3 июля в современной Беларуси отмечают главный праздник - День освобождения, ставший поистине национальным торжеством. Казалось бы, прошло лишь несколько лет с момента его появления в календаре, а уже традицией и обязательными атрибутами главного праздника республики стали парады и народные гулянья. К сожалению, немногие помнят, что эта дата в белорусской истории впервые появилась задолго до 1990-х. Лишь спустя полвека с момента, когда его впервые отмечали, он возродился. Еще в далеком августе 1945 года было принято постановление ЦК КП(б)Б “О подготовке и проведении празднования 17 сентября - Дня воссоединения белорусского народа в едином Белорусском государстве”. Именно в этот день - 17 сентября, совместивший в себе две даты - освобождения и воссоединения, был впервые отмечен День освобождения Беларуси. Именно тогда состоялись первый парад и народные гулянья, завершившиеся торжественным салютом в честь освобождения нашей республики.

Накануне празднования первой годовщины освобождения на сессии Верховного Совета БССР, проходившей 3-5 июля 1945 года, председатель СНК БССР П. Пономаренко выступил с заявлением: “Актам гiстарычнага значэння з’яўляецца... прызнанне з боку Аб’еднаных нацый i Часовага Урада Польшчы заходнiх гранiц БССР, i прызнання такiм чынам гiстарычнай для Беларусi падзеi ўз’еднання беларускага народа i ўключэнне Заходняй Беларусi ў састаў адзiнай Беларускай дзяржавы назаўсёды”. Вскоре, чтобы не обижать “братскую Польшу”, 17 сентября - тогдашний “красный день календаря” – превратили в обычный. В связи с этим рассмотрим, чем же этот день столь значим для каждого белоруса, искренне любящего свою Родину.

Начнём с начала, т.е. с появления Польши. Не успело это, разумеется, исключительно миролюбивое государство появиться на карте Европы, как будущий польский диктатор маршал Пилсудский, напал в марте 1919-го на лежащую в руинах из-за Гражданской войны и интервенции Россию. Это был настоящий блицкриг. В июне того же года в Польшу прибыла 70-тысячная польская армия, созданная во Франции и сформированная в значительной степени из американцев польского происхождения. К весне 1920 года Франция прислала своих генералов и обеспечила поставки в Польшу 1494 орудий, 2800 пулеметов, 385,5 тыс. винтовок, 42 тыс. револьверов, около 700 самолетов, 10 млн. снарядов, 4,5 тыс. повозок, 3 млн. комплектов обмундирования, 4 млн. пар обуви, средства связи и медикаменты. И сразу же после этого Польша совместно с петлюровскими бандами вновь напала на Россию, собираясь включить в свой состав Украину и Белоруссию. Наполовину ей это удалось.

17 августа 1920 года в Минске начались советско-польские переговоры, а Пилсудский втайне от сейма подготовил и произвел захват части литовских территорий. Все попытки Лиги Наций возвратить Литве оккупированные Польшей земли успеха не имели. И тем более пустым звуком оказался протест Советского правительства, домогавшегося в это время мира с Польшей. За день до подписания Рижского мирного договора все польские дипломатические миссии за границей получили характерные указания: “Следует и дальше поддерживать враждебные Советской России элементы, как русские, так и украинские, белорусские и кавказские. Наши интересы на Востоке не кончаются по линии наших границ... Нам небезразлична судьба земель исторической Речи Посполитой, отделенных от нас будущим Рижским договором”.

По отношению к оккупированным на Востоке территориям Пилсудский проводил жесткую политику полонизации. 17 июня 1934 года по его приказу был открыт спецконцлагерь для политических заключенных в Березе Картузской. Белорусские школы и культурные организации преследовались. Вот несколько цитат из докладной записки белостокского воеводы Осташевского в министерство внутренних дел Польши (“Проблемы укрепления польского владеющего положения в Белостокском воеводстве”): “Рано или поздно белорусское население подлежит полонизации. Они представляют себой пассивную массу, без широкого народного сознания, без собственных государственных традиций. Желая этот процесс ускорить, мы должны одолеть древнюю белорусскую культуру” (ГАОО ГО, ф.6195, оп.1, д.28, л.16).

“В сельских волостях, где живёт белорусское население, должна быть, безусловно, поднята до высшего уровня материальная культура поляков. Это одно из принципиальных условий польской экспансии... Необходимо принять решение, чтобы всякий запас земли или частная парцелляция польских имений происходила при условии передачи земель в руки поляков и, если возможно, белорусским элементам, то только проявляющим тенденции ополячивания. Пролетаризирующийся белорусский элемент, идущий из деревни в город, подлежит там вообще более быстрой ассимиляции, чем в деревне... Речь идет о том, чтобы не уменьшать земельных владений поляков, ибо с точки зрения политики страны стоят выше те, в чьих руках земля” (ГАОО ГО, ф.6195, оп.1, д.28, л.4).

К середине 30-х годов около 43% белорусов были безграмотными, а студентов-белорусов не насчитывалось и двухсот человек. Свидетельствуют польские документы: “Вы-ражаясь кратко, наше отношение к белорусам может быть сформулировано так: мы желаем одного и настойчиво требуем, чтобы это национальное меньшинство думало по-польски - ничего взамен не давать и ничего не делать в ином направлении”. В случае если возникнет необходимость “этому населению что-нибудь дать и чем-либо его заинтересовать”, это может быть сделано лишь с целью “чтобы оно мыслило по-польски и училось по-польски в духе польской государственности” (ГАОО ГО, ф.6195, оп.1, д.28, л.16).

Массово закрывались не только учебные заведения, но и православные храмы. В 1938 году был принят специальный декрет президента Польской республики, зафиксировавший, что польская политика в отношении православия должна “последовательно привести к нивелированию русского влияния в православной церкви и тем самым ускорить процесс ополячивания среди так называемых белорусов” (ГАОО ГО, ф.6195, оп.1, д.28, л.7-8). До оккупации в Западной Белоруссии действовало около 400 белорусских школ, 2 учительские семинарии и 5 гимназий. К 1939 году все школы были окончательно преобразованы в польские, а две трети православных храмов превращены в костелы.

“Крэсы всходные”, как величали белорусские земли поляки, были всего лишь аграрно-сырьевым придатком их страны, а еще служили источником пушечного мяса. Причем использовать его храбрые паны планировали как на Востоке, так и на Западе задолго до 1939 года. В протоколе совещания №25 от 3.10.1935 года у начальника главного штаба Войска Польского отмечено в частности: “Правилом является - разрабатываем “Восток”, а после этого попытаемся решить “Запад” в рамках плана “Восток”.” (План “Восток” - план войны с СССР, план “Запад” - план ведения войны с Германией.)

В датированном декабрем 1938 года докладе 2-го (разведывательного) отдела польского Генштаба подчеркивалось: “Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке... Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто бы ни принимал участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно... Главная цель - ослабление и разгром России” (Z dziejow stosunkow polsko-radzieckich. Studia i materialy. T.lll. Warszawa, 1968. S.262, 287).

Международный фонд “Демократия” в Москве выпустил в 1998 г. сборник документов “1941 год”, в котором приводятся советские оперативные планы. Например, в плане 1938-го сплошь и рядом такого рода прогнозы: “...главные силы германской армии мы встретим, по всей вероятности, в районе Свенцяны-Молодечно-Гродно. Если будет немцами нарушен нейтралитет Латвии, то, возможно, что часть германских сил поведет наступление к северу от Двины. Барановичское направление будет занято поляками...”; “наиболее выгодным направлением главного удара будет проведение его по обоим берегам р. Неман с задачей разгрома сосредоточивающихся здесь германо-польских сил”; “Прорыв фронта противника позволит нам или развить операцию ударом по германской группировке на территории Литвы, или же нанести удар по Барановичской группировке поляков...”.

Что касается Запада, то еще 18 августа 1939 года польский посол во Франции Лукасевич в беседе с министром иностранных дел Франции Ж. Бонне отважно заявил, что “не немцы, а поляки ворвутся вглубь Германии в первые же дни войны!”. “...Одетые в сталь и броню, ведомые Рыдзом-Смиглы, мы маршем пойдем на Рейн...”, - распевали в Варшаве... Панство не ограничивалось пышными фразами. К маршу и на Восток, и на Запад готовились достаточно основательно. 4 марта 1939 г. польское командование после длительных экономических, политических и оперативных исследований закончило разработку плана войны против СССР. В протоколе совещания у начальника главного штаба Войска Польского №94 от 4.03.1939 года говорится: “Приступаем к разработке “Запад”. Эта работа может и должна продвигаться быстрее, чем предыдущая, так как принципы и методы испытаны во время разработки плана “Восток”.

25 сентября 1938 г. в беседе со своим американским коллегой тот же Лукасевич заявил: “Начинается религиозная война между фашизмом и большевизмом, и в случае оказания Советским Союзом помощи Чехословакии Польша готова к войне с СССР плечом к плечу с Германией. Польское правительство уверено в том, что в течение трех месяцев русские войска будут полностью разгромлены и Россия не будет более представлять собой даже подобия государства”.

22 марта 1939 года в Польше было объявлено о начале первой частичной и скрытой мобилизации (5 соединений) с целью обеспечения прикрытия мобилизации и сосредоточения главных сил польской армии! Начальник генштаба сухопутных войск Германии Гальдер 15 августа сделал в своем дневнике запись: “Последние данные о Польше: Мобилизация в Польше будет закончена 27.08. Следовательно, мы отстанем от поляков с окончанием мобилизации. Чтобы закончить мобилизацию к тому же сроку, мы должны начать ее 21.08. Тогда 27.08 наши дивизии 3-й и 4-й линий также будут готовы”. Поскольку немцы начали мобилизацию только 26 августа и закончили ее уже с началом войны, то, как видим, поляки в осуществлении мобилизационных мероприятий и в развертывании армии сильно их опередили. В общем, польские уланы уже вовсю готовились взять пики и сабли “в длонь” (в руки). Однако почему-то уже через несколько дней эти мужественные кавалеристы (лучшие в Европе) быстро устали рубить “в капусту” немецкие танки. И после того, как окончательно убедились в том, что “они не из фанеры”, сдали “истинным арийцам” землю “от можа до можа” (от моря до моря), образно говоря, за два дня и две недели.

Николай МАЛИШЕВСКИЙ, ИА REGNUM

Москву называют портом пяти морей, и обычно это название связывают с каналом «Москва-Волга», открытом в 1937 году. И это правильно. Но при этом забывают, что не менее значимым в этом названии является другой, мы его сегодня воспринимаем, как само собой разумеющееся, канал, открытый 59 лет назад, - Волго-Донской судоходный канал. С ним много связано историй, легенд, устных преданий, которые сегодня мало кому известны.

История канала, соединяющего Волгу с Доном, восходит ко временам Петра I. Ещё в 1690 году великий преобразователь задумал соединить с помощью канала Каспийское и Чёрное моря. Смело размахнулся первый Российский император, но не соразмерил свой замах с возможностями тогдашней России, и осталось от той задумки только необычное название одной железнодорожной станции между Камышиным и Волгоградом - «Петров Вал».

Шли столетия, вопрос Волго-Дона витал в воздухе, но не находил практического решения. На это было много причин.

14 мая 1918 года. Этот день - первая страница советской истории Волго-Дона. Ленин подписывает декрет о Волго-Донском канале. Его сооружение объявляется задачей первостепенной государственной важности. Но лихолетье Гражданской войны не позволяет вплотную заняться этим делом.

Начинается индустриализация страны и на повестку дня опять ставится вопрос о Волго-Доне.

Чтобы основательно проверить все расчёты и обоснования, на водоразделе вблизи станции Тундотово прорывается небольшой опытный канал. Здесь проводились различные эксперименты, изучались образцы креплений, фильтрационные свойства откосов. Но и у этого проекта оказались серьёзные недостатки - он не решал всех проблем, связанных с судоходством и орошением. Но был накоплен богатый фактический и научный материал, создавались уже первые отряды строителей, когда стране вновь пришлось взяться за оружие. В 1942 году на громадном пространстве междуречья начинается великая битва за Сталинград.

Окончилась Великая Отечественная война майской победой нашего народа в 1945 году. И через три года после войны от южной окраины Сталинграда до Калача развернулся фронт строительства Волго-Донского канала. Армия его строителей рассредоточилась по всему фронту, образовав отдельные районы стройки. Сюда двинулись колонны мощных грузовиков, тракторов, бульдозеров, скреперов, сюда шли железнодорожные составы с экскаваторами, портальными кранами и другой техникой. В знойной степи занимали исходные рубежи землеройные богатыри-шагающие экскаваторы, а на воде земснаряды. Оседлав технику, строители поднялись в наступление на полупустыню.

Утром 31 мая 1952 года Дон пошёл навстречу Волге. Свершилось! 11 июня 1952 года публикуется в газетах и передаётся по радио Постановление Совета Министров Союза ССР «Об открытии Волго-Донского судоходного канала». Более шести тысяч строителей награждаются орденами и медалями, а двенадцати присваивается звание Героя Социалистического труда.

Так гласят официальные сообщения и пафос публикаций тех лет. Восторженно о канале и его строителях писал Михаил Шолохов. В очерке «Первенец великих строек» (1952) – «Создавая великие сооружения, мы радуемся, мы улыбаемся, но это не самодовольная улыбка, а улыбка победителей, улыбка тех, кто уверенно глядит в грядущее счастье человечества...». Но, к великому сожалению, большой писатель ошибся. Великая стройка завершена.

Одним из руководителей строительства Волго-Донского канала был инженер-подполковник Лысов Александр Алексеевич, потом он строил Асуан в Египте и о нём в своё время писал Анатолий Аграновский в газете «Известия». С ним встречался писатель Виталий Гузанов, который передал мне его рассказ о Волго-Доне:

- Канал строили послевоенные зэки. Там были разные люди. Условия работы и быта их были невыносимы. Но сроки стройки канала были минимальны, и из этих людей выжимали всё. Кроме основной работы по строительству, они ещё должны были претворять в жизнь Сталинский план преобразования природы (был такой) – сажать лесозащитные полосы. Сколько этих людей умерло тогда, никто не считал. Если по Беломорскому есть какая-то статистика, то здесь даже нет упоминаний о том, что канал строили зэки. Это была ударная стройка. И канал длиной в 101 км с его 13 судоходными шлюзами, тремя насосными станциями, 13-ю плотинами и дамбами, семью водосбросами и водоспусками, 8-ю мостами, двумя аварийно-ремонтными заграждениями, паромными переправами, пристанями и приканальной стокилометровой автодорогой был построен менее, чем за четыре года...

Зачем такая спешность, такие затраты и жертвы?! Объясняется просто: стратегическая необходимость.

Не прошло и года с момента победы антигитлеровской коалиции над фашизмом, а в Фултоне (США) 5 марта 1946 года Черчилль обозначает идеи нового противостояния, где противником называется Советский Союз. Это практически начало «холодной войны», контуры которой намечены в «доктрине Трумэна», заявленной президентом США 12 марта 1947 года.

В своей книге «Крутые повороты» Адмирал флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов пишет: «После окончания войны в 1945 году мною был представлен десятилетний план проектирования и судостроения...». В этом плане подводные лодки стояли на третьем месте. На первом месте были авианосцы, вокруг которых и разгорелись главные споры. Программа военного судостроения лично интересовала И. Сталина, и он часто проводил консультации по этим вопросам. На одном из совещаний, где-то в начале 1947 года, произошёл случай, о котором не пишет и Кузнецов, да его и в официальной литературе нигде не встретишь. Он в полной мере относится к строительству Волго-Донского канала и похож на историю с линейкой Николая I при строительстве железной дороги Москва-Петербург. Об этом тоже рассказывают только легенды, нигде нет документального подтверждения. Этот рассказ я услышал от своего друга, доктора технических наук профессора Виктора Ивановича Толокнова, а ему об этом поведал бывший заместитель министра судостроения, который был на том совещании в 1947 году у И. Сталина:

- Шло совещание у Сталина по вопросам судостроения. Нарком ВМФ Николай Кузнецов, отстаивая строительство больших надводных кораблей, говорит:

- Товарищ Сталин, зачем нам строить подводные лодки в Горьком? Нам ими некого воевать в Каспийском море.

- Неправильно говорите, товарищ Кузнецов, - отвечает Сталин. Подходит к столу, берёт красный карандаш и идёт к карте, одновременно задавая вопрос Кузнецову.

- А на Чёрном море нам нужны подводные лодки?

- Да, - отвечает Кузнецов. - Если мы будем иметь там достаточное их количество, то завоюем полное господство в Чёрном море, а потом выйдем и в Средиземное...

- Правильно думаете, товарищ Кузнецов! А для этого мы сделаем... - и проводит две красные линии на карте от Сталинграда до Калача.

Вот здесь и решилась судьба Волго-Донского канала. Толчком для его строительства послужили подводные лодки, строящиеся в Горьком.

Каково это было время, подтверждает другая легенда, уже времён Н.С. Хрущёва, который смотрел не так далеко, как развенчанный им Сталин. Хрущёв отдавал предпочтение подводному флоту, пустив уже почти готовые крейсера на металлолом, что было большой глупостью. Но это уже совсем другая тема.

Перед Красноармейском, откуда начинается канал, на Сарептском полуострове с самого начала строительства была сооружена огромная фигура Сталина, которая выполняла роль маяка. Сегодня на её месте стоит маяк в виде памятника героям Волжской военной флотилии.

Сегодня Волго-Донской судоходный канал, сооружённый в 1948-1952 годах, воспринимается как нужное и необходимое сооружение. Его 15 шлюзов ежедневно преодолевают суда очень так называемого класса «Волгобалт» - это суда типа «река-море», и мало кто из молодых матросов, да уже и капитанов, задумывается о том, что это сооружение – одна из страниц нашей недавней славной истории.

Вадим КУЛИНЧЕНКО, капитан 1 ранга в отставке, ветеран-подводник

В отличной статье «Картошка в дефиците» (№17, «СИ» от 26 апреля 2011 г.) рассказывалось как в тяжелые годы войны предложенный академиком Т.Д. Лысенко новый способ посадки картофеля срезанными глазками верхушек с предварительной яровизацией сыграл огромную роль в обеспечении этим «вторым хлебом» населения, фронта, а также сырьем оборонной промышленности. Закономерно было обращение со «спасибо» к автору и его товарищам, а также присуждение им Сталинской премии 1-й степени, которая всеми была перечислена в Фонд обороны. Кстати, более поздние лауреаты Ленинских и Государственных премий, такие одиозные фигуры, как Хрущев с Аджубеем, Брежнев, Черненко, Громыко с сыном, никуда никаких премий не переводили, в отличие от президента Чехословакии, большого друга Советского Союза Людвига Свободы, который передал денежную часть международной Ле-нинской премии мира народу Вьетнама.

Однако заслуги Лысенко в деле обеспечения населения страны «вторым хлебом» этим не ограничиваются. Так, до революции, по словам В.И. Ленина, на национальных окраинах России царила патриархальщина, полудикость и самая настоящая дикость. Среди них – Таджикистан, бедная окраина бухарского эмирата. Русских в Таджикистане до революции было очень мало как, впрочем, и сегодня. Основными продовольственными культурами там были рис и пшеница, из которых пекли лепешки. Промышленности не было, сельское хозяйство велось дедовским способом.

В предвоенные годы было создано механизированное сельское хозяйство, производство хлопка увеличилось в несколько раз, построены десятки МТС, хлопкоочистительных заводов, создана энергетическая база, промышленность стройматериалов, горнорудная, легкая, пищевая, текстильная, мясомолочная. В создании всего этого выдающуюся роль сыграли посланцы России. Ну а для них картофель был необходим, и большая его часть завозилась из России.

Именно по предложению Лысенко в предгорьях Памира начали возделывать картофель с посадкой его в первых числах марта (так называемая «гармская картошка») и снятием урожая в конце мая, чем в значительной степени была снята картофельная проблема.

В годы войны Таджикистан принял сотни тысяч эвакуированных, ввел в строй свыше 20 предприятий и цехов, дал в фонд обороны около 1 млрд. рублей деньгами и облигациями, 49 тысяч пудов зерна, 151 вагон подарков, 532 тысячи теплых вещей, 123,8 тысяч овчин и многое другое. Сравните со 150 млн. рублей, внесенными в фонд русской православной церковью, о чем сегодня любят напоминать попы.

На фронте сражалось свыше 200 тысяч воинов из Таджикистана, более 50% партийной и 60% комсомольской организации республики. Много таджиков служило в военно-строительных частях и войсках НКВД. В таджикских госпиталях лечились десятки тысяч раненых воинов. Во всем этом огромная заслуга первого секретаря ЦК компартии Таджикистана Д.З. Протопопова, секретарей Кулябского обкома Назарова (позднее возглавлявшего совхоз Шахринау и сделавшего его одним из лучших в республике) и Кувшинова, Ленинабадского – Р.Я. Хамидова, Курган-Тюбинского горкома – Парамонова и др. Память их нигде не увековечена, а города Сталинабад, Ленинабад, Орджоникидзебад, Калининабад, Кировобад и др. давно переименованы. Русских сегодня в республике очень мало, промышленность и сельское хозяйство развалены, хлопка собирают столько, сколько собирали 50 лет назад. И как пишет газета «Азия-Плюс» в статье «Кого обманываем?» (27.04.2011), на рынках яблоки, чеснок китайские, картофель пакистанский, морковь киргизская. С сарказмом пишет автор: осталось завозить зелень с Урала. Ранее там же профессор Умаров писал: «Ситуация с питанием представляется тревожной. В стране имеют место массовые случаи недоедания и нехватки продовольствия, что чревато деградацией человеческого капитала».

В годы же войны еды хватало всем. В этом большая заслуга в том числе Героя Социалистического труда, лауреата Сталинской премии академика Т.Д. Лысенко и его учеников. Генерал Штеменко С.М. в книге «Генеральный штаб в годы войны» писал, что на следующий день после парада Победы «25 июня в Большом Кремлевском дворце состоялся прием в честь участников парада. Кроме виновников торжества на него были приглашены видные деятели науки, техники, литературы и искусства. В Кремль пришли стахановцы столичных предприятий, ударники колхозных полей. Всего приглашенных было более 2,5 тысяч человек. Деятели науки были представлены Президентом Академии наук

В.Л. Комаровым, академиками Т.Д. Лысенко, А.А. Байковым, П.Л. Капицей, Н.Д. Зелин-ским, А.А. Богомольцем, В.А. Обручевым, Л.А. Орбели, И.П. Бардиным, И.М. Виногра-довым, И.И. Мещаниновым, Д.Н. Прянишнико-вым, Н.И. Мусхелишвили, А.И. Абрикосовым».

В 1975 г. в Индии учредили высокую награду в память о выдающемся государственном деятеле Д. Неру. Одну из первых таких наград вручили И.А. Бенедиктову, сталинскому министру земледелия, потом послу в Индии. Он писал: «Лысенко был крупным талантливым ученым, что признавал и сам Вавилов, который, кстати, и двинул в науку молодого агронома. На основе работ Лысенко созданы такие культуры, как яровая пшеница «Лютеценс-11Х3», ячмень «Одесский – 14», хлопчатник «Одесский – 1», разработан ряд агротехнических приемов, в том числе яровизация, чеканка хлопчатника. Преданным учеником Лысенко, высоко чтившим его до конца своих дней, был и Павел Пантелеймонович Лукьяненко, пожалуй, самый талантливый селекционер, в активе которого 15 районированных сортов озимой пшеницы, в том числе получившие мировую известность «Безостая-1», «Аврора», «Кавказ». Что бы ни говорили критики Лысенко, в зерновом клине страны и по сей день преобладают зерновые, выведенные его сторонниками и учениками. Побольше бы нам таких «шарлатанов», давно, наверное, решили бы проблему повышения урожайности! Успехи же генетиков намного скромней. И не от слабости ли позиций, низкой практической отдачи их крикливые обвинения своих соперников? И потом, как бы ни драматизировались гонения на генетиков, многие из них, несмотря на критику, оставались на своих постах. Немчинов, Дубинин, Рапопорт, Жебрак - называю лишь тех, кого помню. Все они критиковали Лысенко и никаким репрессиям не подвергались. Да и сам факт того, что после его смерти, воспользовавшись благоприятным моментом, ключевые посты в биологической науке заняли его противники, говорит о многом. О том, например, что никакого «поголовного уничтожения» генетиков не было. И еще одно, на мой взгляд, показательное обстоятельство. Когда Вавилов был арестован по делу вредительской группы, сложившейся в Институте растениеводства, он сразу же, спасая себя, стал давать ложные показания на своих сослуживцев, в результате многие невинные люди были репрессированы. А Лысенко категорически отказался давать клеветнические показания на Вавилова, подчеркнув, что расходится с ним только по научным воззрениям. И никакое давление следователя не могло сбить этого волевого, стойкого и целеустремленного человека со своей позиции, это было абсолютно невозможно. Подтверждаю данные слова и как министр, который по долгу службы был обязан следить за борьбой различных направлений в сельскохозяйственной науке. Так вот, Сталин придерживался в науке именно таких принципиальных, одержимых своим делом людей. И терпеть не мог всякого рода карьеристов и проходимцев, которых после его смерти развелось множество. И которые не упускают возможности измазать грязью имена настоящих ученых, патриотов своей Родины». (Добров В. «Убийство социализма, или Как избавлялись от преемников Сталина». – М., Патриот, 2003, с. 127 -128).

Известно очень настороженное отношение Лысенко к шапкозакидательской кампании Хрущева по поводу освоения целинных и залежных земель. Он неоднократно подчеркивал, что надо осваивать эти земли в небольших количествах и посмотреть на результаты, что необходимо срочно развернуть научно-исследовательскую работу на этих землях и организовать на местах что-то типа «хай-лабораторий».

Работа же ВАСХНИЛ в годы войны заслуживает особого внимания. Так, Всесоюзный институт кормов разрабатывал способы залуживания аэродромов для их маскировки. В 1941 г. ученые ВАСХНИЛ Зубрилин и Зафрен разработали способ приготовления белково-витаминной пасты из зеленых растений для армии и тыла. Особое внимание уделялось бесперебойному снабжению армии здоровыми лошадьми и другим скотом. Изыскивались заменители остродефицитных лечебных и дизинфицирующих средств, витаминных добавок. Не прекращалась работа по выведению высокопродуктивного скота. В 1944 г. создана Костромская порода коров, а в совхозе «Караваево» разработан новый метод выращивания молодняка в неотапливаемых помещениях. В 1946 г. создана владимирская порода лошадей - тяжеловозов. В 1948 выведена терская порода лошадей, а в 1949 – русская рысистая. Создана курганская порода крупного рогатого скота, ливенская порода свиней.

Герои Социалистического труда Красичков в Таджикистане и Максименко в Туркменистане вывели ряд тонко- и длинноволокнистых сортов хлопчатника. И во всем этом заслуга Лысенко.

Среди моих родных, а мать была из крестьянской семьи, специалистов сельского хозяйства много, были и председатели колхозов, и директора совхозов и МТС и др. Отца после войны отправили на работу в Таджикистан, где я закончил школу, политехнический институт и отработал три года. Как и все школьники и студенты, 7 лет принимал участие в уборке хлопка. Был на освоении целинных и залежных земель в Казахстане. Работая в Горьком ведущим инженером- электриком около 20 лет вместе с товарищами ежегодно ездил на сельхозработы в совхоз «Нива» Лысковского района, а затем в колхоз «Путь Ленина» Тоншаевского района. Эти хозяйства были из лучших в области. Поэтому то хорошее, что сделал Лысенко для страны, мне хорошо известно, как и то, в каком плачевном состоянии сельское хозяйство находится сейчас.

С.Г. КРЮКОВ

Вопрос о «еврействе» Ленина антикоммунисты подняли в 1991 – 1992 гг., вскоре после падения КПСС и СССР. Коммунисты тогда промолчали. 17 октября 1995 г. А. Голенков в газете «Буревестник Дона» (г. Ростов) опубликовал на эту тему большую статью. Коммунисты промолчали. Сегодня антикоммунисты поднимают сей вопрос снова. Коммунисты не дают на него вразумительного ответа. В связи с вышеизложенным предлагаю отрывок из той моей статьи почти 16-летней давности.

Ленин – «еврей»? Нет. Для этого отрицания есть веские документальные и разумные доводы. Вот они.

В 1924 г., вскоре после кончины Ленина, ЦК РКП(б) поручил его старшей сестре, коммунистке А.И. Ульяновой-Елизаровой, собирание документов о семье Ульяновых-Бланков. Она обнаружила в архиве департамента полиции царской России «справку» о том, что дед Ленина по матери (Марии Александровны) был евреем из Житомира Израилем Бланком. Об этом никто никогда в семье Ульяновых не слыхал. Провели расследование. Оказалось, что в XIX в. среди российских чиновников было трое с немецкой фамилией Бланк: двое русских и один еврей. Отцом Марии Александровны (матери Ленина) был один из двух русских – Александр Дмитриевич Бланк, служивший по медицинской линии и дослужившийся до дворянина, что по тогдашним законам Российской империи для еврея было бы недоступно. Дед Ленина по отцу, Николай Ульянов, был из астраханских крепостных крестьян, но выкупивший у своего помещика «вольную» на себя и свою семью. Он дал одному из своих сыновей, Илье Николаевичу Ульянову (отцу Ленина), возможность получить аж высшее образование – окончить физико-математический факультет Казанского университета. И.Н. Ульянов служил по педагогической линии и тоже дослужился до дворянина (в 1882 г. награждён орденом св. Владимира, что давало ему право на потомственное дворянство). Оба деда Ленина, а также его отец и мать в разных документах значились по национальности – «великороссы», т.е. «русские».

Так о чём речь?

Никогда царская полиция, царская жандармерия, царский суд, царские генералы, воевавшие в Гражданскую войну 1918-1922 гг. «за Русь, за русских», даже не заикались о «еврействе» Ленина. А.Ф. Керенский, учившийся с Лениным в одной гимназии, бежавший из России и с 1940 г. живший в США до самой своей смерти в 1970г., ненавидевший Ленина и коммунистов, не говорил ни слова о «еврействе» Ленина. Л.Д. Троцкий – тоже, а ведь ему была известна, как члену политбюро ЦК РКП(б) в 1924 г., эта «справка» о «еврействе» Ленина. Что Троцкий! Гитлер с Геббельсом не вякали, что Ленин еврей! Все документы и здравый смысл говорят о фальшивости пресловутой «справки», хранившейся в полицейском архиве, скорее всего, «на всякий случай».

Что касается якобы особой симпатии Ленина к евреям – очередная «утка». Фактами сие не подтверждается. У Ленина был один главный критерий оценки человека: или труженик, или эксплуататор; тут национальность – не в счёт. Известна идейная борьба Ленина с «Бундом» (с идиша – «Союз») с 1900 по 1917 гг. (см. ПСС, 5-е изд., тома 4-17, 19-27, 30, 39, 46-49), закончившаяся идейным разгромом бундовцев.

А вообще, будь наш Ленин хоть двойной еврей (как, например, Маркс), наше отношение к нему не изменилось бы. (Так же, как, например, к нашим Свердлову, Кагановичу, Мехлису, Драгунскому, Исааку Дунаевскому.)

Мы - интернационалисты. Были. Есть. Остаёмся.

Алексей ГОЛЕНКОВ