МЫ НАПИСАЛИ ТОЧНЫЙ СЦЕНАРИЙ НЫНЕШНЕГО КРИЗИСА

Владивосток - "Восток-медиа"

Траектория кризиса была четко предсказана Институтом глобализации и социальных движений. Об этом сказал директор российского Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий, выступая на конференции в Даугавпилсской Думе на тему "Человек. Город. Культура". Об этом сообщает сайт www.igso.ru.

Ниже приводится текст беседы Бориса Кагарлицкого с корреспондентом программы «Вести Сегодня».

Наш доклад о надвигающемся кризисе был опубликован еще в апреле 2008 года, но мы его готовили полгода. Коллеги из Транснационального института в Голландии работали по этой теме еще раньше. Траектория кризиса была четко предсказана. Наш сценарий полностью подтвердился, даже по срокам. Дело не в том, что мы такие прозорливые. На самом деле это даже не математика, это арифметика.

Экономистов, которые работают на государство, можно упрекнуть в политической ангажированности: чиновники воспринимают негативно плохие прогнозы. Но более интересный вопрос - почему кризис пропустили бизнес-аналитики, работавшие на крупные корпорации?

Когда цены на нефть поднялись до пика - 147 долларов за баррель, мы предсказывали: слишком дорогая нефть подорвет мировую экономику, прежде всего ее реальный сектор. Фондовый рынок в России в тот момент тоже поднялся до верхней точки, и все, кто хотел сохранить свои деньги, должны были свои акции продавать. А бизнес-аналитики, которые работали на крупнейшие инвестиционные фонды в России, дружно говорили: покупать, покупать, покупать! В результате эти ребята, которые получают за свои советы сотни миллионов долларов, ввели своих хозяев в многомиллиардные убытки. Почему? Ответ простой: бизнес-аналитики в принципе давно не занимаются аналитикой, они занимаются идеологией.

Причем бизнес пронизан идеологией даже больше, чем государство! Я имею в виду крупный, корпоративный бизнес. Он построен по тем же принципам, что и государственная бюрократия: огромный, очень неповоротливый аппарат, где люди боятся дать информацию, которая расстроит начальство и будет в противоречии с общим трендом.

Второй этап, очень любопытный: когда кризис уже начался, аналитики пытались "заговорить" рынок, надеясь, что под влиянием позитивных обещаний он будет подниматься. Их теория рынка построена на том, что рынок - это совокупность персональных и коллективных действий, что рынок насквозь психологичен. А это не так. Психология - это то, что мы видим на поверхности. И человек так же. Вот мы говорим: у него сегодня плохое настроение. А оно вызвано объективными причинами - тучи, низкое давление, среднестатистическая склонность к депрессии выше.

Уже после краха многие аналитики начали "заклинать": главное на рынке - это доверие. Все с ног на голову! Доверие восстановится само, когда будут созданы условия для этого. Словом, попытка "уговорить" рынок, что все хорошо, тоже провалилась. А сейчас уже все делают негативные прогнозы, но не изучают глубинных причин этого процесса.

В свое время мы сделали обзор, который называется "Крах экономической аналитики", где объясняли, почему конформизм, боязнь затрагивать острые темы проникли в аналитическую литературу, так же как в прессу и пропаганду. В основе лежит, конечно, бюрократический синдром - страх перед работодателем.

Аналитиков, как ни странно, нанимают не за глубину, а за репутацию. А она зависит от того, как они поработали с предыдущим работодателем. Когда динамика была положительной, прогнозы аналитиков вроде совпадали с действительностью, и это всех устраивало. А люди, которые говорили неприятные вещи, оказались либо в университетах, либо в независимых институтах, таких как Транснациональный институт в Голландии, Институт глобализации в России и еще ряд аналогичных структур в некоторых странах.

Когда мы год назад предсказывали, что нефть опустится до 40 долларов, как на нас накинулся минэкономразвития! И понятно почему. Ведь бюджет сверстывали под 70 долларов. Но если чиновники в глубине души даже были согласны с нашей цифрой, то это означало, что надо закрывать какие-то программы, сокращать финансирование и кадры. Они просто боялись дестабилизировать аппарат.

Любая экономика должна поддерживать какое-то количество людей, занятых непроизводительным трудом. В принципе, это показатель высокой производительности труда. Показатель того, что общество имеет более высокие потребности и интересы, чем просто поесть и пережить зиму, как было в Средневековье. Не надо думать, что все люди, которые занимаются непроизводительным трудом, паразиты и захребетники. Но тут есть две проблемы.

Первая - структура непроизводительного труда. Как она соотносится с реальными потребностями общества и производства? Выясняется, что она не только их не обслуживает, но он осложняет их жизнь. Куча людей на самом деле получают деньги за то, что создают проблемы другим людям. Сейчас все ругают этих бездельников. Но человек не виноват, что ему предложили такую идиотскую работу - место девятого консультанта пятого помощника. Ему платят деньги за то, чтобы он переписывал из Интернета какие-нибудь шпаргалки. Но почему он должен отказываться? Мы можем пожалеть, что у него нет более содержательной, осмысленной и благородной работы. Но виноват не он, а общество, которое за перекладывание бумажек платит неплохие деньги, а тому, кто делает полезное дело, как раз не платит.

Вторая проблема. Весь так называемый неолиберализм - экономика свободного рынка - был построен на решении одной важной задачи. Она состояла в том, чтобы понизить заработную плату трудящимся, одновременно повышая потребление. Казалось бы, нереальная вещь. Но все очень просто: производство стало смещаться в страны с более дешевой рабочей силой.

Соответственно товары стали дешевле. Соответственно страна с самой дешевой рабочей силой (причем такой, которая не дорожает!) привлекает самые большие инвестиции. Получается, чем хуже идут дела у граждан этого государства, тем оно более привлекательно для инвестора, тем более высоко оно котируется на мировом рынке.

Поэтому главная задача государства - сделать так, чтобы жизненный уровень населения не рос, зарплата не повышалась. Возникла извращенная логика, которую западные экономисты левого направления называют "гонки на спуск". Кто ниже опустит, тот получит премию. Но выяснилось, что с китайцами конкурировать не может никто. Они не просто работают за гроши, они работают добросовестно. И гонка на спуск закончилась плачевно.

Когда выяснилось, что глобальную заработную плату уже больше понижать некуда, потребление решили поддержать кредитами. Латвия в этом смысле - классический пример. Но для кредитования нужно накопить какой-то финансовый капитал. А формы его накопления - спекулятивные пузыри. Когда вы все деньги стаскиваете в одно место и уже оттуда можете их пускать в разные кредитные программы.

Кредитные пузыри возникают вокруг какой-то товарной массы, реально нужной: нефть, продовольствие, жилье, офисная недвижимость. И становятся нагрузкой для реального сектора. В итоге он не выдерживает: он должен воспроизводиться сам, поддерживать финансовый сектор и выпускать товары, которые не покупают - у людей нет денег. Это тот случай, когда Боливар не выдержит двоих. И все начинает рушиться.

Дорогие цены сдерживают бизнес-активность. Если у вас в стране дорогая аренда помещений, то это сказывается на тех фирмах, которые сидят в этих офисах, и так далее.

В начале прошлого года вдруг начался бешеный рост на продовольствие. Не потому, что резко вырос спрос. Это был чисто спекулятивный пузырь. Механизм его образования тот же, что и с нефтью: когда танкер выходил из Персидского залива, то пока он доходил до Европы или Юго-Восточной Азии, нефть в его трюмах перепродавалась по три-четыре раза.

И когда доходила до конечного потребителя, цена ее была уже совершенно неподъемной: производителю нужно было отбить доходы всех посредников. В итоге реальная экономка начала обваливаться. И тут же начал падать спрос. А это привело к удару опять же по реальной экономике, которая производит реальные вещи. Вот вам и мировой спад.

Конечно, экономика не может падать бесконечно. Спад остановится, когда мы, условно, достигнем какого-то дна. Этот момент можно предсказать: цены на сырье упадут настолько, что оно будет ниже себестоимости. В России нефть уже дешевле, чем ее добыча, поэтому у нас и происходит девальвация рубля - с ее помощью правительство пытается поддержать рентабельность энергодобывающего сектора. Когда и в мировом масштабе цены на сырье упадут ниже себестоимости, то некоторое время сырьевой сектор будет фактически субсидировать промышленность, и на этом может быть обеспечена стабилизация мировой экономики.

Для России это очень мрачные перспективы. Ведь до 2010 года, когда цены остановятся на минимальном уровне, еще надо как-то дожить.

По целому ряду признаков я могу сказать, что мировой кризис своего максимума достигнет к лету-осени 2010 года. Но серьезные признаки экономического подъема появятся не раньше 2011 года».

vostokmedia.com