Градоначальник Москвы засосал второй стакан «Посольской», крякнул, не закусывая, и тоскливо ссутулился – карьера его, так успешно развивавшаяся, заканчивалась крахом – он это понимал. С детства он, ленивый двоечник, не любил ни читать, ни писать, но деваться было некуда – надо, Боря, надо! И он начал:

«Уважаемый Михаил Сергеевич!

Долго и непросто приходило решение написать это письмо. Прошел год и 9 месяцев после того, как Вы и Политбюро предложили, а я согласился возглавить московскую партийную организацию. Мотивы согласия или отказа не имели, конечно, значения. Понимал, что будет невероятно трудно, что к имеющемуся опыту надо добавить многое, в том числе время в работе.

Все это меня не смущало. Я чувствовал Вашу поддержку, как-то для себя даже неожиданно уверенно вошел в работу. Самоотверженно, принципиально, коллегиально и по-товарищески стал работать с новым составом бюро.

Появились первые вехи. Сделано, конечно, очень мало. Но, думаю, главное (не перечисляя другое) - изменился дух, настроение большинства москвичей. Конечно, это влияние и в целом обстановки в стране. Но, как ни странно, неудовлетворенности у меня лично все больше и больше.

Стал замечать в действиях, словах некоторых руководителей высокого уровня то, чего не замечал раньше. От человеческого отношения, поддержки, особенно от некоторых из числа состава Политбюро и секретарей ЦК, наметился переход к равнодушию к московским делам и холодному ко мне.

В общем, я всегда старался высказывать свою точку зрения, если даже она не совпадала с мнением других. В результате возникало все больше нежелательных ситуаций. А если сказать точнее - я оказался неподготовленным со всем своим стилем, прямотой, своей биографией работать в составе Политбюро.

Не могу не сказать и о некоторых достаточно принципиальных вопросах.

О части из них, в том числе о кадрах, я говорил или писал Вам. В дополнение.

О стиле работы т. Лигачева Е.К. Мое мнение (да и других) - он (стиль), особенно сейчас, негоден (не хочу умалить его положительные качества). А стиль его работы переходит на стиль работы Секретариата ЦК. Не разобравшись, копируют его и некоторые секретари «периферийных» комитетов. Но главное - проигрывает партия в целом. «Расшифровать» все это - для партии будет нанесен вред (если высказать публично). Изменить что-то можете только Вы лично для интересов партии.

Партийные организации оказались в хвосте всех грандиозных событий. Здесь перестройки (кроме глобальной политики) практически нет. Отсюда целая цепочка. А результат - удивляемся, почему застревает она в первичных организациях.

Задумано и сформулировано по-революционному. А революция, именно в партии - тот же прежний конъюнктурно-местнический, мелкий, бюрократический, внешне громкий подход. Вот где начало разрыва между словом революционным и делом в партии, далеким от политического подхода.

Обилие бумаг (считай каждый день помидоры, чай, вагоны... а сдвига существенного не будет), совещаний по мелким вопросам, придирок, выискивание материала для негатива. Вопросы для своего «авторитета».

Я уже не говорю о каких-либо попытках критики снизу. Очень беспокоит, что так думают, но боятся сказать. Для партии, мне кажется, это самое опасное. В целом у Егора Кузьмича, по-моему, нет системы и культуры в работе. Постоянные его ссылки на «томский опыт» уже неудобно слушать.

В отношении меня, после июньского Пленума ЦК и с учетом Политбюро 10/IX, нападки с его стороны я не могу назвать иначе, как скоординированная травля. Решение исполкома по демонстрациям - это городской вопрос, и решался он правильно. Мне непонятна роль созданной комиссии, и прошу Вас поправить создавшуюся ситуацию. Получается, что он в партии не настраивает, а расстраивает партийный механизм. Мне не хочется говорить о его отношении к московским делам. Поражает - как можно за два года просто хоть раз не поинтересоваться, как идут дела у 1150 тыс. парторганизаций. Партийные комитеты теряют самостоятельность (а уже дали ее колхозам и предприятиям).

Я всегда был за требовательность, строгий спрос, но не за страх, с которым работают сейчас многие партийные комитеты и их первые секретари. Между аппаратом ЦК и партийными комитетами (считаю, по вине т. Лигачева Е.К.) нет одновременно принципиальности и по-партийному товарищеской обстановки, в которой рождается творчество и уверенность, да и самоотверженность в работе. Вот где, по-моему, проявляется партийный «механизм торможения». Надо значительно сокращать аппарат (тоже до 50 процентов) и решительно менять структуру аппарата. Небольшой пусть опыт, но доказывает это в московских райкомах.

Угнетает меня лично позиция некоторых товарищей из состава Политбюро ЦК. Они умные, поэтому быстро и «перестроились». Но неужели им можно до конца верить? Они удобны, и, прошу извинить, Михаил Сергеевич, но мне кажется, они становятся удобны и Вам. Чувствую, что нередко появляется желание отмолчаться тогда, когда с чем-то не согласен, так как некоторые начинают «играть» в согласие.

Я неудобен и понимаю это. Понимаю, что непросто и решить со мной вопрос. Но лучше сейчас признаться в ошибке. Дальше, при сегодняшней кадровой ситуации, число вопросов, связанных со мной, будет возрастать и мешать Вам и работе. Этого я от души не хотел бы.

Не хотел бы и потому что, несмотря на Ваши невероятные усилия, борьба за стабильность приведет к застою, к той обстановке (скорее - подобной), которая уже была. А это недопустимо. Вот некоторые причины и мотивы, побудившие меня обратиться к Вам с просьбой. Это не слабость и не трусость.

Прошу освободить меня от должности первого секретаря МГК КПСС и обязанностей кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС. Прошу считать это официальным заявлением.

Думаю, у меня не будет необходимости обращаться непосредственно к Пленуму ЦК КПСС.

С уважением, Б. Ельцин. 12 сентября 1987 г.».

Прошло ровно 23 года, и другой градоначальник Москвы в австрийском поместье своей жены двумя пальцами выстукивал в ноутбуке:

«Господин Президент! 17 сентября 2010 года руководитель Вашей администрации, г-н Нарышкин С.К. пригласил меня в Кремль и сообщил, что имеет от Вас поручение поставить передо мной вопрос о моем увольнении с должности мэра г. Москвы

Я, естественно, задал вопрос о том, какие основания есть для досрочного прекращения полномочий. В ответ услышал: «по недоверию». На вопрос: на чем основано недоверие, четкого ответа не получил. После короткого, но бессодержательного обсуждения, мне было предложено подать заявление «по собственному желанию», и тогда, «уйду спокойно». Но если этого не будет, то буду освобожден Указом Президента с вышеприведенным основанием. Мне было дано время подумать «до завтра», а на следующий день, видимо поняв, что согласия с моей стороны не будет, предложено подумать неделю, тем более, что это была запланированная ранее неделя моего отпуска.

Неделя, отведенная мне для анализа, дала возможность сформулировать ряд беспокоящих не только меня вопросов.

Сначала о демократии в стране, о которой Вы так горячо говорили на Ярославском форуме.

Первые проявления демократии я испытал на себе, когда прозвучал мой искренний ответ г-ну Познеру в его ТВ-передаче по поводу прямых выборов губернаторов и мэров городов Москвы и Санкт-Петербурга. Этот ответ считаю по-прежнему верным, - свободные выборы необходимо вернуть. Буквально на следующий день Вы заявили: «Кто не согласен - пусть уходит».

Я пришел к Вам с заявлением об отставке, которое Вы не приняли и не прочитали. А ведь там говорилось не только о моей отставке. Может быть, более важным в заявлении было то, что у нас в стране страх высказывать свое мнение существует с 37-го года. И руководство страны такими высказываниями только поддерживает этот страхж если в нашей Государственной Думе говорят, что парламент - не место для дискуссий, то легко перейти к ситуации, когда а стране есть только одни руководитель, слова которого «ложатся в граните» и которому надо следовать во всем и беспрекословно. Как это сопоставить с вашими призывами к «развитию демократии»?

Еще одно заявление, сделанное Вами в рамках Ярославского форума по демократии: «кто не согласен, может идти d оппозицию». Это напоминает ставшее уже историческим: «кто не с нами - тот против нас». Означает ли это для нас, не согласных с вашим утверждением о том, что пенсионерам нужно продавать хлеб из другой муки, автоматический переход в оппозицию?

Беспокойство вызывает информационный террор в отношении мэра Москвы. Я не говорю здесь: Лужкова. Вам нужен другой мэр Москвы, который был бы «своим». Лужков самостоятелен и неудобен. Нужно заранее готовиться к большим выборам и лучше поставить другого. Это понятно.

Для этого по команде из Кремля развязана беспрецедентная кампания по дискредитации мэра Москвы. Ее размах достиг таких размеров, что великая Галина Вишневская сравнила эту кампанию с той, что велась в советские времена по отношению к Мстиславу Ростроповичу и к ней! Не хочу больше приводить исторических аналогий. Хотя они есть.

Поводом для атаки явились статьи в Московском Комсомольце и Российской газете. Скажу откровенно»: приписываемую мне статью в МК писал не я. Но я с ней согласен. Преследовать мэра за согласие со статьей?

Статья в РГ написана мной. Ее история проста: Ваша администрация попросила меня, как хозяйственника, дать оценку конфликта по трассе через Химкинский лес, Я вначале отказывался: не моя тема; трасса в Московской области. Но, уступив настояниям, опубликовал свое мнение как специалиста по градостроительству. Оно вызвало известную реакцию.

Итак, эти две статьи стали причиной беспрецедентной атаки на мэра. Но за мнение нельзя отправлять в отставку. Это значит, что статьи были не причиной, а поводом, который обязательно нашли бы в Вашей администрации для снятия мэра с должности. Не в этом, так в другом случае.

Задача поставлена: убрать. Повод найден. Действуйте!

Все как в армии. Метод давно известен: публичное очернение. Средства любые, в том числе и финансовые. Прикрытие: «неназванный источник в администрации». Объект воздействия: общественность. Конечная цель: заставить мэра под напором дикой травли в подконтрольных СМИ добровольно уйти в отставку или уволить по недоверию, убедив общество соответствующим образом.

Господин Президент, общество с Вами не согласилось. Во-первых, «неназванный источник в Кремле». Это уже стало дурно пахнущей поговоркой. Все равно, развязанную в прессе кампанию, связывают с Вами. Возможно, что Вы не давали прямой команды, но Вы знали и не остановили этого произвола. Это, в конечном счете, главное.

Повторяю: общество не согласилось. Нет ни одной общественной или профессиональной организации Москвы, которые не высказались бы с осуждением этой недостойной кампании в СМИ и не поддержали бы мэра.

Я благодарен москвичам, защищающим своего мэра. Но поверьте, в большей степени связываю мощные протесты москвичей, да и не только их, не с личностью мэра, а с реакцией на недопустимость такой грязной работы и попытках оболванить общество. Скандальным этапом войны было недопущение показа программы «Момент истины» на ТВЦ в поддержку мэра Москвы, которая после кремлевского запрета приобрела мировой рейтинг.

Это - ни что иное, как цензура! Если все это, по-вашему, демократия, то не понятно, где была искренность: на Ярославском форуме или в реальной жизни?

Теперь о ситуации.

Ваша администрация, с ведома или без, завела своими действиями политическую ситуацию в тупик. Всякие «немцовы» и другие «вечно несогласные» получили прекрасный шанс прокричать: «господин Президент, если вы не снимете Лужкова, Вы - слабый руководитель».

С другой стороны, повод в виде написанной мною статьи – несостоятелен. Уговорить меня подать заявление «по личной просьбе» невозможно. За кресло мэра – не держусь, но службой москвичам - дорожу.

Вариантов всего два: при наличии весомых оснований, освободить меня или публично отмежеваться от тех, кто сделал Вам такую дикую услугу. Решение за Вами, господин Президент.

Искренне. Честь имею. Лужков Ю.М.»

Сначала оцените стиль писем – то, как они написаны. По степени корявости складывается впечатление, что их написал один и тот же человек, не правда ли?

Ельцин здесь - как на ладони. Семь строчек терпел до того, как начать себя хвалить: «Самоотверженно, принципиально и по-товарищески стал работать...». И Лужков от него если и отстает, то ненадолго, зато берет круче: «Нет ни одной общественной или профессиональной организации Москвы, которые не высказались бы с осуждением этой недостойной кампании в СМИ и не поддержали бы мэра». Или Ельцин: «Я неудобен и понимаю это». Лужков о себе: «Лужков самостоятелен и неудобен».

Разбегаются по углам мысли Ельцина: «Партийные организации оказались в хвосте всех грандиозных событий. Здесь перестройки (кроме глобальной политики) практически нет. Отсюда целая цепочка. А результат — удивляемся, почему застревает она в первичных организациях». Что «застревает» - цепочка или перестройка? С логикой беда: требует запретить Лигачеву проверять московскую парторганизацию и тут же, в этом же абзаце, упрекает Лигачева, что тот не интересуется ее работой.

У Лужкова письмо существенно логичнее, но и не без «после кремлевского запрета приобрела мировой рейтинг». Рейтинг – показатель популярности, приобретать его не надо, он есть у любой передачи.

Уверен, что. прочитав первое письмо, мало кто понял, чего хочет Ельцин. Он о чем-то ноет, чем-то недоволен «вообще». Но если присмотреться внимательно, то можно увидеть единственное конкретное требование Ельцина к Горбачеву - не допустить проверки Лигачевым деятельности Ельцина в Москве. Ельцин - опытный номенклатурщик - сразу понял, что эта проверка нужна для подготовки акта, по которому будут сделаны «оргвыговоды» по отношению к нему лично и... конец карьеры.

И он шантажом пытается упредить Горбачева: «Расшифровать» все это - для партии будет нанесен вред (если высказать публично)» - и далее: «Думаю, у меня не будет необходимости обращаться непосредственно к Пленуму ЦК КПСС».

Умному должно было быть достаточно, и Горбачев наверняка понял угрозу Ельцина начать борьбу с Горбачевым и вне партии, и в низах её, но не придал значения. Уверен был, что справится. И в самом деле, на первых порах от «ля-ля» Ельцина толку было мало - он и сам перепугался и уже начал просить прощения: «политической реабилитации при жизни».

А что в случае с Лужковым? А с ним, думаю, гораздо сложнее.

С одной стороны, может быть и так, что Лужкову в его 74 уже всё надоело, он устал и хочет уйти, но уйти, отмежевавшись от кремлядей, – хлопнув дверью. Уйти, как мужчина.

С другой стороны, его письмо, как и в случае с Ельциным, может быть и шантажом. «Неназванный источник в Кремле», кстати, сообщил, что Нарышкин предложил Лужкову не просто уйти, а еще и отдать половину того, что имеет Батурина. Питерская поросль нуждается в деньгах, и Лужкову надо делиться с молодыми. Поэтому обратите внимание, о чем именно говорит этот гауляйтер Москвы, задушивший в Москве все признаки демократии, начиная с его издевательств над прессой в судах Москвы, с «несогласными» на улицах, кончая наглейшими подтасовками выборов в Москве. Ельцин говорил о модной в то время перестройке, а Лужков в личном письме говорит Медведеву не о хухры-мухры, а о самой демократии! Надо же!

Но разве эта самая демократия Медведеву так нужна, что он напугается даже полным ее отсутствием? Так зачем Лужков о ней вспоминает? Решил дать возможность Медведеву лишний раз посмеяться?

Нет, думаю, что он показывает, каким оружием будет с Медведевым драться, если тот его снимет без почета, – он начнет катить на Медведева бочку – тот фашист и задушил демократию в России!

Разумеется, не исключено, что все обойдется тихо, но Лужков, как и Ельцин, не баба, и, очень не исключено, что предпочтет умереть в бою, а не сдохнуть в небытии на пенсии.

Так что вполне возможно, что мы еще увидим корриду с участием «старика Батурина».

Ю.И. МУХИН

Всё-таки жизнь полна иронии. Мочат Кепку в дерьме, причем ему предъявляют какие-то коррупционные схемы. Были они или нет, об этом должны рассказывать прокурорские, а не Доренко. Второе обвинение заключается в том, что мэр уехал из Москвы, не желая находиться в газовой камере, в каковую столица была превращена стараниями Партии и Правительства. Но самое смешное, что на смену Лужкову  пришел… Собянин.

Почувствуйте разницу! Лужков виноват в нежелании дышать угарным газом, поэтому мэром должен стать деятель, благодаря действиям которого по разработке и принятию нового Лесного кодекса Москва и задыхалась этим летом, причем не одна, а вкупе со всей Россией-матушкой. Все-таки сжечь за одно лето 200 млн. гектаров леса и людей немеренно – это же огромная заслуга. И Партия заслугу эту оценила по достоинству, расчищает для своего верного сына очередную командную высоту, с чем я москвичей и поздравляю.

Причем, даже если Лужков поджав хвост, уйдет на пенсию, жизнь в Москве все равно будет парализована. Всех чиновников лужковского призыва заменить невозможно и многие останутся на своих местах. Проблема в том, что они этого ещё не знают и будут думать о своем будущем далеко не в радужных тонах и на ближайшее время их основными эмоциями станут страх, отчаяние, неуверенность (нужное подчеркнуть) и т.д. Они никогда не простят ни Путину, ни Медведеву своей собственной трусости.

А для того чтобы блокировать работу большой системы, этого вполне достаточно. Кто-то из них будет чаще попадать в пробки на дорогах, у кого-то мобильный телефон разрядится и т.д. и т.п. История полна примеров, когда великие системы рушились по таким мелочам, можно вспомнить и Велизария, разнесшего вандалов в Африке, а можно и Наполеона. Последний, пожалуй, со своим Ватерлоо просто хрестоматийный пример. Причем в обоих вышеприведенных примерах не было открытого саботажа.

Но знаете, во всем этом наезде на московского пасечника поражает смехотворность обвинений. Ему там что-то предъявили за памятник Веры Мухиной «Рабочий и колхозница». Вообще-то любой памятник отражает социальную иерархию в обществе. Думаете случайно власть стала ставить монументы плавленым сыркам, челнокам и чижикам-пыжикам? Памятник – это всегда пропаганда, и уж что-что, а это власть прекрасно понимает, поэтому и стирает с лица земли советские монументы, восходящие к великой эпохе, а, как известно, эпоха рождает героев, каковые Чубайсу и его ставленникам совсем ни к чему. Ну не для себя же Лужков под предлогом «реконструкции» пытался уничтожить символ, стоящий на ВДНХ. Что-то пошло не так, и, струсив, власть все-таки вернула монумент на прежнее место; цена этого явления измеряется не деньгами, а человеческими судьбами, впрочем, как и все прочее под Луной. Нам лгут, сводя все процессы к «долларовому эквиваленту». В каких единицах измерить судьбу девчонок, сожжённых заживо в «Хромой лошади»? Как оценить 200 млн. гектаров вековых лесов, сожжённых принятым Путиным Лесным кодексом? В какой валюте всё это считать будем? У нас получается, как в том анекдоте:

– Можно ли купить святость?

– Купить нельзя, продать можно.

То, что нельзя купить: воздух, леса, жизнь в конце концов… Всем этим Путин наладил бойкую торговлю, объясняя своё право на неё опросами Левады, готового нарисовать любой «рейтинг». Причем в обоснование «рейтинга» придумана сказка о всесилии зомбоящика, каковой давно уже мало кто смотрит, но сказка живёт и процветает. Якобы народ, насмотревшись НТВ, дружно предпочитает обожать Партию и Правительство. Впрочем, на месте самих Партии и Правительства любой бы рассказывал нечто подобное.

Но я что-то увлекся, вернусь к памятнику и его «цене». Для Партии бесценно уничтожение символа целой эпохи, гуманизирующего не только рабочего, но и так ненавидимого семитами земледельца в лице колхозницы. Оно и понятно, поскольку нет для кочевника, хоть и финансового, более ненавидимого существа, чем земледелец, не обладающий никакой мобильностью, а следовательно, готовый лечь костьми за свой участок земли. Партия кочевников и её Правительство прекрасно сознают, что у них с земледельцами противостояние по земельному вопросу принципиально. Либо кочевники закопают земледельца, либо наоборот, поэтому геноцид сельского населения идёт не в пример жёстче городского. У меня нет на руках исследований, насколько крестьянская психология укоренена в сознании нынешних горожан, но, наблюдая за тем, с каким удовольствием они проводят время раком на своих приусадебных участках, складывается впечатление, что достаточно. Особенно забавно наблюдать за тем, как хозяева коттеджа стоимостью 1 000 000 $ выращивают своими руками помидоры, а тот же Лужков разводит пчёл.

Вырвать из человека подобную психологию кочевникам необходимо, поскольку эта психология делает человека пригодным к бесконечному и ожесточенному сопротивлению, кочевник же в принципе неспособен вести изматывающую войну. Обратите внимание на то, что все народы с оседлой психологией в XX веке не проигрывали войн, разве что немцы. Но для этого закулисе пришлось их столкнуть с ещё более оседлым народом – русскими, в широком смысле этого слова. Особенно показательно это сейчас наблюдать на примере Афганистана и Ирака. Там легкой прогулки не получается. А в случае с Ираном даже и пробовать не хотят.

Страну с оседлой психологией можно покорить лишь через массовую распродажу элиты. Как говаривал Филипп II (Македонский), нет настолько неприступной крепости, чтобы не смог взять ослик, гружёный золотом. Причём чем неприступнее крепость, тем меньше золота требуется – добавил бы я от себя.

И вот Партия и Правительство ведут непримиримую войну с оседлым образом мышления, каковой можно искоренить лишь вместе с народом как таковым, и по их заданию Лужков демонтировал «рабочего и колхозницу», затем, поняв, что перегнули палку, его заставили вернуть монумент на место. И сейчас пеняют за дороговизну этой операции! Какой-то театр абсурда.

В принципе, если накажут Лужкова – я не против, поскольку он станет для всех наглядным пособием того, как они «своих не сдают». Сначала просят кого-нибудь написать довольно нейтральную статейку в какую-нибудь газетёнку, затем, придравшись к какому-нибудь словечку типа «болтовня», делают вид оскорбленной невинности и начинают мочить. На Лужкова якобы обиделись за то, что он назвал Медведева «болтуном». Полноте, у Анатольича отличная выдержка и уж на такие мелочи он внимание точно никогда не обращает. Тот же М. Калашников как только не выражается по поводу национальности «Менделя», но это ни в коей мере не мешает ему (насколько мне известно) поддерживать отношения с администрацией президента. Эта черта присуща многим евреям – они не особенно принимают такие вещи близко к сердцу. Вернее, я с большим основанием должен это говорить о еврейках, с некоторыми из них общался довольно тесно, причём не особо скрывая своих взглядов, и это не вызывало никакого напряжения. Ну так евреев-то еврейки воспитывают.

Так что не станем тут про особую обидчивость Медведева рассуждать, её нет и в помине. У евреев есть хорошая черта: они – люди дела. Они, конечно, могут обидеться, но только в том случае, если это нужно для дела, и плевать им кто и что при этом подумает. Интересно, какие цели преследовал Медведев, так обидевшись? О смысле антилужковских роликов прочёл в Инете и не впечатлило. Я, конечно повторяюсь, но как-то это все мелко. НТВешникам следовало поставить в эфир фильм «Лужков взрывает Россию», а уж чтоб наверняка – после него пустить еще «Лужков топит АПЛ «Курск»» и «Лужков захватывает школу в Беслане». И уж совсем на сладкое пустить в эфир эпопею «Лужков распял нашего Христа».

А. ШИПУНОВ

…И все же мы

Навеки будем рядом -

В дыханьи ветра слабого

Над надписью неброской

На улице Желябова,

На улице Перовской.

А. Городницкий

Целый ряд информагентств сообщил о переименовании улиц Санкт-Петербурга. Причем центральных улиц со знаковыми для каждого горожанина названиями. Разумеется, цель «реформаторов-переименовальщиков» однозначна. Под маской «исторической справедливости» уничтожение памяти о советской эпохе, вычеркивание улиц и проспектов, названных в честь видных советских государственных и общественных деятелей. Так, улицу Ленина на Петроградской стороне планируют поделить на Широкую и Матвеевскую. От себя добавлю, такую «широкую», что из-за постоянных пробок следует ее объезжать по улицам более узким. Улицу Куйбышева – в Большую Дворянскую. Интересно, смогут ли жить на ней «хамы и холопы»? Во всяком случае знаменитый ученый Мичурин не смог бы: улицу Мичурина переименовывают в Малую Дворянскую… На Петроградке повезло некоему Вульфу. В честь английского землевладельца и фабриканта планируют переименовать улицы Чапаева и Котовского. Все правильно, для власть имущих ненавистны имена народных героев, известных каждому школьнику. Уж лучше пусть будет неведомый Вульф.

Не пощадят и память знаменитых прогрессивных деятелей культуры и общественной жизни. Улицу Белинского планируют переименовать в Симеоновскую, проспект Добролюбова – в Александровский, улицу Кропоткина – в Малую Белозерскую, Марата – в Николаевскую, Радищева – в Преображенскую, набережную Робеспьера – в Воскресенскую.

Как уже стало принято в последние годы, переименования обрадуют клерикалов. Правда неясно, неужели жители будущей Симеоновской – сплошь правоверные христиане и нет ни одного вольнодумца вроде «неистового Виссариона». И так ли сразу в надежде на манну небесную стоит отказаться от труда – площадь Труда планируют переименовать в память о давно снесенной Благовещенской церкви (к сожалению, памятника архитектуры, построенного самим К. Тоном).

А вот от мира отказываются и вовсе не думая. Улицу Мира переименуют в Ружейную. Даже не в Ракетную, их уже не осталось. И ружьями отсель будем грозить шведам. Не будет и улицы Красного Курсанта. Будет Большая Спасская. Переулок Красного курсанта станет Юнкерским. А без труда и мира совсем уж нелогично сохранять Советские улицы, их переименуют в Рождественские.

В списке городской топонимической комиссии 32 названия, а в списке некоего клерикально-патриотического фонда «Возвращение» много больше. Там площади Восстания планируют вернуть название Знаменской. И теперь уже Знаменскую будут «знаменовать» своим присутствием грязные бомжи, жрицы продажной любви и поганые торгаши. Мила сердцу клерикалов Консисторская улица (вместо Исполкомской), не нужен им и гениальный изобретатель Кулибин (пусть будет Вознесенская площадь). Михайло Ломоносов, видимо, слишком большой умник. Его мост планируют переименовать в Чернышев. У Тургенева в семье был непорядок, пусть уж лучше его площадь будет Покровской.

Что «реформаторам» какой-то там генерал Черняховский! Пусть будет не улица Черняховского, а Предтеченская. Интересно, спросили ли об этом ветеранов-черняховцев? Скорее всего, нет, как не спросили их прибалтийские нацисты, когда оскверняли могилу замечательного полководца. Не добавит уважения к нам братьев украинцев и планируемое возвращение улице Шевченко имени домовладельца Симанского. И уж совсем осторожным следует быть «патриотам» при переименовании улицы Чекистов в Штрамповку (это не матерное ругательство – тоже фамилия давно забытого «домовладельца»).

Однако возмущение горожан действиями «штрамповцев» принимает значительные размеры. Люди открыто возмущаются, что переименование центральных улиц и площадей может произойти без их ведома и согласия. Городские власти тоже вроде бы дают обратный ход. Что, мол, это планы и пока окончательного решения нет. В любом случае, нет никаких сомнений, что атаки на нашу общую историю не прекратятся. Расслабляться не следует. Нужно объединиться и дать отпор разрушителям исторической памяти жителей нашего города.

Константин ЕРОФЕЕВ, Ленинград

Как я сообщал ранее, прошедшие выборы для меня были не совсем обычными. На них я присутствовал и как кандидат (впервые), и как избиратель, и как наблюдатель (от себя), и как представитель СМИ.

Всё началось с того, что, просмотрев свой бюллетень, обнаружил, что я временно безработный. Хотя приносил справку с места работы в избирком. А ведь моя «безработность» всё равно оказывает негативное влияние на выбор избирателя. Короче, творят, что хотят. Этого следовало ожидать.

Я фотографировал на избирательном участке. Я - СМИ! Сфоткал печати и пломбы на урне, её местоположение, а также процесс голосования. Комиссия испугалась и подсунуна мне какую-то телефонограмму, в которой говорится, что фото- и видеосъёмку вести нельзя.

Кроме этого заметил несколько человек (хорошо знакомых членам избиркома), которые закидывали в урну по два (а то и больше) бюллетеней.

Кроме меня на участке присутствовало ещё 2 наблюдателя. Одна из «Единой России», а второй из КПРФ. В скором времени стало ясно, что первая ничему особо препятствовать не собирается. Поговорив со вторым, стало понятно, что человек идейный. Он сам мне многое рассказал, как и что надо делать при определённых нарушениях и что надо обязательно проверить. Даже принёс бланки актов нарушений. Но не тут-то было...

С 7 до 20 часов они ничего сделать не смогли - мы строго наблюдали. Избирательную комиссию и председателя сельского совета, против которого я и избирался, это заметно нервировало. В итоге он хотел меня чуть ли не силой увезти на ужин, чтобы дать сделать задуманное. Но я настойчиво отказался, продолжая своё наблюдение. Члены избиркома активно что-то считали и писали.

В 20.00 избирательный участок закрыли, и тут началось. Они быстро вывалили на столы бюллетени и попытались подсунуть из-под стола толстые пачки готовых «правильных» бюллетеней. Нас - наблюдателей - к столу вообще не подпускали. Они встали вокруг и закрывали нам обзор, чтобы их коллеги смогли незаметно подсунуть. Я увидел и сказал второму наблюдателю. Тот сказал третьему, на что она ответила, мол, пускай, и вообще ушла домой. Мы ходили вокруг столов и не давали им возможности подложить. Толстые стопки готовых к вбросу бюллетеней отчётливо виднелись под столом! У избиркомцев глаза испуганные, бегают туда-сюда. Сами дрожат, потеют, как свиньи, но делают своё. И сделали... Тот наблюдатель сдался, отошёл и сел. К нему присел председатель сельсовета и о чём-то с ним побеседовал. Я ещё походил, посмотрел, как идёт фальсификация, и тоже отошёл и сел.

Что-то сделать лично мне не представлялось возможным. Съёмку вести запретили, к столам близко подходить запретили. Рядом стоят милиционеры, которые только и ждут команду «сцапать» нас. Только повод дай. Писать жалобы? У них все рычаги власти. А у меня ещё есть семья, близкие, родные и жизнь... Что-то писать и жаловаться бессмысленно. Я ж буду жаловаться таким же их людям. Это система! Винить членов избиркома? Они – такие же жертвы системы. У них тоже семьи, дети. Они боятся потерять работу. К тому же я не из тех, кто жалуется. Земной суд - это не высший суд. Высший будет потом!

Но зато я узнал врага в лицо. Знаю, как он действует и что делает. Я теперь знаю, что предпринимать и на что давить при подготовке и проведении выборов. Они уже старики, а я молод - у меня ещё всё впереди, и я ещё повоюю.

gabit_ramil, www.liveinternet.ru/users/j-34