В ЧЕМ РАЗНИЦА МЕЖДУ МИХАИЛОМ ХОДОРКОВСКИМ И ДЖОНОМ ТАЛБОТОМ

Английский военачальник Джон Талбот погиб в битве при Кастильоне из-за того, что выехал на поле боя без лат. Сэр Джон прекрасно понимал, чем может обернуться подобное небрежение собственной безопасностью, но выбора у него не было. Незадолго до того, при освобождении из плена, он поклялся французскому королю «никогда больше не надевать доспехов».

Эта средневековая история припомнилась мне в связи с дебатами по поводу возможного освобождения Михаила Ходорковского. Президент Медведев не исключил подобного поворота событий, но тут же уточнил: на общих основаниях. А какие тут могут быть общие основания?

Сторонники Ходорковского утверждают, что он политический заключенный. Противники называют его преступником и вором. Я склонен согласиться с обеими сторонами разом.

Пожалуй, Ходорковского можно назвать «политическим заключенным», но никак не «узником совести». «Узниками совести» являются люди, которых власть бросает в тюрьмы за то, что они исповедуют идеи и принципы, противоположные тем, каких придерживается сама власть. В деле же Ходорковского всё наоборот. Он оказался в тюрьме именно потому, что придерживался тех самых идей и принципов, на коих построен нынешний порядок.

Это, прежде всего, вера в то, что власть и деньги должны быть неразделимы, что правящее положение должно принадлежать элите, контролирующей «быдло» с помощью средств массовой информации и купленных депутатов. И правительство и его недруги заботились о том, чтобы сделать необратимыми итоги приватизации. И те, и другие стремились сосредоточить власть в своих руках, оттеснив соперников, не слишком задумываясь о моральной стороне дела. Именно потому, что руководители компании ЮКОС не сильно отличались от населения Кремля, правящие круги сочли их по-настоящему опасными. И применили жесткие меры.

Ходорковский является политзаключенным лишь в том смысле, в каком можно было бы назвать политзаключенными принцев и князей, запертых королями в Бастилию или Тауэр после неудачных заговоров.

Проблема не в том, насколько законен приговор, вынесенный опальному олигарху, а в том, что российское начальство пыталось оформить в категориях современного права конфликт, который в подобных категориях оформлен быть не может. Когда идет борьба без правил, бессмысленно задним числом ссылаться на законодательные нормы.

Здесь не столкновение идей и принципов, а борьба за власть в самой циничной и откровенной форме. Не может быть правового решения для ситуации, где нет правых. А для нас - холопов государства российского - глубоко безразлично, насколько корректна с юридической точки зрения позиция победителя или побежденного.

Победитель волен не только казнить, но и миловать. Об этом нам недавно напомнил президент Медведев. И был совершенно прав во всем, кроме явно не имеющей отношения к делу ссылки на равенство граждан. Права Ходорковского и его коллег из компании ЮКОС совершенно другие, чем у миллионов российских подданных, которые не сумели в 1990-е годы украсть нефтяные месторождения, металлургические компании или хотя бы средних размеров угольный разрез.

Монаршей волей было определено заключение Ходорковского, и только ею одной может быть решено его освобождение. Другое дело, что высший правитель, принимая подобные решения, руководствуется соображениями собственной безопасности и государственной целесообразности.

Средневековые короли, отпуская на волю своих противников, обычно брали с них клятву не возобновлять борьбу. Подобные клятвы далеко не всегда соблюдались. Но как показывает история злосчастного Талбота, настоящие рыцари относились к ним серьезно. Только вот похожи ли фигуранты дела ЮКОСа и их кремлевские недруги на героев рыцарских романов? Как хотите, но мне трудно представить себе Медведева, вручающего свободу Ходорковскому в обмен на честное слово! Для современной российской элиты именно обман и предательство являются хорошим тоном. А потому, в случае амнистии, я бы на месте правителей Кремля не слишком надеялся на благодарность и лояльность амнистируемых.

Как, впрочем, и Ходорковскому не посоветовал бы верить в благородство своих нынешних тюремщиков.

Специально для «Евразийского Дома»