку.

Чтобы обойти некоторые юридические трудности, нужно было создать новую компанию и собрать ещё 600 000 фунтов стерлингов. К началу 1866 года Филду с помощью Дэниэля Гуча и Ричарда Гласса (управляющего "Телеграф Констракшн энд Мейнтененс Компани") удалось это сделать. Свидетельством доверия, которое питала к ним публика, явилось то, что сумма в 370000 фунтов стерлингов, необходимая для организации новой Англо-американской телеграфной компании, была собрана в две недели.

Немедленно заказали 3700 километров нового, усовершенствованного кабеля. Его конструкция была несколько прочнее прежней. Будучи погружённым в воду, кабель обладал ещё более лёгким весом; на этот раз он имел броню из мягкой стальной оцинкованной проволоки.

Произошли также значительные улучшения и на "Грейт Истерне": устройство для подъёма кабеля установили на корме; был разработан метод непрерывного электрического контроля целости кабеля. Теперь уже не могло быть такого положения, когда повреждение обнаруживается лишь после того, как вытравили несколько километров кабеля. Взамен неудачного троса, не давшего возможности поднять затонувший кабель, запасли не менее 35 километров специального стального троса, который мог выдерживать нагрузку до 30 тонн. Корпус "Грейт Истерна" подвергся крайне необходимой ему очистке. Его днище заросло ракушками слоем в полметра. На бортах развевались длинные усы морских водорослей. Удаление этих морских наростов должно было способствовать увеличению скорости судна, по крайней мере, на пару узлов. Теперь Сэмюэль Кэннинг располагал обновлённым и более приспособленным для прокладочных работ судном. После всех приготовлений 30 июня 1866 года "Грейт Истерн" покинул Темзу.

На этот раз Адмиралтейство смогло дать только один корабль - "Грозный". Тем не менее, в составе экспедиции судов было больше, чем в прошлом году, так как компания зафрахтовала ещё два корабля - "Албани" и "Медуэй". На последнем находилось несколько сот километров прошлогоднего кабеля, а также 185 километров кабеля в более тяжёлой броне для прокладки его по мелководью в заливе Святого Лаврентия (Восточная Канада).

Кабелеукладочная машина на корме "Грейт Истерна"

"Массивный конец берегового кабеля, каждый километр которого весил 5 тонн, - писала "Лондон Ньюс",- был с помощью понтона из 40 рыболовных ботов уложен на дно бухты Валенсия. На этот раз церемония начала похода разительно отличалась от прежней. В спокойной и почтительной торжественности зрителей было гораздо больше трогательного, чем в бурной весёлости провожавших экспедицию в прошлом году... Старухи в лохмотьях с глиняными трубками во рту; босоногие дети, мальчишки, девчонки; неяркие краски юбок, плащей или рубищ, едва удерживаемых на теле верёвкой".

Таков был вид жителей этого нищенского места. Нетрудно понять их интерес к "волшебной" проволоке, которая уходила к берегам, куда в поисках лучшей доли отправилось так много их земляков.

В пятидесяти пяти километрах от берега, ожидая доставки конца берегового кабеля, стоял великолепный "Грейт Истерн". Как только конец кабеля доставили к судну и подняли на борт, быстрые умелые руки матросов освободили его от защитных покровов, сняли изоляцию, зачистили токопроводящую жилу и тщательно сплели её с жилой основного кабеля. Затем это капризное дитя моря обернули в "пелёнки" - покрыли несколькими слоями гуттаперчи, пеньки и металлической проволоки, а все вместе - просмолённой парусиной. Сросток был готов.

Кабель в процессе прокладки выматывается из одного из трюмов - баков "Грейт Истерна"

Итак, в пятницу, 13 июля 1866 года "Грейт Истерн" вновь направился к берегам Северной Америки. Тем, кому эта дата не нравилась, напоминали, что Колумб отправился на поиски Нового Света тоже в пятницу и открыл его в этот же день недели.

Со скоростью пять узлов шедевр Брюнеля продвигался к намеченной цели. Кабель за его бортом ровной лентой уходил на дно Атлантики. За все 14 дней плавания не произошло никаких происшествий, если не считать небольшой заминки из-за образовавшейся петли кабеля.

В Англии, где каждую минуту знали о делах экспедиции, волнение и уверенность росли день ото дня. Иначе обстояло дело в Соединённых Штатах. Там не имели никаких сведений о происходящем. Да их и не могло быть до тех пор, пока не придут корабли (если это вообще произойдёт). Некоторые всё же ожидали появления кораблей, расположившись на берегу Ньюфаундленда. Но таких было немного.

"Очень свежи были воспоминания о неудаче прошлого похода, - пишет Генри Филд, - и большинство откровенно опасалось её повторения. Однако те, кто верил в успех, несли как бы ежедневную вахту... В пятницу 27 июля, вглядываясь в освещенную восходящим солнцем даль океана, люди увидели на горизонте корабль; взялись за подзорные трубы... Корабль подходит всё ближе и ближе, за ним ещё один и ещё...! Наконец, отчётливо видны очертания «Грейт Истерна». Они идут! В одну секунду на берегу всё приходит в состояние крайнего возбуждения. Вот корабли уже совсем близко. «Албани» и «Грозный» первыми входят в залив. «Медуэй» задерживается, чтобы подсоединить конец берегового кабеля. Затем «Грейт Истерн» спокойно и скромно, несмотря на свой величественный вид, входит в залив и становится на якорь. Как будто ничего не случилось. Как будто не протащил он за собой цепь длиной в три тысячи семьсот километров для того, чтобы соединить Старый Свет с Новым".

Никакое другое название не могло бы больше подойти к месту, где бросили свои якоря корабли экспедиции: Хартс-Контент - по-русски "душевное удовлетворение" - так называлось оно. Это была небольшая, со всех сторон хорошо защищенная бухта, в которой обычно корабли укрывались от непогоды. Она представляла собой часть залива Тринити - длинного рукава протяжённостью примерно 120 километров, окружённого высокими холмами.

27 июля 1866 года. Бухта Хартс-Контент (о. Ньюфаундленд).

Завершение успешной прокладки трансатлантической телеграфной линии -

доставка последних метров 3700-километрового кабеля на берег

Утром в пятницу 27 июля в Нью-Йорк была отправлена первая телеграмма:

"Xартс-Контент, 27 июля. Мы прибыли сюда сегодня в 9 утра. Благодарим господа, всё в порядке. Кабель проложен и работает отлично. Сайрус У. Филд".

(Из-за обрыва кабеля, пересекающего залив Святого Лаврентия, эта телеграмма была доставлена в Нью-Йорк через двое суток, т.е. в воскресенье 29 июля.)

В первый же день кабель "заработал" 1000 фунтов стерлингов. Наконец, океан стал возвращать проглоченные им деньги. Филд был счастлив, но его душевное удовлетворение было неполным. Ни он, ни его коллеги не могли быть спокойны, пока там, в ледяной и тёмной пучине Атлантического океана, в тысяче двухстах километрах от бухты лежит оборванный конец прошлогоднего кабеля...

***

Немного о коренных усовершенствованиях, которым подверглась конструкция кабелей 1865-1866 гг., по сравнению с конструкцией кабелей 1857-1858 гг. Ведь кабель - главное действующее лицо десятилетней трансатлантической телеграфной эпопеи.

Семь лет, с 1858 по 1865, не прошли для кабельной техники даром. Был накоплен и освоен огромный опыт, позволивший в корне изменить конструкцию кабеля, поднять на совершенно новую ступень уровень его производства и испытаний, повысить требования к материалам и к качеству сращивания отдельных строительных длин. За этот период компания "Гутта-Перча" успешно изготовила 44 подводных кабеля общей длиной около 17000 км, а фирма "Гласc, Эллиот и К°" - 30 подводных кабелей.

Был успешно проложен кабель через Средиземное море. Линия длиной 2500 км соединила телеграфом остров Мальту с Александрией. Другая линия, длиной 2250 км, пересекла Персидский залив и явилась последним эвеном телеграфной цепи, соединившей Англию с Индией.

К составлению технических условий на кабель 1865 г. были привлечены научные учреждения. Задачу сформулировали так: изготовить кабель настолько совершенный, насколько способен на это человеческий опыт.

Каковы же существенные различия кабелей 1865-66 и 1857-58 гг? Диаметр семи медных проволок, из которых скручивалась токопроводящая жила, был увеличен с 0,71 до 1,25 мм (каждой). Благодаря этому сечение жилы, а следовательно, и её электропроводность возросли в три раза. Совершенно иначе накладывалась изоляция. Хотя толщина её и осталась практически неизменной, примерно 2,8 мм, она состояла теперь не из трёх, а из четырёх тонких слоев гуттаперчи. Сама токопроводящая жила и каждый слой гуттаперчи покрывались специальным влагозащитным клейким компаундом, так называемой "мастикой Чаттертона", состоящей из трёх частей гуттаперчи, одной части смолы и одной части гудрона.

Изолированный сердечник кабеля обматывался слоем просмолённой пеньки и покрывался бронёй, на сей раз из 10 одинарных стальных мягких неецинкованных проволок диаметром по 2,25 мм. Новым явилось то, что каждая бронепроволока была покрыта слоем пропитанной пеньки до диаметра примерно 8 мм. Делалось это с двоякой целью: во-первых, для защиты стальных проволок от коррозии и, во-вторых, для того, чтобы уменьшить вес кабеля при погружении в воду. Действительно, увеличение на 11 - 12 мм наружного диаметра кабеля лишь незначительно сказалось на повышении его веса, ибо удельный вес самой пеньки (примерно 0,65 г/см³) значительно меньше удельного веса меди (8,9 г/см³) и стали (7,8 г/см³), из которых были сделаны проволоки жилы и брони.

Наружный диаметр кабеля равнялся 28 мм, т.е. почти вдвое превышал диаметр кабеля 1857-1858 гг. Вдвое больше весил новый кабель в воздухе, однако в воде его вес лишь на 20% превышал вес кабеля-предшественника. Благодаря усилению конструкции в целом разрывная прочность кабеля 1865-1866 гг. по сравнению с кабелем 1857-1858 гг. повысилась в два с лишним раза - с 3 до 7 т. Береговые концы кабеля (ирландский длиной 55 км и ньюфаундлендский длиной 9 км) имели усиленную, двойную, броню для защиты от повреждений при трении о камни во время приливов и отливов и от случайных ударов корабельных якорей. Поверх секций глубоководного бронированного кабеля накладывались подушка из пропитанной пеньки и вторая значительно более мощная броня. При этом впервые были введены три варианта брони для кабеля, прокладываемого от береговой станции до места начала укладки основной глубоководной линии: тяжёлая броня, средняя броня и лёгкая броня. Такая градация типов брони подводных кабелей связи принята и в настоящее время.

Наиболее тяжёлая броня в береговом кабеле 1865 г. состояла из 12 пучков, каждый из которых был скручен из трёх стальных проволок диаметром 8 мм. На береговой кабель 1866 г. наложили 10 одиночных стальных проволок диаметром 10 мм. Наружный диаметр этого кабеля (57 мм) был вдвое больше диаметра глубоководного кабеля.

Не совсем полно осветил А. Кларк и начало операций по прокладке трансатлантического кабеля в 1865 и 1866 гг. Оба раза кабель был изготовлен на заводе в Гринвиче. Однако "Грейт Истерн" не мог принять весь груз кабеля, находясь в русле Темзы. Поэтому его поставили в 25 км южнее Темзы в более глубоких водах залива Медуэй. Кабель перевезли на "Грейт Истерн" на вспомогательном судне. Два береговых конца погрузили каждый на свое вспомогательное судно. В частности, ирландский береговой конец прокладывали в 1865 г. "Каролина", а в 1866 г. "Уильям Керри". В бухте Валенсия один конец кабеля со вспомогательного судна при помощи лодочного понтона доставляли на берег и в здании оконечной станции подключали к сухопутной телеграфной сети. После этого вспомогательное судно, удаляясь от берега, укладывало кабель по направлению к "Грейт Истерну", на котором затем производилось сращивание концов обоих кабелей - глубоководного и берегового.

Д. Шарле