2. Сообщаю суду, что ряд лиц, весьма компетентных в Катынском деле, утверждает, что данные документы нашли:

- работники особого архива ЦК КПСС под руководством главы администрации Президента СССР Г.И. Ревенко (М.С. Горбачев. «Жизнь и реформы», М., 1995, стр.346);

- заведующий Общим отделом ЦК КПСС П.П. Лаптев (М.С. Горбачёв. Интервью журналу «Россия в глобальной политике», №5, сентябрь-октябрь 2009 г.);

- комиссия в составе руководителя президентской администрации Ю.В. Петрова, советника Президента Д.А. Волкогонова, главного архивиста РФ Р.Г. Пихоя и директора архива Президента РФ А.В. Короткова («Катынский синдром…», М.,2001, стр.386);

- документы вообще не нужно было искать, поскольку они хранились в служебном сейфе Б.Н. Ельцина, он прекрасно знал об их существовании и собственноручно выдал документы представителям Президента РФ в Конституционном суде (А.М. Макаров. Выступление на круглом столе «Фальсификация истории и исторические мифы как инструмент современной политики» в Центре социально-консервативной политики 15 октября 2009 г.).

И у меня второй вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что обширность круга тех, кто якобы нашёл эти документы, свидетельствует об их сфальсифицированном характере больше, чем о подлинности?

3. Сообщаю суду, что ряд лиц, весьма компетентных в Катынском деле, утверждает, что «закрытый пакет» хранился:

- в каком-то малоизвестном фонде особого архива ЦК КПСС (М.С. Горбачёв. «Жизнь и реформы», М., 1995, стр.346);

- в служебном сейфе у заведующего Общим отделом ЦК КПСС (А.И. Лукьянов. Выступление на круглом столе «Катынская трагедия: правовые и политические аспекты» в Государственной Думе 19 апреля 2010 г.);

- в служебном сейфе у Президента РФ Б.Н. Ельцина (А.М. Макаров. Выступление на круглом столе «Фальсификация истории и исторические мифы как инструмент современной политики» в Центре социально-консервативной политики 15 октября 2009 г.);

- в Шестом секторе Общего отдела ЦК (Синдром).

Отсюда третий вопрос к ответчикам – признаёте ли вы, что неясность места хранения этих документов в момент обнаружения свидетельствует об их подложности больше, чем о подлинности?

4. Сообщаю суду, что ряд лиц, весьма компетентных в Катынском деле, утверждает, что данные документы были найдены:

- случайно в декабре 1991 года, «за несколько дней» до 25 декабря 1991 г. (М.С. Горбачев. «Жизнь и реформы», М., 1995, стр.346 );

- случайно 23 декабря 1991 г. («в предпоследний день перед уходом в отставку» с поста Президента СССР) (М.С. Горбачев. Интервью газете  «Metro» «Пусть меня ругают», 26 апреля 2010 г.);

- целенаправленно, в ходе планового заседания комиссии 24 сентября 1992 года («Катынский синдром…», М., 2001, стр.386);

- вообще никем не искались, а были выданы Б.Н. Ельциным из служебного сейфа во второй половине 1992 г. во время судебного процесса по «делу КПСС» в Конституционном Суде (А.М. Макаров. Выступление на круглом столе «Фальсификация истории и исторические мифы как инструмент современной политики» в Центре социально-консервативной политики 15 октября 2009 г.).

Отсюда четвертый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что неясность времени и обстоятельств находки этих документов в большей степени свидетельствует об их подложности, чем о подлинности?

5. Росархив обнародовал всего 11 листов из документов Политбюро о Катынском деле, между тем, сообщаю суду, что ряд лиц, весьма компетентных в Катынском деле, утверждают, что документы Политбюро по Катынскому делу во второй половине 1980-х годов составляли:

- два закрытых пакета (Горбачев, Болдин);

- один закрытый пакет толщиной 2,5-3 см и две большие архивные картонные коробки толщиной около 20-25 см (А.И. Лукьянов. Выступление на круглом столе «Катынская трагедия: правовые и политические аспекты» в Государственной Думе 19 апреля 2010 г.).

Поясняю суду суть сомнений историков образным примером, близким к деятельности суда, – если подделать резолютивную часть судебного решения, то тогда придется уничтожить его мотивировочную часть и само дело, чтобы затруднить разоблачение подделки резолютивной части. И в нашем случае вместо всего массива документов Политбюро по Катынскому делу Росархивом представлено общественности всего несколько документов с многочисленными признаками подложности, а остальные документы скрываются.

Отсюда пятый вопрос к ответчикам – признаёте ли вы, что сокрытие  полного массива документов Политбюро ЦК КПСС по Катынскому делу больше свидетельствует о подложности, чем о подлинности тех документов, которые в нашем деле оспариваются?

6. Сообщаю суду, что ряд лиц, весьма компетентных в Катынском деле, утверждает, что видели документы Политбюро по Катынскому делу, и те, подлинные документы, не соответствуют тому, что видим мы. В частности:

- Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев знакомился с документами «закрытого пакета» Политбюро ЦК КПСС по Катынскому делу как минимум дважды (весной 1985 г. – после избрания на должность Генерального секретаря и 18-19 апреля 1989 г. – при подготовке к переговорам с президентом Польши В. Ярузельским), но описывает совершенно иные документы, нежели опубликованные 28 апреля 2010 г. на сайте Росархива. Более того, М.С. Горбачев утверждает, что опубликованные 28 апреля 2010 г. на сайте Росархива документы до декабря 1991 года он вообще не видел;

- А.Н. Яковлев сообщает, что 24 декабря 1991 г. в числе документов «закрытого пакета» по Катыни была и «записка Серова», но теперь ее там нет;

- 20 мая 1992 г. директор Архива Президента СССР Р.Е. Усиков предъявил представителям Главной военной прокуратуры С.С. Радевичу и Ю.Н. Зоре папку с документами Политбюро по «проблеме Катыни», внутри которой опубликованных 28 апреля 1992 г. на сайте Росархива документов не было. А ведь директор архива обязан был передать следствию абсолютно все, что у него было по Катынскому делу.

Отсюда шестой вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что несоответствие содержания тех документов, которые Росархив вывесил на своем сайте, содержанию подлинных документов Политбюро ЦК КПСС по Катынскому делу, которые видели свидетели, говорит об их подложности больше, чем о подлинности?

7. Уважаемый суд, возможно, председательствующему это ничего особо не скажет, но историкам просто бросилось в глаза то, с какими недостойными махинациями эти документы были впервые предъявлены историкам и публике. Эти действительно сенсационные «документы» не были сразу же представлены российской общественности после их обнаружения, хотя вся пресса была заполнена цитатами из них. После фиаско в Конституционном суде, в котором их впервые предъявили, текст лишь некоторых из них опубликовали только через 2 года и не в известных исторических изданиях, а в подставном как бы периодическом издании – журнале «Военные архивы России». После выпуска №1 этот журнал вместе с редакцией бесследно исчезли, а адрес и телефоны этого журнала оказались фальшивыми. Но даже в этой первой публикации «документов» публикаторы не указали, вопреки правилам, источник, откуда взяты документы, что прямо подтверждает их фальшивость, то есть, сами публикаторы понимали, что публикуют подделки. А номер журнала «Вопросы истории» №1 за 1993 год, в котором якобы впервые в России были описаны эти «документы», описал только три из пяти документов, но даже при таком сокращении этот номер до 1995 года не поступал подписчикам и в библиотеки.

Отсюда седьмой вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что махинации при введении этих документов в научный оборот в большей степени указывают на их подложность, чем на подлинность?

8. Теперь, уважаемый суд, прошу обратить внимание на внешний вид и содержание этих, с позволения сказать, документов. Прошу суд осмотреть так называемое «письмо Берии от …марта 1940 года № 794/Б».

На первой странице этого «письма Берии» резолюция и подписи членов Политбюро нанесены так, что строки «письма» в момент нанесения должны были быть в вертикальном положении. Ни один руководитель-правша так не расписывается. Зато так мог расписаться специалист по подделке почерков, который хотел оставить на подложном документе следы проведенной фальсификации.

Отсюда восьмой вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что необычное расположение резолюций членов Политбюро на этом письме в большей степени указывает на его подложность, чем на подлинность?

9. Теперь, уважаемый суд, прошу обратить внимание на атрибуты так называемого «письма Берии». Из атрибутной записи следует, что оно от неизвестного числа «марта 1940 года №794/Б». Но наличие на письме номера при отсутствии даты в подлинном документе маловероятно до невозможности, поскольку это одна запись в журнале регистрации и на письме, производимая одним канцелярским работником. Причём для наносящего эту запись канцелярского работника нанесение даты важнее нанесения номера, поскольку дата свидетельствует о том, что он не задержал отправку письма из канцелярии.

Отсюда девятый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что отсутствие даты на этом письме в большей степени указывает на его подложность, чем на подлинность?

10. Суду будет интересно узнать, что впервые эти документы увидели свет 18 лет назад на заседании Конституционного суда, рассматривающего так называемое «дело КПСС» в октябре 1992 года. Документы представили, чтобы обвинить КПСС в расстреле польских офицеров. Но тогда на «письме Берии» №794/Б стояла дата «5 марта», что со всею определенностью следует из стенограммы процесса. И именно эта дата послужила Конституционному суду в качестве одного из доводов, что данные документы подложные, поскольку невероятно, чтобы письмо 5 марта было зарегистрировано в секретариате НКВД и в тот же день, 5 марта, рассмотрено на заседании Политбюро.

И у меня десятый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что после заседания Конституционного суда в 1992 году, Росархив стер с «письма Берии от …марта 1940 года №794/Б» дату 5 марта?

11. Руководитель Росархива Андрей Артизов в интервью «Российской газете» сообщил: «Среди документов, во-первых, записка наркома внутренних дел Лаврентия Берии от 5 марта 1940 года в Политбюро». Отсюда вопрос к ответчикам - у вас что, сохранился более ранний вариант фальшивого письма Берии №794/Б, который предъявляли Конституционному суду в 1992 году, – с датой «5 марта»?

12. У суда уже должен возникнуть вопрос – если известен номер письма и год, то ведь легко узнать по журналу регистрации в НКВД дату его написания. И мы узнали эту дату из писем начальника управления регистрации и архивных фондов ФСБ РФ генерал-майора В.С Христофорова №10/А-1804 от 31.12.2005 и 10/А-120 от 19.01.2006 года. Христофоров сообщил, что письмо Берии за №794/Б являлось сопроводительным письмом к иным документам на 25 листах и отправлено оно из НКВД 29 февраля 1940 года. То есть фабрикаторы документов уничтожили подлинное письмо Берии №794/Б и заменили его подложным.

Отсюда двенадцатый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что подмена подлинного письма Берии №794/б от 29 февраля 1940 года и приложений к нему некоей бумагой с таким же номером без приложений от неизвестного числа марта свидетельствует о подложности этой бумаги?

13. У суда может возникнуть вопрос – а может это, так сказать, письмо без даты и было отправлено 29 февраля? Нет, уважаемый суд, это исключено. Дело в том, что в тексте подложного «письма Берии от …марта 1940 года №794/Б» содержатся точные числа польских пленных, которые появились в НКВД в справке Сопруненко от 3 марта, посему это письмо никак не могло быть написано и отослано 29 февраля.

И у меня тринадцатый вопрос к ответчикам – признаёте ли вы, что текст «письма Берии от …марта 1940 года №794/Б» невозможно было написать тогда, когда, судя по номеру, оно было реально отослано, то есть, признаёте ли вы это ещё одним признаком его подложности?

14. Далее. Первые три страницы «письма Берии» напечатаны не на той пишущей машинке, на которой напечатана четвертая страница (экспертное заключение прилагается). Суд понимает, что в подлинном письме НКВД такого быть не может, поскольку изменить начало документа после того, как его подписал нарком, - это совершить преступление.

Отсюда четырнадцатый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что переделка письма Берии, да еще и на другой пишущей машинке, является безусловным признаком его подложности?

15. Но, уважаемый суд, это не всё о пишущих машинках. Четвертая страница напечатана на пишущей машинке, использовавшейся для подготовки других, заведомо подлинных писем Берия, а первые три страницы – на машинке, шрифт которой не выявлен ни в одном из пятнадцати найденных в архивах и исследованных к сегодняшнему дню писем Берия за период с декабря 1939 по сентябрь 1940 г.

Отсюда пятнадцатый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что переделка «письма Берии» на другой пишущей машинке, которая при подготовке подлинных писем Берии не использовалась, является безусловным признаком его подложности?

16. Теперь, уважаемый суд, о нескольких признаках подложности, которые понятны из текста. В «письме Берии» объявлены «неисправимыми врагами советской власти» 14 736 офицеров и 18 632 заключенных, но рассмотреть дела и расстрелять предлагается 14 700 одних и 11 000 других без разъяснения, что делать с остальными «закоренелыми» врагами и как отделить одних от других. А как исполнители должны были решать, кого именно осуждать? В подлинном письме подобная глупость немыслима.

Ведь это всё равно как если суд признает, что ответчик должен деньги трем истцам, но в решении обяжет его выплатить долг всего двоим и не сообщит, кому именно. Как судебный исполнитель будет взыскивать долг и в чью пользу?

Поэтому шестнадцатый вопрос к ответчикам таков – признаете ли вы, что смысловые нелепости этого письма являются признаками его подделки?

17. А вот, уважаемый суд, признак, который, возможно, будет плохо понятен председательствующему, но, безусловно, понятен любому сотруднику аппарата НКВД того периода. В «письме Берии» генералы объединены в одной строке с подполковниками, чего в подлинном документе НКВД быть не могло – во всех подлинных документах НКВД генералы вносились отдельной строкой и не объединялись даже с полковниками.

Отсюда семнадцатый вопрос к ответчикам таков – признаете ли вы, что несоответствие делового стиля написания писем той эпохи тексту в этом письме является признаком, свидетельствующим больше о его поддельности, чем о подлинности?

18. Теперь, уважаемый суд, хотя мы еще не закончили с этим «письмом Берии», давайте перейдём к «Выписке из протокола Политбюро» №1 (на имя Берии), поскольку затронем общий для обоих этих документов момент. В «Выписке», в этом, так сказать, документе, предлагается дела на польских офицеров рассмотреть судебной тройке, способной выносить приговоры о расстреле виновных.

Чтобы было понятно, о чем идет речь, сообщу суду, что и в царской России, и в СССР до 1953 года помимо судов общей юрисдикции существовал специфический суд, называвшийся Особым совещанием при МВД, который тоже мог осуждать подсудимых определенного рода и приговаривать к наказаниям в виде лишения свободы. Но представим, что не в царской России, а сегодня в Федеральную службу исполнения наказаний поступит приговор какого-то Особого совещания при МВД России с требованием поместить в лагеря определенных граждан. Как УФСИН эти приговоры исполнит, если сегодня ни в Конституции, ни в законах России, ни в инструкциях УФСИН нет никакого Особого совещания?

Так вот, краткий период, закончившийся в 1938 году, в СССР существовали судебные тройки, имеющие право приговаривать подсудимых к расстрелу, но своим совместным Постановлением от 17 ноября 1938 г. Совет народных комиссаров СССР (правительство Советского Союза) и ЦК ВКП(б) (орган руководства партией, более высокий, нежели Политбюро) все судебные тройки запретили: «Ликвидировать судебные тройки, созданные в порядке особых приказов НКВД СССР, а также тройки при областных, краевых и республиканских управлениях РК милиции. Впредь все дела в точном соответствии с действующим законодательством о подсудности передавать на рассмотрение судов или Особого совещания при НКВД СССР».

В связи с этим восемнадцатый вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что упоминание в документах после ноября 1938 года действующих судебных троек является безусловным признаком подложности документов?

19. Признаете ли вы, что не можете привести ни одного примера упоминания о работе судебных троек после ноября 1938 года?

20. Признаете ли вы, что Политбюро ЦК ВКП(б) формировалось Центральным комитетом ВКП(б), а его члены избирались Центральным Комитетом?

21. Признаете ли вы, что не знаете ни единого случая, когда бы Политбюро не выполнило указания ЦК ВКП(б)?

22. Признаете ли вы, что решение Политбюро о создании судебной тройки после того, как ЦК запретил их работу, является вопиющим признаком подложности данной «выписки из решения Политбюро»?

Прошу суд обратить особое внимание на этот момент. В иске мы просим признать несоответствующими действительности сведения о том, что Сталин И.В. как член Политбюро участвовал в поручении некоей тройке рассмотреть дела 25 700 поляков с применением к ним расстрела. Так вот, этого не могло быть потому, что судебные тройки были запрещены начальником Политбюро – Центральным Комитетом ВКП(б).

23. Продолжим работу с, так сказать, «Выпиской из решения Политбюро» для Берии. Бланк «Выписки» начинается предупреждением: «Подлежит возврату в течение 24 часов во 2-ю часть Особого Сектора ЦК», - а слева вертикально на бланке еще одно предупреждение: «Товарищ, получивший документы, не может ни передавать, ни знакомить с ними кого бы то ни было, если нет специальной оговорки ЦК. Копировка указанных документов и делание выписок из них категорически воспрещается. Отметка и дата ознакомления делается на каждом документе лично товарищем, которому документ адресован, и за его личной подписью. Основание: Постановление Пленума ЦК РКП(б) от 18/VIII-24 г.».

«Выписка для Берии» является первым экземпляром (оригиналом), который в соответствии с рассылкой должен был быть послан Берии для ознакомления. Об этом же свидетельствуют пометки на оборотной стороне, в том числе рукописная пометка о якобы повторном направлении данной «Выписки» Берии 4 декабря 1941 г. Однако на «выписке для Берии» отсутствуют какие-либо отметки и подписи Л.П. Берии, подтверждающие факт его ознакомления с выпиской как в 1940, так и в 1941 г.

Двадцать третий вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что отсутствие подписи Берии в ознакомлении при прямом указании об этом в самом документе, является очередным признаком его подложности?

24. На «Выписке для Берии» отсутствуют обязательные для подлинных выписок факсимильная подпись секретаря ЦК И. Сталина и мастичная печать ЦК ВКП(б). Как иначе исполнитель узнает, подлинное ли это решение Политбюро или кто-то его сфабриковал?

Вопрос – признаете ли вы, что отсутствие на «Выписке» обязательных атрибутов защиты ее от подделки является признаком подложности этого документа?

25. «Выписка для Берии» отпечатана на бланке, не применявшемся в практике делопроизводства Политбюро. До сегодняшнего дня известны лишь два экземпляра такого бланка – оба из «закрытого пакета» №1 по Катыни. А на бланке «Выписки для Берии»  отсутствует абсолютно необходимый для всех официальных документов ЦК ВКП(б) элемент - лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Это убедительные признаки того, что бланк «Выписки» был отпечатан не по заказу Политбюро ЦК ВКП(б).

Вопрос 25. Признаете ли вы, что самодельный бланк «Выписки» является вопиющим признаком подложности данных документов?

26. Теперь о том, что по правилам партийного делопоизводства, описанным на бланке, решения Политбюро хранились в строжайшей тайне, и те, кому эти решения посылались для ознакомления, не имели права никому сообщать ни о содержании решения Политбюро, ни о самом факте такого решения. Осуждение поляков поручено трем лицам – Меркулову, Кобулову и Баштакову, но им решение не адресуется. Как они могли узнать о том, что создана судебная тройка и они ее члены?

Вопрос 26. Признаете ли вы, что отсутствие в рассылке Меркулова, Кобулова и Баштакова является признаком подложности данного документа?

27. А как о создании этой судебной тройки могли узнать те, кому предстояло исполнять ее решения? В 1937 году, когда создавались судебные тройки, о них приказом сообщал тогдашний нарком НКВД Ежов. Где приказ Берии о создании этой тройки? Где хоть какой-то документ НКВД, из которого следовало бы, что тройка создавалась?

Вопрос 27. Признаете ли вы, что отсутствие в архивах НКВД распорядительных документов во исполнение данного решения Политбюро является признаком подложности этого решения?

28. Теперь о «Выписке из протокола Политбюро» №2 (на имя Шелепина). Документ на бланке ВКП(б), а заверен печатью КПСС. Уважаемый суд, это такой шедевр маразма фальсификаторов, что Конституционному суду только его хватило, чтобы понять, что перед ним подложные документы, и не связывать КПСС с убийством польских офицеров. И обращаем внимание суда, что Росархив 18 лет не публиковал этот шедевр в России.

У меня вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что печать КПСС на документе ВКП(б) является вопиющим признаком подложности?

29. В «Выписку для Шелепина» подпись Сталина, исходящая дата и фамилия адресата вписаны другой пишущей машинкой, то есть документ правился после его подписи, что является уголовно наказуемым деянием для любого документа.

Вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что правка документов после их подписи является вопиющим признаком подложности?

30. Эта «Выписка из решения Политбюро» о расстреле поляков датирована 27 февраля 1959 года, и теперь получается, что поляки продолжали сидеть в лагерях до этого времени и только в 1959 году их решили расстрелять.

У меня вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что этот маразм является вопиющим признаком подложности?

31. Указание о создании тройки и расстреле Политбюро адресовало Шелепину, но из состава «тройки» на тот момент в живых оставался только Баштаков.

У меня очередной вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что и этот маразм является вопиющим признаком подложности?

32. Из содержания этой выписки получается, что Сталин в 1959 году встал из гроба и явился на заседание Политбюро.

У меня снова вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что и этот маразм является вопиющим признаком подложности?

33. Внешне «Выписка для Шелепина» оформлена как заверенная копия, но фактически она не заверена ни одним должностным лицом ЦК КПСС – фальсификаторы не знали элементарного – того, что круглая печать любого учреждения ставится только на подпись. Смысл печати – заверить подлинность подписи.

И у меня опять вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что и этот маразм является вопиющим признаком подложности?

34. На лицевой стороне «Выписки» имеется пометка синими чернилами «Возвр. 27/II-59 г.», что является грубейшим нарушением элементарных правил архивного хранения документов, категорически запрещающих сотрудникам архивов делать какие-либо пометки на документах за исключением вписывания в правом верхнем углу простым карандашом нового номера листа при переброшюровке дел.

Вопрос к ответчикам, которые в этом являются специалистами, – признаете ли вы, что запрещенные пометы являются признаком подложности документа?

35. Аналогично «Выписке для Берии», «Выписка для Шелепина» отпечатана на бланке, не использовавшемся в практике Политбюро и не имеет обязательного лозунга «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

Соответствующий вопрос уже задавался.

36. Теперь о последнем шедевре - «Письме Шелепина №632-ш».

«Письмо Шелепина» послано в ЦК КПСС через канцелярию КГБ, поскольку имеет исходящий номер (632-ш) и дату отправки 3 марта 1959 г., но не имеет входящей регистрации ЦК КПСС в этом же году.

Вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что отсутствие входящей регистрации в марте 1959 года в ЦК КПСС – признак подделки «письма Шелепина»?

37. Ниодин делопроизводитель не поставил бы на «Письмо Шелепина», посланное в 1959 г., штампик входящего номера в 1965 году. Ведь из этого действия следует, что канцелярист общего отдела ЦК не передавал сверхсекретное письмо Генеральному секретарю ЦК 6 лет и 6 дней! И тот канцелярист, который поставит этот штамп, будет за это незаконное хранение секретного письма неизвестно где отвечать.

Соответствующий вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что появление на письме штампа входящей регистрации через 6 лет после отправки письма является признаком его подложности?

38. Еще смешнее то, что на письме есть еще один штамп от 20 марта 1965 года. Теперь получается, что письмо уже давно не работающего председателем КГБ Шелепина было действительно передано уже находящемуся на пенсии и объявленному «волюнтаристом» Хрущеву и тот после прочтения отослал его в другой отдел ЦК, где его от «волюнтариста» на пенсии приняли и зарегистрировали.

Вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что появление на письме штампа регистрации в 1965 году является признаком подложности письма?

39. Письмо написано от руки, но не Шелепиным, зарегистрировано в канцелярии КГБ, следовательно, отправлено не лично Шелепиным, а обычной почтой. И если не считать это письмо подделкой, то получается, что в 1959 году на весь Комитет госбезопасности была всего одна пишущая машинка, да и та к этому времени сломалась.

Вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что написание от руки письма обычной служебной переписки является признаком подложности этого письма?

40. На «Письме» нет ни малейших помет или распоряжений ни одного секретаря ЦК КПСС – фальсификаторы не смогли их придумать, но теперь получается, что письмо Шелепина никто из секретарей ЦК вообще никогда не видел, что по отношению к письму Председателя КГБ невозможно.

Вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что отсутствие каких-либо помет секретарей ЦК на письме является признаком подложности этого письма?

41. Описывая «решение Политбюро», которое должно было лежать у исполнителя «Записки Шелепина» перед глазами, он написал «Постановление ЦК», чего не могло быть – Шелепин безусловно знал разницу между ЦК и Политбюро.

Вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что использование понятия ЦК вместо Политбюро ЦК является признаком подложности этого письма?

42. Описывая «решение Политбюро ЦК ВКП(б)», исполнитель написал «ЦК КПСС». Но ни Шелепин, ни исполнитель подлинной записки на имя первого лица страны не могли в столь важном документе спутать названия партии.

Вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что незнание фабрикаторами фальшивки старого названия партии, является признаком подложности этого письма?

43. В «Письме Шелепина» уже во втором предложении значится: «Всего по решениям специальной тройки НКВД СССР было расстреляно 21.857 человек, из них: в Катынском лесу (Смоленская область) 4421 человек, в Старобельском лагере близ Харькова 3820 человек, в Осташковском лагере (Калининская область) 6311 человек и 7305 человек были расстреляны в других лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии».

Но тысячами документов установлен и, более того, входит неотъемлемой частью в версию самих клеветников России неопровержимый факт, что в апреле-мае 1940 года пленные поляки были вывезены из Старобельского и Осташковского лагерей военнопленных живыми! Как же настоящий Шелепин, глядя на настоящие документы, мог написать, что поляки расстреляны в Старобельском и Осташковском лагерях?!

Вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что незнание исполнителем документа основополагающих моментов дела, по поводу которого подготовлен документ, является признаком подложности этого письма?

44. Настоящий Шелепин, глядя на настоящие документы, не мог написать, что Старобельский лагерь находится «близ Харькова». Ведь в настоящих документах был указан истинный адрес Старобельского лагеря, который в действительности находился не в Харьковской, а в Ворошиловградской области - почти в 250 км от Харькова!

Аналогичный вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что незнание исполнителем документа основополагающих моментов дела, по поводу которого подготовлен документ, является еще одним признаком подложности этого письма?

45. В «Письме Шелепина» указаны на 1959 год целыми и хранящимися в архиве «учетные дела на военнопленных» Старобельского лагеря, но эти дела были сожжены еще 25 октября 1940 г., о чем инспектор Письменный и сержант госбезопасности Гайдидей в тот же день составили акт, давно опубликованный и прекрасно известный историкам.

Аналогичный вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что незнание исполнителем документа основополагающих моментов дела, по поводу которого подготовлен документ, является еще одним признаком подложности этого письма?

46. Уважаемый суд! В жизни очень часто так бывает, что ведомство плохо работает, а начальство не может снять главу этого ведомства с должности, поскольку тот все причины плохой работы убедительно объясняет как раз плохой работой самого начальства. Но имеется универсальная причина для снятия любого руководителя – его малограмотность. И все руководители это прекрасно понимают, посему делают все, чтобы не дать начальству обвинить себя в малограмотности, тем более в таком бросающемся в глаза моменте, как незнание русского языка. По этой причине письма, посылаемые начальникам, тщательно вычитываются, чтобы не допустить ни единой грамматической ошибки.

У меня вопрос к ответчикам – сочтете ли вы подлинным письмо на двух страницах от министра премьер-министру, в котором будет обнаружено два десятка грамматических и орфографических ошибок?

47. Так вот, уважаемый суд, «Письмо Шелепина» написано с густым иностранным акцентом. Это только в понимании иностранцев: раз Советский Союз, то в нем должны быть и «советские органы власти». В СССР так никто не сказал бы, поскольку слово «советский» абсолютно однозначно и определенно относилось только к Верховному Совету, облсовету, райсовету. Но только назывались они не «советские органы власти», а «органы Советской власти», и только так, поскольку «советский» в данном случае это не принадлежность к государству, а собственное имя данного органа власти. И названия этих органов даже рядовыми гражданами не путались, а уж работниками КГБ!.. Поэтому строки «Письма Шелепина»:«Для Советских органов… по инициативе Советских органов власти», - режут слух своим иностранным происхождением точно так же, как и «моя твоя не понимай».

И, наконец, в «Записке Шелепина №632-ш» - относительно небольшом сочинении (две странички рукописного текста и приложение к ним из шести строк) - содержится 29 орфографических и грамматических ошибок! Это много даже для диктанта двоечника-второгодника и попросту невозможно для документа особой важности, направленного за подписью высшего руководителя крупнейшего государственного ведомства на имя первого лица государства. Заметим, что такого большого количества орфографических и грамматических ошибок не выявлено ни в одном аналогичном документе того периода.

В связи с этим у меня вопрос к ответчикам – признаете ли вы, что незнание русского языка исполнителем документа, направляемого от министра премьеру, и нерусские обороты этого документа являются достаточно убедительными признаками подложности письма?

Ю.И. МУХИН

В №7 я поместил реплику читателя, обращенную ко мне, но не стал сразу на нее отвечать, чтобы мой ответ не был реакцией непосредственно на эту реплику.

В ней автор, с одной стороны, поучает меня: «Между тем многолетний исторический опыт свидетельствует: хищническую природу капитализма никакими средствами и ухищрениями изменить невозможно, а трудовой народ в рамках капиталистической системы никогда не сможет завоевать права на достойную человека жизнь». Ладно, положим, автор не знает, что мне уже далеко за 80, и я все годы Советской власти слушал именно эти поучения. А после этого видел, как «трудовой народ» уничтожил мою Родину - СССР, которую я защищал в Великую Отечественную, как этот «трудовой народ» втоптал в грязь своё право на достойную жизнь.

Но автор и требует от меня: «Авторам упомянутой статьи и подобных ей выступлений в защиту якобы вновь открытого способа завоевания светлого будущего можно посоветовать: еще раз напрячь свои незаурядные мыслительные способности и, сделав необходимые выводы, прекратить непререкаемые поучения - наперекор и вместо глубоко научной и подтвержденной практикой марксистско-ленинской теории». И опять автор как-то забывает, что в годы Советской власти были запрещены все поучения «наперекор и вместо глубоко научной и подтвержденной практикой марксистско-ленинской теории». И что получилось в итоге? Прочней стала Советская власть от того, что слово при ней давали только таким «глубоконаучным» марксистам, как этот читатель?

Главное в том, что этот читатель требует от меня запретить публиковать в газете то, что ему не нравится. Он не один. И прокуратуры с судами требуют от меня того же. Свобода слова мало кому нужна. И «Дуэль» уже запрещена, а Мухин осуждён за публикацию того, что не всем нравится. И «К барьеру!» на грани запрещения.

Но я вам так скажу, товарищи: пусть и меня осудят, но пока я главный редактор, свобода слова в газете будет!

Н.П. ПЧЁЛКИН