Часть II

от первого лица

Юрий СЕМИН:

«В ПОСЛЕДНИЕ годы "локомотив"

СОШЕЛ С ПУТИ ДОБРОТЫ»

Юрий Семин – человек основательный. Недаром его лучший друг, популярный актер театра и кино Валерий Баринов как-то сказал о нем: «Он строитель, а не пожарный». Поэтому когда ближе к концу декабря я позвонил ему и предложил в ближайшие дни встретиться и дать обстоятельное интервью для книги о «Локомотиве», новый главный тренер киевского «Динамо» ответил: «Так быстро я не могу. Для столь серьезной работы это получится слишком поверхностно. Конечно, у меня много мыслей о том, что происходит с моим родным клубом, но нужно все как следует обдумать, проанализировать, возможно, прийти к каким-то более серьезным выводам. К разговору готов, но попозже».

В итоге наша беседа состоялась больше чем месяц спустя. Семин к тому времени уже успел выиграть с киевлянами Кубок Первого канала в Израиле и вернуться в столицу Украины. Там-то, в номере главного тренера на шестом этаже тренировочной базы «Динамо» в местечке Конча-Заспа, вечером 5 февраля и состоялся наш двухчасовой разговор. Который, по-моему, превратился в глубокую, пробирающую насквозь исповедь.

Крайне непривычно было видеть Семина в синем динамовском спортивном костюме. Под которым все равно живет красно-зеленая душа…

– Знаете, почему у «Локомотива», за который до 90-х годов мало кто переживал, так прибавилось поклонников, почему нашу команду стал любить народ? – задался вопросом Семин. – Уверен: не только из-за спортивных результатов. А еще и потому, что в этом клубе никогда не было склок и скандалов. На фоне перемен, которые происходили в стране, людям в жизни очень не хватало позитива. Открываешь газету, включаешь телевизор – а там убийства, грабежи, политические распри…

А от «Локомотива» всегда шел один позитив. У всех были ясные глаза, честность по отношению к болельщикам, игрокам, футболу вообще. Игроки верили президенту и тренеру, знали, что за все отвечают два человека, которые никогда их не обманут и не дадут в обиду. Ни один футболист, уходивший из команды, не говорил о ней ни одного плохого слова, а большинство из тех, кто провел в ней серьезный период времени, обязательно получали работу в клубе. Все люди знали, что не перестанут быть интересными «Локомотиву», когда больше не смогут приносить ему пользу как игроки. Отсюда и клубный патриотизм, который появился и развивался в течение многих лет. А в прошлом году на моих глазах угасал…

Филатов и я были в равной мере причастны к созданию того «Локомотива», который успели полюбить столько людей. Мы много лет вместе делали одно большое дело, и было глупо, да и неправильно ставить вопрос, кто сделал больше. И для игроков мы всегда были единым целым. Но, к сожалению, в какой-то момент нашлись люди, которые стали подогревать разговоры на тему, кто внес более значимый вклад в локомотивское дело – Семин или Филатов. Как-то это, видимо, воздействовало и на нас. Мы с Валерой с юности крепко дружили. Но в какой-то момент сугубо частные разногласия, связанные исключительно с рабочими футбольными вопросами, затмили главное, что было в наших отношениях – как профессиональных, так и личных. Не очень хорошую роль сыграло и окружение каждого. Мы оба совершили немало ошибок – и связанных с моим уходом и возвращением из сборной России, и других… К сожалению, хоть у нас с Валерой и много общих друзей, но так и не нашлось людей, которые посадили бы за стол, заперли снаружи дверь и сказали: «Что вы творите? Сядьте – и пока не разберетесь со всеми своими проблемами, из этой комнаты не выйдете!» Хотя, конечно, не только окружение виновато, но и мы сами…

Самое главное, что каких-то очень уж больших разногласий не было! Никто никого не предавал! Только и надо было – как следует поговорить. Наверное, в жизни каждой семьи случаются такие моменты – а у нас в «Локомотиве», по сути, и была точно такая же семья. Есть люди, которые в критический момент умеют остудить собственные эмоции, умерить амбиции и понять: быть поодиночке – это пустое. Мы этого понять не смогли.

Понимаю, что от этого пострадали не только мы с Филатовым, но и весь «Локомотив». Потому что вместе нас свалить было бы невозможно. Имея такие возможности, мы в любом случае продолжали бы выигрывать. И тогда не пришли бы чужие люди, которые не знают и не любят этот клуб, и «Локомотив» не сотрясали бы скандалы, и у него, как прежде, с каждым годом увеличивалось бы число болельщиков.

А в прошлом году у тех же болельщиков перед матчами отбирали баннеры, которые неугодны руководству, и указание это идет, вне всякого сомнения, от господина Липатова. Мы на эту тему очень много с ним разговаривали, и я всегда говорил, что нельзя ничего людям запрещать -естественно, кроме высказываний расистского и националистического содержания! Запрещая болельщикам выражать свое мнение, мы убиваем демократию, убиваем у ребят искреннее чувство по отношению к команде, их ощущение единства с клубом – а ведь этим всегда и отличался «Локомотив». И ведь далеко не всегда высказывания были негативными: вспомните, какое великолепное полотно с призывом «Рвать и метать» вывесили на матче со «Спартаком»! Пусть тот же Липатов поймет: никто и никогда этими ребятами не руководит! Они пишут то, что чувствуют, то, что отражает их сегодняшнее настроение. Так во всем мире происходит – в той же Италии. Попробуйте отобрать баннеры у тамошних «тифози» – знаете, что начнется? И почему мы должны ждать, что в конце провального сезона они будут писать: «Липатов – молодец!» или «Семин – молодец!»? Что заслужили – то и писали.

Что бы ни говорил Бышовец, я никогда никому не говорил, что писать – пусть найдут хоть одного болельщика, которому бы я такое сказал. Как бы человек ни был мне неприятен, я работаю с ним в одном клубе, и пользоваться такими методами – значит работать не против этого человека, а против клуба.

Когда я перед сезоном разговаривал с болельщиками, то подчеркивал, что мы ни в коем случае не должны быть агрессивными по отношению к болельщикам других клубов. Равно как и по отношению к чужим футболистам и тренерам. Это не наш путь!

В «Локомотиве» всегда был другой путь – путь доброты. Этой добротой мы завоевывали новых болельщиков, которым не нравилась агрессия фанатов других клубов. Они хотели быть иными – и становились ими в «Локомотиве». Поэтому никто никогда не говорил о каких-либо стычках, массовых драках, связанных с нашими болельщиками. Но для того чтобы они были такими, сам клуб к ним должен относиться с добротой. А из-за запрета на баннеры, невозможного в прежние времена, эта доброта стала уходить. И болельщиков за последнее время мы потеряли немало.

С Филатовым мы сейчас иногда встречаемся. Могли ли бы выпить с ним по рюмке? Конечно! Могли бы вновь работать вместе? Кто знает, в жизни все может быть!

Повторяю: мы друг друга не предавали. А вот пожимать руку Липатову при встрече мне бы не хотелось. Недавно мы столкнулись на вечере РФС, поздоровались – но мне это было неприятно. Он неискренний человек, не сделавший для «Локомотива» даже маленькой доли того, что сделали для него мы.

Я вообще не понимаю, как Липатов появился в футболе и какое право он имеет управлять клубом, не являясь его штатным руководителем. Сергей Владимирович же не устает подчеркивать, что выполняет обязанности председателя совета директоров без зарплаты, на общественных началах. Ему кажется, что он знает футбол, хотя у меня совершенно другое мнение по этому поводу. Уверен, что такие дилетанты, мнящие себя профессионалами, только вредят – причем не только отдельным клубам, но и всему российскому футболу.

Если бы он сам купил «Локомотив», я бы все понял: хозяин имеет право поступать со своей собственностью так, как пожелает. Но Липатов – совсем не Абрамович, который приобрел «Челси» и вложил в него собственные деньги! Кстати, что сделал тот же Абрамович, купив «Челси»? Он привел туда самого сильного спортивного менеджера в Европе – Питера Кеньона, не поскупившись на то, чтобы забрать его из «Манчестер Юнайтед». Если Абрамович заходит в раздевалку, то только для того, чтобы поздравить игроков с победой или выразить сочувствие после поражения. Но он никогда не позволит себе навязывать мнение по футбольным вопросам, потому что понимает, что этим должны заниматься профессионалы. Липатов же с самого начала принялся наряду с тренерами и селекционерами просматривать кассеты с записью игр возможных новичков. Если новый в футболе человек просматривает кассету и навязывает тренеру, кого брать, а кого нет, это уже о многом говорит.

Только не надо мне рассказывать, что он играл – в дубле «Кубани» или где-то еще. Во-первых, этого точно никто не знает, а во-вторых, каждый в молодости где-то играл. Выходит, потом человек разлюбил футбол, забыл о нем лет на двадцать, а теперь он ему вдруг опять понравился? Причем до такой степени, чтобы лично руководить процессом, в устоявшемся ведущем клубе страны все менять до основания? Или, может, славы захотелось – мелькать на страницах газет, по телевидению? Простого бизнесмена никто не знает, а первое лицо футбольного клуба знают все. Когда мы с Филатовым пришли в «Локомотив», до него никому дела не было. Зато теперь он – лакомый кусочек.

Кстати, у меня и у Валерия Николаевича – по 15 процентов акций клуба, то есть у нас вдвоем есть блокирующий пакет. Но ни одного собрания акционеров в «Локомотиве» не было проведено, хотя это противоречит уставу акционерного общества.

Мы в клубе дорожили каждым сотрудником, никогда не разбрасывались людьми, здоровались и говорили «спасибо» каждой уборщице. А после моей отставки с поста президента клуба каждый день в «Локомотиве» перестановки: такое чувство, что хотят выгнать всех тех, кто имел отношение к прежнему клубу. Стали приходить люди, по квалификации явно уступающие тем, кто был до них. Сравните хотя бы Биджиева и Баранника. У них же несопоставимый уровень! При всех своих недостатках Биджиев -профессионал, и немало отыгравший в «Локомотиве», и много лет в нем с пользой трудившийся. А Баранник полтора-два года работал в детской школе, а все остальное время продавал компьютеры в Норвегии. Не говоря уже о том, что никакого отношения к «Локомотиву» никогда не имел. Какую пользу он может принести? И как на такие перемены могут реагировать болельщики?

Почему в мадридском «Реале» спортивным директором является Предраг Миятович, который там много лет играл, почему в руководстве «Милана» и «Интера» в подавляющем большинстве работают люди, которые выступали в этих клубах и чувствуют себя их частичкой? Людей со стороны там практически не бывает. Так же всегда было и в «Локомотиве». А теперь пришло «время баранников».

Я ставлю себе в плюс как президенту клуба то, что за прошлый год сделали три футбольных поля для наших футбольных школ. Да, это не мои деньги, а РЖД, но мне приходилось каждый день напоминать, что мы должны тратить деньги не только на футболистов и их зарплаты, на мой оклад и оклад главного тренера, но и о детях не имеем права забывать. Если бы не напоминал – не уверен, что эти поля были бы построены. Каждый день ходил и проверял, как все строится!

Когда я ушел из клуба с должности главного тренера -сначала в сборную, потом в «Динамо», – там оставался Филатов. Он, как мог, поддерживал традиции и не уволил ни одного человека, чье имя ассоциировалось со мной. Так же и я пошел на пост президента клуба ради того, чтобы сохранить этот золотой человеческий фонд «Локомотива». Но теперь людей, которых мы так ценили, увольняют буквально пачками. Но рано или поздно во всем разберутся. «Локомотив» был и будет, а люди, которые сейчас им руководят, без сомнения, уйдут. Это все-таки не частный, а государственный клуб, который не дадут полностью развалить.

За последние годы, когда к власти в «Локомотиве» пришли эти люди, мы ни разу не играли в Лиге чемпионов, да и внутри страны ничего, кроме Кубка России-2007, не выиграли. Эти годы стали, на мой взгляд, потерянным временем и для нашего клуба, и для талантливых игроков, которые в нем собрались.

После моего увольнения с поста президента Липатов заявил, что мне не хватило менеджерских качеств. Тот менеджмент, который вводил он – это шарлатанство. Я бы с удовольствием публично поспорил с ним о качествах, которые нужны и не нужны менеджеру футбольного клуба. Через «Спорт-Экспресс» предлагал ему такой спор. Он не откликнулся.

Что я подразумеваю под шарлатанством? Кадровую политику, появление в клубе десятков людей, которые никогда не работали в футболе и вообще в спорте. Которые не понимают и не желают понять специфику и уникальность этого явления. Многие подбирались какими-то кадровыми агентствами, не знают игроков не только в лицо, но даже по именам. Некие специалисты по маркетингу настаивали даже на том, чтобы клубные цвета полностью поменять – это надо же настолько не понимать, куда они пришли! Хорошо, хоть потом им разъяснили, что это невозможно. Каждый человек, который приходит в клуб, сразу считает нужным все по своему направлению поменять. Они сразу получают такие должности, такие зарплаты, что старым работникам клуба, более, на мой взгляд, квалифицированным, становится очень обидно…

Расстановка кадров не поддается никакой логике. На днях (этот и следующий абзацы Семин добавил в текст в конце февраля. – Прим. И. Р.) узнал, что Олег Пашинин назначен на должность руководителя по работе с болельщиками. Какой в этом смысл? Олег учится в Высшей школе тренеров и уже обладает множеством профессиональных знаний. Еще будучи игроком «Локомотива», он великолепно проводил для всей команды растяжку – и, возможно, наделен талантом тренера по физподготовке. Хорошо учился в институте, знает физиологию… Это готовый главный тренер для клуба второго, а может, и первого дивизиона. В перспективе, не исключаю, он может и возглавить «Локомотив».

И если в клубе действительно дорожат людьми, которые многое для него сделали, то почему не найти Паши-нину работу по специальности – допустим, детского тренера? Какую пользу принесет его перевод на общественную работу? Это же совсем другая профессия! Получается, что Пашининым пытаются закрыть амбразуру, залатать дыру, образовавшуюся в клубе, вместо того чтобы с пользой для дела применять его реальные знания.

За весь прошлый сезон, работая в «Локомотиве», я в прессе и на телевидении не произнес ни одного плохого слова ни о Липатове, ни о Бышовце – ни о ком. Молчать, не скрою, было трудно. Но я считал, что если человек пошел куда-то работать, то в это время не имеет права выносить сор из избы. Если бы я раскритиковал кого-то в прессе, все могло пойти еще значительно хуже – клуб мог вообще развалиться на части. Хотя куда уж хуже? Может, наоборот, стоило высказаться… Не знаю. Не раз бывал в ведущих европейских клубах и в деталях видел, как работают футбольные клубы «Челси», «Реал» (Мадрид), «Манчестер Юнайтед»… Речь не только о тренировочных программах, а именно о работе клубов. Мне есть с чем сравнить и было что предложить. Но то направление, которое было принято в «Локомотиве», повергло меня в шок.

Периодически у меня возникало желание хлопнуть дверью. Оставался только оттого, что мне хотелось сохранить людей, которые работают в клубе, в школе. Тот самый золотой фонд, о котором я говорил. Закончилось все тем, что всех их начали увольнять с того момента, когда уволили меня.

Тем не менее не считаю ошибкой то, что пошел на пре-зиденский пост в «Локомотиве». На многое взглянул с иного ракурса, чем прежде, многое за это время понял и почерпнул. В частности, по взаимоотношениям тренера и клуба. Каждому тренеру, который приходит в клуб, нужно понимать, что там есть свои традиции – и, безусловно, специалист должен стремиться прививать и развивать что-то новое, но ни в коем случае не пытаться эти традиции в корне ломать, выкорчевывать.

В том числе поэтому, получив работу в киевском «Динамо», я не поехал туда с целым штабом своих помощников, а взял только одного Овчинникова. Если бы я повез целую бригаду тренеров, то без работы остались бы многие люди, которые верой и правдой служили этому клубу, трудились в нем не покладая рук. У меня нет подозрительности, мне заранее не кажется, что кто-то из местных меня захочет «съесть» – и поэтому я спокойно работаю с теми, кто работал до меня. Другое дело, что если кто-то пойдет с нами не по пути или, как позже выяснится, обладает недостаточной квалификацией – этому специалисту придется уйти. Но на его место придет тоже динамовский человек. Нужно уважать клубные традиции и думать о будущем. Если кто-то приходит в команду с мыслью, что после нас -хоть трава не расти, то это не мой подход.

Еще президентство позволило мне реализовать идею Владимира Ивановича Якунина и провести во многих городах России массовый детский футбольный турнир «Ло-кобол». Это было великолепно! На «Локоболе» я лишний раз увидел, что значат для мальчишек со всей страны игроки, которые до недавних пор выступали за «Локомотив». Я брал с собой то Овчинникова, то Джанашия, то Черев-ченко… Видели бы вы, с каким восторгом их принимали! На того же Овчинникова по полгорода съезжалось посмотреть! Дети с родителями в очереди стояли, чтобы у них автографы взять! Очень рад, что мы сделали такое большое дело. Но спрашивается – если турнир сохранится, кто дальше будет к этим детям ездить? Кого мальчишки будут знать, если ни в клубе, ни в школе не остается людей, которые играли за «Локомотив»?

Как президент я сохранил для российского футбола и сборной Измайлова, устроив его аренду в «Спортинг». К тому времени он год, по большому счету, не играл – но в португальском клубе поверили моему имени и моему слову. Чему сейчас, когда он играет и забивает, только радуются. Также в аренду в «Спортинг» был отдан Хад, выгодно продан в «Бирмингем» О'Коннор. 15 человек, арендованных российским клубам, – тоже дело моих президентских рук.

Не жалею я и о том, что в феврале подал Якунину идею проведения Кубка РЖД, посвященного юбилею российских железных дорог. Лично занимался приглашениями участииков. Началось, кстати, с Фабио Капелло, которому я особенно признателен. Он тогда еще работал в «Реале» и уговорил президента клуба приехать в Москву. Но благодарен я «Реалу», «Милану» и ПСВ не только за то, что они ни на йоту не нарушили условия контракта и привезли основных игроков. А еще и потому, что они провели много показательных занятий в нашей школе, съездили в больницу к детям.

Но самое важное для меня то, что я ушел, сохранив хороший контакт с работниками клуба, а также добрые, порядочные отношения с игроками и болельщиками. Жаль только, что меня отправили в отставку до того, как я успел подписать у Якунина программу развития детского футбола в отрасли. Не сомневаюсь, что Владимир Иванович ее бы одобрил.

Теперь прекрасно понимаю, что назначением на пост президента «Локомотива» меня попросту использовали. Липатов решил убрать Филатова – но для того, чтобы это сделать, нужна была серьезная фигура взамен. Нужна для болельщиков, которые с огромным уважением относились к Филатову и не поняли бы, если бы на его место пришел, к примеру, сам Липатов.

Предполагаю, что он и предложил Якунину назначить меня на должность президента. До того разговор у нас шел совсем о другом – о возвращении на пост главного тренера. И хотел я именно этого. Лишь за два-три дня до объявления окончательного решения я узнал, что тренировать команду будет Бышовец. Вариант такой рокировки возник только в последнюю неделю переговоров, и для меня это, конечно, не оказалось приятным сюрпризом. Сейчас я не сомневаюсь, что Липатов изначально не хотел видеть меня главным тренером, а нужен я ему был именно для такой «представительской» роли.

Тем не менее и от президентского поста отказываться не стал, тем более что к тому времени и не догадывался, что во всей этой комбинации Липатов предназначил мне роль свадебного генерала. Одну популярную фигуру во главе клуба сменили другой – и болельщики на некоторое время успокоились. Но ближе к середине сезона им все стало ясно…

Я начал понимать, что происходит, где-то с весны, когда в клубе стали меняться люди – началась так называемая структурная перестройка. И все время это происходило, как мне говорили, «по решению совета директоров». Хотя совет директоров ни разу за год не собирался. А откуда появлялись новые люди, никто не знает – никаких собеседований с ними мне проводить не давали. Так, в частности, пришел Баранник, которого какое-то время держали на восьмых ролях, а потом вдруг вознесли на ответственную должность спортивного директора.

Вскоре после начала сезона из интервью Липатова узнал, что, оказывается, у меня нет права вето по трансфер-ным вопросам. Сам он мне ничего об этом не говорил. Объективности ради, надо заметить, что по всем возможным приобретениям он со мной советовался. Иногда мы до ночи сидели и смотрели игроков на кассетах. Но, с другой стороны, я не понимаю, почему он, непрофессионал, должен этим заниматься. И не только он, а еще большая группа его людей, которые не просто смотрят, а навязывают мнение главному тренеру. При том, что в клубе была достаточно сильная селекционная группа во главе с Ти-щенко. Обсуждения у нас шли культурно, ни разу не доходило до того, чтобы я сказал: «Нет, этого – только через мой труп!» Может, поэтому я из интервью и узнал, что у меня, в отличие от тренера, нет права вето?

Прочитав интервью, я не стал ничего говорить Липатову. Потому что уже понял этого человека и видел, что в таком разговоре нет никакого смысла. Примерно знаю даже, что бы он мне ответил, как бы выкрутился: «Это только для прессы сказано. На самом деле все не так».

Я не мог наложить вето не только на приобретение или продажу какого-то игрока. У меня не было никакой возможности повлиять в какую-либо сторону на сумму, за которую приобретается или продается игрок, на зарплату, которая ему кладется, на премию, выделяемую команде, на штрафы отдельным футболистам. По-моему, с должностью президента клуба все эти ограничения как-то не очень вяжутся. Поэтому ближе к концу сезона решил для себя: если не будут в корне пересмотрены мои полномочия, уйду в любом случае. Но меня вместе с Бышовцем уволили на следующий же день после заключительного матча чемпионата против «Кубани» и «бросили в топку» на две оставшихся игры Кубка УЕФА Рината Билялетдинова…

Вне всякого сомнения, эта новость застала меня врасплох. Мне известно, что за сутки до того – даже меньше -ситуация выглядела совсем по-другому. В худшем случае я должен был остаться в клубе и отвечать за все спортивные вопросы, в то время как новый президент занимался бы программой финансирования. А в лучшем…

Мне непонятно, что могло произойти за одну ночь, когда все перевернулось с ног на голову.

Почему Якунин к Липатову прислушался? У Владимира Ивановича – громаднейшее хозяйство, он любит футбол, но у него нет времени уделять ему пристальное внимание. А потому, как любой руководитель, он прислушивается к тем людям, которые находятся ближе к ним и с большей регулярностью доводят до них свое видение проблем. Якунин смотрит на ситуацию глобально, он хочет той же доброты, которая была раньше, прежних результатов. Тем более что по возможностям, которые сейчас есть у «Локомотива», он ни при каких обстоятельствах не может быть ниже третьего места.

Человек, которому он доверил футбольное хозяйство, со своими обязанностями не справляется. Почему нет спроса с него, при том, что процессом жизни клуба руководил именно он, откровенно говоря, не понимаю.

Может, потому, что я не хотел отнимать слишком много времени у главы ОАО «РЖД». В принципе у меня был к нему прямой доступ, я мог позвонить ему в любое время и пообщаться на футбольные темы. Входил я и в детский фонд «Расправь крылья», созданный Владимиром Ивановичем. В любое время мог позвонить – и он снял бы трубку. Но не хотел нахально лезть через голову руководителя, который был надо мной, – председателя совета директоров. Хотя сегодня считаю, что это стоило иногда делать…

Свое видение ситуации я четко излагал Якунину во время сезона всего два раза. Один раз – в июне, после серии неудач» когда все зашло в тупик. Второй раз – незадолго до отставки. Всякий раз называл вещи своими именами. Видимо, нужно было это делать чаще. При этом я Владимиру Ивановичу очень благодарен. Думаю, что и правительственный орден мне вручили с его помощью и звезду на Аллее славы «Локомотива» положили тоже. Этот человек очень большое внимание уделяет детям и хочет, чтобы они росли здоровыми и крепкими. Но, к сожалению, с людьми, поставленными на футбол, ему не повезло. Во всех отраслях железнодорожного хозяйства у него все работает идеально, а здесь – увы.

Уже после увольнения Якунин предложил мне пост советника по спорту президента ОАО «РЖД». Что такое «советник»? Вообще ничто. Просто ходить при большом человеке и подсказывать ему – это не для меня. К тому времени поступило несколько предложений (киевского «Динамо» среди них еще не было, зато были российские клубы и одна из азиатских сборных), так что остаться без работы я не боялся. И, поблагодарив Владимира Ивановича за предложение, сказал, что пойду своим путем.

Сильный ли тренер Бышовец, был ли он когда-то таковым? Не знаю. Не мое дело давать оценки коллегам. Время покажет. Но, на мой взгляд, сильным нужно быть каждый день. Больше эту тему затрагивать не хочу.

Искренне думал, что мы сможем найти с ним взаимопонимание. Но буквально с первых же дней Анатолий Федорович стал нарушать субординацию и через мою голову по всем вопросам общаться с председателем совета директоров, а может, и с кем-то из руководителей РЖД. И даже наверняка. Уже во время сезона вице-президент РЖД Вадим Морозов несколько раз делал мне замечания относительно болельщицких баннеров: что, мол, у вас там творится, зачем вы это делаете? А с Морозовым тесно общался Бышовец, который преподносил ему это так, что чуть ли не я все эти баннеры организовываю.

У нас с Бышовцем никогда не было каких-либо отношений, только «здравствуйте – до свидания». Я полагал, что каждый из нас будет заниматься своим делом и не мешать друг другу. Но у Анатолия Федоровича же за каждым углом стоят люди, которые не желают ему добра! И я сразу увидел с его стороны ревность. Если ко мне подходят игроки, и мы обсуждаем с ними какие-то простые бытовые темы – значит, окружение Бышовца тут же докладывает ему, что в команде зреет заговор. Почувствовав это, я перестал приезжать в Баковку и не появлялся там до конца сезона – хоть и живу в непосредственной близости от базы. И Липатову сказал, что любое мое появление может быть истолковано превратно, и лучше мне туда не приходить.

При этом сам Липатов появлялся в команде чуть ли не ежедневно, проявлял огромную активность. Общался на базе с игроками, обсуждал тренерские планы и так далее. Не знаю, из каких соображений он это делал – интереса, тревоги или чего-то другого – но я, будучи тренером, чувствовал бы себя в такой обстановке очень неуютно. Летом Липатов пригласил тренера по физподготовке. Я бы не допустил, чтобы кто-то привел в мой штаб человека со стороны, а Анатолий Федорович дал на это добро.

С командой я практически не соприкасался. Прекрасно знал, что нагрузки в подготовительный период были настолько низкие, что не соответствовали уровню задач команды. Тренерский состав элементарно не соответствовал уровню игроков. Но лезть в тренерскую епархию не хотел, потому что это тут же было бы воспринято как попытка дискредитировать Бышовца.

Он все время в чем-то меня подозревал. Взять хотя бы историю с Пелиццоли, который в первой двусторонней игре допустил ошибку, и Бышовец возмутился: «Кого вы нам привезли?» Это была игра на публику, потому что наш селекционный отдел во главе с Тищенко дважды ездил его смотреть, и решение о приобретении итальянца принималось коллегиально. Тот же Бышовец точно так же поднял руку, как и все остальные. А потом – «кого привезли»!

После первого сбора Бышовец решил убрать Евсеева, и Вадим пришел ко мне. Столько лет работали вместе – и вдруг слышу: «Мне сказали, что вы против того, чтобы я оставался в команде. Это так?» Я аж опешил. У меня мало сомнений, что это ему сказал Бышовец. Я объяснил, что если бы был против, то сказал бы Вадику об этом лично.

Вмешаться в работу Бышовца я позволил себе только один раз – в ситуации с Лоськовым, отправленным в дубль перед первым полуфиналом Кубка. Это был один из тех немногих случаев, когда мы оказались едины с Липатовым, а также членом совета директоров клуба Красновским. Мы настояли на том, чтобы Лоськов вернулся в команду хотя бы до финала Кубка России и участвовал в нем. Если бы не наше вмешательство, думаю, Бышовец убрал бы его уже тогда. Эта история, кстати, заставляет меня думать, что инициатором расставания с Лоськовым был все же Бышовец, а не Липатов. В противном случае председатель совета директоров вряд ли на определенном этапе стал бы его защищать.

Лоськов уходил из команды со слезами на глазах. Не сомневаюсь: если бы он точно знал, что контракт с ним будет продлен, то остался бы в «Локомотиве», в том числе и за меньшую зарплату. И Лоськов, и Евсеев были очень преданы клубу, из которого их просто выдавили. Посмотрев на все происходящее, Лоськов сказал, что хочет не конфликтами заниматься, а в футбол играть. И агент помог ему быстро перейти в «Сатурн».

Почему таким вот беспардонным образом расстались с этими игроками и весь сезон ничего не давали делать в клубе Овчинникову? Как можно так относиться к людям, которые являются нашими символами, идолами для болельщиков, с которыми «Локомотив» все выиграл? Приходят руководители, которым на все это наплевать. Когда такие футболисты либо заканчивают карьеру, либо даже куда-то переходят, им в обязательном порядке нужно устраивать прощальные матчи. Но об этом не было и речи.

Была идея устроить прощальный матч Овчинникову на Кубке РЖД. Но у Липатова эта фамилия вызывала отторжение, и он не хотел слышать ни о том, чтобы назначить его спортивным директором (это было мое предложение), ни даже о том, чтобы он провел два матча с Ринатом Билялетдиновым в роли помощника главного тренера. Еще в начале сезона предлагал Овчинникова в качестве вратаря -но и тут натолкнулся на яростное сопротивление.

В середине сезона ставился вопрос об увольнении из клуба Овчинникова, пресс-атташе Удалыюва и ряда других сотрудников. Я встал на их защиту, потому что считал себя обязанным отстаивать людей, очень полезных клубу. Тот же Удальцов, активный парень, с детства настоящий болельщик «Локомотива», не только профессионально исполнял обязанности пресс-атташе, но и сыграл огромную роль в становлении клубного фан-движения. Взял его на работу, по-моему, Филатов – но я видел пользу, которую человек приносит, и не мог позволить, чтобы его убрали. Вообще не понимаю, как тренер может влиять на такие вопросы. Если клуб сильный, у него должна быть стабильная инфраструктура и кадровая политика. В противном случае каждый клуб, меняя тренера, будет представлять собой выжженную землю.

Кстати, я испытал шок, когда уже после моего увольнения Удалыюва прямо с пресс-конференции из Баковки забрали в армию. Не буду называть имена, но эта история говорит о моральных качествах человека, который это организовал. Вновь приходится говорить все о том же уходе от доброй атмосферы, которая всегда была свойственна «Локомотиву»…

Готов ответственно заявить, что первые полгода Бышовцу давали абсолютно спокойно работать. Ни я, ни кто-либо другой ни полуслова не говорили о том, что Бышовца нужно поменять. Не то что в интервью не говорили – об этом и речи быть не могло, – а даже в кулуарах, на трибуне или еще где-то. Подобные разговоры начались, пожалуй, только после ухода Лоськова, когда стало окончательно ясно, что команда и главный тренер не представляют собой единого целого.

Если бы по ходу сезона мне предложили пост главного тренера, наверное, согласился бы. Но ничего не делал для того, чтобы это произошло. И даже в разговорах об этом никогда не заикался. Никогда в жизни себя никому не навязывал.

Наоборот – осенью, когда стало окончательно ясно, что этот тренерский штаб с возложенными на него задачами не справился, я рекомендовал других специалистов. Тех, которые умеют выигрывать и не будут просить какое-то время на перестройку игры, потому здесь все уже есть. И состав, и финансовые условия, и инфраструктура. Среди тех, кого я рекомендовал, был и Газзаев. Но он остался в ЦСКА, а в «Локомотив» пришел Рахимов. Удачи ему.

Сейчас я чувствую себя счастливым человеком, потому что вернулся в свою тренерскую профессию. Ощущаю очень большой азарт, мне комфортно с молодыми игроками, накопилось много мыслей о том, как по-новому нужно строить тренировочный процесс… Я поглощен своей новой работой и чувствую огромный прилив энергии.

Но «Локомотив» по-прежнему в моем сердце. И я никогда не смогу назвать для себя эту команду – бывшей.

ВалерийФИЛАТОВ:

«ЛИПАТОВ ПРЕВРАТИЛ "ЛОКОМОТИВ* В ОСИНОЕ ГНЕЗДО»

Бывший президент «Локомотива» переживал свою отставку очень болезненно. С декабря 2006 года, когда она произошла, один из двух главных творцов железнодорожного чуда не дал ни единого интервью; от всех предложений о возвращении в российский футбол отказывался точно так же, как и от бесед с журналистами. Даже матчей сезона-2007 практически не видел…

С Валерием Николаевичем мы знакомы полтора десятка лет, но никакой уверенности, что это поможет прервать его «обет молчания», у меня не было до последнего момента. А все потому, что Филатов всегда был равнодушен к публичной стороне своей работы и даже в лучшие времена на интервью если и соглашался, то с крайней неохотой. Он никогда не стремился завоевать расположение публики, слово «пиар» для него равносильно ругательству. И, скажем, когда лично собрал и повез в Чечню на специально арендованном самолете одежду и еду для российских солдат во время войны – строго-настрого запретил посвященным об этом рассказывать. Хотя сколько вистов на этом поступке мог бы набрать – понятно всем.

Но разговор для этой книги к пиару никакого отношения не имел – в футболе-то Филатов больше не работает. Темой беседы был «Локомотив», филатовское детище, в которое он столько лет вкладывал всю душу. По свидетельству абсолютно всех, кто работал в клубе, бывший президент отдавался своему делу, как говорится, «на разрыве аорты». Люди не скрывают, что работать с ним было очень непросто – потому что от других он требовал не меньше, чем от себя. И, будучи человеком прямым и порывистым, отчитать в случае чего мог далеко не только в парламентских выражениях. Зато каждый знал, что это – искренне. На сто процентов.

Неравнодушие к тому, что происходит с «Локо», и побудило Филатова в конце концов согласиться на беседу для книги. Разговор состоялся в первые дни марта в холле московского отеля «Арарат Hyatt» – и после того, когда диктофон был выключен, мы еще долго вспоминали тот, настоящий «Локомотив».

На одну тему, впрочем, он высказываться отказался наотрез. Об отношениях с Семиным…

– Больше года прошло уже с момента моей отставки из клуба, а ощущение никуда не уходит: вступил в дерьмо и никак не могу отмыться, – резко начал Филатов. – Никогда в «Локомотиве» не было такой обстановки недоверия и подозрительности, какая сложилась с появлением Сергея Липатова. Да, с тем же Семиным у нас за 15 лет было много жестких столкновений, но, во-первых, посторонние о них не знали: на публике, в том числе и при игроках, мы всегда были заодно. На первом месте у нас всегда шли интересы дела.

Потом же все затмили личные амбиции и непомерное тщеславие одного маленького человечка с комплексом Наполеона. Липатова.

При Липатове, который не может жить без интриг, «Локомотив» превратился в осиное гнездо. Седьмое место, которое команда заняла в прошлом сезоне, стало результатом именно тех отношений, которые сложились в клубе. При том, что, убежден, по составу более сильной команды в российском футболе нет. И тогда, и сейчас.

Как Липатов появился в клубе? Когда бюджет «Локомотива» составлял десять миллионов долларов, в РЖД нам доверяли и детально не следили за тем, как мы тратим деньги. Тем более что поводов для каких-либо подозрений не было: результаты нашей работы были налицо. Но затем бюджет клуба стал расти – двадцать, тридцать, сорок миллионов, – и тут уже всем стало очень интересно, сколько же Филатов ворует. Вот Липатова и поставили, как принято выражаться, «смотрящим» от РЖД.

Своей главной ошибкой считаю то, что я ему слишком доверял – как, собственно, и привык за всю свою жизнь, когда вместе с кем-то работаю. Думал, весь его интерес к тому, что происходит в «Локомотиве», – от души. Оказалось, сильно заблуждался. Так вышло, что прежде мне не доводилось сталкиваться с настоящим интриганством, – а когда я все понял, было уже поздно. Конечно, совсем не подпускать его к клубу было невозможно, но многих вещей мог бы не говорить. Потому что затем те же факты преподносились руководству РЖД в совершенно другом свете.

Когда Владимир Якунин возглавил РЖД, прямой контакт с ним у меня был: еще в бытность его вице-президентом компании мы работали над некоторыми совместными проектами. Встречались и после его повышения, отношения были вполне нормальными. Но, как только появился Липатов, практически все прямые контакты оборвались. Информация стала доводиться до верхов исключительно в нужном ему виде.

Когда в декабре 2006-го я пришел на совет директоров и узнал, что принято решение о моей отставке, больше всего мне было обидно одно. То, что мое мнение даже никто не выслушал, со мной не встретились – а просто поставили перед фактом. Думаю, заслужил, чтобы руководство узнало позиции двух сторон.

Зачем все это Липатову было нужно? Думаю, для самовыражения. Его же никто не знал. Ну, президент «ТрансТе-леКома» – но ведь таких «транстелекомов» тысячи! А «Локомотив» – один. И ему страшно хотелось им порулить. Даже когда он уже был председателем совета директоров и контролировал финансовые потоки, окончательные решения по главным вопросам все равно принимал я. А Липатов рвался к власти, ему нужно было командовать. Одному.

Теперь понимаю, что за последние три месяца сезона-2006 он проделал огромную работу. Результатом чего и стала известная рокировка – хотя всем было очевидно, что Бышовец и Семин не сработаются. Но ради того, чтобы избавиться от меня, председатель совета директоров готов был пойти на все, что угодно.

В тот день я шел на совет директоров, еще ничего не зная. Мы заняли третье место, и я думал, что будет решаться вопрос о тренере- оставить Долматова или искать нового. Но все повернулось совсем иначе.

Никогда не обижаюсь, когда человек выражает свои эмоции, пускай и негативные, открыто. Тот же Вадик Евсеев – уникальный человек! Да, он крикнул в телекамеры после матча последнего тура чемпионата 2006 года: «Спасибо Муслину!» И что? Человек сказал, что думал, и имел на это полное право. И я от Евсеева много раз в лицо весьма резкие высказывания слышал. Липатов же одним людям говорил одно, другим – прямо противоположное. Встречался с игроками за моей спиной и за спиной Муслина, что-то им рассказывал, объяснял, обещал. Сохранить нормальную обстановку в команде при этом было просто невозможно.

Еще один пример его интриг – отношение к Семину. Когда в 2005-м возник вариант с его возвращением из сборной в «Локомотив», то, не буду врать, против были и я, и Липатов. Лично я все для себя решил еще в момент, когда Семин ушел в сборную. На эту тему, впрочем, больше ничего говорить не хочу.

А Липатов – тот был против его возвращения буквально до крика. Почему – не знаю, но было именно так. Но потом прошло каких-то полтора года – и тот же Липатов начал обхаживать Семина, чтобы в последний момент сделать его не тренером, а президентом. При этом не дав ему никаких полномочий. Когда мы с Семиным встретились уже после того, как в «Локомотиве» не стало ни его, ни меня, нам было что в этом смысле обсудить и друг у друга узнать…

Когда я стал президентом «Локомотива», находить деньги было очень сложно. Руководители у нас были фантастические – Паристый, Конарев, Фадеев, когда-то Бещев, которого я не застал, – но возможностей у них было не так много. А футболисты – народ непростой. Будем прямо говорить: это молодые люди с переоценкой собственных возможностей. Тем не менее общий язык мы с ними находили, и никто не скажет о нас ничего плохого. Потому что, когда клубы высшей лиги еще ничего не получали, мы уже платили игрокам тысячи долларов.

Сейчас все проще. Пришел – тебе дали. Захотелось кому-то – выкинули пять миллионов на Кубок РЖД. При этом убрали турнир ветеранов памяти Бещева, который мы каждый год проводили и которым гордились. Мы на этот турнир всегда с трудом собирали деньги, но у нас и в мыслях не было от него отказаться. Оплачивали командам-участницам все расходы, и еще премии игрокам давали. И если вы хотите сделать что-то хорошее к юбилею РЖД, то почему не удвоить бюджет этого турнира, который при нас составлял полмиллиона долларов? Шикарно бы все организовали, пригласили бы ветеранов со всего Союза, а не из шести-семи республик, как было в силу наших возможностей. Это было бы достойно и по-человечески.

А для чего нужен был Кубок РЖД? Уму непостижимо. Ну испанцы-то с итальянцами едут, и это понятно. Зачем отказываться от дурных денег? Приехали, попили пивка, в ночной клуб сходили, уехали и тут же забыли. А наших ветеранов лишили встречи, о которой они с радостью потом год вспоминают. Да если вы хотите как-то потратить пять миллионов – постройте детям десять полей, а не турнир этот бессмысленный проводите!

Наверное, я просто не понимаю, что такое «пиар». В чем заключался пиар РЖД на этом Кубке? В том, что мы умеем выбрасывать на ветер огромные деньги?

Тогда уж признайтесь в том, что в действительности бюджет «Локомотива» в прошлом сезоне был не 70 миллионов, а 120. И что сейчас у клуба долгов на три миллиарда двести миллионов рублей (порядка 128 миллионов долларов. – Прим. И. Р.). В то время, когда я был президентом, долг составлял 8-10 миллионов долларов, в последний сезон – 12. Но возвращать его мы собирались не из бюджета РЖД, а сами. Ничего невозможного в этом не было: я привык к тому, что железная дорога выделяет нам 10 миллионов из необходимых двадцати, а еще десять разными путями нахожу сам.

Последние четыре года, которые я работал в клубе, наш бюджет составлял 30 миллионов долларов – и от нас требовали только первое место. А сейчас при бюджете в 100 миллионов Липатов заявляет, что третье место будет удачным выступлением.

Люди расходуют то, чего не имеют – отсюда и долги. Это началось с 2006 года, когда я перестал владеть ситуацией. В 2005-м она еще более или менее была под моим контролем, а со следующего сезона деньги стал проходить через Липатова.

Мы платили игрокам реальные деньги – и у нас были реальные долги. Но когда выясняется, что Липатов выплачивает по 30-70 тысяч долларов премиальных за выигранный матч каждому футболисту, становится понятно, почему у клуба такой бюджет и такие долги. Большие премии игроки должны получать за достигнутый результат по итогам чемпионата, а выплачивать их за отдельные игры – нонсенс. Такой практики нет ни в одном солидном европейском клубе. К чему это привело в «Локомотиве» – известно.

В клубе говорят о баснословных доходах, которые появились в «Локомотиве» после смены руководства. А я на днях узнал, что из 60 VIP-лож в Черкизове, каждая из которых при мне стоила от 50 до 80 тысяч долларов, на новый сезон пока продано только… две. Что и неудивительно – в предыдущие сезоны большинство лож выкупали либо мои друзья, либо друзья Семина. Теперь в клубе нет ни одного, ни другого.

Подтверждаю тот факт, что у меня, как и у Семина -15 процентов акций клуба. Впрочем, все это формально. На заседания акционеров, если такие вообще были, меня никто не приглашал. А я сам не звонил и не напрашивался. Какой смысл?

Не собираюсь утверждать, что я сам не совершал ошибок. В той обстановке истерии и у меня сдали нервы. Не прав был во многих вопросах – в частности, когда не то, чтобы приказывал, но все же советовал тренерам, кого включить в состав, кого нет. Здесь я опять же поддался влиянию Липатова, который с первого же дня начал создавать нервозную атмосферу. Он считал, что все время идет подковерная возня: тот купил, этот продал… И всю эту обстановку измены он нагнетал каждый день. Не могу сказать, что верил тому, о чем он говорил, но появилась и все время усиливалась какая-то внутренняя напряженность. Конечно, мне хотелось, как лучше, но те же советы по составу давать тренеру, конечно, было нельзя. При Семине такого никогда и не было.

Думаю, кстати, что тому же Муслину в какой-то момент не хватило решительности послать меня по известному адресу и сказать: «Слушай, не лезь в чужую работу!» И даже если бы это было приправлено парой ругательств, я воспринял бы это совершенно нормально. Кстати, с Эштрековым в этом смысле было сложнее, – он упрямый, пожестче Муслина. Хоть мы, будучи давними друзьями, и разговаривали на тему состава, решения всегда принимал он сам…

Увольнение Муслина по ходу сезона теперь считаю ошибкой: тренеру надо было хотя бы дать доработать до конца сезона. В данном случае не буду перекладывать ни на кого вину: в большей степени она лежит на мне. Мы лидировали в чемпионате, предстояла игра с «Москвой». Когда Муслин начал определять стартовый состав, вдруг всплыла кандидатура игрока, который не выходил на поле весь сезон. И вдруг в важнейшем матче тренер решил выставить его на поле – причем на позиции, где тот никогда в жизни не играл.

«Москве» мы проиграли и откатились на второе место. Это была та капля, которая переполнила чашу терпения. В решении уволить Муслина, конечно, большую роль сыграли эмоции…

Когда игроки говорят, что я вызвал их после отставки Муслина и был удивлен, услышав негативную реакцию команды, они немножко лукавят. Точнее, недоговаривают. Первый раз я их вызвал примерно за месяц или чуть больше до отставки. И сказал: «Вполне возможно, что мы поменяем главного тренера». Футболисты в таких вопросах вообще достаточно инертны – вот и здесь они заняли нейтральную позицию. Не сказать, что поддержали такую идею – но и горой за Муслина не встали. А уже потом начали говорить, что отставка стала для них неожиданностью.

Как вообще возникла кандидатура Муслина? Сначала была отставка Эштрекова. Мы остались друзьями, но подобного решения тогда требовали интересы дела. Позже он возвратился в «Локомотив» помощником Долматова, теперь, насколько знаю, нигде не работает. Были предложения из стран СНГ, но от них он отказывается. Может, все у него сложилось бы по-другому, если бы не тяжелая травма Сычева. В ней я по-прежнему виню судью Петтая, который в Казани позволял делать с нашим ведущим игроком все, что угодно. А потом и нас всех, и Эштрекова в частности, окончательно подкосил «Рапид». Можно сказать – убил. И «Локомотив» растерял весь тот задел, который имел. Решение поменять тренера в той ситуации было неизбежно.

После сезона мы определили список кандидатов на место главного тренера. Их было четверо – Ле Гуэн, Муслин, Долматов и Оборин. Поговорили со всеми. Главным кандидатом был Ле Гуэн, который нас здорово подвел. Он все время говорил «да», и потратили мы на него полтора месяца. Но в последний момент француз отказался, сославшись на то, что в Россию воспротивилась ехать его жена. После этого у нас уже был лимит во времени, и из оставшихся кандидатур выбрали Муслина. Изначально идея его приглашения принадлежала мне. Когда-то мы со Славо познакомились в Белграде, он запомнился мне своей контактностью. Послужной список у него неплохой – хорошо работал и во Франции, и в родной Сербии. Понравились мне и его упражнения во время предсезонной подготовки – ни у кого таких не видел.

Нельзя сказать, что Муслин с самого начала работал в накаленной обстановке. После неудачного старта, перед игрой с ЦСКА, нас всех, в том числе и его, вызвал к себе Якунин. Встреча получилась нормальной, никакого разноса не было – наоборот, президент РЖД дал ему карт-бланш, выразил доверие. Результаты беседы оказались для Муслина очень хорошими, и после нее команда начала выигрывать.

Тем не менее проколов у него тоже хватало. В частности, с Якуповичем. Как можно поставить на матч вратаря, который только вчера приехал в страну? К тому же иностранца – ему же еще надо научиться с защитниками общаться! Будь он звездой европейского футбола – тогда бы я со-гласился. Но нетаэто была фигура, чтобы идти на такой риск.

Очень переживал я за Селсиныо. И все ребята видели, что парень талантлив, и мы хотели, чтобы он играл. В первом же матче, когда бразилец вышел на поле, он забил победный гол. Но по непонятным мне причинам Муслин посадил его на лавку и фактически загубил. Дай бог, чтобы в «Спортинге» у него заладилось.

Кстати, и приглашение Зуаги, на мой взгляд, не было ошибкой. Я считал тогда, что Гуренко в плане организации игры ограничивает возможности команды. Своей игрой Сергей доказал, что это не так. Тем не менее в Зуаги по-прежнему верю. Не случайно же он стал ведущим игроком своей сборной в 20 лет! Мне кажется, при Рахимове он будет играть.

Хотел бы встать на защиту Биджиева, которого Липатов обвинил в некачественной селекции. Сергей Владимирович прекрасно знает, что Хасан не делал ничего без нашего ведома – и в решении о покупке каждого игрока принимали участие как сам Липатов, так и я. Только к покупке Ивановича председатель совета директоров не имел никакого отношения.

Если же возвращаться к Муслину, то поражение от «Зюлте-Варегема» тоже, конечно, сыграло свою роль в его судьбе. После той неудачи в Европе куда-то пропали эмоции, без которых в футболе – никуда. Это было большое разочарование. А поражение от «Москвы» в сложившихся обстоятельствах стало для принятия того решения последней каплей. Решения поспешного – что теперь скрывать…

Жалею сейчас и о том, что, если не ошибаюсь, в 2004 году мы не продали Измайлова в «Арсенал». В Лондоне встречались с Арсеном Венгером, он предложил за Марата 6 миллионов долларов. Цены на игроков в тот момент были достаточно высокие, и мы настаивали на 10-12 миллионах. Венгер сказал «нет». А через четыре месяца рынок упал, и цена в 6 миллионов по европейским меркам казалась уже хорошей. Но главное заключалось в другом. Я пришел к окончательному выводу, что когда на нашего футболиста претендует европейский топ-клуб, и игрок об этом знает – его надо обязательно продавать. Потому что если сделка срывается, у человека сразу же опускаются руки, пропадает мотивация. Что в случае с Измайловым и произошло.

Кандидатура Бышовца обсуждалась в клубе не один день. Я был категорически против. Открыто высказывал свою точку зрения: это не тот тренер, который должен быть в «Локомотиве». Логика проста. Человек двенадцать лет толком не работал – и это не могло быть просто так. Наверняка же не одни мы рассматривали его кандидатуру, но по каким-то весомым причинам все от него отказывались – несмотря на дефицит тренеров. Почему тогда он должен всплыть именно у нас?

В жизни бывают случаи, когда игроки по каким-то обстоятельствам восстают против тренера. Но, если это происходит, они приходят и ставят ультиматум руководству -убрать его. Но чтобы футболисты специально ради этого проигрывали – не верю. Да, в силу своего психологического состояния они могли играть не с полной отдачей. Но не могу себе представить, чтобы это происходило умышленно. И тот факт, что после выигрыша Кубка команда не стала Бышовца качать, наверное, показал отношение игроков к тренеру.

Что касается отчисления Лоськова и Евсеева, то больше всего меня возмутила форма, в которой это произошло. В конце концов, не случилось бы это в прошлом году -могло бы случиться через год, два, три. Это жизнь. Но если уж приняли такое решение, клуб обязан был со всеми почестями проводить из команды футболистов, которые столько сделали для «Локомотива». Устроить прощальный матч или что-то в этом роде. Словом, достойно отблагодарить их за десять лет, отданных клубу.

Акценты же оказались расставлены так, будто эти игроки сделали что-то плохое. И дело тут не только в Бы-шовце – хотя когда тренер, который не проработал в команде и года, убирает футболистов, отдавших ей десятилетие, это тоже вызывает недоумение. Но облечь расставание в достойную и красивую форму было прямой обязанностью клуба. С которой он не справился.

Не скрою, было приятно, когда уже после моей отставки Дима Лоськов предложил мне стать его крестным. И если раньше я уделял ему много внимания в первую очередь в силу своей работы, то теперь несу еще большую ответственность за его судьбу.

Как мы относились к нашим болельщикам! Целое поколение ребят, которое хотело определиться с симпатиями, сделали своим – и не только благодаря стадиону. Очень большую работу в этом плане провел Давид (Шагинян. -Прим. И. Р.). Я в его работу не влезал, все делалось тихо, спокойно и очень грамотно. И в коммерческом отделе, и в клубе болельщиков собрались толковые ребята, которые действительно болели за дело. Не было какого-то формального разграничения обязанностей, все брались за то, что было нужно в данный момент. Результат был очевиден всем. Теперь всех этих ребят разогнали…

А как можно поменять всех тренеров в детской школе, привезти каких-то непонятных людей из Риги, из Питера?! Работали же наши ребята, благодаря которым дети могли узнавать историю клуба, становиться его патриотами!

Приятно вспомнить времена, когда нас курировал Николай Аксененко. Первые два года, когда он возглавил МПС (с 1997 по 1999 годы. – Прим. И. Р.), контакта у нас не было никакого. Существовал определенный бюджет, мы жили в его рамках, другие деньги старались заработать сами. Теперь очевидно, что Аксененко в тот период присматривался, вел сбор информации про меня, про Семина, про клуб. Чем занимаемся, как себя ведем, что представляем собой как люди. И в какой-то момент он принял для себя решение: с ними можно работать. После чего за два года для команды было сделано столько, сколько никто и ни для кого не делал. Взять хотя бы строительство стадиона и базы. Аксененко понимал, что такое «Локомотив» и без чего команды не может быть. Моим делом было объяснить, зачем команде нужно то-то и то-то – и вопросы решались без проволочек. Мы первыми из московских клубов открыли интернат, привлекли туда учителей по разным предметам из лучших школ Москвы.

Единственный раз в прошлом сезоне я приехал в Черкизово на матч Лиги чемпионов ЦСКА – ПСВ. Как встретили? Да никак. Тихонечко вошел, никто и не заметил.

Сказать, что в те минуты все внутри переворачивалось, было бы преувеличением. Никогда не любил всех этих красивостей. Все уже улеглось. Жизнь идет вперед.

… А у Рахимова, если он сам будет принимать все решения, должно получиться. Хорошо его знаю еще с тех времен, когда он играл за «Локомотив». Мы рассматривали вариант, чтобы Рашид пошел вторым тренером к Муслину. Но Славо не захотел, а вскоре Рахимов принял «Ам-кар». Хорошо к нему отношусь, считаю серьезным тренером и желаю успехов. С таким составом эти успехи должны к нему прийти.

А временщики в «Локомотиве» год-два поработают, после чего их все равно выгонят.

Я провел в «Локомотиве» хорошее, интересное время. Но работать было очень тяжело. И тогда, и сейчас слишком многое решается за кулисами. А теперь еще и с помощью голых денег, по моим представлениям – несуразных. Это не по мне. Поэтому все слухи, в том числе и о том, что я возглавлю РФПЛ, были не более чем слухами.

По моему мнению, создать в России суперклуб, который претендовал бы на стабильное лидерство в Европе, практически невозможно. А людям, готовым потратить на такую цель 100-120 миллионов долларов, легче этого добиться, вложив деньги в какой-нибудь клуб Италии, Франции, Испании. Бюджеты клубов уровня «Локомотива» в этих странах составляют 30-40 миллионов евро.

Что же касается моего возможного возвращения в российский футбол, то если бы возник проект, который можно было начать с нуля, – с удовольствием бы за него взялся. А осваивать 100-миллионный бюджет много ума не надо. Мне это неинтересно.

Анатолий БЫШОВЕЦ:

«В БЕРЛОГЕ БЫЛИ НЕ ДВА МЕДВЕДЯ, А МЕДВЕДЬ И СКУНС»

Бывший главный тренер «Локомотива» долго размышлял, прежде чем согласиться на эту беседу. Ближе к концу декабря, когда я предпринял первую попытку, раны, видимо, еще были слишком свежи. «Пока – нет. Может, поговорим попозже».

«Попозже» настало спустя полтора месяца. На повторный звонок Бышовец отреагировал, как показалось, не без доли удивления: «Вам еще нужна эта книга? Вам еще нужны проблемы?» И тут же разразился длительным, часовым, монологом «не для печати», во время которого меня совершенно потряс один пассаж. С разрешения Анатолия Федоровича публикую его: «Я сейчас нахожусь в том же состоянии, что и наш великий гроссмейстер Михаил Моисеевич Ботвинник, который однажды сказал: "Ни одного человека, который имел отношение к шахматам, на моих похоронах быть не должно. Эти люди прощают все, кроме побед "».

Тренер, который осмеливается до такой степени бросить вызов всей окружающей его футбольной среде, не просто может, а должен быть услышан. И три дня спустя, 12 февраля, мы более двух часов общались с ним в отдельном кабинете уютного ресторанчика на Третьяковской.

Выводы о его во многом шокирующих откровениях пусть делают сами читатели. Но то, что Бышовец – личность, без которой палитра российского футбола стала бы гораздо более пресной и унылой, по-моему, бесспорно. Даже язык его не похож ни на чей другой – и не только потому, что пересыпан цитатами из классиков. А потому что это скорее язык философа, актера, литератора, чем человека из футбольного мира. Недаром к Бышовцу всегда тянулась богема, и он к ней – тоже.

Адекватно передать такой язык на бумаге – крайне непростая журналистская задача, за которую я сейчас берусь не без доли профессионального трепета.

Бышовец – другой. Одни назовут его белой вороной, другие – черным вороном. Но главное – его невозможно не заметить, к нему нельзя относиться равнодушно.

– Недавно я читал интервью художественного руководителя Театра на Таганке Юрия Любимова, посвященное юбилею Владимира Высоцкого, – начал свой рассказ Бышовец. – Его спросили, как относились к Высоцкому в актерской среде, любили его или нет. Любимов ответил: «Вы знаете, с какой ревностью относятся к тем, кто выделяется». То же самое – и в спорте. Однажды Александр Яковлевич Гомельский сказал мне: «Я слышал и читал твои интервью. Это интервью умного человека. Поэтому тебе очень трудно будет работать в России».

Часто вспоминал эти слова, столкнувшись в прошлом году с беспрецедентной травлей. Нет, количество врагов не стало для меня откровением. Если ты не хочешь иметь врагов, нужно отказаться от убеждений. А для меня не существует победы, которую можно украсть, добыть ее, проникнув куда-то ночью через форточку. Таких побед нет.

Подобного отношения не прощают. И настоящих побед не прощают тоже. После того, как мы выиграли Олимпиаду, имея в соперниках по финалу Ромарио, Бебето и Таффарела, вдруг стали говорить, что я победил в Сеуле не выдающихся игроков, а парикмахеров. Быть собой -очень сложный путь. И когда Колосков утверждает, что Бышовец – гонористый, высокомерный тренер, я ничуть не обижаюсь и объясняю: прилагательное «гонористый» происходит от английского слова «honour», то есть честь. А «высокомерный» – от словосочетания «высокая мера». И, естественно, находятся десятки посредственностей, которые сами дотянуться до этой планки не могут, и, следовательно, хотят такого человека опустить гораздо ниже ее. Недаром, когда мы победили в Кубке России, один бывший чиновник РФС в VIP-ложе сказал: «Ну что, выпустили джинна из бутылки? Он еще и золото выиграет!» Мне уже тогда стало ясно, что в этом клубе я обречен.

Самая большая проблема, как давно еще подметил великий Товстоногов – от объединения посредственностей. Это же не только в футболе происходит! И в театре, и в политике – вспомните первые Съезды народных депутатов, где академику Сахарову из зала затыкали рот дружными криками: «Долой!» Из века в век, из года в год идет борьба против личностей, которые выделяются из общей массы. Рядом с победителями всегда соседствуют посредственности, и зависть к победителям заставляет их сливаться в единое целое. Потому что чужой успех пережить невозможно. Тем более когда этот успех добыт кем-то из своих соотечественников.

Недавно я прочитал книгу нашей выдающейся балерины Екатерины Максимовой о том, как из Большого театра выдавливали ее, Майю Плисецкую и Владимира Васильева. Схема, по которой это происходило, очень напомнила мне локомотивскую. Большую роль в ней играли так называемые «клакеры» – организованная группа поклонников. Заинтересованный в ее поддержке артист покупает за свои деньги цветы, которые эти люди должны после спектакля ему вручить. Ему они кричат: «Браво!», а других третируют… Так постепенно и создается обстановка, цель которой – выбить человека из колеи.

Та фраза Михаила Моисеевича Ботвинника, которую я вам привел в телефонном разговоре, наверное, в моем случае будет, наверное, чересчур жесткой. Есть все же много людей в футболе, к которым я отношусь с большой симпатией, и это взаимно. Хотя, к сожалению, их становится все меньше. Я знаком со многими чемпионами мира по шахматам – Спасским, Карповым, Каспаровым, – и не понаслышке знаю о нашей «мельнице» со всеми ее специфическими ничьими, через которую мог проскочить только такой гений, как Фишер. Ботвинник был тем человеком, который в эти игры не играл. Я по уровню, наверное, не Ботвинник, но и о себе могу сказать то же самое: ни в каких подковерных играх я участия никогда не принимал. Поэтому в минувшем сезоне перед нашими решающими матчами со «Спартаком» и «Зенитом», которые могли предрешить исход чемпионской гонки в пользу этих клубов, никто не сделал даже попыток подойти ко мне с какими-то предложениями.

Это одна из причин, почему меня многие не любят. Со мной невозможно договориться. И я знаю, что в тяжелейшем для меня прошлом сезоне выдержал испытание на порядочность и достоинство. Недаром Липатов сказал вам же в интервью после финала Кубка: «Бышовец – великий тренер, но сложный человек».

Я не иду на компромиссы. Есть группа тренеров, которой невыгодно мое присутствие в российском футболе. Потому что сразу возникает противостояние, связанное с отношением к игре, с принципиально разными средствами достижения результата. И когда несколько лет назад Семин занял четвертое место и сказал: «Мы не стали чемпионами, потому что играли честно», у меня сразу возник вопрос: «Значит, когда вы стали чемпионами, то играли нечестно?»

Хочу подчеркнуть, что у меня нет негативного отношения ни к Семину, ни к кому-то другому. И мстить никому не собираюсь. Еще в Библии сказано: мщение – это забвение. А то, что обо мне говорилось и писалось отдельными игроками и журналистами, никак не повлияло на мою репутацию в глазах настоящих болельщиков и профессионалов.

Я абсолютно независимый человек – и материально, и духовно. Единственное, что меня может ограничивать, -это только те заповеди и законы, которые могут только возвышать личность. Религия, к которой я приобщал и игроков. Нет, не тем, что водил в церковь – это не культмассовое мероприятие, каждый должен прийти к этому сам. Вот в Ватикан я игроков могу повести, потому что они должны видеть и знать сокровища мировой культуры. И организовать сбор 200-300 рублей с премиальных каждого игрока и тренера для необеспеченных детей футбольных школ «Смена» и «Зенит», как это было в пору моего руководства «Зенитом», тоже могу…

Самое интересное, что в попытках меня оклеветать и дискредитировать некоторые люди не могут успокоиться до сих пор, хотя в «Локомотиве» меня нет уже три месяца. Зачем это делается – прекрасно понимаю. Группой людей ставится задача выжить меня из футбола как явление. Они страшно боятся, что я еще приму команду. Это уже было -и в 92-м, и в 94-м, и в 98-м.

Им не нужен человек, который не знаком и принципиально не хочет быть знаком с отдельными агентами, которые влияют на результаты. Им не нужен человек, который видит свою цель в том, чтобы решать спортивные, а не экономические задачи, в том, чтобы воспитывать победителей, а не стяжателей.

А еще – чтобы поднимать культурный уровень игроков. В «Зените» я купил на базу библиотеку, в «Шахтере» пригласил преподавателя по английскому языку. Всегда придерживался убеждения: если не раскроешь личность игрока, то никогда не сможешь добиться большого результата. Культура расширяет духовные, нравственные качества, а я не сомневаюсь, что нравственность выше арифметики. В том числе и в футболе. Но в футболе российском, который я за минувший год узнал гораздо лучше, это не в цене.

И когда я читаю высказывание Сычева о том, что «мы начали подзабывать Сократа», то мне уже приятно, что человек называет это имя. Я учил этих ребят всему лучшему, что дало нам человечество, культуре, которая позволит им стать личностями. И вот этой молодежи – Сычеву, Би-лялетдинову и другим – я очень благодарен. Знаю, что время со мной не прошло для них даром, и вижу, что за ними -будущее.

К сожалению, сегодняшняя ситуация в футболе такова, что игроки не принадлежат себе. Они принадлежат агентам и конъюнктуре, делают то, что им говорят сверху, – и мне их откровенно жаль. Но многие из них сохранили достоинство и совесть. Это и перечисленная мною молодежь, к которой могу добавить Асатиани, Ефимова и Самедова, а также иностранцы – Иванович, Родолфо, Одемвингие. Всем им я очень признателен. Мне не удалось попрощаться с ребятами, но я им благодарен за совместный труд. Но мы нередко показывали по-настоящему хорошую игру и выиграли Кубок.

Что касается поведения Одемвингие в конфликте с Ринатом Билялетдиновым, то это – издержки сезона. И отсутствие понимания между игроком и исполняющим обязанности главного тренера.

Во многом благодаря Родолфо мы выиграли Кубок. Он проявил много мужества, чтобы выйти на уколах и сыграть тот матч. Вообще, категорически не согласен с теми, кто называет прошлый сезон провальным. Не было провала! Напротив, у меня есть чувство творческого удовлетворения. Такое же, какое сейчас испытывает главный тренер «Тоттенхэма» Хуанде Рамос, чья команда недавно выиграла Кубок английской лиги. В чемпионате Англии клуб занимает далеко не лидирующие позиции, но об испанском специалисте все говорят, что он спас команду от провала. Так чем отличается от этого наша победа в Кубке России?

Что же касается чемпионата страны, то на меня и на команду организовали давление, которое можно назвать просто криминальным. Создавался такой психологический фон, при котором человек не может нормально, спокойно работать. Через такое испытание, поверьте, мало кому довелось пройти.

Сколько довелось слышать чепухи, что команда была не готова физически! Мы трижды сдавали кровь в лаборатории Дурманова – и получили исключительные результаты. Мы проходили тестирование с анализами крови в главной лаборатории РФС – и его итоги были лучше, чем у всех остальных московских команд. В сборной Билялет-динов с Сычевым всегда были по результатам тестов одними из лучших. Но кому-то нужно было придумать проблему – и она была придумана.

Враги у меня есть, чего я абсолютно не боюсь, потому что кто не имеет врагов – тот не является личностью. Но все это компенсируется друзьями. Не количеством даже, а качеством. Есть люди, чей авторитет, чья честность и порядочность для меня всегда были главным критерием оценки собственных действий. Такие, как мэр Москвы Лужков, как безвременно ушедшие от нас Кирилл Лавров и Александр Абдулов – светлая им память. С Александром Гавриловичем, правда, мы не были большими друзьями, но всегда вспоминаю наше общение, когда он восстанавливал храм около театра «Ленком», и московское «Динамо», которым я тогда руководил, принимало в этом процессе участие. Это удивительные люди. На них я и ориентируюсь.

Среди людей, с которыми у меня прекрасные отношения, назову еще вице-премьера правительства России Нарышкина, великих актеров Табакова и Боярского, руководителей нашего спорта Фетисова и Тягачева, президента РФС Мутко, легендарных хоккейных тренеров Тихонова и Юрзинова, футбольных тренеров Черчесова, Колыванова, Добровольского, Кобелева, Красножана, Добровольского, футболистов Березовского, Тихонова, журналистов Кучеренко, Сегеневича и многих других. И, конечно, большую армию настоящих болельщиков, чье отношение ко мне не имеет ничего общего с той управляемой группой «клакеров», о которых я уже говорил.

Когда на протяжении прошлого сезона я читал клеветнические высказывания о себе, всегда вспоминал Лужкова. Два дня назад сказал ему: «Юрий Михайлович, я пережил не одного Доренко, а пятерых. Но выжил потому, что у меня был пример Лужкова». Все было рассчитано на то, чтобы вывести меня из нормального состояния, вогнать в стресс, а значит – нарушить атмосферу в команде. Мне устроили 37-й год. То, что писалось в прессе и говорилось по телевидению, иначе как доносами, ежовщиной, назвать не могу. Правильно по этому поводу заметил Геббельс: «Чем чудовищнее ложь, тем легче в нее поверить».

Так же в свое время доносили и на Сократа. Вы спросите: почему я не подал на доносчиков в суд. Обратимся к тому же Сократу. Когда его кто-то обидел – то ли толкнул, то ли ударил, и у него поинтересовались, почему он не подает в суд, Сократ ответил: «Ну хорошо, если бы вас лягнул осел, вы подали бы на него в суд?» Я придерживаюсь той же логики.

В прошлом году я сказал, что если бы хоть один слух, который обо мне распространялся, соответствовал действительности, я давно бы находился в местах не столь отдаленных. И это так. Если вы не в курсе, в «Локомотиве» было проведено жесточайшее расследование всех этих кривотолков о поборах, которые я якобы требовал с игроков. Потому я и говорил о «маниакальной щепетильности наших руководителей».

Липатов и Красновский говорили с каждым из наших игроков по отдельности, провели общее собрание. И если после всего этого я продолжил работать – значит, я был стерильно чист! При этом заметьте: ни президент клуба, ни кто-либо из клубных руководителей так публично и не обозначил свою позицию по этому поводу. Нигде! Разве после этого мне не могла прийти в голову мысль, что задача выбить меня из колеи ставилась журналистам и комментаторам извне?

Вы задайтесь одним вопросом – даже элементарно логически, не принимая в расчет мою порядочность. Тренер шесть лет в России, по сути, нигде не работал. Практически никто не верил, что при отношении, которое к нему сложилось, он способен работать в России. И тут – такое заманчивое предложение, которого я так долго ждал. Прекрасный бюджет, руководители, которые готовы работать на хороший результат. Можно себе представить, чтобы обеспеченный человек в новой для себя команде, по сути, никого не зная, пустился во все тяжкие?

Против меня была развернута спланированная кампания. Ее вела организованная группа фанатов, за которыми стоял функционально отвечавший за это движение президент клуба Семин. Сами руководители группировок, получая приз за лучший баннер в «Советском спорте», сказали, что контактировали только с Юрием Павловичем. Из той же серии – выступления бывших футболистов и даже действущих работников «Локомотива» – Овчинникова, Евсеева, Лоськова. Эти люди, находившиеся в постоянном контакте с игроками, нарушали единство в команде и ту атмосферу, которая могла привести к нашей победе в чемпионате. Они не принимали без Семина ни одного решения, не давали без согласования с ним ни единого интервью. После нашей победы в Кубке России они увидели: построена команда, которая должна выиграть чемпионат. А этого нельзя было допустить ни в коем случае.

Кстати, в том, что после победы в финале Кубка игроки меня не качали, не вижу никакой трагедии. Была усталость, мы играли в жару, на искусственном покрытии, с дополнительным временем. Сил на то, чтобы поднять в воздух тренера, у игроков быть объективно не могло. Куда хуже, что именно в те минуты мне пришла в голову грустная мысль: «Этой победы многие не переживут». Она оказалась пророческой.

Как можно было не наказать Овчинникова за его высказывания?! В «Баварии» Оливер Кан, человек с вроде бы непререкаемым авторитетом, публично раскритиковал своих партнеров Рибери и Тони, после чего был оштрафован руководством клуба на 25 тысяч евро. В «Локомотиве» же не было сделано ничего.

Почему я не встречался с болельщиками, не объяснял им свою позицию, не пытался обратить в свою веру? Это бесполезно. Там все фигуры уже были расставлены. У каждого была своя режиссура, партитура. Еще до начала сезона существовал канонизированный святой, который при любых обстоятельствах должен был прославляться. А про Бышовца на матче с «Амкаром», который состоялся меньше чем через месяц после победы в Кубке, повесили бан-нер: «Бышовец, уходи! Это не твоя команда!» И вместо того, чтобы, как в Англии, петь песни и поддерживать свою команду, скандировали требования о моей отставке. Секрет успеха английской премьер-лиги – поддержка трибун, которая является огромным вдохновляющим зарядом для футболистов. А мы, особенно в последних матчах, сталкивались с тотальной обструкцией, которая очень влияла на игроков.

Это была истерия. Но истерия тщательно продуманная. Это, кстати, проблема не только «Локомотива»: мы отдали 14-15-летних мальчишек, болельщиков, на откуп негодяям, использующим их как политическое оружие в борьбе со своими врагами! Даже не противниками и не соперниками, а врагами! И так мы воспитываем целое поколение!

Когда я слышу расхожую фразу о Бышовце и Семине как о «двух медведях в одной берлоге», мне хочется возразить. Не было двух медведей. В берлоге оказались медведь и скунс. Та грязь, которая исходила от людей, которыми должен был управлять президент клуба, заинтересованный в наилучших результатах любимой команды – это была грязь не медвежат, а скунсят. За результат «Локомотива» в сезоне-2007 должны нести ответственность те люди, которые своими намеренными действиями разрушили чистоту отношений в команде. А также те, кто своим молчаливым согласием делал себя соучастниками происходившего.

Разве вам мало того, что заявил Евсеев в интервью «Спорт-Экспрессу»? По его же словам, когда я сказал ему, что он не вписывается в состав команды, президент клуба предложил ему пару месяцев «переждать в дубле». Спрашивается – чего переждать?!

Когда я сказал, что «нет предела человеческой мерзости», то обращался к тем, кто декларует, что они патриоты и болельщики клуба.

Сначала о патриотах. Для меня патриот – это Стойко-вич, который играет за «Марсель», встречается в финале Кубка чемпионов со своим родным клубом «Црвена звезда» и отказывается бить в его ворота пенальти в серии пос-лематчевых 11-метровых, после чего «Марсель» проигрывает. А не Лоськов, который в матче «Локомотив» – «Сатурн» с удовольствием забивает пенальти в ворота родной команды. И не Овчинников, по первому зову уходящий из «Локомотива» в «Динамо» – для меня он тоже не патриот. И не Евсеев, открыто заявивший, что ему все равно куда идти – лишь бы заплатили побольше.

А так называемые болельщики?! Я еще нигде не видел, чтобы настоящие болельщики приветствовали мячи, забитые в ворота любимой команды. Такая обструкция, которую устроили нам перед домашним матчем с «Сатурном», не снилась ни «Спартаку», ни какой-либо другой команде.

Я еще нигде не видел, чтобы руководители клуба и руководители фанатского движения радовались поражениям. Все это была организованная акция, и за этой акцией стояли люди, которые хотели вернуть «Локомотив» в прошлое, а не повести в будущее. Это я и имел в виду, сказав на пресс-конференции после заключительного матча с «Кубанью»: «Вы это хотели, и вы это получили». Они хотели отрицательного результата. Но получили у руля, как выяснилось, совершенно другого человека, чем тот, на которого они рассчитывали.

Многие, слишком многие хотели видеть Семина главным тренером «Локомотива», да и сам он в конце сезона предпринимал все, чтобы вернуться на пост главного тренера после моей отставки. Все прекрасно знают, без кого многими в этом клубе не принималось ни одного самостоятельного решения, – вице-президентом, начальником команды, администратором, и так далее вплоть до поваров и уборщиц.

Конечно, понимаю: значительная часть игроков обязана людям, которые руководили «Локомотивом» 15 лет. И благодарна им, в том числе и по-хорошему. Практика управления клубом за это время сделала целый ряд футболистов зависимыми также и от агентов, «повязанных» с этими людьми. Но неизбежно наступает время, когда надо уходить. Как бы они ни жаждали продлить свою карьеру в клубе, какими бы провокациями для этого ни пользовались, им все равно пришлось уйти.

Хочется задать один вопрос. Семин долгое время был единственным претендентом на пост главного тренера -ни первой, ни второй, ни десятой кандидатуры после него не было. У Семина исключительные отношения с Якуниным и всеми вице-президентами РЖД. Что нужно было при всех этих раскладах сделать, чтобы тебя убрали из президентов, не сделали главным тренером, вывели из совета директоров и уволили из клуба? Что?!

Когда Якунин, собрав нас после сезона, сказал, что я не выполнил обязательства по результатам чемпионата России, я ответил, что в таких условиях выполнить их было невозможно. Но готов принять на себя ответственность за их невыполнение – и ухожу. Одновременно уволили и Семина, что, уверен, не было бы сделано никогда, если бы на руках у руководителей не имелось четких свидетельств той партизанской войны, которую он против меня вел.

Футбольная жизнь жестока, у нас конкурентный вид спорта. Здесь не должно быть «священных коров», нужно быть просто выше, сильнее и умнее, чем твой конкурент. А когда ты ниже и слабее, это становится толчком для создания определенных интриг в прессе и среди болельщиков.

Это все и есть самая большая проблема нашего футбола, о чем я и говорил после матча с «Сатурном».

Все то, о чем я сейчас рассуждаю, не имеет ничего общего со сведением счетов. Я живу по библейским заповедям, а, согласно им, месть – это грех.

Речь – о явлении, о круговой поруке. Она объединяет часть тренеров, агентов, судей, журналистов, комментаторов, организованных фанатов, игроков на тотализаторе, околофутбольных личностей, иных специалистов из-за рубежа, которых приводят к управлению нашими командами с определенными целями… Когда ты со всей этой группой никак не связан и вдруг оказываешься тренером какого-то клуба – тебя оттуда вытравливают, не стесняясь в методах. Потому что ты можешь повлиять на предсказуемость результатов, а для них это недопустимо.

Что же касается «чужого монастыря», в который-де нельзя входить со своим уставом… Но сначала нужно определиться, что такое монастырь. Я был бы счастлив не идти туда со своим уставом.

Когда я принял команду, в моем распоряжении оказался подготовленный прежними тренерами список игроков для выставления на трансфер. С учетом возраста и болезней там были практически все ветераны, за исключением Лоськова: и Евсеев, и Маминов, и Гуренко, и Поляков, и Пашинин. Я мог легко отдать этот список руководству и утвердить его. Но Семин уговорил меня взять этих людей на сборы, что и явилось предтечей крылатой фразы о том, что «здесь есть два чемпионских состава».

Когда мне говорили, что я еще не знаю игроков и не должен делать скороспелых выводов, это было неправдой. В 2006 году я был практически на всех матчах «Локомотива», отслеживал уровень каждого игрока, соблюдение ими игровой дисциплины, желтые и красные карточки, которые они получали. И, конечно, здоровье.

Как можно сетовать, что я не ставил того же Пашини-на, когда он постоянно болел, а в какой-то момент у него часть тела оказалась парализованной? Чтобы ставить мне в упрек, что я предпочитал Пашинину молодого Ефимова, нужно знать информацию изнутри. И Володя Маминов, и Дима Сенников практически не играли, потому что были больны. Но на основании этого создавалась интрига, что я свожу счеты с ветеранами и не учитываю их заслуги.

Придумали даже историю про Маминова, что я не ставил его в состав, потому что услышал, как он по телефону говорил что-то о моих тренировках. Не надо представлять болельщиков идиотами. Ну кто в это может поверить? Или во фразу, которую я якобы адресовал Сычеву: «Ты не мог забить или не хотел?» Тем, как работал Сычев, равно как и Билялетдинов, я был очень доволен. И никогда не опускался до подозрений, хотя в прошлом году меня провоцировали на это довольно часто.

Или наплели о какой-то там финансовой интриге вокруг защитника сборной Финляндии Каллио, которого мы действительно очень хотели приобрести. Сейчас, кстати, он играет в клубе английской премьер-лиги «Фулхэм». Когда еще не выздоровел мужественный парень Асатиани, после операции был Родолфу и болел Пашинин, Каллио нам очень бы пригодился. А по какой причине его не взяли? Мне говорили о том, что мы приобретем игрока более высокого уровня, но мы его так и не получили. За этим стояли те, кто защищал интересы «двух чемпионских составов».

Меня обвиняли даже в том, что я создавал для игроков хорошие материальные условия. Хотел бы увидеть тех, кто сегодня от них бы отказался. Тем самым я проявлял заботу об игроках, что является моей главной задачей. Почему мне это ставят в вину – ума не приложу!

То, что будет твориться вокруг, было понятно мне еще с первого дня. Почему тогда согласился прийти? Во-первых, слишком долго я ждал такой прекрасной возможности для работы. А во-вторых, были договоренности «на берегу», которые исключали всякую интригу.

Хочу развеять слухи, что меня якобы назначил вице-президент ОАО «РЖД» Вадим Морозов. Да, дружеские отношения с Морозовым у нас установились еще с Питера. Будучи главным тренером «Зенита», я нередко просматривал матчи «Локомотива», куратором которого являлся Морозов, возглавлявший тогда Октябрьскую железную дорогу. Нас сближали человеческие качества и футбол.

Но в «Локомотиве» все ключевые решения принимались и принимаются только Якуниным. К которому, кстати, я ни разу за весь сезон не ходил – вопреки тому, что сказал недавно по телевидению Колосков.

Встречались мы с Якуниным только однажды, в декабре 2006-го, перед моим назначением. Он спросил, смогу ли я работать с тем-то и тем-то. Я ответил: «Если каждый будет заниматься своим делом, ничего против не имею». Все! Больше мы не виделись ни разу! Я не могу посетовать на то, что у меня не было прямого доступа к Владимиру Ивановичу, но не считал для себя возможным ходить и жаловаться. Мимолетно встречались только на стадионе, в раздевалке. Однажды он даже спросил меня: «Почему не заходишь?» Я ответил: «Надо пригласить».

Если же я и обращался к Липатову, или опосредованно – к Якунину, то только потому, что не решались некоторые важные организационные вопросы. В частности, лишь мое обращение к Якунину ранней весной позволило получить нормальные условия для тренировочного процесса. Перед матчами на Кубок нам элементарно негде было тренироваться, и в клуб поступило прямое указание сделать поля пригодными для работы.

Первые переговоры с «Локомотивом» начались на старте сезона 2006 года. Команда проигрывала матч за матчем, и тогда на играх возникли контакты с руководителями клуба. Та катастрофическая ситуация создавала для них предпосылки. Тогда мы и познакомились с Липатовым. Что касается Филатова, то с ним мы не общались. Надо отдать ему должное: он всегда был последователен и принципиален в нежелании со мной работать. И это нормально, ведь в Библии написано: «Да будет твое слово "да" – "да", "нет" – "нет". А остальное – от лукавого». Знаю одно: для Филатова «Локомотив» и результаты команды были превыше всего.

Конечно, я с самого начала не скрывал, что мне было бы интересно поработать в «Локомотиве». Но меня смешат разговоры, что на свой юбилей я пригласил Лоськова для того, чтобы подготовить почву. Изначально приглашались и Титов, и Семак – словом, капитаны почти всех московских клубов. Даже португалец Дании, который играл у меня в «Маритиму». Другое дело, что прийти смогли не все. А для чего, спрашивается, я приглашал на юбилей Мостового? В какой клуб я мог прийти с его помощью?

Что касается Лоськова, то анализ его игры в прошлом сезоне, желание Дмитрия получить хороший контракт, а впоследствии его интервью – все это говорит о том, что решение по нему было правильным. И хотя говорят, что каждый человек выбирает свою судьбу сам, мне кажется, что многое за него решали другие. Он изначально находился в оппозиции ко мне.

Люди, которые работали в сборных и в клубах до меня, создали проблему, решение которой на сегодня является едва ли не самым трудным для того, чтобы мы обрели себя как футбольная страна. Главными у нас стали не тренеры, а игроки, не режиссеры, а актеры. Такого не может и не должно быть. Не представляю себе успех БДТ без Товстоногова или МХАТа без Табакова, «Современника» без Ефремова и Большого театра без Покровского. То же и в футболе, потому что мы – такие же режиссеры. Что такое «Арсенал» без Венгера, «МЮ» без Ферпосона?

Но игроки принялись выбирать учителей по своей прихоти. И такая зависимость порождает неуправляемость.

А в том контакте, который весной 2006-го возник у нас на стадионе с Липатовым, не нужно видеть ничего предосудительного. Так всегда бывает, когда что-то не ладится, а ты находишься в кругу людей и обмениваешься мнениями о происходящем. Но я высказывался крайне сдержанно. Это не имело ничего общего с тем, что происходило в VIP-ложе «Локомотива», когда командой руководил я.

Реакция на все мои действия со стороны некоторых людей носила заведомо негативный характер. Бывшего вратаря и тогдашнего работника клуба Овчинникова спрашивали, чем он в «Локомотиве» занимается. Он открыто отвечал: «Да одного тренера снимаем и никак снять не можем!» И это говорилось моим друзьям и руководителям достаточно серьезного уровня! Я уже не говорю о функционерах клуба, которые позволяли себе в совсем не джентльменской форме комментировать то, что происходит на поле, в частности действия тренера.

Несколько слов о Липатове. В футбол пришли руководители, которые живут по законам бизнеса. По этим законам они производят и продают автомобили, дома, телекоммуникации. Но это не имеет ничего общего с футболом! Потому что футбол – это зрелище и творчество. Добившись результатов в иных сферах деятельности, эти руководители непроизвольно переносят законы бизнеса на живых людей, которые творят футбол. А они, эти люди, все разные! Это не кирпичи, где один можно выбросить и вместо него взять другой! У них разный возраст, менталитет, цвет кожи. Нужно время и терпение, чтобы привести их к общему знаменателю. И прав Иванович, который в интервью говорил: «Как можно требовать максимального результата за такой короткий срок, когда создается новая команда? Надо дать тренеру время!»

Каждый из нынешних руководителей понимает, как управлять командой, играть в обороне, строить атакующие действия. Они разбираются во всем. Но, перефразируя Конфуция на футбольный лад, образцовым государством следует считать то, где президент есть президент, тренер есть тренер, доктор есть доктор, массажист есть массажист. И возникает большая проблема, когда массажист хочет быть доктором, доктор – тренером, а тренер – президентом. Но самая большая проблема «Локомотива» оказалась в том, что многие хотели видеть президента тренером. И таким же было желание значительной части клуба. По-человечески я Семина понимаю. Он был заложником тех, кто хотел его возвращения. Для сегодняшней жизни это нормально. Такова суть профессионального спорта, не говоря уже о бизнесе.

В клубе каждый должен заниматься своим делом. Поэтому тот факт, что у части игроков были контакты с президентом клуба, а у другой части – с председателем совета директоров, считаю большим безобразием. Это тоже часть того спланированного хаоса, который имел место в прошлом году в «Локомотиве». Нет, такие встречи могут происходить, но только по сугубо организационным вопросам, а не спортивным.

У меня очень много претензий к себе. Мне было так важно остаться в команде, работать и добиться результата, что в какие-то моменты я стал идти на компромиссы и выстраивать какие-то отношения, что мне вообще-то абсолютно несвойственно. Если говорить о требованиях, которые я предъявлял игрокам, то в «Локомотиве» не во всех ситуациях они составляли сто процентов возможного. Это я должен признать.

Пример – история со Спахичем и его нарушениями дисциплины. Умом понимал, что не должен этого прощать, что тем самым проигрываю. Наказать его я не мог еще и потому, что из-за травм Родолфу и Сенникова был очень ограничен в защитниках, а меры должны были быть только самыми жесткими.

Я так дорожил своей работой, так не хотел уйти в середине сезона, что мне предрекали все, что шел на исключительные для себя уступки. Отдавал себе отчет: если уйду, то никогда уже не вернусь. А главное, что меня останавливало, – это долг перед теми, кто хотел слушать мое слово, кому было важно мое понимание футбола и жизни. Если тем же Билялетдинову, Сычеву, Ефимову, Янбаеву, Родолфу, Одемвингие в души запала хотя бы пара моих слов и мыслей, если они помогут им в жизни – уже считаю, что делал свое дело не зря. Это был мой долг, и, не выполнив его, я не мог уйти.

Беседуя с футболистами, я не раз возвращался к нашим великим игрокам прошлого. Вратарям рассказывал о Яшине, нападающему Сычеву – о его коллеге по амплуа Стрельцове, хавбеку Билялетдинову – о Воронине и Ма-ношине. Старался передать молодым людям богатейший опыт и традиции.

То, что я все время говорил о себе, – вранье. Вот о наших легендарных тренерах-Качалине, Маслове, Якушине-дей-ствительно рассуждал, приводил примеры из их опыта. И только интеллектуальный уровень отдельных игроков, от которых я избавился, не позволял им понимать, что речь идет о чести и совести, об отношении к клубу и к стране. Отношении, которое было свойственно людям, которых я встретил на своем пути. Но как это может понять Евсеев, который после позорного матча «Локомотив» – «Сатурн» бегал по подтрибунному помещению и выкрикивал нецензурные слова в адрес своей бывшей команды? Или Лоськов, сочинивший на меня в газеты донос образца 1937 года?

Я не мог уйти еще и потому, что взял на себя ответственность за судьбы своих помощников. Это честные, порядочные люди, которые, будучи игроками, сделали очень многое для нашего футбола. Я горжусь ими – Лютым, Кульковым, Герасимцом, Клейменовым, Евтушенко. И сезоном этим горжусь, потому что в условиях, в которых мы работали, ни один из преуспевающих тренеров прошлого и настоящего руководить командой не смог бы.

Присутствие людей, которые находились рядом со мной, обязывало меня доиграть эту партию до конца. Все они представляют другое поколение, воспитанное на настоящих профессиональных победах, поигравшее в сильных зарубежных клубах. По своей духовности мои ассистенты значительно отличаются от сегодняшних игроков, и для меня это стало открытием. Современные футболисты защищены контрактами и агентами, желание заработать у многих из них превалирует над желанием победить. И это не их вина, а реалии сегодняшних дней. Необходимо было время, чтобы создать новую команду с совсем другим, истинно победным менталитетом. Тем, которым отличались мои помощники, когда они были игроками.

И все равно считаю, что это был не провальный, а прекрасный сезон. Мы выиграли дома и едва не победили на выезде будущего чемпиона России – «Зенит», четырежды обыграли серебряного призера – «Спартак», показали отличный футбол в матче Кубка УЕФА мощного мадридского «Атлетико», качественно сыграли на Кубке РЖД с «Реалом» и «Миланом». Творческое удовлетворение принес ряд матчей, в которых мы поначалу уступали в счете, но затем удавалось найти единственно правильное решение, позволявшее победить, – против «Москвы», «Крыльев Советов», того же «Спартака». Команда научилась действовать разнопланово, менять тактику по ходу встречи, игроки могли перестроиться в зависимости от счета. Это тот капитал, который пополнил мой тренерский багаж.

Если бы мы набрали в последних четырех матчах с «хлебными» соперниками 12 очков, то заняли бы призовое место. Но эти матчи носили политический характер. Они были нужны только для того, чтобы я ушел. Достаточно вспомнить невыносимую обстановку на стадионе во время последнего матча чемпионата – против «Кубани».

И не смешите меня разговорами о том, что я, дескать, не уходил из-за компенсации! Понимаю, если человеку нечего есть, негде жить, не на чем ездить. Но когда человек более 40 лет проводит в футболе на самом высоком уровне, будучи игроком и тренером, – о чем можно говорить, побойтесь Бога!

Вот так мы и доходим до того, что приглашаем Рюриковичей править нашим футболом, нашей сборной и клубами. Мы же зовем голландцев только по одной причине. Потому что отдельные наши тренеры, родные, говорящие по-русски, не дадут тебе работать и победить. Ведь если ты, не дай бог, выиграешь, они покроются холодным потом: а кто же мы? Вот эта наша зависть, беспрецедентное отношение к делу, не позволяет нам сегодня выстроить здоровую футбольную структуру.

Мы мешаем друг другу, мы не позволяем никому выделиться, мы съедаем друг друга. Это уже третий случай, когда меня пытаются выжить из футбола. Но слушая и читая высказывания в свой адрес отдельных комментаторов и журналистов, зная, кто стоит за всей этой интригой и хочет создать мне определенную репутацию, лишний раз делаю вывод, насколько я прав.

Кстати, о Хиддинке. Вокруг его разговора со мной тоже была раздута шумиха. Это был чисто технический вопрос, недопонимание, в котором нет ничьей вины. А если она и есть, то в большей степени моя. Мы с ним говорим по-английски – не сказал, чтобы часто, но всегда достаточно дружелюбно. Нас объединяют воспоминания 1992 года, когда сборная СНГ под проливным дождем провела товарищеский матч с его «Валенсией», закончившийся вничью. А также Корея, куда Хиддинк пришел работать после меня.

Он абсолютно адекватный человек, мирный, спокойный профессионал. Свое дело он делает не напрягаясь, точно распределяя силы, нервы и возможности тех, кто за ним стоит. В том, что произошло с нашей сборной, мне пока видится больше случайностей, чем закономерности.

В начале прошлого года всех российских тренеров обязали пройти лицензирование. Мне никто не готовил доклады, я ни с кем не консультировался, писал реферат сам. А потом проводил практические занятия, и моим оппонентом был Романцев – бывший соперник, с которым у нас далеко не всегда были гладкие отношения. И когда тренировка закончилась аплодисментами тех, кто ее смотрел, и тех, кто на ней работал, Романцева попросили дать оценку увиденного. Он сказал: «Если все заканчивается аплодисментами, то вопросов быть не может».

Когда меня спрашивают: «Как ты относишься к тому, что с тобой происходит?» – цитирую Киплинга:

«Владей собой среди толпы смятенной,

Тебя клянущей за сомненья всех.

Верь сам в себя наперекор Вселенной,

И маловерным отпусти их грех».

Когда трудно, мне эти слова помогают. И я им – отпускаю.

Недавно мы отмечали юбилей со дня рождения Владимира Высоцкого. И я вспоминал его песню о колее. Мне противно слышать и читать, когда кто-то с упоением рассказывает о его или о чьих-то еще пороках. Во-первых, я знал совсем другого Высоцкого: бывали с ним и в сауне, и в VIP-зале аэропорта, где можно было расслабиться. Мы с Мариной Влади немножко выпивали – но он не пил. А во-вторых, мне всегда приятнее говорить о достоинствах человека, чем о его недостатках и тем более пороках.

Часто вспоминаю о Высоцком, который стал великим в первую очередь благодаря умению отстоять свою индивидуальность. Самая большая трагедия – это когда в человеке эту индивидуальность убивают. Во мне – не убьют.

И если еще выпадет счастье поработать в России, – чего я очень хочу, – то все равно пойду по своей колее, и на нее не смогут влиять ни Колосков, ни Мутко, ни Липатов, ни Семин – никто. Понимаю, что это никому не нравится – но будет так и только так.

То, что произошло в «Локомотиве», меня не сломало -ни физически, ни морально. Напротив – тот опыт, который я приобрел после длительного отсутствия в российском футболе, очень ценен. Жаль, что сейчас я не могу его использовать. А отношение к себе истинных болельщиков я оценил в Санкт-Петербурге во время юношеского мемориала Гранаткина. Они встали и встретили меня аплодисментами. Для меня это – самая объективная оценка моей работы.

Время, проведенное в «Локомотиве», мое отношение к команде и игрокам – все это позволяет мне пожелать команде успехов в наступившем году. Я сказал об этом в момент прощания с советом директоров как Якунину, так и новому президенту клуба Наумову. Моя совесть – чиста.

Менеджмент «Локомотива»:

СЕМЕЙСТВЕННОСТЬ «ЛОКО» ВРЕМЕН

ФИЛАТОВА-СЕМИНА

УШЛА В ПРОШЛОЕ

Вежливый, но твердый отказ в интервью для этой книги председателя совета директоров «Локомотива» Сергея Липатова, не скрою, поставил передо мной непростую дилемму. Первым, эмоциональным порывом было прекратить всякие попытки выяснить позицию действующего руководства клуба из первых рук. В конце концов, предложение изложить свои взгляды я сделал, причем в личном разговоре, – значит, авторская совесть чиста. И можно ограничиться общедоступными цитатами из интервью Липатова различным СМИ.

Но, поразмыслив, я решил, что это будет несправедливо по отношению к читателям. Коль скоро весомую часть этой книги составляют монологи главных героев «от первого лица», у людей должна быть равная возможность выслушать каждую из сторон. И принять ту позицию, которая им ближе. Конечно, было бы лучше, представляй сегодняшнее руководство «Локо» именно фигура номер один – Липатов. Но раз не вышло – это не означает, что книга должна превратиться в «игру в одни ворота».

Один из топ-менеджеров «Локомотива» в итоге согласился на беседу. Весьма интересный трехчасовой разговор состоялся в первые дни марта в офисе клуба. И, несмотря на то что имени своего собеседника я привести не могу, идеология происходящих в клубе перемен из него, мне кажется, становится ясна.

– Встречаясь с болельщиками, мы постоянно слышим вопрос: «Зачем нужны были перемены? У нас раньше в "Локомотиве" было хорошо, команда и клуб чувствовали себя одной семьей, а теперь семьи нет, все совсем по-другому». Понимаем, что для вас вопрос о смысле той реструктуризации, которая в последние годы у нас происходит, также является главным. Попытаюсь на него ответить.

Жизнь каждого человека состоит из определенных этапов. Он учится в школе, потом в институте, затем идет на работу, впоследствии меняет ее на более престижную, и наконец выходит на пенсию. И в какой-то период жизни он попадает в атмосферу, где ему комфортно и которую не хочется ни на что менять. Но наступает другой жизненный этап, и перемены становятся неизбежными. У меня был момент в жизни, когда я работал в организации, где была потрясающая обстановка. С людьми оттуда мы остались дружны по сей день. Но оставаться там означало пойти против реальности, проигнорировать тот факт, что жизнь стала другой, ушла вперед во всех ипостасях.

Так же и в футболе. Он ведь является частью общественной жизни, и в нем все меняется точно так же, как меняется экономическая и политическая ситуация в стране. Россия сейчас совсем другая, чем была в 90-е и в начале 2000-х – и тот же «Локомотив», чтобы держаться на плаву, должен идти в ногу с этими переменами.

Да, Юрий Палыч Семин – открытый, обаятельный человек, душа компании, к нему тянутся все, в том числе и журналисты. Он принял «Локомотив» в 86-м году и является одним из последних могикан – тренеров советской школы. Семин – человек своего времени, равно как и Филатов. Их альянс просуществовал долгое время, и авторство той успешной команды можно приписать обоим. Но жизненный этап, когда работа тандема Семин – Филатов давала результат, а атмосфера в том «Локомотиве» могла быть семейной, объективно закончился. И обострение отношений между ними как раз стало свидетельством того, что всему в жизни – даже самому хорошему – однажды приходит конец.

Та атмосфера была тоже свойственна своему времени. Сейчас другое время – и другая атмосфера.

Лучшие времена «Локомотива» – с конца 90-х по середину 2000-х – с точки зрения экономики были весьма просты. МПС выделяло деньги на клуб, и их можно было тратить как бог на душу положит. При такой ситуации всем, конечно, было хорошо.

Но жизнь не стояла на месте – и в какой-то момент «халява» закончилась. Всем стало ясно, что любые вложения денег должны иметь экономический смысл. Поменялась концепция развития футбольного клуба «Локомотив».

Очевидно, что это стало результатом преобразования МПС в ОАО «РЖД», а затем – смены его руководства. Меняется политика, идеология, взаимоотношения во власти. Меняются руководители. И на определенные веши они смотрят совсем иначе, чем их предшественники.

Задача, которая была поставлена новому менеджменту «Локомотива» высшим руководством, заключалась именно в выходе на современные рельсы экономики – чтобы клуб двигался к самоокупаемости. И практику прошлого года – что скрывать, очень неудачного для команды -нельзя вырывать из общего контекста перемен в клубе. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Но мы ни на минуту не сомневаемся, что задача-то – правильная. Немалые деньги, которые выделяло РЖД, должны были начать работать, и с этим, безусловно, был связан приход Липатова – успешного менеджера, который возглавил и «раскрутил» такую мощную компанию, как «ТрансТелеКом».

Для Николая Аксененко «Локомотив» был хобби, любимым ребенком, для которого ничего не жалко. Воспитывая ребенка, ты ведь не говоришь ему, чтобы он окупал свое воспитание! Для нового же руководства РЖД «Локомотив» – не игрушка, не ребенок. Его отношение к футбольному клубу – это нормальное отношение к бизнесу. Оно прекрасно понимает, что в спорт надо вкладывать деньги, но хочет понимать и другое – что за это будет иметь.

По сравнению с 2005 годом собственные доходы клуба возросли в восемь раз.

Может ли такое быть, чтобы за год-полтора предприятие настолько увеличило свою прибыль? Наверное, такой результат – из области фантастики. А у «Локомотива» между тем в 2007 году доходы составили 28 миллионов долларов. С учетом продажи Ивановича клуб в 2008-м заработает самостоятельно примерно половину доходной части бюджета. Это – обратная сторона той семейственности, которая была свойственна прежнему руководству клуба. Все на самом деле очень просто. Помимо организационных изменений, была приведена в порядок бухгалтерия. Те доходы, которые имели отдельные люди, стали перенаправляться в бюджет клуба. Конечно, нельзя сказать, что «Локомотив» был черной дырой, но с точки зрения финансов все было кошмарно. В ходу был «черный нал», образовались гигантские долги!

Нельзя забывать и о том, что огромная часть средств, перечисляемых РЖД «Локомотиву» по рекламно-спонсор-скому контракту, тратится на социальные проекты. Это детская футбольная школа, имеющая два отделения – в Черкизово и Перово, в которой в общей сложности занимаются 600 детей. Спортинтернат, общеобразовательная школа, детский фонд «Расправь крылья», массовый турнир «Локобол»… Ни один ответственный руководитель РЖД никогда в жизни не пойдет на то, чтобы взять и отказаться от «Локомотива» – и потому что это часть бренда РЖД, и по причинам серьезной социальной направленности этой помощи. Но следить за тем, как расходуются в клубе средства, новое руководство решило серьезно.

Менеджерские успехи Филатова – для нас факт весьма спорный. В серьезной структуре, с нашей точки зрения, не может идти речи о плановости – у бывшего президента «Локомотива» же в клубе работала почти вся его семья. Иногда доходило до абсурда. Однажды по протекции Филатова взяли некоего человека, которого никто не знал, отвечать за ремонтные и строительные работы. Где-то на территории стадиона провалился грунт – и ему поручили заделать прореху. Так этот человек взял и заасфальтировал все, включая канализационные колодцы! В итоге эти колодцы искали с миноискателями. А когда стали разбираться в профессиональных качествах этого человека, оказалось, что у него нет ни соответствующего его должности образования, ни опыта. Мало того, если сейчас пройтись по территории стадиона, можно увидеть, что кое-где этот асфальт уже проваливается.

Выбор нового главного тренера – тоже часть новой клубной политики. Казалось бы, парадокс: есть Семин, человек, родной «Локомотиву», тренер, можно сказать, с мировым именем, популярный среди болельщиков. Более того, работавший в прошлом году в клубе и знающий обо всем, что в нем происходило. Вроде бы вот вам готовый тренер! Но почему-то ему не предложили возглавить «Локомотив». Значит, для этого были веские основания.

Как мне видится, высшее руководство сделало ставку на совершенно иной принцип развития клуба и отношений внутри него. Эта ставка подразумевает на посту главного тренера человека из нового возрастного и образовательного ценза. Рахимов в этом смысле – кандидатура оптимальная.

Думаю, что в первой половине сезона вариант с Семиным, наверное, держался где-то «за пазухой». Но в дальнейшем, видимо, под воздействием каких-то серьезных причин и определенной идеологии дальнейшего развития клуба, он отпал. В клубе еще в октябре определились, что главным тренером хотели бы видеть Рахимова. Тогда же были проведены и первые переговоры. Открыто объявить об этом было невозможно, потому что у него еще действовал контракт с «Амкаром». Не погрешу против истины, сказав, что инициатором приглашения Рахимова был Липатов.

Насколько я понимаю, изначально на уровне руководства считалось, что «Локомотиву» нужен иностранец, причем из числа лучших тренеров мира. Рассматривался, в частности, ван Галь, что и неудивительно: голландцы сейчас вообще модная тема. Но со временем установка была пересмотрена в пользу нашего молодого специалиста, с современным образованием и успешным опытом. Вероятно, в верхах РЖД посчитали, что клуб должен все же создаваться исходя из российских реалий. Коль скоро «Локомотив» – структура, тесно интегрированная с РЖД, то логично, чтобы во главе него стоял россиянин, а не легионер.

Чем было продиктовано одновременное назначение на свои посты Семина и Бышовца, сказать трудно.

Это был странный альянс, в котором никто из двоих не смог перешагнуть через себя и пойти навстречу другому. Известна точка зрения Бышовца, который утверждает, будто Семин через своих игроков оказывал негативное влияние на положение дел в команде. Думаем, что это не совсем так. Выстраивать какие-то безумные интриги – это, при всех наших претензиях к работе Юрия Павловича на посту президента «Локомотива», на него не похоже. Разумеется, Семину трудно было смириться с тем, что с его игроками, которых он выпестовал и привел к двум чемпионским званиям, работает его полный антипод.

Никого из футболистов Семин, конечно, не накачивал и не заставлял «сплавлять» матчи – но сама атмосфера на команду, безусловно, давила. Потому что те самые ребята, которые выросли с Палычем и привыкли к нему, столкнулись с весьма своеобразным отношением к себе со стороны Бышовца. Волей-неволей они сравнивали – и сравнение это было явно не в пользу Анатолия Федоровича. При этом они знали, что Семин – где-то рядом, в клубе, что действовало на их подсознание. Все это как раз и оказывало то самое негативное влияние на то, что происходило в «Локомотиве».

Говорил Бышовец и о том, что Семин инициировал кампанию в прессе против него. Поскольку никто бывшего президента клуба за руку не ловил, утверждать это сложно. С одной стороны, кампания была – но кто за ней стоял, мы не знаем. Вполне возможно, что и никто. Но один факт, подтверждающий то, что в повседневной жизни команды Семин мог вставлять Бышовцу палки в колеса, оказался в нашем распоряжении осенью. Нам рассказал о нем сам Анатолий Федорович, мы перепроверили – и действительно, все так и произошло.

В чемпионате страны была пауза, связанная с матчами сборной, и «Локомотив» запланировал провести контрольную игру с «Химками». Первоначально существовала договоренность, что поединок состоится в Химках на натуральной траве – но в силу каких-то причин он был перенесен на искусственный газон. Бышовец воспротивился, аргументировав это тем, что у него половине команды не рекомендовано играть на синтетике. Передоговорились на Черкизово, второе поле, где играет наш дубль. Команда приехала на стадион часа за два до матча – и вдруг Бышовцу говорят, что игра не состоится. На его вопрос о причинах ему ответили: «Семин запретил. Мотивировал это тем, что через неделю играет дубль, и мы испортим газон».

Главный тренер заявлял, что подобные вещи происходили на каждом шагу. Вроде бы мелочь – а из таких мелочей складывается общая картина.

Не буду скрывать, что многие работники клуба относились к большей части того, о чем все время говорил Бышовец, с изрядной долей юмора. Недаром гениальное

изречение нашего бывшего главного тренера: «Нужно быть полным идиотом, чтобы верить всему тому, что происходит» даже вывесили в одном из клубных кабинетов. Но вот эта история заставляет сделать вывод, что не все в его рассказах было выдумкой.

Недавно у Рахимова брали интервью и спросили: «Первое, что сделал, возглавив "Локомотив", ваш предшественник Бышовец – создал на базе библиотеку. А что сделали вы?» Рахимов ответил лаконично и, на мой взгляд, исчерпывающе: «Я начал тренировать».

О Бышовце в прошлом году говорилось многое. Например, о взятках, которые он якобы требовал с отдельных игроков за попадание в состав. Эти домыслы запустил Алексей Андронов с телеканала «НТВ-плюс» – и, когда в клубе разбирались в той истории, с ним тоже пообщались. Андронов заявил, что не приводил конкретных фактов, а преподнес это как слухи, которые ходят в футбольной среде.

По этому поводу Липатов встречался с командой и с отдельными игроками. Раз Бышовец после этого остался в «Локомотиве» – значит, он был чист. Тут можно только процитировать слова самого Анатолия Федоровича о «маниакальной щепетильности нашего руководства по поводу экологической чистоты клуба». Зная Липатова, имеем основания утверждать: если бы Бышовец действительно вымогал деньги за выход футболистов в составе, то вылетел бы из «Локомотива» как пробка из бутылки. До нас, конечно, доходили аналогичные слухи из.его прошлого, но относительно «Локо» это исключено на сто процентов. Кроме того, чтобы повести себя так в этом клубе с этими руководителями, нужно быть очень глупым человеком, к которым отнести Анатолия Федоровича никак нельзя.

Что же касается обращения в суд, то, учитывая, что в большей степени здесь была затронута честь человека, чем клуба, мы посчитали: это должен сделать сам Бышовец. Но он не захотел, мотивировав свой отказ тем, что не хочет марать руки и тратить кучу времени на «этих подонков».

О премиальных, которые при Бышовце были в команде, ходило много разных легенд. Иногда их подбрасывали даже игроки: тот же О'Коннор заявил в шотландской прессе, что на премию за победу в Кубке России купил «Фер-рари». После этого, кстати, в клуб даже пришел запрос от одного из депутатов Госдумы, в котором он связал такие огромные премиальные с повышением тарифов на железнодорожные билеты. Это обычный популизм, с которым мы периодически сталкиваемся.

Когда вопрос, можно ли было купить «Феррари» за кубковые премиальные, задали Сычеву, тот ответил: «"Феррари" – нет, но "БМВ" пятой серии без наворотов – можно». Эта оценка примерно совпадает с озвученными в некоторых СМИ цифрами – 70 тысяч долларов. Но, извините, такие деньги игроки получили за победу во втором по значимости турнире страны – Кубке России! Да, для токаря это немыслимые деньги. А для футболистов топ-клуба российской премьер-лиги – просто хорошие и достойные.

Если возвращаться к обидам Бышовца, то нужно выделить еще и его недоумение относительного того, почему работник клуба Сергей Овчинников никак не был наказан за свой публичный призыв к отставке главного тренера. Здесь мы в какой-то мере с Анатолием Федоровичем согласны. С другой стороны, и Сергея понимаем. Он считал, что его потенциал гораздо выше того, что ему доверяют делать, и в связи с этим испытывал дискомфорт. Для него, для Лоськова и остальных «Локомотив» – часть жизни, и когда началось сползание вниз, у них все внутри заклокотало. Бышовец был в их глазах главным виновником происходящего, и Овчинников открыто об этом говорил – и в прессе, и в VIP-ложе во время матчей. Его чувства нам понятны, но, являясь работником клуба, Сергей должен был вести себя по отношению к главному тренеру более корректно, особенно на публике. Он эмоциональный, открытый человек, никогда ничего не боялся ни на поле, ни в жизни – но Бышовец был недоволен, и вполне справедливо, тем, что сотрудник клуба безнаказанно поносит его на каждом углу.

Кстати, в конце прошлого года – еще до того, как Семин возглавил киевское «Динамо» – Овчинникову предложили в «Локомотиве» достаточно серьезный пост, с хорошей перспективой. Но он ушел вслед за Семиным.

Что касается недоумения Семина по поводу того, что пост спортивного директора занял не Овчинников, а Дмитрий Баранник, то мы не считаем, что этот пост должен обязательно занимать ветеран клуба. Это серьезная должность, ключевая в селекционной работе, и главное в ней – не клубная принадлежность, а профессионализм. Выбор пал на Ба-ранника, который тоже был футболистом и имеет достаточно хороший опыт работы как в России, так и за границей.

В то же время сейчас вновь встал вопрос о возвращении в структуру клуба после окончания карьеры игроков, много лет отдавших «Локо». В какой-то момент эта тема была немного запущена – но теперь президент Наумов часто и правильно напоминает об этом. По его словам, в последнее время мы слишком легко расстаемся с людьми, которые столько сделали для клуба. Так что теперь все придет в должный вид. Появление в штабе Рахимова таких фигур, как Черевченко, Хапов, возможно, Харлачев – результат и этой изменившейся политики, и в первую очередь, конечно, позиции самого Рахимова, который тоже с самого начала заявил о желании интегрировать в клуб его бывших футболистов.

Отношения с болельщиками у нас сейчас непростые -это правда. Первая причина – на поверхности. Любой поклонник поддерживает команду, когда она побеждает, и остается крайне недоволен, когда она проигрывает. А если поражения становятся регулярными, всегда ищут козлов отпущения. Ими в прошлом году были назначены Бышо-вец и Липатов. Бышовец, по мнению фанатов, был виновен в том, что команда проигрывала, а Липатов – в том, что разрушил локомотивское братство, начиная с Семина и заканчивая Лоськовым. У них все просто.

Попытки встречаться с фанатами и объяснять им свою позицию у нас были. Но немалую их часть, к сожалению, составляют люди непримиримые, позиция которых однозначна: всех врагов – на плаху. Другие, нормальные болельщики, поддерживают команду, а не ищут врагов. Все это привело к тому, что в наступающем сезоне довольно серьезная группа фанатов ушла с привычной Южной трибуны на Северную. Но главное, что они ушли не со стадиона, а лишь на другую трибуну!

Главный приоритет для болельщиков, – все равно результат. Все взаимоотношения с клубом, количество поклонников на трибунах зависят от места в таблице. Достаточно вспомнить московское «Динамо», которое в советские времена было вторым или третьим клубом по популярности, а за много лет последующего падения растеряло большую часть своей аудитории. Да раньше представить было невозможно, что у «Динамо» будет меньше болельщиков, чем у «Локомотива»! Так что когда к нашему клубу вернутся стабильные результаты – не сомневаемся, сразу нормализуются и отношения с фанатами.

В свое время, когда формировалась болельщицкая аудитория «Локо», был сделан очень правильный основной расчет – на тинейджеров. На 12-14-летних подростков, которые росли одновременно с возрождением нашего клуба. Теперь же, полагаем, есть громадный потенциал еще не использованной фанатской аудитории «Локо» -работники железных дорог. «Локомотив» как бренд необходимо продвигать среди тех людей, которые связаны с РЖД, работают в этой сфере. Это, между прочим, порядка двух-трех миллионов человек, если считать с семьями.

Одной из самых обсуждаемых в прошлом году тем стали уходы из «Локомотива» Евсеева и Лоськова. Считаю, что тут нельзя все валить в одну кучу, и если решение отчислить Евсеева нам видится стопроцентно правильным, то с Лоськовым – сложнее. Представьте себе ситуацию. Пришел новый тренер, Бышовец, получил карт-бланш на перемены в составе. И выразил убеждение, что эти люди под его модель не подходят. Что делать?

Ладно Евсеев, но по Лоськову с Бышовцем и Липатов неоднократно беседовал, и Красновский. Они пытались каким-то образом уговорить главного тренера смягчить позицию в отношении капитана: может, не надо торопиться? Но Бышовец занял очень жесткую позицию. Конфликт зашел в слишком серьезную фазу, чтобы разрешиться мирным путем.

К тому времени Бышовец выиграл Кубок, его взаимоотношения с руководством клуба были хорошими. В той ситуации оно просто должно было встать на его сторону, другого выбора не существовало. Извечная проблема: когда новый тренер и ведущий игрок не нашли общий язык, кем жертвовать? Как правило, игроком.

Липатов по-прежнему относится к Лоськову с большим уважением – и потому, когда «Сатурн» предложил за него два миллиона, даже не стал торговаться и выставлять какие-то особые условия.

Ясно, что управление хозяйством пришлось Юрию Павловичу совершенно не по душе, поскольку он был и остается тренером. В то же время было очевидно, что Бышовец – человек, который все время нервничает, дает противоречивые указания, ищет врагов, подозревает заговоры. Словом, занимается всем, кроме своей непосредственной работы.

Липатов видел, что президент не руководит клубом, а тренер – командой, из-за чего у футболистов голова кругом идет. Вот он и вынужден был вмешиваться в дела одних и других, потому что понимал: ситуация неуправляема! Ему, председателю совета директоров, гораздо спокойнее было бы заниматься своими непосредственными обязанностями – реализацией стратегических интересов главного акционера. Но общий хаос вынуждал его обращать внимание на все.

Сейчас ситуация резко изменилась. Каждый тихо, спокойно занимается своим делом. Новый президент клуба Николай Наумов – хозяйством и инфраструктурой, Рахимов – всеми без исключения вопросами, связанными с командой. Его тезис: «За все, что касается команды, отвечаю я». Это касается и премиальных, и штрафов, и даже общения с прессой.

Теперь в клубе – спокойствие и порядок. Уже в прошлом году открыли пять новых полей – четыре искусственных и одно натуральное. Кроме того, был приведен в порядок газон на втором поле в Черкизове. Наша гордость -надувной манеж, где уложено то самое синтетическое покрытие, которое предполагалось постелить в Лужниках к финалу Лиги чемпионов до решения об обязательном проведении матча на натуральном газоне.

В феврале уложили на основном поле «Локомотива» новый газон. Возможно, будем теперь делать это каждую зиму. На случай более холодной погоды, чем была в этом году, уже закуплен специальный надувной купол, пропускающий свет, но сохраняющий тепло. На мой взгляд, если наши топ-клубы способны покупать игроков за 10 миллионов долларов, изыскать 500 тысяч на новый газон, чтобы весной футболисты могли играть в отличных условиях, они в состоянии.

В мае – июне планируем провести работы по обновлению системы дренажа. Возможно, это потребует еще одной замены газона.

У нас есть хорошая база в Баковке, где не так давно была оборудована система искусственного подогрева поля. Едва ли не единственный недостаток базы – маленькая территория: всего два гектара. У нас на примете есть несколько участков, пригодных для постройки новой базы. Например, площадью семь гектаров в Косине, где можно заложить три-четыре поля. Надеемся уже в этом году решить вопросы с землей и через год начать строительство.

Двадцать пять гектаров, которыми обладает «Локомотив» в Черкизове, – большая территория. Но она должна работать и приносить соответствующую финансовую отдачу. В этой связи мы рассчитываем начать в Черкизове серьезное строительство. Бизнес-центр, отель, спортивно-гимнастический комплекс, Малая спортивная арена на 10 тысяч зрителей – все это при правильной эксплуатации способно помочь стабильной работе клуба.

Что касается высказывания Семина, что, если уж принимать «пакетное» решение по Бышовцу и нему, то было бы логично уволить еще и Липатова, мы относим его к эмоциям. По сути Юрий Павлович не прав. И президент, и главный тренер – люди наемные, их может уволить совет директоров. А председатель этого самого совета директоров – фигура общественная, не получающая даже зарплату за свою деятельность. Отстранить его от работы можно только по представлению главного акционера, который, собственно говоря, его и назначает. Главный акционер -РЖД – такого желания не выказал. Точка.

Точку хочется поставить и на муссируемой повсюду теме «государственного» клуба, который в любой момент может залезть в бездонную бочку и взять столько денег, сколько нужно. Любое цивилизованное государство оказывает поддержку спорту, в частности футболу. Многие клубы российской премьер-лиги – «Томь», «Амкар», «Спартак» из Нальчика и другие – финансируются из региональных бюджетов. Так сложилось в России, и в этом нет ничего предосудительного. В той же Испании местные муниципалитеты поддерживают клубы либо напрямую, либо опосредованно, через спонсорство частных компаний, сотрудничающих с городскими властями. Известен случай, когда восемь лет назад мадридский «Реал» оказался на грани банкротства, его долги превысили сто миллионов долларов. И, чтобы спасти его от краха, мадридский муниципалитет выкупил у клуба за баснословную сумму (даже в испанской печати писали, что цены были явно завышены) земельный участок в городской черте, который принадлежал клубу. Это позволило «Реалу» погасить долги, выйти из кризиса и рассчитаться с кредиторами.

В итальянском футболе огромно влияние кланов Берлускони, Моратти, Аньелли, которым принадлежат соответственно «Милан», «Интер» и «Ювентус». Все эти люди владеют так называемыми бюджетообразующими синдикатами, которые включают в себя автомобилестроение, химическую, легкую, пищевую отрасли, строительный бизнес. Все это тоже напрямую связано с государством! Сильвио Берлускони – тот вообще до последнего времени возглавлял итальянское правительство и даже использовал лозунг тифози: «Вперед, Италия!» в политических целях, назвав так свою партию. Когда в 2002 году обанкротилась «Фиорентина» и была отправлена в четвертый дивизион, первым президентом возрождающегося клуба стал мэр Флоренции Доминичи Леонардо.

В Норвегии для футбола действует целая система государственных преференций – налоговые льготы, льготы при аренде земли, при использовании инфраструктур. Но самый наглядный для нас пример – в Германии. Государственная компания немецких железных дорог, Deutche Bahn, в мае 2007 года заключила трехлетнее соглашение о генеральном спонсорстве с берлинским клубом бундесли-ги «Герта», в который вложила десятки миллионов евро. Это практически полный аналог сотрудничества РЖД и «Локомотива». Между ними заключен точно такой же рек-ламно-спонсорский договор. Он, кстати, так дословно и называется.

Единственная разница – в том, что у нас 70 процентов акций «Локомотива» принадлежат РЖД (остальные 30 -поровну Филатову и Семину). Дело в том, что в Германии законодательство запрещает государственным компаниям напрямую владеть клубами. В нашем законодательстве такого запрета нет. У них свои правила игры, у нас – свои. И в Германии в случае повышения тарифов на железнодорожный транспорт никому в голову не приходит раздувать из этого вселенские скандалы и связывать выступление «Герты» в чемпионате Германии с ростом цен на железнодорожные перевозки.

Ко всему прочему, клуб «Локомотив» – независимый хозяйствующий субъект, имеющий обособленный от кого бы то ни было, включая РЖД, бюджет. Поэтому все претензии к нам, в том числе и депутатские, лишены оснований.

Кстати, не стоит считать, будто «Локомотив» на фоне большинства российских клубов так уж богат. Возможно, сообщения о том, что в прошлом году мы по бюджету занимали второе место в России после «Зенита», соответствовали действительности. Теперь же мы со своими заявленными 70 миллионами долларов будем, по всей видимости, пятыми-шестыми.

О «Зените», естественно, мы даже не говорим. По нашим данным, бюджет «Рубина» вышел за пределы 100 миллионов. С приходом структур Алишера Усманова в «Динамо» там, вероятно, будет то же самое. Не сильно уступает им и «Сатурн». «Крылья Советов», после того как их взяли под свое крыло «Российские технологии», тоже, полагаем, смогут распоряжаться бюджетом порядка ста миллионов…

Я не собираюсь утверждать, что раньше в «Локомотиве» все было плохо. Это не так. Безусловно, у клуба был положительный имидж, достойные спортивные результаты.

Но сейчас пришло такое время, когда на первый план выходит не только место в турнирной таблице. Семейные отношения, где все друг друга любят, хороши ровно до той черты, пока у всех в этой семье – сытый желудок. А если папа вдруг перестанет приносить домой зарплату, вся идиллия сразу разрушится. Нынешнее руководство РЖД и «Локомотива» придерживается именно такой идеологии.

Повторяем: изменения в нашем клубе нельзя воспринимать в отрыве от того, как меняется вся наша жизнь. Если «Локомотив» десятилетней или даже семилетней давности взять и перенести в нынешнее время – ничего не получится. Другая страна, другие принципы отношений.

А нравятся вам эти объективные изменения или нет -это уже совсем другая история…

СлаволюбМУСЛИН:

«КАК ЖАЛЬ, ЧТО МНЕ НЕ ДАЛИ ДОВЕСТИ ДЕЛО ДО КОНЦА!»

…Январь 2008-го, роскошный отель Mirage Park в турецком Гейнуке. Славолюб Муслин со своим нынешним клубом, «Химками», проводит здесь предсезонный тренировочный сбор. Но, не сомневаюсь, сербский тренер предпочел бы находиться в пяти минутах ходьбы отсюда – в гигантском, но куда менее уютном и обжитом Le Chateau de Prestige. Там, где квартирует «Локомотив».

На разговор о своей бывшей команде он согласился моментально. По каждому слову, по каждому жесту видно, что «Локо» для него – не просто зарубежное место работы, где он на протяжении года получал зарплату. Кстати, когда бывшего пресс-атташе клуба Александра Удаль-цова вскоре после отставки Муслина попросили найти его и выяснить, в какие сроки специалист хочет получить оставшиеся по контракту деньги, серб отреагировал так: «Да пусть платят хоть в течение пяти лет! Мне не денег жаль, а того, что в "Локомотиве" не дали доработать…»

Через несколько дней после нашей беседы я стану свидетелем трогательной картины. На первый контрольный матч «Локо» в новом сезоне соберется много гостей из других клубов. Будет среди них и Муслин. После игры, вдоволь наобщавшись с Сергеем Гуренко, он в гостинице будет терпеливо ждать Дмитрия Сычева и Динияра Биля-летдинова. И когда дождется – тренер и игроки заключат друг друга в объятия. После чего несколько минут будут дружески толковать «за жизнь». Эта картинка лишний раз подтвердит то, в чем, в общем-то, никто и не сомневается: о тренере с Балкан у футболистов «Локомотива» остались самые теплые воспоминания.

Как и у самого Муслина об игроках «Локо». Вообще, достаточно пары минут, чтобы попасть под обаяние этого человека. Даже когда он кого-то критикует, от него идет постоянный внутренний позитив. Такая аура в 2006 году воздействовала и на локомотивцев, заставила их полюбить первого иностранного тренера в истории клуба.

Нет, он вовсе не размазня, позволяющий игрокам собою помыкать. Вот свидетельство моего коллеги Павла Алешина, побывавшего на одном из сборов «Химок»: «Доброжелательность, коммуникабельность Муслина в отношениях с прессой создала ему репутацию человека мягкого, благодушного – и в целом это так и есть. Но если что-то идет вразрез с интересами футбола, команды, "ласковый" серб мигом превращается в разъяренного тигра. Когда несколько игроков "Химок" позволили себе пятиминутное опоздание на первую тренировку, Муслин перед строем взорвался такими громами и молниями, что никому мало не показалось. После этого футболисты стали появляться на поле за 10-15 минут до начала занятия». К этому можно добавить, что перед каждым коллективным обедом и ужином тренер собирал всех игроков в холле отеля, и если к моменту, когда Муслин говорил: «Пошли!», кто-то опаздывал – штраф был неминуем.

Так что вовсе не за либерализм и всепрощение, как кое-кто считает, игроки прониклись к Муслину теплыми чувствами. А за честное отношение к себе и за тот самый тренерский позитив, который команда не могла не почувствовать. Оттого и вышло их прощание таким грустным: меньше чем за год он успел стать для футболистов родным человеком.

Несколько раз за время нашей часовой беседы в кафе на втором этаже отеля Муслин извинялся за плохой русский. Хотел бы пожелать каждому человеку, изучающему иностранный язык, чтобы он был у него таким вот «плохим».

– Я очень рад, что вернулся в Россию, потому что чувствовал себя здесь хорошо, – сказал Муслин. – Мне удалось понять менталитет русских футболистов. У них есть душа. С ними надо все время говорить, если видишь, что у игрока неважное настроение, – узнавать, что не так. Они такое внимание ценят. Но, когда надо, нужно быть и жестким. При всех нормальных человеческих отношениях я шеф, и порой вынужден об этом напоминать. Если нет дисциплины вне поля, то нет ее и на поле. Так сейчас в «Химках», так было и в «Локомотиве»…

Мне очень приятно, что сюда, в наш отель, заходили Гуренко, Спахич, мы замечательно пообщались. Но времени на ностальгию у нас нет. В «Химках» я всем доволен. Это хороший клуб. Пусть не такой большой, как «Локомотив», «Спартак» или ЦСКА, но здесь хорошая организация и люди, с которыми могу работать.

Вот только очень жалко, что мне не дали закончить с «Локомотивом» сезон. Обидно было не довести дело до конца, потому что мы могли стать чемпионами. Команда шла на втором месте, отставала от первого на два очка, все было в наших руках. Но что делать? Это футбол…

Рад, что меня помнят и любят болельщики «Локомотива» – на матче с «Химками» они даже вывесили баннер с благодарностью. Как у меня сложились с ними такие теплые отношения? Не знаю даже. Наверное, потому что я открытый человек. Поэтому, думаю, нашел прекрасный контакт и с футболистами, докторами, массажистами.

Я всегда хотел разговаривать – и разговаривал – с болельщиками после игр. Каждую неделю проводились открытые тренировки, на которые мог приехать любой человек. Это, правда, была не моя идея, а пресс-атташе клуба Саши Удальцова. Он спросил меня, можно ли это сделать. Я ответил: «С удовольствием». Потому что с болельщиками нужно иметь хорошие отношения.

Иногда к их мнению стоит прислушиваться. В начале сезона основным вратарем я сделал Якуповича, но у него не пошло. Мы проигрывали, и в связи с этим начались проблемы с болельщиками. Они не хотели видеть его в воротах. Я попробовал Полякова, и он оправдал ожидания. Полностью.

Прекрасные отношения у меня сложились и с журналистами, причем мне ничего не надо было для этого специально придумывать – просто быть самим собой. Я открыт и, если вам надо, всегда готов к общению. Есть такое представление, что иностранцу лучше разговаривать с прессой через переводчика, потому что скажешь неправильно какое-нибудь слово, его не так истолкуют – и начнутся проблемы. Считаю, что это не так. У меня был переводчик, но я учил русский, и уже летом начал давать пресс-конференции по-русски. И никаких конфликтов не возникало. Потому что нужно просто нормально относиться к людям. А журналисты – точно такие же люди, и ценят, когда к ним хорошо относятся.

Я строил команду, хотел, чтобы она постепенно заиграла в современный, европейский, быстрый футбол. Этот процесс должен был продолжаться два-три года, и первый сезон удавался. А если что-то не получалось, я никогда не искал виноватых. При мне «Локомотив» не подал ни одной жалобы на судей, это была моя принципиальная позиция. Да, иногда они ошибаются. Но все ошибаются – и тренеры, и игроки! Сейчас арбитр совершил ошибку в пользу твоего противника, а завтра – в нашу. Нельзя жаловаться!

Конечно, установить такой же контакт с игроками сначала было трудно. Потому что я стал первым иностранным тренером в истории клуба, а в «Локомотиве» все привыкли к Юрию Семину. К которому я, кстати, отношусь с большим уважением. Он хороший человек, мы с удовольствием общаемся.

Лет за пять до того, как я принял «Локомотив», Семин с господином Филатовым приезжали в Белград, где я в тот момент тренировал «Црвену звезду». Они приезжали просматривать какого-то игрока. Тогда и познакомились, и пообщались. Но предложение работать в России стало для меня неожиданным. Есть такой агент, Йоксимович, он представляет интересы многих сербских футболистов – допустим, Ивановича, – и мои тоже. Он и сказал Филатову: «Если хочешь найти тренера, бери Муслина». Я тогда об этом даже не знал.

Потом Филатов с Хасаном Биджиевым приехали в Бельгию, где я работал с «Локереном». Переговоры не были тяжелыми. Об условиях договорились быстро. На более поздней стадии к переговорам подключился и господин Липатов. Кто из них играл большую роль в клубе? Тогда, думаю, пятьдесят на пятьдесят. По крайней мере такой вывод я сделал из того, что видел.

Так вот, об игроках. Сначала было тяжело. Три-четыре месяца они ко мне присматривались. Хотели посмотреть, как я буду себя вести, тем более что результаты в начале сезона были плохими. Но когда ребята увидели, что я за тренер и человек, все наладилось. И мы 18 игр подряд прошли без единого поражения.

Я люблю опытных игроков. Без них не может быть хорошей команды. Вот в «Химках», когда я пришел, был Тихонов. Супер! Мы в первый же день нашли с ним общий язык. Может, мне было легче, потому что у меня уже сложилась хорошая репутация. Когда первый раз приехал в Россию, никто не знал, кто я такой. Но игроки же между собой говорят, обсуждают – в том числе и тренеров. С такими, как Тихонов, работать легко и замечательно. Человек все понимает и обладает громадным авторитетом. Его просто надо уважать. А как можно не уважать такого игрока? Очень жаль, что он ушел в «Крылья Советов».

То же самое и с Лоськовым. Он, Евсеев, другие опытные – хорошие люди! Очень хорошие! У меня не было с ними никаких проблем. Может быть, Вадик Евсеев вначале был чуть-чуть закрыт, и с ним было тяжеловато. Но потом все наладилось. Он честный человек, все говорит в глаза. И это хорошо. Намного лучше, чем если говорят за спиной.

А Гуренко?! Суперпрофессионал! В своем возрасте ни разу не был травмирован. Думаю, потому, что живет как профессионал. Играл в Италии, в Испании, видел в Европе, как надо тренироваться и питаться. Интеллигентен, обучен тактически – его тренерами были Сакки и Капел-ло. Да с такими людьми работать – одно удовольствие!

Сначала у меня было очень много проблем с руководством, которое было недовольно – почему Гуренко играет? Все время спрашивали. А в конце сезона, когда меня уволили, руководители сказали, что Гуренко был лучшим футболистом «Локомотива» в том сезоне. Я очень хотел приобрести его в «Химки» – очень жаль, что не получилось. У меня ту же роль, что и Гуренко, играет Дроздов. Они, кстати, друзья. Такой же профессионал, такой же хороший парень. Когда в команде есть такие люди, это очень важно для молодых футболистов. Я бы и Овчинникова оставил, но он уже ушел в «Динамо», к Семину. У нас были некоторые проблемы с вратарями, а он был хорошим голкипером.

А какие в «Локомотиве» ребята помоложе – Билялет-динов, Сычев, Асатиани! Супер! Вначале мне было тяжело еще и потому, что Асатиани с Сычевым только восстанавливались после травм. У них у всех – прекрасные перспективы, надо только работать над собой. Динияру, к примеру, необходимо играть быстрее. И прибавлять в оборонительных действиях. Что же касается Сычева, то, когда я был в «Локомотиве», он только восстанавливался после тяжелой травмы, и процесс шел трудно. С тех пор прошел еще год, в который Дима уже чувствовал себя увереннее. Думаю, сейчас все будет в порядке, и он наберет ту форму, которая была у него до травмы.

С ними со всеми мы тоже после моего приезда в Химки виделись. Я же на матчи «Локомотива», если выпадал выходной, часто приходил. Был на двух-трех матчах Кубка УЕФА, на играх с «Лучом-Энергией» и «Спартаком».

Меня на «Локомотив» всегда тянет. Там и стадион прекрасный, и люди очень приятные.

Вообще, после моей отставки мы не раз общались с ребятами. И по телефону говорили, и покушать ходили -есть на Лесной улице сербский ресторан «Ботик Петра», мы туда постоянно ходим. С Гуренко там были, с Евсеевым, конечно, с Ивановичем и Спахичем…

Меня очень удивило, когда я узнал, что Лоськова и Евсеева выгнали из команды. Эти футболисты столько лет играли в «Локомотиве», столько для него сделали! Конечно, команду надо было чуть-чуть обновлять. Но именно они могли бы играть еще долго. При мне об их уходе не могло бы быть и речи. Не случайно оба так хорошо заиграли за «Сатурн». Плеймейкеров такого уровня, как Лоськов, вообще найти очень сложно. Хорошие молодые игроки в «Локомотиве» есть, но таких, как Лоськов, нет. В современном футболе вообще с новыми плеймейкерами беда.

Самое важное – это команда. Один футболист важен, но коллектив – намного важнее. Поэтому я вскоре после начала сезона принял решение убрать из команды Бикея. Хотя игрок он неплохой, и то, что сейчас постоянно выступает в клубе английской премьер-лиги «Рединг», это доказывает. Но он не понимает, что такое дисциплина.

Однажды он пришел ко мне и сказал: «У меня проблемы в команде. Расизм». На деле оказалось, что никакого расизма в «Локомотиве» не было. В команде были другие темнокожие игроки – Траоре, Кингстон – и у них проблем не возникало.

А Бикей не хотел тренироваться, неадекватно вел себя по отношению к партнерам. В какой-то момент я понял, что если он останется в команде, то будет постоянным источником проблем. Команда к нему плохо относилась, он к ней – тоже. Случались драки. Стало ясно, что в интересах команды – от Бикея избавиться. Очень многие не хотели его в ней видеть. Бикея отправили в дубль. Однажды руководство попросило вернуть его назад. Я поставил его на один матч, и все поняли, что дальнейшая работа с ним невозможна. После чего его убрали окончательно. Может, тогда ребята и сделали вывод, что я нормальный человек и тренер. Увидел, где были проблемы, решил их – и команда начала показывать хорошие результаты.

В какой-то момент пришлось перевести в дубль Измайлова. Сначала его проблемы были связаны с тем, что он хотел уходить к Семину в «Динамо». Плюс к тому регулярно случалось, что он приезжал на тренировку и начинал: «Я не могу работать, травмирован, у меня болит». Но почему, если Лоськов, Евсеев, другие каждую тренировку пашут, кому-то одному нужно делать поблажки? Поставил его в равные условия со всеми.

Два-три раза перед играми происходили странные истории. Вчера все было нормально, а в день матча он встает и утром говорит: проблемы со здоровьем, играть не могу. А доктора говорят: все нормально. Не знаю, что это такое было. И не видел оснований не доверять врачам.

У нас с Измайловым был серьезный разговор с участием Филатова и Липатова. Я не хотел, чтобы его продавали, потому что у него есть все качества хорошего футболиста. И в конце концов он отлично заиграл на краю. В матче второго круга с ЦСКА, который мы выиграли, забил гол и отдал голевой пас. А сейчас хорошо играет в «Спортинге».

Кстати, та игра с ЦСКА была единственной, после которой игрокам заплатили хорошие премиальные. В остальных случаях они были достаточно скромными. Все это определял только клуб.

Во-первых, в четырех турах мы три раза проиграли и однажды сыграли вничью. Положение было тяжелое, а следующая игра – с чемпионом, ЦСКА. Перед ней мы поехали в офис к Якунину. Были Филатов, Липатов, я и капитан, Лоськов. Якунин спросил: «Почему не получается?» Строгий человек, но хороший. Ничего страшного. Меня спрашивал, есть ли проблемы с адаптацией?

Каждый высказался. В конце разговора пообещали, что завтра выиграем у ЦСКА. Он приехал на стадион, и мы победили – 3:2, Бано Иванович победный гол забил. После матча Якунин пришел в раздевалку, поздравил. И с этого момента все начало налаживаться. Именно тогда я почувствовал, что мы с командой стали единым целым.

Но если с футболистами у меня были хорошие отношения, то у руководства ко мне полного доверия не было никогда. Что бы я ни делал, они все время говорили мне: «Почему?» У них постоянно были претензии по игрокам -по какой причине тех выставляю на поле, а этих нет. Правда, не могу сказать, что они меня заставляли кого-то ставить. Просили – да, но не заставляли. Знали, что я никогда бы этого не сделал.

До матчей Филатов с Липатовым в раздевалку никогда не приходили, но после игр они всегда были там – и нередко предъявляли мне претензии. С Филатовым общались больше. Видение футбола у нас оказалось противоположным, единства не было. Никогда не случалось, чтобы наши оценки совпадали. Это касалось и состава, действий отдельных игроков, и селекции.

Филатов был хорошим футболистом, Липатов тоже чуть-чуть играл. Поэтому они считали, что вправе говорить, какой футбол мы должны показывать. С Филатовым наши мнения постоянно не совпадали, но было видно, что человек говорит профессионально. Однако мне от понимания этого легче не становилось. Давили на меня немало. Несколько раз вместе смотрели видео, обсуждали каждую деталь.

В команду приходили игроки, которые мне были не нужны. Кто из двоих, Филатов или Липатов, принимал решение по покупке того или иного футболиста, не знаю -меня в курс дела не ставили. Но факт, что перед сезоном я хотел, чтобы купили только одного футболиста – нападающего Николу Жигича. Больше мне никто не был нужен. Когда я тренировал «Црвену звезду», взял его из третьего дивизиона, сразу поставил в основной состав – и этот парень в первый же год стал лучшим бомбардиром чемпионата Сербии.

Недавно, как вы знаете, Жигич подписал пятилетний контракт с «Валенсией», где является сейчас основным форвардом. А мне в его покупке было отказано. Вместо этого за те же деньги купили нескольких игроков, которые не были нужны «Локомотиву». Их фамилии называть не

буду.

Были, конечно, и хорошие приобретения – такие, как Иванович. Его порекомендовал тот же агент, Иоксимович. Я сразу сказал: его надо брать. И даже заявил, что через два года это будет один из лучших защитников Европы. Но, конечно, я не мог предположить, что его купит «Челси» за 13 миллионов евро. «Локомотив» его покупал за 2 миллиона 200 тысяч. Клуб неплохо заработал, правда? Кстати, Бано приглашал меня на свадьбу в этом январе. Но у «Химок» уже начался сбор, и поехать к нему я никак не мог…

Но когда покупали некоторых футболистов, меня об этом даже не ставили в известность. Помню, как-то сказали: «Дадим тебе кассету, посмотришь одного хорошего футболиста. Фамилия – Асильдаров». Я ответил: «Хорошо, давайте кассету». Они не дали. А в какой-то момент на базе появился игрок, которого я не знал в лицо. Спрашиваю: «Кто это?» Слышу в ответ: «Асильдаров. Вот его видео. Мы его подписали». Я только развел руками: «Зачем мне теперь видео, если он уже подписан?»

Мне все это, конечно, не нравилось, но главным для меня было то, что внутри команды все было в порядке. И мы выигрывали, прошли, повторяю, 18 матчей без поражений.

А потом мы проиграли «Зюлте-Варегему». Из-за чего, как сказало руководство, меня и уволили.

Но позвольте! Весь сезон они мне говорили, что у нас есть 25 хороших футболистов, и их всех надо использовать. Постоянно твердили: «Почему не играет этот, почему не играет тот?» На ответный матч с «Варегемом» я не поставил в стартовый состав трех основных игроков, зато играли те, кого мне купили в начале сезона (Зуаги, Кингстон, О'Коннор. – Прим. И. Р.). Я дал им шанс, как меня и просили. И что получилось?

Даже после «Варегема» у меня не было внутреннего ощущения, что скоро последует увольнение. Думал, что закончу сезон в «Локомотиве», а там уже видно будет. Тем более что мы тут же выиграли в гостях у «Рубина» в Казани, где московские клубы до тех пор никогда, более 20 матчей подряд, победить не могли.

Однако затем проиграли «Москве» из-за гола Баррь-ентоса со штрафного в конце игры. В понедельник провел тренировку, а вечером мне позвонили и сказали, что в 8 утра я должен приехать в одну из московских гостиниц. Я удивился: «В 8 утра?!» Начал думать. И тут понял, куда ветер дует.

В гостинице меня ждали Филатов и Липатов. Филатов как президент сообщил мне о принятом решении. Думаю, что «Варегем» не был истинной причиной увольнения. Да, проиграли один матч. Но в чемпионате перед финишным отрезком отставали от ЦСКА совсем на чуть-чуть. В таких случаях тренеров не увольняют. А вот почему это произошло – не мне судить…

К руководителям «Локомотива» у меня нет и не было никаких претензий. Все обязательства передо мной они выполнили, а решения были вправе принимать те, которые считали нужным.

Но, не скрою, я был в шоке. И футболисты тоже. Они и сейчас говорят, что ничего тогда не поняли и даже сказали о своем недоумении руководству. Мне приятно было это слышать, потому что они сказали правду. Вот только еще приятнее было бы продолжать с ними работать… Мне не было ни за что перед ними стыдно. Приехал на базу, попрощался. Потом Евсеев, Гуренко, некоторые другие футболисты звонили мне со словами поддержки.

Через пару месяцев узнал, что из «Локомотива» уволили Филатова. Удивился. Этот человек сделал много хорошего для клуба и российского футбола. Мне жалко, что он больше не имеет отношения ни к «Локомотиву», ни к футболу вообще. Даже несмотря на то, что видение футбола у нас с ним разное.

Филатов – хороший президент. Он начал работать в «Локомотиве», когда он был маленькой командой, и вместе с Семиным сделал этот клуб большим. Думаю, что и человек он тоже хороший. Знаю и его жену Людмилу, и сына Давида. Приятные люди.

С Филатовым мы с момента отставки ни разу не общались. А Липатов поздравлял меня по телефону с Новым годом, с днем рождения, с назначением в «Химки». А также когда мы выигрывали очень важные матчи, которые помогли команде не вылететь в первый дивизион – у «Ам-кара», «Луча-Энергии».

Так что ни на кого зла не держу. И был очень рад вернуться в Россию. Еще до «Химок», зимой 2007-го, меня приглашали в «Москву». Сначала господин Кущенко приезжал разговаривать со мной в Ниццу, потом уже я был в Москве и имел беседы с господами Прохоровым и Кущенко. Но почему-то не получилось.

Теперь я в «Химках». У нас будет новый стадион, ко мне хорошо относятся и генеральный директор Михаил Щеглов, и господин Громов, губернатор Подмосковья. Думаю, за те два года, на которые подписан мой контракт, мы сделаем хорошую команду. Словом, я доволен.

И все-таки, поработав в «Локомотиве», не могу совсем не мечтать вновь оказаться в топ-клубе…

СергейОВЧИННИКОВ:

«ОДНАЖДЫ ПОШУТИЛ: "В РАЗВЕДКУ ПОШЕЛ БЫ С ЛИПАТОВЫМ"»

Недавно в своем архиве нашел старое, десятилетней давности, интервью. Мы беседовали с Сергеем Овчинниковым в конце лета 1998-го. Годом ранее двукратный обладатель Кубка России, серебряный и бронзовый призер чемпионата страны в составе «Локомотива» уехал в португальскую «Бенфику», и стоило ожидать, что он всецело поглощен своей зарубежной карьерой. О ней в основном и шла речь. И лишь в конце беседы я спросил:

«Думаете когда-нибудь вернуться в "Локомотив"?»

Постановка вопроса говорила сама за себя: возвращение рассматривалось как нечто бесконечно далекое и абстрактное. Особенно – по тем временам, когда в российском футболе по сравнению с Западом платили копейки, да и вообще это были две планеты, находящиеся на разных ступенях развития. Игроки тогда уезжали лет на восемь – десять, а хотели в большинстве своем – навсегда. И назад приезжали за редчайшим исключением только от невостребованности.

Тем более поразительным оказался ответ Овчинникова.

– Контракт с «Бенфикой» заканчивается почти через три года, а потом я действительно намерен вернуться в «Локомотив» – если, конечно, пригласят. А когда перестану выступать, хочу работать только в этом клубе. Вопрос будет стоять так: или работать в «Локомотиве», или вообще быть вне футбола. Если не найдется места в клубе, лучше поменять специальность.

Ничего подобного мне прежде слышать не доводилось. А потому, когда в межсезонье-2001/2002 голкипер-харизма по прозвищу Босс вернулся в команду, за которую выступал с 1991 года, я тут же вспомнил его высказывание более чем трехлетней давности. Человек сдержал слово.

В том же году «Локомотив» первый раз в своей истории стал чемпионом России, и его ворота защищал… ну кто же еще – конечно он, Овчинников! В 2004-м, когда «Локо» выиграл чемпионат второй раз, – тоже. Как и в обеих кампаниях Лиги чемпионов, в которых железнодорожникам удавалось выйти из группы. Разгромив при этом, в частности, миланский «Интер».

Но потом ушел в сборную и не вернулся обратно в «Локомотив» Семин – и все озвученные Боссом в 1998-м планы на дальнейшую жизнь рухнули. В конце 2005-го он отправился в «Динамо» вслед за своим тренером, который, впрочем, проработал там чуть больше чем полсезона. А вслед за уходом Семина новое руководство динамовского клуба выставило за дверь и колючего, обладающего непростым характером Овчинникова. До окончания летнего трансферного периода оставались считанные дни, и куда-либо трудоустроиться времени уже не было. А полгода без игровой практики в 36 лет – это конец.

Так один из локомотивских богов, который менее чем за год до того вызывался в сборную России, а за два – выступал за нее на чемпионате Европы, вдруг завершил игровую карьеру.

В «Локомотив» он все-таки еще раз вернулся – опять же с Семиным, которого назначили президентом клуба. Но весь сезон 2007 года, по сути, промаялся без дела, будучи «министром без портфеля». В этом был лишь один плюс: появилось достаточное количество свободного времени, которое можно было потратить на второе высшее образование. Результат – диплом об окончании факультета «Менеджмент в игровых видах спорта» Государственного университета управления. Так что спортивным менеджером он теперь может быть на всех законных основаниях. И имеет полное право сказать, что о деятельности руководства «Локо» судит как дипломированный специалист.

А вот к серьезной работе в «Локомотиве» его так и не подпустили. Летом он раздал пару нашумевших интервью, в которых призвал к отставке Анатолия Бышовца. С учетом всем известной склонности Босса к эпатажу никто не усмотрел бы в этом ничего удивительного. Если бы только Овчинников при этом не работал в клубе… Но это – он, Овчинников. Человек, которого надо или принимать таким, какой он есть, или не принимать вовсе.

Теперь легенда «Локомотива» – в Киеве. И снова – у Семина. Вторым тренером.

Жизнь – непредсказуемая штука, она не позволила ему уложиться в рамки выбора десятилетней давности: «Или в "Локомотиве", или вне футбола».

Вечером 5 февраля, во время небольшой паузы между предсезонными сборами украинского клуба в Израиле и Испании, мы беседуем с Овчинниковым на динамовской базе в Конча-Заспе. Торопиться некуда: семью на Украину он еще не перевез. А о «Локомотиве» можно говорить долго…

– В конце 2006 года все шло к тому, что Семин вернется на должность главного тренера, – начал свой рассказ Овчинников. – Тогда у нас и состоялся разговор. Он хотел, чтобы я возобновил свою игровую карьеру и помог команде в любом качестве – неважно, первого вратаря или третьего. И он, и я придерживаемся убеждения, что таким людям, как, к примеру, Лоськов и Евсеев, в «Локомотиве» в том или ином качестве надо быть обязательно. Потому что молодежь в команде смотрит, как относятся к заслуженным людям, многое сделавшим для клуба, и прикидывает, что через семь-десять лет ожидает их самих. В любом солидном клубе Европы существует понятие преемственности традиций, которые передаются из поколения в поколение – причем не абстрактно, а конкретными людьми.

Но тогда, в конце позапрошлого года, самого логичного шага мы не дождались, и Семин стал не тренером, а президентом клуба. Для меня это оказалось неожиданностью, но работать с этим человеком я был готов в любом качестве. Юрию Павловичу я обязан всей своей футбольной карьерой. С большим уважением отношусь также и к Филатову, но всегда был ближе к Семину. Может быть, потому, что игрок контактирует прежде всего с тренером, а не с президентом.

Дело не в том, что кого-то из них я любил и уважал больше, а кого-то меньше. Просто в жизни наступает момент, когда приходится выбирать что-то одно. Многие меня укоряют: почему, мол, ты все время идешь за Семиным – и в «Динамо», и обратно в «Локомотив», и теперь в Киев. Не вижу ничего плохого в том, что у людей есть общие взгляды не только на футбол, но и на жизнь. Одинаковое понимание, что такое хорошо и что такое плохо, что есть порядочность, а что – подлость. Не только для меня, а еще и для моих родителей и жены Семин всегда был олицетворением порядочности. Ничего другого в своей жизни от него не видел. Тогда почему я не должен его поддерживать? Всегда важно знать, что есть человек, на которого можно опереться, который тебя никогда не предаст и не продаст.

Вот только в прошлом году в «Локомотиве» от Семина зависело очень немногое. Началось с того, что Бышовец отказал мне в возможности поиграть за команду – причем с формулировкой: «У нас есть вратари более высокого класса». После чего за сезон через команду прошло шесть голкиперов…

Он сообщил мне это по телефону. Люди подсказали, что Анатолий Федорович любит, когда его о чем-то лично просят. Я и позвонил. Но получил такой вот ответ, который меня, мягко говоря, удивил. Я-то еще чувствовал в себе силы помочь команде, и хотели этого многие – болельщики, Семин, игроки. Но только не Бышовец.

Сначала не понимал, почему мне отказали – профессиональных оснований для этого не находилось, а я готов был идти хоть на роль третьего голкипера. Но по ходу сезона все стало ясно. Бышовец привык управлять командой в такой манере, что единственное правильное мнение может быть только одно – его собственное. Ему не нужны люди, которые могут встать и сказать все, что думают, -такие, как, допустим, Лоськов. А мой характер он знает еще с 98-го года, когда я уехал со сбора перед отборочным матчем сборных Украины и России. Изначально мы тогда, правда, поругались не с Бышовцем, а с его помощником Сальковым, но потом побеседовали и с главным тренером. Я услышал в свой адрес много интересного из разряда его прошлогодних пресс-конференций. Было что-то об Иисусе, верности, предательстве… Вроде бы мы закончили тот разговор на мирной ноте, но потом Бышовец вдруг возобновил его на собрании команды. При всех. Это меня добило, я встал, сказал: «Ничего личного, но я пойду». И ушел.

Правда, уже на следующий матч против Франции Бышовец меня в сборную вызвал и даже выпустил на поле. Но зарубку, без сомнений, сделал. И, придя в «Локомотив», он отлично понимал, что если возьмет меня, то легко ему со мной не будет. Как и с другими людьми, которые отыграли в этой команде много лет и вправе иметь и высказывать собственное мнение. А кроме того, если до меня в какой-то момент дойдет очередь, то свое место в воротах просто так не уступлю. И со мной придется считаться.

Видимо, Анатолий Федорович плохо изучил традиции «Локомотива», где всегда у игрока было право голоса, и ни Семин, ни Филатов никогда не затыкали нам рот. Бышовец решил пойти со своим уставом в чужой монастырь. Как, кстати, и Липатов. Вообще, удивительное дело: вот мы с Семиным приехали в Киев, прекрасно понимая, что у здешнего «Динамо» есть свои многолетние традиции, менталитет, и мы не можем со всем этим не считаться. А в «Локомотив» новые люди приходят с желанием разрушить до основания все, что было до них, и установить свои порядки.

Почему? По какому праву эти люди утверждали, что в «Локомотиве» нужно заново выстраивать клуб и создавать новую команду? Зачем что-то строить, когда все уже было? Прекрасный состав, отличная клубная инфраструктура, отношения внутри коллектива, связка тренера и президента, особенные болельщики! У нас ведь они не такие, как все. Не хочу утверждать, что они лучше, но они другие. У них есть свое лицо. И душа.

В команду Бышовец меня брать отказался, и мне нашли работу в клубе. Я должен был отвечать за всех вратарей клубной системы. Поначалу взялся за дело с энтузиазмом, потому что увидел шанс выстроить продуманную структуру подготовки голкиперов всех возрастов в «Локомотиве». Это серьезная должность, она есть во всех хороших зарубежных клубах. В конце концов, для клуба это хороший бизнес -наладить подготовку качественных вратарей, лучших из них брать в основную команду, других – продавать. Я подготовил целую программу, составлял сметы…

Но все это оказалось никому не нужно. Те, кто был уполномочен принимать решения, меня даже выслушать не захотели. То есть, получается, работу мне нашли для отвода глаз, на самом деле всерьез на меня не рассчитывая.

Мы вместе с Семиным много времени уделяли детскому турниру «Локобол». Объездил – кстати, на своей машине – множество городов. Садился за руль и проезжал по пятьсот, а иногда и тысяче километров за день: утром, допустим, в Кострому, к вечеру – назад. У меня жена болела, и оставаться на ночь в других городах я не мог, да и не хотел. «Локобол» стал на самом деле очень хорошим социальным проектом главы РЖД Владимира Якунина, у которого, думаю, нет никаких причин быть мною недовольным. На «Локоболе» все и организовано было классно, и эмоции у людей были искренние, настоящие. Это, наверное, самый большой позитив для меня в прошлом году, хотя хуже того сезона в профессиональном отношении быть ничего не могло.

Если не считать Семина и еще нескольких человек в клубе, вокруг меня образовался вакуум. За весь год ни разу не поговорил с Липатовым; более того, он демонстративно со мной не здоровался, проходил мимо, как будто я был пустым местом. Думаю, даже враги так не поступают. А у нас с Сергеем Владимировичем изначально не было никаких поводов считать друг друга врагами. Тем не менее он за целый год даже ни разу со мною не попытался заговорить.

Я человек не маленький, меня можно заметить – тем более на стадионе, где мы все друг у друга на виду. Липатов – в упор не замечал. Почему-то за него передо мной извинялись другие люди из руководства. Причем это происходило без какого-либо объяснения причин. Думаю, если у человека возникают какие-то вопросы, их всегда можно задать в лицо – и получить ответы. Но, похоже, мое мнение ни по одной проблеме его просто не интересовало. Хотя мне было что сказать.

Если бы Липатов стал ко мне таким образом относиться после эмоциональных, даже эпатажных интервью о Бышовце, которые я дал в середине сезона, то, по крайней мере, мотивы такого его поведения были бы понятны. Но это началось сразу, с первых же дней, и закончилось с моим уходом из клуба. Даже когда Ринат Билялетдинов хотел на два матча Кубка УЕФА взять меня в качестве помощника, то натолкнулся, насколько знаю, на категорический отказ Липатова. Кстати, рассказал мне об этом не Ринат Саяро-вич, а другие люди, знающие ситуацию. А выпытывать подробности я не хотел, потому что понимал: человеку еще работать и работать в клубе.

Удивляться тут было нечему. Хотя если бы произошло обратное, пусть даже на короткое время, – то этот ход во многом обелил бы Липатова в глазах многих людей. Взяв меня на два матча, он ничем бы не рисковал, потому что было ясно: Билялетдинова ни при каких обстоятельствах не оставят главным тренером. Зато тем самым Липатов показал бы, что хотя бы уважает тех, кто создавал имя «Локомотиву».

Как старший тренер вратарей в клубе, я, думаю, имел право на то, чтобы хотя бы просмотреть бразильского голкипера Гильерме перед тем, как с ним подписали контракт. Вообще полагаю, что за вратарем, прежде чем его купить, нужно наблюдать хотя бы год, а не в течение двух-трех игр. И тогда не будет за сезон через команду прокручиваться по шесть вратарей, как это было в «Локомотиве» в прошлом году. Взяли бы, допустим, Бородина из «Торпедо» – я бы это понял. Его все здесь знают, в нем можно быть уверенным. А вот тот же Пелиццоли, на мой взгляд, уровню клуба не соответствует – даже делая скидку на адаптацию к стране.

Кстати, если говорить о моих интервью, то не считаю, что мне можно ставить в вину высказывание личного мнения. Тем более о ситуации в клубе, который для меня является родным. Да, я работал в «Локомотиве», но из руководителей клуба моя позиция была интересна только Семину. И я посчитал, что имею право выступить публично. Больше не хотел молчать.

Тут же начались разговоры – это, мол, некорректно, наносит ущерб клубу, бренду (полюбили у нас сейчас это слово). Да по сравнению с тем, что происходило все это время в самом клубе, мое интервью – это капля в море!

Тогда Бышовец еще не произнес свою знаменитую фразу: «Нет предела человеческой мерзости». Но, позвольте, он же сказал эти слова о самом себе! Это же у него сработало подсознание! Если говорить об Анатолии Федоровиче, то этого предела действительно нет. У этого человека все – априори враги. Ну буквально все вокруг. И он делает все, чтобы их нейтрализовать.

То, что я сказал о Бышовце в различных интервью, отражало не только мое мнение. Это была позиция всего старого поколения «Локомотива», которое болезненно переживало происходящее, но в силу разных причин не могло себе позволить сказать обо всем вслух. Я, можно сказать, стал рупором этого поколения.

Вакуум образовался не только между мной и Липатовым. Меня, человека, который в общей сложности 12 лет отыграл за «Локомотив», изолировали от команды. Было дано распоряжение не пускать меня на базу – и это при том, что я живу рядом с ней! Пошел туда однажды по просьбе Димы Лоськова, чтобы забрать какие-то его документы – и натолкнулся на такую вот реакцию. Это нормально – с учетом того, что я являлся штатным работником клуба?!

Это же надо – додуматься до того, что я ничего не говорил и не делал, не получив соответствующих указаний Семина! Такое впечатление, что у меня нет своей головы на плечах и я не способен иметь о каких-то вещах собственное суждение. Да, некоторые ребята заходили с базы ко мне домой, мы общались. Но заявлять на этом основании, что я организовывал какой-то заговор – это, извините, параноидальный бред. При желании во всех без исключения разговорах, которые ты не слышишь и в которых не участвуешь, можно заподозрить заговор. Вот только не надо свою несостоятельность перекладывать на плечи других.

Когда стало ясно, что с командой у Бышовца общего языка найти не получилось, и «Локомотив» начал падать, у него еще был шанс остаться в глазах игроков нормальным, порядочным тренером. Для этого он должен был подать в отставку сам. Как мужик.

И тогда бы он даже для болельщиков «Локомотива», которые его не приняли, возможно, из врага превратился бы в героя. Потому что этим мужским поступком он доказал бы, что работает не из-за денег, не из-за отступных, которые получит в случае расторжения контракта. Тогда бы все поверили, что у Бышовца просто не получилось. Такое бывает: команда непростая, со своими традициями.

А он потом заявил, что сам ни из одного клуба не уходил. Что лишний раз доказывает: Бышовец – не тренер, а бизнесмен.

Я действительно во время матчей, находясь на стадионе, не скрывал своего взгляда на ситуацию. Но ведь почти все адекватные люди говорили: «Ну когда его уже уберут?» А ушел бы сам – о нем бы сейчас думали совсем иначе.

Никто не говорит, что Анатолий Федорович не понимает в футболе. Он доказал обратное и выигрышем Олимпийских игр, и работой в московском «Динамо», в «Зените». У него есть свои футбольные принципы, и мы должны их уважать. Но я не понимаю, как можно было брать тренером в ведущий клуб страны человека, у которого 20 лет не было регулярной – подчеркиваю, регулярной! -тренерской практики. Человека, который по-прежнему живет сеульской Олимпиадой и всем о ней рассказывает.

А как можно было убрать из «Локомотива» Лоськова? Мне не важно, кто это сделал – Бышовец, Липатов… Достаточно самого факта. Это же уму непостижимо! Ему поставили в вину, что он в том сезоне не забивал. Хорошо – а сколько он забил и отдал в предыдущих пяти сезонах? Неужели трудно понять, что была отвратительно проведена предсезонная подготовка, и команда подошла к сезону не готовой физически? Оттого у Лоськова и получалось в 2007 году хуже, чем обычно. Но вместо того чтобы убрать Бышовца, убрали человека, который являлся олицетворением команды.

Если бы я был в ней, то и Вадика Евсеева бы не выгнали. Или, по крайней мере, не сделали бы это так легко. Потому-то Бышовец и боялся меня брать. Я бы попытался как-то организовать ребят. В принципе и без меня было кому это сделать – и тому же Лоськову, и Гуренко, и Маминову. Не сомневаюсь, что в душе они этого очень хотели. Просто не хватило какого-то одного человека, который взял бы всех за руки и сказал: «Пошли!»

Сделать это, поверьте, совсем нелегко. Ты понимаешь, что идешь против воли руководства, и может возникнуть конфликт, который обернется против тебя же самого. Но тут уже включается характер. Убеждаешь себя, что идешь за правое дело – и будь что будет. Когда вся моя человеческая суть протестует против молчания – я не молчу.

Так у нас в «Локомотиве» было всегда, и Филатов с Семиным относились к этому с уважением. Пару лет назад Валерий Николаевич вскипел и решил очень серьезно наказать Лоськова за определенный проступок. Так собралась почти вся команда, человек десять, и мы пришли к Филатову даже не с просьбой, а практически с ультиматумом – не делать этого!

И Филатов, который вначале был настроен очень решительно, отреагировал адекватно. Потому что он – человек футбольный. Может быть, он и ожидал такой реакции. Президент еще раз убедился в том, что есть команда, ребята, которые друг за друга горой. А если у нас такие отношения в жизни, то точно так же мы стоим друг за друга и на поле.

Семин реагировал на подобные вещи точно так же. Играли мы, помню, с «Динамо», проигрывали после первого тайма – 0:2. Юрий Палыч в перерывах матчей часто ругался и говорил нам нелицеприятные вещи – но тут он перешел некую грань. Зашел в раздевалку и сказал: «Создается впечатление, что вы сдаете игру». Он не сказал, что мы сдаем, а только лишь – «создается впечатление». Но этого нам хватило, чтобы взорваться изнутри.

Я начал кричать на него, что он не имеет права так разговаривать с футболистами, что мы сейчас выйдем и разорвем это «Динамо» в клочья. И мы выиграли тогда -4:2, и прошли мимо Семина всей командой, даже не поздравив его с победой. В раздевалку он все же зашел первым, а мы долго стояли за дверью и не входили. Он никак не мог понять, где же команда: игра закончилась уже десять минут назад. А мы стояли перед дверьми раздевалки и… потешались – выиграли, настроение хорошее. В раздевалке так с ним и не общались. В тот день линию надо было гнуть до конца. Но, конечно, это было уже несерьезно.

Семин всегда порядочно ведет себя по отношению к футболистам, поэтому нам даже не надо было, чтобы он перед нами извинялся. На следующей тренировке он нас просто поблагодарил и сказал, что никогда не сомневался в наших человеческих и профессиональных качествах.

С Липатовым я вместе с еще семью-восемью игроками команды познакомился ближе к концу 2005 года. Тогда команда находилась в кризисе, и по инициативе Филатова они с Липатовым собрали нас в одном из московских ресторанов, чтобы в неформальной обстановке обсудить причины. Меня Липатов, кстати, и тогда ни о чем не спрашивал, хотя я этого ждал. Но в целом он мне приглянулся. Сидит, в основном помалкивает, вникает – или делает вид, что вникает – в то, о чем мы говорим. В том году он в какие-то моменты ребят подстегивал, в том числе и финансово, но всерьез в футбол не лез. Если бы эта роль его устраивала, наверное, он стал бы хорошим председателем совета директоров.

Но потом все изменилось, и в прошлом году Сергею Владимировичу для полноты картины не хватало только взять в руки свисток и начать проводить тренировки. Он проявлял по всем вопросам такую активность, что команде становилось просто смешно. Как же ему все время хотелось быть на виду!

Наверное, Липатов – умный человек, раз достиг таких высот в бизнесе. Даже наверняка умный. Но многие из нынешнего поколения бизнесменов, пришедшего руководить футболом, не понимают одной простой вещи. Футбол – это не бизнес, где ради денег люди готовы пойти на любую подлость. Футбол – это жизнь. А футбольная команда – большая семья. Кем вырастет дочка, если муж унижает жену, или наоборот? Команду, как и семью, интригами не построишь. Наоборот – разрушишь. Команда может жить и расти, только если в ней все уважают друг друга. Как дети станут личностями, только если родители их уважают, так же и игроки без такого же уважения со стороны руководства не объединятся в настоящий коллектив.

Не знаю, играл Липатов в дубле «Кубани» или нет, но сами разговоры на эту тему заставляют сделать вывод, что до какого-то уровня в футболе он все-таки дошел. Но дальше пойти не смог. А это значит, что, скорее всего, его точит изнутри комплекс несостоявшегося футболиста. И тут -такая возможность подобраться к футболу с другой стороны!

Но ведь человек реализовал себя как бизнесмен, а значит, состоялся профессионально. Зачем ему мучить себя этими несбывшимися мечтами? Футбол – это же не тот критерий, которым меряют всех людей на свете, добились они чего-то в жизни или нет. Но если уж ты в него пришел, раз попал в уважаемый клуб, то самая большая глупость -отбросить все, что было нажито этим клубом за столько лет.

Можно быть каким угодно сильным бизнесменом, но человек, только что пришедший в профессиональный футбол, не может быть в нем компетентным. Умный руководитель в такой ситуации окружает себя профессионалами, стремится получить поддержку со стороны культовых для клуба людей и его болельщиков. От того, что ты все разрушил, быстрее не построишь. Наоборот, будешь ждать еще 15 лет, пока болельщики вернутся, даже если с какого-то момента начнешь все делать правильно.

Летом я отвечал на вопросы анкеты «Спорт-Экспресса», и когда меня спросили, с кем бы я пошел в разведку, пошутил: «С Сергеем Липатовым». Те, кто знал, как складываются наши отношения, умирали со смеху. Позже оказалось, что кое-кто воспринял это всерьез. Господи, да неужели кто-то мог подумать, что я, всю свою карьеру говоривший все, что думал, решил таким образом наладить отношения с председателем совета директоров и получить хорошую должность? Никогда так не поступал. И не собираюсь.

Понимая, что мне интересна вратарская тема, все наперебой рассказывают, почему «Локомотив» не подписывает новый контракт с Алексеем Поляковым (и при этом его никуда не отпускает), почему не рассматривается вариант приобретения Владимира Габулова. Везде звучит одно и то же: одного Липатов подозревает в одном, другого – в другом. И я сразу думаю: чтобы так рассуждать, надо самому таким быть! Если ты допускаешь плохие поступки в отношении себя, значит, мог бы совершить их и сам. Иного объяснения такому подходу у меня нет.

Прекрасно знаю Полякова, как и остальных ребят, игравших в «Локомотиве», – и не могу даже допустить мысли о какой-то нечестной игре, В нашем клубе такого никогда не было. А люди, которые утверждают обратное, хотят просто найти оправдание самим себе, своему непрофессионализму.

Или взять объяснение, которое Липатов дал прессе в связи с уходом Лоськова. Оказывается, все деньги решили. Мне смешно. Это тоже означает, что человек, говорящий такое, сам мыслит подобными категориями – и только ими. Ну получает игрок, условно говоря, тысячу рублей, а ему предлагают тысячу сто. И что, он бросится менять всю свою жизнь и убежит от болельщиков, для которых он-бог?!

Может, кто-то так и сделает. Но Лоськов к числу глупых, неадекватных и жадных людей никогда не относился. И попробуйте сказать ему в лицо, что он ушел в «Сатурн» из-за денег – хотелось бы посмотреть на его реакцию. Уж кто-кто, а он никогда бы так не поступил.

Читал высказывания руководства, что, мол, настала пора омолаживать команду, лидеры исчерпывают свой ресурс… Ради бога! Конечно, рано или поздно приходит конец карьерам и отдельных футболистов, и целых коллективов. Но, во-первых, нельзя ничего делать резко – порваться может. Никогда не видел, чтобы, к примеру, «Милан» или «Реал» взяли да поменяли вообще весь состав – даже если, как сейчас у «Милана», он очень немолод. Тем не менее, именно таким составом и в таком возрасте эта команда выиграла Лигу чемпионов.

А во-вторых, нужно уважать клубные традиции и людей, эти традиции олицетворяющих. «Реал» уволил главного тренера, знаменитого Фабио Капелло после того, как команда стала чемпионом Испании! И сделано это было потому, что у «Королевского клуба» есть традиции стиля игры, который любят болельщики, а при Капелло они не соблюдались. Представляете – на судьбу тренера не повлияло даже занятое им первое место в таком труднейшем чемпионате, как испанский! И все потому, что в Мадриде понимают: в футбол играют для болельщиков. Авсе эти «капитализации», «продвижения бренда» и все такое прочее, о чем так любит говорить Липатов, – ничто по сравнению с задачей сохранить и приумножить число болельщиков.

А это одними деньгами сделать нельзя. Когда внутри команды не все ладно, ты им хоть миллион дай – они не выиграют. И зря Липатов думает, что сейчас перетрясут весь клуб, поменяют логотип, запретят проносить на стадион критические баннеры – и все это «пипл схавает» и будет опять ходить на футбол. Когда-то у нас было очень мало болельщиков, но мы их бережно и постепенно вырастили. И всегда великолепно к ним относились. Лишиться же их можно очень быстро. Что сейчас, собственно, и происходит.

Мы отняли часть болельщиков у «Спартака», ЦСКА, «Динамо», причем сделали это не только игрой, но и имиджем «Локомотива». Наша молодежь – она другая. Порядочная, воспитанная. Много девушек увидели в игроках «Локомотива» рыцарей. В свое время мы стали первой командой, которая всегда приветствовала своих болельщиков после игр. Палыч сам бегал за ворота и всех нас туда гнал.

Вопрос в том, чего хочет руководство «Локомотива». Понимает ли оно уникальность того клуба, в который пришли, его особую философию. Если да – тогда не обойтись без людей, которые эту философию проводили в жизнь.

Но, возможно, у руководства другая цель – просто выигрывать, любой ценой, без какой-либо идеи, объединяющей людей. Рашида Рахимова, ставшего главным тренером, считаю адекватным человеком и специалистом. Если он приведет команду к успеху, и болельщики смирятся с тем, что факт победы ценнее, чем какая-то избранность клуба – что ж, значит, так тому и быть. Значит, то, чем становится «Локомотив», не плохо. Значит, так изменилась жизнь. Но внутри себя я с этим никогда не соглашусь.

Кстати, у меня осталось очень хорошее впечатление от разговора с новым президентом клуба Наумовым. В первый же день после назначения он меня вызвал, и с его стороны я почувствовал большое уважение – и не фальшивое, а настоящее. Человек, хоть и не работал в футболе, но очень многое правильно понимает. Что такое «Локомотив», что значат для клуба Семин и другие фигуры…

Знаете, ведь если бы не было Семина и Филатова, то не было и такого игрока, как Овчинников, и не вырос бы в системе клуба молодой Билялетдинов… И, кстати, Липатова в «Локомотиве» тоже бы не было, потому что такие люди идут только на готовое, в сильные клубы. Зачем им слабые, зачем что-то строить?

Наумов хотел, чтобы я остался в «Локомотиве». И если бы я сказал «да», то, думаю, работал бы сейчас в клубе. Наверное, мне и должность нашли бы несколько более значимую, и зарплату подняли. Но проблема все равно не была бы решена – клубом-то по-прежнему руководит Липатов.

А я никому не позволю вытирать о себя ноги, и не стал бы терпеть оскорбительное отношение к себе ни ради должности, ни ради денег. Поэтому оставаться в «Локомотиве» не мог.

Мои прошлогодние слова о том, что я готов стать главным тренером «Локомотива», никаким эпатажем не были. А что здесь такого? Чем я хуже Клинсманна, Райкарда, Гуллита, Виалли, которые возглавили титулованные команды, кто-то едва закончив карьеру, а кто-то ее вообще продолжая? Возраст-то у нас с ними один. В Португалии уже вовсю тренируют ребята, которые моложе меня. И хорошо тренируют! А почему Рашиду Рахимову доверили тренировать в Австрии, когда он был еще моложе меня? А Стасу Черчесову?

Заметьте: я же не говорю, что должен стать главным тренером «Спартака», «Динамо» или, допустим, «Реала». Говорю именно о «Локомотиве». Потому что чувствую изнутри все, что в нем происходит. Знаю традиции клуба, которые ни при каких условиях нельзя разрушать. Знаю, как разговаривать с болельщиками, какую вести кадровую политику. Да там ломать-то ничего не надо! У нас в прошлом году была команда, с которой не выиграть чемпионат – это было просто преступление! Эта команда должна была уже после первого круга пить шампанское, потому что ее отрыв от конкурентов не позволил бы тем догнать «Локомотив»!

И не стоит Бышовцу говорить, что, мол, в матчах со «Спартаком» и «Зенитом» мы показали, на что были способны. Мастерство тренера заключается в том, чтобы так играть не только против лидеров, а во всех тридцати турах. Ну, хорошо – в двадцати шести…

Что ж, пока есть время, поучусь у Юрия Павловича в Киеве. Когда ты работаешь как тренер рядом с ним – на все смотришь другими глазами, чем в бытность игроком.

Не могу сказать, что дистанция между нами резко сократилась – просто уровень общения стал каким-то иным. Со своим помощником главный тренер обсуждает совсем другие вещи, чем даже с ведущими футболистами.

И вот что меня поразило. Может, мы проработали вместе пока мало времени, но я уже понял одну важнейшую вещь: Семин все время учится! Как футбол не стоит на месте, так и Юрий Павлович постоянно пытается узнать о нем что-то новое. Поэтому меняется тренировочный процесс, психологические методы воздействия на футболистов – да все! Он ездит на международные семинары, слушает лекции знаменитых зарубежных специалистов – но не для того, чтобы брать у них какие-то уроки, а чтобы анализировать и перенимать лучшее. У Семина есть свои футбольные принципы, но они, по его убеждению, нуждаются в постоянном совершенствовании.

Учусь у него и верю, что рано или поздно все-таки стану главным тренером моей родной команды – «Локомотива». И сделаю ее чемпионом России.

ДмитрийЛОСЬКОВ:

«ДО СИХ ПОР ПО ПРИВЫЧКЕ ГОВОРЮ: "У НАС, В "ЛОКОМОТИВЕ"»

«Самед, какие у тебя новые бутсы! Думаешь, новые бутсы – новая игра?!»

Полузащитник Александр Самедов не обиделся – наоборот, рассмеялся и хлопнул старого товарища по ладони. Ни он, ни кто-то другой в этой команде еще не забыл, на какие шуточки-подначки горазд Дмитрий Лоськов, их бывший капитан и лидер. Человек, без которого меньше года назад представить «Локомотив» можно было только в страшном сне.

И вот теперь, теплым турецким январским днем 2008 года, этот человек приехал в гости к локомотивцам в совсем другой, в черно-синей форме. Форме подмосковного «Сатурна». Он внимательно смотрит за окончанием тренировки из-за оградительной сетки. И я готов поклясться: мысленно представляет себя там, на рыхлом поле отеля Le Chateu de Prestige в городе Гейнуке.

Потому что «Сатурн» – конечно же, хорошая, солидная команда, которой он отдает и будет отдавать все силы.

А «Локомотив» – родная.

Завершается тренировка – вторая уже в этот день. Новый главный тренер Рашид Рахимов гоняет игроков так, что даже самый стойкий из них, словно сделанный из стали Сергей Гуренко, еле слышно выдыхает: «Ног нет!» А еще один ветеран, интеллигентный Владимир Маминов, выдает куда-то в воздух короткую тираду: «А потом люди, которые всего этого не видят, возмущаются – за что эти футболисты деньги получают?!» Сам Рахимов минутами позже не без удовольствия расскажет, что во время тяжелейших упражнений для укрепления пресса, совершаемых на специальных ковриках, Малхаз Асатиани воскликнул: «Сжечь бы эти коврики!»

Двухсотметровый путь от поля к гостинице длится для этих людей вечность. В таком состоянии они не могут и не должны замечать никого вокруг. Но они поднимают глаза – и видят Лоськова. Того самого, со своей фирменной балагурской ухмылочкой. И нет в команде человека – из тех, конечно, кто успел Диму застать, – кто не подходит к нему, не жмет руку, а в большинстве случаев – не обнимается с ним.

Молодой наследник Лоськова по капитанской повязке Динияр Билялетдинов грозно расписывает ему тренировки Рахимова: «Два с половиной часа утром, два с половиной часа вечером. Будем вас рвать!» Экс-капитан насмешливо кивает: ну-ну…

Понаблюдав за всеми этими мини-сюжетами, дожидаюсь, пока Лоськов останется один, и задаю ему, наверное, глупый, но единственно возможный в такой ситуации вопрос:

– Что чувствуешь, когда приезжаешь в «Локомотив»?

Он отвечает не словами, а взглядом, который говорит яснее всяких слов.

– Этот клуб остался для тебя частью сердца, или все уже позади? - не удерживаюсь от еще одного вопроса. Чертов журналистский инстинкт…

Дима выдерживает паузу. И тихо произносит:

«Все. Страничка перевернута».

Но так он это произносит, что поверить ему нет никакой возможности. Не все. Не перевернута. И никогда не будет.

Парой часов позже полкоманды – Гуренко, Маминов, Сенников, Билялетдинов и другие – засядут с Лоськовым за столик в холле гостиницы и проговорят до самого отбоя, до одиннадцати вечера. Разговор будет то и дело сопровождаться взрывами хохота. В эти минуты невозможно будет поверить, что Лоськов больше не один из них. Об этом заставит вспомнить только отличная от прочих черно-синяя форма…

Хотя как это – не один? Потом я спрашивал игроков, считают ли они Лоськова по-прежнему членом своего коллектива. Ни единого «нет», разумеется, не услышал. А «да» в каждом случае сопровождалось восклицательной интонацией. Дай им шанс проголосовать, возвращать ли Дмитрия – ответ был бы очевиден. Но это невозможно. Игроки таких вопросов не решают. На ближайшие два года Лоськов – футболист «Сатурна». И совсем не потому, что о таком повороте мечтал он сам…

В конце сбора я задавал Рахимову вопросы, которые болельщики прислали для главного тренера «Локомотива» на мой блог в рамках интернет-портала «Спорт-Экспресса». Один из них звучал так: «Не жалеете, что в вашем распоряжении нет Лоськова?»

Рахимов – человек жесткий и самостоятельный, не собирающийся послушно плясать под дудку руководства «Локо». Другой бы, едва получив работу, на его месте произнес что-то дипломатично-невнятное вроде: «Какой смысл об этом говорить, когда он в другой команде?» Но Рашид Маматкулович, не колеблясь ни секунды, рубанул что думал: «Дима – очень хороший футболист и многое сделал для "Локомотива". Так случилось, что он ушел из клуба, но, конечно же, такой футболист никогда не помешал бы и всегда мог бы помочь команде».

Так что слова Дмитрия Сычева в нашей с ним беседе, что, по его мнению, Рахимов, будь у него такая возможность, вернул бы Лоськова, не так уж далеки от истины…

Во время турецкого сбора Лоськов из Белека, где расположился «Сатурн», приезжал к «Локомотиву» в Гейнук каждый день. Конечно, он ездил не просто в гости к бывшим партнерам, а на сеансы лечения к великолепному мануальному терапевту Владимиру Токалову, который не раз ставил Дмитрия на ноги еще в бытность того игроком «Локо». «Академик», – с пиететом называет доктора футболист.

Лоськов травмирован, тренироваться с «Сатурном» пока не может, и главный тренер подмосковного клуба Гаджи Гаджиев милостиво отпускает его в сопровождении представителя «инопланетян» в Гейнук. Разумный человек, Гаджиев понимает, что специалиста такого профиля, как Токалов, в его распоряжении нет, и потому не видит ничего зазорного в том, что Лоськов ездит лечиться в «Локомотив». Ему, Гаджиеву, нужен здоровый Лоськов, а не эфемерная честь сатурновского мундира, не позволяющая общаться с врачами другого клуба. Неудивительно, что при таком трезвом подходе уже на следующем сборе игрок окажется в полном здравии.

А пока у нас есть возможность потолковать для книги о «Локомотиве». И мы ею пользуемся, хотя и, признаться, далеко не с первой моей попытки. Нет, согласился-то на беседу он сразу, но отвлечь Диму от чего-то более, по его разумению, значимого – задача не из простых. Такой характер.

Лоськова я знаю много лет, и не могу назвать его самым словоохотливым и безотказным собеседником. Если есть какое-либо определение, противоположное лоськов-ской натуре, то это – «болтун». На интервью он соглашается редко, явно предпочитая общение с друзьями-футболистами, а в свободные от работы дни – охоту. Но в итоге наш почти часовой разговор все-таки состоялся. Как и в прочих беседах, опускаю свои вопросы, потому что главное и единственное, на чем, полагаю, в таких случаях должен быть сконцентрирован читатель, – прямая речь героя. Лучшего капитана «Локомотива» в его истории.

– До сих пор ловлю себя на ощущении, что ничего не изменилось, и я – по-прежнему игрок «Локомотива», – признается Лоськов. – Десять с половиной лет – это о чем-то говорит! За это время команда стала настолько родной, что до сих пор часто путаю и по привычке говорю: «У нас, в "Локомотиве"». Никто в «Сатурне» на это не обижается, потому что люди прекрасно все понимают.

Было ли у меня год назад, после прихода Бышовца, предчувствие, что мои дни в «Локомотиве» подходят к концу? Не было. Все вроде складывалось нормально. Никакого предубеждения со стороны Липатова прошлой зимой не чувствовал – наоборот, он в присутствии Бышовца сказал, что со мной будет подписан новый контракт. Обговорили условия. А летом Липатов вызвал меня и спокойно взял свои слова назад, заявив, что никакого нового контракта не будет.

С таким обманом я прежде в своей жизни не встречался и дай бог, чтобы больше не встретился. Привык, что люди, которые мне что-то обещают, держат свое слово. Уверен: если бы руководство клуба хотело, то оставило бы меня в команде, и Бышовец не смог бы этому помешать. Не знаю уж, чем я не угодил, но теперь думаю, что все случившееся было спланировано заранее. Мне кажется, меня просто убрали руками Бышовца.

Когда Анатолий Федорович стал главным тренером, я отреагировал на это нормально. Знал его как хорошего специалиста, выигравшего в свое время Олимпиаду – а это уже о чем-то говорит. Он меня на свое 60-летие через врача «Локомотива» Ярдошвили приглашал, я уже рассказывал об этом. Странно было: не знаком с человеком, а он меня на юбилей зовет. Но доктор настоял, и я ненадолго с ним заехал. Только потом, гораздо позже, понял, зачем был Бышовцу нужен. Он тогда уже к «Локомотиву» «клинья подбивал», на каждый домашний матч в VIP-ложу ходил, и хотел наладить с людьми отношения в том числе и таким образом. В тот момент с Муслином мы начали сезон невыразительно, а около любого клуба, где есть деньги и какие-то проблемы в игре, тут же появляется Бышовец… На тот же юбилей, к примеру, был приглашен и Шавло, который тоже с Бышовцем никогда не пересекался. А все потому, что у «Спартака» были проблемы.

Но когда Бышовец возглавил «Локомотив», я обо всем этом вообще не задумывался. Мне и в голову не могло прийти, что ему везде будут мерещиться враги и заговоры. В первую очередь со стороны Семина: Бышовец не сомневался, что Палыч его подсиживает. Другими врагами он видел меня, Овчинникова, Евсеева, да всех старых локо-мотивцев, которые, видите ли, находятся на стороне президента клуба и по его указке сделают все, чтобы его, Бы-шовца, «сплавить». Какой это бред! ДаПалычу делать больше нечего, как подговаривать игроков против тренера! Семин-то и пошел на свою ничего не решавшую должность, думаю, только потому, что «Локомотив» для него -кусочек души, детище, которое они с Филатовым на пару создали. Они оба всегда все говорили в лицо и интриговать просто не умеют…

Мания Бышовца стала проявляться еще с первых туров. Он начал нам рассказывать, как когда-то играл в Киеве и там был тренер, которого игроки хотели «сплавить». И он, молодой, из стадного чувства пошел за ними, хотя того тренера любил. Тренера в результате убрали, а потом Бышовцу это аукнулось в Донецке, где его точно так же, по его словам, «сплавили» из «Шахтера». Намек был прозрачен: мол, мы относимся к Анатолию Федоровичу точно так же, и делать этого не надо, потому что потом аукнется. Я тогда сразу сказал и Липатову, который при этом разговоре присутствовал, и самому Бышовцу, что нам и в голову не приходит его «плавить», мы – взрослые люди, профессионалы, которые честно играют за «Локомотив» и любят эту команду. Но, услышав такое в самом начале сезона, мы поняли, за кого этот человек нас держит.

На первых предсезонных сборах, вопреки слухам, у нас с ним не было никакого конфликта. Это вранье. Хотя лучше бы, наверное, такой конфликт произошел – это когда убрали Евсеева, а мы промолчали. Это уже потом я подумал, что как-то без боя мы Вадика отдали, и начал догадываться, что следующим буду либо я, либо Маминов. А тогда, после ухода Евсеева, мы и не предполагали, к чему все это приведет. Хотя по отношению к нему Бышовец поступил некрасиво. Он половину сбора проболел, а потом тренер ему вдруг сказал, что он не нужен. Не дав, по сути, даже шанса.

Однажды на тренировке уже во время сезона Бышовец подошел к одному из наших игроков (по моим данным, речь идет о Владимире Маминове. – Прим. И. Р.) и сказал: «Что, коленочко болит? Не дает работать? Может, ты закончишь, не будешь мучить и нас, и себя?» Все просто обалдели, когда это услышали. Может нормальный человек такое сказать? И как можно к нему после такого относиться?

Но не нужно думать, что после финала Кубка мы Бышовца из-за этого не качали. Просто не подумали как-то об этом. А потом уже вдруг вспомнили, что действительно – не качали…

У Бышовца есть одно несомненно хорошее качество -он умеет выбивать из руководства очень большие премиальные. Как ему это удается, ума не приложу. Очень этому удивляюсь. Он все время подчеркивал: «Это все для вас, ребята!» – но, думаю, в первую очередь думал о себе. Потому что сам получал точно такие же премии. И я действительно за один только первый круг чемпионата 2007 года получил больше, чем за два чемпионских сезона «Локомотива», вместе взятых! Хотя когда О'Коннор сказал, что на премиальные за победу в Кубке России купил «Ферра-ри», он, конечно, преувеличил.

Но жизнь состоит не только из денег, поэтому если Бышовец думал, что такими премиальными можно заменить человеческое отношение, то он ошибался. А он, видимо, так и думал. Деньги для него – вообще все. Вряд ли кто-то из футболистов не слышал об истории, которая произошла уже после моего ухода из клуба. Речь о том, как главный через Лютого вроде как предложил одному из молодых игроков (по моим данным, имеется в виду Роман Концедалов. – Прим. И. Р.) платить то ли 20, то ли 25 процентов от своего нового контракта – но парень отказался, после чего в составе больше не появлялся. Конечно, непосредственным свидетелем этого случая я не был, но в то, что это правда, верю однозначно. Помощники Бышов-ца – это вообще что-то. Только один Клейменов, тренер вратарей, не лез никуда, занимался своим делом. А остальные только бегали вокруг него, как собачки. И докладывали обо всем.

То, что заняли в прошлом году седьмое место, для меня – за гранью понимания. Команда-то была очень хорошая, главное было – не мешать ей играть в футбол. Но ей мешали – постоянными этими интригами, подозрениями, поисками врагов.

Какая же была, считаю, ошибка, когда отправили в отставку Муслина! Какой это хороший человек и квалифицированный тренер, при котором у нас и с тактикой, и с «физикой» все было в порядке! Вся команда ошарашена была, когда узнала о его увольнении. Нам даже после «Зюлте-Варегема» и в голову не приходило, что Славо могут убрать. Все еще долго в шоке были.

Жаль Долматова, он хороший, адекватный специалист -но после ухода Муслина мы, как ни старались, не могли прийти в себя. Как бы мы могли сыграть, если бы в прошлом году с «Локомотивом» работал Муслин, а не Бышовец!

А по поводу своих перспектив мне все стало ясно на следующий день после матча первого круга с «Москвой». Я уже рассказывал, как в перерыве той игры, при счете 0:1, заявил, что нам нужно менять тактику и уходить от игры с одним опорным полузащитником. Бышовец в тот момент ничего не сказал, зато на следующий день во время теоретического занятия он всех игроков называл по фамилиям, а обо мне говорил только так: «Десятый номер». И на очередной матч, полуфинал Кубка со «Спартаком», я уже не вышел – сидел на трибуне…

Когда команду тренировал Муслин, у игроков в перерыве всегда была возможность высказаться, что-то предложить, в том числе и по тактике. Почему-то его авторитет как тренера это никак не унижало, а когда я позволил себе сделать такое при Бышовце, то сразу перестал для него существовать. Но если я капитан, мы играем плохо, подвижек к лучшему никаких нет, почему я не могу не в интервью, а внутри раздевалки высказаться о том, что нам стоит поменять? Да, это было сделано не без эмоций, но совершенно не оскорбительно по отношению к Бышовцу. Я высказался с одной целью – чтобы мы вышли на второй тайм и сыграли лучше. А в результате тем выступлением подписал себе приговор…

В разговоре с руководством Бышовец потом обвинил меня в срыве предматчевой тренировки перед той игрой с «Москвой». На самом деле там после окончания занятия отрабатывали стандартные положения, и Бышовец отправил меня к подающим. Я ему сказал: «Все равно штрафные другие ребята подают, так может, я лучше на подбор пойду?» Его реакция была такой: «Может, ты совсем уйдешь?» Этот короткий диалог для него означал, что я сорвал тренировку.

Липатов со слов Бышовца заявил мне, что я постоянно опаздываю на тренировки, чего в помине не было. Ни разу. Думаю, что уже тогда все было бы решено, если бы не Семин. Тогда ему удалось меня отстоять, и на следующий матч с «Сатурном» я вернулся в состав. Но уже было понятно, что мой уход – дело времени, и в какой-то момент Семин с его скромными полномочиями не сможет этому помешать. Так и произошло.

Убрали меня очень технично. Во время летнего перерыва в чемпионате мы должны были лететь на сбор в Австрию, а накануне в десять вечера позвонили и сказали, что я никуда не еду. Ребята об этом узнали уже в аэропорту от… корреспондентов. Но не могли же они не полететь! А последний разговор с Липатовым состоялся, когда команда находилась в Австрии и ничего сделать не могла.

Впрочем, я ничего особенного и не ждал. Раньше коллектив в «Локомотиве» другой был, сейчас все изменилось. У нового поколения иной менталитет, да еще и иностранцев больше десятка. Мне и в голову не приходит на кого-либо обижаться. Это жизнь, а она не стоит на месте. Они все – подневольные люди. Поэтому, когда Билялетдинов позвонил мне посоветоваться и рассказал, что ему предлагали капитанскую повязку, я ответил: «Раз дают – бери!»

Когда мы встретились с Липатовым, он сказал, что ни подписывать со мной новый контракт, ни повышать зарплату вдвое, как обещал, не будет. Предложил доиграть полгода до конца старого контракта на прежних условиях, а потом, дескать, «будем смотреть». И добавил: «За твои заслуги перед командой можем отпустить тебя сейчас, но за два миллиона». Ну молодцы, говорю, спасибо!

Меня вынудили уйти. Контракт с «Локомотивом» через полгода заканчивался, ничего конкретного клуб не предлагал, и в моем не самом юном по футбольным меркам возрасте надо было принимать решение. А после перехода в «Сатурн» Липатов заявил, что я ушел из-за денег. Я даже не возмущался, потому что с этими людьми мне все было понятно. Надо же было им что-то говорить, как-то перед болельщиками оправдываться. Что они еще могли придумать? Нет, не могу сказать, что попрощались со мной по-хамски, выставили за дверь. Сказал бы по-другому -корректно попросили. Они хозяева, они решают…

Очень странно было во втором круге выходить на родной стадион в форме «Сатурна». Я и в раздевалку-то по привычке сначала пошел в свою. Ну то есть в локомотив-скую. И только потом понял, что ошибся. И с ребятами локомотивскими перед игрой разговаривал, будто никуда отсюда и не уходил. А потом огромный баннер со своим портретом увидел – не скрою, приятно стало, что болельщики вспомнили. И поняли меня. Даже когда я забил пенальти в ворота их любимой команды. И моей – тоже. Эмоций у меня, кстати, после гола не было. Может, потому что был комфортный счет – 2:0 в пользу «Сатурна». А может, еще почему-то…

Другой сейчас «Локомотив», совсем другой. Мне очень жаль, что в свое время разошлись Филатов с Семиным. Что между ними произошло – не знаю, я в этот вопрос не вдавался и вдаваться не хотел. Думаю, что это началось еще до ухода Палыча в сборную. А ведь как было хорошо, когда каждый из них занимался своим делом, и они дополняли друг друга, – Семин тренировал, а Филатов занимался организационными вопросами… По сей день общаюсь с обоими – и знаю, как тот же Филатов переживал свою отставку.

При Филатове и Семине с людьми никогда не прощались так, как со мной. Они в глаза говорили все как есть, и никто никогда не уходил обманутым. И почти все после окончания карьеры получали работу в клубе, о чем во времена Филатова-Семина у нас разговор, пусть и в шутливой форме, тоже был. Нынешние же руководители, наверное, думают, что избавились от меня красиво. Хотя бы потому, что клуб получил за полгода до истечения моего контракта совсем не маленькую компенсацию. Каждый мыслит по-своему…

Получается, что разлад Валерия Николаевича и Юрия Павловича предрешил и мою судьбу тоже. Их двоих было бы тяжело свалить, поодиночке оказалось легче. Оба этих человека мне очень дороги, и команду эту подняли именно они. А как будет теперь, когда ни одного из них не осталось, – не знаю. Того, что было, уже нет, началась новая эра. Не только в команде – в клубе сейчас совсем другая атмосфера. Даже из работников клуба сейчас почти никого уже нет. Все, что в «Локомотиве» есть, сделало прежнее руководство. Посмотрим, на что способно новое.

Думаю, что прошлогодней расхлябанности, когда те же иностранцы творили все, что хотели, – в том числе, насколько я слышал, и игру в Самаре продали, – сейчас не будет. Новый тренер не даст. Я хорошо знаю Рахимова, мы общались еще даже до того, как он принял «Амкар». Ему наплевать на то, какие сумасшедшие деньги платят легионерам. Дисциплина у него будет одна на всех, и я желаю ему и ребятам удачи.

Весь прошлогодний бардак в команде происходил потому, что никто ни за что ни перед кем не отвечал. Правильно Босс в интервью сказал: с Лоськовым и Евсеевым в команде ситуация, подобная той, что произошла в Афинах с Одемвингие, была бы невозможна. Мы бы такого оставлять без внимания не стали, как бы человек хорошо ни играл. Так же, как в свое время поговорили с Бикеем. А сейчас даже руководство игрока наказывать не стало. Не понимаю, как такое возможно.

Меня по-прежнему тянет на матчи «Локомотива». В прошлом году, когда в «Сатурне» выдавались выходные, ездил в Черкизово. На игре со «Спартаком», правда, встретил Липатова, даже перебросились несколькими фразами. На «Атлетико» с большой радостью пообщался с Муслином. На Новый год звонил Семину, общаюсь с Филатовым, 10 ноября с днем рождения Босса поздравил. Сейчас вот на сборе к Владимиру Александровичу Токалову лечиться езжу и с ребятами встречаюсь…

Не знаю, будут ли игроки так же вспоминать о новом «Локомотиве», который приходит на смену тому, который был раньше. Моему родному «Локомотиву». Может, и будут. Меняется время, меняются люди, меняются команды. Но «Локомотив» Филатова и Семина будут с радостью вспоминать все, кто в нем играл. Потому что в нем все было по-честному и по-человечески. А в футболе, как выяснилось, так бывает далеко не всегда…

ВадимЕВСЕЕВ:

«РАНЬШЕ В "ЛОКОМОТИВЕ" ВСЕ БЫЛО ОТ ДУШИ. ТЕПЕРЬ-ОТ ДЕНЕГ»

Его давно уже называют главным правдорубом российского футбола. Этот человек – наверное, единственный, кто высказывает в лицо то, что думает, всем без исключения. Думаю, что если бы у него были бы какие-то серьезные претензии к президенту России и он оказался бы на встрече с ним, эти претензии обязательно были бы высказаны. И далеко не факт, что в очень дипломатичной форме.

На мой взгляд, в любой футбольной команде такой человек должен быть. И не только в футбольной. И не только в команде.

Мне в 2000 году довелось убедиться в резком и прямом характере Евсеева на собственной шкуре. Какой-то человек из «Локомотива» – за давностью лет не вспомню, кто именно – рассказал, что новичок Евсеев чувствует себя в команде неуютно, не нашел общего языка с партнерами и желает вернуться в «Спартак». Я об этом где-то походя написал. А во время следующего же приезда на базу в Баковку услышал от Вадима много «добрых» слов.

Не разговаривали мы после этого, по-моему, года полтора. Но потом помирились – да так, что и конфликт-то тот теперь кажется нереальным. В моих глазах российский футбол без Евсеева потерял бы огромную часть своего колорита. И совести, полагаю, тоже. Правда Вадима далеко не всегда причесана. Напротив -она жестка, колюча и порой выходит далеко за рамки формальной этики. Найдется немало людей, кто сочтет стиль поведения Евсеева не просто экстремальным, но и недопустимым.

Вот только давайте задумаемся, кем лучше быть – рафинированным лжецом или грубым правдорубом? Рафинированных правдорубов, академиков Сахаровых, в нашей жизни отчего-то почти не найти…

Далеко не всегда красота речи и благовоспитанность манер говорят о том, что человек – честен. В честности Евсеева, которого во вступлении к одному из интервью я назвал «дитя природы», не сомневаются все, кто его знает. Многие люди, с кем мне довелось общаться, говорят, что не могут позволить себе быть такими, как он. Хотя в душе очень этого хотят.

Сам Евсеев сейчас вполне причесан – в начале нового года он безжалостно состриг свою знаменитую шевелюру. Но не сомневайтесь: в главном он остался прежним. В чем я и убедился, воспользовавшись моментом – после небольшой операции в Германии Вадим заехал на несколько дней в Москву.

Так мало времени между звонком с просьбой об обстоятельном интервью и самой беседой у меня не было, кажется, никогда – каких-то три часа. И вот за окном февральская вьюга, а мы сидим в «Воокафе» на Цветном бульваре, пьем чай, и Евсеев рубит свою бескомпромиссную правду.

Кстати, если кому интересно, за два часа беседы ни одного матерного слова не прозвучало.

– Расставание с «Локомотивом» стало для меня полной неожиданностью, – признается Евсеев. На следующий день мы должны были улетать из Москвы на сбор в Турцию. А предыдущим вечером, после контрольного матча со «Спартаком» из Костромы, в котором я не играл, Бышо-вец подозвал меня и сказал: «Я строю новую команду и тебя в ней не вижу». После чего в своих лучших традициях взял минутную паузу. Видимо, ждал какого-то моего ответа или действия. Но я даже не знал, что сказать – настолько эта новость застала меня врасплох. Играл я в «Локомотиве» семь лет, а разговор с новым тренером об уходе занял две минуты.

Знаю, что поводов к такому решению я не давал. Да, могу сказать людям в лицо какие-то неприятные вещи, но там, в Португалии, ничего такого не было. Пришел новый тренер, и надо ему показывать игру, а не языком болтать. Да и как я мог ему что-то сказать, если лично с Бышовцем до того знаком не был? Знал только, что этот человек выиграл Олимпиаду. Это было для меня ориентиром. Считал, что если он достиг такого результата, то и тренер он хороший, и плохими человеческими качествами обладать не может. Потом уже узнал от ребят много чего интересного. Выяснилось, что он выиграл один серьезный турнир -и пользуется этой победой всю оставшуюся жизнь. Но думаю, что после «Локомотива» пользоваться уже не сможет.

Семь дней того первого сбора я тренировался, семь -болел, потом еще семь дней мы провели в Москве. Чтобы поставить на мне крест, время явно недостаточное. Тем более что в Португалии Бышовец дал нам пробежать «тест Купера», и я был вторым в команде после Вани Старкова. Думаю, тренер на такой результат не рассчитывал. Но и это не помешало ему меня выгнать.

Многие ребята были в шоке, узнав, что я уже не в команде. К примеру, Билялетдинов, Сычев и Спахич прямо в самолете (а основной состав летел в Турцию с дублем, куда меня отправили) хотели пойти поговорить с Бышовцем, чтобы меня оставили, но я их отговорил, сказав: «Вы лучше думайте о себе, а не обо мне». Мне бы они все равно уже помочь не смогли, а себе жизнь могли бы осложнить.

Ничего не могу сказать по поводу разговоров, что якобы моего ухода хотел даже не Бышовец, а Липатов. С Липатовым не общался, позицию его не знаю. Но даже если это и так, то сильный человек никогда не выгонит игрока из команды из-за того, что на него кто-то надавил.

Впрочем, Семин меня предупреждал перед отъездом на первый сбор, чтобы я молчал и не поддавался ни на какие провокации. Раз он мне такое сказал – значит, что-то ему уже было известно. Но в Португалии бросилась в глаза одна вещь – не в отношении меня, а в отношении команды. Игроки и многочисленные тренеры жили строго через номер. В одном мы с Самедовым, в следующем -Кульков, затем Пашинин с Маминовым, за ними – Лютый, потом Лоськов с Гуренко – и Клейменов. Нетрудно было догадаться, что все это делалось для прослушки наших разговоров. Так оно на практике и оказалось. Лютый с нами в баню ходил… Короче, везде были уши. В «Локомотиве» к такому не привыкли. Мы всегда знали, что тренеры и руководство нам доверяют, и ничего не боялись. А тут…

Кстати, Бышовец сказал, что не хочет меня видеть в команде не только он, но и руководство. И назвал имена: Семин, Липатов. Липатов-то ладно, но Семин?! Я знал, что это не так. И убедился в этом, когда после двухнедельного сбора с дублем в Турции пришел к Юрию Павловичу и задал ему по этому поводу прямой вопрос. По его реакции уверен, что Семин сказал мне правду.

А вот в то, что я не нравился Липатову, очень даже верю. Я вообще об этом догадывался давно. Не умею прикидываться, что к кому-то хорошо отношусь, если это не так. Филатова я уважал намного больше, а Липатов для меня авторитетом никогда не был.

Он сразу некрасиво повел себя в команде. Едва познакомившись, начал рассказывать, за сколько секунд бегал 200 метров. Нам-то что? Разве ты благодаря этому сюда пришел?

Или вот еще случай. Познакомились мы с Липатовым в 2005 году, после поражения от «Рапида», в московском ресторане. Филатов пригласил тогда восемь футболистов, чтобы поговорить о том, что происходит в команде, и познакомить нас с Липатовым. Он нам про свои спортивные успехи рассказывал, а потом попрощался. И вдруг, уже выйдя, звонит Филатову и говорит: «Выгляни в окно и посмотри, на какой я машине». Машина была, конечно, хороша, но все это выглядело как какой-то детский сад. Вряд ли это кому-то из ребят могло понравиться.

Помню, он мне как-то дал свою визитку и сказал, чтобы я ему как-нибудь позвонил или в Лужники приехал. Думаю – зачем? Гуренко, который тоже участвовал в том разговоре, объяснил: «Он тебя пригласил в футбол поиграть!» Но мне это не надо было. Таким образом набирать очки у начальства – это не мое.

У меня есть одна проблема – новые имена быстро не запоминаю. И вскоре после той встречи после какого-то матча в раздевалке я имел неосторожность громко сказать Филатову: «Ну, где тот наш акционер?» Липатов же, как оказалось, стоял рядом и с Измайловым разговаривал. Посмотрел он на меня тогда очень внимательно.

Я всегда любил «душить» Филатова по поводу премиальных. После каждой победы говорил ему: «Когда будем делить наши деньги?» Валерий Николаевич к этому привык, а вот для Липатова это было что-то новое.

Теперь-то вижу, что когда денег в «Локомотиве» было относительно мало, все было хорошо. А когда их стало очень много, все «поплыло». Раньше в этом клубе все было от души, а теперь – от денег.

Сначала Липатов руками Филатова убрал Семина, не пустив его после сборной обратно в «Локомотив». Потом убрал Филатова руками Семина, сделав того президентом для болельщиков и прессы – а на самом деле он ничего не решал. И в конце концов убрал Семина, отправив его в отставку вместе с Бышовцем. Все было сделано красиво.

Мне люди рассказали, какой случай произошел перед отставкой Филатова. Их вдвоем с Липатовым вызвали к Якунину. «На берегу» они договорились, что будут говорить вместе и гнуть одну линию. А у Якунина говорил только Филатов. Липатов молчал. И через какое-то время, когда принималось решение, все шишки, естественно, достались Валерию Николаевичу.

Кстати, так уж получилось, что одну мою фразу Липатов использовал для того, чтобы снять Филатова. Тогда после матча последнего тура чемпионата-2006, когда мы заняли третье место, я, пробегая мимо телекамер, крикнул в них: «Спасибо Муслину!» Так вот от многих слышал, что Липатов сказал Якунину: «Вот видите, Филатов убрал Муслина, а Евсеев от имени коллектива крикнул в его адрес слова благодарности». Притом, что неизвестно, кто в действительности уволил Муслина – Филатов или Липатов. То, что Филатов взял ответственность на себя, ни о чем не говорит: Валерий Николаевич всегда был человеком прямым.

Мне было очень приятно, когда я в конце прошлого года позвонил Филатову – и Валерий Николаевич обрадовался моему звонку. Поговорили по душам. Я, честно говоря, боялся, что он после той реплики про Муслина затаил на меня обиду. Мне тогда еще говорили, что ему это очень не понравилось. Но он отреагировал нормально. Да и что нам теперь делить, когда из «Локомотива» убрали и его, и меня?

Я ведь и ту фразу произносил не в пику Филатову, а просто потому, что мы все так действительно думали. Всегда хотел сделать для коллектива только хорошее – и делал. Когда пришел в «Локомотив» из «Спартака», сразу сказал, что хочу, во-первых, обыграть «Спартак», а во-вторых, стать вместе с «Локомотивом» чемпионом. И того, и другого мы добились, и не раз.

А то, что я думаю по поводу увольнения Муслина, Филатов прекрасно знал. Сразу после отставки он вызвал группу игроков к себе и сказал: «Вы меня знаете, вам ничего не будет. Скажите то, что думаете». Я встал и спросил президента прямо в глаза: «Зачем вы убрали тренера, который всем нравился?» И ребята меня поддержали, каждый стал высказываться.

Разговор длился почти час, и в конце Филатов сказал: «Да, я думал, что вы будете другого мнения…» Жалко только, что Валерий Николаевич не узнал об этом до того, как решение было принято. А то приходим однажды утром на тренировку, и нам говорят, что тренера убрали. Я сказал: «Не понял юмора!» К Долматову у нас не было никакой неприязни, но после отставки Муслина у нас не было никаких эмоций. А без эмоций играть невозможно.

Когда заключал свой последний контракт с «Локомотивом», Филатов пообещал мне работу в клубе после окончания карьеры. Это не было записано в соглашении -мне было достаточно слова президента. То же самое бьшо у Лоськова и Овчинникова. Помню, мы в разговорах с ребятами распределяли, кто чем будет заниматься. Я говорил, что Лось будет аквапарком заведовать, а я там же буду инструктором. Ломали голову, куда бы Босса пристроить…

А в итоге и аквапарк на «Локомотиве» не достроили, и нас троих в клубе больше нет.

Филатову и Семину я благодарен за то, что они сделали из меня не только футболиста, но и личность. То, что я сейчас называю вещи своими именами, и нехорошего человека в лицо назову нехорошим человеком, – это их заслуга. Да, могу использовать при этом разные слова. Но никогда такого не будет, чтобы сейчас я говорил тебе комплименты, а едва ты повернулся ко мне спиной, тут же начал твоему соседу рассказывать о тебе гадости.

С Семиным почему так легко? Потому что он очень открытый человек. Да, может накричать, отругать. Но зла не таит, и если, остыв, понимает, что не прав, всегда извинится. Ему это не стыдно и не зазорно, несмотря на весь свой авторитет. Многим другим людям его уровня через свое «я» трудно переступить, вслух признать свою ошибку. А с Семиным это случалось не раз.

В какой-то момент я мог сбиться с правильного пути. Когда перешел в «Локомотив» из «Спартака», появилось очень много свободного времени, к чему я не привык. В «Локомотиве», в отличие от «Спартака», тебе доверяли, никто сзади над тобой не стоял. И с непривычки стали возникать разные эксцессы. В частности, на дорогах. Дважды за месяц случалось, что бил окна в пробках, когда меня нагло подрезали. Пришел к Семину, сказал: «Что-то у меня с головой происходит, неадекватно себя веду». Пообщались, поняли друг друга, он отнесся по-человечески. А напоследок отправил меня к доктору, и тот дал успокоительных таблеток. Да я и сам понимал, что надо пересмотреть отношение к жизни, не быть таким агрессивным. По крайней мере, за пределами поля.

Но на поле он всегда требовал боевитости. Знаете, как он учил команду не бояться «Спартака»? Когда Романцев был тренером «Спартака», Семин говорил так: «Представьте, что сегодня игру никто не посмотрит, и завтра все возьмут в руки газету. Если тренеры "Спартака" будут расписывать, как хорошо "Локомотив" играл – значит, мы точно проиграли. Зато если с их стороны начнутся сотряса-ния кулаками: "Костоломы! Агрессоры!" – значит, все в порядке». Против «Спартака» тогда можно было выстоять только так. Жестко, не давая ни метра свободного пространства и ни секунды времени. И ведь стало получаться в конце концов!

Юрий Павлович сам эмоционален и понимает эмоции других. У меня они иногда бьют через край. В 2002 году был случай. Я всю весну восстанавливался после разрыва крестообразных связок колена и только ближе к лету начал выходить на несколько минут на замену. В последнем туре перед перерывом, связанным с чемпионатом мира, играли дома с «Ротором». За неделю до того нас разбили в Самаре – 0:3. А тут еще и выбыли несколько защитников: Лекхето уехал готовиться к чемпионату мира, кого-то дисквалифицировали. И Семин мне за неделю до «Ротора» сказал: «Готовься, будешь играть».

Я настраивался, как зверь, всю неделю только об этом и думал. А на установке узнал, что остаюсь в запасе. Как же разозлился! В результате у нас два человека получили травмы, и мы с Дроздовым вышли на замены еще в первом тайме. А на 88-й минуте при счете 1:0 я забил. Не бог весть как – все сделал Бузникин, мне оставалось только попасть головой в пустые ворота.

Но испытал в этот момент такие эмоции, что подбежал к скамейке и заорал: «Семин, со…ть!»

А знаете, чем все закончилось? После перерыва, связанного с чемпионатом мира, я до конца сезона выходил в стартовом составе и забил девять голов. И Семин приводил меня всем в пример. Говорил: «Разозлитесь на меня так же, как Евсеев!»

То же самое слово, что тогда Семину, я после матча «Локомотив» – «Сатурн» прошлой осенью крикнул Бышов-цу. Меня тогда даже оштрафовали на 150 тысяч, потому что «Советский спорт» раздул эту историю. Я эти деньги лично, из своего кармана, платил. А потом, когда эта газета хотела со мной поговорить, сказал им: «15 следующих интервью платите мне по 10 тысяч. Отобьете штраф, а потом буду разговаривать с вами бесплатно». Так они это напечатали. С ними даже шутить нельзя.

А тот матч, который стал моим первым за «Сатурн», конечно, был для меня чем-то особенным. И для Лося тоже. На родном стадионе все-таки, в привычной атмосфере. Только в другой форме. Как Димона встретили! Бышовец и Липатов были в шоке, когда увидели баннер на всю трибуну с портретом Лоськова. Димка их перед игрой все «травил»: «Вы смотрите, когда в стык с Евсеевым пойдете. Там шипы готовы!» Са-медов, когда узнал, что я буду справа, а не слева, то есть не против него, успокоился. До того я не провел за «Сатурн» ни одного матча, но мудрые тренеры, видимо, понимали, что в этой игре я должен выйти на поле. Должен. Они видели, как я к ней готовлюсь, потому что уже где-то дней за пять до матча я заехал жить на базу!

Настрой был дикий. И когда мы уже в первом тайме повели – 2:0, и я бросал аут рядом со скамейкой Бы-шовца, я повернулся к нему и сказал: «Ну что, обо-с.лись?» А после игры в подтрибунном помещении, поднявшись по ступенькам, крикнул ему то самое слово. Ребята рассказывали, что Бышовец, войдя в раздевалку, сказал им: «Это он не мне, а вам сказал». Но ребята тут ни при чем. Они прекрасно знали, кому то слово было адресовано.

Как я могу относиться к человеку, который в клубе говорил: «Овчинников дает деньги, чтобы ребята сдавали игры»?! Которому везде мерещатся заговоры? Который давно уже не тренер, а бизнесмен? Недаром слухи ходят, что даже двадцать лет назад на Олимпиаду в Сеуле 15 человек в сборную прошли по игре, а остальные – по финансовым возможностям…

Бышовец, правда, одним хорош. Он настолько любит деньги, что у него всегда в командах были большие премиальные. Поэтому и ребята зарабатывали прилично. Рассказывали, что в 92-м году на чемпионате Европы они, дважды сыграв вничью, получили столько, что Колосков на Бышовца за это до сих пор в обиде.

За три недели работы с Бышовцем я узнал, что в те годы звание лучшего игрока Европы должен был получить он, а не Блохин. О себе он вообще рассказывал постоянно. О том, как молодым игроком киевского «Динамо» ходил вверх по лестнице, а «старики» поднимались на лифте и смеялись над ним. А закончил он эту историю так: «Я потом играл, а их в команде уже не было».

В прошлом году ребята рассказывали, какая атмосфера была на предматчевых сборах. Все не вылезали из своих номеров! Раньше везде толпился народ – кто в телевизионной что-то смотрит, кто в карты играет, кто у докторов «тусуется», кто-то в столовой… Все на виду были, даже иностранцы. При Бышовце же можно было закричать «ау» – и никто бы не появился. Каждое появление где-либо – это лишнее слово. А оно могло быть истолковано по-всякому.

А Лося как убрали? Это же настоящий беспредел! Даже когда от меня избавились, я и предположить не мог, что они так с Димкой поступят. Сейчас в «Сатурне» Гаджиев нарадоваться не может, что у него есть такой игрок. А Бер-дыев, наоборот, расстраивается – Лоськов же должен был к нему в «Рубин» перейти, но «Сатурн» сыграл на опережение.

Могу представить, что бы сделал со мной Бышовец, если бы услышал о себе фразу, которую я произнес внутри команды в начале работы с Муслином! На сборах как-то сказал: «Да нет, будем в середине "вариться"…» Вокруг было много народу, и при Бышовце информация до главного тренера обязательно бы дошла. Может, она дошла и тогда. Не знаю. Но Славо никак не дал мне об этом знать. Наоборот, доказал за это время и мне, и другим ребятам, что адекватен, да и просто любит футболистов.

У Муслина все было четко. Расписание тренировок вывешивалось на неделю вперед. Мы знали поминутно, когда что будет, и могли строить планы на свободное время, не боясь, что в последний момент из-за плохого настроения все поменяется. Мы чувствовали, что нас уважают.

При нем – не знаю уж, по чьей инициативе – мы после каждого матча стали собираться в ресторане около клубного интерната. Там были игроки, тренеры, руководители, иногда даже случайно забредали болельщики, если охрана не проявляла бдительность. Царила полная свобода, запретов не было, каждый мог сколько угодно выпить, поговорить на любые темы. Сидел, к примеру, Липатов и смотрел, как я пять кружек пива ребятам несу, несмотря на то что там есть официанты. Мы тогда в «Локомотиве» никого не боялись. Есть такое фанатское двустишие: «Самый лучший коллектив – это наш "Локомотив"!» К нашему коллективу тогда это полностью относилось…

Так вот, после домашнего поражения от «Спартака» из Нальчика, когда у нас была одна ничья и два поражения, посидели мы в ресторане и собирались уже с женой уходить. Смотрю – одновременно идет к своей машине Муслин. Говорю жене: «Подожди в машине». И подзываю его: «Славо, иди сюда!» То есть пошел, конечно, не он, а я. Он вначале, конечно, насторожился, но я сказал ему: «Ты все нормально делаешь. Это мы пока твою игру не до конца понимаем, много нюансов. Главное – не думай, что мы тебя "сплавляем". Просто пока не можем перестроиться. Но увидишь: все будет нормально!»

Было видно, что он проникся. И если следующий матч мы все-таки еще проиграли «Спартаку», то потом обыграли ЦСКА и начали свою долгую беспроигрышную серию. Она оборвалась в игре с «Москвой», после которой Славо и уволили, сказав, что надо встряхнуть команду. Ничего не понимаю. Были на первом месте, проиграли «Москве», оказались на втором. Кого встряхивать? Зачем? Да, проиграли «Зюлте-Варегему», недооценили соперника. Но с тех пор прошло время, команда доказала, что не «поплыла», имеет все шансы занять первое место. До сих пор уверен, что если бы Муслина не уволили, тот чемпионат мы могли бы выиграть спокойно. Без вопросов. Некрасиво с ним поступили.

После отставки Муслина мы встречались с ним в сербском ресторане. Когда его назначили в «Химки», я через его друга позвонил, поздравил. Он и предложил посидеть, посмотреть вместе какой-то матч Лиги чемпионов. Потом приезжал Иванович с агентом, шел разговор об интересе «Ювентуса»… Хорошо тогда встретились со Славо. Надеюсь, будем встречаться еще. Я к нему очень хорошо отношусь.

О ссоре Филатова и Семина мы по каким-то косвенным признакам, может быть, и догадывались, но напрямую ничего не знали. На людях они никогда ничего не показывали. У них на первом месте были профессиональные отношения, а не личные. И Семин всегда ставил на игру того, кто сильнее, а не у кого выше зарплата.

И от Филатова тогда я ни разу не слышал, как надо в футбол играть. Хотя он, в отличие от некоторых, не где-то двухсотметровки бегал, а играл в «Торпедо» и был чемпионом СССР. Но при Эштрекове Валерий Николаевич стал позволять себе позвонить, посоветовать, кого на замену выпустить. Было такое дело.

Но тут я Филатова понимаю. К Эштрекову, когда он стал главным тренером, вообще отношение изменилось. Один эпизод до сих пор стоит у меня перед глазами. Выиграли мы один из первых матчей после ухода Семина в сборную. Сидим в раздевалке, Филатов еще не пришел. Хочет войти Семин, но охранник просит выйти его из раздевалки. Рядом стоит Эштреков. И делает вид, будто он ничего не слышит и не видит, хотя я сижу в нескольких метрах и понимаю, что это не так.

Для меня это был нонсенс. Пусть потом говорили, что это инициатива Филатова – не знаю, так это или нет. Но все равно, если Эштреков проработал с Семиным 15 лет, если вы друзья, и тут с твоим другом так поступают – как можно промолчать? Тебе дали власть – и ты сразу поменял отношение к людям?

Когда Эштреков был вторым тренером, у всех были с ним великолепные отношения. Но как только стал главным, сразу превратился в другого человека. И дело не в том, что начал предъявлять к нам требования, а просто вести себя стал по-другому. Раньше мог понять, посоветовать, а теперь – на пьедестале.

При Эштрекове мы проиграли в квалификации Лиги чемпионов «Рапиду», чего при Семине, уверен, не произошло бы никогда. Даже несмотря на травму Сычева. С такой игрой Юрий Палыч уже в перерыве в раздевалке бы все разнес – и мы бы проснулись. А Владимир Хазраи-лович даже после игры, когда у нас был дикий стресс и мы не знали, куда деться, спокойным голосом сказал: «Завтра тренировка, восстановительные процедуры. Жду вас на базе во столько-то». Как будто ничего не произошло, и мы не проиграли команде, которую должны были «хоронить» еще в первой игре…

Семин в случае чего не давал нам спуску. По раздевалке сумки летали. Ребята рассказывали, как однажды – кажется, во Владикавказе в 99-м году – Юрий Палыч даже ногу подвернул: ударил по сумке, а там что-то тяжелое лежало. При мне таких случаев не было. Но, когда он заводился, иногда аж пена изо рта шла. И ведь действовало! Это на сильные команды нас настраивать не надо было. Со слабыми сложнее было.

Но при всей своей эмоциональности в решающие моменты Семин был абсолютно спокоен и передавал это спокойствие нам. Так было, например, перед золотым матчем 2002 года, когда Юрий Палыч просто пришел в раздевалку и сказал, что если мы сегодня сыграем в свою игру, то победим. Мы встали, пошли и победили. Потому что в такие дни ничего нагнетать не надо, все и так понятно.

А Эштрекову я в Израиле во время игры высказал все, что думаю. Проводили последний матч сезона на Кубок УЕФА, вели в счете – 4:0. Я играл правым защитником, как раз бегал по бровке около него. Он мне всю дорогу что-то кричал. В конце концов я повернулся к нему и сказал: «Сядь на лавочку и радуйся, счет – 4:0».

Он отреагировал не сразу. А когда понял, что ему сказали, начал на меня кричать: «Сам заткнись!» Я выдал еще одну тираду, которую слышал весь стадион. Правда, после того матча, на банкете по поводу окончания сезона, общались уже нормально. Но относиться к Эштрекову так же, как в его бытность вторым тренером, я в любом случае уже не мог.

Возможно ли, чтобы Филатов и Семин снова смогли работать вместе? Думаю, что возможно. Но Липатова вряд ли уберут, если все пойдет хорошо у Рахимова.

А Рахимов мне по своему характеру очень симпатичен. Помню его еще по «Спартаку» – он тогда был в основном составе, я в дубле, но тогда все тренировались вместе. И совсем не удивился, когда мне позвонили ребята из «Локомотива» и рассказали, что на первом же собрании он повернулся к Липатову и сказал: «У вас ко мне есть что-то еще?» Тот ответил, что нет. И тогда Рашид открытым текстом попросил его выйти, сказав, что ему надо поговорить с ребятами. Это о многом говорит. На сто процентов уверен: когда тренер так себя с самого начала поставил, никто в его работу лезть не будет.

Наверное, в прошлом году я мог остаться в «Локомотиве», если бы согласился при Бышовце играть за дубль. Когда пришел за трудовой книжкой к Семину и попросил найти мне команду, то он так и сказал: «А зачем тебе уходить? Тренируйся, как Булыкин, в дубле, получай зарплату».

Но я не могу получать деньги неизвестно за что. В результате ушел в «Торпедо». В первый дивизион особо не рвался, но когда в семье Георгия Ярцева случилось несчастье, я чисто по-человечески решил его поддержать. Ну а когда Ярцева уволили, меня в «Торпедо» уже ничего не держало.

Я хоть всегда и любил говорить про премиальные, но у меня завышенных финансовых требований никогда не было. Я примерно как Овчинников, который говорил: «На сколько мне предложат – на столько и подписываюсь». Помню, как удивился, когда первый раз разговаривал с Семиным, и он спросил: «Сколько ты хочешь?» Даже не знал, что бывает такая постановка вопроса. Мне было 23 года, и у меня не было ничего. Назвал зарплату, и мне дали ее сразу. Потом понял, что просить можно было намного больше…

Но сейчас жизнь так сложилась, что меня познакомили с хорошим агентом, Павлом Андреевым. И он сделал мне в «Сатурне» такой контракт! Даже не знал, что могу столько денег получать! Я же деньги люблю… примерно как Бышовец (смеется). Только заработанные своим трудом, а не из воздуха.

Так вот, желания трудиться у меня меньше не стало. Я всегда выходил на поле – и заводился. Мне до сих пор интересно. Если играю – значит, должен полностью выложиться. Так было и так будет. И в «Спартаке», и в «Локомотиве», и в «Торпедо», и в «Сатурне».

Но если вспоминать, какая победа в моей жизни была самой весомой… Долгое время считал, что со «Спартаком» в 96-м. Но по прошествии лет понял, что все-таки с «Локомотивом» в 2002-м. Потому что «Спартак» много раз был чемпионом и раньше, а «Локомотив» мы одной этой победой подняли на вершину. И все поняли, что никакое это не «пятое колесо в телеге московского футбола»…

Заключение

У РАЗЪЕЗДА

…Мне страшно хотелось, чтобы Семин вернулся. Чтобы мы десятки раз еще видели его какие-то мальчишеские объятия с игроками в минуты побед, чтобы смотрели по телевизору на его абсолютно неповторимое выражение лица и жестикуляцию во время игры, чтобы он яростно, до хрипоты, спорил с судьями… Но сказать, что я был уверен в этом его возвращении в большой футбол после сборной, московского «Динамо» и президентства в «Локомотиве», значило погрешить против истины. Надеялся – не более.

И вот в январе это произошло. Никогда не думал, что с моим дожурналистским опытом спартаковского болельщика смогу по-настоящему переживать за киевское «Динамо». Но посмотрел на экран и почувствовал: переживаю. Верно говорят: журналисты болеют в первую очередь за людей.

Палыч пришел в аморфное, позорное «Динамо», проигравшее перед тем все шесть матчей в групповом турнире Лиги чемпионов и пропустившее там даже больше голов, чем «Спартак» в жутком 2002-м – девятнадцать против восемнадцати. Хуже того, в чемпионате Украины, где киевляне всегда царствовали наряду с донецким «Шахтером», к моменту появления Семина они занимали четвертое место. Сказать, что динамовские болельщики восприняли появление московского тренера с радостью, тоже нельзя. Опросы общественного мнения, свидетельствовали, увы, об обратном.

Они его еще не знали…

Прошло всего две недели, как Семин был представлен, – а команде уже нужно было выходить на матчи Кубка Первого канала в Израиле. Да еще и против кого! «Спартака», до последнего тура боровшегося за чемпионство в России и вышедшего в плей-офф Кубка УЕФА. А потом еще и «Шахтера» – оппонента номер один на Украине.

Не знаю, что и как Палыч сделал за считанные недели с разобранной, утомленной всем на свете командой. Но я смотрел матчи со «Спартаком» (его «Динамо» выиграло -3:0), «Шахтером» – и видел, как эти люди хотят играть, какие эмоции в них бурлят, как они радуются друг другу, тренеру, самим себе. Семин – один из немногих, кто может найти слова, чтобы внутри команды зажегся огонь, будто бы из ниоткуда появилась душа. Не было бы ее -разве сравнял бы счет защитник Юссуф на последней минуте добавленного времени к финалу турнира против «Шахтера»?

На последних минутах основного времени, в овертай-ме и при серии пенальти меня не покидало ощущение, что это – никакой не товарищеский турнир, а матч плей-офф Лиги чемпионов. Такого драйва я не видел уже давно. При том, что формально тот матч ничего не значил, победа в нем не сделала киевлян чемпионами Украины или обладателями национального кубка.

Но ощущение не могло подвести. Я смотрел, как Киев выгрызает победу – и чувствовал, что рождается команда. И знал, что при Семине они уже никогда не будут такими, как месяц-другой назад в Лиге чемпионов. Когда тренер в товарищеском вроде бы матче способен на такой страстный монолог, какой Палыч адресовал судье Бузакке, – команда никогда не будет на поле равнодушной и покорной. Наш арбитр Игорь Егоров перед тем матчем предупредил коллегу: «Готовься, тут все будет по-взрослому». Швейцарец высокомерно заявил: «Да я чемпионаты мира судил, тут-то что может произойти?» Егоров усмехнулся: «Тебя ждет самый трудный матч в жизни». Глядя на растерянного, «поплывшего» Бузакку, становилось ясно: он не поверил. А зря…

Любому, кто видел лица этих киевских парней, все становилось ясно. Они поверили Семину, они почувствовали, что с этим человеком есть шанс вылезти из той пропасти, в которую они уже даже не катились, а летели. Без этой веры вратарь Шовковский никогда бы не вытащил в послематчевой серии с «Шахтером» три пенальти, а Юссуф – не сравнял бы счет, когда почти все уже было кончено.

Ощущение не обмануло. 2 марта, в день, когда возобновлялся чемпионат Украины, «Динамо» встречалось в гостях с неожиданным лидером – «Днепром» из Днепропетровска. Киевляне отставали от соперника на четыре очка. Поражение автоматически вычеркивало их из числа соискателей золота, да и серебро делало крайне проблематичным: «Шахтер», против которого «Динамо» в досемин-ские времена сыграло уже оба матча чемпионата, шел почти вровень с «Днепром». И очки больше терять не собирался.

Словом, ничья в Днепропетровске казалась вполне приемлемым исходом.

Закончилось же все – 4:0 в пользу «Динамо». Так «Днепр» перед своими болельщиками не унижали никогда. Он потерпел самое крупное домашнее поражение в своей истории.

Почему-то мне думается, что Сергей Липатов, сидя у телеэкрана, после голов киевлян не вскакивал с криками радости…

Прошло три недели. За это время «Динамо» потеряло своего капитана Сергея Реброва, который не смог устоять перед огромным контрактом, предложенным «Рубином» из Казани. Семин сначала не хотел расставаться с капитаном: «Да меня болельщики загрызут!» Но Палыч в первую очередь – человек. И он понял футболиста, которому на излете карьеры предложили в несколько раз больше, чем он смог бы зарабатывать в Киеве. Вот жизнь пошла: десятая по итогам прошлого года команда в России способна перекупить капитана киевского «Динамо»…

23 марта произошло то, во что какой-то месяц назад не верил никто. Киевское «Динамо» вышло в лидеры!

В этот-то момент наша книга и уходит в печать. Чем закончится чемпионская гонка на Украине – мне пока невдомек. Хотя то, что удалось Семину, уже можно назвать чудом.

Одного только жаль. Того, что это происходит с ним не в России. И не в «Ло… Ладно, не будем сыпать соль на

болелыцицкие раны. Все равно уже ничего не изменить. По крайней мере – сейчас.

Изменить можно другое.

…Прошлый август. Пафосный Кубок РЖД, на который в гости к «Локомотиву» за внушительный гонорар приехали «Реал» и «Милан».

Царственных гостей в столичном аэропорту встречает молоденькая девушка из осетинского города Беслан. Того самого, что несколько лет назад пережил страшную трагедию, которую невозможно вычеркнуть из памяти.

Девушка – фанатка сборной Италии. Чтобы первый и, возможно, последний раз в жизни увидеть своих кумиров и пообщаться с ними, она по крохам собирала у друзей деньги на дорогу и жилье. Добиралась на перекладных. Выучила несколько фраз по-итальянски – но суперзвезды уровня Фабио Каннаваро, видя ее, без всякого перевода понимали, что они для нее значат. И общались с ней как с лучшей подругой.

Цены на билеты «Локомотив», которому турнир встал в копеечку, назначил драконовские – минимум пятьсот рублей. Девушка из Беслана потратила на них чуть ли не последние деньги. А после матча встала у ограждения, за которым был припаркован автобус «Милана». Ее мечтой было взять автограф и сфотографироваться с полузащитником Андреа Пирло.

Дюжим локомотивским охранникам на это было глубоко наплевать. Из Беслана? Да хоть с Камчатки. Нет пропуска? До свидания.

Сотрудница пресс-службы «Локо» Мария Устилимова кое-как все-таки провела девушку за барьеры. Но едва та достала фотоаппарат, чтобы сфотографировать главного тренера Карло Анчелотти, как секьюрити «Локомотива» вновь грубо вытолкали ее вон. Вышел Пирло – но ее уже никуда не пускали. И все доводы работницы пресс-службы разбивались о бессердечие и хамство.

Девушка тем временем в голос рыдала. Все окружающие поняли, что сейчас этот человечек переживает настоящую трагедию. Что рушится заветная мечта ее бедной провинциальной жизни. Мечта, от которой она была бесконечно далеко и к которой сегодня подобралась настолько близко.

Не поняли этого только набранные незадолго до того держиморды футбольного клуба «Локомотив». Раньше, при секьюрити времен Филатова – Семина, такого не могло бы произойти никогда…

…Девушку из Беслана спасла все та же Мария Устилимова. Увидев такое горе, она подарила ей собственную майку Пирло с уже полученным автографом знаменитого футболиста. Юная жительница Северной Осетии посмотрела на нее с такой благодарностью, что этого взгляда Устилимова не забудет никогда.

Вот они – два пути того разъезда, перед которым стоит сейчас на семафоре железнорожный состав из Черкизова. Путь первый – стать таким, как черствые люди-автоматы из стадионной охраны. Путь второй – вернуться к тому, что сделала сотрудница пресс-службы. И что, собственно говоря, было в этом клубе всегда.

Думая об этом случае, я понимаю: надежда есть. Пока в «Локо» остаются те, кто способен сопереживать, – не все еще потеряно. Правда, люди эти играют роли второго плана…

Наверное, есть среди вас и те, кому в прочитанных выше монологах доводы действующих клубных боссов показались единственно верными и безукоризненными. Что ж, для того я и дал каждому возможность определиться со своим выбором.

Сейчас вышло из моды верить своему сердцу.

Верить власти и тугому кошельку – надежнее и практичнее. Пусть те люди, которым по душе такая позиция, живут и радуются жизни. Нет сомнений, что в сегодняшнем мире им тепло и сухо. И никакие кошки на душе не скребут.

А у меня – не получается. Сердце берет верх.

И поэтому наивная вера, что однажды Юрий Семин и Валерий Филатов или их единомышленники еще вернутся в «Локо» и сделают его таким, каким мы его любили, до конца меня не оставляет.

ФУТБОЛ КАК СТРАСТЬ!

Игорь Рабинер

«Локомотив», который мы потеряли

Ответственная за выпуск

С. 3. Кодзова

Корректор В. В. Саранчёва

Оформление обложки А. Ф. Щавелев

Верстка Л. П. Роговой

Подписано в печать 25.03.2008

Формат 84x108/₃?. Печать офсетная

Бумага офсетная. Тарнитура «Times»

Уч.-изд. л. 20,2. Усл.-печ. л. 25,2

Тираж 25000 экз. Изд. № ОП-08-0456-СО

Заказ № 8331.

ЗАО «ОЛМА Медиа Групп»

105062, Москва, ул. Макаренко 3, стр. 1

http://www.olmamedia.ru

Отпечатано по технологии CtP в ОАО «Печатный двор» им. А. М. Горького 197110, Санкт-Петербург, Чкаловский пр., 15

В своем новом бестселлере ведущий обозреватель газеты «Спорт-Экспресс» Игорь Рабинер рассказывает о том, как за 15 лет футбольный клуб «Локомотив» из аутсайдера превратился в одного из флагманов отечественного футбола. Что потом случилось с «Локомотивом», как была разрушена существовавшая в нем семейная атмосфера, почему клуб превратился в цитадель интриг и подковерной борьбы?

«Мы с Филатовым с юности крепко дружили.

Но в какой-то момент разногласия, связанные с футбольными вопросами, затмили главное, что было в наших отношениях… Не нашлось людей, которые посадили бы нас за стол, заперли снаружи дверь и сказали: "Что вы творите? Сядьте – и пока не разберетесь со всеми своими проблемами, из этой комнаты не выйдете!"… Понимаю, что от этого пострадал весь "Локомотив". Вместе нас свалить было бы невозможно. Мы в любом случае продолжали бы выигрывать. И тогда не пришли бы чужие люди, которые не знают и не любят этот клуб».

Юрий Семин

«Когда Бышовец произнес свою знаменитую фразу: "Нет предела человеческой мерзости", он же сказал эти слова о самом себе! Это же у него сработало подсознание!»

Сергей Овчинников

«Когда денег в "Локомотиве" было относительно мало, все было хорошо. А когда их стало очень много, все "поплыло". Раньше в этом клубе все было от души, теперь – от денег».

Вадим Евсеев

«Против меня была развернута спланированная кампания. Ее вела организованная группа фанатов, за которыми стоял президент клуба Семин. Из той же серии – выступления Овчинникова, Евсеева, Лоськова. После победы в Кубке России они увидели: построена команда, которая должна выиграть чемпионат. А этого нельзя было допустить».

Анатолий Бышовец

«Ощущение никуда не уходит: вступил в дерьмо и не могу отмыться. При Липатове, который не может жить без интриг, "Локомотив" превратился в осиное гнездо… Липатова же никто не знал. Ну, президент "ТрансТелеКо-ма" – но ведь таких "транстелекомов" тысячи! А "Локомотив" – один. И ему страшно хотелось им порулить».

Валерий Филатов