Россиянин Сеченов был лидером рефлексологии…

Мы должны, кроме того, помнить, что он намного опередил западноевропейскую мысль в этом направлении.

(E.G. Boring "History of experimental Psycholodgy")

Внушение (его по научному называют «суггестией», от лат. «suggestio» — внушение, намек) — это программирование на командном (надкодовом) и низшем программном (надкомандном) уровнях.

По форме внушение — это речь с мимикой и жестами (речь — 90 %).

По содержанию — это воздействие словоформ и фраз суггестора (внушателя) на психику суггеренда (человека, которого парят внушением), направленное на то, чтобы вызвать изменения в его поведении, душевном состоянии или в работе организма суггеренда.

Если смотреть со стороны на охмуряемого суггеренда, то сразу же бросается в глаза следующее: снижение критичности при восприятии команд суггестора, отсутствие понимания его подлых интересов, ложное понятие своей личной выгоды (выгодой становится скорость и точность исполнения приказа), а также — исчезновение логического анализа и реальной оценки происходящего.

Поведению пипла, находящегося под влиянием программирования по методике внушения, присущ психиатрически-патологический характер.

Как говорят психиатры: "Ваши желания, голубчик, носят навязчивый характер и представляют собой совокупность бредовых установок".

Но это еще не полная клиника. Полная клиника с чудовищной патологией разума начинается у нас при подходе к пропахшей нафталином и крысиным пометом лавке древностей, именуемой "теорией гипноза и суггестии".

Хотите — верьте, хотите — нет, но внушение до сих пор даже маститые специалисты постоянно путают с гипнозом.

А между тем между этими базовыми методами промоушна имеется огромная и легко различимая разница.

Термин «гипноз» ввел в 1843 году уже известный нам английский хирург из Манчестера Джеймс Бред (1795–1860).

И все было бы хорошо, если бы в 1866 году французский врач из Нанси Амвросий Август Льебо (1823–1904), будь он не ладен, не ввел бы термин "суггестия".

Ввести-то термин легко. Это все равно что помочиться на оголенную электропроводку.

А вот расставить все по своим местам — задачка не простых.

Увы, старина Амвросий только запутал вопрос с внушением и гипнозом.

Так называемая нансийская школа (племенные вожди — Льебо, Бернгейм) с легкой руки путаника Амвросия, основываясь на результатах экспериментов над доходягами из местной психоневрологической клиники, построила свою концепцию на трех совершенно бредовых и взаимоисключающих друг друга аксиомах:

1. Гипноз — выдумка мистиков и как таковой не существует. А все проявления так называемого «гипноза» сводятся к тем или иным приемам суггестии (психическому воздействию на воображение человека, а не на его физиологию). "Гипноза нет! Есть только суггестия!" — вот лозунг, за который сражались, не щадя здравого смысла, обалдуи-нансийцы.

2. Вообще-то гипноз не совсем уж выдумка и все-таки чуть-чуть существует. Однако физические и физиологические факторы тут не играют никакой роли.

3. Гипноз — это полная фигня, то есть — обыденное явление, свойственное любому человеку, даже суперздоровому, и абсолютно ни чем не отличающееся от естественного ночного сна.

Окончательно запутала все дело с гипнозом и внушением противоборствующая этим чудилам из Нанси так называемая парижская школа (вождь — Шарко). У нее имелись свои аксиомы (не менее бредовые, чем у нансийцев):

1. Все проявления зачмыренного вами, господа нансийцы, гипноза основываются на непоколебимой реальности, в основе которой — элементарные физические воздействия (потоки тепла, мерные звуки, зрительные раздражители), легко заметные даже любому не шибко упившемуся абсентом школяру.

2. А вот ваша хваленая суггестия — как комплекс речевого воздействия — это лишь один из второстепенных элементов процедуры вызывания гипнотического состояния.

3. На здоровых пацанов гипноз совершенно не действует. Гипноз — это искусственно вызванный истерический припадок, бьющий лишь по нервным дамочкам и полным психам.

В этом споре победу, в конце концов, одержала братва из нансийской школы.

Парижане были обозваны всей прогрессивной общественностью тупорылыми баранами, а нансийцев занесли в учебники в качестве путевый парней, хотя их идеи и были полной лажей.

Надув ученую публику раз, нансийцы решили ей запудрить мозги еще разок.

В конце XIX века французский аптекарь из Нанси Эмиль Куэ (1857–1926), наслушавшись разных ученых разговоров, которыми славился его городишко, основал Школу самообладания путем сознательной аутосуггестии (неонансийскую школу самовнушения).

Ушлый аптекарь объединил стыренные из практической йоги (система Патанджали) упражнения с теориями неонансийцев, считавших, что суггестия возможна благодаря воображению, и она действует через аутосуггестию.

То есть — нет внушения без самовнушения, а, значит, пипл может самостоятельно на собственном трухлявом организме достичь всех тех чудес, коими потрясает нас история внушения.

Тут-то у нансистов и пошла карта.

В 1932 году один из фанататов неонансийской школы суггестии, немецкий невропатолог из Берлина Иоганнес Генрих Шульц, более четко оформил систему нансийской аутосуггестии. Методика Шульца получила название — аутогенная тренировка (аутотренинг).

До сих пор байки про чудеса аутотренинга будоражат умы легковерных пиплов.

Увы, но, как показали прошедшие десятилетия, "чистое воображение" нансийцев, даже соединенное с йогой (а позже в компот был добавлен и цигун) результатов не дало.

Все, кто попробовал на себе так называемый аутотренинг… Впрочем, о пранаяме, самадхи и всяких там разных тайцзи-цюанях мы поговорим в другом месте. И поговорим конкретно — без бакланства и пустопорожней лажи.

А сейчас — все внимание к внушателям и их жертвам — подвергающимся внушению зомбикам.

Пока иностранные недотепы-иностранцы пудрили друг другу плавящиеся от маразма мозги, наш собаколюб дедушка Павлов в 1921 году изящно сформулировал абсолютно правильную и легко подтверждаемую на любой зверюге мысль.

В чем заключалась эта мысль? Она, друзья мои, заключалась в том, что внушение — это всего лишь способы манипуляции простейшими условными рефлексами (то есть, проще говоря, любой зомбик — жертва воспитания).

Условный рефлекс — воспитанное средой автоматическое реагирование организма на сигнал.

С ростом критического восприятия и личного опыта (говорящего, что если на куче дерьма написано «Повидло», то жрать его все равно не стоит) рефлексы замедляются.

Пипл старается сначала подумать, а потом делать.

Поэтому у детей реактивность во сто крат круче, чем у обитателей дома престарелых.

Отруби это «подумать» определенным акустическим режимом — и слово превратится в дело. То есть — взрослый дядя превратится в наивного и шустрого пацаненка.

Отличие внушения от гипноза состоит в том, что оно воздействует на бодрствующее сознание перцев, вполне врубающихся в смысл своих поступков (правда, не всегда понимающих их последствия).

Причем — гипнотик не испытывает чувств, а суггеренд, наоборот, захвачен чувствами так, что они подавляют его критическое мышление.

Вот и все. И не надо городить никаких нансийских и парижских огородов.

Да ну их к дьяволу, этих проклятых французов!

Возглянем же, братцы, в сторону ставшей нам уже почти родной Месопотамии (в смысле — в Междуречья), в которую мы вынуждены вернуться из-за того, что не только гипнозом единым были сильны тамошние попы, но и внушением тоже.

Словесное внушение, которым овладели шумерские жрецы во время практических занятий на поле боя, явилось одной из составляющих частей того, что греки позже назовут риторикой (чистое воздействие словом, без шаманских бубнов и наркотического зелья).

Именно слово останавливало кровь, обильно текущую из ран. Помогало срастаться костям после переломов. Снимало боль. Избавляло от нервного расстройства. Давало силы в сражениях. Возвращало аппетит, потенцию и ушедшего к юной шалаве мужа.

Внушение было прямым. Жрец говорил с раненым воином или заболевшим крестьянином от имени того или иного бога и приказывал исцелиться.

Вера в высшие силы была впитана людьми Древнего мира с молоком матери. И когда они слышали о воле богов, то подсознательно производили мобилизацию внутренних резервов организма на борьбу с недугом.

Кстати, по последним научным данным, современный человек в обычном состоянии может использовать всего лишь 30 % своих физических возможностей и 5 % интеллектуальных.

То есть — даже когда мы не лежим в койке, а бодро носимся по улице, все равно наши мышцы отдыхают, а мозг вообще дрыхнет.

И, увы, с ростом политкорректных настроений в мире здоровый, волевой и умный европеец чувствует себя виноватым перед всей цивилизацией.

Запомните, братцы и сестрицы, каждый километр вашей утренней пробежки трусцой, каждая отвергнутая во имя Родины доза глюка, каждый новый освоенный вами язык, каждое карьерное продвижение — это вызов всей этой ублюдочной цивилизации.

Не бойтесь бросить ей этот вызов. Некуда нам отступать с нашей земли. В космосе пока нет русских поселений…

Но вернемся на Древний Восток, в Междуречье, которое мне уже остопиздело точно так же, как и вам, друзья мои.

Там с ростом населения прибавилось как кровавых мочиловок, так и политических разборок без применения оружия.

И во всех этих политических и военных играх принимали активное участие, все больше и больше входя в оголтелый интриганский раж, наши хитрожопые торговцы опиумом для народа — жрецы.

Подстрекаемые ими к мятежам толпы, сливались в общую по-детски кровожадную массу. Она упоенно и торжественно (как во время церковных ритуалов) разрушала, убивала и с радостью шла на гибель.

Опираясь на свою растущую экономическую мощь, жрецы все определеннее отдалялись от коллектива рядовых общинников, уже не видящих священников копающимися на огородах или строящими загоны для овец.

Служитель культа, даже самый мелкий и незначительный, приобретал из-за своей близости к потусторонним силам в глазах простолюдинов ауру чуть ли не внеземного существа и великого кудесника, которому, конечно, западло уже ковыряться в навозе.

И вместе с тем, увы, шумерская церковь уже впала в застой и отстой.

Главной причиной разрушения достигшего небывалого величия жреческого сословия стало отсутствие притока в ряды священников свежей крови из провинции.

Выборная должность жреца со временем превратилась в передаваемую по блату.

А когда принцип отбора на общественные должности лучшего из лучших путем соревнования или жесткого отбора по личным качествам заменяется семейственностью, бюрократическим назначением или кумовством, тогда вся общественная структура очень быстро вырождается и приходит в упадок.

Жреческое сословие, лишившись внутренней конкуренции, стало стремительно терять силу и власть.

А вместе с разложением жречества начинает распадаться и само шумерское государство.

Центробежные процессы в провинциях, базирующиеся на недовольстве покоренных народов вызывали восстания. Их все чаще приходилось подавлять большими воинскими силами.

Расходы на это в конец подорвали истощенную экономику первой империи (царства Аккадского) на Земле.

Месопотамская империя пала под натиском вторгшихся кочевников, которые перебили служителей враждебного им культа.

И, естественно, всей шобле междуреченских богов было плевать на мучения и гибель своей земной креатуры (мораль сей басни такова: если ты сам чмошник и баран, то не жди помощи даже от самых могущественных существ Вселенной).

А шумерская наука владения словом перешла к иудейским волхвам и вавилонским магам.

Другой же древнейшей цивилизации — Древнему Египту — пришлось открывать тайны владения словом практически самостоятельно. И в этом она весьма и весьма преуспела.

Но об этом уже рассказывалось в предыдущей книге.

Сейчас же — небольшой, но ослепительно яркий эпизод из европейского Средневековья, которое без натяжки можно назвать эпохой внушения.

XI век для западной Европы характерен тем, что в этот период времени начинается ее резкий экономический и культурный подъем.

Впервые после падения Римской империи начались серьезные изыскания в области строительства, законодательства, медицины и гуманитарных наук.

Повысился уровень образования среди духовенства и светской аристократии.

Прогрессом было и усиление влияния духовенства. Это влияние ограничивало феодальный беспредел рыцарства в отношении простолюдинов.

Хотя, конечно, еретиков и ведьм жгли, как полагается, по-черному.

Но какая эпоха, скажите мне на милость, обходится без своих ведьм и еретиков?

И сегодня мир полон "слугами дьявола" и «еретиками», которых лупят крылатыми ракетами и экономическими санкциями…

Вторжение турок подчинило Восток новым владыкам, а палестинских христиан — притеснителям-иноверцам.

Ватикан сильно обиделся на такой беспредел со стороны пришлых бандитов.

Задиристый Папа Григорий VII попытался натравить христиан на зарвавшихся агрессоров-мусульман.

Однако доблестное европейское рыцарство послало Папу к чертям собачьим. Ибо было больше занято грабежами и своими местными разборками, нежели судьбой какой-нибудь покрытой пылью времен Голгофы.

И вот тут вступило в ход такое могучее средство, как словесное внушение.

Простой человек, полоумный Петр Пустынник, поднял знамя не утихающей до сих пор борьбы между полумесяцем Востока и крестом Запада.

Петр избрал местом для тренировки проповеднических способностей один из самых суровых монастырей. Там он изучал искусство проповеди. А потом покинул свою обитель для путешествия на Ближний Восток, дабы поклониться земле, по которой ступали ноги Спасителя.

Чинимые там мусульманами злодейства настолько потрясли Петра, что он поставил перед собой цель: во чтобы то ни стало изгнать этих нечестивцев из Палестины.

И вот наш герой мчится в Италию, припадает к ногам слегка охреневшего от такой экзальтации Папы Урбана II и просит его дать борцу за веру (в смысле себе) полномочия для начала агитации за поход с целью освобождения Иерусалима.

Пройдоха Урбан решил использовать фанатика в пропагандистских целях и разрешил Петру Пустыннику провести агиткампанию.

Мол, действуй, Петруха. А коли влипнешь, я твою попавшую в переплет задницу прикрою своей роскошной ризой.

Воодушевленный официальной санкцией и с окончательно съехавшей по этому поводу крышей Петр садится на мула. С распятием в руках наш фанат отправляется в путешествие по Европе, проповедуя на площадях и в храмах.

Красноречие раздухарившегося баламута Петра потрясает толпы.

Масса искала выход из серости и безысходности обыденной действительности. Искала врага, которого можно было бы ненавидеть всеми жабрами своей измученной голодом и страхом души.

И такой враг ей был дан — богопротивные турецкие исламисты-террористы.

В своих воззваниях Петр использовал приемы внушения.

То есть — его речь имела некий смысл, а ее идеи (пусть и поверхностное) обоснование.

Но внушение — это все-таки спектакль. Нет спектакля — нет внушения.

Поэтому, хотя речи странствующего оратора Петра были непролазно глупы, а сам он постоянно базарил не по делу, народ бесновался по полной, балдея от показываемого этим клоуном цирка.

Ведь чего надо было тамошнему быдлу? Математически выверенной логики?

Фига с два!

Театр был нужен простому народу. И потусоваться-поколбаситься хотелось ему.

И именно театр толпа заполучила. И потусоваться-поколбаситься ей тоже удалось по полной программе.

Свои выступления Петр строил по весьма незамысловатой схеме.

Как вступление у него шел рассказ о горькой судьбе палестинский христиан, вызывающий благородное негодование против мучителей-иноверцев.

Потом с увеличивающимся пафосом Петр пугал европейских обывателей угрозой нашествия кровавых поработителей с Востока. И под занавес призывал со слезами на глазах к расправе над подлыми святотатцами и освобождению Святой земли от них мечом и огнем.

По структуре эта речь, несмотря на весь примитивизм содержания, обладала всеми частями, используемыми еще греческими риторами:

1) вступлением (типа, наших бьют и надо срочно спасать Святую землю);

2) доказательством (если не принять мер прямо сейчас, то проклятые магометане скоро вырежут всех честных католиков; а на Том Свете Христос сурово скажет: "Что же вы, сукины дети, не сражались за данную Мной вам, сволочам, веру?! Почему не отстояли Святые места? Гореть вам, отступники, в аду до Второго пришествия! ");

3) заключением (самым ценным в котором был призыв для взбудораженной толпы к конкретному и очень простому физическому действию — походу против неверных).

Еще более эффектное театральное действо разыгралось на соборе в Клермоне. Оно происходило на большой площади, покрытой несметными толами народа, находящегося на грани истерики.

Заговорил Петр Пустынник. Он кричал и плакал. Под конец — разрыдался, будто младенец, укушенный голодной крысой.

Толпа кувыркалась, сверкая остроносыми штиблетами в воздухе, и каталась по булыжникам мостовой от восторга, вопя: "Зашибись!"

После выступил и Папа Урбан.

Его речь повторяла по смыслу выступление доблестного Петра. Только эффект был сильнее.

Теперь уже разрыдалась толпа.

И раздалось дружное скандирование беснующейся толпы: "На Иерусалим! Освободим Святую землю! На то — воля Божья!!!!"

И, не теряя даром времени, все беснующиеся… Тьфу, все — верующие! Все верующие тут же поклялись идти освобождать Палестину.

Ушлый пацан Урбан, видя, что будущий крестовый поход можно пиаровски беспроигрышно использовать для поднятия собственного престижа, не щадя сил, проводит длительное турне. Во время него наш дока-Папа и его агитбригада призывают народ к священной войне.

Энтузиазм масс не имел границ.

Пиплы неистовствовали и буйствовали в абсолютном умопомрачении.

Воинственная лихорадка охватила всю Западную Европу.

Собор, на котором были утрясены детали крестового похода, происходил в ноябре 1095 года. Операция была назначена на август следующего года. В продолжение зимы делались приготовления.

Епископы всех епархий были заняты освящением предметов отправляющихся вместе с крестоносцами на Восток: крестов, оружия и знамен (потом этот театрализованный элемент психологического воздействия на людские массы возьмут на вооружение немецкие национал-социалисты).

Чтобы усилить религиозное рвение церковью были пущены в ход разные привилегии. Всем, кто шел в поход, отпускались грехи. А семьи крестоносцев освобождались от налогов и долгов.

И народные массы — десятки тысяч грязных и голодных мудаков-пилигримов — двинулись на Восток. По пути они развлекались воровством, грабежами и богоугодными беседами.

Профессиональные воины решили идти отдельными от этой недисциплинированной массы отрядами. И правильно сделали, поскольку большую часть разношерстной толпы, предводимой Петром, замочили по дороге местные аборигены, не захотевших быть обворованными и ограбленными.

Когда жалкие остатки армии Петра Пустынника объединились у Константинополя с рыцарями, то вынуждены были впредь подчиняться их приказам и соблюдать дисциплину.

А Петр Пустынник, красноречие которого уже никому не было нужно, больше не играл никакой роли в развернувшейся военной кампании. И черт бы с ним.

Покрытый пылью и изгрызенный мышами толковый словарь Майера, изданный в 1897 году в Германии и, если не ошибаюсь, в Австро-Венгрии тоже, вещает:

"Термин «суггестия» обозначает некий процесс воздействия. Его цель реализуется через влияние на человека.

Предполагается, что в результате оного воздействия у внушаемого формируется некое нужное представление. В дальнейшем данное представление стремиться самореализоваться…

Подверженность внушению особенно повышается в состоянии гипноза".

Вот ведь остолопы, мать их через колено в лопухи! Опять, говнюки, слили в один флакон два совершенно разных метода программирования поведения.

Это, пацаны, ярчайшей пример той неразберихи, которая с XIX века царит в ученых кругах мира по поводу гипноза и внушения.

Соглашатели и оппортунисты отнесли внушение всего лишь к одной из истекающих из гипнотического состояния гипнотика возможностей им поверховодить.

Над простеньким вопросом: зачем парить загипнотизированного перца внушением, коли он и так готов делать все, что ты ему ни прикажешь, — никто из иностранцев не задумался.

Ох уж эти путаники! Ох уж эта путаница! Гипноз сводят ко сну гипнотика, а внушение — к харизме суггестора. Маразматики! Дауны!

И, казалось бы, настоящей науке о манипулировании разумом пиплов настал полный кобздец.

Но не тут-то было, друзья мои! Не тут-то было, крейсерский якорь этим даунам в их кабинетные задницы с троекратным поворотом!

На палубу вышел поручик Ржевский…

Тьфу! Причем тут Ржевский?! Причем тут палуба!?

Вовсе не поручик вышел на палубу. А русская наука о внушении (не по-русски говоря — суггестология) вышла на историческую сцену.

Ни одна страна не внесла в исследование внушения столько, сколько Россия.

О работах в этом направлении можно говорить долго. Но нам теория и на фиг не нужна. Нам нужна практика. И еще раз — практика. И еще…

Поэтом отрапортую о теории вопроса коротко, по-военному, типа: ать-два, руки вверх, бац-бац, и ваши не пляшут по причине прямого попадания.

Родоначальником самой крутой школы внушения, русской, возникшей на базе рефлексологии (учения, отстаивающего главенство в базовой мотивации поведения ассоциативной связи между раздражающим пипла стимулом и ответной реакцией его мышц или желез, где стимулом наряду с ударом по ушам и стаканом первача является и произнесенное (прочитанное) слово или подобный ему по значению знак-сигнал) я считаю напрасно забытого в наши времена Иван Михалыча Сеченова (1829–1905).

В своей замечательной книжке "Рефлексы головного мозга" он (задолго до Павлова!) обосновал рефлекторную природу сознательной и бессознательной деятельности (если бы юный Зигмунд Фрейд прочитал бы в нужное время этот опус, то утерся бы соплями и гораздо серьезнее отнесся бы к изучению подсознания).

Сеченов, пацаны, показал, что в основе психических явлений лежат физиологические процессы. А в основе физиологии здорового и трезвого человека — программы, которые могут меняться в зависимости от воздействия окружающей среды. И грех было бы не использовать такой питательный субстрат, как сознание-подсознание, для разведения в нем всяких программных конструкций.

Вот как описывает Сеченов первичное программирование (то есть — закладку в мозг набора команд, которыми можно манипулировать с помощью внушения):

"Ребенок делает тьму движений с чужого голоса, по приказанию матери или няньки; образы последних по необходимости должны представляться ему какими-то роковыми силами, вызывающими в нем действия, и, раз это осознано, мерка переносится и на случаи действий, вытекающих из своих собственных, внутренних побуждений, причем эквивалентом приказывающей матери или няньки может быть только Я, а никак не смутное желание".

То есть — то, что человек не осознает работу заложенных в нем программ, образующих его Я (совокупность мирно сосуществующих в башке индивидуума личностей всех уровней сознательности и бессознательности; личности эти правильнее бы называть ролями — социальными и биологическими), вовсе не значит, что они не работают.

К сожалению, Сеченов не сделал еще одного шага вперед — не исследовал, как работают в коллективе личные программы пиплов, как эти программы трансформируются в некую общую надпрограмму, подчиненную задачам, решаемым этим коллективом, как конфликтуют друг с другом и как, наоборот, друг друга усиливают.

Но главное Сеченов сделал.

До него считалось, что руководить физическими действиями человека может только он сам, либо погрузивший его в транс гипнотизер.

Сеченов же доказал, что можно манипулировать поведением бодрствующего человека, скользя по узкой грани между сознанием и подсознанием, ибо внутри каждого из нас еще в детстве были заложены программы подчинения словам, сказанным в определенном акустическом режиме.

И более того — такие манипуляции общество производит над каждым из своих членов ежесекундно.

Парадокс Природы: чтобы управлять миром, существам надо развивать нервную систему, однако, чем больше она у них развита, тем легче управлять самими этими существами.

Попробуйте заставить стоящий в скверике тополь или лежащих под ним гранитный валун сплясать «Яблочко».

Ничего у вас не выйдет.

А вот если прикажите это сделать какому-нибудь высоколобому доктору наук или ректору университета, то они выполнят это с азартом. И не только спляшут, но и споют разудалые похабные частушки.

А почему? Потому что эти ребята в отличие от дерева и камня имеют извилины в своих образованных мозгах…

Опыт русских революций доказал, что поднять с помощью внушения массы на восстание — плевое дело. Особенно легко это сделать с массами, когда они замерзают от холода, мрут от голода и постоянно унижаются социальным неравенством.

А теперь, братцы и сестрицы, ответьте мне на вопрос: где родина слонов?

Как-как? В А-а-африке?!?

Ну, вы, блин, даете!

Где постоянно находят бивни и косточки мамонтов?

Их находят на севере России.

Как они там располагаются?

Чем севернее, тем больше мамонтовых останков.

Следовательно, что?

Однозначно: предки нынешних слонов пришли к нам с Северного полюса, а Россия, естественно, родина слонов.

Так же легко понять, что, ко всему прочему, наше Отечество — родина настоящей науки о внушении.

А нынешняя деятельность современных русских суггесторов показывает, что и в практике мы впереди планеты и до мирового господства было бы рукой подать, ежели б мы, русские, не упивались насмерть паленкой и не вымирали б, как чукотские мамонты, по мильону в год.

Покойникам мировое господство и на фиг не сдалось…

В отличие от гипноза, когда за счет погружения в торможение оперативных отделов мозга влияние на поведение начинает оказывать всякая немотивированная дешевка, во время внушения в мозгу протекают совершенно иные процессы.

Суггестор, наоборот, разжигает эмоции суггеренда по максимуму.

Мозг несчастного суггеренда горит и плавится под таким воздействием. Погружение клиента в такое состояние основано на двух диалектико-материалистических фиговинах:

1. Условный рефлекс (от лат. reflexus — отраженный) — приобретенная организмом при жизни ответная реакция на воздействие окружающей среды.

В процессе суггестивного воздействия суггестор описывает суггеренду признаки суггестируемого состояния, и организм последнего воспроизводит его по механизму условного рефлекса.

Слова суггестора (знаки про сигналы о сигналах) полностью заменяют реально действующие раздражители.

2. Торможение и возбуждение — угасание и усиление нервных процессов в мозгу.

В ходе суггестивного воздействия суггестор вызывает у суггеренда торможение коры мозга, за исключением тех пунктов последней, в которых разыгрываются физиологические акты, соответствующие содержанию данной суггестии.

Эти пункты коры мозга объединяются в доминантный очаг возбуждения (от лат. dominans — господствующий).

Чем отличается приказ гипнотизера гипнотику "Тут, типа, Сочи в июле — загорай!" от внушения суггестора суггеренду "Тебе жарко, солнце печет, ложись, плесень, на песочек и загорай!"

Отличается коренным образом.

Гипнотизер описывает ложную картину лишь для того, чтобы гипнотик лучше врубился в контекст команды.

Поскольку, находясь в гипнотическом трансе, зомбик не врубается ни в какие ситуационные контексты, зачастую даже контекст работы собственного мочевого пузыря.

А при внушении шизофренически яркие картины наводятся специально, чтобы подпитать формируемый в мозгу на фоне всецело клокочущего разума пакет закладываемых в зазор между сознанием и подсознанием программ.

А чем же занимаются психоаналитики, пытаясь внушать мирно посапывающим в креслах пациентам всякую пургу?

А ерундой занимаются психаналитики. Дурят народ. И себя дурят, изнемогая от бесперспективных попыток достичь эффекта внушения средствами гипноза.

А вот на сходках сектантов — самое настоящее внушение. Такое внушение, что пальчики оближешь.

— Вы верите в Христа, греховодники и раздолбаи?! — орет проповедник.

— Да, блин! Верим! Верим!! Еще как верим!!! — беснуется толпа в зале.

— Тогда усердно молитесь и гоните бабло в церковный общак, сукины дети! Иначе в аду вам всем — елозить обожженными задами по раскаленным сковородам! И черти будут поливать вас, подлецов, горящей серой и ругать нехорошими словами!

Все мы видим внушение в действии с самого детства (например, во время порки ремнем за разбитое окно). Мы видим, как одни люди навязывают другим сначала эмоции, а потом и действия.

Суггеренд придает в каждой такой ситуации слову суггестора свой личный смысла. Другим пиплам, не охмуренным внушением, этого смысла не понять.

Во время внушения внутри у суггеренда может бушевать целая эмоциональная буря.

В начале сеанса внушения (будь то политический митинг, разбор полетов на ковре у шефа, религиозная тусовка) суггеренда охватывает одна эмоция (легкий невроз), чуть позже — другая (качественный психоз), а все кончается аффектом, во время которого либо суггеренд спускает шкуру с кого-то, либо не противится ее снятию с себя.

Тут, пацаны, любому непредвзятому наблюдателю ясно — ничего общего с тотальным торможением в коре полушарий и погружением в сон (пусть даже в активный сомнамбулический) нет.

Зато есть, наоборот, резкая активизация пипла, наведение на него ярких чувственных ощущений.

Кто может стать суггестором?

Да любой!

Где полным-полно рабов, там не может не появиться властитель. Чаще всего — он такой же затюканный зомбик, как и они. Только понтов поболее имеет.

Главное, чтобы научиться суггестии настоящим образом.

А вот это, пацаны, проблема.

Ибо очень много нынче разной лживой пурги на этот счет запущено в оборот.

Если же заявлять на этот счет, как договаривались, по-военному кратко, то заявить можно (и нужно!) нижеследующее: все учения о внушении, кроме русских, абсолютная дрянь (да и среди русских школ дряни не меряно).

В качестве ярчайшего примера такой дряни — "методика психологического тестирования" под претенциозным лейблом — «психодиагностика».

Методическим пособием по психологическому тестированию служит некий "Компендиум объективных тестов личности и мотивации" Р. Кэттелла и Ф. Варбуртона.

Там приводится 400 различных тестов, которые не только абсолютно бесполезны для суггестора, но и дают совершенно идиотские результаты для оценки личности потенциального суггеренда.

Когда какие-нибудь приверженцы «психодиагностики» тычут мне в нос очередными тестами для оценки личности (миннесотский многофазный перечень, например, или, там, какой-нибудь шестнадцатифакторный личностный опросник суют), я спокойно так, без кипиша и лишних понтов, интеллигентно говорю, мол, пацаны, давайте эти ваши штучки проверим. Вон там, на углу Кронштадского и Онежской, стоит банда пьяных гопников. Подойдите к ним и с помощью своей макулатуры внушите им податься в монахи…

Нет, я не спорю, выискивать у суггеренда слабые места невротического и психопатологического характера: неуверенность в себе, самоуверенность, мнительность, чувство собственной неполноценности, рабская покорность, вздорная истеричность, сексуальная озабоченность, политическая или религиозная паранойя, трусость, стеснительность, доверчивость, тревожность, впечатлительность, слабость низкий интеллект, медленный темп психической деятельности и пр., - вещь, несомненна, полезная.

Но это дается лишь годами практики и анализом этой практики. То есть — трудом. А раздобыть такие практические навыки на халяву — лишь ткнувшись мордой в какие-то там листочки бумаги — это полный наив и дурость.

На начальном этапе обучения суггестору эти штучки совершенно не нужны. Ему надо привыкать работать универсальными пакетами, до отказа набитыми средствами манипулирования любыми вменяемыми личностями, слышащими и понимающими человеческий язык.

Так что — все эти тесты нужны дилетантам и болванам…

Что-что-что?

Типа, а как же, там, насчет отбора в космонавты или поиска маньяка без составления психологического портрета и психодиагностики личности? Как госбезопасность без этого?

А мне плевать на космонавтов, маньяков и заплечных дел мастеров.

Для внушения, пацны, это не имеет значения.

А вот то, что пипл пару суток не спал или пьян, как свинья, это именно то, что надо знать суггестору.

Но этого-то вы, как раз, ни в каких тестах и не найдете.

Вся психология клиентской базы различных рыночных сегментов имеет значение не на уровне внушения, а на уровне промоушна и даже выше — маркетинга. Но об этом — позже.

Таким образом, вклад русской науки в суггестологию состоит в том, что наши ученые отделили внушение от гипноза.

Хотя, объективности ради, надо признать, что и у Павлова, и у Сеченова немало на этот счет сомнительной ерунды было написано, где опять-таки смешивались эти методы программирования.

Но, в целом, мы иностранцам нос-то утерли. Еще как утерли!

Весь мир считал (а кое-кто и сейчас считает), что внушение — это лишь ослабленный гипноз, его хилая первоначальная фаза (дрема), рассчитанная, как и гипноз в целом, на ослабление внимания гипнотика-сугеренда к окружающим процессам.

А наши сказали на это: фигу вам всем, внушение это, наоборот, привлечение внимания к чему-то (действию, идее), манипуляция этим привлечением (переводя внимание с предмета на предмет). И именно этим внушение отличается от гипноза!

В общем, гипноз и внушение можно представить так. Когда говорят: "Плюнь на отрезанную ногу и танцуй!", — это гипноз. А когда: "Обрати внимание на то, какая классная музыка играет. Сосредоточься на ней! Танцуй!" — это внушение.

Гипнотиком гипнотизер может управлять даже мычанием: мыча — то одобрительно, то осуждающее, то гневно, то радостно.

А вот во внушении — четкость и сила в звучащей фразе очень-очень важны. Без них она, словно русская свадьба без доброй драки и окунания супостата мордой в салат.

Силой воздействия речи, как совокупности звуковых сигналов и пауз между ними, занимается речевая акустика.

Чем конкретно она занимается? Она, други мои, занимается управлением голосом.

Основными функциональными мышцами голосового аппарата человека в узком смысле являются: 1) суживающие голосовую щель (латеральные перстнечерпаловидные, голосовые, а также поперечная черпаловидная); 2) расширяющие гортань (задние перстнечерпаловидные); 3) напрягающие голосовые связки (перстнещитовидные); 4) расслабляющие (щиточерпаловидные и голосовые).

В широком же смысле голосовой аппарат состоит из: органов дыхания, вибраторов, резонаторов и артикуляторов.

Дыхательные органы включают в себя носоглотку, трахеи, бронхи легкие и мускулатуру, обеспечивающую вдох и выдох.

Вибраторы — это голосовые связки. Когда они сомкнуты, то колеблются под напором воздушного потока, производя звуки голоса.

Резонаторы включают гортань, полости рта и носа. Они регулируют высоту звука и придают голосу человека индивидуальную окраску.

Артикуляторы — губы, язык, нижняя челюсть и мягкое небо — отвечают за манеру речи и четкость произношения слов.

Оптимальное дыхание для оратора — сильный вдох и медленный выдох. Оптимальный режим функционирования резонаторов и вибраторов — расслабление. Оптимальное состояние артикуляторов — напряжение.

Как видите, друзья мои, голосовой аппарат устроен непросто.

А ведь я еще опустил за скобки массу разной шняги: органы дыхания, хрящи гортани, строение грудной клетки и многое другое.

Таким образом, тренировать голосовой аппарат путем упражнений для каждой его части бесперспективно из-за его чрезмерно усложненной структуры.

И мы, в отличие от студентов всех других школ голосовой техники, этого делать не будем. Мы с вами, друзья мои, пойдем другим путем. Таким путем, братцы и сестрицы, при котором, ставя перед сознанием установку на определенное — пусть и весьма условное — действие, мы сможем с его помощью заставлять рефлекторно перестраиваться в нужном нам направлении весь голосовой аппарат целиком.

Большинство терминов речевой акустики (главного раздела внушения как науки и главного арсенала внушения как искусства) весьма условны, так же как условны (то есть — абстрагированы от конкретных явлений) и большинство терминов физики или математики, например "плюс-минус бесконечности" или " корень из минус единицы".

Я, пацаны, терминологией парить братву не люблю. Не для того из сумасшедшего дома 15 раз в побег подрывался, рискуя покусанными сторожевыми псами ягодицами. И если кое-какие термины скажу, то, знайте, это не для теоретического пшика, а токмо для практической пользы.

Начну, как всегда, черти откуда. В путь к программированию физиологии мы двинемся, оттолкнувшись задними лапами от физиологии программирования.

Каждый пипл ежесекундно находится под воздействием разных программ, которые постоянно конфликтуют на командном уровне.

Как он не сходит с ума? Очень просто — погружая себя в дрему. Спит, мерзавец, на ходу.

Зомбики. Ну чего с них, пацаны, взять?

Самое страшное, что разум этих зомбиков открыт для ввода любых команд. Сонливость не мешает работе органов чувств.

Кстати, о чувствах. Органы чувств (глаза, уши, чуткие волоски на бородавке, украшающей кончик носа) воспринимают сигналы из окружающей среды и из собственного тела при помощи находящихся в них датчиков — рецепторов.

Рецепторы бывают контактные (интерорецепторы) и дистантные (экстерорецепторы).

К первым относятся те, что находятся в контакте с раздражителями.

Дистантные же рецепторы ловят те сигналы (звуковые, например, или, там, зрительные), которые могут быть ослаблены или извращены в результате того, что этим сигналам приходится преодолевать некоторое расстояние, конкурирующие раздражители или помехи.

Сигналы с этих рецепторов носят некий виртуальный душок. Ибо доля реальности в них зачастую равна нулю. А поэтому необходимо, чтобы уже другие клетки нервной ткани (их в народе зовут "мозгами") собрали и модифицировали их в серии нервных импульсов, более-менее отражающих суровую действительность окружающей среды.

Вот тут и есть, где разгуляться суггестору. Именно тут он, хитрюга и плут, вкрапляет в поток несущейся на суггеренда информации продукцию собственного изготовления.

И попробуй потом вышибить такую информацию из башки суггеренда.

Биологические преобразователи (рецепторные клетки в органах чувств преобразуют энергию внешней среды в электрохимическую) уже заложили ее глубоко-глубоко в подсознание жертвы.

А и не надобно ничего оттудова вышибать ржавой кувалдой. Надо — перепрограммировать. То есть создавать новые раздражители рецепторных клеток, образовывать новые электрические потенциалы, которые, распространяясь по нейронам, породят новые мощные нервные импульсы.

Ими, словно толстым черным маркером по мелкому газетному шрифту, и будет поверх старой написана новая программа.

Для этого нам только потребуется акустика.

Нет-нет, визуальные штучки (особенно телевизионные) тоже входят в арсенал трудяги-суггестора.

Например, если кто покажет вам из окна свою голую задницу — это будет, конечно, волнительный для вас момент, спору нет.

Образ этой задницы мигом окажется в вашем зрительном анализаторе, который состоит из периферического отдела — глаза, проводящего отдела — зрительного нерва и центрального отдела — участка в затылочной доле коры больших полушарий мозга. В сетчатке глаза происходит восприятие световых раздражений.

Возникшее возбуждение передается по зрительному нерву в головной мозг. В коре головного мозга происходит анализ импульсов-раздражителей, в результате чего возникает ощущение. В данном случае — обида на шалуна-эксгибициониста.

Но манипуляция визуальными рядами не столь оперативна и тонка. Даже, если откровенно, довольно тупа. Зато она может через телек сразу же оболванить миллиарды пиплов.

На основе анализа сигналов, поступающих в мозг, осуществляется синтез информации с последующим формированием программы поведения.

В связи с вышеизложенным и с учетом нижеперечисленного, храбро сплюнув на валяющийся в углу бюстик Сталина, даю еще одно определение гипнозу и внушению.

Гипноз — отключение рецепторов (как внешних, так и внутренних).

Внушение — влияние на рецепторы с целью полного извращения их работы.

А теперь о физиологическом парадоксе внушения.

Да — слух тут важен (и о нем будет сказано в этой главе). Но не на 100 %!

И это удивляет и приводит в бешенство специалистов.

Простым «услышал-выполнил» здесь дело не решается.

Тут немножечко сложнее.

Как вы только что узнали, весь наш организм столь же густо усеян рецепторами, как и пол в курилке туберкулезного отделения усеян чадящими бычками.

По характеру чувствительности рецепторы обоих типов разделяют на болевые, температурные и осязательные (механорецепторы).

Температурные и болевые нам не нужны.

А вот осязательные — сгодятся.

Осязательное ощущение, пацаны, возникает в результате восприятия различных свойств раздражителя, действующего на кожу.

Рецепторами кожного анализатора служат:

— свободные окончания нервов в эпителии;

— осязательные клетки, оплетенные сетью нервных волокон;

— осязательные тельца, образованные группами осязательных клеток, заключенных в соединительнотканную оболочку.

Считается, что самая высокая концентрация осязательных рецепторов (то есть — места, где максимальная чувствительность) к прикосновениям отмечается в: коже головы, слизистой оболочке ротовой полости, губ, век и языка.

Я, правда, считаю, пацаны, что есть у человека более чувствительные местечки на теле. Но не слюнявьте уши. Не об них речь.

Речь идет о том, что человеческая речь, кроме вербального (типа, словесного) канала программирования имеет еще и тактильный (канал передачи сигналов ударом по почкам, ласковым прикосновением, перегарным дуновением или смачным плевком). Вылетающая изо рта, как картечь из пушечного жерла, пурга суггестора должна обладать реальным физическим воздействием на человеческую шкуру. Особенно в районе головы.

Кстати, этот секрет был выпытан не у пиплов, а у зверюшек.

Человек, он, сволочь, завсегда наврет с 3 короба, даже отвечая на вопрос: "Тебя, дятел, как звать-то?»

А зверюшка… Зверюшка, она не врет. Особенно, ежели ее перед допросом хорошенько прикрутить к вивисекционному столу.

А теперь о слухе.

Слуховой аппарат человека сделан просто.

Конус — внешнее ухо. В него входят звуковые волны.

Пролезая сквозь сужающееся отверстие, они становятся гуще и наваристей, словно щи с бараниной после хорошей варки.

И во внутреннем ухе их уже можно лопать, в смысле — употреблять в анализ. Во внутреннем ухе, где расположен собственно орган слуха — улитка

Звуковые волны поступают во внутреннее ухо, где расположен орган слуха (улитка), воздушным путем через звукопроводящий аппарат уха (ушная раковина, наружный слуховые косточки) и кости черепа (костная проводимость).

Энергия звуковых колебаний преобразуется в нервное возбуждение (электрический потенциал) в чувствительных нервных клетках, расположенных в улитке.

Далее возбуждение передается по слуховому нерву в кору головного мозга и воспринимается как слуховое ощущение.

Физиологическим раздражителем органа слуха является звук, представляющий собой колебательные движения воздуха.

Колебания, колебания и еще раз колебания!

И все! И никакой мистики — от барабанной перепонки до нейрона!

Выбросьте в сортир всю ту оккультную шнягу, которой парят доверчевых лопухов шарлатаны "высших уровней посвящения".

Я об этом паскудстве, пацаны, дальше даже и говорить не желаю…

Человеческое ухо воспринимает звуки разной высоты, то есть различной частоты колебаний.

Но не все. Звуки с частотой колебаний ниже 16 Гц (инфразвук) и выше 20 000 Гц (ультразвук) не воспринимаются пиплами. Так считают ученые.

Но я считаю иначе. Считаю, что все звуки так или иначе воспринимаются человеческим телом. И косточками человека тоже. А по косточкам звук может добраться до мозга, как по проводам. При этом сам пипл ничего не поймет.

Лучше всего наше ухо ловит звуки в диапазоне от 1 000 до 3 000 гц.

При увеличении силы звука усиливается и звуковое ощущению, но до определенного предела, после чего появляется ощущение давления и боли в ушах.

Так что, силой шума тут не прошибешь. А прошибешь — энергетикой речи.

Что она такое?

Не знаю. Просто на занятиях по акустике (некоторые придурки называют ее "боевым гипнозом", но это все чушь, нет на свете никакого-такого "боевого гипноза", все — суеверия) этот термин самый популярный.

Это только технический термин. Не более. Никакого, там, "соединения с космической энергией" и прочей охмуриловки…

Почему издревле ораторы предпочитали говорить с возвышений?

А потому, друзья мои, что при нахождении говорящего над аудиторией звуковая волна, обрушиваясь на публику, как Ниагарский водопад на зазевавшуюся лягушку, несет в себе гораздо большую силу, нежели при нахождении выступающего на одном уровне со слушателями.

Звуковой волной в суггестии называют акустические колебания, производимые голосовым аппаратом.

Вектор звуковой волны — перпендикуляр, направленный от носоглотки к основанию конуса, образуемого звуковой волной (представьте себе, что она широкой воронкой расходится перед вами).

В обычном разговоре направление вектору задает воздушный поток выдоха, бьющий в верхнее небо (не в смысле — облачное небо, а в смысле — место, по которому елозит язык своей верхней стороной) на передние зубы верхней челюсти и стекающий по ним вниз.

Поэтому, пацаны, при отсутствии контроля вектор звуковой волны направлен в землю.

Практически все наши беседы друг с другом больше похожи на плевки в асфальт и паркетины, нежели на обмен с собеседником мыслями и чувствами.

Из-за этого теряется более половины силы воздействия (самая убойная ее концентрация как раз сосредоточена в зоне вектора) ваших слов на психику собеседника.

Но то, что безразлично для обычного болтуна, приобретает огромнейшее значение для суггестора. Ему, как никому другому, необходима данная сила.

Как же сделать так, чтобы содержащиеся в речи оратора мощь и энергия были бы полностью направлены на слушателей, не теряя по пути ни малейшей частицы от своего объема?

Очень важными понятиями в том разделе внушения, что ведает голосовой акустикой, являются звуковые вертикальные плоскости: мнимая и реальная.

Мнимая плоскость находится за спиной самого удаленного от суггестора объекта его будущей атаки (мирно пасущихся вдали зомбиков), в воздействии на которого заинтересован выступающий.

Почему она мнимая? Да потому, что надобно ориентироваться вовсе не на нее. Для настоящего внушателя должна существовать только реальная плоскость. Она находится за мнимой.

Реальная плоскость — это как бы невидимая стена, на которую суггестор должен ориентировать мощность производимой им звуковой волны так, чтобы вся ее сила ударила в нее.

Как высчитать расстояние до реальной плоскости? Это можно делать легко и просто. Посвистывая. И поигрывая линейкой.

Первым делом надо высчитать с точностью до миллионной доли нанокуболитра: сколько метров от вас до мнимой плоскости. Потом умножьте это расстоянии на 2.

Там и будет находится реальная плоскость (представьте что далеко за спинами слушателей стоит крепкая, но невидимая стена), в которую вы должны катить чугунные ядра своих фраз.

Глаза при этом скользят по мнимой плоскости. Это самое трудное. Смотреть в зал и прошивать его насквозь своим голосом, ориентируясь на плоскость, лежащую за его пределами.

Что делать, если надо убедить всего лишь одного какого-нибудь хмыря? Да то же самое. Смотрите ему в глаза, но говорите с ним так, будто за ним стоят еще 5–6 человек, интересующихся вашими словами.

Вот пример. Встретились вы со знакомым перцем на улице. И решили попрактиковаться на нем во внушении.

Измерьте расстояние от тебя до него. Допустим — метр. Тогда реальная плоскость — 2 метра.

И начинайте грузить товарища по полной. Смотрите ему в глаза, а говорите сквозь его череп. Прошивайте его насквозь, словно пулемет копну сена.

Как совмещаются между собой работа с вектором и учет плоскости? Вектор (надо следить, чтобы он не нырял в землю перед вами) регулирует направление звуковой волны в наиболее оптимальном режиме ее воздействия, чтобы ее сила не пропадала зазря.

А вот сама убойность этой силы зависит от правильно выбранной плоскости. Как выстрел из пушки: прицел это одно, а качество снаряда это уже совсем другое. Но все вместе — выстрел (точность + разрушительность)…

При выступлении по телевидению оптимальный вариант — говорить прямо в объектив камеры (но только если она одна; когда же их в съемочном павильоне до фига, то надо вообще не обращать на них внимания, вцепившись в собеседника), точнее — сквозь него на 20 метров.

При выступлении по радио:

1) вектор направьте поверх микрофона, на 10 см выше верхнего края его мембраны;

2) не расслабляться и вкладывать в выступление такую же мощь и страстность, как и при выступлении на публике;

3) реальная плоскость на расстоянии 5 метров;

4) держите перед собой листок с тезисами, даже при интервью, — вы должны сказать то, что вам надо, а не только то, что от вас хотят.

По телефону и видеофону можно и нужно применять те же приемы, как при выступлении на радио. Только реальная плоскость должна находиться на 20 см за мобильником и на метр за объективом камеры.

Кроме этого, не надо упираться в одну точку в зале. Выступающему следует попеременно обращаться и к сидящим или стоящим слева и справа от него слушателям.

Во-первых, публике льстит, когда на нее обращают внимание.

А во-вторых, при таком режиме выступления (со сменой направления звуковой волны) психике слушателей-зрителей труднее адаптироваться к воздействию суггестора.

Многих начинающих ораторов портят трибуна и звукоусилительная техника. Оказавшись над толпой, они, сгорбившись над микрофоном и чуть ли не вцепившись в него зубами, очарованные усиленными колонками звуками своего голоса, забывают, что говорить громко и ловить кайф от осознания огроменности собственного величия — еще не значит говорить хорошо.

Простому оратору-дурачку такое позволительно.

Внушателю — нет. Он и по микрофону может тихим шепотом так вставить публике, что у нее мурашки по спине побегут и штаны намокнут.

Микрофон же, если он слишком низко расположен, лучше взять в руки и держать так, как вам удобней…

Ну его к бесу, микрофон! Вреднейшая штука для новичка. Советую, больше всего упирать на работу без него.

Давайте не будем о грустном. А будем — о веселом.

Намедни я имел деловую встречу с одним крутым перцем, работающим менеджером по персоналу на не менее крутую корпорацию. Он мне любопытную историю поведал.

Оказывается, ихнее начальство (которому, как известно, всегда виднее) ежемесячно устраивает в теплые весенне-осенние сезоны тим-билдинги.

Team building (в дословном переводе — построение команды) — это веселый активный корпоративный отдых (не путать с оргиями, называемыми "корпоративными вечеринками" или занудными "деловыми играми") либо в спорткомплексе, либо на природе, обучающий коллектив совместной активной деятельности для достижения общей (в смысле — игровой) цели.

Так, пацаны, считается.

А на самом деле — это и не отдых вовсе, а тяжелая психологическая работа.

Участникам тим-билдинг тренинга приходится преодолевать препятствия, строить переправы, исследовать незнакомую местность, развивать некий проект и т. д.

Во всех тим-билдинговых тренингах есть упражнения, направленные на формирование доверия к партнерам.

К примеру, каждому участнику предлагают забраться на возвышение и упасть спиной назад на руки партнеров по команде.

Коли братва зазевается, отвлекшись на проходящую мимо кралю в бикини, то падающего перца ждет инвалидное кресло и золотая медаль на следующих Параолимпийских играх.

Большинство заданий игр построены так, что выполнить их можно только сообща, а сам процесс тим-билдинга выявляет несогласованность действий команды.

А еще он выявляет тех людей, которые хорошо умеют внушать коллегам определенные программы действий.

Мой знакомый менеджер по персоналу обязан отслеживать во время тим-билдинга такие фигуры, анализировать их позитивное или негативное воздействие на коллег и докладывать об этом своему шефу.

Вообще же, сотрудники, владеющие внушением — это либо золотой фонд компании, либо ее самая страшная головная боль.

Эксперименты со слепыми, глухими, слепоглухонемыми, олигофренами, а также — мартышками, канарейками и обдолбанными эвкалиптом в хлам мишками-коалами показали, что акустика действует и на них (а на насекомых — ни фига; ори на них, не ори, покрывай трехэтажным матом, топай ногами и обещай пожаловаться в Гаагский трибунал: этим гадам — все по барабану). Правда, не столь прямолинейно, как в случае с обычными пиплами.

К чему это я?.. Ах да, о птичках. То бишь — о нервной системе. Везде, где она есть — там возможно и внушение.

Поэтому: не верьте всем этим сказочкам о разнице аудиторий! Мол, академики требуют одного подхода, а уборщики в моргах другого.

Враки все это!

Приемы G-модерации универсальны. И действуют на всех и всегда. В том числе — и внушение.

Мудрый Абу-ль-Фарадж постоянно удивлялся: "Странно, блин, устроен человек. Он рыдает, теряя бабло, и плюет на то, что день за днем теряет жизнь".

Не теряйте время, друзья мои! Практикуйтесь в G-модерации!

Она, клянусь здоровьем Римского Папы, того стоит!

Живую речь убивает монотонность.

Уделанных ею в конец слушателей перестает торкать тема выступления, а сам оратор с каждой минутой кажется все большим занудой и маразматиком.

Естественно, что никакого внушения этот вялый барбос на публику уже на нашлет. Для него теперь сбежать не затоптанным разъяренной толпой — самый лучший вариант взаимодействия с ней.

При внушении толпе всяких-разных команд и программ нужна не логика, а наведенное безумие.

Самый крутой пример убойности такого наведения — прошловековые события в поверженной Германии, продувшейся в кровавых игрищах Первой мировой войны в пух и прах.

На лондонской конференции в 1921 году державы-победительницы установили сумму германских репараций в 132 000 000 000 золотых марок!

Это была фантастическая, нереальная, запредельная сумма для Германии, поскольку ее экономическое положение едва позволяло сводить концы с концами в финансовой области.

Однако французское правительство настаивало на полной выплате всей суммы, ибо рассматривала финансовую катастрофу в Германии в качестве последнего шага в обеспечении своей гегемонии в континентальной Европе.

Вслед за тем Франция (вместе с Бельгией) решила оккупировать населенный немцами Рурскую область.

11 января 1923 года стотысячная франко-бельгийская армия вошла в Рур.

Его разгневанные агрессией жители организовали "пассивное сопротивление" упырям-оккупантам.

Предприятия, захваченные оккупантами, прекратили работу.

Население отказывалось платить налоги и выполнять распоряжения оккупационных властей, перевозить их грузы и пересылать корреспонденцию.

Наиболее популярным лозунгом того времени для немцев стали известные еще со времен Французской революции слова: "Бей ж…", ой-ой, пардон, "Отечество в опасности!"

Взрыв народного недовольства по поводу вторжения иноземных захватчиков на исконные немецкие земли был, однако, быстро перекрыт финансовой катастрофой.

Инфляция марки достигла чудовищных размеров.

Получив дневную зарплату, немцы тут же несли сумки, а то и везли тележки (!!!) с ней в ближайший магазин, чтобы отоварить их, пока квадрильоны свеженапечатанных марок (не золотых и не конвертируемых) не превратились в простую бумагу.

На время было напрочь позабыто иностранное нашествие.

Тяжелой ситуацией немецкого народа воспользовались гнусы-коммунисты.

В мае забастовали натравливаемые ими на властей металлурги Рура (400 000 человек).

В Гельзенкирхене произошли вооруженные столкновения и рабочие завладели ратушей. В июне бастовали 120 000 рабочих Силезии.

29 июля в Германии по инициативе Коммунистической партии на демонстрацию вышли сотни тысяч немцев.

В Шлезвиг-Гольштейне прекратили работу батраки 60 поместий.

По инициативе прокоммунистических профкомов Берлина в начале 1923 года были созданы по всей стране десятки "пролетарских боевых дружин", которых к маю 1923 года уже насчитывалось около 300.

На первомайскую демонстрацию в Берлине вышли 25 000 вооруженных дружинников, от которых пугливо шарахались в сторону полицейские.

Правительство Штреземана получило от рейхстага чрезвычайные полномочия и воспользовалось ими для того, чтобы ввести осадное положение и запретить забастовки.

21 октября войска рейхсвера вступили в Лейпциг, Дрезден и другие центры охваченной коммунистическим восстанием Саксонии.

В тот же день рабочие гамбургских верфей на своей конференции постановили призвать к всеобщей забастовке, если рейхсвер начнет военные действия против рабочего правительства Саксонии.

На следующий день, когда стало известно о вступлении войск рейхсвера в Саксонию, в Гамбурге началась всеобщая забастовка.

Одновременно гамбургская партийная организация получила указание от Центрального Комитета (не без подсказки людоедов из Кремля) начать вооруженное восстание 23 октября.

Сотни хорошо подготовленных коммунистических агитаторов отправились в рабочие коллективы с призывом начать всеобщую забастовку. Они красноречиво убеждали:

"Братва! Решающий час настал! Одно из двух: либо трудящийся народ спасет Германию и превратит ее в рабоче-крестьянскую республику, которая заключит союз с Советским Союзом, либо наступит страшное бедствие".

Упоминание о союзе с Союзом было совершенно излишним.

Трусливый провинциальный обыватель перепугался, ожидая советского вторжения, погромов и конфискаций имущества.

Поддерживаемые симпатиями населения на красных бузотеров обрушились большие силы армии, полиции, вооруженные отряды добровольцев-патриотов из числа фронтовиков.

23 ноября 1923 года коммунистические организации в Германии были запрещены.

А наиболее рьяные участники несостоявшегося переворота либо были посажены в тюрьмы, либо бежали в Советский Союз.

А перепуганные насмерть леворадикальными штучками-дрючками немецкие обыватели снова вернулись к обсуждению национального вопроса в уютных забегаловках.

Именно в пивных идея жесткой власти объединилась с идеей национальной и даже расовой исключительности.

По сути — коммунистические аферы стали питательным субстратов фашизма.

Без коммунизма не было бы фашизма. Или: пока есть коммунизм, будет и фашизм.

Более того, я уверен, что современный исламотерроризм — это тот же мерзкий коммунофашизм, только прикрытый зелеными магометанскими причиндалами.

Именно в пивных, пацаны, в этих инкубаторах фашизма, созревали и готовились выйти на свет чудовища, заставившие содрогнуться весь мир.

Именно из ораторов, яростно критикующих по пивнушкам "мягкотелость режима" и "поголовное засилье красных и евреев", вышли такие отмороженные братки, как Гитлер и Геббельс.

Кстати, фашизм в Европе начинался не с беснующихся ораторов, а с усвоения ими оболочки для применения внушения — леворадикальной идеологической базы для будущего пиара и рекламы, то есть — пропаганды и агитации.

Основоположник фашизма — Бенито Муссолини — в молодости был ярым революционером и марксистом, почитателем сиамских интеллектуальных близнецов Маркса&Энгельса, а также вождя люмпен-пролетариата Ленина, ренегата Каутского, князя Кропоткина и романтика Сореля.

Муссолини нравилось в коммунистической идее — абсолютизация насилия (как для свержения власть имущих, так и для удержания полученной власти в своих руках) и беспардонное мифологизирование исторической действительности (в частности — роли коммунистических вождей).

В 1912 году наш резвунчик возглавил редакцию социалистической газеты "Аванти!". В партийном руководстве итальянских коммунистов это был самый ответственный пост.

Через 2 года Муссолини печатает в «Аванти» статью "От авторитета абсолютного к авторитету активному и действительному". В этой статье он обвинит своих партийных товарищей в том, что они, тупые ублюдки, не видят в нем истинного вождя всего итальянского народа.

Через месяц обозленные товарищи исключили непоседу Бенито из партии.

Казалось, политической карьере нашего наполеончика настал конец.

Однако на дворе уже был 1914 год. Год начала Первой мировой войны.

Война — вечная спутница всяческого радикализма.

А значит, такой активный экстремист, как Муссолини, был обречен на успех.

Бенито был подобран итальянскими финансистами, аристократами и бюрократами. Ему дали денег на новую газету.

Муссолини назвал ее Il Popolo d'Italia. Служа правым, Муссолини не потерял ни одного лозунга левых. Он выступал на митингах под лозунгами: "Долой буржуазию!", "Землю — крестьянам!", "Рабочим — 8-часовой день и гарантированный минимум заработной платы!", "Власть — народу", — добавив, правда, к ним: "Долой социалистов!" и "Вон социалистов из профсоюзов!".

И когда весной 1917 года к родным очагам потянулись потоки бывших солдат наголову разбитой австрийцами итальянской армии, эти программные продукты нехило легли на воспаленные злобой мозги дембелей-макаронников.

В сердцах итальянских фронтовиков не было ничего, кроме злобы, отчаянья и стремления отомстить за все свои мучения тыловым крысам.

И Муссолини сразу же распознал в этой толпе именно ту биомассу, которая приведет к власти любого использующего ее вождя.

Она, пацаны, и без него уже была готова в любой момент взбунтоваться против последствий: и Первой мировой войны, и послевоенной разрухи, и экономического кризиса, — видя причины своих несчастий в чьей-то злой воле и ища их виновников, чтобы им отомстить.

"Именно с такой забубенной братвой можно идти на великое мочилово", — решил Муссолини. Ему оставалось теперь только выбрать путь, который бы привел его к власти. И он, совершенно правильно понял, что не добьется этого ни тщательно разработанной экономической программой, ни обещаниями определенных социальных программ, ни прочими штучками будничной политической работы.

Только внушением можно было взять толпу отчаявшихся макаронников.

Но при этом безумие масс должно слиться с четко дозированным внушением вождя!

Таким вот методом Муссолини завоевал расположение итальянских пиплов.

Вот чем позже возьмет его последователь, Адольф Гитлер, за душу немецкого обывателя.

Муссолини отбросил любые идеологические оковы и сделал своей целью завоевание психики толпы, а не проработку каких-либо теорий.

Вот образец выступления Муссолини, в речи которого нет ни логики, ни глубокого смысла, зато виден образец наведенного бесшабашным оратором на массы духа безумия:

"Вся наша фашистская суть протестует против идиотских мудрствований о некоем "таинственном будущем"!

Мы не верим ни в какие занудные программы! Ни в какие теоретические бредни, пытающиеся объять всю сложную, изменчивую и многоцветную действительность!

Мы позволяем себе роскошь наплевать на доктринальные поиски, которыми мучаются тупые педанты!

Мы позволяем себе все: быть аристократами и демократами, консерваторами и прогрессистами, реакционерами и революционерами, законопослушными гражданами и террористами-подпольщиками в соответствии с обстоятельствами времени, места и среды.

Мы действуем в соответствии с реальностью!

Мы действуем так, как учит нас история и сегодняшняя ситуация!"

Дело итальянского дуче продолжил один весьма талантливый суггестор.

Это был партайгеноссе из Германии — Адольф Алоизович Гитлер. Он написал весьма и весьма забавную книжку — "Mein Kampf".

"Психика широких масс совершенно невосприимчива к слабому и половинчатому, — утверждал (и не без основания) товарищ фюрер. — Она женская по характеру.

Душевное восприятие женщины менее доступно доводам абстрактного разума, чем не поддающимся определению инстинктивным стремлениям к дополняющей ее силе. Женщина гораздо охотнее покорится сильному, чем сама станет покорять себе слабого.

Да и масса больше любит властелина, чем того, кто у нее чего-либо просит. Масса чувствует себя более удовлетворенной таким учением, которое не терпит рядом с собой никакого другого, нежели допущением различных либеральных вольностей. Большею частью масса не знает, что ей делать с либеральными свободами, и даже чувствует себя при этом покинутой".

Вообще же XX век, пацаны, вполне можно назвать суггестивным веком.

Техника внушения достигла в эти времена совершенства.

Средневековье вернулось.

Лидерами по уровню мастерства участников публичных выступлений с ярко выраженными (в документальных лентах того времени это нетрудно заметить) элементами внушения в 20-30-х годах двадцатого столетия стали Германия и СССР.

Если говорить о той силе воздействия, которой обладал Сталин… Нет, об этом как-нибудь в другое время и в другом месте. Я и так затянул с историей.

Короче. Диктаторские режимы нацистского Третьего Рейха и коммунистического Советского Союза ввели выступления в ранг общеобязательных мероприятий, больше похожих на культовый обряд, нежели на высказывание собственного мнения.

Собрания и митинги в данных государствах стали практически ежедневными мероприятиями — в школах и университетах, заводских цехах и солдатских казармах, учреждениях и даже домах престарелых.

И везде там было — внушение, внушение, внушение, вектор, вектор, вектор и четкий посыл энергии в реальную плоскость…

В наши времена хорошей школы внушения днем с огнем не найдешь. Поэтому практики отдают предпочтение убеждению и позиционированию. Об этих двух пока что еще остающихся за гранью за гранью нашего внимания базовых методах программирования в следующих частях пособия.

Справедливости ради и руша с таким трудом созданную классификацию методов промоушна, отмечу, пацаны, что, конечно, чистого внушения, как и чистого убеждения и позиционирования, не бывает.

И Муссолини и партайгеноссе фюрер использовали смесь гипноза, внушения. И даже — позиционирования (мнимая принадлежность к некоей супер-пупер "высшей расе" дорогого стоит).

Но превалировало в этой гремучей смеси именно внушение.

Еще не забывший моих речей про главный принцип G-модерации (управление без засветки) читатель наверняка сейчас возмущенно заголосит: "Пацаны! Нас дурят! Какое тут, к чертям собачьим, негласное манипулирование, коли я должен орать свои команды во всю Ивановскую?! Гипноз — еще туда-сюда. Там клиент в отключке, он и атомного взрыва не заметит, не то что гипнотизера. А суггестор-то на виду. Ничего тут тайно-секретного нет и в помине! При чем тут ваша, мать-перемать, хваленая модерация?!"

На эти скороспелые инсинуации я отвечу с откровенно презрительной ухмылкой и грустным покачиванием подбородком. Отвечу так… М-м-м… Отвечу так: дескать, то что мы проходили — это была, типа, классика жанра, общие упражнения.

А настоящую G-модерацию, пацаны, мы еще и не затрагивали. Она вообще не на этом уровне. Она — на уровне маркетинга.

Впрочем, не спешите от отчаянья вешаться, хомячить под бормоту телячьи отбивные до заворота кишок или вступать в стройные ряды едросов.

Кое-какие секретики из арсенала программистов человеческих душ можно упомянуть и на этой стадии обучения.

Итак, чем отличается модерационное внушение от обычного?

Первое — двуплановостью.

Второе — формализацией.

Двуплановость — это когда железобетонные опорные фразы идут всего лишь красочной бутафорией, прикрывая идею базового глагола в кодовых фразах, зачастую совершенно не соотносясь с выраженной в них командой.

То есть: обычное внушение использует команды открыто, а модерационное — только в оболочке из всякой байды, не относящейся к содержанию команд.

Иными словами — то, что кажется единым внушением на самом деле состоит из двух слоев — второстепенного-видимого (для внедрения и запуска основной команды) и скрытого-основного (для управления поведением суггеренда в нужном суггестору направлении).

Формализация — текстовка речи строится исключительно механически, без соплей и романтических закидонов, зато по определенным законам.

Например — по закону кратности. Он гласит, что количество фраз в матрицах должно быть кратно двойке в n-й степени — 2, 4, 8, 32, 64.

Почему стоит делать именно так — непонятно.

Однако замечено, что нечетные и прочие неправильно составленные фразы аннигилируют эффект предыдущих, нарушают какой-то ритм (похожий на ритм песни), какую-то мелодию, какую-то фигню, которая и есть суть суггестии. А может, и вообще — суть самого процесса передачи информации.

В общем: сдвоенные ударные фразы эффективнее, нежели одиночные.

И хрен с ним, почему это так.

Отличие модерационного внушения от гипноза (то есть — интонационного наведения транса с последующим управлением объектом) в том, что при применении внушения нет разделения на пакет кодовых сигналов, направленных на погружение пипла в транс, и на пакет команд, управляющие пиплом во время его путешествия дорогами сновидений.

Да и сами-то все эти команды в пакете сводятся всего лишь к одной, соответствующей базовому глаголу.

Таким образом, резюмируя все вышепоименованное и тут же написанное, выходим на то, что внушение в стиле модерации — это программирование с помощью всего лишь одной программы, которая может состоять из множества одинаковых команд (кодовых фраз) и множества информационных пассажей разной направленности (опорные фразы), которые, по сути, являются лишь оболочкой для команд.

Давайте сейчас забудем про акустику. И представим себе нашего сапиенса не в качестве целостной личности с единственным алгоритмом поведения «перебрал-опохмелись», а в качестве архисложнейшего саморегулирующегося пакета программ на белковой платформе.

Запрограммировать и перепрограммировать такой огромный пакет враз — совершенно невозможно. Часть работающих в человеческом теле команд вообще — вбита в хромосомы и для операций на таком уровне нужна генная инженерия, а не внушение.

Значит, надо браться за небольшие, доступные суггестивному воздействию программки и оперировать с ними.

Дело это непростое. Сварганить хорошую суггестивную программку или вирус — это вам, друзья мои, не под теплым грибным дождичком босиком прошлепать по деревенскому навозу к прогнившему крыльцу покосившегося от времени и глухой провинциальной безнадеги сельского винного магазина.

Обычно корпорационным модератам платят хорошие бабки за составление таких штучек для деловых переговоров.

Но я вас, друзья мои, так и быть научу всему бесплатно.

Итак.

Есть речь живая (публичные выступления и просто пьяная болтовня).

И есть — мертвая (написанные тексты).

Но от лондонских помоек и до величественных лхасских храмов — и там, и там, и всюду, куда ни глянь — мы своим чутким слухом сможем обнаружить среди общего массива разных дурацких фраз такие, которые нас, безусловно, насторожат и заставят потянуться к рукоятке маузера.

Это кодовые и опорные фразы.

Они даже могут и не иметь непосредственной связи с общим содержанием выступления. Но это их создателям и на фиг не нужно.

Функция кодовой фразы — заставить слушателей совершить в будущем конкретные действия. И сделать это без достаточного обоснования необходимости их совершить.

Кодовые фразы применяются и в дипломатии, и в педагогике, и психотерапии, и пр. Но больше всего — при разводке партнеров и клиентов в бизнесе (клиенты в политике и религии — тупые фанатики, на их оболванивание и ушей от дохлого осла жалко, не то что специальных фраз).

В этой области деятельности открытое признание своих меркантильных интересов наталкивается на подсознательную негативную ответную реакцию контрагентов, которым не хочется способствовать чужой наживе.

Поэтому, пацаны, в переговорах коммерсанты камуфлируют свой интерес заботой о процветании своего собеседника, время от времени употребляя некоторые выражения для аккуратного ориентирования его на совершение определенных действий (продать товар по низкой цене, застраховать груз, помочь разделаться с общим конкурентом, принять вексель и т. д.).

Обычно те, кто использует кодовые фразы в своем выступлении, постоянно меняют на его протяжении их форму, чтобы при повторении они не были заметны.

Но при этом обязательно должен сохраняться базовый глагол.

Базовый глагол содержит основной смысл того действия, которое индуктор требует от публики ("голосовать", «разрешить», «подписать», «принять» и т. п.).

Вот, например, несколько кодовых фраз, которые я вытащил из выступления одного из лидеров московских гербалайфщиков.

Его речь была посвящена здоровью и финансовому благополучию собравшихся в зале пиплов. Но в нее, совершенно незаметно для публики, были вкраплены фразы: "Вам необходимо приобретать наш товар в эти дни, потому что…"; "И поэтому вам его срочно необходимо приобрести именно сейчас, поскольку"; "Если вы его не приобретете сегодня, то…" и т. д.

Здесь базовый глагол (со всеми его формами) всей разводки — «приобрети».

Его синоним — глагол «покупать» — имеет негативное восприятие у людей, поскольку связан с тратой заработанного честным трудом бабла.

Поэтому выступающий вместо него и ввел именно слово «приобретать», поскольку оно подсознательно у большинства сапиенсов связано с получением чего-либо на халяву.

А кроме того, что выступающий разводчик удачно подобрал не режущий слух базовый глагол, он еще и ухитрился ни разу не повторить дословно ни одной кодовой фразы, постоянно меняя словесное обрамление базового глагола (высокий класс, господа!).

И, наконец, все разглагольствование о здоровье и благополучии в выступлении настойчиво связывались в тексте и прочно ассоциировалось у публики с одним необходимым для достижения этих вещей действием — вытаскиванием из портмонищ груды тугриков и передачи их шустрым малым с бэджиками на груди, снующими по залу с честно-деловыми мордами на лице.

В современной теле- и радиорекламе, то ли из-за ограничений по времени, то ли из-за непрофессионализма технологов, базовый глагол используется редко.

Вместо него идет какая-то нелепая солянка из наречий ("быстро", «вкусно», «дешево», "удобно"…), которые зачастую придают такой рекламе совершенно обратный эффект.

То есть — даже обкушавшийся чипсами до полного кретинизма сонный обыватель всего лишь согласно кивнет головой перед телеэкраном, мол: да, паразиты проклятые, может там у вас действительно все «красиво», «качественно», «современно». Но не побежит ничего покупать.

Лень ему будет побежать. И кухарку Элоизу послать — тоже лень будет.

А теперь о другой фишке. Об опорной фразе — очень, знаете ли, полезной штучке, которая работает не только на низших уровнях — в гипнозе и внушении, но и на высших тоже — в убеждении и позиционировании.

Опорная фраза не носит столь коварного, иезуитского характера, как кодовая, и чаще используется в политических выступлениях. Она предназначена для: поддержания высокого эмоционального накала (когда раздухарившийся перец хочет еще пришпорить темперамент публики, а что именно сказать — не знает), передышки оратора (можно применить гросспаузу), подавления оппонента или подготовки тематического перехода в дискуссии.

Опорная фраза должна быть риторической, то есть — сверхбанальной, неоспоримой и отвечающей самым глубинным убеждениям большинства слушателей. Например: "Лучше быть богатым и здоровым русским, чем бедным и больным штатовцем!", "Земля вращается вокруг Солнца!", "Глухой слепого не разумеет!", "Покойником может стать каждый!"

В Книге I, посвященной гипнозу, мы уже касались кодовой основы любой материальной или виртуальной структуры. Но брали во внимание лишь примитивную сторону этой шняги: «0» у нас был интонационным «нет», а «1» — интонационное "да".

А теперь чуток усложним наши игры. И вставим вместо «1» кодовую фразу, а вместо «0» — опорную.

Я, конечно, понимаю, что сейчас, в эпоху поголовной компьютеризации, многие пиплы шарят во всяких там Perl, JavaScript или, на худой конец, шелудивом Basic больше меня, сермягой дырявой укрытого, замурыженным кушаком подпоясанного и в грязные лапти обутого.

Но, задушив присущую мне с рождения великую скромность и выкинув ее на помойку, позволю себе провести небольшой и не шибко отягощенный ликбезом культпросвет. На тему — программирование человеков и машин.

Как мыслит современный сапиенс, знал, пацаны, только двухсот пятидесятилетний гном Амаяк Тевосамансарян из Сумгаита.

Но его в 1988-м зверски замучили во время погрома.

И теперь, увы, никто и никогда тайну человеческого разума не раскроет.

А вот, как мыслят компы, любой в меру пьяный технарь вам легко объяснит.

Они (компы, естественно, а не пьяные технари) мыслят числовыми данными в двоичной системе счисления.

И любые заморочки и обольщения (финансовые крахи, блокбастеры, музыкальные шлягеры, землетрясения, похабные стишки на заборе и хоровые песни мартовских котов) нашего мира компы нагло переводят в цифровую форму (или, по-простонародному, оцифровывают).

Ключевое понятие в данной процедуре — "процессор".

Процессор оперирует числами фиксированной разрядности. Количество двоичных разрядов основного арифметико-логического устройства называют разрядностью процессора.

Похожая штука имеется и в формальной модерационной суггестии. Только тут разрядом зовется пара фраз.

Тематический блок из командных 8-, 16-, 32-, 64-разрядных матриц и ничего не значащего словесного балласта между ними называют простыми модерационными суггесторными процессорами или — N-разрядными G-процессорами.

Почему простыми?

А потому что в реальности пользуются лишь их наборами.

Набор позволяет манипулировать темами, уводя сознание суггеренда в болото нарративного дискурса, а чуткое ухо А-модератора и его острый глаз — в бредовость контента.

Где можно использовать наши хитрые процессоры?

А где хошь.

Их можно использовать как в живой, так и в мертвой речи. Можно составлять на ходу, можно столбиком выписывать в тетрадь и заучивать. Можно даже — верстать такие процессоры на компе.

Итак: «0» — опорная фраза, «1» — кодовая.

Законов матричной суггестии много.

Толку же от них мало.

Мертвая речь в эпоху всемирных коммуникационных сетей становится все менее популярной.

А в живой речи столько других фишек, что парится над детальным программированием нынче уже не имеет смысла.

Но кое-что из классики, пожалуй, можно вспомнить. Например:

1. Кодовых фраз в матрице должно быть минимум в 2 раза меньше, чем опорных.

2. Кодовые фразы всегда отделяются друг от друга фразами других видов.

3. Промежутки между матрицами должны быть объемом не больше, чем в 2 раза превосходить объем самих этих матриц.

Приведу примерчик.

8-разрядник:

Первый разряд:

1. Тебе необходимо позвонить тете Груне (кодовая фраза).

0. Да, конечно, старуха не ангел и базарить с ней — это не в шампанском купаться (опорная фраза, обоснована известными контрагенту фактами).

Второй разряд:

0. Однако, когда человек болен, его полезно приободрить.

1. Позвони лучше сегодня — через полтора часа.

Третий разряд:

0. В это время она еще не спит.

1. Обязательно надо ей позвонить в это время!

Четвертый разряд:

0. Придет время, ты станешь стареньким, беспомощным и начнешь гадить под себя.

0. В такие времена всегда приятно услышать теплые слова.

Пятый разряд:

0. Они и кошке приятны.

1. Дозвониться до тети Груни легко, вот ее телефон.

Шестой разряд:

0. Телефон правильный.

0. Я по нему уже пару раз с ней разговаривал.

Седьмой разряд:

1. Звонить тебе надо, пожалуй, не через полтора часа, а прямо сейчас.

0. Сейчас у тебя есть под рукой телефон.

Восьмой разряд:

0. Тех, кто забывает о больных старушках надо морально убивать.

1. Не жди и не валяй дурака, а сейчас же позвони тете Груне!

Кстати, идея кодовой фразы может совершенно запросто идти вразрез с темой блока. И даже ей противоречить может. И ничего страшного здесь нет.

Есть еще более простые по содержанию процессоры — GR-процессоры. Они состоят из всего лишь 2- и 4-разрядных матриц.

Они используются, в основном, когда идут помехи или перепрограммируемый пипл активно сопротивляется, бьет посуду и грозит вызвать ментов. То есть — действуют своего рода корреторами суггестивного процесса. И даже — его катализаторами и ингибиторами (иногда надо и замедлить этот процесс, так сказать, "подморозить клиента")

Например, чтобы отбить нападки на базовый глагол «подпиши» ("засунь", «отлупи», «звякни», «вставь», "вздуй"), после 32-разрядной матрицы с этим глаголом, выпускаем на несколько секунд маленькую вспомогательную матрицу с другим базовым глаголом:

0 — Ваша голова, уважаемый Mr Stanley, похожа на задницу (опорная фраза; с ней не поспоришь, ибо доказательство — оно прямо у всех перед глазами)!

1 — Заткнись, басурман (кодовая)!

0 — И голова Вашего президента тоже похожа на задницу!

0 — Все вы — иноземцы!

В публичных текстах GR-процессоры мало используются. В основном — в политике.

Оптимальный вариант — подготовленный заранее экспромт (тут и группа поддержки оратора должна подсобить театральности фарса).

Уже не одну тысячу лет для отвода глаз и для усиления внушения применяют, кроме слов, некие предметы. Такие, например, как деньги, ордена, жрачка, карточки, чеки, листовки, грамоты и т. д.

Тут фишка в том, что клиент думает, будто его хотят купить, а его просто надувают, используя разные предметы для обозначения благ, не давая их в реальности.

Такие действия при суггестии называются так же, как и амулетно-талисманная бодяга в магии — атрибутивными (контактными).

Как, пацаны, противостоять внушению?

Главное — не рвать тельняшку на груди и не пускать по щекам сопли.

А это трудно сделать — увы, но Матушка-Природа создала нам на все случаи нападения всего один лишь ответный механизм.

Запускается он гормонами — у пиплов в теле бесится адреналин.

Вся кровеносная система встает на уши — сердце бьется в груди, а сама она вздымается и отчаянно хрипит прокуренными и изъеденными раком легкими.

Давление в кровеносных сосудах растет.

Температура тела поднимаются.

Мышцы играют и норовят втянуть в драку или паническое бегство весь организм.

По уплотненной и нервно напряженной коже течет вода, активно вырабатываемая потовыми железами.

Кишечник старается избавится от деликатесов со вчерашнего банкета…

Короче — сопротивление внушению бывает иногда довольно мощное, но почти всегда — безрезультатное. Человек проклинает модератора, но делает то, что тот приказал. Ибо никто и ничто — ни в живой материи, ни в мертвой — не способно сопротивляться классной модерации.

Однако тот факт, что что-то невозможно сделать, совсем не означает, будто этого делать не стоит. Будьте выше обыденной реальности, друзья мои, и не верьте ей, брехунье, ни на грош, ибо она — обманщица покруче всяких там попов и голливудщиков.

Главная проблема защиты от внушения — распознавание нападения.

В принципе, в любом коммуникативном акте есть доля внушения. И поэтому мы можем быть спокойны на этот счет, только будучи замурованным под общим наркозом в бетонном бункере-одиночке на глубине 10 километров под землей.

Поэтому надо серьезно относиться к средствам и методам коммуникации. Ведь когда внушение добралось до вас, тогда уже поздно пить контрабандный «Боржоми», поскольку не хватит времени на полноценный анализ ситуации и продумывание ответных мер.

Кстати, о коммуникационных каналах.

Есть оптико-волоконный кабель. Есть радиоволны. Есть телевидение и треп в кабаках. Имеются многие возможности для обмена информацией.

Тут главное — фильтры. Фильтры бывают технические (радиопомехи, артобстрел при распевании оперной арии), семантические (смысловые, например: как вы объясните французам, что их символ героизма-патриотизма — петух — у нас обозначает… ну, вы, в общемё поняли, о чем я) и лингвистические (языковые, то есть — вы прекрасно воткнете по-русски аборигену Таити на акустическом уровне, пипл будет готов сделать, что угодно, но, что конкретно надо делать, врубиться не сможет).

Убирать эти фильтры — чисто-конкретная практическая задача. Учите языки, настраивайте свои электронные переговорные устройства, изучайте обычаи и контекстуально-подтекстуальные смыслы народом мира. Тут я вам не советчик.

Ибо сказано: русского человека можно завести в рюмочную насильно, но заставить его там пить вместо водки томатный сок не сможет даже рота вооруженных до зубов спецназовцев.

Напоследок — о мертвой и живой речи. Пусть у вас, друзья мои, не складывается мнение, что мертвый текст действительно безжизнен и бессилен.

В моменты общественных неврозов и психозов разные там бумажонки с байками и воплями очень даже убойны.

Вспомните роль прокламаций во времена революционного бурления в России начала XX века…

Практикум:

1. Приготовьте 8-разрядный G-процессор на тему "Тяжело быть тупым" с базовым глаголом «замочить» и опорными фразами о морали и нравственности, вставьте его в текст (2500–3000 знаков) на русском языке и заучите его наизусть. Не парьтесь над тем, чтобы ваш текст отдавал Чеховым или Достоевским. У нас другая задача.

2. Запритесь в бетонном подвале с тусклой лампочкой и шуршащими в углах мышами. Подойдите к холодной шершавой стене (она будет изображать мнимую плоскость) на расстояние в один метр. Представьте себе находящуюся за стеной реальную плоскость. Она в двух метрах от вас. В нее и говорите заготовленный текст с вышеупомянутым процессором. Следите за дыханием. Оно должно быть максимально ровным. В противном случае вас ждет жуткий перерасход нервной энергии.

3. На протяжении месяца разучивайте тексты (4 текста по 6000–6500 знаков) различного содержания с новыми процессорами (16-разрядными, теперь сами выдумывайте — и базовый глагол и темы опорных фраз) и отрабатывайте их в одиночку. Не халтурьте! Вызубренные и отработанные текстовые болванки в будущем станут для вас, друзья мои, полезнейшим инструментом воздействия на клиентов.

4. А теперь пора переходить к выступлениям на публике. Ежедневно разговаривайте с людьми (на худой конец — с собаками; на самый худой — с прячущимися под кроватью смешливыми гномиками в малиновых колпачках), сосредотачиваясь на реальной плоскости. И так — не менее недели.

5. Поработайте три дня по часу над акустикой телефонных разговоров. Держите рядом с собой листок со сценарием разговора и заранее заготовленными фразами.

6. Еще три дня потратьте на работу со смещением реальных плоскостей в искусственной обстановке. То есть: тот же холодный подвал, только теперь фразы текстов (заученных в предыдущие дни) летят сквозь стены, расположенные на разных расстояниях. Фраза — стена. Другая фраза — другая стена. И т. д.

7. Далее — проделайте то же самое, что и в предыдущем пункте, только уже с группой людей, стоящих на разных расстояниях и направлениях от вас. Трех дней, думаю, будет достаточно для тренировки.

8. Проведите анализ эффективности упражнений. Потратьте еще три дня на шлифовку наименее удавшихся.

Заодно — заучите золотое правило модератора: "Не знаешь, чего делать, прикинься валенком".

Это значит, пацаны, что не надо трепаться о своих занятиях модерацией.

Иначе вас ждут неприятности.

Например, контрагент, заключивший с вами невыгодную для себя сделку, сможет опротестовать ее в суде, опираясь на вашу трепотню (записанную на диктофон) и требуя признания сделки недействительной по причине вашего "психического давления на деловых переговорах".

9. Объедините на базе заученного текста гипноз и внушение. То есть — интонацию и акустику. Тренируйтесь неделю. На своих стенах и чужих головах. Особое внимание — на концовки фраз.

10. Перед вами — чужая речь (думаю, найдете, где стырить). Попробуйте поработать спитчрайтером и преобразовать ее в программный продукт, нашпигованный G- и GR-процессорами.

11. Возьмите «Коммерсант» или «Форбс» (или чего там найдете похожего или похужего). И попробуйте углядеть там чужую хитрую модерацию on the world market.

12. И вот (замрите и перестаньте ковыряться в носу!) — пик мастерства при работе с мертвым текстом. Запуск мнимых процессоров (GF-процессоров). Они рассчитаны на то, что А-модератор-цензор на это купится, ослабит бдительность и пропустит убойную мессагу в башку его хозяев.

Поставьте отвлекающий внимание 8-разрядник по теме покупки у вас панамских бананов с базовым глаголом «заключим» (задача — покупка через заключение контракта) и подтекстуальный с 16-разрядником на базе «расторгнуть» (контекст — заставить контрагента расторгнуть все контракты с фирмами «Суси-Муси» и «Закопай-Моторс», это гораздо более прибыльный момент, чем вшивый контракт на партию гнилых бананов, ибо позволяет стать монопольным поставщиком для контрагента).

13. Я тут ничего не упоминал о такой стороне психопрограммирования, как компоновка вирусных пакетов (они, в основном, применяются при разрушении результатов чужого промывания мозгов у нужных модератору клиентов: похерил прежние вражеские целевые установки — внедрил свои).

Но это, во-первых, нужно только крутым профессионалам психопрограммирования, во-вторых, нет гарантии, что данный опус не окажется в руках каких-либо фундаменталистских отморозков, в-третьих, этому легко научиться, объединив только что полученные знания с позднейшим изучением возникновения и угасания навязчивых состояний из курса клиники неврозов.

А в-четвертых: о таких штучках у нас еще будет разговор (в разделе о всяких-разных приемчиках информационной войны).

14. Ну а теперь, лихо насвистывая гимн морских артиллеристов и придав своей физиономии архибесшабашный вид, приступайте, голубчики, к изучению следующей книге сего опуса.