ПЛОХО, КОГДА НЕТ ПРИЗРАКА!

Год минувший вряд ли запомнится важными событиями. По крайней мере не в России. Для Латинской Америки это был важный период, полный драматических событий, - волнения в Мексике, выборы, укрепившие власть Чавеса в Венесуэле, возвращение к власти сандинистов в Никарагуа.

Опять же, во Франции происходили массовые выступления молодежи и профсоюзов против проекта закона о первом найме. Еще раньше прошел в Афинах Европейский социальный форум, ничем особенным, впрочем, не прославившийся: антиглобалистское движение начинает обрастать собственной рутиной. Хотя уже тот факт, что это обстоятельство заметили и стали обсуждать многие участники процесса, может сам по себе считаться важным достижением: раз о проблемах говорят вслух, значит есть шанс, что они будут решены.

Однако все это события международной жизни. В России по большому счету событий не было. Были новости. Развивались какие-то процессы. Но можно ли это назвать событиями?

Не думаете же вы всерьез, что через сто лет историки будут яростно спорить о том, что имел в виду Путин, поменяв местами министра юстиции и генерального прокурора. Или обсуждать экологические и финансовые детали споров вокруг проекта «Сахалин-2». В лучшем случае подобные факты удостоятся упоминания вскользь, да и то лишь в связи с какими-то другими, более важными явлениям.

Убийства Анны Политковской и Александра Литвиненко многих потрясли. Но изменили ли они политическую или моральную ситуацию в обществе? Вряд ли. Это были «убийства на экспорт», рассчитанные прежде всего на то, чтобы повлиять на западное общественное мнение. И они действительно повлияли: репутация нашей страны в западном мире испорчена. Однако на статус России как великой державы это не повлияло. Тут уже работают объективные факторы. Цена на нефть значит больше цены человеческой жизни.

В Петербурге прошел саммит «Большой восьмерки». Прошел вроде бы успешно, но никаких исторических результатов не принес. Это же не Потсдамская или Ялтинская конференция!

Были альтернативные саммиту мероприятия, главным из которых стал Российский социальный форум, проведенный на предназначенном под снос стадионе имени Кирова. Неудача форума, произошедшая на фоне фактического раскола среди его организаторов, стала темой острых дискуссий среди левых активистов. Но левое движение в современной России настолько слабо, что его внутренние дискуссии и разногласия не вызывают общественного интереса. Может быть, и зря. Ведь в начале ХХ столетия размежевания в узком кругу революционных марксистов, оставшиеся совершенно незамеченными широкой публикой (даже критически по отношению к царизму настроенной), предопределили многие политические процессы на протяжении всего века. И не только в России. Однако для того, чтобы споры Плеханова и Троцкого с Лениным привлекли внимание историков, двум последним пришлось взять Зимний дворец и захватить власть на одной шестой части суши.

Среди участников нынешних дискуссий в левой тусовке пока не видно большого числа людей, способных на подобные подвиги. Впрочем, много и не надо. Главное, чтобы были соответствующие исторические и социальные условия.

В этом плане 2006 год выдался на редкость неподходящим. Для тех, кто мечтал о революции - красной, оранжевой или любого иного цвета, - он обернулся сплошным разочарованием. Предыдущий год явно намекал на разогрев общественных страстей. И не только из-за массовых волнений, спровоцированных монетизацией льгот. Украинская оранжевая революция была еще свежа в памяти, власть рухнула в Киргизии и пошатнулась в Узбекистане. Соответственно, кремлевские чиновники испытывали дискомфорт, старательно усугублявшийся и эксплуатировавшийся жадными политтехнологами, внушавшими им, что надо срочно дать им огромные деньги на спасение отечества.

По прошествии некоторого времени, однако, бюрократическая элита пришла в себя, осмотрелась вокруг и обнаружила, что никакой страшной угрозы нет. Оранжевая революция оказалась мифом - в том смысле, что было много оранжевых флажков, но революции не было. Новые украинские руководители, ничего по сути в стране не изменив, перегрызлись между собой, вытеснив в оппозицию единственного политика, реально пытавшегося что-то преобразовать, - Юлию Тимошенко. А лидер борцов с «оранжевой угрозой» Виктор Янукович занял при новом режиме то же место, что и при старом, - возглавил правительство, только теперь с расширенными полномочиями.

Если на Украине происходили хоть какие-то события, то в России просто наблюдали за соседями и делали выводы. А главный вывод состоял в том, что оснований для беспокойства нет. Даже если ситуация на миг и выйдет из-под контроля, все довольно быстро вернется на свои места.

Вера во всесилие политтехнологий пошатнулась, а сознание важности бюрократического контроля усилилось. На всякий случай предприняли некоторые превентивные меры, вроде удаления графы «против всех» избирательного бюллетеня или отмены порога явки как условия проведения выборов. Но это вряд ли можно считать серьезными реформами. Скорее можно просто констатировать, что аппарат сам себе облегчил работу.

Население же, как будто устыдившись зимнего буйства 2005 года, вело себя безупречно тихо. По поводу жилищно-коммунальной реформы ворчали, по поводу пенсионной недоумевали, реформу образования толком не заметили. Время от времени поминали недобрым словом Михаила Зурабова. Но куда ему до Гайдара с Чубайсом!

И все же ушедший год может стать интересен историкам. Не своими событиями, а своими тенденциями, которые, пожалуй, еще только наметились, чтобы проявиться позднее - в 2007-м, 2008-м, а может быть, и в 2009 году.

Прежде всего речь идет о начавшемся возрождении свободных профсоюзов. Подъем рабочего движения закономерно следует за ростом промышленности, так что в некотором смысле является не столько неожиданным, сколько запоздалым поворотом событий. Но для хозяев предприятий, привыкших иметь дело с неизменно покорным и безропотным персоналом, это было существенной новостью. Легко предсказать, что, если рост производства в ближайшие месяцы не прекратится, свободные профсоюзы станут обязательной частью нашей социальной действительности. А это рано или поздно повлияет и на политический пейзаж.

С другой стороны, бюрократия, отогнав от себя призрак оранжевой революции, вновь принялась за свое любимое развлечение - внутренние интриги. А эти интриги для стабильности государства куда опаснее, чем любая подрывная деятельность.

В известном смысле «оранжевый призрак», консолидируя аппарат власти, был важнейшим фактором его устойчивости. Но «оранжевый призрак» ушел, а «красный призрак» еще толком не вернулся. В этих условиях раскол между властью и оппозицией сменяется расколами и конфликтами внутри власти. Появление новой партии - «Справедливая Россия» - было, возможно, задумано как очередная политтехнологическая комбинация, но оказалось симптомом подобного конфликта. Чем меньше плюрализма остается в обществе, тем больше его во власти.

Именно этот бюрократический плюрализм, скорее всего, и станет главной политической темой наступающего года.