Глава 17. Пещера Миларепы

— Шеф, ноги ватные, да? — спросил меня Селиверстов на перекуре.

— Сухие они… — грустно ответил я, вызвав недоумение у Сергея Анатольевича.

Мы опять пошли вперед. Вскоре проводник Тату, шедший сзади, окликнул меня.

— Чего? — я повернул голову, остановившись.

— Сэр, вон видите на склоне маленький монастырь?

— Да, вижу.

— Там находится пещера Миларепы.

— Ого!

Мы полезли по склону и через несколько минут добрались до монастыря. Монастырь с виду был неказист и скорее напоминал сарай, чем монастырь.

— А где вход-то в пещеру? — озадачился Селиверстов.

— Внутри монастыря, — пояснил Тату.

— А это что? — я показал рукой на огромный, высотой больше монастыря, каменный монолит, имевший форму ровного шестигранника.

— Это камень, который вытесал и принес сюда сам Миларепа! — Тату гордо поднял голову.

Я подошел ближе к шестигранному монолиту. Сомнений не было, он имел искусственное происхождение. Кто-то когда-то вытесал его из огромной каменной глыбы и перенес сюда, на каменистый склон горы. Кем-то была выстроена подпирающая каменная стенка, чтобы громадный шестигранный монолит не упал на бок.

Высотой этот монолит был метров восемь, ширина была такой же, а толщина — около четырех метров. Внешне монолит напоминал гигантское шестиугольное колесо. Поражало то, что каждый Гол и каждая сторона шестигранника были совершенно одинаковыми. Ориентировочный вес этого «каменного творения» (с учетом плотности гранита, кубический метр которого весит 2, 3 — 2, 4 тонны) составлял около 300 тонн.

— Скажи, Тату, — задал я вопрос, — как давно этот шестигранный монолит находится на этом месте? Что говорят по этому поводу легенды?

— Этот камень лежит здесь очень и очень давно, — отвечал он, — говорят, выточил его Миларепа. А жил он примерно в 1000 — ном году нашей эры.

— Я бы хотел уточнить, что Миларепа, в соответствии с литературными данными, жил в период с 1040 по 1123 годы, — вставился в разговор обладавший великолепной памятью Рафаэль Юсупов. — Он, Миларепа, как описывается в литературе, обладал экстраординарными психическими способностями и был истинным махасиддхой.

— Кем, кем? — переспросил Селиверстов.

— Махасиддхой.

— Мухасидкой, говоришь?

— Да, махасиддхой.

— А что это такое? — задиристо спросил Селиверстов. — Мухасидкой — что это?!

— Ну… — замешкался Юсупов, — это особое состояние тела и души. Мне трудно объяснить это, но я скажу точно, что ты, Сергей Анатольевич, не являешься махасиддхой.

— Уж не Вы ли, Рафаэль Гаязович, являетесь этим самым, как его… мухасидкой?

— Я тоже нет. А что?

— А то! Не надо бросаться заумными словами, слыша которые себя дураком чувствуешь. Мухасидка, мухосидка…

— Читать надо больше.

— Это я-то не читаю?! Я даже вон помню, как на древнем языке назывался остров Пасхи.

— Ну и как?

— Та-пи-то-о-те-хе-ну-а.

— А-а-а…

— Я даже знаю, как переводится это слово.

— Ну и как?

— Пуп земли. Понятно?

— М… да…

— А Вы, Рафаэль Гаязович, не знаете, как переводится слово… как его… м… м…

— Ма-ха-сид-дха! Пора бы запомнить!!!

В этот момент из монастыря появился монах и подошел к нам. Мы поздоровались, поговорили о том о сем.

— Что это? — спросил я его, показав на шестигранный монолит.

— Камень, — ответил он.

— Его выточил Миларепа?

— Конечно, — без тени сомнения сказал монах.

— А где он его вытачивал-то?

— Вон там, высоко в горах, где есть крепкие скалы, — монах показал рукой. — А потом Миларепа поднял этот камень глазами и перенес его сюда.

— Как так поднял глазами? — удивился Рафаэль Гаязович.

— Вытянул глаза на зрительных нервах, обхватил ими камень и перенес сюда! Ха! Не надо понимать все буквально! И так ясно, что Миларепа перенес этот камень за счет психической энергии, выходящей из глаз, а может и… за счет энергии пяти элементов, — ехидно выпалил Селиверстов.

— А чем вытачивал такой монолит Миларепа? — спросил я монаха.

— Руками.

— …???

— Из рук Миларепы выходила энергия, а когда он точил камень, летели искры. Камень он поднимал глазами (взглядом!), переворачивал и опять точил руками. Когда монолит был готов, Миларепа поднял его глазами (взглядом!) высоко в небо и по воздуху перенес сюда.

— Антигравитация, — проговорил Рафаэль Юсупов, опасливо бросив взгляд на Селиверстова.

— А для чего нужен этот шестигранный монолит здесь? — спросил я.

— О-о-о!!! — монах взметнул на меня глаза. — Этого вам никогда не понять!

— Ну, мы постараемся, очень постараемся… — стал настаивать я. — Мы верим во все тибетские легенды.

Монах пристально посмотрел мне в глаза и отчетливо сказал: — Только тот, кто сможет поднять этот камень глазами (взглядом!!!), сможет войти в Царство Мертвых.

Я посмотрел на шестигранный монолит, ощущая никчемную слабость своего взгляда, потом подошел к нему и постарался толкнуть его. Камень даже не шелохнулся.

— М-м-м… да… — выдавил из себя я.

Внутреннее смятение охватило меня. Даже стыдно стало за традиционно приземленный характер своего мышления. А шестигранный громадный монолит лежал передо мной и… существовал в реалиях, как бы намекая, что жизнь значительно сложнее, чем мы думаем.

— Эх! — вздохнул я.

Я вспомнил тибетцев, которые поклоняются скелетам, и верящих в то, что, если они поклоняются костному каркасу тела, то они обязательно попадут в Царство Мертвых — странный мир сидящих в состоянии Сомати людей, где, наверное, очень весело, потому что человек там, будучи освобожденным от тела, может всласть предаться душевному упоению или душевным утехам. Но туда, в этот странный мир Мертвых, попадают только избранные Богом, те — кому Бог дает особые способности, такие, как, например, способность поднять взглядом этот шестигранный монолит.

— А почему этот камень имеет шесть граней? — спросил я монаха.

— Ну… это Вы не поймете.

— А все-таки?

— Шесть граней этого камня символизируют шесть миров Царства Мертвых, — монах испытующе посмотрел мне в глаза, как бы стараясь уловить, понял я что-нибудь или нет.

— Странно, что в Царстве Мертвых именно шесть миров, а не… четыре, — промолвил я.

Тату перевел мои слова.

Монах удивленно вскинул брови.

— В тибетских текстах много написано о Царстве Мертвых. Но мы, современные монахи, не можем понять всего, что там написано. Учителя покинули нас. Давно, очень давно никто не выходил из Царства Мертвых. Никто. А мы ждем. Мир поглощает нас, тибетцев. Скоро нас не станет. Боюсь, что мы не дождемся того момента, когда из Царства Мертвых выйдет Учитель и научит нас жить. Но мы будем ждать его, очень ждать, — грустно проговорил монах.

Мне тоже стало грустно. Но вместе с грустью пришло какое-то розовое, с оттенками умиления, вдохновение. Мысли мои затрепетали вокруг параллельных миров и, сладко вращаясь, привели меня к выводу о том, что параллельные миры, располагаясь друг в Друге, как матрешки, отличаются лишь геометрией изогнутого пространства и, соответственно, иным ходом времени.

Каким-то непонятным образом я стал ощущать, что, наверное, основой нашего трехмерного мира является треугольник (а в объемном выражении — тетраэдр), основой четырехмерного мира четырехугольник (в объемном выражении — октаэдр) и эк Далее. И почему-то (не знаю, почему), мне стало казаться, что Тот Свет шестимерен и что он является единым для всех миров до шестого измерения, включая и его, и что тогда, когда мы окажемся там, во фрактальном мире Того Света, где нет расстояний и масштабов, мы увидим таких же фрактальных, как и мы, братьев из других миров, которые были отделены от нас при земной жизни невидимой перегородкой пространства. Мне представилось, что Тот Свет не один, и что следующий Тот Свет должен находиться на уровне 10-го измерения, следующий — на уровне 14-го измерения и так далее.

— А почему я считаю, что не может быть двухмерной жизни, то есть жизни на плоскости, или одномерной жизни, то есть жизни в линии, или даже жизни вообще без измерений (»нулевой» жизни), то есть жизни в точке? — подумал я тогда. — А может быть, такие формы жизни и в самом деле существуют?

Но я понимал, что об этом мы будем знать только тогда, когда окажемся на Том Свете и увидим все величие мира, вернее, миров, соединенных воедино.

— Наверное, — думал я романтично, будучи во власти интуиции, — что люди Царства Мертвых живут своими душами на Том Свете, наслаждаясь видением божественного мироздания в его многообразии. И, наверное, горделивые и добрые люди шестого измерения чуть-чуть опекают нас, людей третьего измерения, чуть-чуть снисходительно относятся к людям второго измерения, вынужденным жить на плоскости, и чуть-чуть посмеиваются над людьми первого измерения, живущими в линии, и людьми нулевого измерения, живущими в точке! Но они, люди шестого измерения, знают, что нулевое измерение не есть глухая и беспросветная точка, и что даже из точки можно выбраться за счет чистоты души и кристальности помыслов, и что когда-нибудь величественный шестимерный Тот Свет выведет человека нулевого измерения в первое измерение, превратив его из человека-точки в человека-линию, открыв дорогу для восхождения по мирам, если, конечно, человек поймет, что главным критерием жизни является Чистота Души.

и путь обратно наверняка существует — путь нисхождения по мирам, вплоть до человека-точки и… даже до полного его исчезновения… — для тех, кто этого не поймет. Кто знает, что такое ад? Может быть, это и есть нисхождение в более низкий мир — неуютный, чужой и примитивный, а рай — восхождение в более высокий мир, мир розовой мечты.

Я стоял рядом с шестигранным монолитом, обуреваемый мыслями, пришедшими из глубин подсознания, и мне почему-то казалось, что обо всем этом я когда-то уже думал. Я напряг свою память, но так ничего и не вспомнил; все смешалось в памяти — и моя личная память и память предков.

После этого момента пройдет два с лишним года, когда я организую научную экспедицию в Египет, где мы будем прорабатывать гипотезу о том, что землю Древнего Египта некогда посещали люди разных параллельных миров, оставив о себе следы в виде пирамид и статуй в натуральную величину. И вот тогда, когда мы логически проведем геометрический анализ характера искривления пространства в параллельных мирах и, что самое любопытное, этим способом проанализируем крест, то обнаружим, что «наш» Тот Свет должен быть на уровне именно шестого измерения. И об этом, дорогой читатель, я тоже когда-нибудь подробно напишу, обязательно напишу в своих будущих книгах. И, наверное, это будет интересно и уведет Вас к тайнам чудесных технологий людей более высоких параллельных миров.

А тогда, на Тибете, я продолжал стоять рядом с шестигранным монолитом. Я поднял глаза на монаха и предложил:

— Давайте сфотографируемся вместе, а?

— Нет, нет! — тут же возразил монах. — Меня нельзя фотографировать, так же как нельзя фотографировать внутри монастыря.

Я обратил внимание на внешность монаха: это был человек средних лет, достаточно неказистый, с большими глазами, в которых грусть и тоска попеременно сменяли друг друга, не оставляя места радости или восторгу.

Я провел рукой по своему затылку и тихо спросил монаха:

— А какую роль играет каждый угол в шестигранном монолите? Может быть, один угол символизирует один мир, другой — другой…?

— Я не знаю. Об этом написано в тибетских текстах, но я ничего не понял, — грустно проговорил монах.

— А не кажется ли Вам, что шесть углов этого камня символизируют шесть возможных апокалипсисов на Земле с поворотом земной оси каждый раз на 6666 км ?! — высказал предположение Селиверстов. — Четыре апокалипсиса Земля уже пережила, осталось два, чтобы завершить фатальный круг апокалипсисов, когда жизнь на поверхности Земли будет начисто стерта и останется только Царство Мертвых.

— Не все обязательно что-либо символизирует, — встрял в разговор Рафаэль Юсупов. — Кстати, слово «шестерка» тоже кое-что символизирует.

— Вы на что намекаете, Рафаэль Гаязович?! — насупил брови Селиверстов. — На то, что…

— Не надо хмуриться, — пошел в атаку Юсупов. — Если Вы, Сергей Анатольевич, хмуритесь, то, значит, Вы были…

— Кем, «шестеркой»?

— Да, ею.

— А Вы, Рафаэль Гаязович, никогда «шестеркой» не были, что ли? Ни разу, да?

— Ни разу. Я бескомпромиссный человек, что означает «антишестерка».

— Ох-хо-хо! Иногда по жизни и в самом деле приходится «подшестерить», чтобы добиться чего-либо, деньги, например, выбить, — Селиверстов ухмыльнулся. — А знаете, что такое «антишестерка»?

— Что? — насторожился Юсупов.

— Это «шестерка» на поводу у своей гордыни.

— Это я-то «шестерка»?!

— Пойдемте в монастырь! — перебил я спор друзей.

Когда мы вошли в монастырь, я тронул за локоть монаха и спросил его:

— Скажите, а Миларепа — великий йог и поэт — пришел из Царства Мертвых?

Плита Монах пристально посмотрел на меня своими Миларепы грустными глазами и промолчал. Движением руки он пригласил пройти к тому месту, где располагалось что-то наподобие алтаря, где горели свечи и было много статуэток, изображающих божества.

Когда я шел, меня кто-то дернул за локоть. Я обернулся. Это был Равиль.

— Шеф — прошептал он, — я пронес под полой видеокамеру.

Хочу снять втихаря.

Я тоже втихаря кивнул.

— А где же вход в пещеру-то? — озадачился Селиверстов.

— Непонятно, что ли, что вход загораживается алтарем со свечами и божествами, чтобы люди не могли войти туда и попасть под влияние психоэнергетического барьера пещеры, которая, если следовать легенде, ведет в Царство Мертвых, — с критическими нотками в голосе ответил Рафаэль Юсупов.

— Сам уже догадался, — бросил Селиверстов. — Без подсказок бы обошелся.

— А тогда что спрашивать-то?

— Что, и спросить нельзя?

— В священном месте лучше молчать, — поучающе сказал Рафаэль Юсупов. — Тем более, в том месте, которое связано с Мертвыми. Ведь Мертвые, извините, Сергей Анатольевич, молчат.

— А я, кстати, живой. А Вы, Рафаэль Гаязович, если наденете белую маску, то похожи на…

— Не надо дешевых намеков, — рассердился Рафаэль Юсупов. — Надеть маску не означает обязательно…

— Шеф, — послышался голос Равиля, обследовавшего алтарь, — за алтарем видна стенка, выложенная из камней, которая загораживает вход в пещеру.

Селиверстов разглядел эту стенку и бросил:

— Не только алтарь загораживает вход! Вот так вот, Рафаэль Гаязович…

Я вспомнил рассказ непальца Туктена о том, что пещера Миларепы сделана из огромных каменных плит, которые не могут сдвинуть и тысячи людей, и спросил монаха:

— А где каменные плиты-то?

— Вот же, — монах показал на плохо освещенную часть стены над алтарем.

В полутьме я и в самом деле увидел огромную плиту, уложенную горизонтально на высоте 2, 5 метров .

— А может быть, Вы все-таки разрешите сфотографировать плиту? — обратился я к монаху.

— Нет, нет, нет, — категорически запротестовал монах. — Нельзя!

— Ну почему?

— Нельзя, и все!

— Шеф, я снял на видеокамеру из-под полы. Надеюсь, что получится, — зашептал мне в ухо Равиль.

Ладно.

Монах рассказал нам, что эта каменная плита имеет квадратную форму, размер ее составляет 4x4 метра, а толщина — 40 см . Она уложена на две обточенные гранитные скалы, в верхней части которых сделаны прямоугольные выемки для укладки плиты. Ширина прохода между скалами равна 2, 5 метрам . Его, монаха, Учитель около 20 лет назад построил каменную стенку, перегораживающую проход, чтобы люди не заходили в пещеру и не погибали. Он же установил перед перегораживающей стенкой алтарь.

Я подошел поближе к алтарю и по краям от него и в самом деле увидел две обточенные скалы с выемками для укладки плиты. А плита, явно отличаясь структурой и цветом гранита от обточенных скал, мертво лежала на них, будучи идеально подогнанной.

Я прикинул вес плиты. Она «тянула» тонн на десять.

— А правда, что Миларепа вытачивал эту плиту в другом месте? — саркастичеки поинтересовался я, обращаясь к монаху.

— Да, он вытачивал ее в другом месте, высоко в горах, — ответил монах.

— Вытачивал, конечно, «руками» и переносил плиту сюда «глазами»? — усмехнулся я.

— Да, да, — закивал монах. — Хочу только добавить, что великий йог Миларепа выточил много таких плит и перенес их сюда, чтобы обложить ими вход в пещеру, которую он тоже сделал сам.

— Чем он «делал» пещеру? Тоже «руками»?

— Конечно. А чем же еще? — удивился моей непрозорливости монах.

— М-м… да. А каких-либо аппаратов у него не было?

— Нет, не было. Только руки.

— Он что, целый тоннель руками в скалистом грунте сделал, что ли? — усомнился Рафаэль Юсупов.

— Конечно, — невозмутимо ответил монах.

— Да… — прокряхтел Юсупов, — в этой инкарнации мы вряд ли сможем понять данный феномен «работы руками». Возможно, в следующей инкарнации…

— Конечно же, Вы, Рафаэль Гаязович, не сможете этого понять, — откуда-то сбоку встрял Селиверстов.

— С чего это? — насторожился Рафаэль Юсупов.

— А с того, что Вы, Рафаэль Гаязович, не очень удачный инкарнат! — авторитетно произнес Селиверстов.

— Кто-кто?!

— Инкарнат.

— Это я-то? Да еще и неудачный… ?

— Да, и неудачный!

Сам ты инкарнат, — обиделся Юсупов. — Ты что, Сергей Анатольевич, хочешь сказать, что ты более удачный, что ли… этот самый… инкарнат?

— Да ладно, — пошел на примирение Селиверстов, — все мы в этом мире не очень удачные… м… м… инкарнаты — туннели руками делать не можем, плиты «глазами» переносить не можем…

Чо тут больно удачного-то? Мы вон только булыжник можем с земли поднять и использовать как оружие пролетариата. Надеюсь, в следующей инкарнации больше повезет.

— А все-таки по твоим глазам видно, что ты себя, Сергей Анатольевич, считаешь более удачным… — сказал Юсупов, не успев остыть.

Я отошел в другой конец монастыря и задумался. Мне стало казаться, что, возможно, йог Миларепа «работал руками» по принципу, схожему с тем, который используют филиппинские хилеры. Невесть откуда взявшаяся мысль упрямо твердила, что филиппинские хилеры, чудесным образом входя руками в тело человека, работают с помощью сил параллельного нам, четырехмерного мира и что, возможно, йог Миларепа тоже использовал силы параллельного мира для выполнения «камнеобрабаты-вающих работ».

Помотав головой и нелепо погладив свой затылок, я стал анализировать эту мысль. Я искренне верил, что параллельные миры и в самом деле существуют, оставаясь невидимыми для нас, и что понятие «пространство» означает отнюдь не только, например, расстояние от забора до сарая, а является основой мироздания, создавая за счет разного характера искривления его — пространства — разные вещества и разные энергии. Да и все, что мы видим вокруг себя, есть искривленное пространство. Я вполне ясно осознавал, что многообразие вариантов искривления пространства может быть бесконечным, но в то же время я понимал, что Создатель не дал возможности Пространству искривлятся хаотически, а сгруппировал Пространство по характеру искривления: искривленное пространство по типу треугольника (в объемном выражении — тетраэдр создало трехмерный мир (в котором мы живем!), искривленное пространство по типу четырехугольника (в объемном выражении — октаэдр) создало четырехмерный мир и так далее.

Мы, трехмерные люди, видим вокруг себя только трехмерную кошку, трехмерную жену, трехмерного завистника и не догадываемся, что они — кошка, жена и завистник — могут быть еще и четырехмерными, но… там, в призрачном и невидимом четырехмерном мире, где все и вся четырехмерное.

Пространство — удивительная субстанция, — оно, пространство, многолико. Стоит только изменить характер искривления пространства с треугольника на четырехугольник, как вдруг все вокруг изменится — появится новый мир — и перед Вами, дорогой читатель, замелькают новые лица, но они будут другими — четырехмерными, среди которых, Вы, возможно, начнете искать свою новую любовь… четырехмерную любовь.

Я думаю, есть смысл напомнить Вам, дорогой читатель, то, о чем я писал несколько ранее, а именно то, что трехмерное вещество есть, во-видимому, треугольно искривленное пространство, где остановлено (или почти остановлено!) время, и все разнообразие веществ определятся разнообразием углов треугольника, а трехмерная энергия есть треугольно искривленное пространство, в котором течет время, и все вариации видов энергий определяются, опять-таки, разнообразием углов треугольника.

В этой связи, Вы, дорогой читатель, конечно же понимаете, что точно такую же логику можно провести и по отношению к четырехугольно-искривленному пространству, пятиугольно-искривленному пространству и так далее.

Вполне понятно, что нам трудно представить тот факт, что вещество параллельного мира невидимо и мы как бы ходим сквозь него. Но я уверяю Вас, дорогой читатель, что так оно и есть, поскольку вещество, по сути дела, является пустым; если образно представить, что размер ядра атома равен величине горошины, то электрон будет летать на расстоянии 5 км . А на таком расстоянии горошину, извините, не разглядеть. А твердость камня или алмаза вызывается не плотностью его вещества, а характером искривления загадочной субстанции — Пространства.

Кроме того, мне кажется, что Создатель предусмотрел еще и возможность взаимопереходов из одного параллельного мира в другой. В принципе, все это должно быть очень просто — надо всего лишь, например, перевести треугольное искривление пространства в четырехугольное, или наоборот. Все это и в самом деле выглядит очень просто, но… в мире должна существовать сила, способная сделать это! Какая же это сила?

Я конечно же, не могу этого знать точно, потому что я не Бог, а только маленький… ростом всего лишь 180 см … трехмерный человек, но я имею право догадываться и строить предположения. А предположение мое таково — сила, которая способна менять характер искривления пространства или, говоря другими словами, переводить нас из одного мира в другой, — это Сила Мысли. Мысль, я думаю, находится вне Пространства, и я убежден, что она состоит из субстанции, не менее значимой, чем Пространство. Из какой же субстанции состоит Мысль?

опять-таки не могу ничего утверждать и не могу ничего доказать, поскольку я всего лишь трехмерный человек… ростом 180 см , который, к тому же, ведет далеко не праведный образ жизни. Но мне кажется, что Мысль состоит из энергии Времени. Ведь только Время может повлиять на Пространство, потому что только Время определяет — быть, например, трехмерно-искривленному пространству веществом (если Время остановлено) или энергией (если оно течет). И мне все-таки кажется, что Мысль есть не просто Время, сопряженное с Пространством, а есть Свободное Время, свободная энергия Времени, живущая вне пространства по своим законам в прекрасном Мире Мыслей — Мире Времени. Не зря ведь глубинный смысл очень умных восточных религий сводится к тому, что Бог есть прежде всего — Время и что главной мандалой на свете является Калачакра — мандала Времени, по аналогии с которой и построен Город Богов с сияющим над ним священным Кайласом.

Я опять нелепо погладил свой затылок и с неприятным чувством вновь обнаружил, что в верхней части моего затылка находится лысина. Мне представилось, что Сила Мысли или… Сила Свободного Времени, способная переводить вещества и энергии из одного мира в другой, действует напрямую только на Богом выделенные пять первичных элементов (огонь, воду, ветер, землю и человека), в то время как на остальные «создания» природы этот закон не распространяется.

Я опять погладил свой злосчастный затылок с гладкой лысиной и понял, что если Сила Мысли переведет в параллельный мир любое другое творение природы, будь то кошка, дерево или… завистник, то это творение исчезнет в безбрежных далях другого мира, рассыпавшись и не собравшись обратно уже… в другую кошку, другое дерево, или….

И только Человек с Чистой Душой (но не завистник!)… или Вода… или Огонь., или Ветер.. или Земля смогут не рассыпаться в чужом параллельном мире и не поглотиться его безбрежностью, а грациозно собраться и предстать перед чужими параллельными людьми… или чужой параллельной Водой… или чужим параллельным Огнем… или чужим параллельным Ветром… или чужой параллельной Землей в горделивом новом параллельном обличий, своим явлением утверждая Силу Мысли, в которой (эх, как это важно!) главным постулатом является Чистота Помыслов.

— Шеф! Рафаэль Гаязович меня совсем доконал со своей обидой на слово «инкарнат»! — послышался голос Селиверстова.

— Да будет вам! — ответил я. — Еще минутку подумаю. Сейчас я уже мог представить, что йог Миларепа вытачивал скал громадные плиты и даже делал тоннель «руками», переводя вещество, окружающее мыслеобраз плиты или грунт внутри предполагаемого тоннеля в четвертое измерение, где оно бесследно исчезало, оставляя в трехмерном мире плиту или тоннель.

Он, Миларепа, знал, что Бог его наделил очень высокой степенью Силы Мысли, с помощью которой он мог перевести трехмерное вещество в четырехмерное. Он понимал, что Мысль есть Энергия Свободного Времени, поэтому он с помощью Мысли мог воздействовать на одну из двух главных составляющих мироздания — Время (другая составляющая — это Пространство!). Он пользовался Энергией Времени… за счет своей мысли. Как это могло происходить?

В этот момент мысли мои потекли по обобщающему плану, стараясь охватить тайны мироздания. Я даже присел на какую-то скамеечку в монастыре Миларепы, чтобы лучше думалось, и опять-таки погладил свой затылок, поморщившись от досадного ощущения наличия лысины.

Мне представилось, что вещество есть искривленное и замкнутое пространство, внутри которого заперта энергия Времени. В трехмерном мире энергия Времени заперта внутри тетраэдра (объемного выражения треугольника), в четырехмерном мире — внутри октаэдра (объемного выражения четырехугольника) и так далее. Но энергия Времени, хоть и заперта, не теряет своей силы. Эта сила всего лишь затаена и проявляется тут же, когда какие-либо обстоятельства выпускают ее наружу. Не зря, например, банальный кусок дерева может пылать ярким пламенем или вязкая черная жидкость, называемая нефтью, заключать в себе столько энергии, что почти все достижения современного человечества основаны на ее использовании. И мне думается что во всех видах энергий, будь то тепловая энергия или какая-либо еще другая, главенствующим компонентом является скрытая и таинственная энергия Времени, выпущенная наружу.

Вполне резонно в этой связи задаться вопросом — а что будет, если за счет Силы Свободного Времени (или Силы Мысли) увеличить энергетический потенциал Времени, запертого внутри, например, трехмерно-искривленного пространства? Что, при этом искривленное пространство развалится, сотрясаясь от избытка клокочущей внутри энергии Времени?

Не знаю почему, но мне почему-то кажется, что трехмерно-искривленное пространство в виде тетраэдра не развалится, а автоматически среагирует, смачным щелчком переведя тетраэдрический характер искривления пространства в октаэдрический, то есть в четырехмерный. А следствием этого будет… перевод трехмерного (или тетраэдрического) вещества в четырехмерное (или октаэдрическое) вещество, то есть в вещество параллельного нам четырехмерного мира, где все другое — другие лягушки, другие деревья, другие, извините, женщины и многое-многое другое, все воистину другое — четырехмерное другое. И надо сказать, что это Другое является более мощным не просто из-за того, что Оно крупнее (более крупная лягушка, более крупное дерево или более крупная, извините, женщина), но и из-за того, что в каждой частице четырехмерного вещества заключено больше энергии Времени. Переход в другой, более высокий параллельный мир есть, конечно же, чудо, но это чудо достижимо, поскольку Бог создал силу, способную сделать это, которая называется Энергией Свободного Времени или Силой Мысли. О, как важно владеть своими Мыслями и, самое главное, очистить их от омерзительного налета вездесущих позывов жадного, завистливого или стервозного характера, чтобы вдруг ощутить свою личную Силу Мысли, когда ты способен наполнить своей Мыслью (или энергией Свободного Времени) банальное трехмерное вещество и услышать вожделенный щелчок перевода его в четырехмерное вещество, когда перед тобой — бывшим трехмерным человеком — откроется новый четырехмерный мир, где, возможно, ты и найдешь свою новую… четырехмерную любовь!

Я, сидя на скамеечке в монастыре Миларепы, снова погладил свой… трехмерный затылок и снова с досадой обнаружил наличие… трехмерной, а может быть… и двумерной лысины. Но мои мысли уже текли, хорошо текли. Сейчас они переключились к анализу возможности перевода трехмерной энергии в четырехмерную.

Я понимал, что трехмерная энергия есть тетраэдрически искривленное пространство, но в котором, в отличие от вещества, Время течет, а не заперто. Понимая это, я, тем не менее, не мог представить, как это Время может течь в тетраэдрически искривленном пространстве. Я думал, думал, поглаживая свой злополучный затылок с лысиной, но так и не мог этого образно представить. Мне даже показалось, что от бесконечных поглаживаний на моей лысине образовалась мозоль. И тут я осознал, что, будучи трехмерным человеком, я не смогу представить этого никогда; для этого надо было стать как минимум четырехмерным человеком, а может быть, и… пятимерным.

Я снова поморщился, когда ощутил, что моя лысина, как «признак ума», не может оправдать своего предназначения. Однако мне совершенно четко представилось, что человек с высокой степенью Силы Мысли способен «накачать» своей мыслью, или Энергией Свободного Времени, трехмерное Время (или Время, течение которого ограничено трехмерным искривлением пространства). Мне показалось, что как только эта «накачка» достигает определенного уровня, то происходит опять-таки щелчок, преобразующий трехмерные «рамки» течения Времени в четырехмерные; затем, уже ставшая более мощной после «накачки», энергия Времени течет уже в новом четырехмерном «коридоре», исчезая из трехмерного мира навсегда и наполняя собой новый четырехмерный мир.

Я подумал о том, что мощные (Силой Мысли!) люди более высоких параллельных миров могли бы, если бы захотели, «обесточить» наш трехмерный мир, переведя все наши родные трехмерные энергии в свои четырех, или пяти-, или шестимерный миры. Но они этого никогда не сделают, поскольку понимают, что Силу Мысли, способную переводить энергии и вещества из одного мира в другой, им дал Бог, создавший все эти миры и наделивший людей разных миров способностью мыслить, используя Энергию Свободного Времени. Да и чистота их четырехмерных или пятимерных помыслов, наверное, выше.

Лысина моя зачесалась. С противными шкрябающими звуками я почесал ее, ощущая ее трехмерную (или двумерную?!) гладкую поверхность. Мне почему-то стало жаль невидимых для нас двумерных людей, вынужденных жить на плоскости и которых нельзя было даже пожалеть, поскольку я не имел той Силы Мысли, способной перевести меня в этот неприглядный мир, похожий на ровную гладкую лысину. А еще жальче мне стало одномерных людей, вынужденных жить на линии, с которой им так трудно сойти; или… людей нулевого измерения, живущих в точке, из которой почти невозможно выбраться. Более того, мне не хотелось попадать туда, даже из интереса или в порыве жалости.

Мне померещилось, что одномерный мир — скучный и угрюмый мир жизни на линии — создан как мир наказания для тех, кто поменял чистоту и силу мысли на сверхсытый желудок или клокочущую ненависть, то есть этот мир был создан как ад. А попадать туда, естественно, не хотелось, очень не хотелось.

— Э-э-эх! — послышался натужный выдох Селиверстова.

Он пытался приподнять плиту, уложенную некогда йогом Миларепой.

— Не получится! Силенок, извините, маловато! — прокомментировал Рафаэль Юсупов.

— А у Вас, Рафаэль Гаязович, больше, что ли?! — принял в штыки слова Юсупова Селиверстов. — Я, в отличие от Вас, Рафаэль Гаязович, хотя бы попытался!

В этот момент у меня мелькнула мысль о том, что Миларепа мог пользоваться не только механизмом перевода трехмерного вещества камня в четырехмерное вещество, он мог, вполне возможно, переводить трехмерное вещество в трехмерную энергию, запуская процесс течения Времени в веществе. Говоря иными словами, Миларепа мог вызвать процесс дематериализации вещества, то есть процесс перехода вещества в энергию в пределах одного измерения, а также, видимо, обратный процесс — материализацию, когда надо было остановить течение Времени в энергии.

— Насколько же чудодейственно сильна Мысль — Энергия Свободного Времени! — с восторгом подумал я. — Если владеть Силой своей Мысли, можно делать чудеса: переходить в другие миры, дематериализовывать или материализовывать что-либо и делать многое-многое другое.

Я заерзал на скамеечке, на которой сидел в монастыре Миларепы, и вдруг с ужасом подумал о том, что человек, владеющий Силой Мысли, может быть опасен, чрезвычайно опасен. Ведь с помощью этой невероятной силы можно, например, дематериализовать противника, превратив его в клубок бурлящих энергий, или загнать его в параллельный мир, например, в мир нулевого измерения, где жизнь проходит в точке и откуда он, противник, никогда не вернется.

— Человек, владеющий Силой своей Мысли, становится чуть ли не Богом! Он может почти все! — тихо прошептал я самому себе. — И как важно, как важно в этом случае оставаться добрым и иметь только чистые помыслы! В противном случае человек, владеющий Силой Мысли, из Полубога превращается в Демона.

Мои мысли перекинули меня в современный наш мир, от которого я был сейчас очень и очень далеко. Перед моим воображением всплыли лица современных людей. И они, эти лица, были отнюдь не всегда одухотворенными и добрыми. Только выражения лиц детей были добрыми и милыми. Но, как известно, не дети «правят балом» в нашем обществе, а общество учит детей жить «по-земному». Мы заставляем детей верить не только в хорошее, но и в плохое, объясняя им, что люди по своей натуре злые и что себя нельзя давать в обиду, а надо уметь защитить себя. Мы заставляем детей думать прежде всего о себе, а не о людях, сами не понимая того, что под личиной этого вколачиваем в детей эгоизм, уводя от божественного постулата — любить прежде всего людей. А американские боевики, где тупо пропагандируется «добрый эгоист», помогают нам в этом, утверждая у детей взгляд на человеческое общество как на сборище конкурирующих, корыстных и мстительных людей, когда «святая месть» является самым «добрым деянием». Мы, воспитывая детей, уподобляем их самим себе, хотя и мы иногда, уткнувшись ночью в подушку, так хотим верить в чудеса, в те самые чудеса, в которые так искренне верят дети. От этих ночных мыслей, когда сознание отдыхает и на первый план выходит вечное подсознание, нам становится так хорошо, что у нас даже вытекает слюна, «окропляя» подушку. Подсознание нас вводит в Мир Мечты, в тот мир, в котором все люди добрые и в котором все думают прежде всего о людях, а не о самом себе, и где не надо воспитывать детей, уподобляя их самим себе, потому что этот мир, Мир Мечты, создан таким, в котором себя уверенно чувствуют люди с детскими чистыми душами.

Я привстал со скамейки и мысленно воскликнул:

— А ведь такой мир есть — Мир Мечты! Он существует! Но существует… в другом измерении, где все другое, все-все… где и люди другие. Но… и мы можем стать такими, если… начнем любить людей.

— Шеф, а Рафаэль Гаязович ерзает, — раздался голос Селиверстова.

— А чо он ерзает-то? — спросил я.

— Да так, ерзает, да и все.

— A-a-a…

Снова погрузившись в мысли, я всем своим нутром ощутил, что нашему миру ни в коем случае нельзя открывать секреты овладения Силой Мысли — если это случится, произойдет жуткая катастрофа, когда люди начнут соперничать в достижении безграничной власти, прикрываясь обликом «мстительного добряка» и, в итоге, погубят наш мир; Земля, скорее всего, снова повернется на 6666 км и «сотрет» со своего лица это заблудшее человечество, человечество, так и не осознавшее божественного постулата — «надо прежде всего любить людей!». И, кто знает, если так будет продолжаться, то Бог с помощью своей невероятной Силы Мысли возьмет да и переведет наше трехмерное человечество в двухмерный мир, в котором мы начнем жить, копошась как букашки на ровном листе бумаги, и будем представлять весь мир как плоскость, уложенную на спины трех китов, в глубине души ощущая, что каждый «кит» олицетворяет мир какого-либо измерения и туповато двухмерно скорбя по утерянному трехмерному миру, в котором, оказывается, было лучше, чем здесь… на плоскости.

Но Бог, на то он и Бог, чтобы предусмотреть в своем созидании «защиту» трехмерного человечества от соблазнительного овладения чудодейственной Силой Мысли. И мне кажется, что в основе этой «защиты» лежат тайные заклинания (или мантры). Только тот, кто знает заклинания, может овладеть Силой Мысли. Да к тому же известно, что заклинаний существует множество, огромное множество, каждое из которых рассчитано на конкретный аспект воздействия Силы Мысли. Попробуйте все познать! А их, заклинания, Бог дает людям (если дает!) по одному…

Я вспомнил пещеру Харати и служащих ей, пещере, «священника» и «старшего человека», которые знали заклинание для входа в священную Сомати-пещеру, которую, как они говорили, оберегает святой Харати. Я также вспомнил то, что «священник» рассказал своей жене секрет этого заклинания, после чего мгновенно умер: Харати не простил его. А еще мне вспомнилась фраза, произнесенная «старшим человеком» — «Харати видит все».

— Да, — подумал я, — Царство Мертвых и Шамбала созданы во многом для того, чтобы охранять священные секреты заклинаний, чтобы не допустить овладения далеко еще не добрыми трехмерными людьми нашей планеты чудодейственной Силой Мысли. Они — Мертвые и люди Шамбалы — воистину видят, наверное, все, читая мысли каждого из нас и анализируя их, прежде всего в аспекте сохранения секрета заклинаний. Под строжайшим контролем Мертвых и людей Шамбалы находятся Великие Заклинания!

И это, господа, оправдано, поскольку злые люди, овладев Силой Мысли, превратятся в Демонов! А Демоны, пользуясь божественной Силой Мысли, разрушат мир. Защитой от появления Демонов можно назвать покров тайны над заклинаниями.

В принципе, я знал, что отдельные люди имеют счастье знать некоторые заклинаниями, которые им поведал некий Сверхчеловек, «выходящий с ними на связь» по телепатическому каналу. Гималайские йоги рассказали мне это и даже кое-что показали.

Когда они мне это рассказывали (в третьей гималайской экспедиции), то в глазах их можно было прочесть неприкрытый восторг тем, что стоит только ему, человеку, прошептать заклинание и подумать о том, чего он страстно хочет, то оно чудесным образом свершается. Однако йоги признавались мне, что те заклинания, которые передает им Сверхчеловек, касаются не очень принципиальных вещей — оберегаться от холода, быть под водой Долгое время, убить взглядом курицу и оживить ее и так далее. Но, говорили мне гималайские йоги, на свете существуют такие заклинания, такие… с помощью которых можно сделать такое… такое… Однако секрет таких заклинаний глубоко сокрыт, очень глубоко, потому что… Демоны…

В моей голове всплыл образ Саи Бабы — человека, умеющего материализовывать пепел, рис и еще что-то, а также дематериализовывать это. Я вспомнил, как он мне в руку материализовал пе-лел-випути, как бы выдув его из своей ладони. А его заместитель по науке, господин Мурти, рассказал мне, что Саи Баба знает секрет какого-то заклинания, вроде бы заклинания в виде ряда чисел. И секрет этот он никому не рассказывает, поскольку… нельзя.

Я заерзал на скамеечке, на которой сидел в монастыре Миларепы. Я посмотрел на плиту, которую «выточил руками» и «перенес глазами» йог Миларепа и которую безуспешно пытался поднять Селиверстов, и представил всю силу заклинаний, знание которых дает людям только Бог, прежде всего оценивая степень Добро в душе человека.

— Ну что, Рафаэль Юсупов перестал ерзать? — громко спросил я Селиверстова.

— Да ерзает еще, но слабо, — ответил он.

— А чо он ерзает-то?

— Да ерзается ему что-то.

— От ерзающего слышу! — послышался голос Рафаэля Юсупова.

Я еще раз посмотрел на плиту, «выточенную» Миларепой, и постарался понять — кем же он был, этот йог Миларепа? Сверхчеловеком? Или…?

Подсознание подсказывало мне, что Миларепа был йогом, мощным, очень мощным йогом, но он не был Сверхчеловеком. Он знал много очень важных заклинаний, больше, чем другие йоги, но он… не был Сверхчеловеком, потому что Сверхчеловек знает все заклинания, относящиеся к земной жизни.

Кто же такой Сверхчеловек? Я, конечно же, не имел и не имею права этого знать. Но мне кажется, что Сверхчеловек — это Мертвый, живущий в Царстве Мертвых. Еще раз повторю — Мертвый.

— Шеф, он изъерзался совсем! — опять перебил мои мысли голос Селиверстова.

— Кто?

— Да Рафаэль Гаязович. И Равиль что-то ерзать начал. Стою, короче говоря, среди двух ерзающих. Их ерзающие тела, понимаешь, половой акт напоминают. Противно, понимаешь, в таком окружении находиться.

— И с кем это ты, Сергей Анатольевич, половой акт представляешь? Со мной, что ли? — хрипло спросил Юсупов.

— Вы не аппетитны, — кинул Селиверстов.

— На себя бы… — у Юсупова перехватило дыхание.

— У меня есть преимущество перед Вами, Рафаэль Гаязович, — Селиверстов гордо вздернул подбородок, — молодость!

Еще раз посмотрев на громадную каменную плиту и вполне осознанно понимая, что для ее создания и перемещения Миларепа использовал Силу Мысли (или Силу Свободного Времени), я задумался над вопросом — какой же метод «работы» с использованием Силы Мысли применял Миларепа — дематериализацию с последующей материализацией или перенос каменной плиты в другое пространственное измерение?

Я опять грубо почесал свою злополучную лысину. Мне даже показалось, что там что-то завелось. Я продолжал думать, думать и вдруг понял, что на поставленный вопрос я не смогу ответить. Я способен только строить догадки. А догадки эти сводились к тому, что все же, наверное, Миларепа использовал Силу Мысли, переводя трехмерное вещество камня в четырехмерный мир, а не вызывал дематериализацию камня в пределах трехмерного мира (то есть, не трансформировал камень в энергию). Если бы Миларепа использовал эффект дематериализации, то этот процесс привел бы к выделению большого количества энергии, по типу взрыва, что, наверняка, нашло бы свое отражение в легендах.

Стараясь представить то, как «работал» Миларепа, я, в конце концов, пришел к следующему выводу, что он, йог Миларепа, «нарисовав» в гранитной скале объемный мыслеобраз «вырезаемой» плиты, всего-навсего переводил прилежащие к мыслеобразу слои камня в четвертое измерение; в результате чего трехмерное вещество скалы вокруг мыслеобраза плиты исчезало в безбрежных далях четвертого измерения, а каменная плита, так сказать, «вываливалась» из скалы в «готовеньком виде». При этом, Миларепа, видимо, водил руками, произнося заклинания, что нашло отражение в сказаниях о том, что он «вытачивал плиту руками».

А как же Миларепа переносил эту плиту в нужное место «глазами»? Если это было так, то, видимо, имел место антигравитационный эффект Силы Мысли, исходящий в этом случае из глаз Миларепы. Что же такое гравитация и антигравитация? Как можно достигнуть антигравитации с помощью Силы Мысли?

Отвлекаясь, скажу Вам, дорогой читатель, что несколько выше, когда в этой главе я начал рассуждать о Силе Мысли как об Энергии Свободного Времени, я отмечал, что, по моему мнению, вещество есть искривленное пространство, внутри которого «заперта» энергия Времени. Под словом «заперта», если Вы помните, дорогой читатель, я понимаю остановку хода Времени в веществе. Однако… в скобочках я вписывал фразу «или почти остановлено Время». И вот это «почти», которое довольно долго фигурировало в моих рассуждениях, при анализе эффекта антигравитации стало играть главенствующую роль. Дело в том, что это «почти» и есть, на мой взгляд, гравитация.

Я опять-таки не могу ничего утверждать, но мне кажется, что вещество, то есть искривленное пространство, в котором полностью (еще раз повторяю — полностью!) остановлено Время, не имеет… веса. А это означает, что любая тысячетонная скала может стать легче, чем пух… если в ее веществе полностью остановить Время… без этого «почти».

Но в реалиях все же существует это «почти». Что такое «почти»? «Почти» — это есть небольшой, очень медленный ход Времени в веществе. А ход Времени, как мы уже говорили, есть энергия, такая, как, например, электричество или… гравитация.

Гравитация, мне кажется, есть энергия, определяемая медленным ходом Времени в веществе. Она — энергия гравитации — конечно же слабее, чем, например, энергия ядерного распада вещества, но она присутствует везде, где есть вещество. А вещества в мире много, очень много!

С помощью Силы Мысли, или Энергии Свободного Времени, можно, видимо, остановить ход Времени в веществе, за счет чего добиться антигравитационного эффекта, то есть сделать вещество легким, как пух. Энергия Свободного Времени — это энергия, способная, как я думаю, влиять на Время в разных его состояниях. А через это можно добиться появления чудес, о которых мы и не помышляем. Но для этого надо знать заклинания, которые… свято охраняются Царством Мертвых.

Йог Миларепа, очевидно, знал некоторые заклинания и применял их для того, чтобы пользоваться Силой Мысли.

Нельзя исключить того, что он и в самом деле мог переносить тяжести «глазами» (взглядом!), когда Сила Мысли вызывала не только остановку Времени в веществе камня и делала его легким как пух, но и обладала телекинетическими свойствами. А происходило это, наверное, так: Ми-ларепа поднимал в воздух «выточенную руками» громадную каменную плиту взглядом, и взглядом же переносил ее по воздуху на то расстояние, насколько хватало взгляда. А потом еще и еще…

А еще, дорогой читатель, я хотел бы повториться, сказав, что в городе Пензе живет человек, способный, как пушинку, поднимать чугунные плиты и удерживать их стоя, на своей груди. Видимо, он тоже умеет пользоваться Силой Мысли и вызывать антигравитационный эффект. Возможно, он даже и не знает, что умеет останавливать Время в веществе за счет своей Энергии Свободного Времени (или Силы Мысли).

Сам же тоннель (пещеру), которую йог Миларепа выкладывал каменными плитами, он делал, вполне возможно, следующим образом. Он «нарисовал» мыслеобраз тоннеля и все вещество (грунт), которое приходилось на внутреннюю часть мыслеобраза тоннеля, перевел Силой Мысли в четвертое измерение, после чего этот грунт исчез в загадочном параллельном мире, а в трехмерном мире остался тоннель.

Я, не обращая внимания на ерзанья ребят, продолжал сидеть на скамейке в монастыре Миларепы и думать. Я понимал, что только при виде каменной плиты, уложенной Миларепой, мысли будут будоражить меня. За этим я и пришел сюда.

Далее мои мысли перекинулись на попытку понять феномен филиппинских хилеров. Мне стало казаться, что они тоже владеют Силой Мысли и знают заклинания, с помощью которых им удается делать примерно то, что Делал йог Миларепа. А именно, филиппинский хилер в процессе медитации прежде всего «рисует» мыслеобраз своей руки, той руки, которая должна погрузиться в тело человека. Затем он мысленно «рисует» пространство вокруг Руки, в котором он, хилер, будет «работать». Ширину этого пространства знает только хилер. Он знает также то, что это мысленное пространство должно передвигаться вместе с рукой хилера.

В этом мысленном пространстве и разыгрываются главные события. Хилер концентрирует Силу своей Мысли именно на этом пространстве вокруг своей руки. Может быть хилер понимает, что его мысль есть Энергия Свободного Времени, может быть нет, но он, как я думаю, наполняет трехмерное вещество этого мысленного пространства Энергией Времени. Хилер, все более концентрируясь и про себя произнося заклинания, наполняет и наполняет этой Энергией вещество вокруг руки, пока в его возбужденном подсознании не раздается вожделенный «щелчок» перевода тетраэдрически-искривленной материи в октаэрически-искривленную, то есть «щелчок» перехода трехмерной материи в четырехмерную… в этом мысленно очерченном пространстве вокруг руки.

— О! — в глубине души, наверное, восклицает хилер.

После этого он смело вводит свою руку в тело человека и она, рука, свободно входит в тело. Внутреннее удовлетворение наполняет хилера. Он понимает, что совершил чудо и это чудо он совершил за счет своей собственной Силы Мысли. Хилер, погрузив руку в тело человека, поднимает глаза к небу и мысленно говорит:

— Спасибо тебе, Боженька! Спасибо, что дал мне такую силу — Силу Мысли! Спасибо, что в моей голове невесть откуда всплыло это бушующее страстью заклинание и появился призыв лечить людей, вводя в их тело свою руку, чтобы «нащупать болезнь» и извлечь ее из тела человека.

При этом хилер понимает, что заклинание передано только ему, лично ему, и что он не имеет права раскрыть секрета заклинания никому, поскольку так велит ему Хозяин, передавший секретное заклинание, и что если он скажет кому-либо это заклинание, то он немедленно умрет. Ему, хилеру, трудно осознать то, кем же является этот его Хозяин, но он ежеминутно чувствует, что Хозяин всегда незримо присутствует в нем самом — маленьком филиппинском человеке с неказистой фигурой, который волей Хозяина стал хилером. И только иногда в глубине его души, как вспышка света, появляется мысль о том, что он, хилер, является «выставочным экземпляром», демонстрирующим Силу Мысли, которая так и не может быть передана людям из-за злых, завистливых, жадных, стервозных и тоскующих людей, которые не позволяют другим людям полностью осознать смысл красивого, страстного и будоражащего символа — Чистая Душа. И ему, хилеру, от этого становится грустно, хотя в глубине души он, наверное, и горд тем, что является божественным «выставочным экземпляром».

Я сомневаюсь в том, что хилер знает что либо о четырехмерной материи, которую он создает своей Силой Мысли в очерченном пространстве вокруг своей руки, но он знает, что именно это пространство дает свободу его руке «лазить где ни попадя». Он, хилер, наверное, удивляется своим способностям, а потом, выйдя из состояния меди-таци (или транса), окидывает взглядом унылые филиппинские хижины и еще больше удивляется тому, почему же Бог не дает всем остальным людям, бездарно прозябающим в этих хижинах, способности пользоваться заложенной в них же самих Силой Мысли, с помощью которой они смогли бы творить чудеса и превратить свою жизнь в сплошное чудо. Он, хилер, конечно же не знает, что если этим людям, кормящим своих свиней рядом с хижиной из бамбука, дать волю пользоваться Силой Мысли, то они в большинстве превратятся в Демонов и будут прежде всего уничтожать друг друга Силой своей Мысли в угоду низкопробным устремлениям. О, сколько воды должно утечь, пока эти люди, кормящие свиней у бамбуковой хижины, будут делать эту нехитрую и в принципе нужную процедуру с кристально светлыми мыслями в душе, чтобы когда-нибудь… когда-нибудь начать жить и работать за счет Силы Мысли! А пока… пока можно только грустить, видя «выставочные экземпляры», демонстрирующие небольшую часть того, что должен уметь любой человек.

Я помотал головой, стараясь освободиться от этих грустных мыслей, и начал снова анализировать, делая попытку понять феномен филиппинских хилеров. Каменная плита, уложенная Миларепой, своим величественным видом воодушевляла меня.

— Так-так, так-так, — приговаривал я шепотом, пытаясь сосредоточиться.

В принципе, я понимал, что рука хилера, «облаченная в зону», в которой Силой его Мысли трехмерное вещество превращается в четырехмерное, может беспрепятственно войти в тело человека, поскольку четырехмерное вещество для трехмерной руки совершенно проницаемо. По-видимому, процесс перехода трехмерного вещества в четырехмерное в зоне вокруг руки хилера происходит мгновенно. Поэтому, куда бы ни повел рукой хилер внутри тела больного, ткани и органы, попадающие в зону вокруг руки, тут же становятся четырехмерными. Зона, в которую хилер «накачал» Энергию Свободного Времени, действует безотказно.

Эта зона, скорее всего, имеет очень небольшую ширину. По крайней мере, в документальных фильмах про хилеров не видно, чтобы вокруг руки хилера имелся широкий прозрачный ободок.

Я еще раз посмотрел на каменную плиту Миларепы. И вдруг сомнения начали терзать меня.

— Елки-палки! — воскликнул я про себя. — Не-состыковочка получается! Когда я рассуждал о предположительном механизме «работы» йога Миларепы, то у меня получалось, что он, Миларепа, переводил, например, трехмерный грунт внутри мыслеобраза тоннеля в четырехмерный мир, где этот грунт исчезал в безбрежных далях параллельного мира. Тогда почему же ткани человека, которые, как мне кажется, хилер тоже переводит в параллельный четырехмерный мир, не исчезают также в безбрежных далях? Почему?

Я снова стал гладить свой затылок, а потом нервно зачесал лысину. Ее… двумерная полированная поверхность была неприятна мне. Мой мыслительный аппарат напрягся, еще более напрягся, еще более… и я, почти привстав, сказал сам себе:

— Пять элементов! Пять элементов! Только пять элементов: вода, огонь, ветер, земля и человек могут переходить из одного мира в другой и возвращаться обратно! Все остальное, будучи переведенным в параллельный мир, исчезнет там. И только пять элементов могут возвращаться обратно! А человек входит в святую пятерку! Поэтому ткани его тела, будучи переведенными рукой хилера в другое пространственное измерение, могут возвратиться обратно в наш мир, где мы живем и где мы… болеем.

Я устало опустил голову. Мысли потекли ровно и спокойно. Все укладывалось в систему. Я уже понимал, что Энергия Свободного Времени (Сила Мысли) может действовать в зоне, окружающей руку хилера, мгновенно, наполняя собою трехмерные ткани больного и «щелчком» переводя их в иное качественное состояние — четырехмерную материю. А потом… следуя за рукой хилера, «зона» перемещается и переводит новые участки тканей больного в четырехмерное состояние, в то время как ткани, вышедшие из под влияния «зоны», обратным щелчком возвращаются В; трехмерное состояние. Этот процесс — перевод материи из трехмерного мира в четырехмерный мир и обратно — может происходить, еще раз повторяю, мгновенно; все дело в зоне вокруг руки хилера — любое вещество, попавшее в эту зону, тут же переходит в четырехмерный мир, а как только начинает выходить из зоны (когда, например, хилер двинул рукой), тут же переходит обратно в трехмерный мир.

Я, конечно же, сомневаюсь, что все эти мгновенные переходы из одного мира в другой находятся под контролем сознания хилера; более того известно, что хилер почти отключает свое сознание. Какой-то Богом созданный механизм, «сидящий» в подсознании, руководит этим процессом, то усиливая, то уменьшая «накачку зоны» Энергией Свободного Времени. О, сколько загадок еще таится, на первый взгляд, в банальном понятии — Время!

Я вспомнил, что хилер в ходе «лечения» извлекает рукой из тела человека какое-то «мясо» — покрытые сукровицей куски ткани. Что это?

Думая на эту тему, я вполне понимал, что «мясо» есть болезнетворный агент, обнаруженный хилером в теле больного и извлеченный оттуда. Можно было предположить, что хилер «видит» болезнетворные участки именно в четвертом измерении, где они, наверное, высвечиваются каким-либо светом и воспринимаются подсознанием хилера, в которое он погружен. Хилер, прежде всего, оставляет здоровые ткани в четырехмерном состоянии и переводит обратно из четырехмерного мира в трехмерный именно болезнетворный участок, извлекая его в виде «мяса» из тела пациента.

Однако при этом, извините, остается, образно говоря, «дыра» или дефект на месте удаленного болезнетворного участка в теле пациента. А организм человека, как говорится, «не терпит дыр» внутри себя. Я знаю это как хирург. «Дыра» (или дефект) обязательно должна быть чем-то заполнена, лучше всего вновь выросшей здоровой тканью (или регенератом), в худшем случае — рубцом. Я знаю нескольких людей, которые лечились у филиппинских хилеров, и у них не было никаких рубцов на теле; а рубцы, поверьте мне, хирургу, всегда хорошо заметны.

Отсюда можно было сделать вывод, что хилер, удаляя из тела болезнетворный участок, мгновенно «заращивает дыру», оставшуюся на этом месте нормальной здоровой тканью (а не рубцом!). Как он это делает?

Начав думать на эту тему, я так напрягся, что начал ерзать на скамейке, на которой сидел.

Шеф, ты тоже что-то начал ерзать, — отреагировал на это Селиверстов.

— Да уж, — ответил я.

— А что это мы все ерзаем-то? — выпучил глаза Селиверстов.

— Вы, Сергей Анатольевич, ерзаете больше всех!

— вставился Рафаэль Юсупов.

— А мне кажется, что это Вы, Рафаэль Гаязович, главный ерзятник, — парировал Селиверстов.

.Кто? Стервятник? — не расслышал Юсупов.

— Во, во! От слова «стерва» происходит.

— Это я-то…?

— Не надо выставлять деланных обид! Ерзать не надо, короче говоря! — Селиверстов горделиво откинул голову.

— От «стервятника» слышу!

Слушая привычную перепалку между друзьями, я вновь погрузился в мысли. Я думал, думал на тему о возможностях сказочно быстрой регенерации тканей на месте дефекта и вдруг, неожиданно для самого себя, пришел к удивительному выводу. Я опять привстал со скамейки и про себя… для самого себя… сказал:

— Особенностью мира четвертого измерения является возможность мгновенной регенерации тканей!

В этот момент я вспомнил сказки и фантастические фильмы о том, что у пришельцев из космоса, вампиров и других персонажей раны мгновенно, прямо на глазах, заживают.

Но как врач я знал, что механизм заживления раны очень сложен. Более того, этот процесс сравнительно длителен: нужно, чтобы в ране появились стволовые клети, чтобы они превратились в другие клетки, чтобы эти другие клетки начали делиться, образуя себе подобные, чтобы «фабрика коллагена» — фибробласты — начали производить коллаген, чтобы этот коллаген начал выстраиваться в пучки волокон и так далее.

— Неужели там, в параллельном четырехмерном мире, процесс регенерации может происходить мгновенно? — думал я. — Если это так, то механизм регенерации тканей там должен быть иной, совсем иной. Но какой?

Я знал, что регенерация ткани в нашем (трехмерном) мире запускается и идет под контролем какой-то, Богом созданной программы, которая, как мне кажется, локализуется в биополе человека. Эта программа и руководит невероятно сложным процессом самовосстановления тканей, когда идет сбалансированное воспроизведение не только клеток, но и волокон, молекул, матрикса и многого другого, из чего состоит ткань. Данная программа как бы говорит клеткам и молекулам — «размножайтесь и растите по этому плану». А клетки и молекулы слушаются, всецело подчиняясь этому «файлу регенерации», и ведут свою созидательную работу, чтобы через несколько месяцев на месте дефекта («дыры») воссоздалась новая ткань. Сознание человека неспособно воспринять существование и работу этого биополевого «файла регенерации», но подсознание человека знает об этом «файле» все и руководит его работой, не утруждая сознание, которое и так озабочено многочисленными проблемами кухни, мытья полов, ублажения прихотей любимой женщины и многим другим.

Итак, в трехмерном мире «файл регенерации» запускает процесс естественного роста тканей, чтобы через несколько месяцев (еще раз повторяю — через несколько месяцев!) гордо отрапортовать перед подсознанием — «все, дыра закрыта, ткани восстановлены!». Подсознание трехмерного человека, наверное, утвердительно кивает, но слегка грустит, поскольку знает, что его четырехмерный собрат работает совсем по-другому.

Я полностью убежден, что в загадочном и призрачном четырехмерном мире у громадных четырехмерных людей тоже существует биополевой «файл регенерации», тоже предназначенный для того, чтобы, образно говоря, «закрыть дыру». Но он, этот «четырехмерный файл регенерации», работает по другому принципу, он более совершенен, он запускает не процесс деления клеток, он… способен… запускать процесс материализации. Как это происходит?

Давайте постараемся окунуться в тайны гипотетического четырехмерного мира, где, наверное, живут огромные четырехмерные люди и где, конечно же, процветает прекрасная четырехмерная любовь, более мощная и более страстная любовь, потому что этот мир более «энергетичен», и там любое вещество, конечно же, имеет больший потенциал Энергии Времени — главной Энергии Мироздания, и там бушуют более мощные энергии и потенциал Силы Мысли (Энергии Свободного Времени), конечно же, выше.

В этом более насыщенном Энергией Времени мире, естественно, должны существовать те феномены, о которых мы, менее «энергетичные» трехмерные люди, говорим как о чуде: антигравитация, материализация, дематериализация и, наверное, многое другое, о чем мы, обитая в глубинах трехмерного мира, и не догадываемся. И вполне возможно, для четырехмерного человека так же естественно сказать: «Слышь, Вася (четырехмерный Вася!), давай-ка поднатужим наши Мысли и, вызвав антигравитационный эффект, переместим вон ту скалу метров на сто правее, а то весь четырехмерный вид из окна загораживает»; как и для нас, трехмерных людей, взять кувалду и начать крошить эту нервирующую скалу по частям, чтобы лет этак через десять сказать: «Ух! Раскрошил наконец!», с любовью поглядывая на изрядно потрепанную кувалду в руке.

И медицина, наверное, там, в четырехмерном мире, совсем другая; она, скорее всего, основана опять-таки на Силе Мысли живущих там людей. Их четырехмерные врачи, похожие, по-видимому, больше на шаманов, лечат, я думаю, не столько лекарствами, сколько Силой Мысли. Самые сильные люди (с наибольшим потенциалом Силы Мысли!) выбиваются там во врачи.

Уж кто-кто, но четырехмерные врачи знают, что в основе из лечения лежит Богом созданный «файл регенерации», по программе которого можно мгновенно «вырастить» новую ткань на месте утерянной, поскольку «файл регенерации» работает, базируясь на возможности материализации за счет Силы Мысли.

Врачи и ученые четырехмерного мира, конечно же, понимают, что главной энергией является Энергия Времени, а по школьным предметам «Энергия Времени» и «Мир Мыслей» надо обязательно получить пятерку, поскольку они служат основой всех знаний. А также, наверное, в школе преподают, заставляя заучивать некоторые заклинания, без знания которых невозможно жить в этом мире, энергетика которого основана на Силе Мысли. Ну и, конечно, в медицинских институтах четырехмерного мира будущих врачей обучают заклинаниям, помогающим дематериализовать патологические объекты и тут же, мгновенно, материализовать на этом месте нормальную человеческую ткань.

Кто знает, а может быть, в четырехмерном мире рак лечат следующим образом: обладающий экстрасенсорными способностями врач обнаруживает в четырехмерном теле пациента опухоль с метастазами, концентрируется и направляет свою Силу Мысли именно туда, произнося несколько заклинаний. «Файл регенерации» срабатывает немедленно, вначале дематериализуя «выбившуюся из программы файла» опухолевую ткань и тут же, мгновенно, «выращивая» на месте опухоли путем материализации новую нормальную ткань. И… бывший раковый больной уходит здоровым.

При этом четырехмерный врач, конечно же, знает, что мысль есть Энергия Свободного Времени и что он, за счет Силы своей Мысли, преумноженной и направленной заклинанием, ускоряет ход Времени в патологическом участке тканей, в результате чего вещество этого патологического участка превращается в энергию, то есть происходит процесс дематериализации. Вслед за этим врач немедленно произносит другое заклинание — заклинание материализации, после чего Сила Мысли направляется на остановку (почти остановку!) Хода Времени в биополевой программе данного участка тканей или в «файле регенерации», где имеются точные энергетические (биополевые) копии здоровых клеток и всех остальных частей ткани; как только Время в этих энергетических копиях клеток останавливается (почти останавливается!), они немедленно становятся вещественными, то есть материализуются.

Я не думаю, что четырехмерный врач шепчет раз за разом заклинания, он их, в лучшем случае, произносит про себя, а скорее всего, они, заклинания, сидят у него в подсознании и реализуются поочередно тогда, когда врач входит в состояние транса, освобождая от бремени сознания божественное подсознание. Поэтому и процесс регенерации происходит мгновенно.

и многие четырехмерные люди, наверное, умеют лечить себя сами, потому что Бог разрешил им пользоваться святыми заклинаниями и ввел их им в подсознание; стоит им только подумать, и… рана сама на глазах зарастает. А разрешил им это Бог потому, что они, четырехмерные люди, добились расцвета в своем обществе принципа Чистой Души.

А может быть, Бог сделал для них еще одно благое дело — уменьшил их вес (а точнее, массу!); ведь для этого Творцу надо было всего-навсего чуть-чуть увеличить скорость течения локального времени в веществе октаэдрически — искривленного пространства четырехмерного мира, чтобы уменьшить силу гравитации.

Я устало опустил голову. Даже не хватало сил привычно погладить затылок. Но я напрягся, чтобы завершить свои рассуждения о филиппинских хилерах.

— Шеф, о чем думаешь? — послышался голос Селиверстова.

— О хилерах, Сережа.

— О филиппинских?

— Да.

— Но мы же на Тибете!

— Да уж…

Через минуту опять раздался голос Селиверстова.

— Шеф! Вот я смотрю на руки Рафаэля Гаязовича — костлявые и загребущие они, такими только… в чужих телах лазить.

— Ас чего это они загребущие-то? — недовольно спросил Рафаэль Юсупов.

— Костлявая рука — всегда загребущая рука, — кинул фразу Селиверстов.

— Я, вообще-то, бескорыстный ученый! — возмутился Юсупов. — А то, что кости… торчат…

— Говорят, что в Америке таких людей — костлявых — специально откармливают сэндвичами и пиццей, чтобы разжирели до такой степени, когда жир не только на животе, но и на пальцах отложится. Поверье есть там такое: костлявая рука — загребущая рука! Вот и колыхаются жирные американцы, чтобы свою загребучесть скрыть. А это очень важно, — а то соседа надуть не удастся. А не надул соседа — радости нет! А как без радости прожить? Вот и приходится жиреть, чтобы свою любовь к деньгам скрыть. А костлявый… он… напоказ свою жадность выставляет, — поучающе завершил монолог Селиверстов.

— Ты что, хочешь сказать, что я люблю деньги из-за того, что я… костлявый? — совсем возмутился Юсупов.

— Не надо проводить прямых аналогий! Я, может быть, о костях в переносном смысле говорю. А то Вы, Рафаэль Гаязович, воспринимаете все столь прямо, что можно подумать, что Ваша голова вообще сплошная кость! — изрек Селиверстов.

— Посмотрел бы на себя, — зычно сказал Рафаэль Юсупов. — Ты, Сергей Анатольевич, здесь, на Тибете, вообще в мосол превратился. Где живот-то твой? Где?! Нету! Отсосал тебя Тибет, отсосал…

— Кто это меня отсосал? — выпучил глаза Селиверстов.

— Тибет настолько жир твой отсосал, — невозмутимо продолжал Юсупов, — что и руки твои тоже костлявыми стали, как мои.

А уж о загребучести их, рук твоих, и говорить не приходится — у тебя, как у завхоза экспедиции, денег не допросишься. Все в напузнике лежат.

— Да, похудел я немного… Даже ремень напузника на шесть делений подтянул. Зато он, напузник, не сползает с живота и не болтается между ног, как у некоторых… — А…а…

Усилием воли я снова заставил себя думать о хилерах. Разогретые, хоть и усталые, мозги быстро «вошли в колею».

Сейчас я уже понимал, что у хилеров так же, как и у людей четвертого измерения, в подсознании существует Богом созданный «информационный штамп», запускающий работу биополевого «файла регенерации» не по пути медленной (за счет деления клеток) регенерации тканей, характерной для нашего трехмерного мира, а по пути мгновенной регенерации, в основе которой лежит материализация. Этот Богом данный «информационный штамп» начинает работать, когда перед лечением хилер входит в состояние транса, то есть освобождает от влияния сознания свое подсознание, где этот «штамп» и находится. Он, хилер, возможно, мало чего и понимает, но «штамп» работает, бесперебойно работает, показывая величие и надежность божьих творений. Именно поэтому рука хилера никогда не застревает в теле пациента, потому что зона превращения трехмерной материи в четырехмерную (и наоборот) находится под полным контролем этого великолепного «информационного штампа». Когда хилер погружает руку в тело пациента и обнаруживает в созданном им четвертом измерении болезнетворный участок, он избирательно переводит этот участок из четырехмерного мира в трехмерный, извлекая его своей рукой, как «мясо». Оставшаяся «дыра» (дефект) там, в зыбкой полосе четырехмерного мира, под контролем «файла регенерации» мгновенно «зарастает» путем материализации здоровой ткани. А потом материализованные в четырехмерной «зоне» участки ткани, «зарастившие дыру», выходя из «зоны», тут же превращаются в трехмерную «родную» ткань. Хилер использует специфику четырехмерного мира… для лечения трехмерного тела.

Хилер устало откидывает голову. Может быть он понимает, что четырехмерный мир с его большими возможностями помог ему, а может быть… не понимает. А может быть, в четырехмерном мире тоже есть хилеры, которые «работают» с еще более сложным пятимерным миром?! Бог велик, и все, что он создал, находится в стройной системе!

Я окинул внутренним взором все свои размышления о Силе Мысли, стимулированные видом каменной плиты Миларепы, и понял, что мир, в основе своей, состоит из двух частей:

— Мира Мыслей, в котором живет и главенствует свободная от Пространства думающая Энергия Времени, управляемая Головным Началом Свободного Времени — Богом, и — Мира Пространства (вернее, Пространств), где Время — божественное начало — заключено внутри материи по строгой системе искривленных пространств различных миров, формируя многочисленные и систематизированные по мирам варианты материальной жизни, основой которых являются вещество и энергия.

Голова моя начала гудеть от перенапряжения. А каменная плита Миларепы лежала передо мной. Я с трудом поднял голову и прошептал для самого себя:

— Спасибо тебе, боженька, что дал мне эти мысли!

Я еще раз перечислил то, что может делать Сила Мысли. Получилось весьма солидно: перевод вещества из одного пространственного измерения в другое, перевод энергии из одного пространственного измерения в другое, дематериализация, материализация, антигравитация… А сколько еще феноменов может породить Мысль, которая посещает нас, господа, днем и ночью! О, сколько чудес еще появится, когда мы освободим Мысль от гнета заблудших душ! Ведь нашей с Вами Мыслью руководит напрямую… сам Бог!

этот момент, сидя на скамейке, я осознал, что все уложилось в систему. Мне было знакомо это чувство! Оно не подводило меня! Когда возникало это чувство, я поднимался и шел в операционную и, будучи под властью этого страстного чувства, смело разрезал глаз больного человека, чтобы прямо на нем, на Человеке, претворить в жизнь ту мысль (или идею), которая пришла откуда-то сверху и… самое главное… была мощно инспектирована этим неповторимым по страсти чувством. А когда операция заканчивалась и я накладывал последний шов, я, оторвавшись от микроскопа и боясь показаться смешным перед моими операционными сестрами, тайно поднимал глаза к небу и, радуясь тому, что лицо мое скрыто хирургической маской, тихонько шептал, шевеля губами:

— Спасибо тебе, Боженька!

Хриплый голос Рафаэля Юсупова прервал мои мысли:

Шеф, я понял, почему Селиверстов ерзает больше всех.

У него, извини, со стулом проблемы.

— А у Вас что, Рафаэль Гаязович, стул хороший, что ли? — огрызнулся Селиверстов.

— У меня, кстати, всегда нормальный стул.

— Я тоже, кстати, на хорошем стуле сижу, — ответил Селиверстов. Мы вышли из монастыря.

— Он долго думал, — сказал монах, показав на меня. — Это хорошо.

А потом монах рассказал уже известную нам легенду о борьбе йога-Миларепы с йогом-Бонпо, когда они оба, добравшись до вершины священного Кайласа, боролись там, обрушив северную сторону Кайласа.

— Ошибку сделал Миларепа, что боролся с йогом-Бонпо, — сказал он. — Эту ошибку не простили ему и не пустили его через Врата в Шамбалу в Царство Мертвых, вычеркнув из его памяти заветное заклинание. Вот Миларепа и начал делать сам отдельный вход… туда… где Вечная Жизнь и Счастье… туда… в Царство Мертвых.

Я опустил глаза и подумал о праве человека на ошибку. Я вспомнил одну девушку, родители которой до такой степени опекали ее, боясь какой-либо ошибки великовозрастного дитя, что у нее в конце концов возник протест. Она хотела ошибаться. Она мечтала ошибаться. Помню, она рассказывала мне следующее:

— Бьюсь я, короче, в истерике! Бью посуду! Швыряюсь тем, что под руку попадет! Кошка в угол забилась! Родители глаза выпучили! Кричу я им, родителям, — вы что со мной, как с писаной торбой, носитесь! Оберегаете меня от ошибок, что ли? А сами что, не ошибались никогда?! Мудрость-то свою через ошибки заимели! А я хочу, хочу, хочу… свои шишки получать и на них учиться жить, а не по вашей указке жизнь коротать, как безликая дрянь! Вы что, хотите меня в безликую дрянь превратить, чтобы свою мудрость, заработанную на ошибках, демонстрировать?! Демонстрируйте свою мудрость не передо мной, соплячкой, а перед другими людьми, которые на своих ошибках учились! Не получится! Слабо?! Перед теми, кто школу ошибок прошел, боитесь делать это?! Трусите! Вам страшно, что ваша «мудрость» чепухой покажется! А передо мной, салагой можно, да?! Не меня вы оберегаете от ошибок, а свое самолюбие на мне тешите! А я хочу ошибаться, хочу, хочу, хочу…

А вскоре эта девушка все же ушла из семьи, сняла квартиру и начала так ошибаться, так ошибаться… Она начала мстить родителям за то, что они не давали ей ошибаться… ошибаться нормально, дозировано, всласть. Она наверстывала упущенное в… ошибках, наверстывала истерично, с надрывом, ощущая томное удовлетворение от каждой своей ошибки.

Родители этой девушки вначале, конечно же, возмущались и даже, с дурости, отрекались от нее. А потом родительский долг опять возвратил их к дочери. Дочь смотрела на них холодным чужим взглядом.

— Вы что-то постарели… — отметила она, увидев родителей.

А потом эта девушка, восполнив дефицит ошибок, благопристойно вышла замуж за вполне приличного, правда полноватого и какого-то мягкого, парня и начала коротать с ним свою трехмерную жизнь в нашем мире, полном противоречий и контрастов, где не бывает только белого, а черное должно обязательно появляться, чтобы через призму контраста мы, люди, могли бы радоваться белому свету.

А мягкий и полноватый парень, за которого вышла замуж эта девушка, оказался до такой степени домоседом и абсолютно примерным семьянином, который всегда кивал и никогда не перечил, что эта девушка (сейчас уже жена!) однажды в порыве чувств сказала ему от всего сердца:

— Ты бы, Ваня, пошел да и погулял бы с другими бабами! Чо дома сидеть-то?!

В этот момент, когда мы вышли из монастыря Миларепы и свежий разреженный воздух на высоте 5000 метров слегка заполнил мои легкие, мне вспомнился еще один случай на тему ошибок.

Жила-была девушка. Очень красивая девушка. Грудастая. С косой. У нее была элегантно-вихлястая походка. Много воздыхателей было у нее. И даже были такие, которые по-плебейски прятались за деревом, чтобы только взглянуть на нее, когда она выходит из дома, и посмаковать ее элегантно-вихлястую походку. Но была эта девушка строгой и достойной.

И вот она, эта девушка, начав встречаться с одним человеком, вдруг ощутила, что беременна. Гинеколог «обрадовал» ее, сказав, что у нее будет двойня. Но она, эта девушка, вскоре поняла, что не любит человека, который является отцом ее детей. А она превыше всего в жизни ставила любовь, в том числе и к детям… в себе. Тогда она ушла от того человека, с кем встречалась, и вскоре… в одиночку… родила двух прекрасных младенцев — мальчика и девочку. С ними она и приехала домой к своим родителям.

— Ну что ж, — сказали родители, с улыбкой взяв на руки двух кричащих и, возможно, описавшихся младенцев.

Они, родители, понимали, что их дочь допустила ошибку и что все получилось как-то не по-людски. Но они любили свою дочь, очень любили и знали, что она, их дочь, превыше всего в жизни ставит любовь, да вот… вышла ошибка. И только однажды мать этой девушки, припав к плечу мужа, в сердцах сказала:

— Слышь, Коль! Мужики нормальные перевелись, что — ли? Те, которых… любить можно?

А через несколько лет я неожиданно встретил на улице эту девушку (уже мать!).

— Как дети? — спросил я.

— Растут, — ответила она, излучая материнское счастье.

— А как … в личной жизни? Встретила кого-нибудь… кого можно любить?

— Ой! — засмущалась она.

Встретила. Он меня очень любит, по — настоящему, по — мужски…

— И ты … тоже?

— Да.

— Вы вместе?

— Нет. Он женат. Но ведь не обязательно… Первая жена, говорят, от Бога… Зато…

— Ты все-таки решила сделать не как положено… не по-людски. Все это во имя любви?

— А как жить, если любви в душе нет! Только ради того, чтобы было все по-людски? Если у матери нет любви в душе, то и дети вырастут неспособными любить. А разве можно такими детей воспитывать?!

— Ты, я вижу, нисколько не раскаиваешься в том, что когда-то допустила ошибку?! — я добро посмотрел на нее.

— Бог послал мне эту ошибку, чтобы испытать меня… мою любовь в душе, — ответила она, опустив глаза.

Эти слова врезались мне в память. Я начал осознавать, что ошибка есть, прежде всего, испытание, посланное оттуда, из прошлого… по твоей кармической линии. А также я понял, что критерием оценки тебя в период испытания ошибкой является любовь, которую ты должен достойно сохранить в душе.

— Мужики, способные по-настоящему любить, перевелись что ли? — с негодованием подумал я, еще раз вспомнив эту прекрасную женщину.

Я вспомнил предречение Елены Блаватской о том, что человечество уже начинает выходить из «материальной ямы» и что дальнейшее развитие будет сопровождаться увеличением духовного компонента в душе человека. Я ощутил, что мы, мужчины, в этом отношении эволюционно отстаем от женщин, которые, от природы имея более высокий чувственный потенциал, идут, как говорится, впереди планеты всей. Им, женщинам, очень часто скучновато с нами, мужчинами, потому что их переполненная чувствами душа требует такой же душевной отдачи, а не созерцания тупо накачанной горы мышц, на которую надета маечка с неестественно короткими рукавами, позволяя в полной мере демонстрировать все «плечевое мужское достоинство». Вот и получается так, что многие женщины остаются одинокими, сохраняя верность своей мечте, или одиноко рожают детей, чтобы воспитать из мальчиков настоящих мужчин будущего — антиподов тех, кто ходит в «короткой маечке», а из девочек создать принцесс будущего, которые буквально одним взглядом облагораживали бы все вокруг, исподволь внушая людям, что скоро наступит «чувственный век».

И, наверное, много-много ошибок совершат люди, следуя по пути «чувственного прогресса», но они все более и более будут понимать, что надо жить не в рамках понятия «По-людски», а в рамках понятия «Как душа велит». А ошибки — эти вездесущие испытания твоей души — будут упрямо и ласково подталкивать людей к осознанию глубинного понятия — Чистая Душа, чтобы когда-нибудь, пусть в далеком будущем, люди смогли ощутить великую радость быть Чистыми, после чего начнется новая эра — Эра Чудес, таких чудес, которые… например, находятся здесь, в Городе Богов, но которые… создали не мы… пока не мы.

Я вновь посмотрел на шестигранный камень, выточенный Миларепой.

— Ведь йог-Миларепа, наверное, владел технологиями Чистой Души, в основе которых лежит Сила Мысли, — подумал я. — Почему же он совершил ошибку, затеяв борьбу с Бонпо-йогом? Неужели и такие люди могут ошибаться? Неужели… и Боги ошибаются? Неужели мир построен так, чтобы всегда и всюду все учились на своих ошибках? Неужели уважение к возрасту — есть уважение к «шишкам», накопившимся в результате преодоления своих ошибок? Неужели взлет молодого талантливого ученого есть всего лишь вспышка, не прошедшая испытания ошибками, а творчество седовласого ученого — творчество «под сенью шишек»?

Я, конечно же, не знал того, почему йог-Миларепа затеял строительство этой пещеры. Может быть, он не мог попасть в Царство Мертвых (куда, наверное, страстно стремился) через обычный вход, расположенный на западной стене Дома Счастливого Камня, поскольку Мертвые наказали его за ошибку, вычеркнув из его памяти заклинания, позволяющие открыть заветную дверь туда… и вынудив делать новый вход? А может быть, новый вход в Царство Мертвых был нужен, и они, Мертвые, оставив в памяти Миларепы нужные заклинания, повелели ему сделать новый вход, испытав его для того, чтобы он с достоинством мог влиться в когорту Мертвых? А может быть, Миларепа и сейчас там — среди величественных и всемогущих Мертвых, холодные тела которых покоятся во мраке подземелий, а освобожденная Душа делает все, что захочет, с помощью Силы Мысли… Может быть…

Я повернулся к монаху, который стоял рядом со мной и спросил его:

— Скажите, а кто-нибудь входил внутрь пещеры Миларепы?

Не действуют ли там тантрические силы, которые непреодолимы для человека? Ведь отодвинуть алтарь, разобрать тонкую каменную стенку, перегораживающую вход в пещеру Миларепы, и войти внутрь совсем не трудно?!

— Действуют, еще как действуют! — воскликнул монах. — Внутри пещеры Миларепы действуют очень сильные тантрические силы. Никто не может преодолеть их!

— А какие это силы? Я знаю, что тантрические силы некоторых Сомати-пещер вызывают слепоту, онемение, действуют как «энергетический вампир» или приводят к смерти через страх, головную боль и слабость. А здесь как?

— Я не знаю… Я не был там… — сконфузился монах.

— А все-таки?

— Не знаю… Но страшно там, очень страшно! Паника начинается! Люди боятся того, что они просто умрут, но… не станут Мертвыми, а их кости…

— А много костей-то в пещере?

— Говорят, много.

— А зачем люди ходили туда?

Они хотели стать Мертвыми.

— И… умерли? — Да.

— Они не стали Мертвыми?

— Нет, нет. Они просто умерли.

— Почему?

— Мертвые сами выбирают тех, кто достоин стать Мертвым, — монах поднял голову и посмотрел на меня. — А Вы не хотите ли стать Мертвым? Вы очень подробно…

— Я? — теперь уже сконфузился я. — Я? Я не смогу… Я… здесь… пока…

— Я тоже… здесь… пока… — проговорил монах.

Я опустил голову.

— О, как значим на Земле феномен Сомати! — подумал я. — О, как велик, наверное, подземный мир, где, помимо живущей активной жизнью техногенной Шамбалы, находится много, очень много Мертвых, ведущих страстный и очень мощный образ жизни, оставаясь при этом… неподвижными и холодными! Они, эти Мертвые, живут без забот о своем теле, им не надо тратить время на приготовление пищи, не надо ходить в туалет, не надо дышать, не надо одеваться и прихорашиваться, не надо спать и не надо говорить. Они знают, что их тела, элегантно и немного грустно сидящие в позе Будды, нужны только… на случай глобальных катастроф, чтобы в этом случае вновь войти в эту «машину», называемую телом, и снова начать телесную жизнь, полную забот о желудке и многом другом телесном, чтобы продолжить божественный эксперимент освоения материальной стороны жизни. О, как, наверное, не хочется им, Мертвым, заниматься проблемами желудка, когда можно вечно находится на Том Свете в прекрасном Мире Мыслей, где стоит только подумать… И… откуда можно созерцать свое «мертво-спящее» тело, с которым ты соединен «серебряной нитью» и которое напоминает тебе, что твой долг, долг Духа или Человека-Мысли, не рвать эту связь с планетой Земля, где в глубоком подземелье сидит «твоя личная машина», называемая телом и, которая… может быть… будет нужна… когда-нибудь.. . когда телесные люди, «тела-машины» которых двигаются, работают и саморазмножаются, забудут, что главное в них — Людях — не эта «машина с руками, ногами и… головой», а Дух или Человек-Мысль, управляющий ею. Ведь забыв это, телесные люди начнут всю свою духовную деятельность направлять на достижение недосягаемого — сделать «машинный вариант жизни» главным… вместе с обслуживающими «тело-машину» домами, деньгами и многим другим, тем самым становясь «слугами машины» и постепенно сводя на нет божественные принципы бытия и все более и более приближая глобальную катастрофу, поскольку Бог никогда не может стать слугой «машины»!

Монах исподлобья смотрел на меня. Шестигранный камень лежал предо мной. А мысли, эти шальные мысли, весело вертелись в голове, напоминая о своей силе и как бы приговаривая, что главное в Человеке — это Мысль, поскольку на Том Свете он, Человек, и есть Мысль, так как он зарожден там, в Мире Мыслей или Мире Свободного Времени, которым напрямую управляет сам Бог — Властелин Свободной Энергии Времени.

Я ненароком вспомнил разговоры на кухне — чисто российскую привычку, когда двое или трое мужчин или женщин, открыв бутылку водки и накурив до состояния, когда можно «топор вешать», до такой степени распаляются в задушевном разговоре, что им, сидящим на кухне, кажется, что их слышит весь мир. А мир их и в самом деле слышит. Мне кажется, что ни одна мысль не проходит просто так. А если однотипных мыслей у людей много, то эти мысли в какой-то момент могут суммироваться и начать самостоятельно влиять на сознание людей, называясь, в периоды революционных ситуаций, «политическим настроением масс». Научное подтверждение этому нашли, как я уже писал, японские ученые, описавшие так называемый «феномен сотой обезьяны», когда одна из обезьян на одном из японских островов догадалась мыть батат (сладкий картофель), брошенный учеными в песок. Когда эта «прогрессивная» обезьяна научила этому полезному делу других сородичей (чтобы песок не скрипел на зубах), а другие обезьяны к тому же стали учить еще и других, то, когда мыть батат научилось около 100 обезьян, наступил такой момент, что все обезьяны всех японских островов (а их много!) вдруг одновременно научились мыть бататы, брошенные в песок. Сработал какой-то мощный информационный механизм накопления и распространения мыслей.

Я вспомнил рассказ одной моей английской пациентки, которая поведала мне о том, что причиной ее болезни явился стресс, вызванный тем, что ее любимый человек уехал из родного Лондона в Нью-Йорк, где ему предложили более выгодную работу. Через год, когда они встретились вновь, она, англичанка, не узнала своего любимого — он стал безобразно жаден. Она долго боролась с его жадностью, носившей, по ее словам, патологический характер, но ничего не смогла сделать — перед ней стоял тот же лондонский парень, но чужой, в глазах которого была другая страсть — деньги, перед которой меркла она, эта красивая англичанка. Он даже, оказывается, сказал ей однажды, что расплачиваться за ужин в кафе пришла ее очередь. И она, эта англичанка, была абсолютна убеждена в том, что Америка «заразила» ее любимого жадностью, и что жадность есть… заразная болезнь, а вся Америка есть «инфекционная бомба», где в качестве «инфекции» выступает жадность — основа американского образа жизни. Она, потеряв своего любимого, хотела даже предложить бывшей колонии Англии заменить свой полосатый флаг на флаг с изображением доллара.

Я понимал, что не зря гениальный русский ученый Влаил Петрович Казначеев предложил термин «информосомы», научно доказав, что информация может неведомым образом распространяться. И мне показалось, что в основе этих «информосом» лежат, если так можно выразиться, «сгустки мыслей», способных беззастенчиво внедряться в другие организмы, заставляя их мыслить или делать то, что заложено в этих «сгустках мыслей».

— Не зря… не зря так противно находиться рядом с жадным человеком, — подумал я. — Они, эти жадные идиоты, являются источником «жадной заразы». Но как приятно находиться рядом со светлым человеком! Он тоже является источником чего-то свет лого и хорошего. Информосома информосоме рознь! И… как много зависит от мыслей!

Я продолжал стоять на месте, не отрывая взгляда от шестигранного камня, выточенного Миларепой. Ребята не беспокоили меня — они меня понимали, и как мне казалось, даже чуть-чуть жалели меня за то, что мысли, эти вездесущие мысли, будоражили меня так, что… натуральные информосомы градом сыпались из моего сознания. А я грустил, тихо грустил, недоумевая по поводу того, что люди так и не могут понять, что счастье отнюдь не в деньгах.

Я уже понимал, что Мысль не может не быть живым существом, поскольку родоначальный Тот Свет — праматерь всех форм жизни — есть Мир Мыслей и что каждый из нас, оказавшись там, превратится в Человека-Мысль — Свободного, Изначального и Великого, ведомого только Создателем, давшим всему живому главное — способность мыслить.

— Бойтесь злых мыслей! — захотелось крикнуть мне. — И как здорово, что вы иногда собираетесь на кухне, освобождая с помощью алкоголя и сигарет свои мысли, чтобы поговорить о таком, таком… Но… говорите, пожалуйста, по-доброму!

Но я молчал. Я продолжал созерцать шестигранный камень. Вскоре ход моих мыслей опять перекинулся на Мертвых. Я понял, почему нужны Мертвые. Они, не обремененные проблемами тела, нужны здесь, на Земле, чтобы жить в мире земных мыслей и управлять этим миром. Мертвый — это тоже Человек-Мысль, но земной Человек-Мысль. Он нужен здесь, на Земле, ведь Человек-Мысль Того Света есть космический Человек-Мысль. И на Земле, как говорится, проблем хватает; например, охранять священные заклинания, следить за ходом мыслей людей, стремящихся попасть в Сомати-пещеры, следить за мысленными устремлениями обычных «двигающихся» земных людей, определять угрозу появления предвестников глобальных катастроф, способствовать наказанию заблудших людей и многое другое. Мы просто мало знаем о Мертвых и не понимаем их роль для жизни на Земле! А она, эта роль, колоссальна! Стражами наших мыслей можно назвать Мертвых, тела которых покоятся в глубоких подземельях Тибета и Гималаев!

Не зря йоги стремятся хоть чуть-чуть походить на Мертвых, отрекаясь от телесных забот и в процессе медитации входя в земной Мир Мыслей! Не зря йог-Миларепа стремился стать полноценным Мертвым! Не зря про йогов говорят, что они очищают мысленную ауру Земли!

Резкая желудочная боль прервала ход моих мыслей. Я понял, что кто-то (наверное, Мертвый!), прочитав ход моих мыслей, решил еще больше очистить меня, изгнав из меня еще больше негативной энергии, накопившейся во мне.

Я слегка согнулся, стараясь не застонать. Но гримаса боли на лице, видимо, выдала меня.

— Шеф, что? Опять заболело? — Селиверстов ласково положил руку мне на плечо.

— Да. Не обращай внимания! Долина Смерти… Я бы назвал ее Долиной Мертвых… Там вступают в силу законы Мертвых и там нет места законам живых! Только тот, кто может принять законы Мертвых, пройдя через испытания… Неужели вся наша жизнь есть сплошная ошибка! — прохрипел я.

Я мутным взглядом провел по окружающим меня горам. Горы как бы колыхались в разряженном воздухе и как бы напоминали, что они не мертвые. Да и существует ли в природе что-либо истинно мертвое? А может быть, словом «мертвое» древние мыслители отображали понятие «неподвижное», зная, что все и вся в природе живое? А может быть, То, что является неподвижным в материальном мире, в Мире Мыслей живет более интенсивной жизнью, чем Те, которые умеют двигать руками и ногами? Может быть…

Вдруг я почувствовал себя кем-то наподобие зверя в зоопарке, выставленного на обозрение любопытствующим людям. Неужели Мертвым дозволено проникать в таинство мыслей каждого человека? Неужели это так?

Я, на мгновение забыв про боль, задумался над этим вопросом и понял, что это так. Более того, Мертвым дозволено влиять на наши мысли и… наказывать… или очищать… Ну что ж, мы живем на виду, как в зоопарке! Но… извините, думать надо чище, тогда нечего будет скрывать!

Я подумал о том, что любой человек, наверное, в той или иной степени способен читать мысли. Положа руку на сердце, мы должны сознаться, что очень часто верим не словам, а глазам, в которые мы смотрим. О, как часто это бывает! Попробуйте поговорить с человеком, который не смотрит Вам в глаза, — вы сразу ощутите дискомфорт — информации не хватает! Наш Дух (или Человек-Мысль) затаен, но он все равно проявляется, и это выражается в том, что мы все-таки, хоть чуть-чуть, читаем мысли друг друга. Но нам оставлено только это «чуть-чуть»; какой-то мощный разум, формируя программу трехмерной земной жизни, решил подарить людям «таинство мысли», хотя наш Дух способен и на такое, такое… Вот и живем мы в тайне друг от друга, потому что нам… хочется казаться добрыми и щедрыми, хотя на самом деле… Да и не наступили еще времена искренности, потому что счастья искренности можно достичь только через тернии.

А Мертвые, наверняка, могут позволить себе счастье быть искренними, потому что все они, как на подбор, имеют Чистые Души и, представляя собой особую земную форму жизни Человека-Мысли с законсервированными на всякий случай телами, судачат, наверное, читая мысли обычных земных людей, о том, что мы так глупо уклоняемся от главного идеала — Искренности, раз за разом впитывая в себя мысли Чужого Бога, извращенно заставляющего верить в то, что Бог — это Ты, а идеал — это Богатый Человек. И им, Мертвым, хочется, по-видимому, для хохмы законсервировать тело богатого и жадного человека, чтобы поговорить с ним «как на духу» и посмотреть на него — прозрачного и летающего — без его «двигающейся телесной машины», в угоду обслуживания которой он так глупо посвятил самого себя. Ужас, наверное, охватит этого «бывшего богатого человека», когда он поймет, что у него… уже нет желудка.

Я поморщился от боли. Сняв рюкзак, я полез в него и достал желудочные таблетки. Положив их в пересохший рот, я ощутил, что не могу их проглотить. Равиль, увидев это, полез в свой рюкзак, достал бутылку с водой и подал ее мне. Наконец я почувствовал, что таблетки дошли до моего желудка.

— Сергей Анатольевич! А у тебя желудок когда-нибудь болел? — спросил Селиверстова Рафаэль Юсупов.

— Ну… если переем… А что?

— Да так, ничего.

— Вы на что-то намекаете, Рафаэль Гаязович! — Селиверстов насупился.

— Да нет. Просто так спросил…

— Я, кстати, рабом желудка никогда не был, хотя аппетит у меня хороший. Я хоть что могу съесть. Гвозди даже переварю.

— Гвозди, говоришь?

— Да, гвозди. А что?

— Да так, ничего…

— А вот Вам бы, Рафаэль Гаязович, следовало бы призадуматься над проблемами Вашего желудка. У меня такое ощущение, что он у Вас вообще ничего не переваривает, все отправляет в кишечник, на выход. А то, с чего Вы такой худой? Я уж не говорю о гвоздях…

— Гвозди я, конечно, не пробовал, — теперь уже насупился Рафаэль Юсупов.

— Понятно, гвозди — не еда, — кинул Селиверстов.

— У меня, Сергей Анатольевич, понимаешь, коэффициент полезного действия при переваривании пищи ниже. Поэтому…

— Все в трубу идет, что ли? — перебил Селиверстов.

— В какую трубу?

— Заднюю.

— А у тебя как будто оттуда ничего не выходит!

— Выходит, — смутился Селиверстов, — но меньше.

— Я бы этого не сказал, — многозначительно произнес Юсупов.

— А откуда Вы это знаете?

— Есть факты…

— Какие это?

— Расход туалетной бумаги! Ты же мне сам, как завхоз, поручил ею командовать.

— А я, может быть, тщательнее и многократнее подтираюсь, чем Вы, Рафаэль Гаязович.

Я, кстати, тоже чистоплотен!

— А Вы смотрите на то, что вышло? — Селиверстов прищурил глаза.

— Не всегда. Не интересно мне это. А Вам, Сергей Анатольевич, чувствую, это очень интересно!

— Любому человеку это интересно.

— Но не мне.

— А почему?

— А потому, что разглядывать это низменно.

— Не надо красивых фраз! Вы хотите сказать, что никогда не смотрели на свое…

— Никогда.

— Не верю.

— А зря!

— Почему?

— А потому, что если бы Вы, Рафаэль Гаязович, посмотрели на свое «это», то обнаружили бы в нем непереваренную пищу — морковь, например.

— Я, кстати, морковь люблю.

— И… употребляете ее в пищу только для того, чтобы украшать «это»?!

— С чего это ты взял?!

— Пищеварительный тракт — это Вам не трубопровод, — поднял указательный палец Селиверстов. — В нем пища варится…

— Переваривается, — поправил Рафаэль Юсупов.

Слушая очередную перепалку друзей, я понимал, что уж кто-кто, но они оба не являются рабами желудка; в противном случае судьба не привела бы их в далекий Тибет и не заставила бы их терпеть столько лишений. Более того, здесь, на Тибете, пища почему-то не шла, уступая место клокочущему от возбуждения духовному началу. Да и Селиверстов по уровню худобы быстро приближался к Рафаэлю Юсупову.

Боль в области желудка немного утихла. Я поднял голову, нашел взглядом монаха и спросил его:

— Скажите, монах, а Вы сами-то верите в то, что плиты и шестигранный камень смог «выточить руками» человек?

— Конечно, верю. Ведь люди могли обтачивать не просто отдельные скалы, а целые горы … вон те, например, — монах пока зал рукой.

Я посмотрел в направлении взмаха руки монаха и увидел, что горы на противоположном склоне и в самом деле были как бы обточенными: какие-то горизонтальные борозды, похожие на ступеньки, проходили через эти горы.

— Здесь нельзя исключать того, что данные горные структуры имеют слоистый характер, а ветровая эрозия сформировала в этих хребтах подобие ступенек, — раздался голос Рафаэля Юсупова.

— Чего?! — переспросил монах. Тату, как мог, перевел слова Юсупова.

— Нет, нет! — воскликнул монах. — Не ветер сделал эти ступени! Эти ступени сделали люди!

— Как они их делали? — не унимался Рафаэль Юсупов.

— Руками и головой, — монах смутился. — Так говорится в легенде.

— Легенды — это всегда серьезно! — не удержался Селиверстов, посмотрев на Юсупова.

— А каково предназначение этих ступеней? — задал вопрос дотошный Юсупов.

— Не знаю. Об этом ничего не написано… — монах опустил глаза.

Я поймал себя на мысли, что я тоже не понимал предназначения этих ступеней и, более того, даже предположить ничего не мог. Я тогда еще не знал, что ступени способны как бы гасить тонкую энергию при вхождении в наш трехмерный мир из другого, например, четырехмерного мира, который по природе более «энергетичен».

Должна была свершиться египетская экспедиция, чтобы возникло хоть какое-то понимание этого. Ведь там, в жарком Египте, мы начали интерпретировать ступенчатые пирамиды как пирамиды для входа в наш мир, а классические остроконечные пирамиды — как пирамиды для выхода из нашего мира.

А тогда, на Тибете, умственно я был значительно примитивнее и все более склонялся к предположению Рафаэля Юсупова о ветровой эрозии слоистых горных пород. Но где-то в глубине души таилась мысль о том, что великая Шамбала, способная жить одновременно в нескольких параллельных мирах, некогда создала здесь то, от чего будет зависеть наше будущее, и что когда-то среди нас появятся «новые люди», похожие на нас, но… другие… новые…

Я пожал руку монаху. А Селиверстов, прощаясь, так долго тряс его руку, что, по-моему, испугал монаха.

Мы, виляя между камней, пошли вперед по маршруту. Я, шагая, морщился от боли. Вечерело.

Вскоре мы остановились и начали ставить палатки. Желудочная боль совсем достала меня. Я лег на землю и, корчась, начал стонать. — Ох! О-о-х! — наверное, раздавалось в тишине в тот холодный тибетский вечер.

Мертвые не щадили меня.