На исходе 1930-х годов шведское королевство оказалось в крайне затруднительной ситуации. Кругом война, враги ползут со всех сторон, народ неспокоен, надо закручивать гайки, а как это сделать, непонятно. Для того чтобы винтить врагов свободы, нужен формальный предлог, а шведские коммунисты, анархисты и пацифисты как назло было законопослушны до безобразия. Ни стычек с полицией, ни боевых отрядов. В поисках компромата полиция провела более 3000 рейдов (кстати, самая большая полицейская операция в истории Швеции), перетряхнула все местные ячейки компартии, но предлога для запрещения подрывной организации так и не нашла.

Тогда в действие вступило гражданское общество. В 1940 году бомбами была забросана редакция регионального партийного органа «Norrskensflamman» («Пламя Северного сияния») на севере Швеции. Пять человек, включая двоих детей, были убиты. Это был самый кровавый теракт за всю новейшую историю Швеции. Интересно, что за нападением стояли активисты местного отделения Либеральной партии. Сознательные бизнесмены не принимали коммунистов на работу, социал-демократические профсоюзы исключали их из своих рядов. Но извести негодяев всё равно не удавалось. И тогда власти придумали красивый, чисто шведский план.

Во-первых, была запрещена перевозка коммунистической литературы. То есть запрета на газету нет, демократия как-никак, а вот везти ее в другой город нельзя. Во-вторых, с 1939 года начались аресты противников режима, но оформлялись они весьма своеобразно. Арестованных забирали военные власти. Формально они призывались на военную службу, в трудовые батальоны, но оружия «призывникам», естественно, никто не выдавал.

Всех их отправляли в удаленные уголки страны, где они определялись на тяжелые работы – лесоповалы, строительство дорог, тайных аэродромов. Демократия осталась незапятнанной, а ее враги отправились куковать за колючую проволоку. Под плавучие тюрьмы были приспособлены старые корабли и баржи. По словам шведских военных, это делалось для того, чтобы в случае необходимости избавиться от всех коммунистов разом, направив в борт пару торпед.

Большинство заключенных были коммунистами, но среди отправленных в концлагеря были и пацифисты, и анархисты, и левые социалисты, и просто радикально настроенные рабочие. Компартия была вынуждена уйти в подполье. Некоторые заключенные были арестованы по ошибке и вышли из шведского ГУЛАГа убежденными противниками режима. Всего с 1939 по 1943 год через шведские лагеря прошло около 3500 человек. Никакой компенсации эти люди не получили до сих пор. http://haspar-arnery.livejournal.com/136888.html

Вечером 27 января 1918 г. на башне Народного дома в Гельсингфорсе был поднят красный флаг. Это был сигнал к началу единственной в Скандинавии социалистической революции. Причины восстания – острые социальные проблемы, а также активная политическая борьба за власть в независимой Финляндии. Но сам захват власти был едва ли чем-то большим, чем просто государственный переворот. Красных в Финляндии вдохновил успех большевиков в ноябре 1917 г., когда плохо вооружённым отрядам удалось свергнуть Временное правительство.

Революционное правительство в Гельсингфорсе не предвидело ряда серьезных проблем: способности белой Финляндии организовать военное сопротивление, нестабильности помощи красным из России и военной интервенции кайзеровской Германии в поддержку белых. Собственно говоря, восстание было обречено на поражение уже спустя три недели, когда немецкие войска, пройдя Польшу, Украину и Прибалтику, достигли Нарвы (18 февраля). Брест-Литовский мир, заключенный 3 марта, вынуждал Ленина предоставить красных финнов их судьбе и ускорить демобилизацию 40 тысяч русских солдат, остававшихся в Финляндии с царских времён. Русский Балтийский флот покинул Гельсингфорс, в то время как 10 тысяч хорошо вооружённых немецких солдат высадились в Гангё с целью захвата красной столицы Финляндии.

Красная Финляндия, занимавшая всю южную индустриальную часть страны с населением примерно полтора миллиона, просуществовала три с половиной месяца. За этот период красные казнили 1450 человек. Военные действия, в которых погибли 3,5 тысячи белых и 6 тысяч красных солдат, завершились 15 мая 1918 г…

Однако больше всего в истории этого восстания потрясает та карательная кампания, которую белые развернули после своей победы. Финский исследователь Марко Тикка в своей книге «Время террора» («Terrorin aika», 2006) смог указать на то, что после падения Таммерфорса в начале апреля 1918 г. финское правительство, хотя и неофициально и как бы против своей воли, уступило требованиям армии и белой гвардии организовать военно-полевые суды, что противоречило финским законам и существующей практике. В 2004 г. государственная историческая комиссия «Жертвы войны в Финляндии» сообщила, что за короткий период (весна-лето) расстрелы совершались с редко снижаемой интенсивностью – было казнено почти 10 тысяч человек (за эти расправы белых называли «лахтари» - мясники; красные были «пуникки» от «пуна» - красный) .Суды проходили за закрытыми дверями. Многие десятилетия сведения о том, кто кого осуждал на смерть и почему, сохранялись только устно и неофициально.

Всего было арестовано свыше 80 тысяч человек, почти три процента населения страны, из которых 75 тысяч были посланы в спешно организованные лагеря, где заключённым не хватало места, воды, еды и медицинской помощи. Из-за плохих условий умерло 13 500 человек, то есть 15 процентов заключённых. В худшем из лагерей, в Экенесе, где содержалось около 9 тысяч заключенных, умерло 30 процентов – столько же, сколько в японских лагерях во время Второй мировой войны. После гражданской войны Финляндия испытывала острую нехватку продовольствия, а летом 1918 г. в Скандинавии началась эпидемия «испанки». Однако причина той поспешности, с которой расправлялись с заключёнными, крылась прежде всего в равнодушии к их судьбе со стороны правительства, риксдага и руководства армии, что среди прочего подчеркнул американский исследователь Энтони Аптон.

Уже в феврале 1918 г. белое финское правительство постановило устроить лагеря, намереваясь предать суду всех, кто каким-либо образом принимал участие в восстании или проявлял симпатии к делу красных. В мае 1918 г., после завершения гражданской войны, финский риксдаг, в котором социал-демократы занимали 92 из 200 мест, решил продолжать свою работу несмотря на то, что только одному члену парламента от Социал-демократической партии было позволено остаться. Остальные 91 человек были казнены, заключены в тюрьму или бежали из страны. Этот «куцый парламент» в конце мая принял правительственный закон о введении по всей стране системы судов над «государственными преступниками». Было создано 144 таких суда, перед которыми предстали свыше 75 тысяч человек. Многие были отправлены на принудительные работы, пятистам был вынесен смертный приговор (125 приговоров были приведены в исполнение) и почти 60 тысяч оказались лишены гражданских прав.

В общем, чтобы обеспечить работу судов над «государственными преступниками», потребовался весь юридический корпус страны. До этого в работе сотен военно-полевых судов принимали участие несколько тысяч человек, часто судьи, полицейские, домовладельцы и мелкие хозяева. В 2006 г. финский исследователь Аапо Роселиус в своей книге «По следам палачей» смог указать, что в 1918 г. по меньшей мере 8 тысяч человек принимали участие в расстрелах. Таким образом, значительное число людей делало то, что, как многие из них знали, шло вразрез с фундаментальными нормами права. Однако они рассчитывали на защиту финского государства…

…7 декабря 1918 г., незадолго до своей отставки, регент Свинхувуд объявил амнистию всем, кто участвовал в подавлении восстания; эти люди освобождались от любых обвинений и не несли никакого наказания, даже если они «преступили границу необходимого». Так что в том числе благодаря и этой амнистии в Финляндии никогда не проводилось судебного расследования того, что произошло в 1918 г. Несмотря на большое число казнённых, в 1918-1919 гг. всего лишь около 170 человек обратились к финскому министру юстиции с просьбой прояснить где, когда и за что были расстреляны их родственники. Но, как показано в книге Аапо Роселиуса, в результате этих обращений мало кому были предъявлены обвинения, и едва ли кто-либо был осужден.

Вместо этого многие из тех, кто участвовал в жестоких расправах, смогли укрыться в «глубинах государственного аппарата». Несколько примеров: Элиас Вальфрид Сопанен, председатель печально известного военно-полевого суда в Варкаусе, в 1923–1924 гг. был министром юстиции Финляндии. Два члена военно-полевого суда в Сатакунте, К.О. Лайтинен и Уско Валлин, получили высокие посты в финской судебной системе: первый служил в министерстве юстиции, второй был членом верховного суда. Даже в академической среде десятилетиями господствовали люди, связанные с белым террором.

Независимая Финляндия строилась вокруг пропагандистской картины событий 1918 г. В первой официальной «Истории Финляндии», 4 тома которой вышли в 1920–1926 гг., красные мученики были обойдены молчанием, но каждый погибший белый удостоился письменной биографии. Брешь в этой стене замалчивания и отрицания прошлого оказалась пробита только в конце 1950-х гг., когда был опубликован роман Вяйнё Линны «Вставайте, рабы!». В интервью, данном «Дагенс нюхетер» в ноябре 1960 г., Линна сказал, что финская историческая наука вызывает у него ярость. Интервью было перепечатано в газете «Хювудстадбладет», но споры заглохли довольно быстро…Бьярне Стенквист. «Чёрная месть белых». http://saint-juste.narod.ru/suomi.html

В 1950 г. власти Южной Кореи массово расстреляли сотни тысяч «предателей».

Могила за могилой, Южная Корея начинает узнавать правду о хладнокровном уничтожении сотен тысяч сторонников левых взглядов и беззащитных крестьян летом 1950 г.

Это произошло в начале корейской войны, когда войска северян двинулись вглубь полуострова. На своей территории армия и полиция южан выводили всех заключенных из тюрем, выстраивали их в ряд у наспех вырытых траншей и стреляли в затылок. Многие полицейские стреляли в людей впервые, поэтому часто лишь ранили. Добивали их специальные отряды.

Потом трупы сбрасывали в траншеи, наспех покрывая землей перед новой партией. Часто из земли торчали руки и ноги. Трупами также заполняли заброшенные шахты или бросали их в море.

Среди убитых были женщины и дети. Многие из содержавшихся в тюрьмах были неграмотными крестьянами, арестованными по подозрению в «симпатиях» коммунистам. Большинству не было даже предъявлено обвинение, не говоря о судебном разбирательстве.

Известны случаи, когда армейские подразделения окружали и уничтожали целые деревни, опять-таки по подозрению в левых взглядах, хотя крестьяне и слыхом не слыхивали о коммунизме.

Массовые казни проводились с «профилактической» целью: не дать южным левым соединиться с войсками северян. Они заняли всего несколько недель. Часто при них присутствовали представители США.

Хотя американское правительство имело значительное влияние на военную диктатуру южан, оно не остановило казни, считая их «личным делом корейцев».

Второй год расследованием самой жестокой страницы корейской войны 1950-1953 гг. занимается правительственная Комиссия правды и примирения. Ею было раскопано несколько сотен братских могил, однако члены комиссии считают их лишь «верхушкой айсберга».

По предварительным данным, из 20 миллионов населения было казнено как минимум 100 000 человек. Однако эксперты комиссии полагают, что жертв может быть как минимум вдвое больше.

Эти данные не учитывают тысяч корейцев, убитых южанами за «сотрудничество с врагом» позже, а также массовые казни военных северокорейской армии на оккупированных территориях. При консервативной военной диктатуре о массовых репрессиях молчали даже в семьях жертв, опасаясь, что и они будут причислены к неблагонадежным и пострадают. Мировая общественность стараниями США и их союзников также об этом почти ничего не знала.

И только после установления в Южной Корее более демократического строя в 90-е годы, правда начала постепенно просачиваться наружу. http://wsf1917.livejournal.com/148900.html

…При Ким Дэ Чжуне и Но Му Хёне были открыты архивы, и некоторые темы перестали быть запретными. Молодые историки преимущественно левых взглядов обработали значительный массив документов, свидетельствующих о том, что и Север был не так ужасен, как это описывалось ранее в официальной пропаганде, и в истории Юга много темных и кровавых мест, особенно в правление Ли Сын Мана и Пака Чжо Хи. Стали известны очень неприятные факты из истории подавления восстания на острове Чечжудо, а специальная комиссия с участием таких ученых, как Чон Хён Су, изучавшая сравнительные размеры «красного» и «белого» террора во время корейской войны и перед ней, пришла к неожиданному выводу: число жертв «белых» (особенно жертв внесудебных расправ) превосходило число жертв «красных» почти вдвое. Более того, «корейская Катынь» около Тэчжона, которая ранее считалась одним из наиболее ярких свидетельств зверств северян на оккупированных территориях, оказалась продуктом деятельности Юга. В целом, фактов достаточно, чтобы разрушить большинство традиционных мифов новейшей истории РК или хотя бы продемонстрировать, что то, в чем обвиняли Север, практиковали и на Юге. Так, в журнале «Вольган Чосон» (№4, 2006, с. 183-192) были опубликованы воспоминания сотрудника спецслужб, в которых он признался в том, что похищал людей на Севере.

Консерваторы попытались объявить эти исследования политически ангажированными, но, не имея возможности победить оппонентов в научной дискуссии (слишком велик оказался массив приведенных фактов), применили административный ресурс по полной программе. На защиту левых историков выступили их западные коллеги и, похоже, в научной среде начинает разворачиваться серьезная кампания». Константин Асмолов, http://actualhistory.ru/polemics-antirevizionizm-3

Комментарий. Отсюда следует общий вывод – революция всегда несёт меньше жертв, чем контрреволюция (в среднем в 10 раз). Просто потому, что на её стороне – правда, за ней - большинство населения, те самые трудящиеся, которые стараются скинуть гнёт «старого порядка», к тому времени давно отжившего и невыносимого (иначе бы революция не произошла). На стороне контрреволюции – меньшинство, цепляющееся за старый порядок ради собственных привилегий, почти всегда вместе с иностранными хозяевами, которым даны определённые обязательства. И естественно, что неправая сторона может победить (и заставить побеждённых склониться) только исключительной, небывалой жестокостью, поскольку идёт против «мнения народного» вооружённой силой.

И вспоминается лермонтовское:

…Тогда напрасно вы

прибегнете к злословью.

Оно вам не поможет вновь.

И вы не смоете

всей вашей чёрной кровью

Поэта праведную кровь!».

Здесь, конечно, кровь красных мучеников. http://wolf-kitses.livejournal.com/218831.html

Жестоким и неблагодарным подарком к юбилею Победы нашей стране и ее самым заслуженным людям – ветеранам войны – стал разгул антисоветизма и русофобии. Он проявляется и в политических актах наших ближайших соседей, и в змеином шипении «демшизы», и, подчас, в виде сусальных благоглупостей, произносимых с церковных амвонов. Такие «пастыри» (уже открыто называющие себя «церковными власовцами») маргинальны и немногочисленны, но весьма крикливы, имеют доступ к средствам массовой информации и «лапу» в верхах.

Их апология власовщины, полицайщины, буржуазного национализма в разных проявлениях антиисторична и гнусна. Но пока с ними благодушны всякого рода комиссии по борьбе с фальсификациями истории, гневную и жесткую отповедь церковным власовцам дают свидетели той войны – предстоятели Русской Православной Церкви и рядовые священники.

Глубоко лжив тезис церковных власовцев, что гитлеризм был якобы «бичом Божьим» за «безбожный» большевизм, что-де немцы-оккупанты были представителями христианской цивилизованной нации, открывавшей двери храмов и тюрем. Однако уже 26 июня 41-го в своем «Молебне о победе русского оружия» митрополит Сергий (Страгородский, будущий патриарх) гневно восклицает: «Глубоко ошибаются те, кто думает, что теперешний враг не касается наших святынь и ничьей веры не трогает. Наблюдения над немецкой жизнью говорят совсем о другом. Известный немецкий полководец Людендорф ... пришел к убеждению, что-де завоевателям христианство не годится. Оно своим учением о любви ко врагам неизбежно расслабляет животную жестокость, которую Людендорф признавал в человеке за естественное качество... Не верх ли безумия для человека становиться в ряды таких дикарей и менять Христа на чурбанчиков?». В своем пасхальном послании (1942) митрополит Сергий убежден: «Не победить фашистам, дерзнувшим признать вместо креста Христова своим знамением языческую свастику. Не свастика, а крест призван возглавить нашу христианскую культуру».

О церковной политике нацистов рассказывает настоятель тихвинского села Душоново священник Сергий Лавров (1942): «До нас доходят слухи, что идущие вместе с немецкими войсками пасторы заходят в действующие церкви и в разговорах с православными священниками проливают крокодиловы слезы о чинимых якобы Советской властью Православной церкви в России разнообразных притеснениях... За притворным сочувствием фашистских пасторов стояли их затаенные планы использования церквей под кирхи». Можайской области, Пушкинского района, села Муромцева протоиерей Владимир Тростин убежден: «Факты жестокости и издевательств немцев над пленными красноармейцами и мирным населением, варварские разрушения православных храмов и т.п. говорят о том, что немцы воскресили далекие времена неронов, диоклетианов и т.п. извергов рода человеческого».

Митрополит Ленинградский Алексий (также будущий патриарх), награжденный медалью «За оборону Ленинграда», уже в 1941 году прозорливо отмечал: «...нашему народу выпадает на долю высокая миссия избавить человечество от бесчинств фашизма, порабощенным странам вернуть свободу и водворить повсюду мир, так нагло нарушенный фашизмом». Через четыре года все именно так и свершилось. Не верил геббельсовской пропаганде об «освобождении от большевизма» и митрополит Киевский Николай (1941): «...Гитлер идет с целью истребить русский народ и то, что составляет святое святых для верующей души, - святое православие».

Алексий, архиепископ Уфимский (1942), восклицал: «Ибо кто ополчился на землю русскую? Фашисты, заменившие Христа языческой свастикой, притеснители и поработители братских наших славян – христиан по вере; разорители нашего мирного отечества».

Сейчас безумцы показывают в фильмах, как фашисты обнимаются со священниками, дарят мороженое детишкам, подкармливают стариков. С этими сусальными картинами спорит митрополит Алексий: «В эту священную для христиан ночь Ленинград не был оставлен в покое врагом. Не только в исходе дня Великой Субботы, но и в самую ночь под Пасху он произвел жесточайший налет на город. Нет слов, чтобы выразить всю мерзость и гнусность этого покушения. У нас и неверующие люди уважают религиозные чувства верующих... Не лишне вспомнить, что ведь это фашисты, а не кто иной выбросили лозунг «крестового похода против России»... Эти «крестоносцы» бросают со своих самолетов бомбы в пасхальную ночь, ночь самую великую для всех христиан мира». Добавлю, что такого рода варвары-крестоносцы не перевелись и по сей день. В пасхальную ночь на Белград обрушились тонны авиабомб, на неразорвавшихся бомбах позднее прочитали «поздравления» варваров православным сербам: «С Пасхой!».

Протоиерей московской Никольской церкви Александр Смирнов вспоминал о варварстве новоявленных «крестоносцев»: «... немцы в городе Клин, в доме-музее П.И. Чайковского после произведенного здесь разгрома оставили брошюру «С нами Бог». Характерно постоянное стремление немцев санкционировать весь поход на русскую землю именем Бога, прикрыть и оправдать этим именем все свои варварские действия, назвав их «крестовым походом» на Россию».

Он же вспоминает: «В селе Белавине, около города Клина Московской области, протоиерей Иван Виноградов, преклонных лет и больной, был ограблен у себя на квартире: немцы сняли с него валенки и вытащили старые холодные сапоги из-под койки, несмотря на то, что больной старец-священник умолял немцев оставить ему хотя бы одни сапоги. Этот священник от потрясений скончался...

Протоиерей Василий Покровский после немецких грабежей и поджогов остался в одном рубище. Храм... немцы разграбили, превратили в конюшню, разрушили. Священник от всего пережитого умер...

В городе Старица Калининской области немцы заняли действующую Ильинскую церковь сначала под общежитие, а потом превратили в тюрьму для пленных красноармейцев. Из шкафов они украли сосуды, кресты, евангелия и т.п., сделав храм негодным для богослужений.

...Грабительски и кощунственно вели себя немцы в храме села Завидова Калининской области. Они ... не снимали шапок, проходили по храму иногда прямо в Царские врата, забирали свечи для своих надобностей, смеялись над почитанием святых икон, оскорбляя всем этим чувства верующих».

Настоятель Покровской церкви г. Волоколамска протоиерей Георгий Зельницкий сообщал, что «немцы являлись в церкви в шапках, а офицеры даже с сигарами в зубах... На почве каких-то притязаний немцев к церковному старосте последний был ими убит. Вместе с ним убили и его молодую дочь и восьмимесячную внучку».

Протоиерей солнечногорской приходской Николаевской церкви Николай Успенский рассказывал: «Немцы по приходе их в город подошли к церкви и бросили в имеющееся под ней убежище гранату. В убежище в это время было много людей и среди них порядочно детей». Так поступали в Цхинвале боевики Саакашвили, на флаге которых аж пять крестов...

Архиепископ Уфимский Алексий свидетельствовал, как «христолюбивые» немцы «раздели новорожденного младенца, сняли с него ватное одеяльце, в котором его несли в церковь крестить, а ребенка оставили в сорокоградусный мороз в одной пеленке».

О геноциде, устраиваемом немцами, рассказал священник Вереи Алексей Соболев: «Придя в Верейский собор сразу после изгнания немцев из города для богослужения, я увидел в нем более тридцати верующих, расстрелянных немцами, по-видимому, перед самым своим уходом из города. Некоторые тела находились в молитвенном положении. Весь пол соборного храма был залит кровью этих страдальцев за свою Русскую Православную церковь. И в алтаре я нашел еще расстрелянных».

По сообщению епископа Калужского Питирима (Свиридова), «в Калуге немецкими фашистами был расстрелян престарелый священник Василий Гречанинов. Он был убит на кладбище, где совершал панихиду на могиле. Ими же были убиты регент Георгиевского храма Николай Гайчеров и монахиня Наталия Оболенская».

Эти безвинные жертвы взывали к справедливому отмщению. Усилиями советского народа – и верующих, и неверующих – чудовищный враг был уничтожен.

Константин ЕРОФЕЕВ

Занесло меня как-то в Перу в один тамошний воинский гарнизон к танкистам. И чуть ли не каждый встречный офицер, с которым знакомился, узнавая, что я из России, тут же, улыбаясь, обязательно передавал привет генералу Драгунскому. А когда ещё узнавали, что я с ним однажды встречался - брал как-то в молодости интервью, когда он командовал курсами «Выстрел» под Москвой, - тут же тянули выпить. Ну то, что генерал и дважды Герой Советского Союза в принципе человек известный, я знал. Знал даже историю, как его за малый рост - метр с фуражкой - долго не хотели включать в число участников Парада Победы, чтобы богатырского строя такая еврейская мелкота не попортила. Так бы и не пустили, если бы не Жуков, который сказал: «Как в танке гореть, так не мелок, а для парада, видите ли, не годится?».

Это я к тому вспомнил, что здесь малый генеральский рост тоже свою роль сыграл.

Ну, ладно, думаю, человек действительно известный, но Перу все-таки не Израиль, где Драгунского ещё поминали, как главу Антисионистского комитета. В общем, начал выяснять, откуда у генерала такая популярность в Новом Свете. Спрашиваю - все хохочут. С трудом добился внятного объяснения.

Как выяснилось, за несколько лет до этого Драгунский в Перу приезжал демонстрировать наши танки для продажи перуанцам, а заодно представить несколько танкистов - выпускников курсов «Выстрел».

Всё было очень серьёзно. Обновили гарнизонный полигон, поставили деревянную трибуну прямо рядом с главным препятствием - огромной грязной ямой, полной воды. На трибуну взобралось всё высшее военное руководство страны при полном параде и орденах. Среди них и Драгунский - тоже, разумеется, в парадной форме и при всех регалиях.

Начались учения. Всё шло гладко, пока один наш танк, ведомый перуанцами, прямо напротив трибуны в этой грязной яме не застрял по самую башню. Ни туда, ни сюда. Конфуз, короче.

Вдруг Давид Абрамович, всех легонько растолкав на трибуне плечиком, и спускается в полуботиночках и звёздах Героя прямо в эту яму. Вытащил за шиворот паршивца, что опозорил курсы «Выстрел» и славную советскую боевую технику, и сам сел на место водителя.

Машина тут же дико взвыла, соколом выскочила из ямы и потом лихо прошла через все препятствия на полигоне. Наконец, танк остановился около трибуны и по плечи в грязи маленький Давид Абрамович спокойно поднялся на трибуну, чтобы следить за дальнейшим ходом испытаний. Перуанцы были в восторге. С тех пор Драгунский стал считаться среди тамошних военных лучшим танкистом современности, а контракт на поставки в Перу нашей техники был тут же подписан.

Потом Драгунского переодели в сухое, в перуанскую форму и он стал уже героем банкета, перепив всех и рассказав кучу еврейских анекдотов.

Петр РОМАНОВ,

http://promanov.livejournal.com/110366.html

Сегодня многочисленные толкователи советской истории брызжут обличениями в адрес руководства СССР предвоенного времени, обвиняя его во всевозможных грехах, в неумении подготовиться к возможному крупному военному конфликту и т.п. Противостоять этому напору, наглому и бездоказательному, необходимо даже при малейшей возможности, приводя документальные подтверждения лживости таких заявлений. Выдержки из директивы, разосланной в училища ВВС накануне Великой Отечественной войны, в частности в Новосибирскую военную авиационную школу (НВАШ), и приводимые ниже, при внимательном ознакомлении с ними отвечают на вопросы о подготовке к грядущим военным действиям.

Народный комиссариат обороны

Главное управление

Военно-Воздушных сил КА

23.11.40 г. №481558С

Начальнику НВАШ

Директива №13/183081

от 20/XI - 40 г.

1. Аэроклубам Осовиахима СССР, помимо планового, дано дополнительное задание подготовить пилотов для полетов в зимних условиях и досрочно их выпустить к 15/V - 41г.

Набор производить из учащихся 9-10 классов, колхозной молодежи и служащих, рабочей молодежи не более 10-15%.

Образование не ниже 7 классов средней школы.

Комплектование и отбор кандидатов в аэроклубы... возлагается на военкоматы под контролем и руководством штабов военных округов.

...4. Условия обучения.

а) курсанты дополнительного набора обучаются с отрывом от производства.

б) курсанты дополнительного набора обеспечиваются стипендией в размере 250 рублей.

в) продолжительность учебного дня - 10 часов.

г) ежедневно, кроме общевыходных дней, курсанты и летно-технический состав обеспечивается горячими завтраками и обедами.

5. Материальное обеспечение аэроклубов.

Аэроклубы обеспечиваются авиагорючим, запасными частями,специальным обмундированием, соответствующим финансированием.

Председатель ЦС Осовиахим СССР и РСФСР генерал-майор авиации Кобелев".

(РГВА, фонд 36609, д. № 20, л.д. 234, 237)

Общий тон вышеприведенной директивы показывает, что руководством СССР предпринимаются меры по сокращению сроков подготовки военных кадров для армии, в частности, подготовки военного летного состава. Ограничение приёма рабочей молодежи в аэроклубы указывает на то, какое большое значение придавало руководство СССР квалифицированным рабочим кадрам на время военных действий.

Н. ВЕЛЬГА