ДЕНЬ НЕПОСЛУШАНИЯ

Мы отдали праздник 7 ноября американцам

Нынешние выборы в США еще в октябре были признаны самыми дорогими и самыми грязными в истории этой страны. Но никто не ожидал, что они окажутся еще и самыми бестолковыми. Однако за скандальным сюжетом политической неразберихи с пересчетом голосов и нарастающих взаимных претензий порой не видят чего-то более значительного и более драматичного. А именно - надвигающегося кризиса американского общества.

Плотный результат, когда оба кандидата пришли к финишу буквально «голова в голову», выявил нелепость и архаичность американской политической системы, сохраняющей институты и правила XVIII века, давно немыслимые в большинстве стран Европы. К вечеру рокового вторника 7 ноября стало ясно, что хотя Гор, очевидно, набрал большинство голосов американских граждан, президентом станет Джордж Буш, если только победит в одном отдельном штате Флорида, пусть даже с перевесом в сотню голосов. Если бы нечто подобное происходило в Латинской Америке или в Югославии, Соединенные Штаты первыми заявили бы о «нелегитимности» власти, о том, что у народа отняли свободу и т.п.

Двухпартийная палата № 6

Мало того что коллегия выборщиков явно оказалась в противоречии с большинством народа, но и сами выборы во Флориде выявили массу нарушений вполне в восточноевропейском стиле. Все прекрасно понимают, что подобные безобразия имели место и раньше, просто дело не доходило до публичного скандала.

Выборы сопровождались множеством нелепостей, вплоть до того, что в одном маленьком городке в штате Мичиган волеизъявлению граждан помешал огромный бурый медведь, бродивший по улицам. Во Флориде почти 19 тысяч человек ошиблись при заполнении бюллетеней и отдали свои голоса кандидату крайне правых Бьюкенену вместо Альберта Гора. Строго говоря, эта неразбериха и предопределила исход борьбы за президентское кресло, ибо именно выборщики из Флориды должны были решить судьбу Белого дома. Демократы возмущались, говорили, что избирателей обманули. Республиканцы напоминали, что представители обеих партий предварительно изучили бюллетени и не нашли в них никакого изъяна, а если избиратели Гора такие бестолковые, то это уже их проблема. В Интернете даже появилось сообщение, будто сам Гор тоже ошибся и отдал свой голос Бьюкенену.

Был злой умысел или нет, остается теперь только гадать. В любом случае ситуация с бюллетенями, в которых путались избиратели графства Палм-Бич во Флориде, оказалась роковой, потому что американцы в большинстве своем народ малограмотный. Многие из них и в более качественно составленном бюллетене с трудом разбираются, а уж если немного усложнить задачу - точно запутаются.

Хуже того, Гор поручил возглавлять свой предвыборный штаб некоему господину Дейли, сыну знаменитого чикагского мэра Дейли, прославившегося скандальными и экстравагантными избирательными фальсификациями. Дейли-младший, возможно, ни в чем не виноват («сын за отца не отвечает»), но впечатление на публику это произвело тягостное - как если бы у нас должность уполномоченного по правам человека поручили, например, сыну Жириновского или Макашова.

Выборы 2000 года показали, насколько недемократична система, при которой имя президента называет не народ, а коллегия выборщиков, - институт, созданный более 200 лет назад «отцами-основателями», многие из которых, кстати, были рабовладельцами. Коллегия выборщиков должна была обеспечить олигархии политический контроль над демократическим процессом. С тех пор появились куда более тонкие и современные методы контроля, но коллегию никто не отменял. А потому в 2000 году она предстала перед страной во всей красе. Впервые в послевоенной истории президент может въехать в Белый дом, не получив поддержки большинства американского народа.

Право Америки учить весь остальной мир демократии поставлено под сомнение, причем не только за пределами США, но, что в данном случае гораздо важнее, и в самих Соединенных Штатах. 7 ноября американцы как бы проснулись в другой стране. Точнее, страна точно та же, просто ее жители впервые за полтора десятилетия трезво осмотрелись вокруг и поняли, что находились в плену иллюзий.

Скорее всего, исход выборов 2000 года поставит на повестку дня вопрос о политической реформе в Соединенных Штатах - впервые со времен Гражданской войны. Но если эта реформа начнется, то отменой коллегии выборщиков дело не ограничится. Под вопросом будущее американской двухпартийной системы.

Электорат - отвращение и страх

Для демократов выборы 2000 года должны были стать триумфом. Именно в таком настроении собирались они на свой съезд в Лос-Анджелесе нынешним летом. Появление Клинтона перед делегатами съезда поразительно напоминало выходы Сталина. В «парадном» советском спектакле 50-х годов Сталин долго и медленно шел из глубины сцены, а вставший зал не мог сесть и продолжал аплодировать. На сей раз Клинтон шел откуда-то по огромному коридору, который проецировали на огромный экран над сценой. Клинтон все шел, зал все аплодировал. Наконец на сцене появился маленький настоящий Клинтон, но зал продолжал любоваться его гигантским изображением на экране.

Клинтон рассказывал про великие успехи Америки за восемь лет правления демократов. Экономика растет, враги повержены, созданы миллионы рабочих мест, курс акций растет, Соединенные Штаты остаются технологическим и экономическим лидером мира, образцом демократии. И все это достигнуто благодаря демократам.

- Жить стало лучше, жить стало веселей.

- Там, где партия, там победа.

Если бы пресса уделила немного больше внимания тому, что творилось в Лос-Анджелесе за дверями съезда, оценка происходящего могла бы несколько измениться. Десять тысяч демонстрантов пытались выразить свой протест против правящей партии, пригласив исключительно шумную рок-группу Rage Against the Machine. Как ни старались музыканты, перекричать Клинтона им не удалось, зато полиция объявила концерт «незаконным сборищем» и разогнала его, применив дубинки и слезоточивый газ. В тот самый момент, когда над площадью повисло облако газа, Клинтон как раз рассказывал восторженным делегатам про невиданную мощь, достигнутую под его мудрым руководством американскими силовыми структурами.

Дело, разумеется, не в жестокости полиции, а в том, что на площади в Лос-Анджелесе собралось то самое молодое поколение, которому, по мнению Клинтона, предстояло жить в созданном им «прекрасном новом мире». Это поколение демократов ненавидит. Республиканцев, впрочем, тоже.

И все же, откуда такое раздражение? Демократы искренне были убеждены, что привели страну к процветанию. Восемь лет подряд не было спада. Безработица - самая низкая за десятилетие. Получили в начале 90-х бюджет с дефицитом, а к 2000 году не знали, куда девать лишние деньги. Беда в том, что «экономические показатели» - это, конечно, хорошо, но рядовой янки видит жизнь несколько по-другому.

Клинтоновский бум был в значительной мере искусственным. Курсы акций растут по той же логике пирамиды, по которой раздувались курсы МММ и печально известных российских ГКО. Государственный долг сокращается, зато стремительно растет частный и корпоративный долг. В Америке все живут взаймы. У всех непогашенные кредиты, перерасход средств на кредитных карточках. Компании тоже кругом в долгах. «Хорошие» рабочие места (с гарантированными заработками, долгосрочными контрактами) закрываются, вместо них открываются «плохие» рабочие места (с низкими, а главное, неустойчивыми заработками). Средний класс сегодня живет чуть лучше, чем вчера, зато работать должен в несколько раз больше и чувствует себя гораздо менее уверенно. Неудивительно, что вместо благодарности американцы стали испытывать все большую неприязнь к демократам.

Спасало Клинтона и должно было спасти Гора то, что к республиканцам значительная часть Америки испытывает даже большую неприязнь. Республиканцы консервативны, они насквозь пронизаны идеологией и моралью прошлого века. Буш с его «традиционными ценностями» так же отвратителен американскому «компьютерному поколению», как Зюганов - российскому.

На это, собственно, и ставила команда Гора. Одни голосовали за республиканцев из отвращения к демократам, другие готовы были поддержать демократов из страха перед республиканцами. Но ни та ни другая партия не вызывала массового энтузиазма.

Какая разница ведет к победе

Помните, в «Криминальном чтиве» Квентина Тарантино один из гангстеров, объясняя приятелю разницу между Макдоналдсом в Лос-Анджелесе и Макдоналдсом в Амстердаме, говорит: «Такое же дерьмо, но все дело - в маленьких различиях». Фраза из сценария Тарантино могла бы стать эпиграфом к избирательной драме 2000 года.

Российское телевидение старательно объясняло публике, что республиканцы - это партия богатых, а демократы горой стоят за бедных. Если это партия бедных, то почему крупнейшие корпорации, такие, как Microsoft, вложили деньги именно в Гора? Некоторые, правда, вложили деньги в обе партии, но именно за демократами явно виднелись фигуры Билла Гейтса и Джорджа Сороса, которых к беднякам никак не причислить. Если международные финансовые спекулянты и владельцы транснациональных холдингов, скупающие высокие технологии, стояли за демократов, то нефтяной бизнес и производители ружей «для домашнего употребления» поставили на республиканцев. Рядовому избирателю разница почему-то не показалась столь принципиальной.

Республиканцы - это партия традиционного американского бизнеса, национальной буржуазии, мелких предпринимателей. Это партия «одноэтажной Америки». Это партия пожирателей гамбургеров. Партия провинциалов, которые все еще не могут в глубине души смириться с мыслью, что Дарвин был прав и мы все произошли от обезьяны.

Демократы - это партия транснационального капитала, космополитичных больших городов. На протяжении десятилетий они гарантированно получали голоса меньшинств - черных, евреев, позднее - латиноамериканцев. Подход, культивировавшийся демократами, состоял в том, чтобы помогать не бедным как таковым, не низам общества, не рабочим, а определенным организованным общинам, точнее их элитам. Надо помочь черному среднему классу делать карьеру на государственной службе, а уж представители элиты, в свою очередь, «организуют» массовую поддержку партии. В 60-70-е годы это работало. В 80-е стало давать сбои. К концу 90-х такая политика оказалась совершенно бесперспективной.

Первой раскололась еврейская община. «Раньше для нас было важно, - объяснял пожилой нью-йоркский еврей, - что кто-то из наших сделал карьеру, добился чего-то в жизни. А сегодня мне на это плевать. Мне же от этого лучше не становится!» В 90-е годы такое же настроение овладело неграми и латиноамериканцами. Вид чернокожих генералов или испаноязычных функционеров уже не вызывал восторга у разоренных жителей гетто. Мало того что они перестали голосовать, они стали видеть в своих преуспевших братьях по крови настоящих классовых врагов. А те, в свою очередь, потянулись к республиканцам. Ведь, что ни говори, настоящая, старая аристократия именно там.

В 2000 году именно в штабах республиканцев активную роль играли представители черной общины, именно республиканцы заговорили с избирателями по-испански. В ответ демократы предложили в качестве кандидата в вице-президенты еврея. Беда лишь в том, что Дж. Либерман, избранный Гором в напарники, отличается таким неимоверным консерватизмом, что ему больше пристало бы работать в паре с республиканцем Бушем.

Оба кандидата представляли политическую аристократию. Гор - сын сенатора, и все знают, что папа с детства готовил мальчика в президенты. Буш - вообще сын президента, сам губернатор, и брат у него тоже губернатор все в той же злосчастной Флориде.

Избиратель запутался. Оба кандидата были похожи, как бройлеры из одного инкубатора. «Такое впечатление, - писал калифорнийский журналист Джим Смит, - будто вас два месяца заставляли дегустировать кока-колу и пепси-колу, требуя оценить разницу». Чем дольше это продолжается, тем меньше чувствуешь различий. Именно сходство кандидатов и предопределило близость результатов. Путаница на избирательных участках в Палм-Бич была лишь отражением общей политической ситуации.

Третий - будет…

Прошлым летом, едва сойдя с самолета в Нью-Йорке, я услышал от своих тамошних друзей фразу, на разные лады повторявшуюся то здесь то там: «В этом году нам есть за кого голосовать». Речь шла, разумеется, не о Горе и не о Буше. Отличие кампании 2000 года от предыдущих состояло в том, что на сей раз политическому господству двух больших партий был брошен вызов. Третий кандидат появляется на американской политической сцене не впервые, достаточно вспомнить чудаковатого миллионера Росса Перро, сильно подпортившего жизнь Клинтону. Но в этот раз речь шла не просто об альтернативных кандидатах, а о начале долгосрочной борьбы против господства двух главных партий. Причем оппозиция основным партиям появилась сразу и слева, и справа.

Справа на выборы вышел откровенный националист и расист Пэт Бьюкенен - нечто вроде американского Жириновского, только в отличие от Владимира Вольфовича южанин Бьюкенен не ломает комедию, а пытается серьезно бороться.

Слева - Партия «зеленых» выдвинула известного адвоката и правозащитника Ральфа Нейдера. Я столкнулся с ним на конференции Американской социологической ассоциации в Вашингтоне. Выборы были в самом разгаре, но кандидат Нейдер все же сделал вполне традиционный академический доклад, стараясь не срываться на пафос. В отличие от улыбающихся во весь рот американских политиков Нейдер был удручающе мрачен и все время цитировал по памяти ужасные цифры, говорящие о разрушении окружающей среды, снижении реальных доходов рабочего класса, коррупции в правительстве и попрании прав мелкого бизнеса.

Нейдера в буквальном смысле не пускали в телевизионный эфир. Ему отказывали в праве участвовать в дебатах на том основании, что его рейтинг недостаточно высок, хотя те же социологические службы признавали, что рейтинг Нейдера низок именно оттого, что его лишают права участия в дебатах.

Сторонники Нейдера устраивали массовые пикеты, эти пикеты не показывали. В Нью-Йорке митинг в поддержку Нейдера оказался даже больше, чем у сторонников основных партий, но и его телевидение и большая часть газет игнорировали. Когда нечто подобное происходило с оппозицией в Югославии, американская дипломатия заявляла - совершенно справедливо, кстати, - что это пародия на демократию, что попираются права граждан и т. д. Но буквально в это же самое время точно такая же практика считалась обычным делом, нормой в Соединенных Штатах.

Тем не менее на определенном этапе кампании поддержка Нейдера доходила до 7% избирателей. В итоге Нейдер не достиг даже поставленной цели - получить 5% голосов. И все же именно «альтернативные» кандидаты решили судьбу выборов. Нейдер отобрал у Гора решающие 2% голосов во Флориде, тем самым «обрушив» его политические шансы. Что же до аутсайдера Бьюкенена, то именно его фамилия в избирательном бюллетене сыграла роковую роль, запутав обывателей Палм-Бич.

Оказывается, даже в такой двухпартийной стране, как Америка, невозможно безнаказанно игнорировать мнение диссидентов.

Пирр на весь мир

Победа на выборах 2000 года оказалась пирровой. Республиканцы, судя по всему, въедут в Белый дом под свист и улюлюканье обманутых избирателей. За новой администрацией тянется шлейф претензий, недоразумений и судебных исков. Власть лишена необходимого морального авторитета.

И все же главная проблема не в этом. Экономический бум, в котором жила Америка на протяжении 90-х, должен смениться спадом. И произойдет это именно в период правления ныне избранного президента. В этом плане выборы 2000-го любому политику и любой партии лучше было бы проиграть, нежели выиграть.

Неожиданная слабость демократов на выборах отражает лишь стихийно осознанную населением слабость американской экономики. Но расплачиваться за все придется уже республиканцам.

Остается лишь вспомнить историю. За «сладкими 20-ми» президента Кулиджа последовала Великая депрессия. Президентом тогда был республиканец Гувер. Благодушный Кулидж ушел под гром аплодисментов, а его преемнику пришлось расхлебывать кашу. Параллели напрашиваются. В сущности, американцы 7 ноября решали, кто будет Гувером XXI века.

То, что в итоге выбор истории пал на Буша, по-своему символично. Джордж Буш-старший правил в эпоху, когда сложился «новый мировой порядок», когда США окончательно стали единственной сверхдержавой и единственным мировым экономическим лидером. Короче, Pax Americana.

Буш-младший, возможно, будет руководить страной в эпоху, когда начнется разложение этого «нового порядка», а экономический успех США будет поставлен под сомнение самими американцами, точно так же, как и американская модель демократии.

Ирония истории, как сказал бы Карл Маркс.