Слово «евнух» происходит от греческого eunuhos — скопец. «Библейская энциклопедия» выводит смысл слова «евнух» от соединения слов, означающих «брачное ложе» и «сохранение», то есть «хранитель ложа». «Хотя кастрация положительно запрещалась законом Моисеевым и кастрированным лицам не позволялось даже являться в Скинию (Втор. XXIII:1), — сообщается в энциклопедии, — но цари иудейские считали для себя позволительным пользоваться услугами евнухов, доставляемых из других стран. По свидетельству Геродота, на Востоке был обычай кастрировать пленных — обычай очень древний, введение которого приписывается Семирамиде. Восточный деспотизм требовал, чтобы при царских и вельможных дворах служили лица, лишенные всех человеческих привязанностей. Этим объясняется высокое положение евнухов при восточных дворах. …На древних памятниках евнухов можно распознать по отсутствию бороды и опухшим лицам».
Евнухи существовали еще в глубокой древности. В книге Джорджа Фрезера «Золотая ветвь» о евнухах говорится:
«Галлы, кастрированные жрецы Аттиса, были известны римлянам еще во времена Республики. Эти скопцы в восточных одеждах, со статуэтками на груди, видимо, являли собой привычное зрелище на улицах Рима. Неся изображения богини, они под музыку кимвалов, барабанов, флейт и рогов процессией проходили по Риму, и пораженные фантастическим зрелищем, тронутые необузданными мелодиями люди в изобилии подавали им милостыню и забрасывали розами изображение богини и несущих его людей.
…В Кровавый день оскоплялись новопосвященные. Доведя себя до наивысшей степени религиозного возбуждения, жрецы оскопляли себя и бросали отрезанные части тела в статую жестокой богини. Затем отрезанные детородные органы осторожно завертывали и погребали в земле или в подземных покоях Кибелы, где их наряду с принесенной в жертву кровью использовали для того, чтобы вызывать к жизни Аттиса и ускорять воскресение природы, которая под лучами теплого весеннего солнца одевается нарядом из листьев и цветов.
…Если принять нашу гипотезу, то нетрудно догадаться, почему к культу других азиатских богинь плодородия тоже были приставлены евнухи. Богини эти требовали, чтобы жрецы, персонифицировавшие их возлюбленных, приносили им в жертву свои детородные органы: прежде чем передать всему миру жизнеродную энергию, богини сами нуждались в оплодотворении. Евнухами были и жрецы великой Артемиды Эфесской, и жрецы великой сирийской богини Астарты из города Иераполиса. Святилище Астарты, посещаемое толпами паломников, разбогатевшее на подарках, притекавших из Ассирии, Вавилонии, Аравии и Финикии, во время наивысшего расцвета было самым популярным на Востоке. Оскопленные же жрецы сирийской богини были так похожи на жрецов Кибелы, что некоторые их путали. Аналогичной была и церемония их посвящения в жреческий сан.
Величайший праздник года в Иераполисе приходился на начало весны, когда к святилищу из Сирии и окрестных районов стягивались огромные толпы людей. Под звуки флейт, барабанный бой и крики евнухов-жрецов, наносивших себе раны ножами, религиозный экстаз, как океанский вал, перекидывался на толпу зрителей, и многие из них совершали такие поступки, каких и не предполагали, когда отправлялись на праздник. Один за другим они сбрасывали с себя одежды и с сердцем, бешено бьющимся от музыки, с блуждающим от зрелища льющейся крови взором выпрыгивали из толпы, хватали приготовленные специально для этой цели мечи и при всех оскопляли себя. Новопосвященный пробегал через весь город, держа в руке окровавленный кусок мяса, а потом запускал им в один из домов. Жители дома, удостоившегося такой чести, должны были дать евнуху женское платье и украшения, которые тот носил до конца жизни. После того как религиозный экстаз спадал и человек приходил в себя, он, должно быть, всю жизнь глубоко раскаивался в своем поступке и горько оплакивал невозвратимую утрату».
Избавленные от плотских желаний, евнухи употребляли все свои силы на то, чтобы доказать, что физические преимущества ничто перед силой ума. И многие евнухи достигали вершин власти.
В Византии евнухи имели огромное влияние, были жрецами и доверенными слугами правителей, занимали высокие дипломатические и военные посты. Византийский полководец Нарсес, который изгнал франков из Италии, был всего лишь дворцовым евнухом.
Турки в своих владениях, к примеру на Балканах, отнимали в деревнях мальчиков и после кастрации помещали их в особые училища, где из них делали свирепых воинов — янычар. Янычары («новое войско»), не имевшие потомства и ни к чему не привязанные, были опорой трона, но со временем образовали особый класс, с которым приходилось считаться не только врагам султана, но и самому повелителю. Янычары жили в особых кварталах, часто восставали, устраивали бунты и пожары, свергали и даже убивали султанов. Их влияние приобрело столь опасные масштабы, что в 1826 году султан Махмуд II разгромил и полностью уничтожил янычар.
Евнухи не существуют в исламской традиции, их, похоже, не существовало и в арабских странах во времена Пророка. Однако этот варварский обычай был удобен, и использование «безопасных» мужчин как хранителей гаремов прижилось во многих странах.
Бывали случаи, когда природа брала верх над противоестественными манипуляциями «лекарей». У евнуха начинала расти борода, ему приходилось бриться, чтобы сохранить свое положение при дворе. Но это «недоразумение» скоро раскрывалось, и евнух, в лучшем случае, изгонялся из сераля. Однако более сообразительные евнухи находили способы скрывать и в то же время утверждать свое природное естество.
Связь гарема с внешним миром также поддерживали евнухи.
«Евнухи являются первыми агентами такого рода по самому своему среднему положению между двумя великими фракциями человеческого рода, — писал Осман-бей. — Каждый из дворов, или даирэ, имеет от десяти до пятнадцати евнухов, которые расхаживают по гарему, чтобы получать и исполнять приказания, даваемые им дамами. Приказания эти исполняются ими по очереди, и только старший из евнухов может являться и получать непосредственные приказания от своей госпожи.
Каждая султанша и каждая кадина имеет своего первого евнуха (первого камергера), который пользуется значительной властью над персоналом ее двора.
Восходя по ступеням этой иерархии евнухов, мы найдем во главе ее первого евнуха императорского дворца, лицо, являющееся как бы маршалом империи, вторым вельможей после великого визиря. Титул его „Главный привратник дверей счастья“. Ему поручается охрана дверей гарема.
„Готский альманах“ и „Оттоманский календарь“ помещают на своих страницах имя этой важной особы; впрочем, с некоторого времени его имя не фигурирует уже на своем месте, то есть тотчас после имени великого визиря. Это — перемена довольно странная и трудно объяснимая, потому что нужно бы было, для того чтобы она была понятна, чтобы первый евнух был разжалован и сброшен с вершины служебной лестницы. А так как этого на самом деле нет, то единственная мораль, которую отсюда можно вывести, та, что оттоманское правительство сочло нужным искусно скрыть от глаз цивилизованных народов такую возмутительную черту своей иерархической системы, нисколько не изменяя сущности вещей на деле.
Первый евнух в полном смысле слова могущественнейший паша… У него свой дворец, свои придворные, лакеи, экипажи, лошади и, само собою разумеется, громадное жалованье.
Первые евнухи кадин помещаются в серале около дам, при дворе которых они состоят, разумеется, не в одном с ними здании, а… недалеко от гарема.
Эти господа тоже ведут роскошную жизнь и ни в чем себе не отказывают; комнаты их прекрасно меблированы, и каждый из них имеет несколько лакеев к своим услугам и несколько дорогих лошадей на конюшне. Они по большей части люди, любящие хорошо жить и проводить время за игрой в трик-трак и другие еще более ребяческие забавы. Вообще же евнухи большие любители хорошего оружия и хороших лошадей; это казалось бы странным, а между тем это так.
…Подчиненные евнухи живут по казарменному порядку: спят они вместе в дортуарах, где каждый имеет свою кровать, свой комод и свои вещи. Эти комнаты, а также и те, кто их занимает, показались мне довольно скучными и меланхолическими; бедность, или, скорее, недостаток денег делает грустными людей вообще, а евнухов в особенности.
Чтобы дать читателям верное понятие о службе, которую исполняют евнухи, а также и о тех безобразиях, которые совершаются в гареме, я расскажу здесь то, что видел собственными глазами.
Мы как-то стояли отрядом у киоска (загородная резиденция. — Ш.К.) Чамлиджа, в котором на несколько дней остановилась часть императорского гарема. После обеда дамы обыкновенно гуляли по полям, окружающим киоск. За час до выхода дам войска запирались в казармы и человек тридцать евнухов с оружием и хлыстами бегали по полям, испуская дикие пронзительные крики: „Гальвет вар! Гальвет вар!“ „Берегитесь! Убирайтесь!“
При этих криках все должны были удалиться и очистить пространство в круге, образованном этими ревнивыми стражами. Круг этот расширялся так, чтобы никто не мог видеть красавиц, гуляющих по полям. Я уверен, что эти ревностные охранители стесняли их больше, чем могли бы стеснить любые направленные на них лорнетки».
В разное время при дворах правителей насчитывалось от нескольких тысяч до нескольких сотен евнухов. Это в основном были эфиопы (абиссинцы), вывезенные из Африки.
Оскопленные еще в детском возрасте, такие рабы продавались на рынках вдвое дороже обычных, ведь не все выживали после столь противоестественных операций. Способы кастрации были самые разнообразные, каковыми оказывались и результаты. Не все евнухи были одинаковы в физическом смысле. У некоторых из них сохранились детородные органы, хотя и лишенные своего изначального предназначения, но все же способные скрасить томительные будни отзывчивых на ласки одалисок.
Учитывая их деликатные обязанности по управлению беспокойным гаремом, особую осведомленность, умение хранить тайны, посредничать между мужчинами и женщинами и оказывать хозяевам другие важные услуги, хорошие евнухи ценились очень высоко.
В государственной иерархии кызлар-ага (господин девушек) — главный евнух Его Величества следовал сразу за великим визирем.
Свою встречу с главным евнухом сераля описал Жерар де Нерваль:
«Пока мы прохаживались по пристани, показался величественного вида мужчина; он был смуглым, как мулат, в прекрасном турецком костюме, но не в новом, послереформенном, а в таком, какой носили в старину. Увидев господина Б., он остановился; тот приветствовал его с большим почтением. Мой друг сказал, что этот человек — важная персона и что, когда он будет уходить, ему нужно будет сделать церемонный „салам алейкум“: приложить руки сперва к груди, потом — к губам. Я так и сделал; в ответ мулат изящно поклонился.
Я знал, что это не султан, которого я уже видел.
— Кто это? — спросил я, когда человек отошел.
— Это кызлар-ага, — ответил мне художник с чувством восхищения, к которому примешивался страх.
Я все понял: кызлар-ага — главный евнух сераля, самый влиятельный человек после султана, даже более грозный, чем первый визирь».
Влиятельных евнухов осыпали подарками как их подопечные, так и гости, которым евнухи оказывали тайные услуги.
Евнухи сами готовили себе «смену» из мальчиков-кастратов, которых они покупали на невольничьих рынках.
В старости евнухи выходили в отставку и получали пенсию. Некоторые становились баснословно богатыми и жили как вельможи. Они заводили собственных рабов и одалисок и даже женились, чтобы было кому украсить сытую старость. Зачастую избранницами гаремных ветеранов становились знакомые придворные дамы, с которыми они успели подружиться или к которым испытывали нежные платонические чувства. Женами богатых евнухов становились и молодые дамы, уверенные, что богатство с легкостью восполнит отсутствие семейного счастья.
Количество евнухов, так же как и численность женщин в гареме, в разное время было разным. Во второй половине XIX века в серале насчитывалось около двухсот евнухов.
В музее сераля Теофиль Готье обнаружил манекен, изображавший главного евнуха: «Тот, что заключен в витрину как представитель вида, наряжен в шелковую красную тунику, роскошный, подобающий его званию кафтан из узорной парчи в цветах и широкие шальвары, подпоясанные кашемировым поясом. На голове у него красный муслиновый тюрбан, на ногах — желтые сафьяновые сапоги».
В комментариях к роману «Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй» говорится: «…В XV–XVI веках в Китае придворные евнухи нередко прибирали к рукам власть в стране, становились полновластными временщиками и вместе со своими приверженцами, часто также из евнухов, вершили судьбы страны. Передовые ученые того времени подавали императору бесчисленные петиции, призывая его отстранить евнухов от власти. И в 1567 году евнухи были удалены с высших государственных постов, а на их место были назначены конфуцианские ученые. Впоследствии, однако, не раз евнухи вновь оказывались у власти».
В историческом романе Ло Гуаньчжуна «Троецарствие» евнухи участвуют во всевозможных заговорах, узурпируют власть и представлены как злейшие враги простого люда. Именно придворных евнухов в первую очередь стараются уничтожить борцы за справедливость.
«Во втором месяце четвертого года периода Установления спокойствия в Лояне случилось землетрясение, — пишет Ло Гуаньчжун. — Восемь лет спустя, в первом году периода под девизом Блеск и Согласие куры запели петухами. В день новолуния шестого месяца во дворец влетела огромная черная туча. Осенью в Нефритовом зале засияла радуга. Обрушились скалы в Уюане.
Советник Цай Юн в докладе государю объяснил превращение кур в петухов тем, что власть перешла в руки женщин и евнухов. Тогда евнухи оклеветали Цай Юна, он был сослан в деревню, евнухи же фактически стали управлять страной. Возмущенный их произволом народ помышлял о восстании, роем поднялись, точно осы, разбойники и грабители».
В Евангелии от Матфея сказано: «Есть скопцы, которые из чрева матери родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного» (Мф 19:12).
Видимо следуя Новому Завету, в конце XVIII века в России появилась секта скопцов, искавшая спасения души путем умерщвления плоти и избавления от телесных привязанностей. Секта практиковала добровольную кастрацию как женщин, так и мужчин, но затем заменила физическое оскопление духовным, подразумевая под этим особый аскетизм жизни и ревностное служение Богу.
Белые евнухи служили на «мужской половине», черные — на «женской». Такие предпочтения объяснялись опасениями, что в случае рождения у рабыни белого ребенка могли возникнуть сомнения по поводу отцовства, а рождение черного ребенка уже прямо указывало на преступника.
Осман-бей, которому по долгу службы приходилось много общаться с евнухами, разделил их на категории: добрые и злые. «Евнухи или погружаются в глубокую и мрачную ипохондрию, или ведут себя весело и игриво. Соответственно, евнух бывает добр и кроток или зол и демоничен, как фурия. …Евнух или скуп до крайности, или само воплощение щедрости».
Но и веселые евнухи порой бывали печальны, тяжело вздыхали о своей несчастной судьбе и пели грустные песни.
«Между евнухами я нашла друзей, — писала Мелек-ханум, — общество которых тем более было для меня приятно, что многие из них были совершенными поэтами и музыкантами. Фергад-ага, например, соединял в себе оба эти качества. Он был очень милым трубадуром, рыцарские чувства которого, а также и веселость заставляли забывать всякую скуку. Но, к сожалению, он имел слабость к ракии (водке), хотя это было и естественно, так как Вакх и музы издавна жили между собой в дружбе».
Добрые евнухи зачастую умирали в нищете, отвратясь от даже доступных им радостей жизни. А злые евнухи представлялись воплощением пороков, вероломства и мстительности. Некоторые из них даже становились официальными палачами.
Все эти различия не так заметны были во дворце, где порядки были весьма суровыми: евнухи там подчинялись военной дисциплине и не могли являть особенности своего нрава так, как в частных владениях.
Пример вероломства евнухов приводит та же Мелек-ханум. Ибрагим-паша был ужасно ревнив. Этим и решил воспользоваться черный евнух, влюбленный в прекрасную одалиску, которая отвергла его домогательства. Чтобы отомстить наложнице, он подбросил к двери ее комнаты мужской плащ, а затем устроил так, чтобы его обнаружил паша. И когда разгневанный паша спросил, что это такое, коварный евнух сказал, что этот плащ, без сомнения, принадлежит тому, кто был с одалиской и бежал, когда услышал шаги паши. Ослепленный ревностью паша выхватил кинжал и убил несчастную красавицу.
Болезненная ревность была характерна для большинства евнухов. Не имея шансов рассчитывать на женскую взаимность, евнухи всегда были готовы наказать, а то и вовсе убить любого, кто взглянет на охраняемых ими женщин. Во времена султана Абдул-Меджида евнухи убили несколько человек, пытавшихся вступить в интимные отношения с одной из жен повелителя.
Кроткие евнухи отличались философским складом ума. Их не смущали ни капризы хозяек, ни другие превратности судьбы. Они могли даже посредничать в обмене любовными письмами и подарками между служанками гарема и их воздыхателями. В целом же евнухи составляли особый класс, отличавшийся от остальных рабов своим привилегированным положением.
«Угрюмый сторож ханских жен» — так называет евнухов Александр Сергеевич Пушкин в «Бахчисарайском фонтане»:
Ему известен женский нрав; Он испытал, сколь он лукав И на свободе и в неволе: Взор нежный, слез упрек немой Не властны над его душой; Он им уже не верит боле. …Он по гарему в тьме ночной Неслышными шагами бродит; Ступая тихо по коврам, К послушным крадется дверям, От ложа к ложу переходит; В заботе вечной, ханских жен Роскошный наблюдает сон, Ночной подслушивает лепет; Дыханье, вздох, малейший трепет — Всё жадно примечает он; И горе той, чей шепот сонный Чужое имя призывал Или подруге благосклонной Порочны мысли доверял!
«За султаном шли кызлар-агасы и капы-агасы, начальники черных и белых евнухов… — пишет Теофиль Готье. — Евнухи больше не носят высоких белых колпаков, какие на них напяливают в комической опере: они ходят в феске и сюртуке, но характерная внешность позволяет узнать их без труда. Кызлар-агасы довольно уродлив, его пористая, лишенная растительности кожа отливает сероватым оттенком, но капы-агасы еще безобразнее, ибо лишен защитной негритянской маски. Его бледное, заплывшее нездоровым жиром лицо испещрено мелкими морщинками, под дряблыми веками щурятся безжизненные глаза, брюзгливо отвисшая нижняя губа придает ему сходство с капризной старухой. Эти чудища очень могущественны и фантастически богаты… Они безраздельно властвуют над стаями таинственных гурий и, как вы догадываетесь, оказываются в центре массы интриг.
…На эспланаде, перед казармой артиллеристов, щеголи похваляются лошадьми. Чернокожие евнухи с одутловатыми, лишенными растительности лицами и длиннющими ногами пускают великолепных скакунов в галоп. Они скачут наперегонки и испускают короткие, визгливые крики, нимало не заботясь о рыжих псах-фаталистах, спящих в пыли с философским спокойствием».
Самыми необычными евнухами при дворах были карлики. Один из них прославился тем, что был отпущен и женился на молодой одалиске. Об этих миниатюрных евнухах мы расскажем позже.
