Обратимся к истории направлений мим-театра, изложенной в работах ведущих исследователей в области пластикодраматического движения: Инеке Аустен – специалиста по мим-театру и театру движения из Института театра Нидерландов и Питера Бу – директора по работе с актерами мим-фестиваля в Перигю (Франция).[1]

Мим-театр – как искусство выражения чувств через жесты, а не через отношения и слова – имеет долгую и непростую историю в Европе. Первые известные техники мим-театра известны начиная с VI в. до рождества Христова – это греческий театр, в котором актеры имитировали движения животных. Позднее в южной части Италии и на Сицилии искусство мимов носило бурлескный характер. Во времена Римской империи, как, впрочем, и в более поздние периоды, актеры надевали маски, для того чтобы преувеличить впечатления от персонажей разыгрываемых представлений, порой грубых и непристойных. Пародирование властей было общей темой для игры мимов, но в VI в., когда эти пародии коснулись христианских таинств, император Юстиниан закрыл все театры.

Однако популярная пародийная форма выжила и приобрела еще больший размах благодаря комедиа дель арте в XVI в. в Италии. Персонажи Панталоне, Дотторе, Капитано, Арлекино, Бригел-ла, Педрелино, Скарамучча известны во всем мире. После того как итальянским актерам во Франции запретили озвучивать их пародийные выступления, они с помощью жестов научились играть даже более изобретательно.

В XIX в. театр «Фунамбулес» в Париже продолжил традиции мим-театра комедиа дель арте, концентрируя свое внимание на помешанном Пьеро с загримированным белым лицом – наследнике Педрелино – на фигуре, которая стала популярна благодаря Жану-Гаспару Дебюро.

В ХХ в. Этьен Декру стал первым преподавателем, который сделал мим-театр независимым искусством и структурировал то, что прежде было интуитивной импровизацией. Он обучался в «Eco-le du Vieux Colombier», где изучал технику музыкального движения, масок и импровизации и где актеру приходилось выражать себя только через тело. Он хотел постичь сущность движения, «будучи нагим на голой сцене, не имея ничего в руке и кармане...» Он говорил: «В театре я хочу, чтобы актер использовал свое тело как инструмент, делал все, что он делает как художник, а не как выразитель своей собственной индивидуальности».

Мим-театр имел влияние и на более поздний мим-театр в целом, и на голландский мим-театр в частности. Чарли Чаплин и Бастер Китон были актерами, которые через немое кино продемонстрировали свое мастерство широкой публике.

Один из учеников Декру, Жан-Луи Барро, играл главную роль в фильме «Дети рая» о легендарном Дебюро. Другим его известным учеником был Марсель Марсо, который проанализировал технику мим-театра Декру, для того чтобы возродить традиции XIX в. и для того чтобы создать свой собственный романтический стиль. Жак Лекок рассматривал мим-техники как основное искусство выражения в театре и был еще одним знаменитым мимом, который убеждал своих учеников больше создавать, чем интерпретировать.

В Нидерландах арлекинада, пантомима и маскарад рассматривались в XVII и XVIII столетиях как дивертисменты к серьезным пьесам и разыгрывались для развлечения на ярмарках. В начале XIX столетия комическое театральное представление Яна ван дер Велла было настолько популярным, что привлекало большее внимание, чем сама пьеса. В целом старая форма арлекинады исчезла к концу прошлого века. Как и кинофильм «Дети рая», который был показан в Нидерландах в 1947 г. и вызвал особый интерес к мим-театру во Франции, так и образ месье Бипа, созданный Марселем Марсо и показанный в то же время в Амстердаме, вызвал симпатию и у голландских артистов.

Несколько актеров, представляющих разные области театральной деятельности, пораженных фильмом и представлением, отправились в Париж, для того чтобы взять уроки по пантомиме у Марсо и Декруа. Вернувшись в Нидерланды, они создали свои собственные театральные группы. В 1952 г. Ян Бронк основал вместе с другими актерами Нидерландский театр пантомимы. Среди его создателей был известный актер Роб ван Рейн, который, как Ян Бронк, использовал опыт ведущих иностранных мимов (Декру, Марсо) для создания своего стиля. Основание мим-театра в Нидерландах осуществлялось именно в этот период, хотя ранние мим-программы носили строго классический характер.

В середине 1950-х другой голландский мим-актер получил большую известность в стране. Это был Уилл Спур, который прошел школу Этьена Декру в Париже. Для него мим не рассказчик истории, а актер, изображающий движения людей, животных или объектов, нечто, что нельзя выразить словами, так как «все, что живет и двигается, есть одно большое мим-представление». Спур верил в возможности мим-искусства, как в независимую художественную форму и как в процесс идентификации. В 1963 г. он закрывает школу и открывает мим-театр Уилла Спура. Однако один из его учеников, Фриц Фогельс, захотел продолжить работу школы и открыл Школу по театру движения, для которой создал программу, использованную позднее в отделении мим-театра в Театральной школе. Помимо обучения мим-технике и формам мим-движения, наряду с элементами драмы в программу были включены танец модерн и йога. Для того чтобы мим-театр смог определить свои рамки и границы, изучались также традиции танца и драмы.

Современный мим-театр был бы невозможен без школы, которую основал Фриц Фогельс. В его концепции мим-актер – это не только прекрасно владеющий техникой движения актер, но автор и директор своего представления, мимеограф. Ему приходится обучаться всему тому, что необходимо мастеру на сцене, как хореографу в балете. Есть разница между театром с мизансценой, основанным на написанном тексте, и театром, где все элементы, включая текст, импровизируются во время рабочего процесса.

Том Йенсен учился в школе драматического актерского мастерства в Маастрихте. Он также ввел текст в театр движения. Развитие Амстердамского отделения мим-театра от чисто пластического до художественного представления соответствовало движению театра в целом в 70-е и 80-е годы. Многие режиссеры избавлялись от примата текста, отказывались от «хорошо сделанной пьесы», форма которой была уже зафиксирована на бумаге. Актеры создавали свои собственные представления, где, как и в Открытом театре, каждый актер был к тому же и автором. Тело и его движения, декорации, пространственные и визуальные аспекты имели свое собственное место наряду с текстом. Движение стало неотъемлемой частью мизансцены вместо того, чтобы, как в традиционном актерском театре, выступать в качестве начальной точки отсчета для действия. Очарованные возможностями театра без слов и без имитации актерской игры и пантомимы Фриц Фогельс и Уилл Спур переработали телесную часть техники Этьена Декру. Частично этот этап развития мим-театра был необходим для того, чтобы собрать вместе различные аспекты театрального искусства вне доминанты текста. В 90-е годы техника мим-театра в Нидерландах развивалась в самых разнообразных студиях и формах представлений, таких, как беззаботное развлечение, театр с особым месторасположением, уличный театр, драматический театр с сильным физическим компонентом, комедия, межкультуральный театр, музыкальный театр, визуальный театр и художественное представление. Текст, музыка, визуальные эффекты, комедийные стили, литературные темы, архитектура – используются все эти элементы. В студиях внимание акцентируется на драматическом анализе образа и движения, на осознавании процесса, его причин и последействий. Другими словами, мим-актер всегда остается самим собою: своевольным театральным персонажем, который проявляет свою удаль в разнообразии представлений.

Рассмотрим попытку категоризации и систематизации материала специалистами в области пластического искусства движения. По мнению Питера Бу, критическая литература по проблемам мим-театра носит скорее характер поэтический, с моментами эксцентричности, причудливости, замешана на импрессионистском начале и более похожа на рекламу, чем на аналитическую и историческую литературу. Редкие статьи, посвященные этому вопросу, касаются темы отражения взаимосвязи между художественной задачей и ее сценическим воплощением. До сих пор отсутствует методологическое основание для сравнивания качества и характера стиля новых работ с предыдущими. Теоретики либо незнакомы с современными аналитическими стратегиями переработки информации, либо еще не определились в своих эстетических взглядах на человека и на его мир. История мим-театра ХХ столетия еще не написана.

Можно ли следующее определение, приведенное в Энциклопедическом словаре театра (эта коллективная работа под руководством Мишеля Корвина была издана в издательстве Бордас в Париже в 1992 г.), считать отправной точкой в данной дискуссии?

«Mime (мим-театр):

1. Это театральное представление, в котором принципиальным средством выражения служат поза, жест и мимика. Мим-театр, также называемый пантомимой, театром жеста, визуальным театром, театром движения и даже экспрессивным танцем, известен уже 25 столетий. И все это время существовало множество стилей. Парадокс заключается в том, что на сегодняшний день мим-театр идентифицируется только с одной школой, со школой Марселя Марсо.

2. Актер, комедиант, интерпретатор мим-театра.

3. La Mime – термин, используемый Этье-ном Декру для определения предмета его исследования.

Долгое время представление мим-театра было лимитировано имитацией поведения повседневных объектов. Такого типа мим-театр не отличался от других театральных жанров или от пластических искусств, а текст представления от драматургии. Но начиная с 70-х годов мим-театр приобрел иные очертания, помимо реалистических и натуралистических представлений, появились сюрреалистические, символические и абстрактные.

В последнее время возрождение мим-театра как представления происходило по трем направлениям.

• Исследование телесного компонента в актерском представлении проводилось европейским и американским авангардом в течение первой половины столетия: Евреинов, Таиров, Мейерхольд, Вахтангов, Краиг, Шлеммер, Кройцберг, Мари Вигман, Марта Грахам, Эмиль Буриан, Артаид, затем оно было подхвачено и развито Брехтом, Гротовским и Евгением Барба. Был ли этот интерес к телесному языку реакцией против преобладания текста (речи) в романтическом и натуралистическом театре XIX столетия? Или ответом на изобретение кинематографа и фотографии как первых символов «визуальной цивилизации»? Или результатом освобождения от традиций и либерализации тела?

• Открытия Декру, который изучал мим-театр как «грамматист». Он разделил категориальный словарь тела на базовые элементы по значению, которое не поддается расшифровке, затем исследовал те законы, правила, которые позволили ему перекомпоновать их в более значимые ансамбли. Этот процесс уводил от традиции имитации, которая «старила» мим-театр, и давал простор для более современных эстетических подходов в данном виде исскуства. Это обнаружило себя в первой же работе Декру, которая стала широко известна всему миру благодаря двум его ученикам, Жану-Луи Барро и Марселю Марсо, а затем многочисленным последователям Марсо. Теории Декру, которые остаются открытыми, дают возможность для дальнейшего развития и выхода за пределы мим-театра в области других театральных жанров.

• Ассимиляция вышеперечисленных исследований и их влияние на сегодняшнее поколение артистов, которых отличает многообразие стилей и техник. Например, в то время как поэзия, кинематография и живопись были частью сюрреалистического движения в период между двумя мировыми войнами, телесный театр практически ничего не создал в этом направлении. И только с возникновением Буто, благодаря Татсуми Нийика-та и Кацу Оно (а затем и их последователям в Японии Санкай Йуку, Ко Муробуши и другим), с основанием театра Сера-пийонс (Австрия) и Фальсо Мовименто (Италия), с созданием ДЭД КЛЭСС Кантором и ДЭДМЭН ГЛЭНС Бобом Вилсоном и благодаря другим бесчисленным работам в этой области сюрреалистический театр существует и не уступает известнейшим работам Андре Бретона и Сальвадора Дали. Театр абсурда регенерирован под влиянием таких мимов, как Хаусер Оркатер и театра ONK Уилл Спур (Нидерланды), Джерома Дешампс, Фарида Шопель, Пире Байленд, Филиппе Гольер, Ивес Либретон (Франция), театра дэ Комплиситэ (Великобритания), Питера Висброда (Швейцария). И другие мимы использовали возможности абстракции в театре: Даниел Штайн (США), Хатанака Минору (Япония), – а также эстетический реализм: BEWTH (Нидерланды) и Компания Ла Ремю (Франция). Такие авторы, как Питер Хандке или Ф. Кроетц, возглавили театр жеста в манере гиперреализма, в котором Комеди де Кайен (Франция) занимал ведущее положение. Театр «Коммитмент», к сожалению, умирающий начиная с 50-х годов, возможно, из-за «ходульного», неестественного языка (бесцветного и не имеющего к реальности никакого отношения), языка, продуцированного холодной войной, нашел новые законы благодаря мимам Ктибору Турбе и Болеславу Поливке (Чехословакия), Францу Йозефу Богнеру (Германия), Бенито Гутмахеру и Альберто Саве (Аргентина), Академии Рух (Польша) и некоторым представлениям театра «Анфас»(Франция), Юнайтед Мим Вор-керс и мим-труппам Сан-Франциско (США), театра «Клака» (Испания) и др. В то же самое время мим-театр заставил западных театралов вновь открыть ритуальность, колористику и маску. Благодаря спектаклям, в которых тело часто выступало как принципиальное средство выражения, появились другие имена, связанные новыми эстетическими тенденциями, как, например, Эпигонен (Бельгия), Анна Сигрейв (Великобритания), студия Альберто Видала и Фуры дель Баус (Испания), Мумменшанц (Швейцария) и др. На пути от танца и от мим-искусства стало возможным появление особых очаровывающих форм таких мастеров, как Генри Томашевский (Польша), Линдсей Кемп Компани (Великобритания), Пина Бауш, Дора Нойер и Сузанна Линке (Германия), Компания Мэжу Марина (Франция), театр танца Шусаку и Дорму (Нидерланды). И наконец, клоунское, бурлескное немое кино дало начало еще одной линии современного мим-театра, такого, как Димитри (Швейцария), студия Лицедеи Вячеслава Полунина (Россия), Джанго Эдвардс (США), театр «Без слов» (Канада) и школа Жака Лекока (Франция)».[2]

Мим-театр отличается от других видов театра только благодаря его доминирующим средствам выражения: жест, поза и мимика. Во всех других аспектах мим-театр похож на другие формы театра, которые включают в себя вербальный театр (основным средством выражения которого является произнесенное слово), театр марионеток (в котором актеры выражают себя через одушевление неживых предметов), музыкальный театр (опера, оперетта и мюзиклы) и театр танца (в котором естественным средством выражения является танец). Взаимоотношения между различными в идами театра позволяют говорить о взаимопроникновении, что в свою очередь открывает возможность для полифонического театра, для «всеобщего театра», «разнообразного театра», существующего по тем же самым эстетическим законам, но основанного на искусстве актера-импровизатора. Эти три фундаментальных условия позволяют дифференцировать мим-театр от других театральных форм.

Так подробно останавливаясь на истории и проблемах категоризации мим-искусства, мы хотели дать представление неискушенному читателю о многообразии театрального опыта. Представление о возможностях мим-театра позволяет по-иному взглянуть и на использование принципов и техник пластического искусства в психологии и психотерапии. Как и изобразительное искусство, мим-театр намного опередил науку о психике по методам воздействия на сознание человека. У нас есть чему и как учиться у мастеров искусства невербального самовыражения.

Теоретическое обоснование основных положений пластикодрамы во многих отношениях определяется границами развития мим-движения как искусства. Как и в театре, основной методологической предпосылкой в пластикодраме является постулат о неразрывной связи физических, психических и социальных феноменов. Модель занятий включает этапы подготовки спонтанного драматичекого действия:

– обозначение задач и путей их разрешения в пластикодраматическом действии;

– моделирование пространства и времени в зависимости от сюжета проигрываемой драмы;

– включение в процессе работы «прово-кативных» техник и ситуаций;

– создание условий, вызывающих катарсис и инсайт-отреагирование;

– проведение сеанса релаксации в конце пластикодраматического действия;

– анализ переживаний участников действия с сопоставлением их впечатлений от видеоряда собственной игры (просмотр видеозаписи).

Особое внимание в работе уделяется развитию способности к расширенному и объективному восприятию образа себя, к увеличению степени эмоционально-чувственного, телесного осознава-ния в процессе освоения нового жизненного пространства.

В качестве театральных приемов, облегчающих процесс самовыражения личности, нами используются техники пантомимы. В зависимости от состава группы и целей терапии посредством пантомимических техник в большей или меньшей степени задействуются сенситивные, эмоционально-чувственные и когнитивные сферы сознания.

Занятия по пластикодраме начинаются с освоения трансформированных для целей терапии пантомимических приемов, завораживающих своей необычностью и красотой самого скептически настроенного референта. Ввиду отсутствия в отечественной и зарубежной литературе описания техник пантомимы для решения психотерапевтических задач нами систематизированы и описаны наиболее признанные и популярные техники. Наше «погружение» в искусство движения начнем с изучения техники «волн».

Движения тела «волной» разработаны в классической французской школе пантомимы и в различных направлениях танца модерн. В отличие от суставных, мышечных и постизометрических приемов исполнение техники «волны» невозможно без развитого воображения, целостного представления об «образе себя», утонченного мышечного чувства и способности к ориентации в пространстве. Качество выполнения техники «волны» отражает уровень развития ведущих пластико-когнитивных функций человека. В зависимости от того, насколько эффективно создается волновое движение, можно говорить об уровне развития телесного сознания, степени готовности человека к управлению тонкими, дифференцированными движениями, об уровне осознания им своей эмоционально-чувственной и когнитивной сферы. Для освоения этой техники необходим высокий уровень внимания к самому процессу действия, интуитивное прослеживание чуть ощущаемого, скользящего чувства, развивающегося в теле в процессе осуществления волнового движения.

Качество выполнения техники «волны» не столько отражает уровень развития мышечных ансамблей и сухожилий (растяжек), сколько уровень и характер прочувствования и осознания человеком образа своего телесного «Я» может свидетельствовать о проблемах в личностном развитии. Психически неуравновешенные личности выполняют «волны» неестественно, вычурно, импульсивно. Психотики так и не научаются за период обучения выполнять простейшие схемы волнового движения.

В свою очередь, в профессиональном театре представления драматических актеров о качестве и возможных формах «волн» носят, как правило, упрощенный характер. Мимами демонстрируются одномодальные механически усвоенные «волновые техники». Актер не способен объяснить механизмы и природу движений, связь волновой техники с состоянием тела, эмоционально-чувственными и ментальными планами сознания. Пластическая культура недоступна большей части как профессиональных актеров, так и танцоров, хотя пластика как искусство перевоплощения признается в европейских странах, там всячески стимулируется ее изучение в театральных институтах. После поверхностного освоения актером отдельных техник волнового движения возникает синдром «мягкотелости» – излишняя подвижность, дезинтегрированность движений, исчезает импульсивность, сила, выразительность действия. Такая «размазанность», неконгруэнтность движения неприятна для глаз и у зрителя вызывает ощущение несогласия. Гиперкинезы (повышенная подвижность), неинтегрированность движений можно наблюдать и у психотика. Наверное, в процессе филогенетического развития природа вложила в бессознательное человека знания о здоровых и нездоровых формах телесного проявления. Психически здоровый человек бессознательно распознает движения гармоничные и дисгармоничные. Наблюдая неестественно манерного человека, мы невольно испытываем чувство дискомфорта, интуитивно ощущая его психическое нездоровье и избегая с ним контакта.

В процессе работы над собой профессиональный мим проходит определенный алгоритм психофизического развития. На первом уровне меняются типичные для его социокультуры стереотипы движения, на втором нарабатывается новый стереотип – стилизованность движения. На третьем у него возникает ощущение психофизической целостности, движения становятся более осознанными и пластичными. На четвертом этапе человек способен «одухотворить» любые телесные проявления, наполнить каждый двигательный акт эмоционально-чувственным и смысловым содержанием. На пятом уровне, в состоянии трансцендентального переживания (мы можем только догадываться о возможных трансовых состояниях), тело становится «бестелесным». На первых трех уровнях телесного развития человек не способен интуитивно контролировать характер и формы спонтанного стилизованного движения. Он ходит по «третьей позиции», гротескно держа голову и тем самым подчеркивая свою исключительность, «пускает волны» к месту и не к месту. Кто-то остается на этом уровне развития кинесте-тики и сознания навсегда, а кто-то, продолжая работать над собой, постепенно обретает полноту и целостность движений, естественность пластики и свободу в способах невербального самовыражения.

Волна рукой

В исходной позиции стоя: руки свободно свисают вдоль тела, поднимаем одну руку до уровня плеча вбок и фиксируем ее в таком положении, чтобы кисть, локоть и плечо были относительно расслаблены и чуть опущены при сохранении горизонтального положения руки. Переносим внимание на кончики пальцев руки и, начиная движение с первых фаланг пальцев, пытаемся «поднырнуть», «проскользнуть» в пространстве, попеременно задействуя все суставы кисти. Сформировавшаяся в кисти «волна» выталкивает локоть наружу вверх и, продолжая свое развитие, немного приподнимает и подает вперед плечо. На этом развитие волны в одной руке заканчивается. Для того чтобы направить волну назад, следует выполнить обратный порядок движения: «отпустить», расслабить плечо, изменение положения которого автоматически вызывает опускание локтя и обратную волну в кисти. Рука приходит в первоначальную позицию.

«Разворачивание волны» заключается в осуществлении последовательного слежения за состоянием мышц от кончиков пальцев до плеча и обратно. При этом в работу попеременно включаются только те группы мышц, которые ответственны за качество волнового движения. Наибольшую трудность при изучении техники вызывает формирование представлений об «образе волны», что связано с ограничениями в восприятии человеком «образа себя», положения своего тела в пространстве и в способности к осуществлению дифференцированного осознаваемого движения. Особую трудность представляет выполнение «волны» кистью, что свидетельствует о неразвитости мелкой моторики, нечувствительности к утонченной пластике. Легче проходит освоение техники в направлении от кисти к плечу, чем в обратную сторону. В процессе онтогенеза внимание человека в большей степени сосредоточено на пальцах рук (хватательное движение к себе), чем на всей руке в целом, и поэтому обратный порядок движения вызывает большее сопротивление со стороны тела и меньшую управляемость со стороны сознания.

Выполнение «полной волны» – двумя руками – проходит через освоение упражнения, называемое «коромысло». Для этого синхронизируется поднятие-опускание обоих плеч; движение в плече возникает посредством передачи волнового импульса из одной руки в другую. «Полная волна» выглядит следующим образом: по одной руке, от кисти до плеча, прокатывается «прямая волна», по другой, получившей энергию движения через прием «коромысло», – «обратная». Ассоциативно, в воображении, можно представить процесс движения шарика по руке, который то поднимается, то опускается на сгибах в суставах.

Освоение полного движения не вызывает особой трудности. На первом этапе занятий овладевают техникой «волны» в одной руке. Изучив технику «классической волны», продолжают проработку этой техники в разных пространственных плоскостях и на разных когнитивных уровнях. Можно научиться пускать крупные и мелкие «волны», плавно и в «мульте» (с четкой фиксацией движения в каждом суставе), быстро и медленно. Например, занимающиеся пробуют «прокатывать» волны при различных положениях рук: одна рука – вверху, другая – внизу, одна – сбоку (по отношению к телу), другая – сзади и т. д.

К более сложным видам волн относится «плоскостная» волна, включающая в процесс движения все тело. Техника исполнения «плоскостной волны» выглядит следующим образом. В изначальной позиции поднимаются обе руки, кисти при этом развернуты ладонями от тела вовне. При движении «волны», например, справа налево вместо использования приема «коромысла» актер перемещает корпус (грудной отдел) вбок и «пропускает» волну дальше в руку. Со стороны мим как будто распластывается руками и грудью вдоль невидимой плоскостной поверхности.

После овладения техникой можно перейти к созданию драматических образов, включающих волновое движение. Например, образ «орла»: движение начинается с плеч, плечи немного поднимаются, и «волны» прокатываются в обратном порядке по обеим рукам. При этом «подхваченные» невидимым потоком воздуха руки приподнимаются. Человек «парит в пространстве», осуществляя редкие, но крупные, сильные волновые движения – взмахи. В результате работы в образах достигается ощущение целостности, наполненности тела. Смена персонажей от сильного, статного «орла» с широко разбросанными «парящими» руками-крыльями до «воробышка», быстро взмахивающего крылышками (кистями рук), позволяет раскрыться индивидуальности, привнести особую выразительность в образ.

Волна корпусом

Исходная позиция: ноги в «первой позиции», на полупальцах, колени чуть согнуты, движение начинается с медленного опускания пяток на пол. Одновременно выдвигаются вперед колени, затем в движение попеременно включаются таз, живот, грудь и голова. Волна заканчивается в момент синхронной остановки движения в двух точках – в пятках и на макушке. «Обратная волна» соответственно предполагает поэтапное включение в движение частей тела от головы к ногам. Движение начинается с «подныривания» с постепенным «протягиванием» груди, живота, таза и пропусканием «волны» до пяток.

Наибольшую трудность при выполнении «волны» телом представляет контроль за осуществлением синхронного противонаправленного движения пяток вниз и поступательного вовлечения в движение тела – вверх. Обучающиеся, как правило, пытаются форсировать действие и как можно быстрее достигнуть конечного пункта разворачивания движения, что приводит к нарушению последовательности выполнения «волны». Заметные затруднения вызывает включение в работу отдельных частей тела и, прежде всего, области таза и грудного отдела. Искаженное представление об «образе себя», неспособность длительной концентрации внимания на телесных ощущениях в различных точках тела, неразвитость психомоторики в целом делают освоение техники непростым делом. «Волна» лучше получается у людей, имеющих утонченно-развитые мышечные структуры и обладающих большей свободой в телесном самовыражении.

Использование оценки техники исполнения «волны» телом позволяет достоверно диагностировать уровни и степень мышечных (психических) «зажимов», не прибегая к классическим телесно-ориентированным методикам В. Райха и А. Лоуэна.

Наблюдение за качеством формирования и развития «волны» дает полную картину зон «блокады» в теле и не требует проведения дополнительного исследования зон напряжения. Исследование волнового движения позволяет увидеть и оценить уровень и характер «зажимов» при динамическом состоянии тела. Это свидетельствует о предпочтительном использовании техники «волны» в качестве диагностического приема, поскольку через анализ характерологических признаков состояния актера в статических позах невозможно определить степень способности человека к невербальным формам самовыражения. Обучение приемам «волны» с подключением в действие ассоциативного и эмоционально-чувственных планов (создание образа дерева, цветка, водоросли, струны, трепещущего огня и т. д.) позволяет эффективно снимать мышечные «зажимы», развивать мышечно-связочную структуру тела и образное мышление. Впечатление от «волны» усиливается при обыгрывании образов персонажей, передвигающихся посредством волнового движения, что может быть эффективно использовано в искусстве комедии дель арте, в постановках театра абсурда.

Боковая волна

Техника «боковой волны», особенно популярная в брейк-дансе, не может быть освоена без научения человека к выполнению импульс-движения в каждой части тела. В данном случае центростремительным пунктом, определяющим начало волны, является голова, движение которой позволяет вытягивать корпус в боковых направлениях до того уровня, достижение которого доступно для ведущих частей тела. Выполнение упражнения начинается с движения (посыла) головы вбок. Все остальное тело следует за головой. Когда движение корпуса от поясничной зоны достигает своего предела, голова поворачивает в обратную сторону и ведет за собой плечо. Получается ломаная линия – «брейк». Положение головы противостоит положению таза. Если голова расположена в одной стороне плоскости пространства, то таз – в другой. Плавно двигаясь, голова каждый раз ускользает от догоняющего ее таза, при этом в игру вовлекаются и ноги (самый трудный участок «волны», который следует исключительно за движением бедер). Движение может осуществляться быстрее и медленнее, крупнее и мельче. Голова может двигаться строго во фронтальной плоскости, либо смещаться вентрально (вперед), либо дорсально (назад) по отношению к фронтальной линии. Это упражнение трудно выполнять. Сложность при совершении движения вызывают такие формы, которые требуют осуществления действия в непривычных для восприятия и телесного опыта актера направлениях и плоскостях. «Брейк-волны» помогают переориентировать внимание человека на ранее не задействованные участки тела, научить его двигаться в непривычных формах и плоскостях, преодолевать устойчивые двигательные стереотипы.

Волна ногой

Несмотря на то, что человечество передвигается с помощью ног и большую часть своего времени проводит на ногах, ноги остаются наиболее неосознанной частью нашей телесной сущности. В ногах мы испытываем неуверенность, страх, неловкость и тяжесть. Легкие ноги, легкая походка, грациозный «летящий шаг» – уникальные феномены современной реальности. На состояние ног негативно влияет статичный образ жизни, большой вес тела, неправильная манера движения – нарушения в постановке стопы, недоразвитость суставов и сухожилий, закрепощенность таза.

При выполнении техники «волны ногой» движение начинается от бедра. На первом этапе нога от бедра «отходит» назад, затем через импульс плавно движется вперед и завершает развитие «волны» в работе голеностопа. Представьте себе мяч, который вы ударяете движением не от колена, а от бедра, причем делаете это изящно и медленно: плавное сконцентрированное движение ноги собирает энергию «удара» на самом кончике пальцев (носке стопы). Внешняя техника упражнения осваивается достаточно быстро, однако эстетика движения и должный энергетический тонус требуют особого внимания. Неразработанность тазобедренных суставов, голеностопа, отсутствие устойчивости и координации делают движения несобранными, вялыми, дезинтегрированными. В европейской культуре отношение к ногам остается крайне невежественным, и в сознании они связываются исключительно с сексуальными потребностями.

Интегральная волна

«Интегральная волна» представляет собой пример овладения совершенным способом попеременного и последовательного управления синер-гирующим взаимодействием различных групп мышц. Исходная позиция может быть любой, но наиболее выразительно такое положение, когда ноги чуть расставлены вширь, а руки подняты ладонями наружу. Движение начинается с кончиков пальцев одной из рук, прослеживается до плеча и далее поочередно включает в действие все части корпуса, завершая свой ход в носке стопы. «Волну» можно «пускать» как сверху вниз, так и снизу вверх, меняя ее направленность и скорость, прерывая и фиксируя ее в различных частях тела. В пантомимической практике ориентируются на постулат, согласно которому центр зарождения волнового движения связывается с областью нижней части живота и солнечного сплетения. Посредством импульса из этого метафизического центра можно запустить «волны» в различных направлениях и, наоборот, собирать их в центре и перенаправлять в другие плоскости.

Высшим мастерством в выполнении «волновой» техники считается достижение такого уровня действия, когда человек может «пускать волны» спиной; то есть импульс направлен не вентрально-краниально – вперед, а дорсально-краниально – назад. Например, движение начинается с импульса от голеностопа назад и «прокатывается» в дорсальной плоскости точно так же, как в вентральной.

Во времена активного развития пантомимического движения в Европе в конце ХХ столетия прием «стены» использовался мимами в сценических действиях. Одним из наиболее популярных этюдов в пантомиме являлся этюд на «иллюзию замкнутого пространства», известный под названием «стена». Иллюзия ограниченности пространства пробуждает у зрителей повышенный интерес и непреходящее любопытство. Зрительный эффект от восприятия результата этой техники сродни фокусам. В пустом пространстве мим неожиданно сталкивается с материализованной, но невидимой плоскостью, реальность которой подтверждается действиями и характером его отреагирования.

Этюд «стена» используется для психофизического и личностного развития. Во-первых, он позволяет увеличить перцептивные способности, объективное восприятие себя и пространства, умение видеть себя как бы со стороны. Во-вторых, происходит развитие тонкого мышечного чувства всех без исключения психомоторных функций. В-третьих, корректируются проблемы в когнитивной и креативной сферах сознания. Этюд выступает и как диагностический тест психомоторного развития, и как тест оценки уровня сознания, и как метод по коррекции сенсомоторных и когнитивных дисфункций.

Занятия по изучению техники «стены» проходят по следующему алгоритму. На первом этапе «завораживания» мим показывает этюд «куб» с обыгрыванием пространства в различных плоскостях: спереди, сбоку, позади и сверху, в результате восприятия которого у зрителя возникает впечатление о человеке, посаженном в прозрачный куб. В процессе игры пространство может то сжиматься, то расширяться, мим то противостоит его воздействию, то пытается «проломить» «стену». Эмоционально насыщенное проживание этюда усиливает впечатление от техники исполнения «стены». На следующем этапе занятий объясняются основные принципы техники и последовательно осваиваются приемы.

«Замок»

Партнеры становятся друг напротив друга, соединяя две противоположные руки в «замке». Ведомый участник перемещается в пространстве в различных направлениях как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскостях, наблюдая свои ощущения в теле и особенно в кисти. Партнер, удерживая его руку в устойчивом положении, корректирует характер его движения. При продуктивном отношении упражнение превращается в веселую занимательную игру, вовлекая участников действия в поиск необычных траекторий движения. После выполнения упражнения одним из партнеров к работе приступает другой, при этом задействуются как левая, так и правая руки. В конце занятий партнеры обсуждают свои впечатления и ощущения, проводя анализ позиций и напряжений в руке и в теле, а также траекторий своего перемещения.

«Контакт»

В отличие от предыдущего упражнения в этом приеме изменяется только форма контакта между партнерами. Руки касаются друг друга ладонями, в то время как ведущий не фиксирует руку партнера. В процессе движения включаются те сенситивные механизмы, которые ответственны за сохранение контакта между партнерами. При осуществлении движения ладонь должна оставаться в изначальной позиции, не проворачиваясь и не смещаясь в стороны. У актеров со слабо развитой чувствительностью наблюдается смещение ладони, потеря контакта, излишнее напряжение – повышенный тремор либо вялость в руке, бессознательная отстраненность от партнера. При выполнении «контакта» в отличие от приема «замок» актер вынужден одновременно осуществлять две функции: направлять свое внимание и на перемещение тела, и на удержание статической позиции руки.

«Воздушная подушка»

Следующее упражнение направлено на освоение пространства и техники передвижения при разномодальных действиях актера и при сохранении его контроля за положением в пространстве различных частей тела. Партнеры становятся друг напротив друга, удерживая ладони относительно друг друга на таком расстоянии, на котором сохраняется чувство контакта. Если упражнение выполняется механично, то все внимание актеров притягивается к процессу перемещения тела, и, как следствие этого состояния психики, удерживаемая рука начинает смещаться и опускается. Если актер движется слишком осторожно, то в руке нарастает напряжение, увеличивается тремор, движения тела становятся чрезмерно сдержанными, неуверенными. Для каждого человека существует свой оптимальный темп и ритм перемещения; индивидуальные особенности психофизического состояния определяют и характер протекания движения, и степень напряжения мышц. Если актер сенситивен и чувствителен, то ему свойственны мягкие, замедленные движения. Если импульсивен, холери-чен, то ему естественно осуществлять быстрые, жесткие локомоции. Индивидуальность проявляет себя и в манере удерживания руки, и в форме шага, и в выборе двигательных стратегий.

После выполнения этой группы технических упражнений мы предлагаем игровые этюды в парах.

«Зеркало»

В позиции друг напротив друга один из партнеров уподобляется зеркальному отображению другого. При этом их руки не касаются.

Работая с разновозрастными, разнонациональными и разнокультурными группами, мы обратили внимание на то, что почти все участники пластико-драмы используют простые, стереотипные, однонаправленные движения, в частности, в процессе перемещения фиксируют ладони в одном положении – пальцами вверх. Внимание направляется исключительно на движения рук, которые, как правило, либо сдержанные, излишне аккуратные, либо суетные, неупорядоченные. В культуре европейца отсутствует опыт спонтанного, осознанного освоения большого, открытого пространства. В данном случае срабатывает основной биологический закон «сохранения энергии»; действия построены таким образом, чтобы не допустить дополнительной траты психических и физических сил. В новых обстоятельствах эксперимента окультуренный человек следует стандартной стратегии поведения.

Особое внимание в «зеркале» следует уделять освоению техник в вертикальной плоскости, в скрученных позициях, при широких движениях и техник мелкой моторики. Для усиления впечатления от игры тел актеры находят образы, наполненные соответствующим эмоциональным и содержательным планом. Поощряется смена ритма, эмоциональная экспрессия, смелость в выборе нетрадиционных образов, создание интересного сценария действия. В отличие от предыдущих упражнений внимание актера фиксируется не на качестве движения (на основании опыта актера предполагается автоматическое включение механизмов равновесия и координации без дополнительного волевого усилия со стороны играющего), а на проживании ролей.

«Силовое поле»

В этом упражнении актер нарабатывает опыт «прилипания», силового отреагирования и синхронизации движений. Как и в «зеркале», партнеры находятся рядом, причем работают стоя и лицом, и спиной, и боком друг к другу. Один из партнеров играет роль «силы», другой – «глины», на которую воздействует «сила». Водящий без прямого контакта с партнером трансформирует «глину», разминая, вытягивая, сжимая ее в разных направлениях и формах. Упражнение считается выполненным эффективно, если между партнерами возникает иллюзия «прилипания». Сложность взаимодействия заключается в одновременном контроле со стороны водящего за характером отреаги-рования партнера и качеством своего движения. «Силовое поле» является заключительным упражнением перед выполнением этюда «стена».

«Стена»

Для большего представления о технике «стены» обыгрывается этюд «противоборства» между ведущим и всей группой. Обрисовываются контуры «стены» с соответствующими выступами, формой и фактурой. Ведущий пытается сместить «стену» на группу, в то время как участники действия каждый по-своему сдерживают его продвижение. В дальнейшем они меняются ролями.

По ходу развития этюда задается разный темп, ритм и характер взаимодействия.

Освоение техники «стены» включает следующие этапы:

1. Научиться фиксировать и удерживать на одном месте, в любых позициях положение рук при спонтанном перемещении тела.

2. Развить способность к прочувствованию пальцами и ладонью рук «фактуры» материализованной «поверхности стены» и уметь обыгрывать свои ощущения, возникающие от соприкосновения с воображаемой плоскостью.

3. Для усиления иллюзии «стены» необходимо правильно, в определенной последовательности научиться перемещать части своего тела: «поставить» руки на поверхность объекта, зафиксировать их в одном положении, переместить тело в новую позицию, оценить результат своего движения, вновь переместить руки в новую точку поверхности.

4. Впечатление от иллюзии «стены» усиливается, если прибегнуть к технике «силового воздействия». Фиксируя руки в одной из позиций, попытаться сдвинуть стену вперед, назад, вверх, вниз.

5. Для создания иллюзии объема «стены» особое внимание уделяется развитию представлений актера об образе своего тела. Качество целостного восприятия себя как наиболее сложная составляющая техники предполагает развитие всего спектра телесных возможностей.

Последним, завершающим заданием блока упражнений «стена», отражающим особенности индивидуально-личностного образа актера, является этюд «ловушка». Человек попадает в замкнутое пространство, которое постепенно угрожающе сжимается. Мим может отступить, спрятаться, противостоять. Каждый актер выбирает свою стратегию игры, свой характер взаимодействия с невидимым, но осязаемым объектом. Для усиления эмоционального плана включается музыка. Изменяя характер музыки и тему действия, режиссер задает ситуацию для отреагирования актером ранее не выраженной агрессии, страхов и надежд. После проигрывания этюда актеры обсуждают и интерпретируют свои впечатления от переживания действия.

В театральной пантомимической среде показателем мастерства считается умение мима создавать иллюзии веса, силы, пространства и времени. Наглядность и конкретность сценических пантомимических действий делает их доступными для понимания зрителя, и, наверное, поэтому пантомимические техники вошли в арсенал драматических приемов. Иллюзии своей ирреальностью и метафизичностью привлекают особое внимание зрителя, бессознательно настроенного на драматические переживания.

Иллюзия «силы» (канат, ветер)

Как и в предыдущих упражнениях, руководитель занятий вначале сам демонстрирует технику «каната». Затем в действие вовлекается один из участников группы. Одновременно с действием режиссер описывает технику демонстрируемого приема. Определяются размеры «каната», уровень и положение его удержания. Иллюзия возникает тогда, когда партнеры синхронизируют свои движения и усилия; посредством импульсивного движения тянущий, перебирая «канат» руками, вынуждает партнера следовать в направлении вектора движения, сохраняя при этом изначальную дистанцию между руками. Движение может осуществляться как за счет перемещения корпуса, так и благодаря перемещению всего тела. Партнеры меняются ролями, и игра продолжается с увеличением амплитуды движения, усложнением форм «перетягивания» (через скручивание, спиной, в вертикальной плоскости) и с эмоциональным насыщением действия. Проблемы в технике движения связаны с недостаточным уровнем развития сенситивности и низким уровнем внимания актеров. Для поддержания мотивации к занятиям ведущий предлагает опробовать технику «перетягивания каната». Переживание активного совместного взаимодействия сближает группу. Внимание сосредотачивается уже не столько на технике выполнения приема, сколько на характере и форме совместного взаимодействия. Меняя формы, темп и манеру «перетягивания», подкрепляя действия каждого участника позитивной оценкой, ведущий акцентирует внимание то на технике, то на состоянии и характере их взаимодействия. Данный прием позволяет быстро и эффективно снять барьеры, существующие в труппе, повысить общий эмоциональный тонус актеров.

После освоения приема «канат», требующего особого развития психомоторики, мы создаем сценическое пространство, в котором «обитают» и «оживают» потусторонние и реальные (природные) силы. Например, актеры превращаются в «листья», в «волны». Кто-то становится «ветром», своими движениями то усиливая, то умиротворяя волнение. Ветер «гонит листья», сбивает и бросает их на пол и катит. Переживая состояния и образы движущихся предметов, актеры забывают о страхе перед движением, падением. Труднообъяснимое и трудноописуемое явление «иллюзии противоборства» рождается в живом, естественном контакте между участниками действа. В состоянии аффективного, катарсического проживания актеры в каком-то едином внутреннем порыве обретают качество текучести, обнаруживая тем самым способность к воссозданию иллюзии.

Иллюзия «веса» (шарик, штанга) Для развития мелкой моторики и рефлексивных процессов актеры изучают прием «шарик». Настоящий надутый резиновый шарик наделяется чертами характера выдуманного персонажа. На основе ранее приобретенного опыта на занятиях по наработке иллюзий «силы», «стены» мим создает определенным образом выстроенный характер своего взаимодействия с шариком. Он беседует с ним, не разговаривая. Он может его погладить, приласкать, поиграть с ним, «взлететь» и «парить» в воздухе. Он наделяет его качествами живых существ и посредством своего контакта с ним раскрывает внутреннюю драматургию их взаимоотношений. Это красивое, изящное упражнение особенно нравится вдумчивым, интровертированным людям. «Разговор» с шариком может продолжаться бесконечно, вызывая у зрителя сильное аффективное переживание: смех, слезы, негодование. «Шарик» выступает и как проективный диагностический тест личностных, социальных и эстетических проблем актера. Достоверность диагностики и эффективность коррекции выявленных проблем определяются умением режиссера мотивировать актеров к откровенному проживанию этюда.

Для диагностирования уровня телесной ригидности используется упражнение «штангист». В начале занятий режиссер не показывает правильной техники исполнения, а предлагает без подготовки поднять фантом «штанги», имеющий различный «вес». Например, для мужчин – 15–20 кг, для женщин – 7 – 10 кг. Исследования показали, что если для мужчин поднятие тяжести в той или иной мере знакомо и у большинства из них наработан адекватный стереотип движения, то у женщин объективное знание о технике поднятия тяжелого веса отсутствует. Подавляющее большинство женщин пытается поднять «штангу» с использованием прямых рук, прямых ног, за счет разгибания поясничного отдела. При этом руки их вялы, в кистях нет силы, позиция ног не устойчива, не скоординированна. Неоднократные наблюдения ситуаций поднятия тяжести (на чужом примере) в реальной жизни и по телевидению не обеспечивают формирования когнитивной модели для выполнения адекватного ситуации психомоторного действия. Следовательно, информация, не подкрепленная личным телесным опытом, проходит вне сознания. Поэтому не удивительно, что так много людей имеют «сорванные» спины. Весь опыт многолетних занятий по физической культуре оставляет не осознанным выполнение для человека простых физических актов. На занятиях по физическому воспитанию механически развиваются отдельные психомоторные функции, нацеленные на освоение конкретного спортивного элемента. При таком типе обучения тело остается ригидным, не осознанным, не способным осуществить интегративное, целостное движение.

Иллюзия «времени», «скорости»

В наиболее продвинутых группах проигрываются действия, которые помогают обнаружить иллюзорность нашего восприятия времени. Время сжимается либо расширяется в зависимости от степени вовлеченности человека в переживание процессов, происходящих в социуме и в естественной среде. Человек в большом городе теряет ориентацию во времени, время убыстряется. Посмотрите на людей, бегущих по центральным улицам Москвы: их взгляд одурманен, в нем нет осознания настоящего. Их память заполнена впечатлениями от большого города: нескончаемая череда магазинов, бесконечно мчащиеся машины, пестрая, постоянно меняющаяся масса людей. Человек живет вне времени, вне пространства; день ускользает незаметно, оставляя ощущение переполненности и усталости.

Для оживления следов иллюзорного переживания времени моделируется ситуация большого города, жителями которого становятся актеры. Каждый персонаж живет своей жизнью, в своем пространстве отношений. Каждый наделен определенными социальными функциями. Руководитель занятий – режиссер – регулирует темп и характер развития взаимоотношений между персонажами. Разыгрываются сценки из обыденной, повседневной жизни жителей города. Режиссер направляет внимание участников действия на те или иные события, обостряя либо снимая напряжение в характере их отношений. Действие разворачивается без слов, лишь изредка подкрепляясь звуковым рядом. Настроение актеров и общую атмосферу в городе определяет и подбор музыкальных произведений, сопровождающих действие. После завершения этюда актеры описывают свои впечатления, воссоздавая схожие картинки из своего реального прошлого. Проигрываемые модели восприятия реальности демонстрируют иллюзорность представлений человека о временных интервалах. Характер протекания личного времени зависит от целеполагания, типа деятельности, от особенностей психического состояния и склада характера человека. В одних и тех же условиях, в одном и том же месте, при одних и тех же обстоятельствах часть людей воспринимают время как замедленное, вялотекущее, а другая часть – как стремительно пролетающее.

Иллюзия «пространства»

В театральной практике автору приходилось сталкиваться с такими проявлениями психики, как боязнь замкнутого пространства – клаустрофобия и страх открытого пространства – агорафобия. Для коррекции страхов был разработан этюд, использующий эффект иллюзорности размеров пространства. Как в первом, так и во втором случае боязнь пространства связана с переживанием человеком потенциальной угрозы его жизни. Безграничное пространство – море, небо – пугает своей неопределенностью, своей непредсказуемостью. Большой город, большой лес таят в себе потенциальную угрозу, исходящую от человека и природного мира.

Замкнутое пространство – помещение, салон автомобиля, метро – ограничивает степень нашей свободы в выборе действий и в случае чрезвычайных обстоятельств сужает наши возможности. Замкнутость нависает, сжимает, давит. Человек в маленьком помещении либо в большой, переполненной людьми и предметами аудитории чувствует себя неуверенно, напряженно. Напряжение возрастает рефлекторно и на нехватку воздуха, и на ограниченность движения, и на своеобразие коммуникаций. Дискомфорт и от первого, и от второго переживания размеров пространства обусловлен особенностями восприятия. Большое пространство может превратиться в маленькое, а малое вырасти до безграничных пределов.

Для коррекции страхов, связанных с восприятием пространства, создается полоса препятствий, которая должна быть преодолена актерами с завязанными глазами. «Потерянный» в смоделированном ограниченном пространстве актер вначале испытывает чувство дискомфорта, страх перемещения, боязнь столкновения и падения. Однако по мере вживания в заданные обстоятельства он постепенно обретает внутреннюю свободу. Если после предварительных занятий на улице ему казалось, что пространство в помещении стало более ограниченным, а после занятий в комнате пространство улицы – более расширенным, то в процессе проживания движения и переживания новых ощущений в моделируемых обстоятельствах границы пространства постепенно стираются. На смену неопределенному излишнему напряжению приходит ощущение легкого существования в пространстве «здесь и теперь». Через 20–30 минут действия с закрытыми глазами актеры почти полностью адаптируются к новой реальности: обнаруживается спокойная манера перемещения, более скоординированные, уравновешенные действия, пластичность. Человек способен позитивно воспринимать практически любое пространство, в котором он будет чувствовать себя легко и естественно. Вопрос только в степени его готовности погрузиться в новый мир ощущений в непривычных для его психики пространственных координатах. Для человека психически неуравновешенного присутствие в стесняющих обстоятельствах и размерах пространства обуславливает непродуктивный характер переживания им действительности. Личность совершенная способна к принятию существенных ограничений, которые не затрагивают ее благополучия (например, Диоген в бочке).

Иллюзия «реальности»

В речи, в телесных действиях в и эмоциональных проявлениях человек, согласно своим ощущениям, может находиться вне реальности, в каком-то особенном пространственно-временном континууме. Он может говорить, обсуждать, но не понимать, слушать, но не слышать, смотреть, но не видеть. То, что для одних является реальным, для него может быть ирреальным.[3]

В драматических группах моделируются ситуации, подкрепляющие либо отвергающие нормы восприятия действительности. Актеры разыгрывают сцены, приближающие их к пониманию диалектики реальности – ирреальности, то, что ранее казалось ирреальным, после занятий становилось реальным, и наоборот.[4]

Классические «шаги» в пантомиме разработаны в конце XIX и в начале – середине XX столетия мимами Франции: Гаспаром Дебюро, Этьеном Декру и Марселем Марсо. В 60-х – 80-х годах так же, как и техника «стены», «шаги» активно использовались в сценическом действии. Различными школами пантомимы создавались этюды, развивающие классические формы шаговых приемов. Мы выделяем 4 типа шагов:

1. «Лунная походка» (Шаг Майкла Джексона)

2. «Классический шаг» (Марселя Марсо)

3. «Шаг Чарли Чаплина»

4. «Шаг V.V.»

«Лунная походка»

Благодаря популяризации искусства движения осуществленный Майклом Джексоном первый «шаг» наиболее известен. Его исполнители подражают американскому певцу не столько в технике движения, сколько в манере держаться.

Техника «шага» представляет собой движение спиной в скользящей механической манере. Исходное положение: шестая позиция ног, одна нога (например, левая) поставлена на носок. Движение начинается с импульса, исходящего из грудного отдела; посредством «посыла» спина, как бы опережая ноги, движется вперед, оставляя их позади. По мере опускания пятки левой ноги подошва правой проскальзывает по поверхности пола в направлении движения. В процессе своего скольжения правая стопа выходит на носок, достигая своей конечной точки в момент переноса веса тела на полупальцы правой ноги. Теперь уже правая нога является опорным пунктом для перемещения левой. Шаг выглядит красиво, если танцор обладает хорошим равновесием и способен осуществлять сильное, импульсивное, скользящее движение. Качество техники исполнения зависит и от уровня развития пластики, и от способности к свободному перемещению спиной (отсутствие страха), и от развития психомоторных (равновесие, координация), силовых и эстетических качеств.

«Классический шаг»

«Классический шаг», блестяще разработанный Марселем Марсо, позволяет сохранить естественность, грациозность и передать посредством движения состояние и характер персонажа. Интересен тот факт, что в отличие от «лунного» «классический шаг» мало знаком актерам. По-видимому, механистическая культура движения получила большее развитие в поп– и арт-направле-ниях, чем культура драматического движения, и первый «шаг» удачнее вписывается в эстетику постмодернистских музыкальных клипов. Зрителя завораживает техника движения, роботизированный образ актера. Как и в иллюзиях, срабатывает эффект потусторонности; стилизованное движение спиной принимается как сверхъестественное, ритуализированное.

«Классический шаг» требует от мима не столько высокого уровня развития психофизических качеств, необходимых в «Лунном шаге», сколько выверенного чувства интегрированности движения. Шаг исполняется в прямом и обратном (спиной) порядке. Шаг начинается с постановки на носок (подъем) левой либо правой ноги. Одновременно выполняются два движения: левая стопа опускается, в то время как правая нога от бедра отходит назад. В момент касания левой пяткой пола правая нога достигает конечной точки в траектории движения назад. Теперь уже движение начинается с постановки правого носка (подъема) и отведения назад левой ноги. В движении участвуют сгибатели стопы, колена, усиливающие впечатление от шага по вертикали. Работа тазобедренного сустава позволяет увеличить или уменьшить амплитуду шага, его направленность.

Далее к движению подключаются грудной отдел, руки и голова. В момент фиксации дорсальной (задней) позиции левой либо правой ноги грудь выдвигается вперед, при постановке левого либо правого носка (подъема) грудная клетка максимально отходит назад. Движение начинается не с ног, а с импульса, исходящего из грудного отдела. Корпус задает силу, скорость и ритм перемещения. Руки двигаются в противофазе движениям ног и тем самым усиливают впечатление от характера шага. Шаг может быть четким и легким, как будто идешь по «асфальтированной» либо «каменистой» дороге, тяжелым и проседающим при движении по «зыбкой» среде (песок, болото), пружинистым, импульсивным – при перемещении по «упругой» поверхности. Формы и характер движения грудного отдела, рук и головы отражают эмоциональное состояние человека, направленность его внимания, его будущего действия.

«Классический шаг» может перерасти в «бег». В беге движения становятся крупнее, размашистее, интенсивнее работает спина, стремительней меняется темп. Можно бежать красиво, легко, можно в беге сопротивляться ветру, падать, потом преодолевая силу давления ветра, сопротивляясь напору воздуха, опять вставать и бежать.

Способность к осуществлению разномодаль-ного и разнонаправленного «шага» и «бега» свидетельствует о высоком уровне развития психомоторики и сенситивности, что позволяет относить данные приемы к достоверным диагностическим средствам.

«Шаг Чарли Чаплина»

Непревзойденный мастер трюка Чарли Чаплин оставил свой след и в пантомиме. Для наработки его шага актеру необходимо иметь не только техническую готовность, но и кураж чаплинского героя: одухотворенный персонаж, притягательный образ «шута» может превратиться в образ механической «куклы».

Техника исполнения шага предполагает активное включение в работу тазобедренных суставов. Движение начинается от импульса, исходящего от бедра, с перемещением ноги посредством волновой техники в диагональной плоскости по отношению к линии шага. Неподготовленный мим при этом может испытывать небольшое напряжение в области пресса и неудобство в движении, связанное с выворотностью тазобедренного сустава при шаге (при этом корпус удерживается в центральном положении и при перемещении ног).

«Шаг Чарли» особенно нравится детям младшего возраста. Неестественные куклообразные движения смешного человечка будоражат их воображение, возникают ассоциации со сказочными сюжетами, это позволяет включиться в игру импровизаций застенчивым и аутичным детям.

Для создания образа не столько важно правильное исполнение шага, сколько принятие актерами стиля движения. При работе с «чаплинским шагом» мы используем грим и, по возможности, создаем индивидуальный сценический образ для каждого актера.

«Шаг V.V.»

Работая в одной из пластических студий в Прибалтике вместе с литовским мимом Видасом, мы создали шаг, включающий в процесс движения стопу. Шаг специально разрабатывался для техники «мульта». Три предыдущих классических шага не совсем удобны при обыгрывании и передвижении механического «мультичеловека». Кроме того, «шаг V.V.» позволяет дифференцированно соотнести ритм используемого музыкального произведения с характером движения тела. Одна из сценических проблем музыкальных пантомимических спектаклей заключается в ги-подинамичности, статичности происходящего действия, в слабой ритмизации выразительного движения. Как правило, музыка выступает лишь в роли фона, на основе которого разворачивается сценическое действие. Классическая техника перемещений не позволяет миму свободно обыгрывать ритмический рисунок, задаваемый музыкой в пространстве, и его движения не всегда гармонируют с музыкальной темой.

Техника исполнения шага представляет собой попеременную фиксацию стопой точки опоры на носке (подъеме) и пятке. Итак, актер стоит, например, полностью на правой стопе, с фиксацией подъема левой. Перенеся центр тяжести на левую ногу, он опускает ее на пятку и одновременно поднимает правую ногу на подъем. Далее он одновременно ставит правую ногу на пятку и поднимает левую стопу на полупальцы. Теперь вниз опускается левая стопа и параллельно с этим правая, возвращаясь в шестую позицию, выходит на «подъем», на полупальцы. Шаг правой ногой завершен. Шаг левой ногой совершается в том же порядке. Опускается правая стопа на пятку, в то время как левая выходит на подъем. Теперь, сохраняя тяжесть на правой ноге, выносим вперед (вбок, назад) левую ногу на пятку с одновременным переходом правой стопы на подъем. И на третьем этапе возвращаем правую пятку на пол с параллельным перемещением левой ноги в шестую позицию и фиксацией ее на подъеме. Далее прием повторяется в том же порядке.

С первого взгляда видно, что техника шага не так проста, он имитирует шаг человека с неразвитой стопой, с несовершенной координацией, плохим чувством равновесия и слабым чувством ритма. До сих пор в пантомимической практике «шаг V.V.» не был представлен, и в данной книге он описан впервые. Нарабатывание новой техники поможет актеру расширить сценические и движенческие возможности.