СМЫСЛ ПОЛИТИКИ

Поразительная особенность дискуссий, которые ведутся среди левых организаций, - это постоянно повторяющийся рефрен «Мы же все равно ничего не можем сделать!» Практическая деятельность, собственно политика, остается за пределами возможностей и амбиций большинства групп, работа которых сводится к дискуссиям по теоретическим вопросам и периодическому проведению небольших пикетов. Значение этих пикетов не в том, чтобы повлиять на общественное мнение или политическую ситуацию («Мы же ничего не можем сделать!»), а в том, чтобы поддерживать среди самих активистов «дух борьбы». Поэтому организаторы зачастую даже не предпринимают усилий для того, чтобы распространить информацию о своих действиях. Достаточно повесить сообщение с фотографией на собственном сайте.

В свою очередь, политические дискуссии представляют собой вполне средневековые диспуты, целью которых является формулирование наиболее правильной с идеологической точки зрения позиции по вопросу, на решение которого никто все равно повлиять не может и даже не пытается. Потому самые безупречные и красивые решения, которыми должны любоваться знатоки (как любуемся мы решением шахматных задач), - одновременно и самые далекие от жизни. Например, вопрос о войне с Грузией предлагается решить с помощью создания Социалистической Федерации Народов Закавказья. Изящно, политически корректно и безукоризненно утопично.

Если не считать удовольствия, которое ораторы и авторы статей, безусловно, получают, когда у них появляется возможность подловить оппонента на идеологической ошибке или уклоне, такие дискуссии ничего не дают. Их нельзя считать даже теоретическими. Ведь обсуждение теории предполагает выдвижение и проверку критикой каких-то новых идей, ориентированных на практическое применение. Но поскольку «мы все равно ничего не можем сделать», практическое применение теоретических идей становится невозможным, а в силу этого ненужной и бессмысленной оказывается и сама теория. И не в том беда, что левая среда пронизана сектантством и догматизмом, а в том, что сектантство и догматизм являются естественной реакцией в условиях, когда «мы все равно ничего не можем сделать».

Возникает, однако, неизбежный вопрос: зачем тогда вообще претендовать на занятие «политикой», создавать группы и организации? Ведь общие разговоры о политике можно вести и на кухне. Коль скоро дискуссии левых в своей среде в силу полного отрыва от практики сводятся к диалогам «пикейных жилетов» из романа Ильфа и Петрова, спрашивается, зачем пикейным жилетам организация?

Ясное дело, никто не винит в сложившемся положении самих себя. Все дело в объективных обстоятельствах и низкой политической сознательности масс. Соответственно, когда объективные обстоятельства изменятся, массы станут (с нашей, разумеется, помощью) политически сознательными, и тогда… А что тогда?

Кто бы спорил, объективные обстоятельства не самые благоприятные, а уж с сознательностью масс - просто беда. Но вот политика для того и нужна, чтобы своими действиями пытаться влиять на обстоятельства и формировать массовое сознание. Удивительным образом левые группы уверены, что, политизировавшись, массы немедленно обратятся к ним за помощью и указаниями «что делать?». Увы, все будет совершенно по-другому. Если уж массы очнутся (сами собой?) от апатии и вступят в политику, то будут стихийно искать собственные пути и выдвигать собственных лидеров, которые, кстати, левым могут и не слишком понравиться. Эти лидеры в любом случае будут «идеологически незрелыми», «реформистами», «демагогами» и т.д.

Главная проблема в том, что повседневная практика сегодняшних левых вырабатывает определенную культуру и нормы поведения, исключающие возможность участия в серьезной политической борьбе, даже когда такая возможность появится. Люди, привыкшие из года в год стоять в маленьких изолированных пикетах по пять-шесть человек, так и останутся стоять маленькими изолированными группами, даже вокруг них будет шуметь многотысячная «пробудившаяся масса». Ни они этой массе не будут нужны и понятны, ни она - им.

Практические уроки подобного рода можно было наблюдать в начале 2000-х годов в Аргентине и Венесуэле, где общественный подъем как-то прошел мимо левых организаций, оказавшихся на фоне этих событий даже более маргинальными, чем до них. Хотя справедливости ради надо признать: сегодняшним российским левым до аргентинских марксистов 90-х годов или венесуэльской Causa R как от Земли до Луны.

Увы, Александр Тарасов прав, говоря, что российское левое движение находится сейчас на «докружковой стадии». Другое дело, нужно ли, да и можно ли заново проходить все эти стадии. Ведь для того мы и учим историю, чтобы не повторять ее. Современная ситуация качественно отличается от реальности Российской империи конца XIX века, а имеющиеся черты сходства или параллели не должны скрывать от нас того факта, что речь идет об обществе, живущем в совершенно иных социальных, культурных и технологических условиях.

Пресловутое «пробуждение» массового сознания происходит не само по себе и не механически под воздействием экономических факторов, а в ходе развития общественно-политического кризиса. По мере того, как люди втягиваются в разворачивающуюся общественную дискуссию, они выступают со все более радикальными позициями и оценками. Но исходной точкой все равно являются темы и вопросы, поставленные и сформулированные официальным обществом. Другое дело, что само «официальное общество» под влиянием событий все чаще вынуждено ставить вопросы, которые оно при других обстоятельствах предпочло бы не обсуждать.

Надо не повторять как заклинание «Мы ничего не можем сделать», а задаваться в первую очередь одним важнейшим вопросом: что конкретно мы можем сделать здесь и сейчас, что мы можем (учитывая наши реальные шансы и силы) изменить сегодня. Как ни удивительно, поставив этот вопрос, мы очень быстро обнаруживаем, что сделать можно весьма многое. Надо только найти точки приложения сил и сконцентрировать ресурсы. Да, мы не можем с сегодня на завтра изменить общество, но мы можем одерживать локальные тактические победы то тут, то там, по вопросам, которые реально волнуют изрядное число людей (начиная от защиты свободы слова в истории с мультфильмом «Южный парк» и заканчивая борьбой против Единого госэкзамена или против вступления России в ВТО). Мы можем и должны вместе с украинскими левыми вести борьбу против втягивания наших народов в конфликт друг против друга, мы должны защищать музеи и школы, которым грозит закрытием нынешняя образовательная и культурная политика, мы должны сделать так, чтобы выросло число успешных забастовок и внимание к ним общества.

Все это очень частные задачи, очень умеренные, весьма далекие от подлинной революционной перспективы. Но умение их решать, умение в ходе этой борьбы налаживать отношения с массами как раз и определяет способность левых стать серьезной силой в тот момент, когда начнется настоящая политическая борьба.

В любом случае, однако, массам интересны только такие организации и идеологи, которые способны предложить сколько-нибудь конкретные и практические ответы на вопросы, стоящие сейчас. Эти ответы могут быть неполными, «переходными» и недостаточными. Но если их нет, нет и политики. Движение без цели - ничто, но приближение к цели требует конкретных (пусть и незначительных, но непременно результативных) шагов сейчас. Иначе это не движение, а стояние.