Сейденберг Роберт Одиночество в браке в корпоративной Америке (Одиночеств...

Сейденберг Роберт

Одиночество в браке в корпоративной Америке

(Одиночество в браке: работники корпораций и их жены)

Перевод Е.Егоровой

Все, высказывавшие свое мнение о жене работника корпорации, определенно сходятся на том, что ее главным недугом является одиночество. И все же это, возможно, не эндемическое, а эпидемическое заболевание, заразное в каждом слое общества.

Мы узнаем, что работники корпораций страдают от одиночества, как разъезжая по командировкам, так и находясь в своих конторах. Люди, попавшие в среду "антагонистического", по выражению Дэвида Рисмена, сотрудничества большого бизнеса, тайно мечтают о большем доверии и настоящей дружбе, которых им не могут дать ни конкуренты со стороны, ни сотрудники внутри организации. Надежность всегда относительна: один неверный шаг, и можно все разом потерять. Приходится выставлять напоказ свою уверенность и мастерство, чтобы никто не распознал скрытых слабостей или недостатков. Несмотря на весь свой успех, такому человеку некому довериться и не с кем поделиться своим беспокойством по поводу жизненно важных для него вопросов. У него нет уверенности, что в один прекрасный момент какой-то разговор или какая-нибудь записка не будут использованы против него. В конечном счете ему приходится помалкивать, о некоторых делах нельзя разговаривать даже с женой, так как она может нечаянно выдать его. Такое положение явно ведет к уединению и одиночеству.

Подобный образ жизни усугубляет раздражение и разочарование работника корпорации, которые он испытывает, вернувшись вечером домой к несочувствующей ему жене и другим членам семьи, погрязшим, с его точки зрения, в мелких хозяйственных заботах. Муж, работающий в корпорации, постоянно жалуется: "Она /жена/ просто не представляет, что мне приходится пережить за день" или "Неужели я не заслужил несколько часов отдыха?" Так он реагирует на реальные страхи и опасности своего существования и мечтает о каких-то менее суровых взаимоотношениях. Конечно же, он не в состоянии воспринимать еще раз то же самое, придя домой.

И все-таки его чувство одиночества смягчается благодаря конкуренции и продвижению по службе, также составляющим неотъемлемую часть его деятельности. Его личную изолированность, переживаемую, конечно, болезненно, во многом облегчает бальзам успеха, конкуренции и достигнутого, но для его жены эти компенсирующие личную изолированность механизмы не срабатывают. Она гораздо более уязвима и поэтому острее ощущает последствия изоляции и отчуждения. Для ее раны аналогичного бальзама не существует.

Рассматриваемая в данной статье изоляция - как целое от своих частей отличается от описанной мною ранее изоляции /1973/, наступающей вследствие слишком частях и разрывающих все прежние связи переездов, из-за того, что жене трудно передавать свои социальные "верительные грамоты" из одного местного общества в другое, из-за тяжелых испытующих взглядов (доставляющих, к сожалению, слишком мало удовольствия), которые она чувствует на себе, и вследствие сравнения с позорным двойственным половым стандартом и сегрегацией по признакам пола в целом.

Одиночество для жены работника корпорации - это, разумеется, нечто большее, чем расставание на время с "великим" мужем. Это оторванность от источников культуры местного общества и людей - того, что составляет человеческое существование. Остаться в одиночестве - значит отстать в знаниях, участии в общении, умственном развитии и влиянии. Когда мы слышим, как жалуется на муже жена: "Он не смог меня взять с собой" или "Мне приходится оставаться с детьми", это буквально означает, что ее лишили возможности быть свободной и развиваться. Когда нет развития, то наступает застой и смерть. Есть много видов смерти; биологическая - лишь одна из них. Людей совершенно справедливо беспокоит - наряду с биологическим - их профессиональное, социальное и политическое выживание.

Лишиться общения с другими людьми - значит чувствовать себя одиноким. Но здесь гораздо более важным моментом является то, что чувствовать себя одиноко можно и тогда, когда в чем-то теряется контакт с самим собой, со своим внутренним "Я". Нечто подобное происходит при убывании или потере ранее проявившихся талантов и интересов - например, если раньше нравилось танцевать, играть на каком-то музыкальном инструменте или заниматься литературным творчеством. Это значит потерять свой дар художника, учителя или инженера. Оторванность от таких интересов своего "Я", от прежних способов принять участие в социальной деятельности и получать удовольствие способствует появлению особо неприятного типа одиночества. Вот что пишет по этому поводу Эрих Кахлер: "Отчужденность людей в повседневной жизни, недостаточная непосредственность контактов и вытекающее отсюда одиночество, которое мы сегодня часто наблюдаем, коренятся в отчуждении человека от своей собственной личной человеческой сущности".

Мой профессиональный опыт говорит о том, что утрата своего "Я" сказывается на таких вопросах, как качество жизни, достижение или его отсутствие и соответствие или несоответствие своим идеалам, а также на удаче во взаимоотношениях. Неудача в этих делах так же существенно и решительно способствует ощущению безнадежности, как и знание неизбежности своей смерти. Я согласен с Кьеркегором, что мы всегда все прекрасно понимаем, когда теряем руку или ногу, жену или пятидолларовую бумажку. Однако утрата своего "Я" во всех его тонких проявлениях не так легко осознается. "Я" человека иногда уходит по каплям. И лишь счастливцы слышат предупредительный сигнал. Атрофия вследствие неиспользования, будто то своей руки, ноги или свободы, - особо тяжелая утрата, поскольку это состояние, во многом обусловлено самим человеком. Достаточно плохо уже то, что судьба, биология и разрушительное действие времени ослабляют человека, но особенно удручает, когда люди пассивно позволяют своему "Я" ускользать по частицам.

Такая потеря нередко является отчасти самоотречением, которого муж ждет от жены, даже если до вступления в брак она вела самостоятельную жизнь. В интервью с А. Беллом Ронда Флеминг описывает, что случилось с ней, когда она вышла замуж: "Я вышла замуж за Холла Бартлетта по любви и из стремления к надежности в жизни. Он хотел, чтобы я оставила свою карьеру, а я готова была продолжать работать. Я продала свой дом. Перестала выступать. Впервые в жизни я оказалась в полной зависимости от мужчины. До этого я была самостоятельным человеком, на первом месте у меня всегда была работа, и я никогда ни от кого не зависела целиком и полностью. И до сих пор никто так ласково-ласково не произносил этих магических слов "брось работу"".

Постепенно Ронда Флемминг перестала встречаться с друзьями. Она решила жить жизнью мужа. "Я не чувствовала обиды, но начала понимать, что со мною произошло. Все деньги были у него, и мне иногда приходилось их выпрашивать. Мы поехали в Бразилию, где он ставил фильм "Генералы песчаных карьеров" , а на мне была вся грязная работа, обязанности секретарши и конторская суета. Я прибавила в весе и потеряла прежнюю живость. Я становилась тупицей. Я уже была не той, что раньше. Я утратила твердость характера. Меня вырвали с корнем, и я испугалась". Ее зависимость от мужа была мучительной и унизительной. Со временем Ронда Флеминг получила развод и возобновила свою карьеру.

Одиночество, вызванное оторванностью от своей творческой и созидательной деятельности, характерно для жизни в корпоративном обществе. Крайности корпоративного конформизма требуют отказа от маленьких радостей, когда можешь быть немного взбалмошным, несколько эксцентричным - когда делаешь что-то свое. Навязанная необходимость казаться зрелым, полезным и консервативным неизбежно влечет за собой отказ от игривости и не скованного условностями поведения. Случись мужу или жене позволить себе что-нибудь подобное, это поставит под удар его общественное положение и карьеру. И они отказываются от этого - покорно, но мучительно. В идеале новые радости могли бы заменить старые, новые удовольствия прийти на смену теперь ему неподходящим - в связи с новым положением в обществе, но нет никакой гарантии, что это происходит или может произойти. Как грустно рассуждают многие пожилые люди, природа, похоже, не одобряет ни восстановления, ни нововведения.

Высшие должностные лица корпораций, возможно, тяжело расплачиваются, понемногу и сомнительным образом, за то одиночество, которое навязывает им их стиль работы, например стрессами, вызванными постоянным отрывом от дома. Менее характерной, но такой же опасной в конечном счете является их пагубная привычка к табаку и алкоголю, которая потихоньку взимает намного большую дань болезнями и смертью, чем героин во всех гетто Америки. К этому надо добавить также и то, что процент самоубийств среди мужчин среднего возраста выше, чем среди женщин, и все больше мужчин, занимающих административные должности, сходит с ума. Жить, не пуская корней и не имея крепких связей с местным обществом, производить и преуспевать часто за счет жен и детей, работать в атмосфере хронического недоверия и подозрительности как со стороны конкурентов, так и со стороны своих коллег - все это оказывает жестокое воздействие на характер человека и на его "Я".

Неудивительно, если в результате многолетней приверженности к модусу поведения, когда человек, по сути, не принадлежит ни семье, ни поддерживающему своих членов местному обществу, этот настороженный и коварный руководитель превращается впоследствии в жалкую параноидальную личность. То есть здесь происходит следующее: одиночество, отчасти выбранное самим человеком, отчасти навязанное ему как условие успеха, в конечном итоге губит его. Потеряв, подобно Дон Кихоту, ощущение реальности, такой человек, обращаясь за помощью к психиатру, часто жалуется, что его обманывает жена. Поэтому весьма типично явление, как станет ясно из приводимого ниже примера, когда любовника жены называют хорошим другом и начальником по работе.

У пациента, о котором пойдет речь, изменились жизненные обстоятельства, и неустойчивое равновесие в его жизни было сильно нарушено такими событиями, при которых человек обычно знает, как себя вести. Дети у него были уже взрослые и собирались вступить в брак. В фирме, где он работает, появлялось все больше сотрудников моложе его, и положение этого человека становилось шатким. Он начал задыхаться и время от времени чувствовал головокружение, его друзья - один за другим - умирали от порока сердца; его силы, умственные, физические и сексуальные постепенно таяли.

На ранних этапах жизни в психике нашего пациента наблюдались отклонения от нормы, но это не заставляло его обратиться за помощью. В детстве его по ночам мучили кошмары, и он мочился в постель. В период полового созревания его охватывал панический ужас при виде волосяного покрова, характерного для этого возраста. В поздней юности ему казалось, что у него рак горла. Во время учебы в колледже его в течение нескольких месяцев мучила мысль, что он может ослепнуть из-за своих занятий. Еще несколько кратких эпизодов нервозности этот мужчина пережил в браке. В своих отношениях с женой он обычно был сдержанным и равнодушным, зато впадал в сентиментальность, когда дело касалось детей; он плакал на их днях рождениях и по случаю окончания ими учебных заведений - растут детишки.

Свое детство он считал абсолютно счастливым, и поэтому расспрашивать его об этом периоде "не надо". Родители относились к нему хорошо; к сестре никаких других чувств, кроме любви, он не испытывал. Что касается его самого, то основные невзгоды начались у него с "разбитого сердца" из-за жены и его якобы лучшего друга за год до того, как он обратился к нам. С рассудком у него всегда все было в порядке и сейчас нет никаких нарушений. Конечно, теперь он нервничает, и ему не спится по ночам, но кто бы не нервничал и не подумывал бы даже о самоубийстве, столкнувшись с таким жутким заговором?

Возможно, беда этого человека в том. что он прожил достаточно долгую жизнь, и поэтому его успела настигнуть его собственная судьба. Умри он пятью годами раньше, он бы закончил жизнь счастливым человеком, окруженным признанием и любовью близких. Имя его осталось бы незапятнанным. Теперь же его жизненные силы иссякли, и он превратился в жалкое создание, унижающее себя, жену и детей, которые стали и жертвами и свидетелями его падения.

Хотя этого человека сломили суровые жизненные обстоятельства уже в зрелом возрасте, истоки трудностей надо искать в периоде формирования его характера. Детские страдания со страшной неприязнью к родителям, сестре и отчуждение от них оказались под спудом условных общепринятых чувств. Ему нравилось думать лишь о радостном, и он обрамлял воспоминания веселыми, яркими картинками, Мы можем лишь предполагать, какие ему чудились предательство, измена, распутство и унижение в этом "очень счастливом" доме его детства. Возможно, несправедливо представлять такого рода ретроспективное истолкование случившегося ради подтверждения теории, как обычно поступают психиатры, но было бы наивным полагать, что неприятности этого человека возникли сегодня. Как говорил Сантаяна, те, кто не помнит прошлого, обречены повторить его.

Мы возвращаемся к вопросу о том, зачем этому человеку понадобилось создавать себе жизнь, полную мук, в которой ему изменила жена и все отвернулись от него, вместо той жизни, где его любили и уважали. Не вдаваясь в дальнейшие подробности, достаточно сказать, что, в общем, он дал выход своему сдерживаемому всю жизнь гневу и мучившей его враждебности, создав deus ex machina1, который очистил его до состояния абсолютной стерильности: полной измены со стороны тех, кто его якобы любил. Оказавшись жертвой своей жены и своего лучшего друга, он доказывал, что скандальный союз женщины и мужчины погубил его жизнь сейчас, подобно тому как в прошлом это сделал другой союз мужчины и женщины. Когда против него организован такой жестокий заговор, разве можно ожидать, что он будет вести себя с достоинством и тактом человека, занимающего ответственный пост?

К его изоляции добавилось ощущение потери влияния на работе. Он чувствовал, что теряет уважение других людей и его низводят до неодушевленного предмета - какой-то омертвелой деревяшки. Редко кто бывает так одинок, как человек, не справляющийся со своей работой. Если такой человек не станет жертвой какой-то психосоматической болезни, он может стать параноиком, алкоголиком или самоубийцей. Без личного успеха или достижений напряженность существования в условиях конкуренции неизбежно подавляет его.

В реальном мире значимость этого пациента уменьшалась. Но как он добился значимости в созданном им мире измены? Довольно странно, но он пребывал в состоянии восторга из-за того, что босс из всех доступных ему женщин выбрал себе в любовницы именно его жену. Президент крупной корпорации, состоявший в счастливом браке, столп местного общества, рисковал всем ради связи с его женой! Даже если она негодяйка, у него теперь было доказательство, что его жена, несмотря на свой возраст и непривлекательность, принадлежит к избранным женщинам, которых преследуют мужчины столь высокого положения, идя на большой риск. Хотя он потерпел воображаемое поражение, он радовался, что проиграл "приз" самому достойному из соперников.

Случаи, подобные только что описанному, довольно часто встречаются во врачебной практике. Нередко муж продолжает заблуждаться, подозревая жену в неверности, несмотря на обилие доказательств противного. Он нанимает детективов; последние докладывают ему об отрицательных результатах слежки за женой. Он дотошно копается в ее нижнем белье, надеясь обнаружить доказательства своим подозрениям, их нет. Если он высказывает вслух свои навязчивые подозрения, то на него не действуют ни ее заверения в невиновности, ни доводы друзей, родственников и детей. Именно так шекспировский король Леонт убедил себя, что его жена изменила ему с его старым другом Поликсеном, лишь на том основании, что Поликсен согласился продлить свой визит в ответ на приглашение королевы.

Одиночество, на которое обычно жалуются жены служащих корпораций, отражает целую гамму ощущений, опасений и разочарований, для выражения которых им не хватает ни красноречия, ни смелости. Слово "одиночество" становится обиходным, и каждая женщина вкладывает в его свой особый смысл: "Расставшись с привычной обстановкой, я почувствовала себя одинокой", "Поскольку муж подолгу не бывает дома, я чувствую себя одинокой", "Мне становится так одиноко, когда дети уезжают в школу", "Мне не с кем поговорить, некому готовить, не с кем в кино сходить", "Ночью мне становится страшно".

Лишившись общения, человек чувствует себя брошенным, что является особой формой лишения, испытать которое может каждый. Но это чувство нечто большее, чем просто результат отъезда или отсутствия другого человека. Когда речь идет о взрослых женщинах, страдающих от "одиночества", то их нельзя относить к категории "детей", или "испорченных", или "истеричных".

Случаи подобной "квалификации" одиночества женщин еще не редкость. Так "Здоровье сегодня" сообщило своим читателям, что "Дартнелл корпорейшн" стало известно, явно от "экспертов", что страдание жен объясняется их эмоциональной незрелостью На основании этого нам внушают, что когда женщина чувствует себя связанной по рукам и ногам домом, детьми и мужем и "когда приходящие няни становятся проблемой, то скука, одиночество и беспокойство легко проникают в ее жизнь". Другими словами, в своей неудовлетворенности виновата сама женщина; было бы лучше, если бы она преодолела в себе ребячество ради мужа и интересов корпорации. Такого рода высказывания, вместо того чтобы помочь женщине психологически преодолеть обуревающие ее чувства, наоборот, заставляют ее еще больше сомневаться в себе и ненавидеть себя, в то время как ей - растерявшейся и ошеломленной - нужно нечто прямо противоположное.

Сведя причину одиночества женщины к ее эмоциональной незрелости, Хауз порекомендовал некоторые "практические" меры, направленные на преодоление этого состояния, на тот случай, если она еще и очень беспокойный человек: завести собаку, чтобы та защищала хозяйку, поставить еще один замок на дверь и купить электрические двери для гаража. Эти и другие средства для успокоения растревоженной жены заставляют думать, что опасности идет извне. Подобные средства вместо того, чтобы уменьшить тревогу, скорее способствуют ее нарастанию и могут лишь укрепить безрассудный страх и фантазии.

Настоящая опасность, ощущаемая женщиной, гораздо сложнее, чем та, которую представляет собой взломщик. Если закрепить за женщиной кличку психически нездоровой или какого-либо другого характера и если заключить ее в крепость от якобы грозящей ей внешней опасности, то неуверенность женщины в себе может возрасти до такой степени, когда она начнет сомневаться, в своем ли она уме. Такого рода "помощь" не направлена на решение реальных проблем; об этом свидетельствуют примеры, приводимые Сейденбергом.

Из близлежащего района домашний врач направил ко мне на срочную консультацию свою пациентку, 26-летнюю замужнюю женщину, по профессии учительницу. Она пришла с мужем, который, желая быть максимально полезным, решил присутствовать при нашей беседе, и весьма огорчился, когда я сказал ему, что в этом нет необходимости. Пациентка оказалась привлекательной молодой женщиной, но черты ее лица были искажены каким-то малодушным страхом. Она всегда смотрела широко раскрытыми глазами, и это навело врачей на мысль, что у нее заболевание щитовидной железы, но самое тщательное обследование не подтвердило болезни.

Женщина утверждала, что последние шесть месяцев чувствует постоянное беспокойство и подавленность и у нее возникли подозрения, будто она теряет рассудок и ее поместят в крупную психиатрическую лечебницу неподалеку. Ни о каких других проблемах, беспокоящих ее на сегодняшний день, она не сообщила, кроме собственнических притязаний ее матери. Последние иногда выводили ее из себя, но с этим она сталкивалась не впервые. Она была очень довольна своим браком, в котором состояла уже пять лет, и о муже отзывалась как о человек любящем, преданном и теперь совершенно расстроенном ее несчастьем. Муж не считался ни со временем, ни с деньгами, лишь бы помочь ей "справиться с этой штукой". До женитьбы на ней он состоял недолго в браке с другой женщиной и очень переживал из-за того, то тот союз не удался. Он "вытянул" из моей пациентки обещание не упоминать прежний период его жизни, сделать его полностью запретной темой для других. Эта просьба мужа вызвала любопытство женщины, но она сдержала данное обещание.

Кратко описав свое сегодняшнее положение, она тут же стала рассказывать о своем воспитании и детстве, в которых и усматривала причину нынешних трудностей. В семье родителей ее, младшего ребенка - брат был на три года старше, - всячески баловали, так как она родилась с изуродованной ступней. Родители были перепуганы этим, но в результате целого ряда операций порок удалось устранить почти полностью; сколько-нибудь заметные остаточные явления не беспокоили ее. Из-за хирургических операций семья испытывала финансовые затруднения, но это еще и означало, что между пятью и одиннадцатью годами ее клали в больницу на сроки до шести месяце. Она сильно переживала разлуки с семьей и до недавнего времени чрезвычайно враждебно и непримиримо относилась к матери из-за того, что та оставляла ее одну в незнакомой обстановке, пока не осознала, какую пользу ей принесла госпитализация. Ее горечь сменилась благодарностью, когда она поняла, что ее двоюродная сестра, теперь уже взрослый человек, осталась хромой из-за той же болезни, так как родители не сумели "расстаться с ней", чтобы ей сделали операцию.

Пациентка охарактеризовала своего отца как преуспевающего бизнесмена, которому пришлось в 50-х годах оставить работу, поскольку он страдал от приступов тяжелой депрессии и ипохондрии. Она вспоминала, что мать без всякого сочувствия относилась к его состоянию, сама же она, напротив, испытывала самые хорошие чувства к своему отцу. Женщина сообщила также, что ее мать терзали свои страхи, особенно она боялась природных явлений. Каждый раз, когда ночью бушевала гроза или сверкали молнии, она будила сладко спящих детей и спускалась с ними вниз, в тесный подвал дома. Ни сама пациентка, ни ее брат не испытывали подобных страхов, и поначалу поведение матери вызывало у детей недоумение, но в поздней юности она тоже стала бояться таких вещей.

При следующих встречах пациентка продолжила рассказ о своих отношениях с матерью - как она каждый день писала ей из колледжа, как пошла навстречу ее пожеланиям относительно свиданий с молодыми людьми и как она было довольна, что с матерью ее разделяло приличное расстояние. После свадьбы, однако, ее муж счет нужным поселиться в том же районе, где проживала ее мать, от этого места было недалеко и до фермы его родителей. Здесь они оба активно участвовали во всех делах здешнего общества и пользовались достаточным уважением местных жителей.

Забота мужа и его внимание к ней создали ему репутацию идеального мужа. Со слов женщины, муж прекрасно понимает, как ей трудно с матерью, и обещает сделать все возможное, чтобы помочь ей. Чтобы отчасти вывести ее из-под излишней опеки матери, муж построил собственный домик на полоске земли, принадлежащей его родителям. Ради того, чтобы быть рядом с ней и вовремя успокоить ее, когда она испугается темноты, грозы м молний, он не раз отказывался от работы, если ночь могла застать его в пути. Он установил мощные прожекторы вокруг дома, чтобы отпугнуть бродяг, и для большей надежности купил служебную собаку. Как-то раз компания предложила ему повышение в должности и перевела в более крупный район в другом штате, но все взвесив, он решил отказаться, так как жене пришлось бы бросить любимую работу. Компания его уволила. Но это лишь еще больше усилило в нем чувство собственного благородства. Религиозные чувства муже крепли, в отличие от ее собственных, В их спальне он соорудил алтарь, чтобы они могли вместе молиться, признавшись ей, что молитва - это опора его жизни.

В этой обстановке, несмотря на заботу мужу, женщина становилась все более подавленной и испуганной вместо того, чтобы выздороветь. Появились некоторые симптомы физического недомогания - боль в области сердца и ощущение онемения в конечностях. Заверения врача, что с организмом у нее все в порядке, напугали нашу пациентку еще сильнее, так как теперь у нее было такой чувство, что она не может доверять собственным ощущениям. Врач лечил ее в основном успокаивающими средствами и транквилизаторами, которые приносили ей временное облегчение, но в действительности лишь уменьшали ее уверенность в себе.

Оказалось, что общение с врачом усилило ее страхи. Занимаясь ее случаем, он нарушил принцип конфиденциальности, которого придерживался бы, имея дело с "обычным" физическим недугом, возможно, потому, что и его самого пугало ее состояние. Он поделился своими впечатлениями с ее мужем, и они часто встречались, чтобы поговорить о ней. Муж получил разрешение часто приходить к врачу и консультироваться, не пойдет ли во вред жене та или иная деятельность. Все это, конечно, заставляло женщину усомниться в своей собственной способности справиться с ситуацией.

Решающим ударом, повергнувшим ее в панику, стал строгий график приема успокоительных средств, рекомендованных врачом. Хотя лекарства приносили ей какое-то облегчение, в конечном счете они лишили ее последней уверенности, что она сможет должным образом разобраться в происходящем вокруг нее. Когда же после приема всех назначенных транквилизаторов состояние женщины ухудшилось, ей посоветовали обратиться за помощью к психиатру. Врач, направивший ее к нам. был сильно потрясен этим случаем из своей практики и позже в неофициальной записке сообщил, что в конце концов понял, что неумышленно способствовал интригам ее мужа.

К этому моменту только на работе ее не одолевали сомнения в своих способностях и оценках. Женщина противилась предложениям мужа, друзей и врача взять отпуск, которые заявляли, что она, вероятно, слишком много работает и нервничает из-за детей в школе.

В первые месяцы брачной жизни половые отношения с мужем доставляли ей удовольствие. Однако после переезда на ферму его родителей секс стал ее страшить и вызывал лишь отвращение. Ей было очень стыдно таким образом отвечать мужу на его доброту. Он же, видя ее состояние, проявлял по отношению к ней еще большую заботу и внимание. Теперь он никогда не оставлял ее дома одну; он отказывался от любой деловой поездки, чтобы быть с ней. Когда она сказала, что боится сойти с ума, он предложил ей довериться ему, так как женатые люди не должны ничего скрывать другу от друга, уверяя ее, что, в чем бы она ему ни призналась, он поймет ее. Такое заявление мужа еще больше ее озадачило, поскольку она не представляла, что сказать ему или что он предполагает услышать.

Таковы были данные, которые молодая женщина сообщила нам при первых собеседованиях. Мы решили порекомендовать ей курс психотерапии. Два года еженедельных сеансов пошли нашей пациентке на пользу. В первые часы лечения она, а через нее и муж, обрушили на нас град вопросов. Следует ли ей продолжать работать на том же месте? Можно ли ей самостоятельно водить машину? Следует ли мужу оставлять ее ночью одну? Нужно ли говорить матери, что она ходит к психиатру? Следует ли ей обратиться к врачу по поводу беспокоящих ее сердцебиений?

На каждый из таких вопросов я реагировал просто, но твердо, заняв традиционную нейтральную позицию врача. Я указал ей, что это те вопросы. решать которые должна не ее мать, врач или муж, а она сама. Когда женщина попросила выписать ей лекарство на тот случай, если она вдруг будет нервничать или почувствует слабость, я заверил ее, что она справится с подобным состоянием своими собственными силами, точно так же, как делала это раньше в тяжелые для нее времена, когда рассталась с домом и когда умер отец.

Как и следовало ожидать, пациентка сначала с недоверием отнеслась к такого рода лечению и расценила наши рекомендации как проявление равнодушия и безразличия. Однако больше всего жаловался муж, громогласно заявивший, что не собирается спокойно смотреть, как его жена мучается из-за отсутствия медицинской помощи. Он выяснит, в чем тут дело, и отвезет жену в лучшие клиники страны. Но сама пациентка воспротивилась его решению, и лечение не было прервано. Ей было отказано в просьбе назначить дополнительные консультации, если она почувствует страх. Точно так же не поощрялись и телефонные звонки, когда пациентка хотела, чтобы ее успокоили и подтвердили, что встреча с врачом состоится.

Со временем женщина осознала очень важную для себя истину, что в своих повседневных делах только она располагает необходимой информацией, чтобы принимать решения и поступать согласно им. Все остальные - психотерапевт, муж, мать, врач - поступали вероломно, если пытались лишить ее функции решать все самой, даже если она просила или требовала от них такого рода помощи.

Осознание этой истины заставило пациентку отказаться от излишней погруженности в прошлое и разобраться в своем нынешнем затруднительном положении. Она поняла, что ей отвели роль беспомощного человека, хотя в этом не было прямой необходимости. Чувство благодарности к мужу сменилось более реалистичной оценкой симбиоза, в котором они оба участвовали. Наконец, она позволила себе осознать эмоциональные затруднения своего мужа и то, какое отношение они имеют к ней. И тогда она поняла, что он тоже боится темноты и боится расстаться с домом и, что важнее всего, от также испытывает потребность быть рядом со своими родителями. Муж стыдился этой своей незрелости и приписывал ее жене. Он скрывал свою собственную потребность в родительской опеке, пользуясь каждой возможностью указать жене на ее беспомощность, истинную или воображаемую И ее уже возмущал тот факт, что основными ласковыми словами у него были : "Ты моя малышка".

Теперь, когда в сумочке у нее больше нет таблеток, она активно управляется со своими делами. Женщина остается одна дома и уже не боится сойти с ума и попасть в психиатрическую лечебницу. В отношениях супругов появился благоприятный для брака холодок, и произошла переоценка ролей и режиссуры. Теперь из-за стрессов, вызванных этой перестройкой, лечение может потребоваться ее мужу.

Именно тогда, когда потеряно свое "Я" или когда прервана связь с "Я", и возникает отчаянная потребность в "другом человеке". В этом случае пребывание в одиночестве становится особенно страшным, так как дома в буквальном смысле нет никого. Дом пуст потому, что пуст человек. Вот трагическая ирония положения жены служащего корпорации. Ее бранят за боязливость и зависимость, и все же ее выбирают именно потому. что она несамостоятельна. Самой ее восхитительной чертой считается самоотверженность, но как только у нее обнаруживаются признаки утраты своего "я", ее относят к категории трудных и эмоционально незрелых женщин.

Сам образ жизни в корпоративном обществе диктует, чтобы она жила только мыслями и интересами мужа, и при этом подавляла личные стремления или искания. На любое проявление заинтересованности в других людях или удовольствие от общения с ними налагается запрет. И при этом женщина не должна бояться оставаться одной или чувствовать себя одинокой, когда мужа нет дома.

Лихорадочное переселение в пригород вдобавок ко всем несчастьям женщины отрезало ее от общественных и культурных центров. Пригород похож на больничный изолятор, ограничивающий любой, кроме самого поверхностного, контакт с людьми и лишающий пациентов активности города. Убегая от черных и бедных, мы создали пригородный социальный голод. Расстояние, разделяющее нас с обществом и культурой, стало фактически предметом нашей гордости. Чтобы избежать возможности ограбления, мы выбрали себе уединение, которое, вероятно. больше вредит нашему рассудку, чем любой грабитель.

От этих лишений страдает не одна жена служащего корпорации. Они навязываются детям, которые живут слишком далеко от маршрутов общественного транспорта, чтобы добраться до библиотеки или музея, не говоря уже о кинотеатре или спортивной площадке. Эта нехватка подвижности душит любое чувство независимости. Тяжкое бремя водителя ложится на плечи жены, которая потом удивляется, почему ее дети такие несамостоятельные. Разлученные с "живыми" людьми, подлинным искусством и общественными мероприятиями, мать и дети обращаются к телевизору, постепенно устраняясь из практической реальной жизни и отдавая предпочтение этому его заменителю, посреднику. Какой же дерзкой кажется фраза диктора телевидения (как того требует закон): "Это репортаж с места событий в Нью-Йорке".

В своем обширном исследовании "Стремление к одиночеству" психолог Филип И. Слейтер пишет:

"Характерная для роли хозяйки дома нищета эмоциональной и интеллектуальной жизни в основном выражается в почти одинаковой у всех жалобе: "Я перехожу на детский лепет, когда вокруг нет никого, кроме детей". ...Идея заключить каждую женщину в отдельности в небольшое, замкнутое и архитектурно изолированное жилище - это современное изобретение, зависящее от передовой технологии. В мусульманских цивилизациях, например, жена может быть узницей, но по крайней мере она не находится в одиночном заключении. В нашем обществе домохозяйка может свободно передвигаться, но, поскольку ей некуда идти, да в любом случае она ни в какой организации не состоит и не числится; ее тюрьме стены не нужны".

По поводу массового переезда жителей из городов Слейтер замечает следующее:

"Но бегство в пригород в любом случае оборачивается поражением, так как цели его подрывает массовость отъезда. Житель пригорода ищет покоя, уединения, природы, общества и здоровой среды для воспитания ребенка, которая будет и в культурном плане наиболее благоприятной. Но он не находит ни красоты и надежности сельской местности, не ощущает ни стимулирующего воздействия города, ни стабильности и чувства принадлежности к местному обществу небольшого городка, и дети его несут культурные потери, сравнимые с теми лишениями, которые выпадают на долю ребенка из трущоб, сидящего перед экраном телевизора. Так как они живут в строго ограниченном и разделенном по возрастному и классовому принципу обществе, то не приходится удивляться, что семьи из пригородов внесли столь малый вклад в национальную сокровищницу талантов соответственно количественному составу, богатству и другим социальным преимуществам".

Более того, как указывает Слейтер, именно жена в конечном счете остается в ловушке пригорода, ибо работа вырывает мужчину из этого капкана на большую часть недели, когда он сидит в своей городской конторе, на заводе или встречается в дороге с реальными людьми и сложными проблемами.

"Рассмотрим пригородный образ жизни: муж уезжает в город и принимает участие в текущих событиях 20 века, в то время как перед женой стоит безнадежная задача попытаться реализовать довольно жалкую буколическую фантазию, обращенную в век девятнадцатый. Мужчины на работе восприимчивы к переменам: даже приветствуют и вызывают их - какими бы опасными и разрушительными они ни казались... Такие мужчины стремятся превратить своих жен в островок стабильности среди моря перемен. Жена становится своего рода реликвией, подобной горстке земли, которую иммигрант привозит со своей прежней родины и кладет под кровать".

Вильям В. Шэннон называет домашних хозяек из пригорода "новым классом прислуги", подчеркивая, что с появлением в семье второй машины "они проводят каждый день от двух до трех часов за рулем в качестве шоферов-добровольцев, так как иначе их детей никто не доставит на уроки музыка, к зубному врачу или к друзьям". И это лишь одна из сторон той роли прислуги, которая отводится жене. Физическая работа и управление все разрастающимся, подтверждающим социальный статус хозяйством полностью ложится на ее плечи, и она уже не может найти недорогую прислугу, как в прошлом году. Свое время жена тратит скорее на вещи, чем на людей.

В социологическом исследовании молодых студенческих пар Элис Росси приводит такие данные: 65% женщин сообщило, что они разговаривают со своими мужьями менее двух часов в день. Росси обнаружила, что женщины, занимающемся исключительно домашним хозяйством, проводят в среднем менее двух часов в день в непосредственном контакте с детьми. Таким образом. женщины отдают домашней работе в четыре раза больше времени, чем общению с мужьями и детьми. Росси делает вывод, что именно хозяйственные заботы удерживают женщину дома в большей степени, чем уход за детьми. Женщин, живущих в пригороде, ввели в огромное заблуждение: хотя они и соглашаются на уединение, так как считают, что жизнь в сельской местности усиливает общение с мужем и детьми, но очень скоро обнаруживают, что большая часть дня и их энергии уходит на черную, нудную и нетворческую работу, мало чем отличающуюся от обязанностей служанок в прошлом.

Даже новейшие достижения технократического общества срабатывают против женщин. Ожидалось, например, что современная техника настолько упростит домашнюю работу, что это освободит женщину от непосильного труда, который был уделом ее бабушки. Исследования показали совершенно обратное: чем больше в доме автоматических приборов, тем больше - а не меньше - часов уходит на домашнее хозяйство, ибо несмотря на то, что расход физической энергии на один вид работы может сократиться, им настолько вбили в голову нормы чистоплотности, что обеспечили тем самым их хроническую и безвыходную занятость. Экономист по вопросам ведения домашнего хозяйства жаловалась мне, что наталкивалась на странное сопротивление со стороны женщин, которым она порекомендовала не менять постельное белье чаще одного раза в неделю. Одна женщина стелила чистое белье ежедневно, большинство женщин меняли его два раза в неделю. Некоторые искренне спрашивали, чем им занять сэкономленное время.

Не будет преувеличением сказать, что такой интенсивной работой они пытаются заполнить пустоту, образовавшуюся из-за отсутствия осмысленной деятельности и лишений, вызванных уединением и отстранением от непосредственного живого общения с людьми. Одиночество же - а также оцепенение - и есть неизбежный результат вынужденной замены межличностных и творческих стремлений, для которых был предназначен разум, шаблонными и надуманными делами. Одиночество можно толковать как боязнь, возникающую из-за утраты или частичной потери своего "Я", потери того, что раньше вызывало гордость и дарило надежду. Может ли эти чувства вызвать каждодневная смена постельного белья?

Как раз из-за этой "иерархии" лишений жена служащего корпорации и кажется такой жалкой и ненаходчивой. Ей одиноко, она боится оставаться одна и теряется, когда муж в отъезде. Остаться одному для находчивого и энергичного человека - значит получить в дар свободу. Он освобождается от обременительной постоянной совместимости. Оставшись один, человек вовсе не обязательно становится одиноким; скорее он обретает свободу действий для того, чтобы выполнить намеченные планы, прочитать непрочитанные книги, растопить холодок в отношениях с друзьями. Но, как заметил экзистенциалист Сартр, подразумевая, возможно, ненаходчивых людей, свобода - это проклятие.

Один из способов рассеять одиночество - это напиваться у "кухонной раковины". По данным Национального совета по алкоголизму, в Соединенных Штатах Америки насчитывается, вероятно, пять миллионов алкоголиков, в соотношении двое мужчин на каждую женщину. Десять лет назад соотношение было 5 к 1 / "Нью-Йорк таймс", 29 апреля 1973/ .

Пьется в пригороде несколько легче, чем где бы то ни было, но сельской домохозяйке приходится решать определенные вопросы, например, как регулярно брать машину на общей стоянке и не быть при этом причиной дорожных происшествий. Одна женщина из Коннектикута сообщила: "Я всегда беру машину в первой половине дня, потому что знаю, позже мне будет трудно управлять ею".

Деньги помогают замаскировать проблему. "В таком округе, как наш, легче все скрывать. - сказала Мэри Фитцсиммонз, директор наркологического центра в Вестпорте (штат Коннектикут), районе больших доходов. - Есть деньги на спиртное, на психиатра, на экономку, и все это может мешать осознать реальность алкоголизма".

В то время как большинство жен служащих корпораций в нашей стране продолжают вести традиционный образ жизни, растет и число тех, кто не только слышит об освобождении от него женщин, но и сам выступает за это или чутко реагирует на ощущение утраты своего "Я". Об одной из таких женщин - о так называемой "выбывшей из данного круга жене" - была помещена статья в журнале "Лайф" (17 марта 1972). Речь шла о 35-летней женщине, окончившей колледж, матери троих детей, жене представителя деловых кругов "средней руки". Несмотря на отсутствие враждебных чувств к мужу или несходства характеров с ним, не испытав частых разлук и денежных затруднений, Вэнда Адамс сочла, что такая жизнь все больше "разочаровывает и душит" ее, и пожелала расторгнуть свой брак, в котором состояла четырнадцать лет. Злодеев здесь не было. Все дело, по-видимому, заключалось в потребности в развитии ее личности. Этого она и добивается сейчас, вернувшись к учебе и работе.

Уйдя от мужа, Вэнда Адамс почувствовала себя "такой счастливой, как никогда. Несмотря на одиночество, все перипетии борьбы за выживание и возникающее иногда чувство, что не так уж хочется быть независимой, я сама себе нравлюсь больше и люди мне нравятся больше". Сохраняя с мужем дружеские отношения, она не просит у него и не получает алиментов. Живет она с дочерью, старшей из всех детей, и входит в сообщество других женщин; два ее мальчика остались у отца.

Хотя Вэнда Адамс и не отрицает, что теперь ее жизнь полна неприятностей, она находит утешение в том, что это ее неприятности. Свою жизнь с мужем она вспоминает как неблагодарное и серое существование. Семья поглощала ее полностью, и жизнь за эти пределы почти не выходила. "Нашими друзьями всегда были друзья Дона по работе или наши друзья из колледжа".

Ее муж оказался в роли "матери и отца" по отношению к мальчикам и добился значительного успеха. Вверху над фотографиями, запечатлевшими его за домашней работой, можно прочитать такое высказывание "Нежданные радости для отца-одиночки". Ему, однако, нравилось быть женатым, и он думает, не жениться ли снова.

Разойдясь с женой, Адамс обнаружил, что забота о детях (впервые) дает ему такое ощущение близости, которого он раньше не испытывал. Родительская забота, в конце концов, чужда большинству отцов. Многие из тех, кто позволяет себе выполнять эту роль, пожинают прекрасные плоды.

Как же нам расценить эту историю? Как новые ощущения? Как исключение, которое опять-таки подтверждает правило? История Адамсов является останется нетипичным примером того, как в целом будут себя вести жены служащих корпораций. Наверное, достоит сожаления тот факт, что не каждая женщина занялась поисками своего "Я".

Но данная история наряду с такими фильмами последних лет, как "Женщина под влиянием", "Дневник сумасшедшей домохозяйки" и "Счастливый конец", приметы времени. Они показывают неудовлетворенность женщин привычными ролями в браке и их альтернативу, воздерживаясь в то же время от гневных тирад против тирании мужей. В наш век жены не ругают мужей-негодяев. Напротив, все большее признание получает тот факт, что оба партнера по браку могут попасть в силки закрепленных традицией моделей поведения, которые ни один из них не может приветствовать, хотя бунт скорее начнет жена (понятно, что более страдающий сильнее ощущает гнет). Вэнда Адамс, должно быть, обладала оптимизмом, вызывающим восхищение, ибо она решилась нарушить сложившийся образ жизни (14 лет супружеской жизни и трое детей), с которым смиряются и который молча терпят большинство жен.

Воспитанные и образованные в духе представлений о том, какова их "нормальная" роль, в течение многих лет выполняющие обязанности жен и матерей, женщины за годы привычной жизни приобретают чувство надежности и удовлетворения, и поэтому поиски независимости становятся для них непростой задачей. Можно привести немало документальных подтверждений того, как многие при этом терпят полный крах.

Если в одних исследованиях утверждается, что разведенные женщины счастливее замужних, то в других сообщаются данные о том, что показатели беспокойства и депрессии у разведенных женщин весьма высоки. Внушенная им с рождения мысль о необходимости замужества заставляет многих женщин кинуться на поиски нового мужа. Поскольку женщин активно учат избегать независимости, им очень трудно реализовать стремление к самостоятельности естественному праву, данному от рождения уважающим себя людям. Когда женщины находят господина "Тот-кто-надо", они надеются, что он (в отличие от прежнего, плохого мужа) дарует им настоящее общение, и отчуждение не будет нормой жизни на этот раз.

Довольно интересным оказался и тот факт, что, хотя неприятие независимости недопустимо для мужчин с точки зрения норм культуры, в исследованиях приводятся данные о том, что женатые мужчины счастливее разведенных; это, возможно, говорит о том, что брак, обычно считающийся целью каждой женщины, в действительности является институтом, подходящим для мужчин и любимым ими.

Одиночество, наступающее с женитьбой, является особенно тяжелым, так как была надежда на обратное. С начала периода романтических отношений люди надеются, что брак станет крепостью, которая защитит от разочарований мира и страха сомнений в самом себе. Одиночество в браке особенно мучительно, так как человек чувствует, что его предали или бросили, а он возлагал такие большие надежды на супружество. То обстоятельство, что эти надежды были необоснованны и обречены на провал, что никому из живущих не найти в другом человеке всю ту страсть, поощрение своего духовного развития, теплоту и надежность, которые делают жизнь увлекательной, не смягчает потрясения от крушения таких надежд.

Наш коллега, Томас Жаж, предостерегает тех, кто хотел бы жить жизнью других людей: "Человек не может сделать другого счастливым, но может сделать его несчастным. Именно поэтому в мире больше несчастья, чем счастья". Быть одиноким, когда ты холостяк, - вполне приемлемая идея; быть одиноким, когда ты фактически ешь, спишь и живешь под одной крышей с другим, - это уже настораживает. Тогда можно понять значение внешне противоречивого утверждения Чехова: "Если вы боитесь одиночества, не женитесь".

1 Бог из машины (лат.)