ПРЕДИСЛОВИЕ

Творчество Жака Маритена (18.11.1882-29.04.1973), одного из наиболее известных философов XX в., до сих пор мало знакомо российскому читателю. Его принадлежность к философскому течению неотомизма — официальной доктрины католической церкви — во времена СССР делала невозможными ни переводы его работ, ни сколько-нибудь серьезное изучение его творчества. Лишь с конца 80-х гг. можно констатировать начало освоения монументального наследия французского философа (полное парижское собрание сочинений издано в 13 томах), выразившегося в первой серии переводов его произведений[1].

Будучи философом-систематиком, Маритен охватил в своем творчестве все основные предметные области философии: онтологию, гносеологию, этику, эстетику, философию религии, философскую антропологию, социально-политическую философию.

Предлагаемая читателю книга "Человек и государство" создана на основе шести лекций, прочитанных Маритеном в декабре 1949 г. в рамках курса "Анализ политических институтов США", организованного фондом Чарльза Р. Уолгрина. Как и ряд других работ "американского" периода она была написана по-английски (первое издание 1951 г.) и лишь позже переведена его секретарем на французский. Фактически в книге представлена целостная система социально-политической философии Маритена, большинство элементов которой были рассмотрены в его предшествующих работах: "Первенство духовного" (Primaute du spirituel, 1927), "Интегральный гуманизм" (L'humanisme integral, 1934), "Человек и общее Благо" (The Person and the Common Good, 1947).

"Человек и государство", однако, не только теоретический трактат, но и "практический манифест". Маритен предлагает "конкретно-исторический идеал" для "новой демократии". Вдохновленный принципами томизма, он стремился применить их в контексте культурной и политической ситуации, сложившейся после Второй мировой войны. Спустя пятьдесят лет некоторые идеи Маритена (например, идея "мирового правительства", которое должно состоять из "наиболее мудрых и высоконравственных представителей каждой из наций") могут показаться несколько наивными. Однако в целом глубина анализа и пафос гуманизма Маритену никогда не изменяли.

Социально-философская доктрина Маритена наследует множество понятий и концепций (помимо системообразующей для него томистской традиции с ее еще аристотелевскими составляющими), начиная с "Государства" Платона, идей Просвещения и заканчивая изысканиями Чикагской социологической школы. Непосредственное влияние на него оказали А. Бергсон, Э. Мунье, Н. Бердяев. Свою книгу "Человек и государство" Маритен начинает с анализа отношений — нередко противоречивых — между категориями, в которые он стремится облечь "сложную текучесть социальной реальности". Эти категории — "нация", "политическое общество", "государство", "народ". Фазы исторического развития предстают в диалектической взаимосвязи — то нормальной, то искаженной — между "сообществом" (социальный феномен естественного типа) и "обществом" (феномен организации договорного типа). Нормативная роль "общества", по мнению философа, состоит в том, чтобы содействовать естественному развитию "сообщества", — причем с минимальным вторжением и управлением, — способствуя максимальному проявлению плюрализма, личностной свободы и инициативы. Это постоянное взаимодействие "сообщества" и "общества" подразумевает то, что "суверенитет" может быть лишь относительным или соотносительным, но никак не абсолютным — будь то в сфере общественной автономии или власти государства.

Эти основоположения политики уточняются (посредством анализа современного автору общества) в главах, посвященных власти, соотношению цели и средств, правам человека, демократическому праву, церкви и государству, политическому объединению мира. Многообразие культур, идеологий и религий, не говоря уже о тех интересах и притязаниях, которые обнаруживаются при урегулировании международных проблем, побуждает Маритена различать прагматические правила действия, которые могут быть приняты практическим разумом в текучем и изменчивом мире, и доктринально-теоретические обоснования этих правил, расхождения в трактовке которых никак не устраняют возможности консенсуса на уровне конкретных действий.

В конечном счете, регулировать отношения между индивидами и группами на самом высоком духовном уровне способны только религия и церковь, считает Маритен. Выход из ситуации кризиса современной ему эпохи виделся Маритену в утверждении "теоцентрического гуманизма", "персоналистической демократии", христианизации всех областей духовной культуры и экуменическом сближении религий. Социокультурный идеал Маритена получил официальное признание Католической церкви после завершения II Ватиканского Собора (1962–1965).

Богатейший исторический, философский, богословский, юридический и социологический материал, привлекаемый Маритеном для своих исследований, делает книгу насыщенной и увлекательной.

Лифинцева Т.,

кандидат философских наук

Примечания:

[1]

См.: Маритен Ж. Краткий очерк о существовании и существующем // Проблема человека в западной философии. М, 1988; Ответственность художника // Самосознание европейской культуры XX в. М., 1991; Метафизика и мистика. М., 1992; Философия прав человека // Европейский альманах. История, традиция, культура. М, 1992; Философ в мире. М., 1994; О человеческом знании // Вопросы философии, 1997, № 5.