О героической судьбе родного брата, танкиста-касимовца, мне рассказала ветеран труда, долгое время работавшая бухгалтером в гороно города Касимова Рязанской области, Ольга Степановна Ефремова. В их семье, проживавшей поначалу в селе Дмитриево Касимовского уезда у отца Степана Сергеевича Антонова, который родился 4.04. 1893 г. в селе Дмитриево, а умер 3.03. 1986г. в Касимове, было много детей. Интересно, что папа будущего танкиста Виктора Антонова, о ком и пойдет речь, женился последовательно на 3-х родных сестрах: Ольге, маме Сергея (†), Виктора (†) и Валентины. Второй женой стала Елизавета - она мама Ольги и Александра. И третьей супругой была Софья (1913г. -†1994г.), она мама Владимира. Кроме этого, в Дмитриеве утонул в детстве еще один член семьи – Вова. И еще одна Оленька умерла в младенчестве от дифтерита. Валя, что была постарше, заразилась в детсадике – притащила болезнь в дом и заразила сестру. Потом Антоновы жили на улице Воровского, 6 в Касимове и в других местах города…

Виктор, родившийся в декабре 1920 года, был черноволосым пареньком небольшого роста, хорошо сложенным, подвижным. Вместе с братом Сергеем, 1919 года рождения, они увлекались спортом. Имели значки «ГТО» и мечтали о службе в Красной Армии. Витя больше о военном училище грезил. Поэтому и поступил в Киевское танковое незадолго до Великой Отечественной войны. Отучившись один год, Виктор приезжал домой в отпуск. Все бегал. Его в деревне спрашивают: «Ты чего в одних трусах?». А он отшучивался на пробежках: «У нас в Киеве все так бегают!». Занимался усердно, был усидчив. Отцу из Киева, где служил писал: «Папа, я совсем не выхожу в город, не беру увольнительных…». В июне 1941 г. окончил училище с отличием в звании младшего лейтенанта. Война застала на учениях в 5 км от столицы Украины, куда выехал еще в мае со своей танковой частью. До декабря 1943 г. служил на одном фронте с родным братишкой -  Сергеем. Их, погодков, призвали вместе, в конце 30-х годов. Но увидеться в пылу сражений не довелось. В 1943 г. Виктор был уже командиром тяжелого танка «Клим Ворошилов», или «КВ». Боевая машина с толстенной 75-мм броней, оснащенная мощной пушкой и тремя пулеметами. К этому времени он, Виктор, уже имел звание лейтенанта. Сражался и на Курской дуге. Умело командовал экипажем из 5 человек…

В Смоленской операции 1943 г. в кровавом бою тяжелый танк лейтенанта Виктора Антонова был разбит. Скорее всего, первый выстрел был болванкой с «тигра» и предательским – не в лоб, где броня была толще – до 100 мм. Выжил лишь командир машины, Виктор Антонов. Но осстался калекой на всю жизнь. Одну ногу ему оторвало, вторую перебило. Тем не менее смог  настроить себя психологически – помогла офицерская выучка - и оказать себе первую помощь. Финским ножом перерезал сухожилия, а подручными «жгутами» остановил кровь и перевязался. Остался в тылу у немцев – наши войска, видно, отступили. Неделю валялся под танком. Весь жиденький в этом году снег объел вокруг себя – это как лошади, которых мальчишки угоняли и бросали в лесу привязанными проволокой и те всю землю вокруг себя съедали. Зима 1943 года выдалась морозной, без сугробов. Из близлежащего селения женщина с девочкой поехали на саночках в лес за дровами и увидели – хворост шевелится! Довезли тяжелораненого до города. Мундир сожгли. Нашли «хирурга». Точнее фельдшера. Напоили Витю самогоном. Культю «лекарь», стянув концы кожи, зашил, а вторую конечность - отпилили двуручной обычной пилой. Порядки при гитлеровцах были строгими. Чуть что – расстрел. Поэтому горе-эскулап, видать, смалодушничал, струсил. Не только в полицию заявил, но, и, перестраховавшись, сдал  тяжелораненого русского командира в комендатуру. Женщина с девочкой, кстати, исчезли бесследно, как ни искал их Виктор после войны, когда приехал за необходимыми документами в места, где воевал. Скорее всего фашисты пустили спасителей лейтенанта, как говорится, в расход. Так Виктор попал в плен. Хоть и недолго там был, но горя успел хлебнуть с лихвой. Отцу, Степану Сергеевичу, в Дмитриево, где уже второй голодный год семья жила у его бабушки, принесли «похоронку», но с текстом более ужасным, чем смерть: «Ваш сын Виктор Антонов пропал без вести»…

Вернувшись на Родину, танкист рассказывал родным, что жили пленные в бараке, за колючей проволокой. Ни одна крыса, бывалыча, не пробежит мимо заключенных – быстро ловили и ели. Другим, здоровым, было проще, а здесь выше икр отрезаны обе ноги. Ничего – приспосабливался, что-то для заключенных мастерил, за это его кормили. Потом, после войны, навыки различных ремесел, что освоил там, пригодились при работе в часовой мастерской г. Касимова. Война для  Виктора закончилась в сентябре 1945 г. Прошел фильтрацию в своих спецслужбах. Прибыл домой – голова круглая, а волосы на ней большие и «ежиком» стояли. Это от нервов, голода. Прирезали телка, и отец повез Витю в Москву к брату Сергею, который служил в разведке, пленив еще в 1941 году троих фашистов вместе с «фольмерами» (автоматами) и лошадьми (об этом подвиге, отмеченном Орденом Красной Звезды, писали «Известия» тех лет), – удостоился чести учиться во время войны в Алма-Ате на чекиста. Служил в СМЕРШ (в доме отца сохранился портрет Сергея работы неизвестного художника). Работал в Москве, потом долгое время был председателем спорткомитета г. Касимова. Приехал Виктор в гости к брату с кожаными черными наколенниками. Брат, не спрашивая, прошел в комнату, где спал отец, поняв все без слов, – брату нужна помощь…

Трех дочерей и двух сыновей вырастил за свою жизнь Виктор, женившись после войны. Без ног на протезах передвигался вперевалочку, без палочки! Друг у него был Павел Труняков, летчик – поддерживал в нем дух. Почему, так, а не на доске с колесиками отталкиваясь чем-то на вроде «лыжных» палок, как киногерой Кирьян Инютин в известном фильме? Да были при Хрущеве гонения на инвалидов! Даже касимовский поэт, родом из Клетино (ранее Калетина, а назвали так деревню потому, что рядом был скотомогильник и заводчики Баташовы из поселка Гусь-Железного, тайно хоронили здесь замученных крепостных крестьян),  Евгений Маркин (1938-1979) – его стихи вошли в известную антологию «Строфы века», к этому прикасался. В областной молодежной газете «Рязанский комсомолец» 9 апреля 1958 г. была опубликована статья «Ни красоты, ни вида от этих «инвалидов» – фотообвинение» – так этот материал назывался…

Раны беспокоили Виктора до смерти. Кости то и дело нарушали кожу на культях. Кровоточили язвы. В тазике с марганцовкой спасался. Три раза пилили еще кости Виктору. Отец в Москву возил. Устроился в Касимовское ремесленное училище (так называемый «цыплятник») чертежником. Потом оно стало ПУ-13 – там работал. Затем стал часовых дел мастером. Давно в 1983 г., перебрался на старое касимовское кладбище. Вечная память тебе, командир.

Олег РОМАНОВ

Однажды друг детства, тяжело раненный в 1941 году под Москвой, привел Григория Дутина во франкфуртский клуб, где встречаются немецкие ветераны минувшей войны - «познакомиться со своими ребятами».

«Там оказалось пятнадцать человек, - рассказал советский ветеран - Всех попросили зарегистрироваться, указать, кто где служил. Мой друг подошел, его записали, а я стою в стороне, а тот, кто регистрировал, говорит мне, а вы чего не подходите. А я, говорю, не из ваших подразделений. Мой друг тогда говорит мне: подойди и скажи, откуда ты. Я подошел. Мне вновь задали вопрос: из какой части? Отвечаю: вторая дивизия народного ополчения Сталинского района Москвы. Тот хлопает глазами: чего? я не понимаю. Тогда мой друг стал ему разъяснять, и все, бывшие в зале, услышав наш разговор, сразу сдвинули столы, посадили меня посередине. Они мне свое рассказывали, а я им свое. Мы просидели там почти целый день. Обедали, потом кофе пили,  потом шнапс заказали. Ну, я хотел рассчитаться. Они говорят: нет, ты наш гость».

Григорий Лазаревич Дутин /Дутине/ - человек с поистине уникальной биографией. Русский по отцу и немец по матери, он родился в 1922 году во Франкфурте-на-Майне, где жил как гражданин Германии до 1936 года, и потом вновь поселился на берегах Майна в начале 90-х годов, с легкостью восстановив немецкое гражданство. А между этими масштабными вехами своей жизни - защищал в 1941 году в рядах народного ополчения Москву, сидел затем как немец в трудовом лагере, откуда бежал, а в 1945 году... уже брал Харбин, после войны трудился «на гражданке» в России, заработал, тем не менее, немецкую пенсию, пользуясь сейчас почетом, уважением и деятельным вниманием со стороны своих обеих родин. В эти дни он добавил к своим наградам, среди которых Орден Отечественной войны II степени, юбилейную медаль «65 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».

«Я очень богатый человек, потому что у меня две родины, - рассказал ветеран. - Здесь я скучаю по Москве, а когда я в Москве - по Германии. По-русски моя фамилия Дутин, Григорий Лазаревич. По-немецки - Дутине. Я здесь родился в 1922 году. Отец попал во Франкфурт-на-Майне, будучи русским военнопленным. Вместе с будущей женой, немкой, работал на фабрике. Отец участвовал в Германии в коммунистическом движении, и, когда начались преследования, ему пришлось бежать обратно на родину. А мы, члены семьи, в 1936 году приехали в Москву к отцу. Учился я вначале в русской школе. Там мне долго продержаться не удалось, потому что мальчишки меня дразнили «немец-перец, кислая капуста - съел мышонка без хвоста и сказал: как вкусно». И мне пришлось все время с ребятами драться. В один прекрасный день я маме сказал, что больше в школу не пойду. Поступил в немецкую школу имени Карла Либкнехта. В параллельном классе учился Маркус Вольф. В 1938 году школа была закрыта. Хотел поступить в ФЗУ /фабрично-заводское училище/, а без 7 классов туда не брали, и я пошел работать учеником-электромонтером на ткацко-прядильную фабрику.

«Многие сейчас говорят, что так страшно было в сталинские времена. Я этого на себе не почувствовал. Вот примеры. У меня была ночная смена, и мы с напарником начали хулиганить, боролись, он меня все прижимал в угол к стенке... А в углу стоял на постаменте бюст Сталина, и я как толкнул этот постамент. Помню, оглянулся, а он так покачался, покачался и упал, пол цементный был, и бюст - вдребезги. Я к чему говорю - меня не посадили. Профсоюз пригласил на разбирательство, потом - комсомольская организация. Как это случилось? Я объяснил, и мой напарник тоже сказал, что вот боролись и так получилось. Мне дали аванс с зарплаты. И я пошел на Кузнецкий мост, где был магазин «Знамя», в котором продавались всякие бюсты, знамена и подобные атрибуты. Я купил там бюст, и с этим бюстом в обнимку пришел на фабрику, поставил его обратно на постамент. И все - меня не арестовали и не посадили. И опять же на заводе у меня второй такой случай был. Работал тоже в ночную смену. Я должен был установить в цехе новый мотор для нового станка, который был куплен в Германии. Приготовил салазки, все разметил, залил цементом, потом стал крутить мотор. Мне показалось, что он туго вращается. Решил, что, наверное, перетянуты скользящие подшипники. Я шпильки освободил, стал молоточком так постукивать, пробовал - легче или тяжелее. Потом стукнул посильнее - и совсем заклинило, повернуть не могу. Я ничего сделать не мог - последний удар, и чугунная крышка разлетелась вдребезги. Меня опять не посадили»...

«Когда началась война, - продолжал ветеран, - все ребята нашего двора в тот же день пошли в военкомат. Нас, наверное, было человек 10-12, и никто из нашей группы, кроме меня, не пережил войну. Нас посадили в большой комнате, переписали всех. Помню, принимал нас капитан Матрин. Говорит, ребята, идите домой, сейчас мы еще не берем никого. Потом возьмем и не забудем. 3 июля выступал по радио Сталин. В своем выступлении он призвал создавать народное ополчение. И 6 июля ополчение уже создавалось. Отец пошел в ополчение, я отправился его провожать. Это в Сталинском районе было. И отец мне говорит: «Давай, оставайся со мной, все равно со дня на день тебя в армию возьмут». Я отвечаю, ну что же, давай, и остался. Никаких документов у меня при себе не было. Меня комиссар не хотел принимать, но отец хлопотал и добился. В общем, я попал во вторую дивизию народного ополчения Сталинского района.

В ней прослужил до 16 октября, пока не попал в окружение. Это было под Вязьмой, село Богородицкое. Коридор был где-то, наверное, 500 метров ширины и около километра длиной. И вот через него - между двумя косогорами - мы и выходили. Он весь простреливался сверху кинжальным огнем. Отец был ранен, его я потерял, не знал, где он и что с ним стало. Лишь в 1944 году я узнал, что отец жив, а он, в свою очередь, тоже считал, что меня давно нет в живых. Когда мы вышли - заградотрядов тогда еще не было, - натолкнулись на оцепление - кто был с оружием, отделили в одну сторону, кто без оружия - в другую. Что стало с этими людьми, я не знаю. Я любил оружие и своего при выходе из окружения не бросил. У меня даже был трофейный «Парабеллум» в кармане и винтовка была. Но когда посмотрели красноармейскую книжку, где было написано, что я по национальности немец и родился в Германии, сразу увели в сарай. Там сидел лейтенант в форме НКВД, узбек. Он посмотрел мою красноармейскую книжку и закричал: «В армию пошел! Шпионить!» И в таком духе. Однако ни там, ни позже меня не били. В общем, попал я, короче говоря, в хороший по тем временам лагерь - на Урале. Работал электриком на Уральском трубном заводе в Каменск-Уральске. Хлеба нам много не давали. В день 2 раза по 200 граммов, два раза - чечевичную похлебку, по 12 часов работали».

Последующие несколько лет, ничего не зная о судьбе родителей, Григорий Дутин трудился в качестве заключенного на производстве, пока случайно весной 1944 года не оказался на воле. То, что произошло после побега и до зачисления в том же году в военное училище, напрочь опровергает бытующие сегодня представления о той эпохе как о тотально жестокой и совершенно черствой к людям. Ведь нашлись абсолютно незнакомые граждане, дававшие еду изможденному, еле волочившему ноги от голода парню. Ему помогали железнодорожники, патрульные, милиционеры, военные следователи, сотрудники военкомата. Не по долгу службы, а по зову совести и доброте души; зачастую идя на риск, они в различных ситуациях спасали чужого, записанного, к тому же, немцем мальчишку, которому угрожало возвращение в лагерь. Эта невероятная эпопея завершилась тем, что в новой красноармейской книжке фамилия Дутине превратилась в Дутина, национальность из немецкой в русскую, место рождения из Франкфурта-на-Майне в Москву, а обладатель этого документа стал курсантом танкового училища, который в марте 1945 года отбыл в звании сержанта на Дальний Восток в составе отдельного самоходного артиллерийского дивизиона, с которым после начала войны с Японией с боями дошел до Харбина.

После войны ветеран работал электриком, стал радиолюбителем и «Почетным радистом СССР», научился самостоятельно делать телевизоры, а потом 33 года занимался их ремонтом, работая в Москве в телевизионном ателье в доме 26 на Кутузовском проспекте, где жил Брежнев, вначале радиомехаником, потом - бригадиром, начальником производства, главным инженером и директором. Затем еще работал несколько лет на военном производстве. По-немецки вновь заговорил в 1991 году, а вскоре поселился на той же самой улице и почти на том же самом месте, где родился в 1922 году...

«Мне очень везло в жизни. В 99 процентах встреч я попадал на хороших людей», - поведал в заключение ветеран, вся удивительная жизнь которого является примером торжества человечности в грозную и суровую эпоху, прошедшую под знаком войны.

Сергей ЛАТЫШЕВ, ИТАР-ТАСС

2 декабря 1998 г. автор статьи находился по приглашению на приеме в Посольстве Республики Куба по случаю 42-й годовщины Революционных вооруженных сил Кубы. В этот день в 1956 году небольшая группа молодых революционеров во главе с Фиделем Кастро, прибывшая на морской шхуне Гранма, ставшая затем легендарной по типу корабля революции Авроры, высадилась на территории Кубы и вступила в героическую борьбу с диктатурой американского ставленника Батисты.

На приеме присутствовали многие военачальники – маршалы Соколов, Язов, Куликов, генерал армии Говоров, а также военные иностранные атташе ряда государств. Моим собеседником за столом оказался военный атташе Польши, моложавый полковник, окончивший советскую академию, прекрасно говоривший по-русски. Я рассказал ему о своих родственниках - участниках Великой Отечественной войны, среди которых были три участника Парада Победы в 1945 году в Москве на Красной площади. Подполковник Савочкин Н.В. также был участником парада 7 ноября 1941 г. на этой же площади. Среди моих родных были генерал Крюков Б.Т., Герой Советского Союза Балуков Н.В., сегодня, к великому сожалению, их нет в живых. Мой отец Крюков Г.Т., трое родственников участвовали в освобождении Польши, награждены советскими орденами. Польских наград ни у кого из них нет, чему я сегодня очень рад. Я сказал полковнику, что ордена Польши утратили значимость и ценность в связи с проводимой антироссийской и антисоветской политикой Правительства современной Польши. За освобождение Польши от фашистов погибло более 600 тысяч советских воинов, могилы которых находятся на ее территории. В Польше были демонтированы памятники маршалам Коневу и Рокоссовскому, кстати, поляку по происхождению,

Атташе Польши тут же высказался в том смысле, что, мол, Рокоссовский ваш «ставленник»! Я ответил, что Рокоссовский в 1941 году спас Москву от фашистов, в его армии были легендарные панфиловцы, кавалеристы генералов Доватора и Плиева, танкисты генерала Катукова, пехотинцы генерала Белобородова. Эти военачальники стали впоследствии Героями и дважды Героями Советского Союза. А 16 армия под командованием Рокоссовского выдержала основной удар немецкой танковой группировки, перекрыв путь к столице на Ленинградском и Волоколамском шоссе. Через год фельдмаршал Паулюс, командующий плененной сталинградской немецкой группировки сдал личное оружие тогда еще генералу Рокоссовскому. В 1943 году на Курской дуге Центральный фронт под командованием Рокоссовского выстоял и затем без оперативной паузы перешел в наступление и его войска одними из первых форсировали Днепр, создав условия для освобождения Украины и Белоруссии, а в дальнейшем и Польши.

Исторически оценены заслуги Рокоссовского назначением его командующим Парадом Победы 1945 г. Послевоенные заслуги в укреплении вооруженных сил СССР, Польши и позднее стран Варшавского военного договора не менее важны для сохранения мира в Европе. В 1949 году маршал Рокоссовский по соглашению советского и польского правительств назначается Министром национальной обороны Польши, заместителем Председателя Совета министров и избирается членом Политбюро Польской объединенной рабочей партии. Благодаря его действиям на посту министра, в Польше не произошли кровавые события в 1956 году, как в Венгрии, что спасло Польшу от гражданской войны. Однако, несмотря на то что он был Маршалом Польши, освобождается от занимаемых постов и возвращается в СССР, как пишут историки с одним небольшим чемоданом личных вещей. Не стоит забывать, что при его непосредственном участии польская армия была перевооружена современным советским оружием, тысячи польских офицеров, включая генерала Ярузельского, будущего президента Польши, окончили советские военные учебные заведения, в том числе военные академии. Армия стала одной из сильных в Европе, что, естественно, не нравилось западным правительствам и США, как и то, что Польша по экономическим показателям входила в десятку крупнейших развитых стран мира, – не без огромной помощи СССР. Но к настоящему времени все это забыто, вычеркнуто из истории, все добрые отношения давно порваны и предметом постоянного муссирования является «Катынская трагедия», а также предвоенный договор СССР и Германии 1939 г. Некоторые политики договорились до того, что в агрессии обвиняют СССР, а не фашистскую Германию, забывая при этом, что в 1920 году Польша напала на Советскую Россию и захватила Киев и Минск, при этом были уничтожены десятки тысяч русских военнопленных.

Можно добавить из фактов личной жизни, когда в 1943 году мой отец был направлен по распоряжению Рокоссовского с фронта на учебу в артиллерийскую академию, где и проучился на курсах при ней. Знакомы были лично мои родственники с маршалом Коневым, который вручал отцу и офицерам 86 Краснознаменного артиллерийского полка ордена за участие в Берлинской операции и освобождение Чехословакии.

Но как сохраняется в нашей стране память о маршале Рокоссовском, дважды Герое Советского Союза, кавалере Ордена Победы, награжденного семью орденами Ленина и девятью иными орденами, а также многими высшими орденами других стран, можно сказать особо.

Так, в Москве, где маршал прожил более четверти века, нет до настоящего времени памятника, если не считать таковой в городе Зеленограде. На доме, где он проживал по ул. Грановского (ныне Романов переулок), нет даже мемориальной доски. Нет ни музея, ни экспозиции в квартире, дача в подмосковной Тарасовке, подаренная Сталиным Рокоссовскому сразу после войны, и оформленная как подарок из личных средств вождя, недавно сожжена. Имя Рокоссовского носит лишь один из московских бульваров.

К 100-летию со дня рождения Рокоссовского в 1996 году намечались такие мероприятия, как изготовление памятной медали и установка мемориальной доски на доме, где он жил и многое другое, – они не выполнены.

В Нижнем Новгороде на улице Рокоссовского в одном из скверов есть бюст маршала и стела с орденом Победы. Этот прекрасный ансамбль установлен, в память поляку по происхождению, но признанному выдающемуся советскому полководцу, давно уже считающемуся русским. При этом, в г. Горьком (ныне Н.Новгороде) по сведениям моего друга полковника Захацкого Б.Н. в 1956-1968 годах бывшего старшего адъютанта Рокоссовского, он никогда не был в Горьком. Но среди участников войны-горьковчан многие из тех, кто воевал под его командованием сохранили о нем самую светлую память.

В разговоре с польским атташе, я отметил, что и другому поляку Дзержинскому, установлены памятники в городах Н. Новгороде, Дзержинске и Балахне и его именем были названы улицы.

С.Г. КРЮКОВ

В средние века славянские народы оказались зажатыми «между молотом и наковальней». Если с востока на них давили дикие орды азиатских кочевников, то с запада наступали закованные в латы крестоносцы. В 1380 г произошла Куликовская битва, в которой объединенные силы русских княжеств нанесли тяжелое поражение татарской орде. Однако агрессия германских рыцарей с запада продолжалась. В 1409 г. магистр Тевтонского ордена Ульрих фон Юнгинген объявил находящимся в унии (военно-политическом союзе) Польше и Литве очередную войну.

В начале боевых действий тевтонцы глубоко вклинились на польскую территорию, но к октябрю поляки оправились от удара и вернули часть своих земель. С наступлением зимы мобильные операции прекратились и обе стороны подписали временное перемирие. Зимой в Бресте состоялось военное совещание союзников, на котором был выработан план войны с орденом: поляки собирались в городе Зольборже, а литовцы и русские двигались на соединение с ними со стороны реки Нарев. Соединенные силы должны были наступать на город Мариенбург и взять его.

В начале июля 1410 г. польская армия под командованием короля Ягайлы соединилась с русско-литовскими войсками под командованием князя Витовта. 9 числа силы союзников перешли границу Тевтонского ордена. Магистр двинулся им навстречу. 12 июля было получено известие о вступлении в войну Венгрии на стороне крестоносцев. Поэтому было принято решение дать бой германцам до подхода венгерской армии. По пути был взят замок Гильбенбург, а 14 июля войскам дали отдых.

15 июля прошли небольшое расстояние и расположились в лесу возле озера Любань, которое прикрывало правый фланг. Вскоре разведка донесла о появлении крестоносцев. Магистр ордена выслал польскому королю и литовскому князю два меча как вызов на битву. Они его приняли, и армия союзников вышла на равнину. Силы соперников отличались как по численности, так и по составу.

Армия тевтонцев насчитывала 11 тысяч человек: 4 тысячи рыцарей и оруженосцев, 3 тысячи тяжело вооруженных пехотинцев и 4 тысячи арбалетчиков. В войска союзников входили поляки, русские, литовцы, жмудь, волохи, татары, чешские и моравские наемники. Отрядом чехов командовал национальный герой Чехии Ян Жижка. Численность польских войск составляла 15-16 тысяч. Русско-литовская армия не менее 8 тысяч и 3 тысячи татар. Германцы превосходили противника в дисциплине, уровне боевой подготовки, системе управления войсками и разнообразию вооружения. Союзники имели превосходство в численности войск и их маневренности, а также разработали более грамотный план ведения боя.

Сражение происходило на пространстве площадью около 4 кв. км между селениями Грюнвальд, Танненберг и Людвигсдорф. Поле боя представляло довольно ровную местность, которая имела несколько невысоких холмов и незначительные овраги. На месте битвы крестоносцы оказались раньше своих противников и время напрасно не теряли. Выбранная магистром Ульрихом фон Юнгингеном позиция на гребне холмов между деревнями Танненберг и Людвигсдорф имела ряд преимуществ. Войска ордена были построены не в три, как обычно, а в две линии. Вследствие этого оказалась растянута линия фронта, которая уперлась флангами в деревни. Из-за этого, чтобы окружить тевтонцев с флангов, коннице противника пришлось бы пробиваться сквозь деревенские огороды и заборы. Протяженность линии фронта составила два с половиной километра.

На правом фланге крестоносцев стояли 20 знамен под командованием Лихтенштейна, на левом фланге - 15 знамен маршала Валенрода; вторую линию составили 16 знамен под командованием магистра. Бомбарды (артиллерийские орудия того времени) были выставлены впереди войск и прикрыты с боков арбалетчиками. Руководство ордена много внимания уделяло развитию артиллерии. На литейном дворе был отлит ряд пушек. Из них выделялась «Бешеная Грета» калибром 680 мм. При транспортировке ее ствол разделялся на две части и перевозился на двух огромных телегах. Вес ядер составлял от 450 до 585 кг. Перед тевтонскими шеренгами были выкопаны так называемые «волчьи ямы», на дне которых вбиты колья, а верх замаскирован жердями с дерном. В них должны были проваливаться солдаты противника при атаке. Расположив свои войска на вершине холмов, фон Юнгинген вынуждал союзников атаковать его, поднимаясь в гору. При этом его резервы, расположенные за холмами, были для них не видны. В случае флангового окружения первой линии крестоносцев поляки сами оказывались зажатыми между передовыми полками ордена и его резервами.

Боевой порядок союзников состоял из трех линий - передовой, средней и тыльной. Правый фланг занимали русские, литовцы и татары под командованием Витовта, левый - поляки воеводы Зындрама. В центре расположились смоленские полки князя Юрия Мстиславовича.

Сражение началось атакой татарской конницы с правого фланга. Немецкие артиллеристы успели выстрелить из бомбард по два раза, и были смяты. Таким образом, пушки первый раз использованные в таком крупном сражении (до этого они применялись при осаде и обороне крепостей), не оказали серьезного влияния на ход битвы. Стрелы отскакивали от рыцарских доспехов, и начался ближний бой. В итоге были переломаны копья и в бой пошли мечи и секиры. Почти час длилась схватка, после чего магистр бросил в бой свои основные силы - сотни закованных в железные панцири рыцарей Валенрода, которые опрокинули татар. В итоге в бой вступила вторая линия русско-литовского войска. Однако их силы также оказались смяты и отброшены крестоносцами. Наиболее долго сопротивлялись Виленская и Трокская хоругви (военные подразделения того времени), но и они начали отходить.

В центре битвы обеспечили себе бессмертную славу три смоленских полка. Смоляне проявили потрясающее мужество, стойкость и высокое воинское умение. Один из полков был полностью уничтожен, но два других прорвались к левому флангу и присоединились к сражавшимся там полякам. Теперь началось наступление первой линии польских войск воеводы Зындрама в составе 17 хоругвей. Полякам удалось прорвать линию крестоносцев, но тут возвратились рыцари, преследовавшие литовцев, и ударили во фланг. Здесь они опять встретили упорное сопротивление смоленских полков, которые и спасли воинов Зындрама от разгрома.

Бой продолжался с попеременным успехом, и пал стяг короля Польши. Вперед была брошена вторая польская линия войск, которой удалось оттеснить солдат Лихтенштейна. Наконец магистр ордена двинул вперед свои 16 резервных знамен. Их задача состояла в следующем: зайти полякам во фланг и окружить части воеводы Зындрама. Им наперерез пошла третья линия польских войск, и сражение подошло к своей кульминации. В этот момент на правом фланге русские полки перешли в резкое наступление, что полностью обескуражило тевтонцев. Их рыцарский строй распался. «Железный кулак» превратился в «растопыренные пальцы». Командующий крестоносцев растерялся и отдал приказ о переводе резерва на правый фланг. В это время собранная воедино союзная армия также двинулась в контратаку, и сумела прорвать линию противника. Удар русских войск решил исход боя, и началось паническое отступление германских сил. Магистр Ульрих фон Юнгинген был убит русским воином. Часть тевтонцев, включая все высшее руководство, укрылась в укрепленном лагере из повозок, который взяла штурмом польская пехота. Она состояла из холопов, которые по закону не имели права получать в качестве выкупа деньги за взятых ими в плен рыцарей. Кроме того, они достаточно натерпелись от набегов вражеской конницы. Поэтому пленных не брали, и командование ордена с честью погибло в бою.

Крестоносцы понесли большие потери. Ночь победители провели на поле боя, а утром двинулись в наступление. Однако не было организовано стратегического преследования противника, что и дало ему возможность вновь собрать свои силы. Отступившие с поля боя германские командиры среднего звена выбрали себе новое руководство. Только 25 июля союзники осадили город Мариенбург, но взять его не удалось из-за тяжелого урона в ходе сражения. Несмотря на это, после битвы при Грюнвальде произошел резкий перелом в военном противостоянии крестоносцев и славянских народов. Польша начала отвоевывать территории у Тевтонского ордена, а в 1466 г. он был ликвидирован.

По мнению немецких исследователей, победа союзников при Грюнвальде была обеспечена исключительно участием на их стороне русских войск, ибо в предыдущих сражениях при применении подобных методов ведения боя германцы всегда одерживали верх. Поэтому успех в этой битве можно смело считать крупным достижением нашего войска. При этом в составе русских сил сражалось несколько десятков ратников, которые за 30 лет до этого приняли участие в Куликовской битве и таким образом способствовали отражению агрессии и с запада, и с востока в двух генеральных сражениях того времени. К сожалению, единство славянских народов оказалось недолгим. Ему помешала не только феодальная раздробленность, но и религиозная рознь. Западные славяне исповедуют католицизм, а восточные православие. Ещё раз убеждаешься в правильности утверждения, что кровь объединяет людей, а религия разъединяет.

А.С. ЛАЗАРЕВ