Первая переменная ЖИЗНЬ В МИРЕ ГРЕЗ

2002-й год. Рубеж тысячелетия пришел и ушел — компьютерный кризис 2000 года стал еще одним несбывшимся пророчеством, и конец цивилизации вновь на неопределенное время отложили. И все-таки через два с половиной года после этого колоссального разочарования все и впрямь изменилось.

Падение башен-близнецов заставило отказаться от коллективной иллюзии, будто бы некоторые вещи созданы навсегда и что нацеленная на геноцид цивилизация может каким-то образом избежать возмездия за свои действия. Публичное объявление о клонировании человека разрушило ни на чем не основанную убежденность человека в своей уникальности и внесло путаницу в некогда важнейший вопрос о единственности человеческой души, который теперь, вероятно, вообще утратил свой смысл. (А можно ли клонировать не только тело, но и душу? Наука не стала заниматься этим опасным вопросом.) Последнее, но не менее важное: началось долгожданное исполнение пророчеств из книги Откровения, и началось оно с вживления людям (сначала детям и страдающим старческим слабоумием) микрочипов. Искусственный интеллект наконец-то успешно проник в организм человека. Чипы-имплантанты, как нам сообщили, — это инвестиция в будущее. Скоро они будут у всех. Что вполне естественно: ведь если электронная суперструктура не сумеет опознать нас посредством чипа, мы не сможем существовать в компьютерном обществе. Как в супермаркете нельзя купить товар, не сканировав его штрих-код, как на дискотеке, покинув ее, нельзя вернуться назад, не предъявив маленькую метку, так никто не сможет ни покупать, ни продавать без собственного «имени зверя». Добро пожаловать в новое тысячелетие!

Микрочип имеет особое значение, так как о нем упоминалось еще в Библии (Откр. 13, 17). В конце концов, у богобоязненных людей во всем мире есть возможность поучаствовать в деле Антихриста. Да, друзья, наступает особая эпоха, когда тому, кто избежал паранойи, лучше быть мертвым. Или все равно что мертвым.

Возвышение техники над всеми человеческими деяниями, ее полное главенство и незаменимость — в XXI веке общепризнанный факт. Назовем это процессом овнешнения, имея в виду то мировоззрение, согласно которому все истинно ценное находится вне нас. Еще это мировоззрение довольно оригинально называют материализмом. Как следствие, все внутренние, абстрактные или «духовные» ценности вытеснены на периферию и признаны несущественными. Они-украшения или привилегии, предметы роскоши, которыми мы пользуемся для того, чтобы отдохнуть и развлечься (когда-то такую же функцию выполняло телевидение, прежде чем оно стало составной частью нашей психики).

Впервые материализм овладел нашей жизнью во времена промышленной революции, затем, когда люди поверили, что наука и техника помогут нам заключить новый договор с Богом-Отцом и создать рай на земле, его влияние вновь усилилось. Однако к тому времени, когда атомная бомба испепелила несколько сотен тысяч японских граждан, а телевидение занялось превращением людей в потребителей-зомби, этой счастливой иллюзии предавались разве что сторонники теории плоской земли и фундаменталисты. К власти пришел реализм. Стало ясно, что техника не улучшит качество жизни, а разве что смажет колеса на пути к полному уничтожению человечества. Но и это показалось полезным; если уж мы движемся к разрушению, давайте сделаем наш путь по возможности быстрым и безболезненным. Человечество очень легковерно, особенно когда речь идет о его вере в собственные выдумки. Чары техники проникли так глубоко, что люди вновь поверили в модель рая на земле (хотя на этот раз убрали Бога-Отца со сцены). Невероятная мощь наших машин была настолько опьяняющей, что мы снова поверили (как верил в своих утопиях Г. Дж. Уэллс) в возможность совершить буквально все. Если планета разрушится, ничего страшного — мы просто переберемся на другую. Если общество захлестнут преступность и безумие — мы построим более крупные и прочные тюрьмы и найдем ответственный за это ген. А если не удастся и это, мы перестроим общество, превратим его в одну огромную тюрьму и позаботимся о том, чтобы всем неполноценным был имплантирован микрочип. Это позволит удерживать их в пределах нормы, а что касается законопослушных граждан, то они сами будут подчиняться закону и вести себя должным образом. Если же угроза смерти (а она обязательно возникнет) испортит наши неоправданные планы на будущее, то и в этом случае есть решение: таблетки бессмертия, трансплантация органов, клонирование человека, перенесение сознания на компьютерный диск! Смерть не сможет угнетать людей, которые станут богами.

Законы природы, как и любые другие, существуют для того, чтобы их нарушать. Человек, ученый, рационалист, задумавший улучшить все сферы бытия, которые он счел для себя неприемлемыми, — это, как сказала Мэри Шелли, «новый Прометей». Прометей — еще одно имя в еще более безрадостном мифе для Люцифера.

Итак, мы живем в эпоху постмиллениума и постмодернизма. Мы живем в обществе потребления, где всё, кроме нас, существует, чтобы на него охотиться, чтобы его убивать, делать собственностью, раскладывать по полкам, покупать, продавать, переделывать, потреблять, соблазнять, а если необходимо, полностью уничтожать. Мир — это устрица, которая существует единственно для того, чтобы расколоть ее и съесть. Если же внутри нее окажется жемчужина, мы об этом вряд ли узнаем. Или узнаем, только подавившись ею.

Человек-единственное из животных, наделенное желанием господствовать в мире и управлять природой. Желание это, в сущности, шизофреническое, ибо оно подразумевает разделение на «нас» и окружающую среду. Земля сотворила людей и других живых существ, преследуя какие-то свои цели, но мир создан именно человеком. А поскольку тот мир, который мы создали, не поладил с окружающей средой, то человечеству пришлось выбирать, кому из них хранить верность. Судя по доступным нам свидетельствам, человечество, возможно из чувства гордости и неблагодарности, выбрало мир. Выбор оказался ошибочным. Но кого в этом винить? Подвох заключается в том, что мир, который мы создали сами, не имеет в нас соответствующей реальности — ни органической энергии, ни сущности- и поэтому не способен поддерживать нас физически. Чем дольше мы пребываем в этом мире, тем глубже в него погружаемся, тем сильнее запутываемся, тем дальше отходим от естественной окружающей среды и нашей биологической природы, тем значительнее дисгармония между нами, мы становимся шизофрениками, слабеем, в нашу жизнь входят отчаяние и отчуждение. Таким образом, то, что мы назвали постмодернистским обществом потребления, — это мир грез психически больного человека, мир, в котором тело и дух сами попали в ловушку. Мы невольно стали рабами темноты, разрушительной программы этого мира. Точно так, как в «Матрице»!

Еще раз; причины нашей ошибки, природа нашего бунта и загадка нашего проклятия и немилости (если они таковы) кроются в удивительной способности людей проецировать свои желания, надежды, страхи и верования вовне; искать смысл за пределами себя, вместо того чтобы искать в том единственном месте, где логично было бы его найти, — внутри себя. Пренебрегая внутренними процессами души и духа, даже отрицая их и сосредоточившись исключительно на внешних достижениях разума и тела, мы лишаем свою жизнь всякого смысла, цели, ценности и, в конечном итоге, — самой реальности.

Коренные жители Америки (и шаманы во всех культурах) имеют свой взгляд на реальность, о котором здесь стоит упомянуть. Прежде всего они анимисты, то есть верят в то, что все в природе — от ничтожной песчинки и личинки до самой далекой звезды — преисполнено жизни и имеет душу. Они верят в то, что через посредство духов, пребывающих в мельчайшей частичке вещества, с этой душою можно общаться и взаимодействовать. Через это общение удается прийти к пониманию истинной природы и смысла существования. Для них все жизни — одна-единственная жизнь, общее место для последователей «Нью Эйдж», которое, тем не менее, имеет вполне практическое применение.

Анимизм утверждает, что вселенная — живой организм, и все, что находится во вселенной, является частью этого организма, подобно клеткам и органам внутри человеческого тела, — обособленными и самостоятельными (и к тому же обладающими сознанием) органами, полностью зависящими от организма и подчиненными ему. Для коренных американцев-анимистов Мать-Природа-это матрица, которая, подобно материнской утробе, питает и поддерживает нас до тех пор, пока в определенный момент мы не будем готовы к рождению. Для шаманов это рождение Духа, нередко совпадающее с моментом физической смерти, для христиан-Воскрешение. Еще мне хочется упомянуть о вере коренных американцев в то, что любая техника, даже самая лучшая, истощает дух человека. Рассмотрим, например, какой-нибудь электронагревательный прибор. Если мы не хотим обречь себя на беспокойную ночь, дрожа от холода, переминаясь с ноги на ногу, растирая руки и проклиная суровую природу, это удобный и, вероятно, незаменимый в холодный зимний вечер прибор. Однако для коренного американца, для воина любой касты и любых убеждений стихии природы существуют для того, чтобы испытать его, сделать выносливым и жизнеспособным, развить его внутренние силы. Воин, столкнувшийся с ночным холодом и лишенный электронагревателя, чтобы переломить ситуацию в свою пользу, должен опереться на свой ум, а главное — на волю. Возможно, он разломает на части стул и аккуратно разведет в углу костер. Возможно, он, как герой фильма «Империя наносит ответный удар» Хэн Соло, рассечет огромное двуногое существо и укроется в его внутренностях. В худшем случае воин сохранит мужество и встретит холод без страха, горечи и сожаления. Воин пойдет навстречу холоду, чтобы извлечь для себя урок. Он может прислушаться к реакции своего тела и, если он достаточно находчив и самостоятелен, противопоставит зимнему холоду свое внутреннее тепло. Если же это ему не удастся, сама неудача наверняка чему-нибудь его научит. Температуру тела могут изменить наши эмоции, и всякий, кому довелось испытать сильное смущение, это подтвердит. Но если у нашего воина будет электронагреватель, он никогда этого не узнает и даже об этом не задумается. Безусловно, электронагреватель — очень удобная вещь. Но так ли она полезна? Верования коренных американцев на этом не останавливаются. Коренной американец не захочет фотографироваться, полагая, что вместе с образом тела он потеряет частичку своей души и что точно так же любое техническое приспособление, от которого он зависит, незаметно обкрадывает его и лишает жизненной энергии, силы. Поскольку мир техники и созданных человеком предметов, в отличие от мира Природы, лишен жизненной силы, эти предметы, чтобы оживить себя (возможно, в подражание органической вселенной), вынуждены похищать жизненную силу у тех, кто их создает, а еще больше у тех, кто ими пользуется.

Музыкант знает это интуитивно. Он вкладывает в свой инструмент душу до тех пор, пока инструмент не станет частью его самого. Воину известно, что то же самое относится ко всему, к чему мы прикасаемся, и то, как мы обращаемся с предметами и используем их в своей жизни, то, что мы думаем и чувствуем в связи с ними, — все это определяет, какой дух мы в них вселяем. Воин знает, что рано или поздно эти предметы оживут. Большая часть мира, созданная человеком, — довольно уродливое и неуклюжее творение. Этот мир существует, но не знает почему. Как и монстра Шелли, его создали исходя из абсолютно неверных предпосылок, а потом, стыдясь того, что он оказался не таким, каким задумывался, его отринули или, в лучшем случае, плохо с ним обошлись. Поэтому он и восстал против нас. Органическая матрица шаманов и колдунов — это реальность (то есть ее толкование), полная таинственности, мощи и волшебства. Это мир, созданный сознательно, как акт любви и воли. Это сад земных (и неземных) радостей, и всем, кто здесь живет, он предлагает бесконечное разнообразие удовольствий.

Созданная обычными людьми механическая матрица постмодернистского общества потребления — это реальность-ловушка, которая служит единственной цели: скрыть от своих обитателей более подлинное, обширное и глубокое толкование, согласно которому все в мире взаимосвязано и взаимодействует. Матрица, в которой мы живем и которую поддерживаем своими мыслями (хотя, как мы увидим, эти мысли нам не принадлежат), — это мир, построенный вслепую на страхе и рационализме, тюрьма, исполненная несчастий, вражды, смятения, обиды и отчаяния. И это площадка для игр. Но игра доставит удовольствие лишь немногим из нас, возможно, потому, что никто не объяснил нам ее правил.