XVII.

Этот маленький фрагмент, следующий в рукописи сразу за трактатом XVI, содержит конец диалога между Татом и царем, возможно Аммоном. Айнарсон замечает, что по стилю он напоминает диалог между Аполлонием Тианским и индийским царем.

- Если ты поразмыслишь, о царь, ты увидишь, что среди тел существуют также и бесплотные.

- Какие? - спросил царь.

- Тела, появляющиеся в зеркалах, - не кажутся ли они тебе бесплотными? - Воистину, о Тат, твоя мысль чудесна, - ответил царь.

- Но есть и иные бесплотные. Например, формы: не кажется ли тебе, что они действительно существуют, хотя и бесплотные, формы существ не только одушевленных, но и неодушевленных?

- Ты глаголишь Истину, о Тат.

- Таким образом, бестелесные[2] отражаются в телах, а тела - в бестелесных[3], то есть мир чувственный отражается в мире умопостигаемом, а мир умопостигаемый - в мире чувственном. Посему почитай изваяния, о царь, ибо они также содержат в себе формы из мира сверхчувственного. Тогда царь встал и сказал:

- Пришло время, о пророк, чтобы я уделил внимание своим гостям. Но завтра мы продолжим нашу теологическую беседу на эту тему.