ВЫСТРЕЛЫ В СЕЛЬВЕ

Между Колумбией и Венесуэлой никогда не было особой дружбы. А после того как в Венесуэле у власти оказался левый президент Уго Чавес, тогда как власть в Колумбии традиционно оставалась в руках правых, отношения совсем испортились.

Однако мало кто еще месяц назад ожидал, что конфликт между двумя странами может принять столь острую форму, приведя их на грань войны.

Когда колумбийские войска атаковали лагерь повстанцев на территории соседнего Эквадора, большая часть российской прессы разразилась одобрительными возгласами, хотя по всем признакам реагировать следовало бы иначе: Эквадор и Венесуэла являются партнерами России, приобретают технологии и вооружение, тогда как Колумбия тесно связана с Соединенными Штатами, а у нас в стране признаваться в любви к Вашингтону вроде бы в последние годы не принято. Однако в данном случае «классовый инстинкт» журналистов оказался сильнее модной геополитической логики и даже «национальных интересов».

Однако что же все-таки произошло на границе Эквадора и Колумбии?

По официальной версии колумбийских властей, бой завязался на их территории, затем партизаны из Революционных вооруженных сил Колумбии (FARC) отступили на эквадорскую территорию, но войска их преследовали и добили. Потом военные нашли в лагере несколько нетронутых новеньких компьютеров, полных файлами, где расписывалась материальная помощь президентов Эквадора и Венесуэлы революционным террористам.

Беда в том, что, прибыв на место событий, эквадорская полиция и пограничники обнаружили совершенно иную картину. Боя никакого не было, произошло хладнокровное убийство. Расстрелянные люди лежали в пижамах, без оружия. Как в разгромленном лагере уцелели неповрежденные компьютеры, понять сложно. Хижины были буквально изрешечены пулями и осколками, но на всякий случай все мужчины были добиты контрольными выстрелами в голову. Три тяжело раненные женщины были доставлены в военный госпиталь.

Убитый вместе со своей женой команданте Рауль Рейес действительно был вторым человеком в FARC, только являлся лидером не военным, а политическим. В частности, занимался освобождением заложников, захваченных его организацией. Как раз за несколько дней до гибели Рейеса была в одностороннем порядке освобождена очередная группа из четырех человек. Среди лидеров FARC Рейес считался умеренным, сторонником переговорного процесса.

По мере того как стали выходить на свет детали произошедшего, стало ясно, что расправа с команданте была тщательно подготовлена и согласована на самом высоком уровне. Возможно, власти использовали информацию, полученную от одного из бывших заложников (кстати, они уже объявили о выплате огромного вознаграждения, официально обещанного за помощь в организации убийства).

Роковую роль, однако, сыграл телефонный разговор Рейеса, по которому его местоположение и вычислили. Последовал удар высокоточными ракетами. Откуда, кстати, они в Колумбии? Такое оружие есть только у американцев. Затем высадился спецназ и хладнокровно добил раненых. Тело Рейеса увезли как трофей.

Команданте прекрасно понимал, чем может закончиться сеанс мобильной связи. Но он занимался переговорами, посредниками в которых выступали президенты Венесуэлы и Франции - Уго Чавес и Николя Саркози. Предполагалось, что при подобных обстоятельствах стрелять не будут. Рейес ошибся.

Получается, что колумбийцы попросту подставили двух президентов, сделав их косвенно ответственными за гибель повстанческого лидера. Саркози не выразил по этому поводу особого восторга, а Чавес просто пришел в ярость. Произошедшее лидер Венесуэлы воспринял как личное оскорбление.

Впрочем, расстрел в эквадорской сельве имел еще одну политическую цель. Саркози и Чавес не просто вели переговоры об освобождении заложников, но и пытались вытащить конкретного человека - Ингрид Бетанкур. Эта женщина-политик с двойным, колумбийским и французским, гражданством собиралась баллотироваться на пост президента страны и имела неплохие шансы.

Вряд ли пребывание в плену у бойцов FARC вызвало у нее положительные чувства к этому движению, но по крайней мере понимание проблемы появилось уникальное. Бетанкур обещала начать переговоры и добиться соглашения. Ее предполагаемым партнером на переговорах был бы все тот же Рейес. Теперь угроза мирного урегулирования эффективно предотвращена. Рейес мертв, а Бетанкур прочно заперта где-то в глубине колумбийской сельвы.

И вечный бой

По мере того как всплывают новые и новые факты, картина вырисовывается все более неприглядная. Однако за деталями убийства уходит на задний план собственно политический вопрос - кто, с кем и за что сражается в Колумбии?

Гражданская война, или, точнее, непрекращающееся вооруженное насилие (violencia), тянется здесь уже более 50 лет, причем корнями все это уходит еще в события XIX века, когда в стране происходили кровавые столкновения между консерваторами и либералами.

На протяжении последнего полувека в Колумбии возникали и исчезали все новые повстанческие группировки, из которых укрепились и стали военно-политической силой две. Одна из них - Армия национального освобождения (ELN) - имеет маоистские корни и пользуется некоторой поддержкой в городах. Другая - FARC.

Хотя повстанческих движений в истории Латинской Америки было немало, FARC по-своему уникально. Это единственная повстанческая организация, идеологически восходящая не к теориям Че Гевары, не к идеям Мао или индейскому антиколониальному сопротивлению. Она была создана выходцами из официальной промосковской компартии.

Во всех остальных странах континента просоветские коммунисты осуждали герилью, действовали исключительно парламентскими методами, проявляя образцовый оппортунизм. Взяв власть на Кубе, Фидель Кастро и Че Гевара довольно скоро добились роспуска старой промосковской коммунистической партии и создали новую, свою собственную. В Никарагуа лидеров компартии, действовавших легально при диктатуре Сомосы, приходилось охранять от сандинистских повстанцев.

Готовность колумбийских коммунистов перейти к вооруженной борьбе была связана с тем, что в этой стране других методов политической работы для партии, находящейся в оппозиции к олигархическому режиму, просто не оставалось. Всех, кто не устраивал господствующие элиты, просто убивали, причем относилось это даже к левому крылу либералов. Легальной работой на левом фланге могли заниматься только люди безнадежно наивные или сознательные самоубийцы.

Нынешний президент Колумбии Альваро Урибе называет фарковцев террористами на том основании, что они ведут вооруженную борьбу против демократии вместо того, чтобы отстаивать свои идеи политическими методами. Это заявление явно рассчитано на иностранцев, не знающих истории Колумбии. Дело в том, что FARC один раз уже попытались выйти из подполья и легализоваться. Ими были прекращены боевые действия и зарегистрирована партия «Патриотический союз».

В скором времени все ее лидеры, активисты и даже рядовые члены, засветившиеся в публичной деятельности, были просто убиты. Всего более 5 тыс. человек. Уцелевшие бежали обратно в сельву и снова взялись за оружие.

На протяжении истории в Колумбии сформировался режим, который можно характеризовать как соединение демократии в нескольких крупнейших городах с откровенной диктатурой в деревне.

Реальная власть на местах принадлежит крупным землевладельцам и поддерживается - вполне в феодальном духе - вооруженными дружинами, не признающими никакого закона, тем более что и армия, и полиция всегда оказываются на их стороне. Часть этих современных феодалов торгует наркотиками, часть занимается вполне легальным агробизнесом, но от этого их отношения с крестьянами не становятся более гуманными (часто - наоборот).

В качестве повстанческой организации FARC постепенно выработала собственную политическую идеологию, прочно укоренившись в сельской местности. Это своего рода крестьянская самооборона, организованные Робин Гуды, пытающиеся снизу провести аграрную реформу и создающие альтернативную власть - столь же стихийную и неподконтрольную никакому писаному закону, как и власть феодалов.

В частности, бойцы FARC не видят ничего зазорного в том, чтобы брать в заложники людей, которых считают своими политическими оппонентами. Именно оппонентами, а не врагами. Считали бы врагами, просто убили бы.

В связи с этим, естественно, встает и вопрос об отношении FARC к колумбийскому наркобизнесу. С одной стороны, отряды фарковцев постоянно вступают в боевые столкновения с бандами наркобаронов, причем последние на местах то и дело выступают в качестве союзников официальных полицейских сил, армии и ультраправых «эскадронов смерти». Но с другой стороны, фарковская администрация в зонах, находящихся под контролем повстанцев, не пресекает производство и продажу коки. Партизаны требуют лишь уплачивать за это налог, как и с любой другой производственной деятельности.

Стороннему наблюдателю трудно представить себе, как вообще может жить общество в ситуации бесконечной локальной войны, когда человеческая жизнь порой ничего не стоит, а представления о праве, законе и уважении к личности отсутствуют. Однако для сотен тысяч людей все это давно стало повседневностью, бытом. Война войной, а жизнь продолжается.

Мой знакомый английский журналист несколько лет назад прошел довольно большой маршрут по сельве партизанскими тропами, ни разу не попав в перестрелку. Больше всего ему запомнилось, как фарковский отряд торопился занять какую-то захолустную деревню к 19.00 по местному времени. Селение захватили без единого выстрела, не встретив сопротивления. И только тут изумленный британец понял, в чем состоял смысл операции. Побросав ружья и автоматы, повстанцы бросились к телевизорам: ровно в 19.00 начиналась очередная серия мексиканской мыльной оперы.

Игры президентов

Расправа с команданте Рейесом оказалась событием, выходящим далеко за границы колумбийской внешней политики. Был нарушен суверенитет соседнего Эквадора, который двинул войска к границам. Союзника поддержала Венесуэла.

Колумбийских дипломатов выдворили из Эквадора и Венесуэлы, а затем и из Никарагуа. У никарагуанцев свои резоны для конфликта с колумбийцами. У самого никарагуанского берега находится остров Сан-Андрес, принадлежащий Колумбии. В итоге два государства никак не могут разобраться с принадлежностью прибрежных вод. А вдобавок ко всему колумбийцы под предлогом борьбы с наркотрафиком разместили на острове небольшую военно-морскую базу: с точки зрения Никарагуа это вообще агрессия.

Осудила Колумбию и Организация американских государств, хотя и не в столь жестких выражениях, как надеялся Уго Чавес.

Произнесенные Урибе в адрес Эквадора и Венесуэлы обвинения сыграли скорее против колумбийцев. Повстанцы действительно регулярно пересекают неконтролируемую границу между странами, но ни в Эквадоре, ни в Венесуэле нет организованных местными властями баз или перевалочных пунктов для повстанцев, ведущих борьбу на территории соседней страны (какие были, например, в Пакистане во время афганской войны).

Полицейские силы Эквадора и Венесуэлы регулярно задерживают и разоружают фарковцев на своей территории и в некоторых случаях, несмотря на протесты общественности, даже выдают их Колумбии (последние такие аресты состоялись в Эквадоре уже после убийства Рейеса).

Всегда крайне умеренный и осторожный президент Бразилии Инасио Лула да Силва раскритиковал колумбийского лидера. Вполне понятно, на чьей стороне сейчас общественное мнение континента. Но одно дело - моральная поддержка пострадавшего Эквадора, а другое - помощь на случай реальной войны. Между тем соблазн прибегнуть к силе оружия был очень велик и в Боготе, и в Каракасе, и в Кито.

Дело в том, что все три президента сталкиваются с внутренними трудностями. Альваро Урибе в своем противостоянии с повстанцами имеет поддержку большинства населения крупных городов, но этого недостаточно, чтобы победоносно завершить многолетнюю войну.

Хотя «освобожденные зоны» FARC несколько сжались, вытеснить это движение из сельской местности чисто военными методами практически невозможно. А Урибе обещал городскому обывателю, что гарантирует победоносное завершение многолетней войны.

У президента Эквадора Рафаэля Корреа свои проблемы: начатая им конституционная и социальная реформа дается с большим трудом, сопротивление правой оппозиции нарастает. Еще сложнее ситуация в Венесуэле, где Чавес только что проиграл референдум и вступил в конфликт с поддерживающими революцию боливарианскими рабочими профсоюзами.

Если не удается решить внутренние проблемы, можно отодвинуть их на задний план из-за столкновения с внешним врагом. К тому же у Чавеса и Корреа появлялся дополнительный соблазн начать решительные действия именно сейчас, пока в Вашингтоне не появился новый президент.

В течение ближайших нескольких месяцев уходящая администрация Соединенных Штатов, и без того увязшая на Ближнем Востоке, будет не слишком готова к вмешательству в Латинской Америке. Другое дело, когда в Белый дом вселится новый президент. Он может проявить агрессивность и решительность, поддерживая своих друзей в Южной Америке. Особенно если этого президента будут звать Дж. Маккейн.

В военном отношении вооруженные силы Венесуэлы и Эквадора, давно не воевавшие, уступают колумбийской армии, постоянно сражающейся с повстанцами. Но, с другой стороны, эти же повстанцы становятся ценными союзниками Чавеса и Корреа в случае вооруженного конфликта. Ведь венесуэльцам и эквадорцам даже не придется активно воевать, достаточно будет начать открыто и в достаточном масштабе помогать FARC и ELN.

Тем не менее руководство Венесуэлы после первой вспышки возмущения предпочло проявить сдержанность. Серия дипломатических побед, достигнутых Каракасом за полторы недели кризиса, оказалась сама по себе достаточно ценным призом, который не стоит ставить под угрозу в ходе дальнейшей эскалации конфликта. Сегодня Корреа и Чавес - герои, пользующиеся поддержкой общественного мнения Латинской Америки. Эквадор - жертва агрессии. Но отношение может измениться, если их войска двинутся в глубину соседнего государства.

После того как три страны неделю балансировали на грани войны, ситуация разрядилась во время саммита латиноамериканских лидеров, входящих в «Группу Рио». После обмена взаимными упреками Чавес неожиданно перешел на примирительный тон. Урибе продолжал упираться и говорил крайне раздраженно, но находился в явной изоляции. Колумбийскому лидеру не оставалось ничего иного, как принять протянутую - в буквальном смысле - руку. Вся Латинская Америка вздохнула с облегчением, увидев примирение президентов.

Надо отдать должное лидеру Венесуэлы - несмотря на свой вспыльчивый и эксцентричный характер, он сумел показать себя на редкость эффективным дипломатом, укрепив свою популярность в странах Южной Америки и повысив свой рейтинг внутри страны.

Дипломатический кризис миновал, но внутренние проблемы всех трех вовлеченных в него стран остались. А это значит, что до конца повести нам еще очень далеко.