То, кто ты есть, – это дар тебе от Бога. То, что ты из этого создашь,...

То, кто ты есть, – это дар тебе от Бога.

То, что ты из этого создашь, – твой Богу дар.

(- Энтони Далла Вилла)

На даже не ожидая всех этих свершений, впору задать себе вопрос: как мне начать делиться своей энергией и дарованием с другими? Чем бы я занялся, будь уже совершенен и целостен?

Восходя на вершины – даже в опасных и трудных местах, – можно помочь восхождению тех, кто идёт с тобой рядом. Осознав в полной мере, что в ответе перед собой за свою собственную жизнь, – вскоре поймёшь, что несёшь ответственность и за всю семью человечества.

Мой приятель Мэрфи жил беднее некуда. Он вёл вечерние занятия в колледже, а доход от них сами знаете какой. И ходил к нему на курс один студент, можно сказать, под стать ему. Хотя нет, тот был ещё беднее. Жизнь этого парня, не имевшего посреди зимы даже тёплой одежды, явно шла под откос. В остальном же он был прилежный, вдумчивый студент, живо интересующийся предметом лекций.

Как-то они вдвоём задержались после занятий, обсуждая тонкости живописной манеры ренессансного треченто. Вышли из учебного здания затемно, вовсю валил снег, и парень спросил, не мог бы Мэрфи его подвезти. «Конечно», – ответил мой друг, и они покатили по заснеженной дороге. В дороге Мэрфи почувствовал к парню душевное расположение и, сам не зная почему, поведал ему о своей давней мечте: чудном месте на берегу тихого озера неподалёку. Продавалось оно по немыслимо низкой цене, но, увы, всё равно недоступной моему другу. Так он и вздыхал по нему годами, не в силах ничего изменить.

Парень спросил, сколько стоит участок, и Мэрфи, немного смущаясь, назвал цену – по сравнению с проблемами своего попутчика, казалось ему, это звучало непозволительной роскошью. Всё-таки у моего приятеля было тёплое пальто, «Фольксваген» (хоть и допотопный, но всё же на ходу), регулярная зарплата и крыша над головой. И даже, вспомнил он с затаённой гордостью, парадные туфли (в довольно сносном состоянии).

Как ни странно, парень внимательно слушал рассказ, уточняя по ходу детали. Мэрфи это тронуло, он почувствовал к странному курсисту ещё большую симпатию и уже было подумывал о том, чем бы таким поделиться их своего более чем скромного гардероба, как вдруг тот неожиданно произнёс: «Что ж, я могу помочь вам с этим участком». Мэрфи любезно улыбнулся, показав, что оценил сей знак душевного участия. «Я, должно быть, слишком туманно выразился, – поспешил объяснить парень. – Я хочу сказать, что могу одолжить вам требуемую сумму на неопределённый срок».

Оказалось, у него полным-полно денег, и он не придумал иных способов распорядиться ими, кроме как посещать интересующие его курсы и помогать тем, кто доподлинно знает, чего хочет. «Так что весь этот маскарад, – пояснил он, – чтобы люди не стеснялись говорить о своём».

Буквально на следующий день парень купил для моего друга тот участок, оформив беспроцентный заём. С тех пор прошло несколько лет. Мэрфи по-прежнему ездит на стареньком «Фольксваген», но уже выплатил заём, построил на том месте домик, женился, воспитывает детей и устроился на новую работу, интересную и нормально оплачиваемую. А началось всё с рассказа о своей мечте тому, кто выглядел как нищий оборванец.

Сьюзен из Вашингтона

Представьте на мгновение: неким утром вы просыпаетесь… в темнице неведомой вам страны, и по соображениям государственной важности вас решено казнить в ближайшую полночь.

Вы смотрите за тюремные решётки и видите первый луч вашего последнего восхода Солнца. Далёкий петушиный крик мучительно сладок. Вас охватывает жажда каждого звука, образа, запаха!

Тени улицы час от часу становятся короче, почти исчезают в полдень, а затем вновь начинают медлительно течь. Вот уж и Солнце садится, и вы говорите последнее «прощай» его свету, которого вам никогда не увидеть. Каждая минута приближает вас к последней молитве, мгновению, вздоху…

Последний день ожидает всех нас. Кто-то заранее знает о нём: ухудшение здоровья, неизлечимая болезнь, преклонный возраст. А кто-то узнаёт о близкой смерти всего за несколько секунд. Порой и тех может не быть.

Костлявая заносит свою страшную косу, а мы кричим: «Подожди! Дай ещё раз вздохнуть! Дай ещё раз взглянуть, услышать, прикоснуться к родным и близким! Подожди! Подожди хоть немного!»

Сейчас – время смотреть, слушать, касаться. Проявлять лучшее, на что способен, пока есть ещё жизнь. Сколько её осталось, никто не знает. Ведь это танец на пути, обрывающемся в Ничто, опыт хождения на грани смерти с неизменно летальным исходом.

Один из миллиардов исчезающе-малых, в масштабе всего Космоса, существ, населяющих голубой планетный шарик, несётся человек сквозь бесконечность пространства и времени. Его жизнь эфемерна и коротка. И всё же он стремится любить, ища счастья себе и другим. Жизнь и впрямь героическое дело.

Раздумья по поводу того, как мы здесь оказались, похожи на поиски границ безбрежного пространства, искания конца времён. Нет ответов, а есть лишь удивление Тайной, благоговение и благодарность за то, что мы позваны быть.

И тогда рождается потребность отдавать и жертвовать. Так начинается служение – цель нашего пути, вхождение в мир радости.