Надежда любого христианина на будущее основана на воскресении Иисуса Христа и обетовании о том, что оно служит гарантией воскресения и вечной жизни всех верующих в Него (1 Кор. 15:20, 21; 2 Кор. 4:14).

Возвращение Христа к жизни после смерти на кресте служит гарантией всем христианам, что Его обетования надежны и что все, кто вверяет Ему Свою жизнь, могут с нетерпением ожидать вечной жизни, не подверженной смерти. Это воскресение произойдет в момент возвращения Христа (1 Кор. 15:51, 52; 1 Фес. 4:16). Для умерших во Христе это будет означать возвращение к жизни из бессознательного смертного сна. Для верующих во Христа, которые будут живы во время Его возвращения, это будет означать преображение для бессмертного, вечного бытия на новой земле. Все, кто во Христе, получат новое, прославленное тело и не будут больше подвержены смерти (1 Кор. 15:42–44). Нечестивые воскреснут отдельно, в другое воскресение, чтобы вкусить вторую смерть, то есть полное и окончательное уничтожение (Откр. 20:5–10).

Этот последовательный, библейский взгляд на воскресение мертвых отличен от популярной веры в бессмертие души и несовместим с ним.

Статья начинается с исследования библейского материала о воскресении и прославлении верующих. Затем автор рассуждает о значении этого учения и заканчивает историческим обзором различных взглядов на воскресение и жизнь после смерти.

I. Библейский взгляд на воскресение

А. Новый Завет

1. Общие положения

2. Отдельные писатели

Б. Ветхий Завет

1. Общие взгляды на будущую жизнь

2. Конкретные места, затрагивающие тему воскресения

II. Прославление праведных

А. Прославленное состояние Иисуса

Б. Прославленное состояние верующего

III. Значение учения

А. Для богословского понимания

Б. Для практической жизни

IV. Исторический обзор

A. Древний мир

Б. Иудаизм

B. Ранняя Церковь

Г. Средние века

Д. От Реформации до эпохи Просвещения

Е. Современная эпоха

Ж. Позиция адвентистов седьмого дня

V. Комментарии Елены Уайт

A. О воскресении праведников

Б. О воскресении нечестивых

B. О специальном воскресении

VI. Литература

Оба завета вносят свой вклад в библейское учение о воскресении. В Новом Завете все богословские размышления о воскресении верующих неразрывным образом связаны с воскресением Иисуса Христа (см. Христос III. А. 1–4). Эта очевидная богословская связь настолько сильна в Новом Завете и так ясно акцентирована во всем новозаветном материале, что требует отдельного от Ветхого Завета изучения, поскольку ветхозаветные авторы не могли наглядно представлять себе воскресение Иисуса.

Этот раздел поделен на две части. В первой дается общий обзор учения Нового Завета о воскрешении верующих. Это общий вид «леса», дающий целостное понимание всего новозаветного материала и помогающий сформировать ясное и последовательное представление.

Но важно также понимать, какие деревья растут в густом лесу. Каждый новозаветный автор вносит свой определенный вклад в это последовательное представление. Мы можем составить впечатление обо всем богатстве лесной флоры, только оценив каждую древесную породу в отдельности. Вот почему во втором разделе мы разберем отдельных новозаветных авторов, чтобы понять, каким образом уникальные взгляды каждого вносят вклад в общее целое.

Вся новозаветная мысль о воскресении верующего зиждется на воскресении Иисуса Христа. Иисус говорит о Себе, что Он есть «воскресение и жизнь» (Ин. 11:25). Но Он идет гораздо дальше этого заявления и демонстрирует Свою власть над смертью, воскрешая Лазаря из мертвых. Даже это венчающее чудо не является залогом вечной победы над смертью. Только Его воскресение из гроба в третий день гарантирует, что смерть будет поглощена победой.

Воскресение Христа — это первый плод (см. 1 Кор. 15:20, 23), который не только предшествует воскресению верующего, но и служит его гарантией и залогом. В этом смысле воскресение Христа — это уже начало последнего воскресения. Данное эсхатологическое событие есть начало конца.

Всякая надежда христианина основана на воскресении Христа. Люди не имеют естественного бессмертия. Бессмертен один лишь Бог (1 Тим. 6:15, 16). Смерть — это бессознательный сон (Ин. 11:11; 1 Фес. 4:13). Она не только не является переходом к иному бытию, но и суть отрицание всякой жизни. Поскольку Бог есть Господин жизни, смерть — это враг (1 Кор. 15:26), с которым люди сами по себе совладать не могут. Надежда их тщетна (см. Смерть I. А. 6; Е. 6).

Однако Бог обещает, что как Христос воскрес, так и христиане могут иметь надежду на воскресение (1 Фес. 4:14,15; 1 Кор. 15:20–23). Согласно 1 Фес. 4:13–18 и 1 Кор. 15:51–57, это воскресение совпадает со Вторым пришествием Иисуса Христа, которое будет видимо всеми жителями земного шара и будет сопровождаться гласом архангела и звуком последней трубы. В этот момент умершие во Христе воскрешаются, а те верующие, которые будут живы, преобразятся. Им даруется бессмертие, и они восхищаются вместе с воскресшими праведниками навстречу Господу, чтобы быть с Ним всегда.

В этом новом состоянии бессмертия и вечного общения с Богом верующие не теряют свои физические тела, но наслаждаются тем телесным существованием, которое Бог планировал изначально — еще до того, как грех вошел в мир. В 1 Кор. 15:35–46 Павел утверждает, что это новое прославленное или духовное тело не будет нематериальным, но вполне узнаваемым телом, сохраняющим преемственность и сходство с тем телом, которое человек имел в своей земной жизни. Тело названо «духовным» не потому, что оно не будет физическим, но потому, что оно не будет больше подвержено смерти. Как умершие верующие, так и те, которые будут живы в момент возвращения Христа, получат одно и то же нетленное тело. Оно отличается от нынешнего лишь своим совершенством: на нем не останется следов греха, и оно не будет подвержено смерти.

Однако это воскресение праведников при Втором пришествии Христа не является единственным воскресением, о котором говорит Новый Завет. В нем также ясно говорится о воскресении неправедных или нечестивых (Деян. 24:15; Ин. 5:28, 29). Согласно Откр. 20:5, 7–10, это второе воскресение или воскресение нечестивых произойдет не при Втором пришествии Христа, а спустя тысячу лет, во время которых сатана будет томиться в узах, а святые — царствовать с Христом. По окончании тысячелетнего царства нечестивые воскреснут и попытаются овладеть Святым Градом, который незадолго до этого снизойдет на землю. Это продемонстрирует их упорное нежелание принимать правление Христа, несмотря на все имеющиеся факты. Тогда они будут уничтожены вместе с сатаной, земля будет обновлена, чтобы Христос смог вечно обитать на ней со святыми. В Откровении также говорится о специальном воскресении, в которое воскреснут распявшие Христа, чтобы стать свидетелями Его Второго пришествия (Откр. 1:7; см. Великая борьба, с. 637 в V. В).

Если обобщить все вышесказанное, то Новый Завет говорит о следующих воскресениях:

1. Воскресение Иисуса — основание для воскресения верующего, о котором ясно сказано в Евангелиях (Мф. 28:6; Мк. 16:6; Лк. 24:5–7; Ин. 21:14).

2. Воскресение некоторых святых сразу после воскресения Иисуса (Мф. 27:52).

3. Специальное воскресение тех, кто распял Христа, чтобы они увидели Его пришествие (Откр. 1:7).

4. Воскресение праведных во время возвращения Христа в начале тысячелетнего царства (например, 1 Кор. 15; 1 Фес. 4).

5. Воскресение нечестивых в конце тысячелетнего царства (Откр. 20).

На протяжении всего Нового Завета эта благая весть о воскресении — нечто несравненно большее, чем только интересные сведения о будущем. Она преобразует нынешнюю жизнь, придавая ей больше смысла и надежды. Благодаря уверенности в своей судьбе христиане уже живут новой жизнью. Те, кто живет надеждой на участие в славе Божьей, становятся другими людьми. Они могут радоваться даже в страданиях, потому что мотивом их жизни является надежда:

«Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа, через Которого верою и получили мы доступ к той благодати, в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией. И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам»

((Рим. 5:1–5).)

Более подробный разбор новозаветных материалов позволит установить вклад каждого новозаветного автора в это учение. Мы начинаем с Павла, потому что его письма были первой по времени написания значительной частью Нового Завета и потому что он более подробно писал о теологии воскресения, чем любой другой автор Нового Завета.

а. Павел. Хотя Павел уделяет немного времени описанию событий из жизни Христа, Его смерть и воскресение — это постоянные темы его писем. Когда Павел пишет о вещах первостепенной важности для верующих, то говорит о том, что «Христос умер за грехи наши, по Писанию, и… погребен был, и… воскрес в третий день, по Писанию, и… явился» (1 Кор. 15:3–5). Весьма характерно, что Павел использует пассивный залог, говоря о воскресении: Христос был воскрешен Богом. Приведенный ниже подробный анализ 1 Кор. 15 показывает, что вся надежда на вечную жизнь основана на воскресении Христа.

Первая важная беседа Павла о воскресении верующих записана в первом из его сохранившихся писем, а именно в 1 Фес. 4:13–18. Здесь он поднимает этот вопрос ввиду явного недопонимания со стороны фессалоникийцев, скорбевших о своих умерших. Похоже, они не понимали, какая участь уготована их умершим родным и близким. Обращаясь к ним, Павел подчеркивает, что им не следует скорбеть как прочим, не имеющим надежды, а лучше обратить внимание на надежду Второго пришествия Христа и на воскресение мертвых, которое произойдет в тот день. Он не говорит о том, что их умершие родные живы или находятся в сознательном состоянии, но характеризует их текущее состояние как сон, а также обращает внимание на время возвращения Христа. Тогда Господь сойдет с небес при возвещении, при гласе архангела и трубе Божьей. Оставшиеся в живых не будут иметь преимущества перед умершими. Последние восстанут для новой жизни; находящиеся же в живых вместе с ними будут восхищены навстречу Господу на воздухе и соединятся с Ним навеки. Здесь Павел намечает четкие контуры будущей надежды для умерших, равно как и для тех, кто будет в живых в момент возвращения Христа.

Ведется много споров по поводу смысла фразы: «Умерших в Иисусе Бог приведет с Ним» (стих 14). Некоторые видят в ней доказательство бессмертия души, полагая, что Бог принесет с Собой души из небесного рая, чтобы соединить их с новыми телами при воскресении.

Несколько важных соображений опровергают подобное умозаключение. Прежде всего это контекст, в котором ничего не говорится о душах. Весь отрывок сосредоточивает внимание на воскресении и на призыве ко всем «усопшим» восстать из могил в день воскресения. В нем нет никакого упоминания о воссоединении тела и души.

Во–вторых, это параллелизм самого отрывка. Вот как он звучит в достаточно литературном переводе: «Ибо, поскольку мы веруем, что Иисус умер и воскрес, точно так же, через Иисуса Бог приведет с Ним усопших». Однако вполне возможно, что фраза «через Иисуса» относится к «усопшим», как полагают некоторые. Но где бы ни стояла эта трудная фраза, параллелизм с первой частью предложения говорит о том, что фраза «приведет с Ним» указывает на возвращение этих умерших верующих к жизни через воскресение, как и Сам Иисус в Свое время воскрес из мертвых. Именно таков смысл оборота «то и», который связывает две части предложения. Таким образом, как контекст, так и синтаксис говорит о том, что фраза «Бог приведет с Ним» в стихе 14 означает, что Бог вернет их к жизни с Иисусом, как Он привел к жизни Иисуса» воскресив Его из мертвых.

Последний довод содержится в аналогичном высказывании во 2 Кор. 4:14: «Зная, что Воскресивший Господа Иисуса воскресит через Иисуса и нас». Предлог суп («с») употребляется в обоих местах. Таким образом, как в контексте, так и в синтаксисе поддерживается аргумент о том, что приведение усопших с Иисусом указывает на их воскресение вместе с Ним.

Таким образом, в данном отрывке говорится о том, что надежда христианина основана на воскресении Христа. Как Он воскрес из мертвых, так Бог воскресит и умерших в Нем. Это произойдет при Втором пришествии в то же время, когда и живые во Христе встретятся с ними на воздухе, чтобы вечно пребывать с Господом.

В 1 Кор. 15 Павел реагирует не просто на какое–то недоразумение, но на лжеучение, распространявшееся некоторыми людьми, отрицавшими воскресение из мертвых. Это самое полное и исчерпывающее место Нового Завета о воскресении.

И снова Павел основывает надежду на прочном фундаменте смерти и воскресения Иисуса Христа. Апостол начинает с утверждения, что смерть и воскресение Христа — это события первостепенной важности (стихи 3, 4). Затем он напоминает коринфянам, что воскресший Христос явился Кифе, двенадцати ученикам, одновременно более чем 500 братьям, Иакову, всем апостолам и, наконец, самому Павлу, хотя последнее явление явно выбилось из общего порядка (стихи 5–8). Другими словами, Павел утверждает, что на дороге в Дамаск он действительно встретился с воскресшим Иисусом Христом и стал очевидцем воскресения.

В стихах 12–19 Павел доходит до сути дела. Некоторые говорили, что нет воскресения мертвых. Невозможно сказать, что побудило их так считать; однако наличие в Коринфе некоторых элементов мышления, характерного для гностических ересей, дает основание предполагать, что какая–то группа коринфских верующих была заражена одной из ранних разновидностей этой ереси. В своем ответе Павел относится к их взглядам с недоверием. Если Христа проповедуют как воскресшего из мертвых, как они могут говорить, что воскресения не существует? Из этих текстов ясно вытекает, что с точки зрения Павла христианин должен верить в воскресение Христа и воскресение верующих, а также иметь глубокую веру. Если убрать что–то одно, то теряется и все остальное. Без веры в воскресение проповедь тщетна, вера суетна. В этом случае Павел представляет Бога в ложном свете, а верующие все еще находятся в грехах своих и достойны наибольшей жалости из всех живущих на земле.

В стихе 20 Павел отбрасывает все «если» предыдущего параграфа и утверждает, что Христос действительно воскрес из мертвых. Затем он подчеркивает, что это воскресение не является единичным и уникальным явлением, но служит основанием для надежды на воскресение, которой должны жить верующие. Христос есть «начаток», «первенец». Эта аналогия заимствована из ветхозаветных праздников. Его воскресение гарантирует, что будут и последующие воскресения. Павел обращается к аналогии с Адамом и Христом. Смерть от Адама перешла на всех людей. А через Христа все могут получить доступ к жизни. Воскресение Христа открывает Его победу над всяким начальством и властью, в том числе и смертью. В типичном для Нового Завета формате воскресение Христа теологически связывается с воскресением верующих.

В стихах 29–34 Павел снова возвращается к теме стихов 12–19 и приводит дополнительные доводы, почему отрицание коринфянами воскресения не имеет смысла. Зачем некоторые люди крестятся для мертвых, если нет воскресения? (К сожалению, мы ничего не знаем об этих людях и их обычаях). И для чего Павел каждый день смотрит в лицо смерти, если нет воскресения?

Далее апостол Павел обращается к возможному возражению своих читателей и поднимает вопрос о том, как воскреснут мертвые и в каком теле они придут. Поскольку этот раздел (стихи 35–50) охватывается ниже, в дискуссии о прославлении, здесь достаточно отметить, что для Павла воскресение гораздо важнее оживления трупа. Оно включает в себя преображение в новое тело, не подверженное смерти. Павел называет его «духовным» телом.

И, наконец, взоры Павла обращаются ко Второму пришествию Христа, которое названо «последней трубой» (стих 52). Почти поэтическим языком он указывает своим читателям на мгновенное преображение, которое произойдет, когда смертное уступит место бессмертному. В то время, когда мертвые воскреснут и вместе с живыми облекутся в бессмертие, смерть будет поглощена победой. По мнению Павла, понимание этой истины вдохновит христиан твердо посвятить себя выполнению Господней работы, ибо они знают, что труд их не напрасен (стих 58).

В данном отрывке Павел показывает, что вера в воскресение — как Христа, так и верующих — абсолютно необходимая часть христианской веры. Без этих перспектив христианская вера тщетна. В богословском смысле он также связывает эти два воскресения воедино, показывая, что демонстрация Богом Своей силы и намерений в воскресении Иисуса дает христианам надежду. И, наконец, он показывает, что воскресшее тело будет новым, прославленным телом, более не подверженным смерти, и что это произойдет при Втором пришествии Христа, когда живые праведники также облекутся в бессмертие.

С темой 1 Кор. 15 тесно связано 2 Кор. 5:1–5; и хотя слово «воскресение» не употребляется, загадочный характер отрывков требует его включения. Павел противопоставляет «земную хижину» нашего нынешнего бытия нерукотворному «жилищу от Бога», которое является нашей будущей надеждой.

Некоторые считают, что Павел здесь поддерживает идею бессмертия души, ссылаясь на то, что тело — это земной шатер, временный сосуд, наполненный вечной душой. Но более внимательное изучение этого отрывка показывает, что это не так. Павел нигде не говорит о душе или какой бы то ни было форме бытия отдельно от тела. Нет никакого намека на то, что человек состоит из двух частей. Скорее Павел говорит о «разрушении» земной хижины, а не ее отделении от души. Павел использует метафору раздетого, обнаженного состояния, говоря о том, что произойдет вне земного шатра. Он не желает этого состояния. Если бы Павел считал, что промежуточным состоянием является сознательное существование души со Христом, то вряд ли можно ожидать, что он будет это отвергать или не будет к этому стремиться. Однако Павел не хочет «совлечься, но облечься». Он пишет, что это произойдет тогда, когда смертное будет поглощено жизнью. Таким образом, Павел со всей очевидностью проводит параллель с надеждой, о которой пишет во второй части 1 Кор. 15, говоря о том, что смертное уступит место бессмертию при звуке трубы, когда Христос вернется.

Поэтому совершенно понятно, что Павел пишет здесь о воскресении, что также вытекает из 15–го стиха, хотя и не употребляет этот термин. Нынешнее смертное бытие подобно земному шатру. Оно ненадежно. Объектом метафоры является не часть человека, а весь человек в целом. Павел не хочет смерти, которую сравнивает с наготой или разоблачением. Скорее, он желает облечься, полностью преобразившись и приняв новое, бессмертное тело, которое сравнивает с жилищем от Бога. Это новое состояние выражает волю Бога в отношении Его народа, и Он дал Духа как гарантию или аванс, с помощью которого заверяет нас, что такая надежда не тщетна. Таким образом, мы видим важную преемственность между мыслью этого отрывка и 1 Коринфянам 15 (см. Смерть I. Д. 2).

Если ограничить исследование взглядов Павла на воскресение несколькими основными отрывками, подробно затрагивающими данную проблему, можно упустить из виду богатство мысли Павла. Его письма пронизаны ссылками на смерть и воскресение Христа. Из этих ссылок вытекает несколько важных богословских тем.

Одна из самых важных — это участие с Христом в смерти и воскресении. Для Павла смерть и воскресение — это больше, чем исторические события, поскольку они слишком много значат для верующего. Иметь веру во Христа — значит отождествлять себя с Ним и Его миссией. Павел говорит о своей готовности все почитать за сор ради Христа: «Чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения мертвых» (Флп. 3:10, 11). Далее он поясняет, что не достиг всего этого, но устремляется вперед к поставленной цели.

Эта тема ярко раскрывается в Рим. 6, где Павел обсуждает жизнь христианина. Здесь Павел использует иллюстрацию крещения, говоря о том, могут ли христиане продолжать грешить, если они спасены благодатью Христовой. Для Павла опыт отождествления с Христом в крещении исключает легкомысленное отношение к греху. Павел говорит: «Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения, зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху… Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе» (Рим. 6:5–11).

Вторая важная тема тесно связана с темой участия в смерти и воскресении Христа. Вера в Христа означает участие в обновленной жизни, явленной в воскресении. Хотя Павел дает ясно понять, что фактического воскресения тела еще не было, ибо оно произойдет в будущем при Втором пришествии (см. Флп. 3:12; 1 Кор. 15:52; 1 Фес. 4:16; и 2 Тим. 2:18), в воскресении есть также аспект уже. Верующий уже участвует в обновленной жизни, как это видно в Рим. 6:5, 6, 11. Эта тема снова возникает в Еф. 2:3–7, где Павел обращается к язычникам, которые некогда были во грехах своих, но ныне оживотворены «со Христом» и посажены «на небесах во Христе Иисусе» — поразительная метафора нынешнего опыта христианина со Христом. Но даже здесь Павел указывает на будущее — на то, что сделает Христос в веке грядущем (стих 7). Далее он определяет эту новую жизнь во 2 Кор. 5:15, показывая, что обновленная жизнь означает новый центр бытия: «А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего».

Отождествление со Христом и причастность к Нему включает в себя участие в Его смерти и воскресении, новую жизнь сейчас, для которой характерен новый центр тяжести, новая цель и готовность участвовать в страдании Христа. В этом смысле христианин уже участвует в силе Христова воскресения. Опыт христианина также включает в себя надежду, которая может быть реализована только в будущем, когда Христос вернется, мертвые воскреснут, а живые верующие преобразятся и наследуют бессмертную жизнь.

б. Синоптические Евангелия и Книга Деяния святых Апостолов. Природа Евангелий такова, что они учат воскресению верующих не так явно, как Павел в своих сочинениях. В Евангелиях главный акцент делается на воскресение Иисуса. Хотя Евангелие от Луки и Книга Деяния святых Апостолов — это единственные синоптические произведения, в которых даются четкие наставления по поводу воскресения верующих, все авторы Евангелий, в той или иной степени, связывают воскресение Иисуса с Его силой дать жизнь верующему.

В Евангелии от Матфея воскресение не только предсказывается заранее (Мф. 16:21; 26:32) и объявляется женщинам как свершившийся факт (Мф. 28:6), но воскресший Иисус также является ученикам в Галилее и дает им евангельское поручение (стихи 16–20).

В одном эпизоде, который можно найти только у Матфея, особенно эмоционально говорится о связи между воскресением Иисуса и воскресением верующих. Матфей сообщает нам: «И гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святой град и явились многим» (Мф. 27:52,53). Здесь не упоминается о том, кем были эти святые, но, по всей видимости, они стали живым доказательством того, что Иисус есть первенец из мертвых и что Его воскресение гарантирует верующим выход из могилы вместе с другими «святыми» в последний день.

Разные рукописи дают различные варианты концовки Евангелия от Марка (Мк. 16:9–20). Но к каким бы выводам ни привели нас эти разночтения, воскресение Иисуса является очевидным фактом в любом варианте текста. Ясно и то, что воскресение Христа неразрывно связано с жизнью верующего.

Марк подчеркивает роль Иисуса как страдающего Мессии–Раба. Он также указывает на истинную природу ученичества: оно означает идти по стопам Иисуса и нести свой крест. Богословский центр в Евангелии от Марка — это главы 8–10, где Иисус трижды предсказывает Свою смерть, а затем призывает учеников к служению. В каждом из этих предсказаний содержится также и утверждение о том, что через три дня Иисус воскреснет (Мк. 8:31; 9:31; 10:34). Это предсказание воскресения придает смысл последующему призыву Иисуса к послушанию и данному Им обетованию жизни. В словах «ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк. 8:35) мы видим связь между воскресением Иисуса и надеждой верующего на жизнь.

Та же связь очевидно прослеживается, когда Иисус являет Свою власть воскрешать мертвых в Мк. 5. Когда Иисус говорит, что дочь Иаира не умерла, но спит, люди смеются, потому что все знают, что она мертва. Но Иисус способен вернуть ее к жизни. Таким образом, Иисус здесь представлен не только как Тот, Кто Сам воскресает из мертвых, но как Податель жизни, воскрешающий других. Этот образ усиливается, когда ангел объявляет женщинам, пришедшим ко гробу: «Он воскрес, Его нет здесь» (Мк. 16:6).

В своем Евангелии Лука записал слова ангелов у гроба (Лк. 24:4–7), которые объявили о воскресении Иисуса. Он также отмечает явление воскресшего Иисуса на дороге в Эммаус (стихи 13–32) и ученикам в верхней горнице (стихи 33–43). Кроме того, Лука говорит о воскресении верующих. Конкретная информация о воскресении содержится также и в Книге Деяния святых Апостолов. Лука записал слова Иисуса о том, что награда за то, что сделано в этой жизни, будет получена при воскресении. «Но, когда делаешь пир, зови нищих, увечных, хромых, слепых, и блажен будешь, что они не могут воздать тебе, ибо воздастся тебе в воскресение праведных» (Лк. 14:13,14).

В Деяниях Лука пересказывает одну из речей Павла, в которой тот провозглашает, что воскрешены будут также и неправедные. Павел говорит: «Я действительно служу Богу отцов моих, веруя всему, написанному в законе и пророках, имея надежду на Бога, что будет воскресение мертвых, праведных и неправедных» (Деян. 24:14, 15). Лука также утверждает, что Павел связывал воскресение верующих с Христом, подчеркивая, что Христос — это первенец из мертвых (Деян. 26:23).

в. Иоанновы труды. Главное выражение, с помощью которого Иоанн излагает христианскую надежду в своем Евангелии, — это «жизнь» или «вечная жизнь». Вслед за Ч. Г. Доддом многие обращают внимание на тему «осуществленной эсхатологии» в его Евангелии. Согласно этому представлению, верующий уже испытывает вечную жизнь через Христа. Не может быть никакого сомнения в присутствии этой темы у Иоанна. Для него важна нынешняя действительность или аспект уже в отношении вечной жизни. Но это ни в коей мере не отрицает реальности надежды на воскресение в будущем.

Ин. 5:19–29 — это одно из наиболее поучительных мест для понимания сопоставления осуществленной и будущей эсхатологии и значения этого сравнения для понимания воскресения верующего. В каком–то смысле в этом отрывке упоминается как минимум три разных воскресения.

Первое — это духовное обновление жизни, которое верующий в настоящее время имеет во Христе. Оно определенно является средоточием стихов 24 и 25: «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут».

Обратите внимание, что для этого воскресения определен час ныне. Верующие уже имеют жизнь вечную и перешли из смерти в жизнь. Это немного другой акцент, нежели тот, который мы встречаем у Павла, хотя мысль одна и та же. Павел призывал ходить «в обновленной жизни» (Рим. 6:4), тогда как Иоанн говорит об обладании вечной жизнью. Оба указывают на важную действительность новой жизни, которую верующий испытывает во Христе. Это настолько ошеломляющий опыт, что его можно определить только эсхатологическими понятиями.

Иоанн продолжает указывать на грядущий час и говорит: «Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло — в воскресение осуждения» (Ин. 5:28,29).

Здесь мы видим еще два воскресения, и оба они — дело будущего. Здесь уже не идет речь о текущем духовном опыте. В будущем мертвые, находящиеся в гробах, выйдут из них. Иоанн не определяет времени этих двух воскресений; он лишь проводит различие между воскресением праведников и воскресением нечестивых.

Та же картина нарисована и в следующей главе, где Иоанн называет Иисуса хлебом жизни. В Ин. 6:54 Иисус говорит: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день». Здесь снова сопоставляются нынешняя реальность и будущая надежда. Тот, кто отождествляет себя с Христом, уже сейчас имеет жизнь вечную. И, кроме того, он или она воскреснут в последний день. И снова будущая надежда представлена с точки зрения воскресения умерших. Однако здесь Иоанн идет еще на один шаг дальше, чем в пятой главе, указывая время воскресения праведников: оно произойдет в последний день. Но здесь ничего не говорится о воскресении нечестивых.

Воскресение занимает видное место в еще одной беседе Иисуса в Евангелии от Иоанна. В 11–й главе Иисус провозглашает, что Он есть воскресение и жизнь. В характерном для себя стиле Иоанн связывает это слово из уст Иисуса с Его поступком, который служит знамением. В данном случае это воскрешение Лазаря. Иисус возвращает Лазаря к жизни спустя четыре дня, демонстрируя всем, что Он есть воскресение и жизнь.

Здесь Иоанн желает показать своим читателям, что христианская надежда на воскресение есть нечто большее, чем распространенная в то время общая вера в воскресение мертвых. Марфа уже верит в воскресение мертвых. Она выражает уверенность в том, что ее брат Лазарь воскреснет в последний день вместе с другими праведниками (стих 24). Но Иисус открывает ей нечто большее. Чего она еще пока не знает, так это то, что Сам Иисус есть основание ее надежды на воскресение и что Он предлагает нечто большее, чем надежду на будущее событие.

Иисус предлагает ей Свое личное присутствие как воскресение и жизнь. Воскресение — это нечто большее, чем будущая реальность. Это живая надежда, которая становится реальной благодаря присутствию Иисуса. То, что справедливо в отношении Марфы, справедливо и в отношении всех верующих. Эта живая вера делает нынешнюю смерть чем–то малозначительным. Вот почему Иисус мог сказать, что всякий живущий и верующий в Него не умрет вовек (стих 26). И даже если человек умрет, он имеет уверенность в том, что будет возвращен к жизни (стих 25). На самом деле нынешняя реальность надежды имеет смысл только благодаря будущей надежде на воскресение. Нынешняя реальность жизни во Христе освобождает верующего от страха перед смертью, потому что также гарантирует ему будущую надежду.

Таким образом, мы видим у Иоанна сочетание настоящей и будущей реальности. Сам Христос есть воскресение и жизнь. Жизнь тех, кто вступает с Ним в союз, в такой мере обновляется, что ее нельзя охарактеризовать иначе, как вечная жизнь. Они также живут в надежде, зная, что, если даже умрут, будут воскрешены для вечной жизни с Христом в последний день.

Конечно, Иоанн полагает, что читатели не забудут его слова, сказанные в главах 5, 6 и 11 к тому времени, когда дойдут до последнего раздела книги, где повествуется о крестном распятии и воскресении Иисуса. Высшее знамение, доказывающее, что Иисус есть воскресение и жизнь, — это Его собственное воскресение. Вместе с тем для Иоанна прославление и возвеличивание Иисуса ни в коем случае не ограничивается воскресением. Крест также возвышает Иисуса как Спасителя.

Иоанн проводит эту мысль, используя игру слова с двойным значением. Слово «вознесен» может быть техническим термином, означающим распятие. Но оно может также указывать на вознесение в переносном смысле или возвеличивание, о котором говорится в таких местах, как Лк. 18:14. Иоанн намеренно употребляет термин с двояким смыслом, чтобы показать, что распятие возвысило Иисуса (Ин. 12:31–33). Для Иоанна и распятие, и воскресение Иисуса открывают Его спасительную силу.

Рассказывая о воскресении Иисуса, Иоанн стремится в первую очередь показать, что люди, не присутствовавшие при этом событии и не видевшие воочию воскресшего Христа, не находятся в менее выгодном положении, когда речь заходит о вере в Иисуса и принятии Его как воскресение и жизнь. Только в его Евангелии рассказывается о том, как воскресший Иисус явился Фоме. Сначала Иисус встретился с учениками, когда Фомы не было среди них, и вдунул в них Святой Дух (Ин. 20:19–24). Фома не верил рассказу учеников о случившемся целых восемь дней до тех пор, пока Иисус не явился им еще раз. На этот раз Фома находился в горнице вместе со всеми. Когда он выразил свою веру, Иисус отреагировал так:

«Ты поверил, потому что увидел Меня, блаженны невидевшие и уверовавшие» (стих 29).

Почему могут уверовать невидевшие? Потому что, как говорит Иоанн, вера приходит не от видения, но от действия Святого Духа, Который обязательно снизойдет на учеников после воскресения и прославления Иисуса. Несколько раз (например, в Ин. 2:22; 12:16) ученики не понимают действий Иисуса. Только после воскресения они «вспоминают» некоторые Его дела и начинают постигать их смысл. Такое воспоминание есть нечто большее, чем особенность памяти. Оно несет с собой новое видение и разумение, делающее жизнь Иисуса реальной для верующего. Такое напоминание осуществляет обещанный Дух (Ин. 14:26). Через это действие Духа каждый верующий может понять значение жизни Иисуса и в этом смысле ничем не уступает тем, кто фактически видел Иисуса и был с Ним.

Следовательно, рассказ о воскресении Иисуса показывает, как читатели Иоанна могут уверовать и испытать вечную жизнь. Иоанн дает ясно понять, что в этом и заключается предназначение его книги: «Дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его» (Ин. 20:31). Как мы уже поняли, эта жизнь включает в себя нынешний опыт жизни со Христом и будущую надежду на воскресение.

В Книге Откровение Иоанн доводит до кульминации новозаветный акцент на надежде воскресения и вечной жизни, которую имеет каждый верующий в свете воскресения Христова. В то же время данная книга вносит свой уникальный вклад. Откровение — это единственная книга, в которой конкретно говорится о разнице во времени между воскресением праведных и воскресением нечестивых.

Иоанн изображает уже воскресшего Иисуса: «Свидетель верный, первенец из мертвых и владыка царей земных» (Откр. 1:5). Вне всякого сомнения, это описание имело особенное значение для первых читателей книги. Они терпели гонение со стороны императора. По меньшей мере, один христианин — Антипа из Пергама — принял мученическую смерть за свою веру (Откр. 2:13). Теперь же они слышат, что Иисус есть не только главный «верный свидетель», в настоящее время управляющий земными императорами, но также и «первенец» из мертвых. Другими словами, Он не только ожил после смерти, но и является Первенцем, проторившим дорогу и гарантировавшим Своим последователям надежду на воскресение. В Откр. 1:18 Иоанн еще сильнее акцентирует эту мысль, заявляя, что Иисус имеет ключи смерти и ада (могилы или места обитания умерших), как Тот, Кто был мертв, а теперь жив. Он не только победил смерть, но и предлагает Свою победу над смертью другим. Таким образом, им не следует бояться земного императора, который не в силах что–либо противопоставить победе Иисуса.

Эта мысль неоднократно подчеркивается в Откровении. Например, Церкви в Смирне сказано, что она пострадает от гонений и некоторые ее члены будут ввергнуты в темницу. Но ей также обещано, что христиане, которые пребудут верными до смерти, получат венец Христа и станут причастниками Его жизни (Откр. 2:10).

По этой причине Иоанн ободряет верующих и призывает их считать мученическую смерть не поражением, а победой. Дьявол использовал свое страшнейшее оружие — смерть, чтобы победить веру, но потерпел неудачу. Даже смерть не в силах разубедить верных, и, поскольку Христос победил смерть, они также становятся победителями. Так, в Откр. 12:11 Иоанн говорит о верных следующее: «Они победили его кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти».

Победа Христа над смертью завершается в главах 20 и 21. В главе 20 говорится о том, что смерть и ад брошены в озеро огненное и уничтожены; смерть больше не имеет власти. В главе 21 Христос и Его народ обитают под новым небом и на новой земле. «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» (стих 4; см. Новая Земля II. Б. 3).

Время между воскресениями праведных и нечестивых определено в Откр. 20 как тысячелетний период, во время которого сатана будет связан. В начале этого периода воскреснут праведники (стих 4) и будут царствовать с Христом тысячу лет. Первая половина пятого стиха — это вводное предложение, в котором говорится, что «прочие… из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет». Прочими из умерших должны быть нечестивые, поскольку о праведниках уже было сказано в четвертом стихе. После вводной фразы в пятом тексте Иоанн продолжает главную линию мысли, начатую в 4–м стихе, и добавляет: «Это — первое воскресение». То, что слова о «первом воскресении» отсылают нас назад к четвертому стиху и воскресению праведников, становится очевидным из 6–го стиха, где Иоанн называет участников первого воскресения «блаженными» и повторяет, что они будут царствовать с Христом тысячу лет. Участники первого воскресения царствуют с Христом в течение этого тысячелетнего периода (см. Тысячелетнее царство I. В. 1–3).

Воскресение нечестивых происходит через тысячу лет, когда оживают «прочие из умерших». Подробно это воскресение не описывается, но оно подразумевается в стихах 7–10, где сказано, что нечестивые будут живы, когда сатана будет освобожден из темницы своей на некоторое время. Он попытается собрать их на штурм Святого Града. Эта попытка окончится неудачей или «второй смертью», по выражению Иоанна (стих 14), когда дьявол, нечестивые (имена которых не будут найдены в книге жизни, согласно стиху 15) и сама смерть будут уничтожены в озере огненном.

г. Другие книги Нового Завета. В Послании к Евреям принимается идея воскресения и подчеркивается первосвященническое служение Христа, отстаивающего интересы верующих, а также его значение для христианской жизни. Воскресение мертвых включено в «начатки учения Христова» (Евр. 6:1, 2), от которых читатели призываются двигаться дальше, к совершенству. Едва ли из этого следует, однако, что воскресение не столь важно.

Важность этого события особенно ясно высвечивается в 11–й главе, где представлены великие свидетели веры. Важной частью веры здесь становится упование на Божью силу воскрешать мертвых. Автор истолковывает готовность Авраама повиноваться Богу и принести в жертву Исаака как своего рода веру. Он пожелал сохранить верность Богу, потому что «думал, что Бог силен и из мертвых воскресить» (стих 19). Вера в воскресение подтверждается тем фактом, что верные жены древности «получали умерших своих воскресшими» (стих 35; возможно, это ссылка на событие, описанное в 4 Цар. 4:8–37). Таким образом, для автора Послания к Евреям «вера», которая также важна, включает упование на способность Бога воскрешать умерших.

В Первом послании Петра, равно как и в Книге Откровение, речь идет о христианах, которые терпят хотя бы какие–то гонения. Быть может, христианам придется немного скорбеть «от различных искушений» (1 Петр. 1:6), быть «пришельцами и странниками» (1 Петр. 2:11). Апостол воодушевляет своих читателей и побуждает их быть верными, показывая, что воскресение Христа дает им надежду на будущее и помощь в настоящем.

После приветствия и краткого благословения Петр провозглашает, что христиане возрождены «воскресением Иисуса Христа из мертвых к упованию живому» (1 Петр. 1:3). Мы опять видим тесную связь между воскресением Христа и надеждой верующего. Жить в надежде есть не что иное, как родиться для новой жизни. Эта жизнь доверия Богу позволяет подниматься над временными трудностями. Мы можем возложить свою веру и надежду на Бога, Который воскресил Христа из мертвых и «дал Ему славу» (стих 21). Так что для Петра упование надежды на будущее, которое приносит воскресение, также преображает нынешнюю действительность в новую жизнь доверия. Но эта надежда еще больше делает для настоящего. Согласно 1 Петр. 3:21, воскресение также позволяет человеку иметь чистую совесть. Это происходит благодаря крещению, но именно воскресение придает крещению силу. Петр не объясняет это так, как делает Павел в Рим., однако из его рассуждений следует, что победа Христа над смертью и злом и тот факт, что теперь Ему подчиняются все власти, освобождает христианина от всякого осуждения и делает Христово прощение последним словом.

Новый Завет последовательно демонстрирует важность воскресения, связь между воскресением Христа и нашим воскресением, а также твердую реальность упования на будущую жизнь и тот факт, что надежда на будущее обогащает нашу нынешнюю жизнь.

Когда мы понимаем, как неразрывно весь Новый Завет связывает воскресение Иисуса Христа с воскресением верующих, то не удивляемся тому, что Ветхий Завет не так явно говорит о воскресении. В Новом Завете и конкретный образ воскресения верующих, и богословское значение этого воскресения вытекают из Божьего откровения во Христе Иисусе, которое особенно наглядно проявилось в Его воскресении. В Ветхом Завете мы находим преимущественно неявные указания на это событие и лишь несколько явных высказываний о воскресении.

Писатели Ветхого Завета не могут указывать на воскресение Христа как на свершившееся событие и основание для упования на жизнь в будущем. Кроме того, ветхозаветное мышление было гораздо больше ориентировано на общество, чем наше, а потому часто связывало надежду на будущее с судьбами какого–либо государства или общества. Некоторым современным читателям порой бывает трудно понять этот аспект. В ветхозаветном мире личность и судьба человека часто были неразрывно связаны с его участием в жизни общества. Для нас базовым элементом человеческой жизни является автономная личность; для жителя времен Ветхого Завета базовым элементом жизни была социальная ячейка, будь то семья, клан или государство (для обзора Божьих обетовании в отношении Израиля см. Остаток/Три Ангела I. А, Б и Библейский комментарий АСД, т. 4, с. 25–38).

Тем не менее несколько сильных акцентов в Ветхом Завете указывают на важную, хотя и неявную его связь с новозаветным учением. Прежде всего это акцент на теле, как на чем–то добром, на целостности человеческой личности и надежде на жизнь в Боге. В противовес всем формам мышления, которые обесценивают тело или уповают на избавление от него, учение о воскресении предлагает жизнеутверждающий взгляд на тело как дар Божий. Ветхий Завет последовательно отстаивает эту точку зрения. Например, в истории творения Бог творит людей, мужчину и женщину, по Своему образу (Быт. 1:27) и утверждает, что сотворенное Им «хорошо весьма» (стих 31). Бестелесное существование никогда не считалось в Ветхом Завете возможным или желанным.

С этим позитивным отношением к человеческому телу тесно связан сильный акцент на целостность человеческой личности. Этот целостный подход открывается также и в рассказе о творении. Когда Бог сотворил людей из праха земного, Он не поместил в них душу, а скорее оживил физическое тело дыханием жизни и сделал человека живой душой или целостным существом (Быт. 2:7). Люди представляют собой тела, оживленные дыханием жизни от Бога (см. Человек I. Д. 1–3; Смерть I. А. 4). Ветхозаветный взгляд на смерть произрастает из этого целостного понимания человека. О смерти говорится как об успении с отцами (Втор. 31:16), нисхождении в преисподнюю страну или в могилу (яму) (Иез. 31:16; 32:24), сведении к персти смертной (Пс. 21:16) или, как в большинстве случаев, о нисхождении в шеол, преисподнюю или могилу.

Третьим важным ветхозаветным акцентом, относящимся к учению о воскресении, является надежда на жизнь в Боге. На протяжении всего Ветхого Завета Яхве выступает источником жизни и надежды. Израиль должен научить своих детей возлагать упование на Бога (Пс. 77:7). Иеремия может говорить о Яхве как о надежде Израиля, Спасителе «его во время скорби» (Иер. 14:8). Это убеждение, что Бог есть источник жизни, исцеления и восстановления, включает в себя уверенность в том, что Он может как прерывать жизнь, так и восстанавливать ее. Это ясно видно из молитвы Анны: «Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит» (1 Цар. 2:6).

Эта способность к врсстановлению жизни иногда относится ко всему народу, поскольку мировоззрение Ветхого Завета во многом ориентировано на общество. Мы видим это, к примеру, в Иез. 37, где пророку показано в видении поле, заполненное сухими костями. Ему задается вопрос, оживут ли кости сии. Сначала он переадресует этот вопрос Богу, но затем ему велено пророчествовать к костям. Когда он это делает, раздается сильный шум, кости начинают соединяться, в них входит жизнь; они оживают и поднимаются на ноги (стихи 1–10).

Почти все комментаторы признают, что это видение не указывает на воскресение людей, ибо, согласно истолкованию видения, данному в стихе 11, оно рассказывает обо всем доме Израилевом. Перед лицом национальной катастрофы (вавилонского плена) люди выражают свое отчаяние и безысходность, прибегая к популярному в то время изречению: кости наши иссохли (см. для примера Притч. 17:22). В ответ на их безысходность Бог посылает видение, в котором наглядно изображаются обетования о восстановлении всего дома Израилева.

Истолкование видения продолжается в Иез. 37:12–14, хотя язык меняется. Бог отверзает могилы и выводит Израиль из гробов. Хотя предлагаемое далее истолкование небезупречно, некоторые богословы усматривают здесь важный текстуальный переход от восстановления государства в целом к воскресению отдельных умерших в народе людей. Эта уверенность в силе Божьей восстановить страну, прекрасно описанная в Иез. 37, которая основана на метафоре возвращения людей из могилы, доказывает, что идея возврата из могилы отдельных людей не была полностью чужда Израилю.

Тот факт, что Бог имеет власть над смертью отдельного человека, доказывается, как минимум, тремя случаями воскресения из мертвых, описанными в Ветхом Завете. Хотя они принципиально отличаются от последнего воскресения, когда смертное тело облечется в бессмертие, это явное свидетельство о том, что авторы Ветхого Завета верят в способность Бога освободить от смерти отдельного человека. Все три случая связаны с деятельностью пророков Илии и Елисея. В первом случае Илия возвращает к жизни сына вдовы в Сарепте (3 Цар. 17:17–24). Во втором Елисей делает то же для сына женщины–сонамитянки (4 Цар. 4:18–37; см. также 8:1–5). И, наконец, человек, случайно погребенный в могиле Елисея, воскресает от соприкосновения с костями пророка (4 Цар. 13:21).

Этот краткий обзор показывает, что не следует ограничивать ветхозаветную картину надежды несколькими явными текстами, в которых непосредственно затрагивается тема воскресения. Однако эти явные отрывки дополняют общую картину.

Три ветхозаветных текста, затрагивающие тему воскресения, заслуживают особого внимания. Есть известные трудности с пониманием Иов. 19:25–27, однако убеждение в существовании жизни после смерти, выраженное в этом месте Писания, не вызывает сомнений. Другими текстами являются Ис. 26:19 и Дан. 12:2.

а. Иов 19:25–27. Здесь ясно выражена уверенность Иова в том, что Бог будет его гоэл или родственником–искупителем — даже за пределами могилы. Это выражение надежды мы находим в конце длинного раздела, в котором Иов горько оплакивает свое положение. Он неоднократно указывает на Бога как на Того, Кто обрушил на него катастрофу (см. особенно стихи 8–13). Иов не находит справедливости, и, что еще больше усугубляет дело, его оставляют все его друзья и родные (стихи 13–19). Он желает, чтобы его плач был вписан в книгу или начертан на камне железным резцом, чтобы он не был забыт (стихи 23, 24). Но в стихе 25 настроение меняется, и Иов выражает надежду, что его Искупитель оправдает его и он узрит Бога.

Обычно этот родственник–искупитель в Ветхом Завете выкупал проданное имущество (Лев. 25:25–34), мстил за убийства (Чис. 35:16–28) и восстанавливал семя своему родственнику, умершему без наследников (Втор. 25:5–10; Руфь 4:1–6). На протяжении всего Ветхого Завета Яхве представляется Израилю как родственник–искупитель (например, Исх. 6:6; Пс. 76:16; Ис. 44:24).

Хотя при переводе этого отрывка возникают существенные затруднения и несмотря на то, что его предназначение не в том, чтобы четко изложить библейское учение о воскресении, Иов ясно выражает уверенность, что искупительная и восстановительная сила Бога превыше его текущих проблем и смерти. Наконец–то Иов увидит своего Искупителя собственными глазами, когда его кожа распадется (Иов 19:25–27).

б. Ис. 26:19. Ис. 24–27 содержит раздел, предвосхищающий более апокалиптический стиль, чем тот, который можно в целом найти у пророков до плена. Этот раздел начинается с объявления о том, что Яхве опустошит землю и сделает ее пустынной за преступления народа и за то, что они нарушали завет. Однако между предсказаниями пророка о надвигающейся участи и ответным плачем народа попадаются слова доверия и хвалы. Фактически этот раздел заканчивается обетованием о том, что Бог соберет Свой рассеянный народ в землю Израилеву и пленники из Ассирии и Египта возвратятся к поклонению Яхве на святой горе в Иерусалиме (Ис. 27:12,13).

Надежда выражается в таких текстах, как Ис. 25:8 и 26:19. В первом сказано о том, что смерть будет поглощена навеки и Яхве отрет слезы со всех лиц. Однако ничего не сказано о том, какими средствами, каким путем Яхве одержит эту победу. Во втором речь идет о воскресении умерших праведников.

В Ис. 26:13–15 люди признают, что служили другим богам, но эти боги теперь мертвы и не оживут. Они стали тенями, которые не поднимутся. Аналогия с родами дает повод для продолжения плача в стихах 16–18. Народ подобен женщине в родах, но роды ни к чему не привели. Другими словами, люди не могут себя спасти.

Настроение меняется в стихе 19. Здесь автор использует те же слова, которыми он охарактеризовал ложных господ в 14–м стихе, но на этот раз — чтобы дать Израилю надежду: «Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя — роса растений и земля извергнет мертвецов».

Некоторые проблемы с переводом в этом стихе выходят за рамки данной статьи. Так, в первой строке древнееврейского текста используется фраза «мое тело», а не «их тела». Из–за смены в местоимениях трудно определить, кто с кем говорит в этом тексте. Кому принадлежат эти слова: Яхве, пророку или народу? Хотя это нельзя определить достоверно, некоторые вещи абсолютно ясны и понятны. «Тени», сошедшие в могилу, оживут, и тела воскреснут, что вызовет пение и радость.

В силу вышеуказанных соображений почти естественно воспринимать этот текст как обращение к Яхве. Однако остается два возможных объяснения. Возможно, к Яхве обращается человек, выражающий уверенность в личном воскресении, что подтверждается противопоставлением «их тел» «моему телу». Первое относится к умершим праведникам, а второе — к тому, кто произносит эти слова. А, может быть, это коллективный глас народа, так что весть аналогична Иез. 37 и касается возрождения и обновления государства? Заключительное обетование в конце Ис. 27 относительно возвращения пленников из Ассирии и Египта подтверждает эту мысль. Имеющиеся свидетельства склоняют нас к первому варианту (11, с. 272–276). Хотя воскресение здесь детально не описывается, данный отрывок явно говорит о воскресении тела.

в. Дан. 12:2. Здесь Ветхий Завет четко и определенно говорит о воскресении людей. «И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление». Здесь мы видим два воскресения: одно для праведных, а другое для нечестивых.

Слово «многие» трудно для понимания. Предвидит ли Даниил лишь частичное воскресение, или же слово «многие» употребляется здесь в разговорном ключе для обозначения «всех», что иногда было свойственно семитской мысли? Некоторые полагают, что употребление слова «многие» в таких ветхозаветных отрывках, как Ис. 53:12, и в таких новозаветных текстах, как Мк. 14:24 и Рим. 5:15, — вполне достаточное свидетельство того, что в семитской мысли данный термин слишком широк, чтобы полностью исключить значение «все спящие во прахе» у Даниила, когда он говорит о воскресении мертвых. Другие богословы, такие как доктор Хазел (11, с. 279–281), утверждают, что Даниил говорит здесь о специальном воскресении.

Елена Уайт (Великая борьба, с. 637) цитирует это место, когда пишет о специальном воскресении тех, кто «умер в вере в весть третьего ангела» и кто выйдет из могилы, чтобы стать свидетелями Второго пришествия вместе с распявшими Иисуса (см. I. А. 1 и цитаты из трудов Елены Уайт в конце данной статьи). В любом случае о воскресении в конце времени говорится как об отчетливой реальности.

Этот обзор ветхозаветных текстов обнаруживает, что учение о воскресении выражено в нем менее явно, чем в Новом Завете, хотя между двумя заветами нет никаких противоречий в этом вопросе. Люди могут надеяться не на бессмертие внутренней части человеческого существа, а на целостную, восстанавливающую Божью силу.

Ясно, что воскресение не было чем–то новым для иудеев времен Христа. Иисуса спросили, какой из семи братьев будет законным мужем некоей вдовы «в воскресение» (Мф. 22:23–29). Марфа выразила уверенность в том, что ее брат воскреснет «в воскресение, в последний день» (Ин. 11:24). Хотя идея воскресения муссируется в литературе межзаветного периода (см. IV. Б), очевидно, что Ветхий Завет дает достаточно оснований для веры в воскресение.

Слово «прославление» указывает на состояние и опыт Иисуса и верующих после воскресения. По причине тесной связи между воскресением Иисуса и воскресением верующего, для начала важно проанализировать, в каком состоянии находился «начаток» или «первенец» из мертвых после воскресения — ведь Он служит примером и прообразом для всех остальных верующих. Как говорит Павел, «мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному Телу Его» (Флп. 3:20,21).

После воскресения Иисус не вернулся к жизни непрерывного братского общения с учениками, как Он делал это прежде (см. 1 Кор. 15:5–8). Его явления зачастую происходили неожиданно и так же неожиданно заканчивались. Они были ограничены коротким периодом времени между воскресением и вознесением, которое Лука определяет как 40 дней (Деян. 1:3). Павел неявно подтверждает, что эти явления происходили в течение короткого промежутка времени. Таким образом, тот факт, что Иисус явился ему на дороге в Дамаск, представляется ему хронологической аномалией. Он говорит, что Христос явился ему как «несвоевременно рожденному» (греч. эктрома [1 Кор. 15:8] в Синодальном переводе передано «как некоему извергу»). Но хотя явление Иисуса Павлу было хронологической аномалией, Павел вместе с тем считал, что ему явился воскресший Христос подобно тому, как Он являлся другим апостолам.

Все это означает, что существует разница в природе Иисуса до и после воскресения. Она далее проявляется в том, что Иисус неожиданно предстает перед учениками, когда дверь закрыта (Ин. 20:19), и внезапно исчезает из их поля зрения (Лк. 24:31). Очевидно, что в прославленном состоянии Иисуса существует какая–то загадка.

Вместе с тем Евангелия делают явный акцент не на изменении в природе Иисуса, а на преемственности. Лука и Иоанн особенно желают показать, что воскресение — это реальное событие и прославленное тело Иисуса — это не призрак или дух. Оно во многом напоминает то тело, которое Он имел в земной жизни, когда жил среди людей.

Встреча Иисуса с Марией показала, что Его можно было узнать по голосу (Ин. 20:16). Когда ученики не узнали Его на дороге в Эммаус, Лука дает ясно понять, что это произошло по той причине, что глаза их были удержаны (Лк. 24:16). Мария смогла ухватиться за Иисуса (Ин. 20:17), и Фома смог увидеть Его раны (стих 20) и даже вложить в них свои персты по предложению Иисуса (стих 27). Иисус даже ел в их присутствии (Лк. 24:43). Но, наверно, самое сильное доказательство преемственности мы получаем в стихах 36–39, где идея о том, что воскресший Иисус есть «дух», явно отвергается.

Здесь открыто говорится о преемственности прославленного Иисуса с Его прошлым существованием до воскресения. Прославленное тело не является духом. Ученики узнают Иисуса. Они могут прикасаться к Нему. Он имеет плоть и кости. Конечно, Лука хочет, чтобы это изображение Иисуса также предвосхищало воскресение верующих. Но Павел наиболее явно из всех говорит о состоянии верующего после воскресения.

Для верующего также существует как преемственность, так и прерывность между земным и прославленным, воскресшим телом. Согласно Павлу, прерывность можно обобщить в одном фундаментальном факте: земное тело подвержено закону греха и смерти. Оно смертно. Оно не может одолеть главного врага: смерть. Только Христос имеет власть над смертью, и воскресшее тело — это то тело, которое участвует в победе Христа и принимает бессмертие. Павел описывает воскресшее тело в 1 Кор. 15:35–50, но, прежде чем исследовать мысль Павла в этом отрывке, необходимо сказать несколько слов о том, как Павел в целом употребляет антропологические термины.

Здесь важны четыре слова: «плоть», «тело», «душа» и «дух». Ни в коем случае Павел не употребляет эти термины в отношении какой–то одной части человеческого существа в противопоставлении другим его частям. Скорее, в каждом случае Павел использует различные выражения для обозначения всего человека в целом. Эти термины употребляются для того, чтобы указывать на различные аспекты человеческого бытия. Как показал Дж. А. Т. Робинсон в своем исследовании концепции тела в мышлении Павла, и «плоть» и «тело» могут указывать на всего человека, хотя существует разница в акцентах. «Плоть» (греч. саркс) противопоставляет людей Богу, подчеркивая их смертность и приземленность. Это слово показывает человеческую солидарность с земным бытием. Оно может быть нейтральным и указывать на то, что люди живут в мире, или обозначать греховность людей, живущих для мира (23, с. 19–25). Херольд Вейс (26, с. 106) хорошо объясняет это, когда говорит: «Термин плоть обращает наше внимание на то, что люди живут в экологической системе, в которой грех и смерть являются частью жизненного цикла».

По мнению Робинсона, «тело» (греч. сома) указывает на человека, который может быть воскрешен, и эквивалентно нашему слову «личность» (23, с. 26–28). Он противопоставляет эти два термина, говоря: «Если саркс обозначает человека, солидарного с творением, удаленным от Бога, то сома указывает на человека, солидарного с творением, созданным для Бога» (23, с. 31).

Термин «душа» часто используется для обозначения всего человека в значении «личность» или «человеческая жизнь». Тем не менее ему также присущ уникальный акцент. Вейс (26, с. 106,107) обобщает его, говоря, что слово «душа» «указывает на тот вид жизни, который свойственен Адаму и всем его потомкам. Это хрупкая жизнь, способная угаснуть от любого несчастного случая». Термин «душа» акцентирует хрупкость и уязвимость человека, а не его греховность, как слово «плоть».

И, наконец, слово «дух» также употребляется Павлом в особом значении. Оно не указывает на нематериальность или бестелесность, а скорее на жизнь человека, которую Бог наделяет новыми возможностями. «Дух» — это уникальное свойство Бога, которое становится доступно людям через Иисуса Христа. В отличие от «плоти», это жизнь в силе Божьей, а не во власти греха и смерти. В отличие от «души», это жизнь, участвующая в Божьей силе, а не уязвимость Адама. Имея в виду эти определения, мы можем обратиться к словам Павла, в которых он говорит о воскресении и прославлении верующих.

Павел начинает с аналогии, подчеркивающей как преемственность, так и прерывность. Как семя, брошенное в землю, умирает, а потом прорастает в новом теле, так и христиане умирают, а в день воскресения и возвращения Христа выходят для новой жизни. Коринфяне не должны считать это чем–то невозможным или невероятным. Существуют разные тела для людей, животных, птиц и рыб; христианин же вкусит жизнь другого уровня. Однако важно понять, в чем именно, по мнению Павла, заключается прерывность. Новое в этой жизни следует искать в ее сопоставлении с нынешней человеческой смертностью и уязвимостью.

В 1 Кор. 15:42–49 Павел проводит следующее ясное противопоставление:

Особенно сбивает с толку перевод четвертой контрастной пары в Пересмотренном нормативном переводе (RSV). В ней «физическое тело» противопоставляется «духовному телу». Под этим можно понять противопоставление материального тела нематериальному, что совершенно несвойственно мышлению Павла. Павел противопоставляет уязвимое тело неуязвимому. Для Павла прославленное, воскресшее тело освобождается от хрупкости и уязвимости, от плена греху и смерти — для жизни в соответствии с изначальными намерениями Бога.

Павел заканчивает этот отрывок словами, которые на первый взгляд противоречат Лк. 24:39. Там Иисус продемонстрировал ученикам, что после воскресения у Него была «плоть и кости». В 1 Кор. 15:50 Павел говорит: «Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия». Однако никакой проблемы не возникает, когда мы вспоминаем, каким образом Павел употребляет слово «плоть». В Евангелии от Луки Иисус использует его, чтобы подчеркнуть физическую реальность тела после воскресения. Павел также имеет в виду физическую реальность и употребляет термин «плоть» для обозначения жизни, ориентированной на греховный мир. Таким образом, эти два текста не противоречат друг другу.

Прославленное тело сохранит сходство с телом до воскресения и будет узнано другими святыми, которые знали данную личность в этой жизни. Это очевидно из 1 Фес. 4:13–18, где Павел утешает верующих, похоронивших своих родных, и заверяет их, что они снова встретятся после воскресения (см. Человек III. В).

Любое понимание спасения было бы неполным без учения о воскресении верующего. Божье намерение — это полное восстановление изначально задуманной Им жизни и преодоление последствий трагедии греха и смерти. Искупление может быть завершено, только когда Божьи творения облекутся в бессмертие и освободятся от смертных тел. Вот почему слова Павла в 1 Кор. 15 так сильны. Без воскресения проповедь тщетна (стих 14), вера бесполезна, и мы все еще во грехах наших (стих 17).

Хотя полное восстановление жизни и победа над грехом и смертью еще не стали реальностью, их уже можно предвкушать в надежде, которая основывается на обещанном воскресении. Слово «надежда» используется здесь не в современном популярном смысле. В повседневном обиходе надежда зачастую означает не более чем желание, которое почти ни на чем не основано. Новозаветное понятие надежды — это не что–нибудь, а новая жизнь, наполненная уверенностью. Надеяться на воскресение — значит не просто желать его, но жить в атмосфере доверия и уверенности, в предвкушении этой реальности.

Эта уверенность возможна потому, что воскресение мертвых уже началось с Иисуса. Воскресение Иисуса не только гарантирует будущее воскресение верующих, но и кладет начало этому процессу. Именно в этом смысле Иисус назван начатком и первенцем из мертвых. По этой причине Его воскресение нельзя понимать только как оживление трупа. Скорее это было эсхатологическое событие, в котором Иисус принял прославленное тело и тем самым положил начало воскресению праведных и гарантировал его. Он не просто обещал жизнь Своим ученикам, но и выполнил обещанное. По этой причине христиане имеют уверенность, поскольку могут реально уповать на жизнь в будущем. Воскресение Иисуса есть нечто большее, чем идея, обогащающая жизнь, или символ того смысла, которым жизнь может наполниться в настоящем, хотя и это тоже. Оно дает верующему уверенность в будущем воскресении и вечной жизни. Без этой уверенности невозможно понять христианскую сотериологию и эсхатологию.

Новая жизнь веры и упования основана на общении верующего с воскресшим Христом и участии в Его Теле — Церкви. Для христианина воскресение — это не просто событие прошлого или надежда на будущее, но нынешнее участие в общении с воскресшим Христом. Мы уже отмечали акцент Павла на этом участии. Для него общение с воскресшим Христом означало участие в смерти и воскресении Христа.

Для Павла эта аналогия была гораздо сильнее, чем для большинства современных читателей. Мы большие индивидуалисты и можем представить себе партнерство с Христом только как личное общение с Ним. Павел мыслил иначе. Он мог представить себе участие в воскресении и общении с Ним только в связи с Церковью, Телом Христовым, которой открывается воскресший Христос и которое Он направляет как Глава. Христос не просто отождествляет Себя с Телом, но и является его Головой. Это Его тело, и партнерство с ним означает общение в нем.

Эта корпоративная природа причастия Христу становится намного яснее, когда мы понимаем новозаветное учение о воскресении, не имеющее ничего общего с понятием бессмертия души. Оно означает, что все получат заключительную награду как общество, община. В Евр. 11:39, 40 сказано, что даже великие герои веры пока еще не получили окончательной награды, ибо у Бога есть более совершенный план: «И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства». Вот почему прав Сакаэ Кубо (12, с. 136), который пишет: «Воскресение мертвых — это не личное, а общее дело. Все умершие праведники воскресают вместе и преображаются с оставшимися в живых. Умираем мы каждый в отдельности, а воскресаем вместе».

Эта новая жизнь упования, надежды и участия с Христом описывается по–разному в Новом Завете и иллюстрируется многочисленными метафорами. Но в конечном итоге именно доверительное участие в этом опыте (которое Павел называет верой) делает человека достойным воскресения и окончательного спасения.

Учение воскресения можно в полной мере оценить только в контексте правильного библейского понимания смерти. Такие теории, как бессмертие души или реинкарнация, которые отрицают целостную действительность или конечность смерти с человеческой точки зрения, не позволяют надлежащим образом понять славу воскресения как победу над смертью и смертностью, врагом жизни, и новую реальность бессмертия, даруемую Богом. В воскресении Бог делает то, что не под силу смертному и бренному человеку. Воскресение — это не просто переход от одной формы жизни к другой, но воссоздание того, что прекратило существование, а теперь снова ожило благодаря Божьей силе бессмертия (см. Смерть I. E. 6,7; Ж. 2).

Библейское учение о воскресении имеет практическое значение для повседневной жизни. Мы исследуем три области, в которых это проявляется особенно наглядно.

Во–первых, оно дает верующему правильное понимание тела. Бог есть Творец и Искупитель тела, а это говорит о том, что жизнь в теле хороша. Не случайно некоторые из коринфян, которые неправильно понимали воскресение, также имели проблемы в своем отношении к телу. Очевидно, некоторые из них считали вполне допустимым вступать в безнравственные, сексуальные контакты с блудницей (1 Кор. 6:16), тогда как другие считали, что мужчине лучше не касаться женщины, даже если речь идет о законном браке (1 Кор. 7:1). Павел опровергал и то, и другое и вовсе не случайно использовал в этом споре учение о воскресении. Он утверждает, что тело — это нечто доброе, и предупреждает о том, чтобы коринфяне не грешили против него. Тело для Господа, и Господь для тела (1 Кор. 6:13). Оно есть храм Святого Духа (стих 19). Христианин должен прославлять Бога в своем теле (стих 20). Павел может рассуждать обо всем этом, потому что знает, что Бог воскресит тело (стих 14).

Если Бог достаточно ценит тело, чтобы восстановить его и воскресить для вечности, христиане должны также ценить его. Это означает соответствующие выводы не только для сексуальной жизни, но и для здоровья. Тот факт, что человек — это целостное существо, а не душа, томящаяся внутри тела в ожидании избавления, как учили некоторые греческие философы, подразумевает ценность тела и необходимость позитивного отношения к нему. Христианин имеет жизнеутверждающую надежду и заботится о своем теле (см. Здоровье).

Во–вторых, это учение позволяет христианину выработать правильное, реалистичное отношение к смерти. Понятно, что если жизнь в теле имеет ценность, христиане будут заботиться о здоровье и бороться со смертью. Смерть не будет рассматриваться как друг, естественная часть жизни или еще одна форма жизни, как утверждается в большинстве современных книг. Христианин не будет заблуждаться по этому поводу: смерть — это враг. Но в то же время это побежденный враг. Это значит, что мы можем уверенно сражаться с ним, понимая, что ее временная победа не будет долговечной. Мы можем выступать на стороне здоровья, мира и всего остального, способствующего жизни, не разочаровываясь и не опасаясь, что враг, с которым мы боремся, в конечном итоге одержит победу.

Этот реалистичный взгляд на смерть, при котором она признается побежденным врагом, также помогает христианину избежать других ловушек. Христианин не приветствует смерть и не пресмыкается перед ней. При этом исключаются любые попытки общения с умершими или установления контактов с ними, ибо если бессмертной души не существует и мертвые пребывают в состоянии бессознательного сна, тогда все подобное общение — это своего рода самообман. Библейское представление помогает нам избежать подобного обмана (см. Смерть I. Г.).

И, наконец, учение о воскресении помогает христианину выработать реалистичное отношение к жизни и труду в нынешнем мире. Некоторые утверждают, что христиане, предвкушающие жизнь в будущем мире, неизбежно будут с некоторой апатией относиться к своему долгу в нынешнем веке. Это далеко не так. Жизнеутверждающая природа их упования побуждает их трудиться на благо окружающих. Но они также реалисты, ибо понимают, что своим трудом вносят свой вклад в окончательное дело Божье. Они предвкушают скорое наступление нового века, и это помогает им не делать идола из своих усилий. Упование на то, что Бог воскресит их в последний день, позволяет им рисковать своей жизнью ради Божьего Царства. Иными словами, они считают свою нынешнюю жизнь ценной, но не признают в ней высшую ценность. Жизнь — это дар, которым нужно дорожить, который нужно ценить, но не оберегать эгоистично ценой нарушения своих обязательств перед Богом и ближними.

Видение грядущей реальности Божьей славы побуждает нас занять конкретную позицию в настоящем, то есть терпеливо и мужественно трудиться в нашем мире по примеру Христа, идя от страданий к последующей славе. Христиане свободно посвящают себя на служение с Христом и для Него, даже если это означает быть «верными до смерти», всецело уповая на то, что им действительно готовится венец, то есть жизнь.

Довольствоваться чем–то меньшим — значит возвращаться к прежнему существованию и смерти. Но отдать свою жизнь на служение в надежде на воскресение — значит уже участвовать в самой жизни. Иоанн хорошо обобщает эту мысль: «Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти» (1 Ин. 3:14).

На Ближнем Востоке в древности не было учения о жизни после смерти, которое бы соответствовало библейскому учению о воскресении. Однако в месопотамской литературе сила воскрешать мертвых приписывалась Иштар и Мардуку (21, с. 384, 437). Греки верили в бессмертие души и сознательную жизнь после смерти, но ничего не знали о воскресении, как оно преподано в Библии.

В межзаветный период воскресение занимало видное место в иудейской мысли, хотя по этому поводу выдвигались разные теории, которые принимались далеко не всеми. Дж. Чарльзворт отмечает, что вера в воскресение «была свойственна не только фарисеям. Она присутствует во многих литературных жанрах — прежде всего во Второй Книге Маккавеев, в Псалмах Соломона и в общепринятой еженедельной молитве под названием Восемнадцать благословений». Однако Джордж У Е. Никельсбург приходит к выводу, что «не было какой–то единой ортодоксальной иудейской теории по поводу времени, способа и места воскресения, бессмертия и вечной жизни» (18, с. 180).

Вера в воскресение мертвых преподана, например, во 2 Мак. 7:9: «Царь мира воскресит нас, умерших за Его законы, для жизни вечной». Также и в Пс. 3:16 сказано, что «кто боится Господа, восстанут для вечной жизни». Однако в других иудейских течениях бытовали совершенно другие воззрения. Иосиф Флавий (ок. 37 — ок. 100 гг. н. э.) подтверждает свидетельство Нового Завета о том, что саддукеи не верили в воскресение (Иудейские войны, 2.165; Иудейские древности, 18.4.16). Книга Юбилеев (второй век до н. э.), похоже, поддерживает веру в бессмертие души: в то время как кости праведников покоятся в земле, их духи ликуют в радости (23:31).

Философ Филон Александрийский (ок. 20 г. до н. э. — ок. 50 г. н. э.), яркий представитель еврейской диаспоры, учил, что душа бессмертна. Тот факт, что кровь Авеля вопиет от земли, показывает, что наиболее достойные из умерших продолжают жить вне тела (Вопросы и ответы на Бытие и Исход, 1.70); переселение Еноха свидетельствует о том же (1.85). Однако Филон был не единственным евреем, принявшим греческую философию. Эллинистическое влияние на взгляды о загробной жизни явно просматривается в археологических остатках мест погребения. Так, надгробные надписи на еврейских могилах первого века в Бет Шеариме, в Палестине, содержат греческие воззрения на бессмертие души, даже когда они написаны на иврите.

Современный иудаизм отмежевался от идеи воскресения в теле. Реформация зашла так далеко, что из молитвенника были удалены все упоминания о воскресении. Воскресение зачастую понимается не буквально, а как символ окончательного спасения всего человека, его души и тела.

Похоже, что еретические идеи относительно воскресения появились очень рано. В 1 Кор. Павел опровергает как идею полного отрицания воскресения, так и ошибочные взгляды на этот счет. Во 2 Тим. 2:17, 18 Павел упоминает двух учителей, которые в своем заблуждении считают, будто воскресение уже было. Возможно, они как–то связаны с теми, которые упомянуты во 2 Фес. 2:2 как утверждавшие, будто день Господень уже наступил.

Со времени самых ранних отцов до Августина, определившего ход развития богословской мысли в период средневековья, авторитетные церковные богословы отстаивали идею воскресения тела, парируя нападки с двух сторон: во–первых, от нехристианских критиков, которые высмеивали воскресение, считая эту идею абсурдной; во–вторых, от гностиков, считавших любую материю, в том числе и тело, средоточием зла, а потому не веривших в целесообразность спасения в теле через воскресение.

Но в силу того, что отцы Церкви отстаивали учение о воскресении на этих двух фронтах, произошло важное смещение акцентов. Учение о бессмертии души оказало сильное влияние на представления о воскресении, лишив это библейское учение изначальной силы и смысла.

Уже в конце первого столетия Климент Римский отстаивает учение о воскресении в споре с критиками, используя различные иллюстрации, такие как дневной и ночной циклы, сон и пробуждение, посев семени и легенду о птице феникс, которая восстает из пепла.

Первая значительная дискуссия о воскресении имела место в середине второго века в трактате О воскресении, вышедшем из–под пера Иустина. Иустин пытается сделать христианскую идею воскресения понятной греко–римскому мышлению. Он утверждает, что идея воскресения созвучна мышлению греческих философов. Он делает различие между телом и душой, но не считает душу бессмертной. По его мнению, христианин надеется на воскресение тела.

Один из трактатов в гностической библиотеке «Наг–Хаммади» называется «Трактат о воскресении». В этом труде, который, возможно, датируется вторым веком, сказано, что наш Спаситель Иисус Христос поглощает смерть через Свое воскресение, преобразуясь в бессмертный Эон [Бесконечность]. Это «духовное» воскресение, а не воскресение тела. В момент смерти верующие оставляют тело на земле. Воскресение — это просто полное раскрытие человека; для верующего оно уже является реальностью.

Ириней (ок. 115 — ок. 202 гг. н. э.) вступает в полемику с подобными воззрениями в своем произведении «Против ересей» (5. 3–7). Душа смертна и является только частью личности, а не чем–то целым. Спасен будет весь человек, включая тело и душу. Надежда христианина направлена на телесное воскресение.

Афинагор, писатель второго века, придерживается другой позиции, которой суждено было усиливаться. Он также защищает идею воскресения от многих подобных возражений, однако считает, что человек состоит из бессмертной души и тела. Смерть — это разделение души и тела. Воскресение — это воссоединение того и другого, потому что по воле Бога жизнь в теле — естественное состояние человека (О воскресении мертвых, 1–25).

Тертуллиан (ок. 160 — ок. 240 гг. н. э.) ушел еще дальше от Нового Завета (Против Маркиона, 9,10; О воскресении плоти). Душа не только бессмертна, но и вещественна, обладая особой разновидностью солидарности, которая наделяет ее восприятием и способностью страдать. Но поскольку душа не может в полной мере действовать без тела, душа и тело должны воссоединиться при воскресении тела, после чего человеку предстоит вкусить либо вечные муки, либо вечное спасение.

Ориген (ок. 185–254 гг. н. э.) предлагает аналогичный взгляд на смерть и воссоединение тела и души (О началах, 3.6), но он утверждает, что поскольку бессмертное не может прекратить существование и поскольку Бог восстановит все, то в конечном итоге все спасутся, хотя некоторые достигнут спасения только после смерти.

Согласно этой точке зрения, воскресение произойдет после того, как все разумные души будут восстановлены и получат духовное тело.

Григорий Нисский (ок. 330 — ок. 395 гг. н. э.) заходит еще дальше в своих рассуждениях о душе в книге «О душе и воскресении». Однако эта тенденция объединять воскресение мертвых с бессмертием души достигает подлинной кульминации в трудах Августина (354–430 гг. н. э.). Он обсуждает эту тему в 22–й книге произведения О Граде Божьему но более сжатое изложение можно прочитать в его книге Энхиридион Лаврентию О вере, надежде и любви, главы 23 и 29. Августин отстаивает воскресение тела в споре с платонистами, которые отрицали, что тело может наследовать Царство. Все будут воскрешены в теле, которое будет воссоздано из совокупности той материи, из которой оно первоначально состояло. Но это опять–таки воссоединение тела с бессмертной душой, которая продолжает жить после смерти. После смерти отделившаяся от тела душа остается в специально отведенном для нее месте. Она обретает либо успокоение, либо скорбь в зависимости от того, как данный человек прожил земную жизнь. После воскресения праведники будут жить в вечном счастье, а нечестивые испытают вторую смерть, которая с точки зрения Августина представляет собой вечное наказание, где душе вовеки не будет дозволено покинуть тело.

Хотя на этом этапе должно также произойти воскресение мертвых, Августин понимает его не так, как о нем пишет Библия. Теория бессмертия души оказывает все большее влияние на учение о воскресении мертвых, вследствие чего воскресение понимается не как воссоздание всего человека, а как воссоединение тела с сознательной душой, которая уже испытывает либо страдание, либо мир. Это подготовило путь для рассуждений о чистилище, поток которых нарастал на протяжении всей эпохи средневековья.

Самым значительным богословом Средневековья считается Фома Аквинский (1225–1274). В свой труд Сумма теологии он также включил трактат о воскресении. Он не только утверждает учение о воскресении тела (Дополнение к Части 3, Вопрос 75) и переносит это событие в конец мировой истории (Вопрос 77), но и рассуждает о том, будут ли воскрешены волосы и ногти (Вопрос 80). Его интересует, воскреснет ли человек в том же возрасте, в котором умер, или снова будет молодым; будет ли он того же роста, что и при жизни, и будут ли присутствовать при воскресении оба пола (Вопрос 81). Однако понятно, что для Фомы Аквинского воскресение означает воссоединение души и тела.

Хотя реформаторы продолжали придерживаться доктрины о естественном бессмертии, они в целом высказывались против учения о чистилище, которое по учению Римско–католической Церкви является промежуточным состоянием для очищения умерших через страдания. Кроме того, все реформаторы верили в реальность и важность воскресения Христа, которое открыло путь для воскресения всех верующих в Него. Несмотря на это общее согласие, были также и разные мнения. Реформаторы придерживались разных точек зрения на связь между воскресением и бессмертием души, на промежуточное состояние и на вопрос о том, будет ли воскресшее тело таким же, как и земное.

Позиция Лютера в этом вопросе была весьма двусмысленной и неоднозначной. С одной стороны, борясь с учением о чистилище, он высказывает мысль, что умершие христиане пребывают в бессознательном состоянии, ожидая воскресения (Толкование Книги Екклесиаста, 9:6). Однако ранее, в том же комментарии на Книгу Екклесиаста, он утверждает, что «не совсем понятно, являются ли души бессмертными» (там же, 3:20).

В своей Застольной беседе Лютер, похоже, признает эту двусмысленность и указывает на непостижимую тайну воскресения и промежуточного состояния. Он говорит: «Души действительно слышат, чувствуют и видят после смерти, но мы не понимаем, как это происходит» (5534). В ответ на следующий вопрос, как он понимает учение о нисхождении Христа в ад, провозглашенное в его символе веры, Лютер отвечает, что в это нужно верить, но понять это невозможно (там же).

Кальвин отстаивает как воскресение, так и бессмертие. Он объясняет, что саддукеи заблуждались, считая, что нет бессмертия, а душа смертна (Наставление в христианской вере 3.25.5). Далее он опровергает два заблуждения: что душа спит или не существует во время смерти и что при воскресении с душой соединяется другое тело (3.25.6). Воскресение — это воссоединение тела и души, причем новое тело состоит из той же материи, что и прежнее, хотя и является качественно иным (там же, 3.25.8).

Кальвин далее развивает свою аргументацию и опровержение в Психопанникии (этот трактат еще называется «О сне души». — Прим. ред.), где он спорит с теми, кто верит, будто душа существует, но считает, что она спит в бесчувственном состоянии со дня смерти до дня воскресения. Он также полемизирует с теми, кто вообще отрицает существование души (см. Смерть И. Г). Кальвин утверждает, что душа — это субстанция, которая воистину живет после смерти, сохраняя смысл и разумение вплоть до самого воскресения (6, с. 419, 420).

Наверно, лучше всего консенсус, достигнутый протестантами в вопросе о воскресении, выражен в Вестминстерском исповедании, принятом ассамблеей пресвитериан Англии и Шотландии в 1646 году. Консервативные протестанты по сей день разделяют основные положения этого документа:

«В момент смерти тело возвращается в прах, а душа к Богу; бессмертная душа либо принимается на небе, либо ввергается в ад. В конце концов все мертвые воскреснут в телах, похожих на те, которые они имели при жизни и которые… навеки воссоединятся с их душами.

Тела нечестивых будут воскрешены силой Христа на бесчестие; тела же праведных будут восстановлены Его Духом для чести и будут сообразны славному телу Его»

((15, с. 228, 229).)

Само собой разумеется, что наступившая сразу после Реформации эпоха Просвещения с ее акцентом на вселенском разуме, свободе от догм и скептическим отношением к чудесам отвергла учение о воскресении. Деисты уже высказывали сомнения в воскресении. Однако водораздел был положен в труде Реймаруса (1694–1768). Профессор из Гамбурга считал Иисуса исключительно учителем нравственности, который оставался иудеем, никогда не стремился ниспровергнуть обрядовый закон и не намеревался быть основоположником новой религии (22, с. 98–102). Когда Иисус умер, Он не воскрес из мертвых, что косвенным образом вытекает из имеющихся в евангельском повествовании противоречий. Скорее всего ученики, не желавшие возвращаться к своей работе, похитили Его тело (22, с. 153–164; 244, 245).

Хотя не многие приняли крайние взгляды Реймаруса, вопросы о вере, разуме и истории в контексте воскресения ставились все более решительно.

Три основных богословских направления в современном христианстве расходятся в вопросе о воскресении мертвых. Римско–католическая традиция по–прежнему считает воскресение воссоединением тела и души и подчеркивает бессмертие души. Она все еще оставляет место для учения о чистилище, хотя и без прежней конкретизации.

Либеральная протестантская традиция отличается большим разнообразием во взглядах на воскресение и жизнь после смерти. Однако существует тенденция считать загробную жизнь и многие эсхатологические элементы в христианстве в некотором роде символами нынешней жизни, а не фактическими событиями, которые произойдут в будущем.

С другой стороны, консервативные или евангелические протестанты придают большое значение буквальному возвращению Христа в будущем, которое будет сопровождаться воскресением. Хотя разные конфессии по–разному описывают конкретный сценарий воскресения, большинство евангелических христиан придерживаются веры в бессмертие души и считают воскресение воссоединением тела и души.

В контексте неоортодоксальных дебатов Оскар Кульманн высказывает сомнения в бессмертии души. Он пытается доказать, что новозаветное учение о воскресении мертвых несовместимо с верой в бессмертие души (8, с. 15). В промежутке между смертью и воскресением в последний день человек находится в состоянии предвкушения и напряженного ожидания (с. 46–54).

Видные мыслители евангелической традиции, такие как Джон Стотт и Кларк Пиннок, в последнее время раскритиковали учение о бессмертии души как дающее несовершенную надежду на будущее. Они противопоставили его учению о телесном воскресении Христа, которое указывает на полное спасение — не только духовной жизни человека, но и всего творения, включая его физическое измерение (25, с. 313–320; 20, с. 16,17).

Рудольф Бультман утверждал, что воскресение Иисуса необходимо демифологизировать, чтобы понять его истинный смысл, который заключается в воскресении веры у учеников (5, 1:305). Это воскресение веры делает возможной новую жизнь, которая является обещанной эсхатологической жизнью. Он отвергает Второе пришествие и воскресение мертвых, говоря, что мифическая эсхатология Нового Завета в настоящее время «не может быть реализована по той простой причине, что парусия Христа так и не произошла в соответствии с ожиданиями Нового Завета. История не окончилась и, как известно любому школьнику, она будет продолжаться» (4, с. 5).

Неоортодоксальные теологи, такие как Барт и Бруннер, не соглашаются с некоторыми аспектами бультмановского метода, но также объясняют воскресение с экзистенциальных позиций. Барт отвергает предложенное Бультманом истолкование Пасхи как воскресшей веры в воскресшего Господа, ибо вера в воскресшего Господа проистекает, по его мнению, из исторических событий (1, 3.2.443). Воскресение Иисуса и Его явления должны восприниматься как подлинная история (1, с. 447). Но это не значит, что воскресение — это обычное историческое событие, открытое для всех наблюдателей. Скорее это Божье откровение, благодаря которому обнаруживается и открывается скрытая сущность и работа Христа. В воскресении присутствует некая «священная непостижимость» (1, 4.2.146).

Бруннер предлагает аналогичную точку зрения, когда говорит о Пасхе как о «прорези», через которую становится видимым нечто другое. Воскресение — «это, конечно, факт, но не из разряда серийных… исторических событий… Все, что становится исторически видимо, есть только эхо этого происшествия. Это сверх–история, эсхатологическая история, а потому вовсе не является историей» (3, с. 583). Воскресение тела указывает на личностную преемственность и сохранение индивидуальности после смерти.

Ряд теологов, продолжающих традицию Бультмана, по крайней мере, частично порвали со взглядами Бультмана на воскресение. Вольфхарт Панненберг (19, с. 128–133) доказывает историческую достоверность воскресения, но отрицает его телесный аспект. Юрген Мольтман утверждает, что «христианство стоит или падает с реальностью воскрешения Иисуса из мертвых, совершенного Богом» (19, с. 165). Эта действительность есть нечто большее, чем рождение веры по Бультману (19, с. 173). Признать воскресение Христа — значит, признать в этом событии то будущее, которое Бог приготовил для нашего мира (19, с. 194). Воскресение — это вопрос обетования и надежды.

Хотя и Мольтман, и Панненберг исправили у Бультмана важный элемент, было бы ошибкой считать, будто они утверждают верующих в доктрине о буквальном воскресении мертвых. В этом отношении прав Дж. Кристиаан Бекер (2, с. 103), отметивший, что «в действительности, намеренно или непреднамеренно, эти теологи надежды истолковывают последнее время больше как событие из области идей, нежели как фактическую реальность. С их точки зрения Божье Царство является конечной целью и смыслом истории».

Большинство консервативных христиан отвергают всю традицию, типичным представителем которой является Бультман, и утверждают историческую буквальность воскресения Иисуса и верующих. Однако зачастую эта убежденность в подлинности воскресения сочетается у них с представлением о бессмертии души, почему воскресение рассматривается ими как воссоединение тела и души. Консервативно настроенные христиане часто пытались доказать воскресение с помощью различных библейских и исторических свидетельств, но не утруждали себя анализом проблем взаимоотношения веры и истории.

Однако более поздние евангелические богословы анализировали эти вопросы. Например, Дж. Элдон Лэдд (13, с. 263–284) говорит об историчности воскресения и утверждает, что люди, которые не могут принять природу христианской веры, раскрытой в Библии, выдвигают предположения, чуждые библейской вере (13, с. 267–271). В пику Бультману Лэдд утверждает, что объективный факт имел место в саду, за Иерусалимскими вратами. Вместе с тем Лэдд также хочет доказать, что воскресение значит гораздо больше, чем просто исторический факт.

«Воскресение Иисуса есть не что иное, как появление на земной и временной исторической сцене вечного начала… Оно не является „нарушением" нормального хода событий; это проявление чего–то абсолютно нового. Вечная жизнь является среди смертных» (13, с. 273).

Согласно Лэдду, это «сверхисторическое» событие не может быть установлено или познано с помощью исторической реконструкции и методологии, ибо исторические доказательства не могут вызвать веру, которая приходит от слышания (13, с. 280). Это не разъединяет веру и разум, ибо они находятся в неразрывном союзе, хотя и не идентичны. Воскресение можно принять только верой, которая зарождается под действием Святого Духа. Он использует исторические свидетельства в качестве орудия пробуждения веры, но не как доказательства, заставляющие людей верить (13, с. 281).

Поскольку вся библейская часть посвящена разъяснению адвентистского понимания воскресения, в данном разделе мы лишь вкратце затронем историю этой доктрины в адвентистском понимании.

В проповеди Уильяма Миллера уже была нарисована общая картина воскресения, сопровождающего Второе пришествие. Он учил, что праведные воскреснут перед тысячелетним царством и что воскресение нечестивых произойдет в конце этого царства (см. 9, с. 38–40 и 17, с. 506, 507).

Самые первые статьи о воскресении, опубликованные в Ревью энд Геральд, были перепечатками из других источников. Первая статья, опубликованная 9 декабря 1852 года, была взята из журнала Полночный крик (1843 г.). Подробное обсуждение двух воскресений, разделенных тысячелетним периодом, было опубликовано в номере от 27 сентября 1853 года, хотя впервые появилось уже в 1843 году. Это была вторая статья. Третья, напечатанная 18 апреля 1854 года, была взята из баптистского источника.

В 1856 году Лафборо написал оригинальную статью для журнала Ревью энд Геральд под названием «Бессмертна ли душа?» (11 декабря), в которой утверждал, что единственная надежда на будущую жизнь коренится в буквальном воскресении. Дж. X. Ваггонер проанализировал библейские доказательства воскресения нечестивых в статье Ревью энд Геральд, опубликованной 5 февраля 1857 года (см. Смерть И. Д.).

Таким образом, на протяжении всей своей истории Церковь адвентистов седьмого дня последовательно учила, что христиане могут с нетерпением ожидать воскресения праведных при Втором пришествии Христа и что умершие до возвращения Христа находятся в бессознательном сне и ожидают до тех пор, пока весь человек не будет воскрешен. Адвентисты также считали, что воскресение нечестивых произойдет через тысячу лет по окончании тысячелетнего царства.

Последовательность этой позиции можно увидеть из различных изложений вероучения, принятых Церковью. В одной из самых ранних формулировок вероучения, изданной в 1872 году, говорилось о целостности человеческой личности и о воскресении. В этом изложении вероучения говорится, что Христос воскрес для нашего оправдания (№ 2) и что мертвые будут выведены из могил и воскреснут в теле: праведники в первое воскресение при Втором пришествии Христа, а нечестивые — во второе воскресение, спустя тысячу лет (№ 21). При последней трубе живые праведники изменятся и станут бессмертными (№ 22; с. 232–236).

В вероучении, изданном в 1931 году, провозглашается, что только Бог имеет бессмертие, что люди наследуют грешную и смертную природу и что бессмертие и вечная жизнь даются только через принятие Евангелия, как подарок от Бога (№ 9). В пунктах 10 и 11 говорится о бессознательном состоянии в смерти, а также о двух воскресениях.

В самом последнем изложении вероучения, принятом общим голосованием и изданном в 1980 году, сказано следующее:

«Возмездие за грех есть смерть. Но Бог, Который только и обладает бессмертием, дарует вечную жизнь Своим искупленным. До этого дня смерть — это бессознательное состояние для всех людей. Когда явится Христос, жизнь наша, воскресшие праведники и живые праведники будут прославлены и восхищены навстречу своему Господу. Второе воскресение, воскресение нечестивых, произойдет спустя тысячу лет (Рим. 6:23; 1 Тим. 6:15, 16; Еккл. 9:5, 6; Пс. 145:3, 4; Ин. 11:11–14; Кол. 3:4; 1 Кор. 15:51–54; 1 Фес. 4:13–17; Ин. 5:28, 29; Откр. 20:1–10)»

((Годовая книга АСД, 1991 г., 8).)

А. О воскресении праведников

«Фарисеи верили в воскрешение мертвых. Христос говорит, что проявление энергии, дающей жизнь мертвым, можно наблюдать даже сейчас. Эта же воскрешающая сила дает жизнь душе, мертвой по преступлениям и грехам (см. Еф. 2:1). Дух жизни во Христе Иисусе, „сила воскресения Его", освобождает людей от „закона греха и смерти" (Флп. 3:10; Рим. 8:2). Власть зла разрушена, и вера спасает душу от греха. Тот, кто откроет сердце Духу Христа, становится причастником этой могущественной силы, которая воскресит его тело»

((Желание веков, с. 209, 210).)

«Христос стал одно с нами по плоти, чтобы мы стали одно с Ним по духу. Благодаря именно этому союзу мы должны восстать из могилы — и не потому только, что Христос проявит Свою силу, но потому, что через веру Его жизнь стала нашей жизнью. Те, кто постиг истинную суть Христа и принял Его в свое сердце, имеют жизнь вечную. Христос обитает в нас Духом, и Дух Божий, принятый в сердце верою, есть начало жизни вечной»

((там же, с. 388).)

«Для верующего Христос есть воскресение и жизнь. В нашем Спасителе жизнь, утраченная по причине греха, восстановлена, так как Он имеет жизнь в Самом Себе, чтобы оживлять всех, кого пожелает. Он наделен правом даровать бессмертие. Жизнь, которую Он отдал за человечество, Он принимает снова и дарит ее людям»

((там же, с. 786, 787).)

«Голос Того, Кто воскликнул на кресте: „Совершилось!" был услышан и мертвыми. Этот голос проник через стены гробниц и повелел спящим во прахе воскреснуть. Так будет и в тот час, когда раздастся голос Христа с небес. Этот голос проникнет в могилы и раскроет гробницы, и мертвые во Христе оживут. При воскресении Спасителя открылось только несколько гробов, но во время Его Второго пришествия все умершие праведники услышат Его голос и выйдут для славной бессмертной жизни. Та же сила, которая воскресила Христа из мертвых, воскресит Его Церковь и прославит ее вместе с Ним превыше всякой власти, превыше всего на свете — не только в сем веке, но и в будущем»

((там же, с. 787).)

«Воскресение Иисуса было прообразом воскресения всех покоящихся в Нем. Внешний вид воскресшего Спасителя, Его поведение, Его речь — все было знакомо Его ученикам. Как Иисус воскрес из мертвых, так воскреснут и мертвые в Иисусе. Мы узнаем наших друзей так же, как ученики узнали Иисуса. Пусть они были искалечены, больны или обезображены в земной жизни, но воскреснут они в совершенной красоте и гармонии. Однако же в этом прославленном теле их индивидуальность полностью сохранится. Тогда мы познаем их подобно тому, как мы познаны (см. 1 Кор. 13:12). В лицах, освещенных светом, исходившим от лица Иисуса, мы узнаем черты тех, кого любили»

((там же, с. 804).)

«Фессалоникийцы жадно ухватились за мысль, что Христос скоро придет, чтобы преобразовать верных, живущих на земле, и взять их к Себе. Они тщательно оберегали жизнь своих друзей, дабы они не умерли и не лишились благословения, которое они все надеялись получить во время пришествия Господа. Однако их близкие один за другим уходили из этой жизни, и фессалоникийцы с невыразимой тоской смотрели в последний раз на лица умерших, не смея надеяться на то, что встретят их в будущей жизни.

Когда письмо Павла было вскрыто и прочитано, его слова о подлинном состоянии умерших чрезвычайно обрадовали и утешили всю церковь. Павел свидетельствовал, что люди, которые будут жить во время пришествия Христа, не встретят Господа раньше почивших в Иисусе. Голос архангела и труба Божья пробудят усопших, и мертвые во Христе воскреснут прежде, чем праведникам будет даровано бессмертие»

((Деяния апостолов, с. 258).)

«Внешность тех, кто выходит из могил, такая же, как и до смертного часа. Среди воскресших Адам отличается огромным ростом и величественной осанкой, только немного уступая Сыну Божьему. Он резко отличается от людей последующих поколений, даже в этом одном видно, насколько выродился человеческий род. Но печать вечной юности, свежести и красоты лежит на внешности всех воскресших. Вначале человек был сотворен по подобию Бога не только в своем характере, но и во всех внешних чертах. Грех обезобразил и почти уничтожил Божественный образ в человеке, но Христос пришел, чтобы восстановить утраченное. Он изменит наши грешные тела по подобию Своего славного тела. Смертное, тленное тело человека, лишенное красоты, некогда оскверненное грехом, станет совершенным, прекрасным и бессмертным. Все пороки и физические изъяны останутся в могиле. Снова получив право на древо жизни в давно утерянном Едеме, искупленные будут расти (см. Мал. 4:2) и развиваться до полноты совершенства и славы, которые человек имел вначале. Последние оставшиеся следы проклятия и греха сотрутся, и верные во Христе однажды явятся „в красоте нашего Господа", отражая разумом, душой и телом совершенный образ своего Господа. О, чудесное искупление! Как много о нем рассуждали, так долго на него уповали; с такой радостной надеждой ожидали, но так до конца и не понимали.

Живущие праведники изменятся „вдруг во мгновение ока". Они были прославлены при звуке Божьего голоса, а теперь, став бессмертными, они вместе с воскресшими святыми восхищаются навстречу Господу по воздуху. Анелы „соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их". Святые ангелы на руках принесут матерям их малюток. Друзья, давно разлученные смертью, встретятся, чтобы больше никогда не расставаться, и с радостным ликованием все вместе поднимаются к граду Божьему»

((Великая борьба, с. 644, 645).)

«Христос стал начатком, первенцем из мертвых. Во славу Богу совершилось так, что Князь жизни должен был стать начатком, прообразом снопа потрясания. „Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями" (Рим. 8:29). Именно это событие — воскресение Христа из мертвых — было предсказано и символично представлено праздником первого снопа, который отмечали иудеи. Когда в поле созревали первые колосья, их тщательно собирали, и когда люди шли в Иерусалим, эти колосья возносились Господу как благодарственное приношение. Люди потрясали снопом созревших колосьев пред Богом, чтя Его таким образом как Господина жатвы. После этого обряда серп можно было приложить к созревшему хлебу, и жатва начиналась.

Таким образом, те, кто воскрес вместе с Иисусом, стали для Вселенной залогом будущего воскресения всех, кто верует во Христа как своего личного Спасителя. Та же Сила, Которая воскресила Христа из мертвых, воскресит и Его Церковь и прославит ее со Христом как Его невесту превыше всякого начальства, и власти, и силы, и господства, и всякого имени, именуемого не только в этом мире, но и на небесах, в мире вышнем. Победа усопших святых будет явлена всем со славою в утро воскресения. Власть сатаны кончится, в то время как Христос восторжествует во славе. Жизнедатель увенчает бессмертием каждого, исшедшего из могилы»

((Избранные вести, т. 1, с. 305, 306).)

«Когда умершие младенцы выйдут возрожденными из своих могил, их сразу же примут руки матерей. Они снова встретятся, чтобы никогда больше не расставаться. Но у многих воскресших младенцев не будет матерей в новом мире; напрасно мы надеемся услышать восторженную песнь победы из их уст. Ангелы примут младенцев–сирот и проводят их к древу жизни»

((Избранные вести, т. 2, с. 260).)

«Там дух фанатизма властвует над определенной категорией людей, соблюдающих день субботний. Они лишь слегка и небольшими глотками пьют из источника истины и не знакомы с духом вести третьего ангела. И с ними ничего нельзя сделать, пока не будут исправлены их фанатичные воззрения. Некоторые из тех, кто принимал участие в движении 1854 года, принесли с собой ошибочные взгляды, такие как отрицание воскрешения неправедных и неверное представление о веке грядущем, и они пытаются совместить эти воззрения и свой прошлый опыт с вестью третьего ангела. И они не могут сделать это, ибо не может быть согласия между Христом и Велиаром. Отрицание воскрешения неправедных и особые взгляды этих людей на век грядущий являются большим заблуждением, которое сатана ставит в ряд ересей последних дней, служащих его собственной цели — губить души. Эти заблуждения не созвучны с вестью из Небесного источника»

((Свидетельства для Церкви, т. 1, с. 411, 412).)

«Когда окончится тысяча лет, Христос снова придет на землю в сопровождении сонма искупленных и верениц ангелов. Когда Он нисходит в потрясающем величии, то повелевает всем умершим нечестивым воскреснуть, чтобы принять свою участь. Они выходят из могил в великом множестве, бесчисленные, как песок морской. Как резко отличаются они от тех, кто воскрес при первом воскресении! Праведники облечены в бессмертную юность и красоту! Нечестивые несут на себе следы болезней и смерти.

Глаза всех в этой громадной толпе обращены на славу Сына Божьего. Множество нечестивых единодушно восклицают: „Благословен Грядущий во имя Господне!" Но не любовь к Иисусу вынуждает их произнести эти слова. Сила истины вырывает из их уст эти невольные слова. Нечестивые выходят из могил с той же враждебностью ко Христу и с тем же самым духом возмущения и непримирения, с которым они сошли туда. У них не будет больше времени благодати, чтобы исправить пороки прошлой жизни. Этот испытательный срок ничего не изменил бы. Жизнь, проведенная в беззаконии, не смирила их сердец. И если бы время благодати было даровано им вновь, они провели бы его, как прежде, уклоняясь от выполнения требований Бога и восставая против Него»

((Великая борьба, с. 662).)

«Могилы откроются, и „многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление" (Дан. 12:2). И все, умершие в вере в весть третьего ангела, выходят прославленными из могил, чтобы услышать Божий завет мира с теми, кто соблюдал Его Закон. Воскреснут „и те, которые пронзили Его" (Откр. 1:7), которые издевались и насмехались над предсмертными муками Христа, а также и самые яростные противники Его истины и Его народа, чтобы видеть Его славу и почести, которых будут удостоены все верные и послушные»

((там же, с. 637).)

1. Barth, К. Church Dogmatics. Edinburgh: Т. and T. Clark, 1936–1962.

2. Beker, J. С. Paul's Apocalyptic Gospel: The Coming Triumph of God. Philadelphia: Fortress, 1982.

3. Brunner, E. The Mediator. Trans, by Olive Wyon. Philadelphia: Westminster, 1947.

4. Bultmann, R. "New Testament and Mythology." In Kerygma and Myth: A Theological Debate, ed. Hans W. Bartsch, 1:1–44. London: SPCK, 1957.

5. Bultmann, R. Theology of the New Testament. 2 vols. Trans. Kendrick Grobel. New York: Charles Scribners Sons, 1951.

6. Calvin, J. Tracts and Treatises in Defense of the Reformed Faith. Vol. 3. Grand Rapids: Eerdmans, 1958.

7. Charlesworth, James H. The Old Testament Pseudepigrapha and the New Testament. Cambridge: Cambridge University Press, 1985.

8. Cullmann, O. Immortality of the Soul or Resurrection of the Dead? The Witness of the New Testament. New York: MacMillan, 1958.

9. Damsteegt, P. G. Foundations of the Seventh–day Adventist Message and Mission. Grand Rapids: Eerdmans, 1977.

10. Dodd, С. Н. The Interpretation of the Fourth Gospel. Cambridge: University Press, 1953.

11. Hasel, G. F. "Resurrection in the Theology of Old Testament Apocalyptic." Zeitschrift fuer die Alttestamentliche Wissenschaft 92 (1980): 267–284.

12. Kubo, S. God Meets Man: A Theology of the Sabbath and Second Advent. Nashville: Southern Pub. Assn., 1978.

13. Ladd, G. E. "The Resurrection of Jesus." In Christian Faith and Modern Theology. Ed. Carl F. H. Henry. New York: Channel, 1964. Pp. 263–284.

14. Land, G., ed. Adventism in America. Grand Rapids: Eerdmans, 1986.

15. Leith, J. H. Creeds of the Churches. Chicago: Aldine, 1963.

16. Moltmann, J. Theology of Hope: On the Ground and the Implications of a Christian Eschatology. New York: Harper and Row, 1967.

17. Nichol, F. D. The Midnight Cry. Takoma Park, Md.: Review and Herald, 1944.

18. Nickelsburg, G.W.E., Jr. Resurrection, Immortality, and Eternal Life in Intertestamental Judaism. Harvard Theological Studies, 26. Cambridge: Harvard University Press, 1972.

19. Pannenberg, W. "Did Jesus Really Rise From the Dead?" Dialog 4 (Spring 1965): 128–133.

20. Pinnock, C. "The Incredible Resurrection: A Mandate for Faith." Christianity Today, Apr. 6, 1979.

21. Pritchard, J. В., ed. Ancient Near Eastern Texts. Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1955.

22. Reimarus, H. S. Fragments. Ed. Charles H. Talbert. Trans. Ralph S. Fraser. Philadelphia: Fortress, 1970.

23. Robinson, J.A.T. The Body: A Study in Pauline Theology. Studies in Biblical Theology. No. 5. London: SCM, 1952.

24. Schwarz, R. W. Light Bearers to the Remnant, Mountain View, Calif: Pacific Press, 1979.

25. Stott, J.R.W., and D. L. Edwards. Essentials: A Liberal/Evangelical Dialogue. London: Hodder and Stoughton, 1988.

26. Weiss, H. Paul of Tarsus: His Gospel and Life. Berrien Springs, Mich.: Andrews University Press, 1986.