Беседы с Ланкастером

Один из моих предшественников на посту посла в США, К. А. Уманский, сказал как-то, что хорошо знаком с удивительным ученым-экономистом. Звали этого необычного человека Келвин Джон Ланкастер, он являлся профессором городского колледжа в Нью-Йорке и одновременно профессором экономики Колумбийского университета. Этот университет и ныне остается одним из ведущих высших учебных заведений США.

Вскоре я сам убедился, что мой новый знакомый был университетским наставником. Беседы с ним, понимающим экономические «секреты» США гораздо лучше кого-либо другого, во многом помогали познанию делового мира Америки, механизма ведущих «банковских империй».

В последующем мне не раз приходилось встречаться с этим представителем американской профессуры. Его смелость в суждениях, подкупающая прямота в изложении принципов, которых придерживаются финансовые магнаты США, в том числе по отношению к другим государствам, представляли немалый интерес. Вообще Ланкастера считали человеком широких взглядов, нечасто встречавшихся ранее. Да и ныне редко кто из представителей экономической науки США отстаивает подобные суждения.

Чуть ли не каждую беседу Ланкастер начинал с таких истин:

— Любой американский крупный банк в установлении связей с банками других государств не особенно заинтересован. Его не интересует также, какому богу молится народ той или иной страны, да и молится ли он вообще. Его интересует только одно — если с ним хотят иметь связи, то он прежде всего посмотрит, будут ли они выгодны ему с. деловой точки зрения или нет. Бывало и так, что государственным деятелям в Вашингтоне не нравился выбор банком партнера за рубежом. Однако банк идет своей дорогой и одерживает верх. Разумеется, без поддержки администрации ему труднее работать. Но он, случается, ведет дела и без такой поддержки, поскольку они ему выгодны с точки зрения бизнеса.

Однажды в моем присутствии Ланкастер стал делиться своими взглядами на то, что представляет собой крупное американское предпринимательство.

— Иногда представители вашей страны интересуются: «Как это американцы вырабатывают свою специфическую деловую хватку?» Такой вопрос имеет смысл. Хватка — важное качество людей серьезного бизнеса. Без нее бизнесмену нечего делать в своей сфере. В противном случае он просто продавал бы свой труд как рабочий, служащий, мелкий торговец и так далее. В какой-то степени деловая хватка передается по наследству. Сын получает ее от отца, отец от деда. Но так бывает не всегда. Качества бизнесмена, особенно в банковском деле, должны приобретаться. Легко сказать — «приобретаться»! Не все люди одинаково способны не утонуть в море деловых отношений. Каждый стремится занять достойное место среди предпринимателей. Непреложный закон, которому следует американец, мечтающий преуспеть в области бизнеса, состоит в том, что он сам должен работать быстрее и лучше, чем сосед. Это неписаное правило.

Говорил Ланкастер легко, откровенно, словно приглашал заняться предпринимательством.

— Правильно, — продолжал он, — ваши представители неоднократно подмечали, — и посол Уманский говорил мне об этом не один раз, — что чем бы ни занимался американец, он только тогда получит удовлетворение, когда его дело станет прибыльным.

У этого человека невысокого роста, несколько флегматичного, речь лилась тихо и спокойно. Когда посмотришь на него, ни за что по внешнему виду и по его манере говорить не скажешь, что это и есть один из столпов американской экономической науки, призванной оправдывать и восхвалять хозяйственную структуру США.

— Конечно, я говорю о бизнесе, — снова сделал оговорку собеседник, — а не о рабочем на предприятии и не о служащем в каком-либо офисе. В этих случаях человек может быть доволен тем, что ему просто хватает средств, чтобы прокормить семью, одеть ее, оплатить жилье. Но бизнес — это такая область, где люди, как правило, хотят получать больше сегодня, чем вчера, а завтра больше, чем сегодня. Именно это стало главным побудительным мотивом любого способного человека, ставшего предпринимателем. То, что применимо к отдельному индивидууму, относится и к социальным институтам бизнеса — банкам, фирмам, корпорациям, концернам, интересы и связи которых переплетены самым хитроумным способом. А в конкуренции между ними выживать должны и будут более сильные и более приспособленные.

Мне эти откровенные рассуждения представлялись весьма любопытными.

— Теперь о другом вопросе, — продолжал размышлять вслух Ланкастер. — Он имеет тоже важное значение в любом бизнесе. Его часто затрагивают и представители Советского Союза, правда, не в ходе переговоров по каким-либо конкретным вопросам купли-продажи, кредита и прочего, а скорее в порядке сравнения условий жизни людей в Америке и Советском Союзе. Речь идет о безработице. Вы задаете американцам вопрос: «Почему в США существует армия безработных?» Ставя его, вы, русские, излагаете взгляды Маркса и Ленина, чтобы подтвердить тезис о невозможности устранения этого явления при капитализме, и говорите со знанием дела.

Этого профессора мы часто видели в посольстве СССР. Он активно общался с нашими дипломатами и, конечно, слышал советскую точку зрения по многим проблемам, в том числе и на безработицу.

— Не всегда американцы дают квалифицированный ответ на этот вопрос, — говорил он далее. — Иногда недостаточно подготовленные представители американской стороны пытаются доказывать, что безработицу можно свести к минимуму и даже почти устранить. Но жизнь вовсе не соответствует такому объяснению. Знающие, подготовленные специалисты в США переводят разговор в иную плоскость. Они признают, что это явление неизбежно в обществе, основанном на частной собственности и свободной конкуренции. Важно только, чтобы уровень незанятых не превышал определенных границ, а разного рода пособия им смягчали остроту проблемы. Вы видите, что даже такая богатая страна, как Америка, не нашла способа, как покончить с безработицей, несомненно, она будет давать о себе знать и в будущем в течение такого времени, продолжительность которого никто не может предсказать.

Четко и, пожалуй, необычайно откровенно для его круга людей Ланкастер изложил взгляды на эту и другие непростые проблемы. Заключил разговор он таким заявлением: мир бизнеса США и американская администрация, независимо от того, кто является хозяином Белого дома — демократ или республиканец, — считают, что в американо-советских отношениях должны доминировать прагматические расчеты. Я и мои коллеги-ученые исходили только из этого, оценивая перспективы торговли и экономических отношений между Соединенными Штатами и Советским Союзом.

Разумеется, в те довоенные и военные годы, когда Ланкастер излагал мне свои взгляды, конкретные пути развития экономических и торговых отношений между двумя державами еще не были предметом обсуждения. А нашим народам предстояла еще сложная полоса сражений с фашизмом, прежде чем в ходе строительства нового, послевоенного мира они смогут заговорить о развитии советско-американских экономических связей.

Что же касается Ланкастера, то он принимал активное участие в деятельности общества американо-советской дружбы и оказывал ему существенную помощь. В кругах американской университетской профессуры, прикладной науки и бизнеса он был, конечно, не одинок среди тех, кто желал победы над гитлеровской Германией.

Можно ли сегодня в США встретить крупного ученого, который с такой прямолинейностью и откровенностью сумел бы изложить свое кредо при сопоставлении социальных ценностей США и СССР? Конечно, можно. Но с поправками на изменившиеся условия и на исключительную сложность проблем, которые возникли в новое время, когда главной заботой человечества стало стремление предотвратить ядерную войну и сохранить мир.