ПАЛЕСТИНА ПОХОЖА НА ЧЕЧНЮ

Как Россия - на Израиль

Новости, приходящие с Ближнего Востока, с каждым днем все более напоминают сообщения из Чечни. И не только потому, что конфликт - это всегда жертвы, разрушения, взаимное озлобление. Механизм противостояния в Палестине и в Чечне оказывается поразительно схожим

Все началось с мирного урегулирования. И нынешнее восстание в Палестине, и вторая чеченская война - не просто продолжение прежних конфликтов. И то и другое - в значительной степени результат неудачного перемирия, бездарного мира.

Трудно спорить с тем, что худой мир лучше доброй ссоры, но, к сожалению, порой худой мир ни к чему другому, кроме доброй ссоры, привести не может. Трудно не заметить удивительного сходства между израильско-палестинскими соглашениями в Осло и российско-чеченским перемирием в Хасавюрте. В Осло палестинцы завоевали автономию, добились частичного вывода войск, но сама арабская Палестина получила отложенный статус - точно так же, как Чечня после хасавюртовских и московских переговоров. То, что самые главные вопросы не были решены - никто просто не готов был взять на себя ответственность за это, - предопределило абсолютную двусмысленность всего происходящего.

Для палестинцев и чеченцев отложенный статус означал постоянную угрозу новой оккупации.

Для израильтян и жителей России - так и не устраненную угрозу терроризма.

На этом параллели между Чечней и Палестиной, увы, не заканчиваются. И Палестинская Автономия, и независимая Ичкерия второго - масхадовского - издания оказались полным провалом.

Палестинская администрация не справилась с управлением, она была коррумпирована и некомпетентна. Уровень жизни населения быстро падал, а экономическая зависимость от Израиля, наоборот, усиливалась.

В Ичкерии вообще царил хаос. Тут речь идет уже не о коррупции, а о бандитизме. Показательно, что и палестинские начальники, и чеченские полевые командиры, получив мир и власть, первым делом начали вступать в сомнительные деловые отношения именно с теми, от кого обещали защищать свой народ, - израильскими корпорациями и российскими олигархами.

Перемирия, подписанные в Осло и Хасавюрте, в психологическом плане основывались на всеобщей усталости от бесконечной войны. Но за несколько лет неудачного мира эта усталость прошла. Зато наступило разочарование результатами перемирия. Усталость от неполучившегося мира может быть не менее болезненной, чем от войны. Именно она заставила израильтян и палестинцев бросаться друг на друга с ожесточением, которое еще год или два назад трудно было себе представить. Именно она психологически подготовила зверства второй чеченской кампании.

Надо отдать должное Ариелю Шарону: его паломничество на Храмовую гору в Иерусалиме было блистательно рассчитанной провокацией. И не только потому, что появление лидера израильских правых на оспариваемой территории на фоне заходящих в тупик переговоров сработало как запал, взорвавший палестинское общество. Сделать это было совсем не трудно на фоне многолетних унижений и обид, которым подвергались палестинские арабы. Но в конечном счете провокация израильских правых была рассчитана даже не на палестинцев, а на евреев.

Многочисленные переселенцы из бывшего Советского Союза в обычных условиях мало думают про святые места, их не слишком волнует судьба Храмовой горы. Они едят сало по субботам и больше думают о заработке, жилье и работе, нежели о символическом значении Иерусалима для еврейского народа. А потому, несмотря на крайне подозрительное отношение к арабам, чаще голосуют за левых, обещающих мир, социальные программы и рабочие места. Но это до тех пор, пока не началась драка. В условиях конфронтации безобидный переселенец из советской страны превращается в крутого державника, призывающего задавить и разбомбить инородцев. Крик «Наших бьют!» заглушает голос разума.

В свое время я был несколько поражен тем, каким успехом пользуется газета «Завтра» среди бывших советских евреев, поселившихся в Нью-Йорке на Брайтон-Бич. Сегодня это уже не кажется мне удивительным. Напротив, все удивительно логично.

Израильский националист психологически неотличим от российского державника. Те же завышенные самооценки, тот же страх перед внешним миром, та же заведомая неприязнь к инородцам, иноверцам и вообще ко всем, хоть сколько-нибудь отличающимся от примитивного «национального» стандарта. Вообще корни - идеологические, культурные, психологические - одни и те же. Как говорится, все мы вышли из шинели Сталина. Своя нация всегда в осаде, всегда обижена. И при этом мы никогда ни в чем не виноваты! Даже если Россия бомбит мирное население на чеченских рынках, а израильские солдаты стреляют боевыми патронами по мальчишкам, кидающим камни, все равно принято считать, что «мы защищаемся».

Шарон добился своей цели - репатрианты из России, услышав звук боевой трубы, стали привычно строиться. Во всяком случае, значительная часть. Другое дело - какова цена этого успеха. Правые в Израиле выиграли свою маленькую политическую войну против левых ценой, которая им самим кажется вполне приемлемой: они всего-навсего дестабилизировали Ближний Восток и нажали на спусковой крючок кризиса, который может обернуться тысячами бессмысленно потерянных жизней с обеих сторон. Это тоже удивительно похоже на Россию. Кремлевские элиты хотели в 1999 году успешно провести назревавшие президентские выборы. Чеченская война оказалась (как и палестинский кризис) блестящим предвыборным ходом. Цель была достигнута. В Кремле новый президент. А война продолжается. И достойного выхода из нее не просматривается.

Показательно, что и российское начальство, и израильское руководство заранее объявили своих партнеров по переговорам недееспособными. «Масхадов ничего не контролирует», - заявляли в Москве. «Арафат не способен ничем управлять», - повторяли в Тель-Авиве.

И в самом деле, еще до начала конфронтации умеренные элиты Палестины и Чечни теряли контроль над происходящим. Здесь тоже удивительное сходство. Сегодня и чеченские боевики, и восставшие палестинцы провозглашают своим общим знаменем ислам. Но и в Палестине, и в Чечне далеко не все население является исламским. Восточный Иерусалим, из-за которого нынешней осенью разгорелись страсти, населен также и христианами, не говоря уже о значительной части мусульман, жизнь которых весьма далека от норм шариата. Оставаясь меньшинством, христиане и нерелигиозная часть мусульман составляли значительную часть элиты - буржуазии, бюрократии, интеллигенции. То же относится и к наиболее русифицированной части чеченской элиты. Масхадов и Арафат представляли прежде всего именно эти группы населения. Но они не только не смогли обеспечить лучшую жизнь для большинства, но и поставили под вопрос будущее близких к ним элит. Чем более развивается конфликт, тем в большей степени умеренные становятся заложниками радикалов.

Правда, на первых порах обострение конфликта до известной степени даже укрепило положение умеренных. Ведь они тоже могут встать в строй, более того, даже возглавить борьбу. Их прежний опыт и несколько пошатнувшийся авторитет оказывается востребован. В условиях большой драки Арафату могут простить развал экономики и коррупцию, а Масхадову - его неспособность остановить разгул бандитизма в свободной Ичкерии. Но что дальше?

Толпу легко завести, но куда труднее остановить. Тем более что обеими сторонами уже провозглашены лозунги «войны до победного конца». На самом деле все понимают, что единственным выходом является компромисс, что чеченцы и русские, евреи и палестинцы никуда друг от друга не денутся. Но как это объяснить толпе, разгоряченной националистическими лозунгами? А ведь толпа - не только на улицах. Толпа может сидеть у телевизоров и пить чай, мирно опускать бюллетени в урны…

Политики уже сами не в восторге от развернувшейся конфронтации. Путин намекает на контакты с Масхадовым, а Барак прямо едет встречаться с Арафатом в Египет. Партнеры, которые «ни за что не отвечают», вдруг оказываются чрезвычайно ценными. Но ни Масхадов, ни Арафат уже не смогут остановить насилие без того, чтобы показать своему народу, что кровь проливалась не зря. А это значит, что придется как-то ущемить израильский и российский «великодержавный патриотизм». Иного пути нет.

В итоге и Израиль, и Россия, скорее всего, получат соглашения, которые будут намного хуже того, чего можно было бы достичь, согласись они с самого начала пойти на уступки. Но все это произойдет лишь после длительного и совершенно бессмысленного кровопролития. И только после того, как усталость от войны вновь станет сильнее, чем разочарование от бездарного мира.