ДРУЖБА ПО РАСЧЕТУ

Когда президент Венесуэлы Уго Чавес первый раз приезжал в Россию, мало кому могло прийти в голову, что этим двум странам в ближайшем будущем предстоит стать друг для друга важнейшими союзниками.

Ноябрьская Москва команданте не понравилась. Он прилетел сюда уставший после длинного европейского турне. Было холодно, и президент простудился. На обратном пути в самолете он читал «Преданную революцию» Троцкого, которую сунул ему кто-то из испанских левых.

Затем визиты в Россию участились, и оказывались один удачнее другого. Договаривались о поставках вооружения и сотрудничестве в нефтяной отрасли. Чавес уже не ограничивался Москвой, он посещал индустриальные города - один раз это был Ижевск, во время последнего визита - Оренбург. Теперь речь идет уже не только о закупках вооружения, но и о создании совместного венесуэльско-российского инвестиционного банка. Корабли российского флота плывут в Карибское море к берегам Венесуэлы для совместных учений. В ближайшее время московский телеканал Russia Today начнет вещать на испанском языке, так что присутствие России в Латинской Америке усиливается также на информационном уровне. И в значительной мере это результат дружбы с Венесуэлой.

Президент Чавес - человек увлекающийся, и на сегодняшний день он буквально влюблен в Россию. Однако межгосударственные связи редко зависят от личных симпатий и антипатий политиков, тем более что в самом Каракасе далеко не все в восторге от сближения с Москвой. Да и в Москве дружба с Венесуэлой вызывает далеко не однозначные чувства.

Идеологически Венесуэла Чавеса явно отличается от России Путина и Медведева. Революционные власти Каракаса проводят национализации, критикуют буржуазию и мобилизуют массы на классовую борьбу. В Москве предпочитают порядок, стремятся к развитию рынка и заботятся о том, чтобы богатые люди могли беспрепятственно наслаждаться своим богатством (при условии, конечно, что они не лезут в антиправительственную политику). Единственное, что сближает Москву и Каракас, так это возрастающая конфронтация с Соединенными Штатами.

Для латиноамериканского революционера Чавеса, однако, такая конфронтация идеологически оправдана и неизбежна. Напротив, в Кремле изо всех сил стремились этой конфронтации избежать, делали всё возможное, чтобы ее смягчить. Увы, ничего не выходило - сами же Соединенные Штаты своими действиями загоняли Кремль в лагерь своих противников.

С появлением Дмитрия Медведева на посту президента многие связывали надежды на смягчение конфликта с Западом и постепенное примирение с либеральными оппозиционерами внутри страны. Однако история распорядилась иначе. Парадокс текущего политического процесса в том, что именно Медведев, который воспринимался как представитель либеральной и миролюбивой части кремлевской элиты, оказался лидером, при котором Россия вступила в самую жесткую конфронтацию с США за последние 20 лет. Больше того, можно заранее утверждать, что и экономический курс правительства будет становиться всё менее либеральным. И дело тут не в личных симпатиях или антипатиях лидера страны, а в объективной реальности, не оставляющей других вариантов. Мировой кризис диктует свои законы. Если даже в Англии и Америке правительство вынуждено национализировать компании, пытаясь спасти рынок от полного краха, то уж в России бизнес сам бросится к государству за поддержкой при первых же серьезных проблемах. А проблемы предстоят немалые. Пока мы только обсуждаем и предвкушаем кризис. Падение биржевых курсов и странное поведение валют на финансовом рынке, в сущности мелочи. Банки страдают от нехватки денег, ужесточают условия ипотечных кредитов, а рынок недвижимости живет в ожидании краха. Но и это - не более чем тучи на небе, предвещающие настоящую грозу.

Кризис требует изменения политики. Важнейшее условие выживания в условиях, когда повсеместно свободный рынок сменяется протекционистской политикой - найти себе торгово-политических партнеров, совместно с которыми можно будет пережить трудные времена.

Старые блоки и союзы, созданные в другой период и под другие задачи, оказываются непригодными для решения новых задач или даже обузой. Чего стоит сотрудничество внутри СНГ, показала российско-грузинская война. Не нашла Москва и должного понимания в рамках Шанхайской Организации Сотрудничества, где всё более стремится доминировать усилившийся Китай. Дружить с государствами-изгоями тоже накладно: сотрудничество с ними обременительно в моральном и материальном смысле, и не приносит особых выгод. Однако по мере того, как развивается конфликт с Западом, российские элиты открывают для себя существование глобального Юга, обнаруживая на карте совершенно забытые континенты - Африку и Южную Америку.

Запоздалый урок географии, похоже, пошел впрок. Экономика, торговля и политика медленно и болезненно переориентируются.

В этом плане дружба с Венесуэлой - больше, чем партнерство между двумя странами. Нравится это кому-то или нет, но сегодня Чавес является моральным лидером Латинской Америки. И сближение с ним открывает перспективы российского присутствия на континенте в целом, придавая этому присутствию правильную идеологическую окраску. Другое дело, что в самой Москве, видимо, испытывают неловкость, оказываясь в роли партнера латиноамериканских левых. Идеология и мировоззрение отечественных элит так же далеки от левых идей, как Москва от Каракаса. Даже умеренные левые, находящиеся у власти в Бразилии или Уругвае, и проводящие вполне буржуазную политику, выглядят ультра-радикалами на фоне наших чиновников. И всё же положение обязывает: противостояние с США заставляет не просто искать партнеров, но и находить идеологические формулы, наиболее соответствующие такому положению дел. Каковы альтернативы в условиях противостояния? Если Кремль не научится дружить с Чавесом и другими левыми, единственным вариантом остается дремучий национализм. К счастью, такие взгляды для российских элит еще менее привлекательны, нежели риторика антиглобалистов. И не только из-за своей неэстетичности. Если дать простор националистическим настроениям, то градус агрессии почти сразу начнет зашкаливать. От респектабельного национализма до оголтелого фашизма дорога прямая и скорая. А идеология национального превосходства в многонациональной стране может оказаться фактором дестабилизации.

В Кремле подобные двухходовые задачки решать умеют, а потому понимают: уж лучше дружить с антиглобалистами типа Чавеса или умеренно-респектабельного бразильца Лулы.

Потому, несомненно, дружба между Россией и Латинской Америкой будет не просто крепнуть день ото дня, но и отражаться на официальной риторике властей. Проблема лишь в том, что риторику надо чем-то подкреплять. Чавес не потому популярен в народе, что каждый день ругает США, а наоборот, может уверенно ругаться с «янки», потому что чувствует за спиной поддержку народа. Эта поддержка завоевана его социальной политикой - не всегда эффективной, но неизменно ориентированной на удовлетворение потребностей бедного большинства. Для гламурной российской элиты это самая странная и непостижимая особенность венесуэльской политики. Выучить слова нетрудно, но перенять образ мысли и тем более действия… Последнее вряд ли получится.

А между тем, экономический кризис скоро потребует не слов, а действий. И если социальная политика не будет радикально переориентирована, в условиях растущей безработицы и прекращающегося экономического роста никакая прогрессивная риторика не поможет.