Я думаю, что настоящие люди — это те, кто с годами не утрачивают веры в разумность мира, ибо эта вера поддерживает истинную страсть в борьбе с безумием жестокости и глупости.

(Ф. Искандер)

Германский дьявол сел за изучение санскрита.

(Г. Гейне)

Всю вторую половину ХIХ и начало XX века вскрывалась грандиозная картина арийского расселения. Было бы странно, если бы эти открытия не попытались использовать в политике. В результате политика изрядно подпортила изучение этой важнейшей страницы истории.

Это происходит и в Индии, где южане уже засучили рукава, спрашивая у северян: а кого это вы выставили в своей «Махабхарате» под видом дэвов? А?!

Но и это детские игрушки по сравнению с тем, что ухитрились наделать европейцы. Для начала не самая разумная их часть невероятно смешала приключения языков и культур с так называемым расовым вопросом.

Людям свойственно приукрашивать и возвеличивать самих себя. Европейцы вряд ли хуже всех остальных — но возможностей у них было больше. В ХVIII веке молодая европейская наука охотно объясняла, почему европейцы даже и биологически превосходят всех остальных.

Знаменитый основатель палеонтологии Кювье писал про чернокожую расу: «Характерная морда и огромные губы сближают ее с обезьянами», о желтой расе писал, что ее общества не способны к развитию, и только «белая раса» — хорошая. Благодаря «красоте овала, образующего ее голову».

Для создателя позитивистской философии Огюста Конта тоже само собой разумелось, что авангард и элиту человечества составляют народы Европы. Он всерьез считал осмысленным изучение предков только белой расы. Исследовать же историю азиатов и негров, по мнению Конта, бессмысленно и даже вредно.

Производились, разумеется, и вполне корректные исследования различий между разными расами и группами населения.

В конце ХIХ века и даже еще в 1920-е годы — до гитлеровского переворота, расовых законов и прочего безобразия, расовые вопросы еще не считались глубоко неприличными. Считалось чем-то совершенно обычным сравнивать объем мозга разных рас и народов или объяснять достижения народов и рас биологической предрасположенностью к тем или иным занятиям.

В академической науке известный русский археолог Городцов непринужденно сравнивал объем мозга синантропов с объемом мозга европейцев, негров и австралийцев — совершенно не задумываясь над глубокомысленными вопросами, правильно так поступать или неправильно и не льет ли он тем самым воду на мельницу реакционных учений.

В социологии поднималась биовихеристская теория — то есть теория биологической предрасположенности к успеху. Мол, самые биологически полноценные, самые качественные особи и становятся богачами и начальниками. Ну, предназначение у них такое.

На фоне исследований такого рода в 1850-е годы в самых развитых странах Европы сложилась научная школа, которую назвали расово-антропологической. Лицо школы определяют французы Ж. А. Гобино и Ж. Лаггуж, британцы Ф. Гальстон, К. Пирсон, X. Чемберлен.

Жозеф Артюр де Гобино происходил из знатной французской семьи и родился в частном доме родителей близ Парижа в 1816 году. Социолог, антрополог, писатель и публицист, он четверть века, с 1849 по 1877 год, находился на дипломатической работе. Жозеф Артюр де Гобино написал несколько исследований по истории и этнографии Востока, которые принесли ему известность и ученые степени, а также несколько художественных и публицистических книг. Пока было можно, на русский язык перевели «Век возрождения» (1913), «Кандагарские любовники» (1923) и «Великий чародей» (1926). Кое-что напечатано в журнале «Земля и люди» за 1905–1906 годы. Между прочим, книги очень неплохие, а что их колорит устарел — так это касается и Киплинга.

В своем главном труде «О неравенстве человеческих рас» (1853–1855) де Гобино отстаивал идею, согласно которой три основные расы имеют разные способности и разный творческий потенциал. Белая раса — самая способная к творчеству. Она постоянно развивается и стремится расширить свое влияние. Это вызывает напряжение у других рас, и борьба рас становится движущей силой развития народов. Плохо то, что белая раса при распространении по земному шару и в ходе борьбы смешивается с более низкими расами, а это ведет к снижению ее способностей и культуры.

По его мнению, белая раса «миновала эпоху богов, когда ее расовый тип был абсолютно чист. Эпоху героев, когда смешения были умеренны по количеству. Эпоху дворянства, когда еще великие способности не освежались из иссякших источников, он пришел более-менее быстро к окончательному смешению всех своих начал… Отныне белый вид исчез с лица земли».

С точки зрения Гобино, самой творческой частью белой расы является ее германская ветвь, которую он упорно называл слишком знакомым термином: «арийская»; по его мнению, этой-то ветви предстоит создать культурную элиту человечества.

Жорж Ваше Лапуж — человек несравненно более скромного происхождения и положения в обществе, чем де Гобино. Так, провинциальный профессор, один из многих. Родился в городке Нёвилль, в департаменте Вьенна, в 1854 году и окончил жизненный путь уже в годы торжества своих замечательных идей — в 1936 году, в Пуатье. Но в своих теориях пошел он куда дальше учителя. По его мнению, длинноголовая раса долихокефалов, нордическая раса, постоянно борется с короткоголовыми, брахикефалами. Развитие всякой цивилизации начинается с того, что во главе ее становятся арийцы, раса господ, и составляют высший класс этого общества. По мере того как длинноголовые смешиваются с короткоголовыми, цивилизация приходит в упадок. И получается, что раса — это основной движущий фактор истории.

Хьюстон Стюарт Чемберлен (1855–1927) родился в Англии, где фамилия это куда как известная: Чемберлены-политики, папа и два сына, приходятся ему дальними родственниками.

Вот у него расовая вражда арийцев и семитов стала основой исторического процесса! Все, чем гордится коллектив, сделали, конечно же, светлокожие, светловолосые арийцы, высокие и с длинными черепами. Невыразимо отвратительные семиты с круглыми головами и курчавыми волосами низко гадили арийцам и паразитировали на их достижениях.

Постепенно X. С. Чемберлен так проникся собственными писаниями, что даже переехал из родной Британии в Германию: чтобы поближе к арийцам. Тут его ждало, с одной стороны, разочарование — далеко не все немцы торопились в арийцы, а некоторые так просто крутили пальцем у виска. С другой же стороны, некоторые все-таки проникались, в том числе люди весьма влиятельные. X. С. Чемберлен был вхож даже к кайзеру Вильгельму II и вел с ним долгие беседы о черепах и культурах. В его последние, закатные годы уже к самому Чемберлену захаживал некий новый политический деятель, не имевший, впрочем, особых шансов, — Адольф Гитлер. Чемберлену очень нравилась политическая программа Гитлера, но решительно не нравился его череп и другие расовые признаки.

У Чемберлена окончательно сформировалась основная ошибка, так сказать, «практического расизма»: Чемберлен последовательно путал расу и культуру. Вопрос — почему его бредни так хорошо приняло такое количество людей? В конце концов, ну мало ли что пишут интеллектуалы? Фактором политики становится только то, что востребовано народными массами.

Во второй половине ХIХ века Германия была на подъеме. На волне экономического подъема и образования Германской империи немцы чувствовали себя эдаким центром Европы и чуть ли не мира. А одновременно испытывали комплекс неполноценности из-за того, что в странах романских языков их считали недостаточно цивилизованными и культурными.

Расовая теория позволяла чувствовать себя людьми, имевшими великое происхождение. Сейчас трудно даже перечислить все направления в науке и в общественной мысли, все книги и статьи, в которых поднималась на щит нордическая, то есть северная, раса.

Арийцев стали объявлять этими самыми… нордическими. И конечно же, вовсю сближать с нордической расой. Мол, немцы и есть потомки ариев и носители исконно арийских расовых черт. С красивым овалом головы, само собой.

Не раз серьезные ученые выступали против такого смешения понятий. Вот такая знаменитость, как М. Мюллер, получает кафедру в Эльзасском университете и произносит вступительную речь 23 мая 1872 года. «Надо держать строго разграниченными понятия расы и языка, — говорил Мюллер. — Говорить об арийском черепе также абсурдно, как о долихоцефальном языке… Существуют арийские и семитские языки, но антинаучно говорить… об арийской расе, арийской крови или об арийском черепе».

Но эти осторожные мудрые слова вовсе не были замечены публикой. Тем более сам Мюллер много раз смешивал понятия расы, народа и языка. Он и стал знаменит потому, что говорил вещи, приятные и интересные для большинства.

Арийцы, арии делаются носителями «правильных» расовых черт и предками германцев. Еще в 1818 году Ф. Шлегель сопоставил корень слова арии с немецким «эре» — то есть честь. Такая вот очень благородная раса.

Термин «индоевропейцы» ввел еще в 1816 году англичанин Томас Юнг. Этот термин категорически не устраивал некоторых германцев. В 1823 году Юлиус фон Клапрот ввел термин «индогерманцы». Это понравилось. Не зря же даже ведущие журналы в области индоевропеистики назывались «Журнал сравнительного языкознания в области индогерманских языков»[59] и «Индогерманские исследования».[60] Словно единственной или основной была связь именно Индии и Германии.

Многие профессора всерьез писали о «наших индогерманских предках», как Шлегель, Гердер или Фихте. Тот, кто знаком с историей философии, оценит — все три имени принадлежат выдающимся философам, отцам-основателям философских и научных школ, существующих до сих пор.

Великий филолог, собиратель германского фольклора и автор народных сказок, Якоб Гримм, в своей «Истории немецкого языка» всерьез и подробно писал, как «индо-арии» переселялись в Германию.

Говорить о «семитской расе» — такой же сказочный абсурд, как и об арийской расе. Но борьба с языком… с носителями языка… это, знаете ли, вовсе не так романтично и увлекательно, как борьба с расой чудовищ.

Собственно, и немцев дико и считать «арийцами», и поголовно записывать в одну какую-то расу… Потому что если они и говорят на одном языке, то явно относятся к нескольким расовым типам большой европеоидной расы.

В пределах большой европеоидной расы, как ее варианты, выделяются от девяти до двенадцати «малых рас», или расовых типов. Есть среднеевропейский расовый тип, или, если угодно, малая раса. Есть балтийский расовый тип и балканский, средиземноморский и восточноевропейский.

В числе всех европейских народов есть люди разного расового типа. У немцев встречаются представители всех этих рас. Другое дело, что на севере Германии много людей, которые относятся к скандинавскому расовому типу, а люди балканского расового типа среди них редкость… В Баварии больше маленьких толстых брюнетов, а вот блондины с морозно-голубыми глазами там не очень распространены.

Праиндоевропейцы, арийцы, скорее всего относились к европеоидной расе, но к какой малой расе — неизвестно. Скорее всего, тоже к разным.

В современном же мире индейцы и негры США и Латинской Америки — тоже индоевропейцы, потому что говорят на английском или испанском языках. Европейцы принесли в Америку язык и культуру… Но, конечно же, не расовые признаки. У культур и языков расовых признаков нет.

С лютыми врагами «арийцев», «семитами», получается еще интереснее: народы, говорящие на семитских языках, проживают в Европе, Азии и Северной Африке, но народы это очень разные. Причем само слово «семиты» означает именно людей, говорящих на языках, входящих в семитскую семью языков.

В семитскую семью языков входят иврит и арамейский, на которых говорили предки современных евреев. Давно, еще во времена царей Шломо-Соломона и Давида, в ХI-Х веках до P. X, во времена пророков — в VII–III веках до P. X, при царях Вавилонии и Персии.

В немецких евреях ХIХ и XX веков есть капелька крови тех древних иудеев Палестины, но сколько ее — вопрос ну очень полемичный. А главное — говорят-то они по-немецки. Иврит если и сохранился у них — то как язык богослужения, а не бытового общения. Эти евреи — тоже индоевропейцы, арийцы. Арийцы — и дело с концом! Хоть обрезай его, а хоть не обрезай.

Что до расового типа, то по любой классификации расовых типов евреи — ярко выраженные европеоиды. Так сказать, и по этому признаку арийцы. Крючковатые носы? Курчавые волосы? Миндалевидные глаза? Но этих черт полным-полно в среде любых южных европеоидов. И нет никакой такой еврейской малой расы. Не выделено.

Так что если ставить знак равенства между понятиями «европеоид» и «ариец» — то евреев… по крайней мере европейских евреев, тоже следовало бы считать арийцами.

Пикантность в том, что евреи — народ чуть ли не самый разнообразный в расовом отношении. У них почти в равных пропорциях представлены по крайней мере три малые расы, а в меньшинстве индивидов процентов по пять — еще три.

Сартр рассказывает забавную историю про французского еврея, который уже в пору действия расовых законов развлекался в Германии Гитлера: ходил по кабакам, где собирались эсэсовцы, и слушал их рассказы о страшных семитах, смертельной угрозе человечеству.

— А я на них разве не похож?!

И эсэсовцы разъясняли еврею, что он-то хоть и француз, но в этом он не виноват, в нем сразу виден ариец — вон какой высокий и светловолосый. А у них, у истинных арийцев, у них-то природный нюх на семитов![61]

Почему же Чемберлен стал противопоставлять «арийскую» и «семитскую» расы?! А потому что так ему хотелось. И его заказчикам? Конечно.

Наполеоновские войны вызвали в Германии мощный национальный подъем. Шло прославление своего языка, религии и крови германцев, истории и культуры страны. Евреи не вписывались в эту картину единого народа с его «арийскими корнями».

Тем более что в Германии именно французские оккупанты уравняли евреев с остальными жителями страны. Дело все равно шло к эмансипации евреев. И без французов и Наполеона еще десять… ну двадцать лет — и в правах бы евреев уравняли. Но получилось, что «восстановление евреев в гражданских правах осуществлялось под присмотром французских оккупантов, оно было вдвойне непопулярно, и германский патриотизм как следствие принял форму „антисемитизма“».[62]

А тут еще евреи оказались очень уж активными и захватчивыми. Не успели они получить гражданские права, как в их руках оказалось до половины всей винной и хлебной торговли в Германии. До половины банковского дела было в их руках и раньше. Совсем не евреи основывали в Германии производство фарфора. Немцы справедливо гордятся своим фарфором как немалым народным достижением. Но к началу XX столетия то ли 65 %, то ли даже 80 % всех акций производства фарфора оказалось в руках евреев и выкрестов.

В науке до 20 % всех открытий и изобретений делалось евреями, а в медицине и в математике — до половины.

Можно как угодно относиться к творчеству Гейне и Цвейга — но попробуйте представить без них германскую литературу ХIХ века. А ведь это — лишь надводная часть айсберга, наиболее яркие имена, которые светят и через полтора столетия.

Результат — сильнейшая вспышка явления, которую я назвал «антисемитизм страха».[63] Это и страх проиграть конкуренцию, и страх, что твоя страна будет «захвачена» этими юркими инородцами. И страх, что привычное тебе с детства изменится до неузнаваемости.

«Приобщение евреев к европейской среде производило на горожанина и на интеллигента в большинстве стран Европы впечатление головокружительного успеха. Выяснилось, что если евреям предоставляется возможность свободно — в более или менее равных условиях — конкурировать с окружающей средой, их шансы на успех значительно более высоки.

Лишь на этом фоне можно найти объяснение тому поразительному явлению, что во многих европейских странах в конце XIX века послышались голоса, грозно усилившиеся с течением времени, „призывающие к защите бедного европейца от всемогущего еврея“».[64]

В середине XIX века немецкий интеллектуал А. Штекер стонал: «Евреи — это наше несчастье!» А один из лидеров немецкой социал-демократии, Евгений Дюринг полагал: «Еврейский вопрос есть просто вопрос расовый, и евреи не просто нам чуждая, но врожденно и бесповоротно испорченная раса». «Германия стоит перед опасностью иностранного господства».

Вильгельм Марр, полуеврей, в книге «Победа иудаизма над германизмом» в 1879 году ввел само слово «антисемитизм».

И во Франции Эдуард Дрюмон в 1886 году в книге «Еврейская Франция» пугал читателей тем, что евреи с их хитростью, умом и образованностью скоро покорят Францию и сделают ее еврейским государством. Но Германия по антисемитизму страха лидировала в Европе.

И классики марксизма гораздо большие расисты, чем было принято полагать в СССР. Ф. Энгельс всерьез писал, что «дикари легко могут опускаться до состояния, весьма близкого к животному». Негры, например, не способны усвоить математику.[65]

К. Маркс вопил, что славяне «не принадлежат к индогерманской расе» и, следовательно, «их нужно отбросить за Днепр».[66]

О своем противнике Лассале Маркс писал: «Он происходит, судя по его голове и волосам, от негров, смешавшихся с евреями во время исхода из Египта».

Видимо, расистские настроения были чем-то совершенно обычным.

Антисемитизм в Германии возник ДО арийской идеи и ДО идеи нордической расы. Но легко соединился с этими мифами в нечто довольно единое…

Расовая теория родилась не в политике… Но она легко стала обслуживать политику.

Влиятельные люди в Германии, многочисленные слои немецких жителей хотели, чтобы немцы были хорошие и происходили от древних, прекрасных и замечательных арийцев.

Они же хотели, чтобы евреи от арийцев не происходили и вообще были бы немцам чуждыми, а по сути своей — как можно более опасными и отвратительными.

Политика сделала заказ, и наука старательно взяла под козырек, выдала то, что требовалось: «арийскую» и «семитскую» расы, которые находятся в непримиримой борьбе. Наука оправдывала предрассудки, делала как бы научными дикие племенные представления, объявляла ксенофобию «здоровым расовым инстинктом».

Не ученые лепили из евреев образ врага — коварного, чудовищного, подлого. Но ведь и такой гигант философии, как К. Шопенгауэр, жестко противопоставлял «германизм» и «семитство». Выводов он, конечно, не делал — слишком интеллигентен. Но выводы и без него было кому сделать, — опираясь на книги самого же Шопенгауэра.

К Герману Вирту отношение в научном мире сложное. С одной стороны, археолог и историк культуры он совершенно бесподобный. И по крайней мере одна его идея пережила создателя надолго. Это идея того, что руническая письменность может происходить вовсе не от греческой и финикийской…

Руны известны давно; об этом типе письменности и не забывали — просто со временем ее вытеснила латынь, она стала совершенно не важной и исчезла. Старшие руны известны со II века до P.X., самая ранняя надпись рунами датируется 200 годом. В старшем руническом алфавите, футарке, двадцать четыре знака. Младший рунический алфавит, или датские руны, вытеснил футарк и утвердился во всей Скандинавии с VIII века. В датском алфавите было всего шестнадцать знаков. Разные виды рунического алфавита использовались до XIV–XV веков, потом их окончательно вытеснила латынь.

По мнению некоторых ученых, руны произошли от написания знаков позднего латинского алфавита. Но это не доказано — до сих пор никто не видел никаких переходных форм от латыни к рунам. И в германских лесах никогда не использовалась латынь ДО рун. Руны появляются внезапно, необъяснимо — и тем самым нарушают вообще все современные представления о том, как же возникла и развивалась алфавитная письменность.

Считается, что история возникновения письменности хорошо известна. В XVI–XIV веках до P.X. египетскими иероглифами начинают изображать не целые понятия, а отдельные слоги и даже отдельные звуки. При этом гласные звуки никак не обозначались, изображались только согласные.

В конце II тысячелетия до P.X. появляются три семитские «протоалфавитные» системы письма, — в них отдельными значками изображались и слоги, и согласные звуки. В X–VIII веках до P.X. появляется собственно алфавитное письмо: придумали его финикийцы, неугомонные мореходы и торговцы.

Считается, что «от Ф. п. ведут свое происхождение почти все буквенно-звуковые системы письма»[67] и что «историческим родоначальником всех видов алфавитного письма явилось древнесемитское (финикийское)… письмо».[68]

Действительно — у финикийцев алфавит позаимствовали греки. В VIII веке до P.X. грек Кадм привез в Грецию эту идею — обозначать каждый звук особым значком. Греки придумали значки для гласных звуков, и с VIII века до P.X. известен первый в мире алфавит: греческий. Кадма греки обожествили и ставили ему статуи на площадях, как богу.

С VIII века до P.X. в греческом письме стали обозначать и гласные звуки. Латинская письменность прямо заимствована из Греции. Считается, что знаки армянской и грузинской письменностей, всех алфавитов Индии и Юго-Восточной Азии или прямо порождены финикийской письменностью, или по крайней мере испытали ее сильное влияние.

Вполне определенно использовали греческую графику аланы, касоги, другие народы Северного Кавказа и Причерноморья. Епископ Ульфила-Вульфила тоже использовал греческую письменность, создавая готский алфавит, — но спустя почти тысячу лет после римлян.

Кирилл и Мефодий создавали славянскую азбуку, используя греческую письменность. Они только придумывали новые буквы для звуков, которых нет в греческом языке, но есть в славянском.

Точно так же поступали и создатели письменностей на языках германцев и финно-угров: они просто приспосабливали латинскую графику к реалиям своего языка.

Это ясная и разумная схема, сегодня ее признают большинство ученых. Одна из сложностей этой схемы в том, что никто не может установить — каким же образом и когда возникла из латыни руническая письменность.

Можно и усомниться — а что, если руны вообще никакого отношения не имеют к латыни? Почему обязательно считать, что нет и не могло быть другого пути для рождения алфавита, как заимствование или учение?

…Именно так думал великий германский филолог Герман Вирт. Он считал, что руны происходят вовсе не от латыни, не имеют ничего общего с греческим и финикийским алфавитами. По его мнению, руны прямо происходят от значков, которыми пользовались еще в эпоху Великого Оледенения. Эта идея может показаться безумной, но ведь и правда: значки, очень похожие на современные буквы славянского, латинского и греческого алфавитов, можно увидеть на магических камнях-чурингах, которым семь-восемь тысяч лет. Нет, не веков — я не описался; а именно что семь-восемь тысячелетий. Значки, очень похожие на буквы, просто неотличимые от букв, можно видеть даже на стенах пещер, среди изображений мамонтов, северных оленей и шерстистых носорогов — этим изображениям порядка пятнадцати — восемнадцати тысяч лет.

Древнейшая живопись развивалась в двух направлениях. Одно — это развитие художественных средств, совершенство живописи как таковой. Олени и бизоны, которых рисовали тринадцать-пятнадцать тысяч лет назад, ярче и интереснее тех, которым двадцать-двадцать пять тысяч лет: накоплен опыт, художники умели рисовать лучше, совершеннее.

А одновременно живопись становилась все экономнее в средствах выражения, схематичнее, все более условной. Зачем рисовать всего оленя, если можно изобразить только голову? Зачем рисовать всю голову оленя, если можно нарисовать только рога? Зачем рисовать все рога, со всеми отростками и выростами, если можно нарисовать коротенькую, всем понятную схему из трех линий?

То есть понятно, «зачем» — если рисовать не всего оленя, откуда зритель поймет, что именно изображено? Чтобы увидеть значок и понять, что это именно олень, — нужно заранее знать об этом. Такой значок нужно уже не только разглядеть, но и уметь прочитать…[69]

Такой же путь от рисунков к значкам прошли все буквы. В конце концов и первая буква древнесемитского, а потом и всех произошедших от него алфавитов прямо происходит от изображения головы быка. Алеф — это голова быка. И за буквой «а» в славянском алфавите, если у вас есть воображение, нетрудно представить бычью голову. Но рисунок был понятен всем, людям любой культуры. Значок «а» прочитает только тот, кто заранее знает его смысл.

Теория Вирта необычайно понравилась нацистам. Еще бы! «Оказывается», истинно арийские руны возникли вовсе не от жидовской премудрости, не из письменностей слабых южных народов! Нацисты чуть ли не обожествляли руны. Древние германцы гадали с помощью рун, спрашивая волю богов. Для них руны были священными знаками, несли в себе связь со звездами, богами, устройством мироздания, судьбой и удачей.

Для заправил Третьего Рейха мистика казалась не просто выходом из скучной повседневности, но и способом познать некие высшие истины, проникнуть в надмирное пространство высших, божественных смыслов. А тут крупный ученый говорит о самостоятельном, без всякой латыни, происхождении рун! Вирта стали приглашать на разнообразные сборища, факельные шествия и демонстрации. Видные нацисты фотографировались с ним, а сам Вирт охотно выступал в клубах эсэсовцев и разъяснял им значения рун, начертанных на их ритуальных кинжалах. Пожилой ученый радовался своей популярности и рад был послужить отечеству, чем может. Нацисты радовались сговорчивости Вирта: немецкая интеллигенция их не особенно жаловала, нацистам часто становилось обидно. А тут — ученый с мировым именем!

Результат: после войны Вирту не подавали руки, книги его не печатали. Сейчас молодежь в Германии практически не знает этого имени.

В 1970–1980-е годы несколько ученых пошли еще дальше Вирта: предположили, что и финикийская письменность происходит от значков, до которых сократились изображения времен Великого Оледенения. Эти значки имели магический смысл, и, когда возникала алфавитная письменность, им придали еще и значение букв. Но и эти ученые — французские и российские — отнюдь не ссылаются на своего предшественника Вирта.

У меня же возникает такой вопрос… А не было ли у древних славян чего-то похожего на руны? Если магические значки такие древние, древнее арийского нашествия на Европу, то они могли появиться у самых разных народов, вовсе не у одних германцев…

Между прочим, какие-то непонятные «гадательные знаки» были у друидов — кельтских жрецов в Галлии и Британии. Гадательные знаки были страшной тайной кельтских жрецов; если непосвященный узнавал о них, ему вскрывали живот, привязывали кишками к стволу священного дуба и гоняли вокруг дерева, пока не умрет. Друиды вообще очень часто приносили человеческие жертвы и делали это очень страшно, постепенно расчленяя людей на священных валунах или медленно сжигая жертву: сначала ноги и руки, потом отдельные части торса, стараясь оставить целой голову.

После завоевания Галлии Юлий Цезарь велел истребить друидов. Это не было тупым зверством, бессмысленной вспышкой жестокости; не было стремлением колонизатора уничтожить самый образованный слой завоеванных. Дело в том, что даже Юлий Цезарь, сын рабовладельческого Рима, не мог вынести религиозной практики друидов. Кельтских жрецов перебили, но вплоть до раннего Средневековья известны случаи человеческих жертвоприношений — таких же страшных, как у друидов. Наверное, языческие верования продолжали жить в Европе, и стоит иметь в виду: инквизиция боролась и с такими явлениями.

Смысл многих гадательных знаков кельтских жрецов далеко не ясен. Уже очень давно некому объяснить, что именно они обозначают. Но знаки, высеченные на валунах и на скалах, известны. Они очень напоминают руны.

О какой-то грамоте славян писали многие греческие и арабские ученые — задолго до Кирилла и Мефодия. Они не приводят никаких примеров этого письма (а жаль!), но уверенно утверждают: славяне знали грамоту! У них была своя письменность!

Черноризец Храбр вполне определенно писал о том, что и до Кирилла и Мефодия у древних славян была письменность, некие «начерки и резы», которыми славяне пользовались до появления кириллицы.

Во всяком случае, если с происхождением кириллицы хоть что-то ясно, то с глаголицей неясно все вообще. Пытались вывести ее и из восточных алфавитов, и из греческой скорописи… Тщетно. «Вопрос о происхождении глаголицы не может считаться окончательно решенным. Основная трудность вопроса в том, что неизвестен древнейший вид глаголицы».[70]

В Х-ХII веках кириллица и глаголица употребляются одновременно (в точности, как руны и латинская графика — в Скандинавии). Только с XII века кириллица начинает вытеснять глаголицу, и этот загадочный алфавит постепенно исчезает.

Так вот — начертания глаголицы, как может судить и сам читатель, очень похожи на начертания рун. Есть в этом какая-то удивительная тайна — в существовании у славян и германцев древнейших письменных систем, в чем-то похожих. Еще одно наследие невообразимо древних времен, которое объединяет нас почти мистически.

I период, III тысячелетие до P.X.

Скифский звериный стиль. Сибирь. V–III вв. до P.X.

Типичные скифские кинжалы.

Классические скифские стрелы.

Предполагаемые зоны распространения групп фатьяновской культуры:

а — культуры шаровидных амфор и шнуровой керамики;

б — культуры ладьевидных топоров Прибалтики;

в — неисследованная зона;

г — двинско-ильменская группа;

д — среднеднепровская культура;

е — московско-клязьминская группа;

ж — верхневолжская группа;

з — окско-деснинская группа;

и — нижнеокская группа;

к — вятско-ветлужская группа;

л — балановская группа (средневолжская).

1. Андроновcкие племена.

2. Шигирские племена.

3. Срубные-племена.

4. Глазковские племена.

5. Государство Шан-Инь.

6. Стоянка с керамикой андроновского типа.

7. Тазабагьябские племена.

8. Древняя Ассирия.

9. Хетты.

10. Микены.

11. Унетицкие племена.

12. Фатьяновcкие племена.

13. Абашевские племена.

Скульптурный портрет фатьяновский.

Реконструкция по черепу. Скульптор М. Герасимов

1. Карасукские племена.

2. «Гробничные» племена.

3. Сев. китайские племена.

4. Китай династий Чжоу.

5. Андроновские племена.

6. Казахстанская бронза.

7. Томские племена.

8. Андреевские племена.

9. «Срубные» племена.

10. Хвалынские племена.

11. Киммерийские племена.

12. Лужицкие племена.

13. Кавказская (кобанская) бронза.

14. Митанни.

15 Амирабадские племена.

16. Сейминские могильники и клады.

17. Памятники эпохи бронзы в Якутии: X — отдельные нарасукские находки: + — копья с вильчатым стержнем; О — белонефритовые кольца.

Северный Кавказ. III тысячелетие до P.X.

Виды погребений и погребальных сооружений фатьяновской культуры:

1. Волосово-Даниловский могильник, погребение 40; А, В — профили погребального сооружения;

2. Халдеевский могильник, погребение мужчины 1;

3. Тимофеевский могильник, погребение женщины 14;

4. Волосово-Даниловский могильник, погребение с собакой 85;

5. Тимофеевский могильник, погребение мужчины 3;

6. Ханевский могильник, погребение мужчины на спине б;

7. Тимофеевский могильник, поперечный разрез могильной ямы и погребального сооружения.

Элемент конного убора в форме свастики, V век до P.X.

Неолитизация Европы — конец VII, VI и V тыс. до P.X. Основные культуры и культурно-исторические общности:

1. Основная концентрация памятников культуры Шасей.

2. Памятники и группы памятников протонеолита и докерамического неолита.

3. Ареал культуры керамики импрессо а Западном Средиземноморье.

4. Территория распространения культуры Сассо-Фьорано.

5. Ареал культуры Стентинелло на Сицилии.

б. Территория распространения культур Протосескло и радужной керамики.

7. Территория распространения поэднемеэолитической культуры Эртебёлле.

8. Ареал днепро-донецкой культуры с районами наибольшей концентрации памятников.

9. Распространение памятников с керамикой Cardium в Южной Италии.

10. Распространение памятников расписной керамики типа Матера.

11. Ареал памятников буго-днестровской культуры.

12. Территория распространения памятников культуры Чатал-Хёйюк.

14. Неолитические памятники Крыма.

15. Распространение памятников с керамикой Cardium в Югославии.

16. Территория распространения культурно-исторической общности Караново: I — Старчево-Кёрёш-Криш.

17. Границы ареала культуры линейно-ленточной керамики и наибольшая концентрация ее памятников.

18. Западная, северная и восточная границы ареала культурно-исторической общности Караново: I — Старчево-Кёрёш-Криш.

Средства передвижения кочевников Алтая. VII в. до P.X.

Низкошейный фатьяновский сосуд. Волосово-Даниловский могильник.

Высокошейный фатьяновский сосуд. Воронковский могильник.

Но Герман Вирт подал еще одну идею… Честно говоря, даже как-то не хочется о ней говорить… Но приходится!

Герман Вирт был уверен, что арии… вернее, нордическая раса… в общем, нордические арии с характером нордическим и стойким сложились не где-нибудь, а на Северном полюсе. Мол, когда-то давно окрестности Северного полюса были совершенно благодатным местечком и арии населяли некий арктический остров — теплый и замечательный.

Эти арии, разумеется, не имеют ничего общего со всем остальным человечеством. Не то что бы другой вид… А просто так совершенны, что остальные им в подметки не годятся. С этого острова арии и отправились на завоевание всей остальной планеты. Из Арктики — в Скандинавию, из Скандинавии — в Германию, а уж оттуда — во все остальные края.

Собственно говоря, идея это не нова. Ее развивал в начале XX века индийский ученый и политический деятель Б. Г. Тилак: с его точки зрения, ведические мифы позволяют выводить ариев именно с Северного полюса.[71] Иногда эту идею называют чуть ли не официальной точкой зрения индусской науки… Это, мягко говоря, не так. Индусские научные школы вовсе не поддерживают идей Тилака, и скорее всего их бы быстро забыли, если бы не поддержка из Европы. Только вот ухватились за идею Тилака вовсе не ученые, а мистики. Скажем, печально знаменитая мадам Блаватская. В своем оккультном учении она активно развивала идею смены рас: мол, на земле они менялись многократно и наследовали друг другу.[72] Никаких подтверждающих это данных археологии, антропологии и палеонтологии нет — но подобные «мелочи» обычно не смущают недоучек. Подумаешь, никаких сведений нет! «Зато» ей лично некие мистические существа лично на ушко пошептали, что и как было.

Творения Е. П. Блаватской настолько несерьезны, что их и анализировать не стоит. Скажу коротко — абсолютно все сведения из археологии и истории, на которые она ссылается в своих книгах, выдуманы или подделаны. А чаще всего частично выдуманы, а частично подделаны одновременно. Следует, скажем, ссылка на некие невообразимо древние города в Тибете — якобы Пржевальский во время своих путешествий их видел. У Пржевальского эти заброшенные города и впрямь упоминаются — но только с уточнением, что города эти XIV века и заброшены были после эпидемии чумы…[73]

И до Блаватской в XVIII-начале ХIХ века увлеченные европейцы порой ухватывались за идею арктической прародины… и не одних арийцев. А чуть ли не всего человечества.

Известный астроном Ж. Бейли думал, что первые люди пришли в Индию из Гренландии. А оттуда уже, из Индии, высокая цивилизация распространилась по всему свету. Примерно то же утверждал и философ Фабр д'Оливье. Он-то и придумал некий затонувший то ли остров, то ли материк Арктиду или Арктогею, откуда могучие гипербореи и двинулись на завоевание земли во главе со своим вождем Рамой.[74]

С чего вообще взяли люди того времени, что на Северном полюсе можно было жить? Да оттого, что до начала XX века на нем ведь никто не бывал. Ученые предполагали и наличие там огромного материка, типа Антарктиды, и открытое море… Об этом, кстати, и у Жюля Верна написано много и увлекательно.[75] Не более чем гипотезы, которые не подтвердились в XX веке.

В общем, есть некоторые, не очень значительные донаучные предположения. Есть бредни мистиков. Есть отдельные высказывания одного отдельно взятого индуса, пытавшегося совместить ведические сказания с данными европейской науки. Не особо богатые источники.

Тем более — никаких серьезных сведений о приходе нордической расы с севера… И вообще о самой нордической расе.

Но в своей книге «Происхождение человечества»[76] серьезный ученый Г. Вирт поддерживал именно эти, мягко скажем, сомнительные сведения. Зачем?! Я могу предположить только одно: именно потому, что наука не подтверждала того, что ему хочется. Вирту хотелось быть арийцем с нордическим подбородком и характером — чтобы на генетическом уровне быть лучше всех остальных. Доказать эту глупость средствами науки невозможно… «Пришлось» перенести действие в такое место, где никакими раскопками ничего не узнаешь, и можно утверждать все что угодно.

Так же точно поступил и другой отец-основатель — Ф. Энгельс. Есть у него классическая статейка про то, как развитие руки становилась основой основ для становления человечества. Не какого-то там интеллигентского мозга — а вполне пролетарской руки! Данные науки уже в середине ХIХ века свидетельствовали о прямо противоположном: что рука с противопоставленным большим, пальцем, приспособленная для тонких трудовых операций, появляется довольно поздно: только у современного биологического вида человека, хомосапиенс, примерно 35–40 тысяч лет назад. В общем, непролетарская какая-то, непрогрессивная картина получается. И тогда Энгельс перенес действие на некий затонувший материк в Индийском океане. В эдакую марксистскую Атлантиду.[77]

Так же точно поступил и Герман Вирт! Нигде на земле не раскопаны остатки нордических ариев? А их там и не было! Все они остались под льдами Гренландии и на дне Ледовитого океана.

Герман Вирт даже сделался основателем общества «Аненербе» — «Наследие предков». Арийских нордических предков. Интеллектуал, выпестовавший жуткую теорию нацистов.

После сногсшибательных открытий Вирта расовая теория приняла окончательную форму. Арийцы — люди нордической расы, с голубыми глазами и светлыми волосами, обитали на острове Туле, в районе Северного полюса. Они были рослые, невероятно умные и невообразимо гармоничные. Естественно, это они придумали руны, кто бы еще мог додуматься!

То есть вроде бы руны возникли из упрощения пещерной живописи… А жили в Европе вовсе не индоевропейцы… Но когда творится легенда, на несуразности внимания не обращают.

Эти дивные, идеальные арийцы то ли пошли на юг, гонимые холодом, то ли просто решили прогуляться по живости характера и неистребимой страсти к приключениям. Они заложили основы всех земных цивилизаций, вплоть до Южной Америки, и вообще сделали абсолютно все, о чем только стоит говорить.

Постепенно они смешались с низкими расами и потому деградировали. Вот Германия — это да! В ней да в Скандинавии только и сохранился древний, почти не подпорченный семитами нордический тип. Из Германии и должна пойти новая цивилизация, новая великая империя арийцев, нордической расы.

Первая империя — Рейх: это средневековая Священная Римская империя Германской нации. Вторая империя — это Германская империя, созданная в конце ХIХ века. А вот Третья Империя, Третий Рейх, простоит тысячу лет и будет более славен, чем первые два вместе взятые. Только надо сперва подчинить низкие расы и ни в коем случае не смешиваться с ними. А семитскую расу лучше вообще истребить под корень, чтоб не мешала.

В таком виде расовая теория делалась основой решительно всего, что хотела нацистская партия. Она сделалась понятной любому «арийцу». В том числе и тому, что уж никак не отягощен «семитской химерой интеллекта».

Гитлеру и его «соратникам по борьбе» очень нравилось быть арийцами — древним, полумистическим народом, завоевателями Вселенной. Была в этом мечта походить на героических предков — и древних германцев, сокрушивших Римскую империю, и предков самих древних германцев: завоевавших Индию ариев — сильных и жестоких язычников, бесшабашных «белокурых бестий». Была, наверное, и мечта повторить вторжение в Индию. Но главное — была попытка приобщиться к полумистическому наследию таинственного и великого народа.

Провозгласив курс на самые простые и примитивные эмоции и упрощенное видение мира, нацисты поневоле оказались отступниками от своих отцов-основателей. Для Гобино и Чемберлена арийцы тем и были хороши, что очень интеллектуальны и, что называется, с закрытыми глазами одолеют расы, менее одаренные умственно.

Но то, что казалось важным старой европейской профессуре, вовсе не казалось значимым для дорвавшихся до власти люмпенов и полуучек. Для наглых выскочек самым важным в арийской расе оказались не бездны интеллекта, — к ним-то как раз нацисты испытывали крайнее подозрение, и всякий умник казался им тайным евреем.

Для нацистов арийцы сделались воплощением «нерассуждающей воли», «отвращения к интеллигентской рефлексии», «презрения к болтовне», «творцами и разрушителями» с «прекрасным огнем дикого зверя» в глазах. На место, где идеалом был интеллектуал, совершавший творческие акты, нацисты поставили какое-то дикое создание… и даже пожалуй не дикое, а одичавшее. Эдакую одичавшую дворнягу. Немецкого Шарикова, тявкающего из своей подворотни на «всякого там в семи комнатах».

Понимал ли Геббельс, что, провозглашая интеллигенцию «отбросами нации», он зачисляет в «отбросы» и собственных «отцов-основателей»? Что восстань из гроба Гобино и даже Чемберлен, он бы этих высказываний Геббельса, мягко говоря, не похвалил бы?

Впрочем, быть профессором при нацистах стало куда менее почетно, чем когда-либо в прошлой истории Германии. Адольф Гитлер всерьез предлагал «не пичкать ученика никчемными знаниями», а учить его «строить здоровое тело». Ведь «гении никогда не смогут появиться из нации дегенерировавшей!»

Полуграмотный функционер Юлиус Штрайхер выступал перед студентами Берлинского университета и нарисовал две чаши весов:

— Вверху — содержимое мозга фюрера, — вещал Штрайхер, — а в нижней чашке — дрек, дерьмо профессорских мозгов.

Что бы ни изучал студент, он должен был в первую очередь ознакомиться с расовой теорией во всей красе, а его настольной книгой должна была стать книга Германа Гауха «Новые основы расовых исследований».

«Животный мир следует классифицировать на представителей нордической расы и низших животных… — всерьез писал герр Гаух, и, пожалуй, самое удивительное в творениях полупочтенного господина Гауха — это его пионерская серьезность. — Не существует ни физических, ни психологических отличий, которые могли бы подтвердить отличие человека от животного мира. Единственное различие, которое существует, — это различие между представителями нордической расы, с одной стороны, и животными, в основном представителями ненордической расы, и с недочеловеками, представляющими переходный вид, с другой стороны».

Если даже студент еще мог стоять на ногах после таких сногсшибательных открытий, герр Гаух добивал его в других местах своего объемистого творения. Например, в этом: «Нордическая раса остается единственной, которая способна издавать звуки изумительной чистоты, тогда как у неарийских рас произношение нечистое, отдельные звуки спутаны и больше напоминают крики животных, скажем, лай, хрип, фырканье или писк. То, что птиц можно научить говорить лучше, чем других представителей животного мира, объясняется тем, что их голосовой аппарат является нордическим по своей природе — сильный, узкий, с коротким языком».

И этот бред надлежало изучать, повторять, воспроизводить на экзаменах, чуть ли не заучивать наизусть.

Все начиналось в детстве, когда детям восьми или девяти лет от роду внушались совершенно анекдотические представления о себе как об арийцах, которые должны преодолеть в себе «химеру интеллекта» и отринуть «выдумки французов и иудеев про необходимость культуры».

То же самое продолжалось и в гимназии, где строевая подготовка и физкультура потеснили дурацкие предметы, усвоению которых придавали такое значение всякие обыватели: математику, историю или французский язык. Тем более что преподавали ведь не «историю», а «арийскую историю» и не «биологию», а «нордическую биологию».

Создать арийскую математику было особенно непросто, но и тут образование давалось с однозначным уклоном к чему угодно, только не к самой математике, как ни странно. Содержание почти всех задач сводилось к определению скорости шагающих колонн, числу сброшенных бомб и количеству убитых врагов. Интеллигентные немцы смеялись, что, читая учебники сыновей и дочерей, они сразу начинают собираться на фронт. Так что университет с учебниками герра Гауха лишь венчал многолетний учебный маразм Третьего Рейха.

Конечно же, дорвавшиеся до власти неудачники приложили все усилия, чтобы свести на нет мир, породивший Шопенгауэра, Гобино и Чемберлена. Какими бы рациональными причинами это ни объяснялось (война, нужно побольше солдат, страна окружена врагами…), трудно отделаться от мысли — в борьбе с интеллигенцией был и чисто эмоциональный заряд. Ну, очень уж раздражали «всякие там умники» Гиммлера, Йодля и прочих «арийцев».

До Второй мировой войны Германия оставалась страной университетов, а вся мировая наука разделялась на две почти равные части: немецкая и вся остальная.

За двенадцать лет правления Гитлера под трескучие вопли о величии немецкой науки биографии ученых проверялись, и до трети цвета немецкой науки были отстранены от преподавания за каплю еврейской, французской, славянской или цыганской крови в их жилах. А треть оставшихся лишали кафедр и лабораторий за то, что они оказались не в силах постигнуть глубину расовой теории или всю бездну премудрости космической борьбы горячего и холодного. Даже ученые, когда-то поддержавшие нацистов, не были в силах вести курсы «нордической геометрии» или «арийской физики твердого тела», и от них старались избавляться.

Не говоря уже о том, что сами университеты закрывались, а в оставшихся число студентов сокращалось последовательно и закономерно. Скажем, в Лейпцигском университете в 1938 году осталось всего 1928 студентов против 7348 в 1932-м — главное ведь было вовсе не во вбивании в юношей глупостей и не в насыщении профессорским дреком их юных арийских мозгов.

Разумеется, нацикам очень хотелось найти подтверждение расовой теории. Они даже посылали в Гренландию археологические экспедиции — вдруг удастся раскопать парочку наци… я хотел сказать, нордических арийцев. Желательно таких, конечно, чтобы и на Гитлера были похожи, и в то же время — светлоглазые блондины…

Экспедиции были удачны — немецкие археологи установили, как и при каких обстоятельствах вымерли скандинавы, поселившиеся в Гренландии в XI-ХII веках. Климат изменился, «Зеленая страна» Гренландия сделалась Ледяной страной, и к XV веку европейцы вымерли от недостатка пищи и от болезней. В последних двух поколениях рост мужчин не превышал и 145 сантиметров.[78]

Но никаких признаков Арктиды и нордических арийцев экспедиции не обнаружили.

Нацики считали, что арии расселялись из Арктиды и в Европу, и в Америку. В Америке не было человекообразных обезьян, там не мог идти процесс возникновения человека… Но вдруг такую обезьяну нашли! Да еще какую!!!

В 1926 году в штате Вайоминг некий Гарольд Кук нашел зуб, который объявили зубом высокоразвитой человекообразной обезьяны. Предок человека?! Да!!! Назвали этого предка гесперопитеком — то есть «обезьяной зари». Почему так торжественно? А потому, что это предок арийцев. В 1929 году немецкий антрополог Франц Кох (на основании одного зуба!!!) составил новую схему развития человека. Высшей расой Кох считал «нордическую» расу, северных европейцев, а гесперопитек стал важной вехой на пути их становления.

…Беда в том, что чуть позже выяснилось — зубы это вовсе не человеческие. И не обезьяньи. Зубы эти принадлежали исполинской ископаемой свинье вида простенут.[79] Так у нордических арийцев появился предок, достойный их руководителей. С чем их можно только поздравить.

Назовем вещи своими именами — древним ариям сильно не повезло угодить в предки Национал-социалистической рабочей партии Германии.

После того как арийцы сделались «предками» кривоногого Геббельса и правнука раввина Гитлера, слово «ариец» стало почти что непристойным. Родство со здоровенной хавроньей из Америки сделало ситуацию окончательно неприличной и забавной.

После того как свастику стали изображать на танковой броне и на документах Третьего Рейха, этот древний символ могущества и процветания превратился, как говорили в годы моего детства, в «фашистский знак» и в символ совершенно неприличный. Мы становимся все более спокойными (и слава Богу), потому что для родившихся после войны — все это только история (еще раз слава Богу). Но воевавшим поколениям трудно было забыть свастику на аккуратно засученных рукавах солдат зондеркоманд и на крыльях бомбардировщиков.

Все это очень печально… Как всегда бывает печально, когда злоба дня сего мешает видеть и понимать исторические факты, а политика искажает объективное видение мира. Ведь от того, что Геббельс напяливал рогатый шлем германского вождя, а любой подонок из гестапо сидел под свастикой, ничего не изменяется.

Арийское расселение по миру создало основы современной цивилизации. Генеральная линия истории все равно проходит через индоевропейские народы — независимо от того, кто и как пытался использовать этот факт. И независимо от того, нравится ли это кому-то и правильно ли это утверждение с точки зрения политической корректности.

Нацики пытались примазаться к славе ариев? Но мало ли кто и к чему хочет примазаться?

Скажу больше — мы можем приписать арийцам даже гораздо больше заслуг, чем нацисты! Во-первых, потому, что во времена Геббельса многого еще не знали. Например, не было известно, что толчок развитию Китая в эпоху Шан-Инь тоже дало арийское расселение.

Нацисты об этом не знали, а если бы и узнали — от души презирали бы «низкую» расу китайцев. Но ведь и это — их проблемы.

А во-вторых, и в-главных, — многие вещи, созданные ариями, нацистам не нравились и они не хотели о них даже думать. Нацики боролись с верой в Бога, с гражданским обществом, с индивидуализмом и прочими «семитскими выдумками». Только вот ведь беда… Выдумки это вовсе не семитские. Это арийские выдумки.

Нацики считали, что арии вовсе ничего подобного не создавали? А это их проблемы, что они и по какому поводу считали. От того, что Блаватская выдумала духов с Атлантиды и смену рас, воды Атлантического океана не забурлили, из них не поднялась Атлантида.

Так и Геббельс с Гитлером могут нервничать сколько им угодно — а идеи это все равно арийские и ничего с этим поделать невозможно.

Нацикам эти идеи не нравились? И Бог с ними. Для нас их образ мыслей — не указ.

Совершает преступления кучка негодяев. Отвечать будет весь немецкий народ.

(Друг моего деда, профессор Бухгольц)

Мне как ученому очень грустно оттого, что Гобино и Вирт, эти интеллигентнейшие, образованнейшие люди поставили свои таланты на потребу «арийцам» из подворотни. Страшные вещи делает с людьми идеология!

Конечно же, еще сильнее я жалею, что полуграмотные дикари дорвались до научных теорий. И что исследования интеллектуалов они сделали еще отвратительнее и опаснее, чем атомную бомбу или танк.

Конечно, уже Гобино понес полнейший бред. И Вирт очень во многом не лучше. С точки зрения современной науки, они нарушали законы логики, отрицали очевидные вещи, навязывали читателям полную ерунду. Все так.

Но, во-первых, чем этот бред хуже другого: про эксплуатацию человека человеком и про то, что «вся история человечества была историей борьбы классов»?[80] Да ничем.

В бреде отцов-основателей расовой теории даже больше своих жемчужных зерен, чем у Карла Маркса.

А во-вторых, страшны ведь не глупости сами по себе. Страшны попытки с пионерской серьезностью воплотить эти глупости в жизнь.

И не надо мне рассказывать, что корень зла в «неправильном понимании» отцов-основателей или в неправильном применении их замечательных идей! Такие мысли высказывались не раз. Не удивительно.

Сейчас и по России, и по всему остальному миру ходит немало «страдальцев по социализму». Идеи их, при всем разнообразии, очень просты. По их мнению, весь ужас советской истории вовсе не в том, что в СССР пытались воплотить в жизнь утопию. Ничуть не бывало! Все дело в том, оказывается, что они — по одной версии, строили социализм «неправильно», отклоняясь от первоначального и совершенно разумного плана. Вот если бы злодей Сталин не сменил ангела Ленина, тогда социализм был бы «построен правильно» и человечество захлебнулось бы в потоках не вполне представимого счастья.

По другой версии, в СССР строили «неправильную» модель социализма. Вот если бы во главе процесса стоял бы Троцкий (Бухарин, Чаянов, Чернов, Мартов, Церетели, Свердлов, Алкснис… кто угодно) — тогда все было бы в порядке и опять же — человечество уже давно купалось бы в лучах невообразимой благодати и жило бы как в раю на земле.

Точно так же думают и страдальцы по «настоящему национал-социализму». Мол, нацисты применили расовую теорию «неправильно», и в этом их главная вина. Вот если бы они использовали правильно это сокровище, тут бы рай на земле оказался построен со скоростью необычайной! А у автора, конечно же, есть «правильное» понимание расовой теории.

Ну или: «Вот если бы во главе нацистов стоял не Гитлер, а… ну допустим, зарезанный им Рэм!»; «Вот если бы тень Гобино могла бы направлять нацистов, не позволяя им отступать от идей Первоучителя!»

В общем, типичные страдания по социализму — только не по интернациональному, а по национальному.

Есть идеи, которые вообще не могут быть воплощены в реальность и вовсе для этого не предназначены. Как их ни воплощай — все равно это будет попыткой реализовать очередную утопию… То есть заведомо известно: получиться ничего путнего не получится, а вот грязи и крови может пролиться изрядно — независимо от красоты и благородства самой первородной идеи.

И потому я вовсе не грущу о «неправильном» применении расовой теории. Я грущу о том, что она вообще когда-то была воплощена в жизнь, породив расовые законы и прочие непристойности.

Я как ученый плачу не оттого, что идеи теоретиков применили неправильно… Я плачу оттого, что их применили и это имело самые печальные последствия. Жалко убитых и замученных, жаль сметенных с лица земли городов и юность миллионов, проведенную в окопах.

А еще я как ученый очень жалею о том, что после нациков исследования на некоторые темы считаются просто-напросто неприличными. После опыта воплощения расовой теории на практике в сегодняшней науке психологически почти невозможны исследования в трех направлениях:

— изучение биологического неравенства людей, то есть изучение связи генетических, биологических, даже анатомических черт человека и его принадлежности к культуре;

— расовые исследования; то есть изучение разных рас, как разных подвидов, если не видов человека;

— исследование мирового вклада арийцев в современную цивилизацию.

Действительно, почему одни люди неизменно оказываются в верхах общества, другие и так же неизменно — в низах? Меняются правила игры, законы и типы тех, кто выиграл… А некоторые люди органически не способны добиться социального успеха. Вот на наших глазах в России в 1991 году сменился политический строй… Кому-то смена пошла во благо, кому-то во вред, но есть немалое число людей, которые как были в самом низу общественной пирамиды, так и остались там.

И есть некое число людей, которые столь же неизменно оказываются на самом верху, и ничего тут не поделаешь. Изучить бы связь биологии человека и способности добиваться успеха. Это интереснейшая тема, и в начале XX века ее развивали так называемые социал-дарвинисты.

Но после идей нациков по улучшению расы изучать, какие черты генетики приводят человека и в нищенскую лачужку, и в кресло директора корпорации, считается попросту неприличным.

Это очень неполиткорректно со стороны черепов и мозгов, но что поделаешь: у разных этнических групп и правда объем мозга и некоторые другие анатомические свойства различны.

Независимо от того, правильно это или неправильно, у австралийских аборигенов объем мозга меньше, чем у европейцев. Объем мозга австралийцев и некоторых индейских племен ближе к объему мозга ископаемых форм человека, в том числе питекантропов, чем к объему мозга современных европейцев.

Например, у некоторых племен-изолятов из-за низкого маленького лба лобные доли, столь необходимые для высших форм интеллектуальной работы и для социальной дисциплины, развиты слабее, чем у европейцев и у китайцев. Что с этим можно поделать?!

Поделать с фактами и правда нельзя ничего. Но сейчас, после нацистов, ученые реагируют на такого рода вопросы очень просто: эмоционально. Научная общественность попросту не замечает этих явлений. Она ничего о них не знает. И если попытаешься нарушить табу, реакция будет однозначной: вы что же, батенька, изволите быть нацистом?! Вы что, проповедуете то же самое, что Йозеф Геббельс и Рудольф Геринг?! Знаем мы, куда заводят такого рода исследования про форму черепа, объем мозга и размер лобных долей! Начнут с формы черепа, а кончат крематориями и расстрелами в противотанковых рвах!

В результате уважаемый коллега смотрит на вас прямо-таки с ужасом, как на воскресшего из гроба эсэсовца в черном мундире с рыцарскими крестами, дубовыми листьями, в парадном рогатом шлеме. И, конечно же, с пальцами, замершими на спусковом крючке автомата.

Вот не так давно новосибирский археолог Руслан Сергеевич Васильевский предположил, что в складывании маленького народа айну принимали участие не только люди современного расового типа, но и неандертальцы. Маленький народ айну в древности был широко распространен в бассейне Японского моря и на севере Японских островов. Очень мохнатые, с грубыми чертами лица, айну даже внешне производили впечатление пришельцев из другой исторической эпохи. Они проигрывали войну за войной предкам японцев и отступали все дальше на север. Число их убывало. Еще в ХIХ и начале XX века айну много было на острове Хоккайдо — несколько десятков тысяч. Сегодня их считанные сотни.

Р. С. Васильевский вовсе не собирался унижать это маленькое племя, пропагандировать его неполноценность и, уж конечно, не делал никаких далеко идущих выводов из своих исследований. Он только нашел интересные свидетельства того, что неандертальцы могли участвовать в сложении этого народа. И предположил, что этим объясняются анатомические особенности айну. И только.

Но надо было видеть лицо нашего немецкого коллеги, когда я рассказал ему про исследования Васильевского! Ужас плеснул на лице немца! Натуральный ужас. Что же за кошмарные дела творятся у них там в России! Скоро у власти, наверное, окажется Жириновский (его почему-то боятся сильнее других) и русские тут же начнут маршировать колоннами на завоевание Индийского океана, а евреев и цыган начнут сгонять в лагеря уничтожения…

Можно привести много других случаев, не менее ярких. Взять хотя бы загадочное население Америки, таинственных «мохнатых индейцев». Говорят о них много — индейцы севера Южной Америки хорошо знают, что живут в глубине лесов такие вот мохнатые люди. Лбы у них убегают, тела покрыты волосами. Они ходят почти без одежды, и нравы у них очень свирепые. Эти дикие люди имеют мрачную репутацию людоедов. Европейцы иногда тоже встречаются с ними. Видел таких индейцев полковник Фосетт во время своих путешествий по Бразилии и даже описал их поселок.[81]

Георг Даль тоже встретил как-то в приморском поселке индейцев странного человека с очень грубым лицом, покрытым волосами, с жесткими волосами на голове, похожими больше на шерсть животного. Он имел покатый, убегающий назад лоб, и в его блестящих круглых глазах застыло какое-то странное выражение. Вел он себя тоже необычно. Не общался с остальными покупателями в лавке, сидел на корточках в стороне, смотрел в пространство.

Индейцы очень не советовали Далю интересоваться этим человеком и особенно попадать в области, где живут такие люди.[82]

Эти истории про «мохнатых индейцев» особенно интересны после исследований непонятных изображений на камнях в Центральной Америке. Находят их довольно давно. Изображены на них какие-то странные люди с большими головами и неуклюжими телами. Эти люди сидят верхом на слонах с длинными головами, на лошадях и безгорбых верблюдах. Таких изображений на камнях известно до пятидесяти тысяч.

Первая мысль, разумеется, — «подделка»! Писали даже о том, что для гравировки на камнях применялась бормашина. Поражает, конечно, масштаб работы неизвестного маньяка… Да и найдены некоторые камни при раскопках, в не потревоженных человеком слоях земли. В обстоятельствах, вроде исключающих возможность подбросить камень в слой…

Что еще вызывает восхищение — подделывали находки люди, прекрасно знающие палеонтологию Америки. Потому что странные неуклюжие люди сидят на спинах не только лошадей, но и мастодонтов, которые то ли вымерли, то ли были истреблены человеком примерно двадцать тысяч лет назад. И крупных верблюдов вымершего (или истребленного) вида — размером с лошадь, но внешне подобных современным ламам и гуанако.

В общем, очень непонятные находки. Подумывали даже о том, что очень уж эти неуклюжие люди похожи на неандертальцев. Может, самые ранние поселенцы Америки тридцать и сорок тысяч лет тому назад были неандертальцы? И они создали здесь свою цивилизацию? Странные «мохнатые индейцы» заставляют думать именно так…

Но, как вы думаете, можно ли заняться изучением этой проблемы? Конечно же нет!!! Не может быть никаких волосатых индейцев. Отличия индейцев от других людей придумали гнусные расисты.

Установка на то, что все люди в принципе одинаковы, мешает порой даже самым что ни на есть частным людям, в самой что ни на есть частной жизни.

Скажем, в Бразилии пришлось предупреждать людей: если женятся местные индейцы и негры — дети редко бывают хорошими. Очень много внутриутробных патологий, люди внешне некрасивые, очень много разных заболеваний, в том числе и психических.

Если люди все же женятся — их дело, но власти официально их предупреждают.

Или вот — в США очень много врачей и медсестер из Филиппин. В этой стране традиционно велико уважение к медсестрам, эта специальность считается очень престижной для женщины. Ведь чтобы быть медсестрой, нужно особое устройство мозгов, нужно быть очень достойным, очень добрым человеком. Американцы считают, что медсестры становятся прекрасными женами и мамами.

Американцы стали жениться на прелестных хрупких филиппинках. Все чудесно… Но только оказалось — размеры половых органов у филиппинца раза в три меньше, чем у европеоида. Люди женились по любви, хотели только самого лучшего… Филиппинки тоже выходили замуж по любви к большим, умным, замечательным американцам. А те — совершенно не желая этого — жестоко калечили жен.

Вредная штука — идеология. Идеология расизма вредна. Но и идеология всеобщего «равенства» ничем не лучше, потому что тоже построена на произвольных выдумках. О последствиях браков на филиппинках писала американская пресса. Но в ученом мире, в журналистике, в газетах, журналах и книгах обсуждать эту проблему нехорошо. Политически некорректно. Некоторые бравые политики отрицали даже очевидные факты — не хотели признавать, что люди устроены по-разному. Ведь это — расизм!!!

Что тут поделать? Люди разных рас отличаются друг от друга… Даже вот и анатомически. Объясняют это двумя разными способами. С точки зрения одних ученых, люди происходят от разных предков. Человечество состоит из разных биологических видов.

С точки зрения других, предки у нас одни — но мы так далеко ушли от этих исходных предков, что стали чуть ли не разными видами.

Как ни удивительно, но иногда у людей отдельных народов тоже появляются анатомические различия. Именно — народов, то есть у общностей языка и культуры. Самое забавное в этой истории, что у немцев и правда есть некоторые анатомические черты, отличающие их от других людей. Например «немецкая косточка». Есть такая странная косточка, торчащая аккурат над верхним позвонком. Вообще-то никакой такой «немецкой косточки» быть не может, — ведь немцы, как и все остальные народы, очень смешанного происхождения. По всем данным науки, никак не может соотноситься язык, культура, и анатомия. Но вот беда! Как будто назло всем данным современной, невероятно развитой науки, немецкая косточка существует. Причем у многих «волыадейчей», переселенцев времен Екатерины, этой косточки нет. А вот у прибалтийских немцев, «остзеедейчей» эта косточка, как правило, есть.

В гитлеровские времена для «специалистов по расовой теории» эта косточка была самым верным признаком принадлежности к числу арийцев. А то и рост у кого-то под два метра, и голубоглазый блондин, а такой важной косточки у него нет! Или наоборот…

Родись автор сих строк в другом поколении, вполне могла бы состояться примерно такая сцена… Шеренга советских солдат, при первом удобном случае сдавшихся в плен, и идет вдоль шеренги специалист по расовой теории: определяет, кто тут неариец, кого можно никуда и не вести, пристрелить сразу. Напротив вашего покорного слуги важный специалист останавливается… Действительно — маленький смуглый брюнет со склонностью к полноте и с живыми чертами лица.

— Jude! — заявляет специалист, уверенно тыкая пальцем.

— Aber nein! Du bist selbst Jude! — возглашает автор жизнерадостно. — Вот и нет! Сам ты Jude, специалист хренов! Подходи, дядя, и пощупай.

И хочешь не хочешь, приходится признать меня арийцем — уже независимо от формы половых органов, ушных раковин и прочих второстепенных расовых признаков.[83]

Да, мне безмерно жаль, что нормальное развитие науки было прервано потугами применить к жизни расовую теорию. И жаль, что расистские бредни искусственно привязали к нашим славным предкам, ариям.

Так же, как стало неприличным сравнивать анатомию разных рас и народов, стало неприличным выяснять — что же такого ценного принесли арии со своей неведомой родины в Индию, Европу и Китай?! В чем достижения индоевропейцев (если угодно, арийцев)? Что в них такого особенного?

Попробуйте заговорить об ариях в профессиональном сообществе — и уважаемые коллеги мгновенно напрягутся, подтянутся… Сомнительная тема, нехорошая. Лучше этой темой вообще не заниматься, спокойнее. А если уж занялся, то никаких выводов делать не надо. Неприлично.

Не надо говорить неприличной расистской крамолы, будто арийские племена дали толчок и индусской, и китайской цивилизациям, что они внесли важный вклад в цивилизацию Древнего Переднего Востока, а потом еще и объединили Древний Восток в своей Персидской империи.

Эти слишком сложные, слишком неопределенные вопросы следует обходить стороной, туманными намеками, недоговорками. А то и правда — вдруг кто-то и что-то подумает?! Этого нельзя допустить!!!

В результате страдает и наука, и наши представления о своих предках. А получается — и о самих себе.

Перед деяниями людей отступают и шепот звезд, и морские ветры.

(Поговорка египтян времен строительства пирамид)

Великий Ледник отступил примерно тринадцать тысяч лет тому назад. Давно, еще с XIХ века принято по-разному считать даты до этого события и после. ДО отступления ледника — доисторическое время. Любые даты тут считают «от нашего времени». Скажем — «стоянка имеет дату порядка пятнадцати тысяч лет тому назад».

Любые события ПОСЛЕ отступления Великого Ледника считают от года Рождества Христова. Атеисты стыдливо называют эту дату «нашей эрой». Рим основан в 751 году до нашей эры. Западная Римская империя пала в 476 году нашей эры. Почему именно эта «эра» сделалась вдруг «нашей», а другая, более ранняя, — «не нашей», объяснить совершенно невозможно. А главное — отправной точкой отсчета все равно остается то же самое событие — рождение Иисуса Христа, которого мы, христиане, считаем Сыном Господа Бога нашего, а мусульмане — пророком Исой.

Считается, что, когда отступал Великий Ледник, на Земле еще не жили земледельцы и скотоводы. Есть и другие мнения, но изучать их в этой книге нет никакой необходимости. Скажем, шестнадцать тысяч лет назад, или четырнадцать тысяч лет до P. X, в Египте были поселения примитивнейших земледельцев. Эти люди научились регулярно собирать дикорастущий хлеб. Они умели сохранить часть урожая и на другой год высевать, когда воды Нила отступали.

Но таких людей было мало, они еще почти не отличались от охотников и рыболовов. Только в ХIХ–VIII тысячелетиях до P.X. появилось МНОГО таких коллективов — и все в Египте и на Переднем Востоке. В VII–VI тысячелетиях до P.X. отдельные поселки сливаются в области, населенными земледельцами. Земледельцы хлынули в Европу — в ее южные, теплые окраины.

А за пределами Переднего Востока по-прежнему — сплошное море охотников и рыболовов. Даже в III тысячелетии до P.X. ими населена вся Сибирь, вся Средняя и Центральная Азия, почти весь Китай — там земледелие встречается только отдельными очагами, как на Переднем Востоке в VII тысячелетии до P.X.

В Индии и в начале II тысячелетия до P.X. только на северо-западе цветет цивилизация Мохенджо-Даро. Большая же часть субконтинента Индия заселена по-прежнему охотниками.

И тут появляются арии. Происходит взрыв! Они затопляют Центральную и Среднюю Азию, Южную Сибирь — и с их появлением в эти области мира приходит цивилизация. Они проникают в Северную Европу — и происходит то же самое. Арии в Китае — и в излучине Хуанхэ вспыхивает очаг Ханьской цивилизации. Он постепенно распространяется на весь громадный Китай.

Арии в Индии — и тут же возникает очаг цивилизации в Северной Индии. Он расширялся, занимая весь субконтинент, плещет в Юго-Восточную Азию.

То, что мы называем цивилизацией, родилось во II тысячелетии до P.X. Это произошло в огромной полосе между двадцатой и сороковой параллелями. Не южнее Персидского залива и порогов Нила. Не севернее Причерноморья. Во II тысячелетии до P.X. широкий пояс цивилизации протянулся от Великого океана до Средиземного моря.

К северу от этой зоны цивилизации не было: до появления железа люди не имели достаточно эффективных орудий, чтобы раскорчевывать северные леса и поднимать бедные северные почвы.

В этом поясе цивилизаций происходили все основные события мировой истории, шла основная духовная жизнь человечества.

Можно, конечно, делать вид, что арии не имеют к нему никакого отношения, но факты — упрямая вещь. Начало индусской цивилизации положено арийским вторжением в эту страну, а вовсе не вторжением дравидов в Европу. Начало китайской цивилизации тоже проистекает вовсе не из миграций древних китайцев в причерноморские степи.

А там, где никакой цивилизации до этого не было, она возникает после прихода ариев. Индоевропейцы расселяются в Южной Сибири и в Казахстане — и там появляются земледелие и скотоводство.

Арии сыграли исключительную роль в создании этого пояса цивилизации между Средиземным морем и Тихим океаном.

Можно и даже нужно задавать вопрос: в расе ли тут дело или в более высокой культуре? Хотя, конечно, сразу же следует другой вопрос: а почему более высокой культурой овладели одни народы и не овладели другие?

Почему современная мировая цивилизация основывается на наследии созданной индоевропейцами… (гм… гм… арийцами) Римской империи и вовсе не основывается на наследии Персидской империи (созданной, впрочем, тоже арийцами). И не на наследии современников Рима и Персии, китайской империи Хань?

Ответ получится неполиткорректный, зато правильный: это происходит потому, что арии умели учиться быстрее и лучше, чем остальные племена и народы. Ведь за счет чего происходит любое развитие?

Или за счет того, что люди усовершенствовали, изменили, переделали что-то уже существующее;

Или за счет того, что они придумали нечто вообще новое, до сих пор не бывалое.

Или они заимствовали нечто новое у людей другого народа.

А еще лучше, если можно и заимствовать, и творить, и улучшать.

Скажем, увидели гончарный круг. Посмотрели… Подумали… Сделали колесо из цельного ствола дерева — то есть нечто невиданное и неслыханное. Попробовали применить… Получилось! И тут же стали улучшать, создавая колесо с ободом и спицами.

Но что нужно, чтобы проделать такую работу? Для начала — нужно иметь разрешение на заимствование. Не только внешнее, формальное разрешение от жрецов и старейшин — хотя и без него не обойдешься. Для начала нужно внутреннее, психологическое разрешение взять нечто у чужаков и применить это в своей культуре.

Ведь ребенка с младенчества, с горшка, с малолетства учат — заимствовать ничего нельзя! Люди — это только мы, знакомые тебе с детства люди нашего языка. Остальные — это то ли двуногие звери, то ли антропоидные чудовища, вроде нечистой силы. Все, что они придумали, придумают и могут придумать, не имеет никакого значения! Для человека нашего народа стыдно и помыслить о том, чтобы обращать внимание на то, что делают эти нелепые, не умеющие говорить уроды.

Если так воспитать юношу, он и сам не заметит, «в упор не увидит» того, что сделали иноплеменники. Ему и в голову не придет перенять то, что они придумали и создали. Сам интерес к достижениям других он будет считать чем-то недостойным и стыдным.

Ну, и формальное разрешение… Если кто-то взял у инородцев или сам сделал похожий инструмент… скажем, гончарный круг. А старейшины говорят — нельзя! Предки повелели лепить глиняные сосуды руками! Никаких гончарных кругов! Не, смей выдумывать, не смей сочинять. Делай, как поступали мудрые, всегда во всем правые предки.

Или жрец заявил, что боги и духи не желают видеть никаких перемен. Если применить гончарный круг, — от этого они разгневаются, перестанут помогать своим детям. Мать-земля престанет рожать, отец-дождь не прольется на землю, братья людей — колосья зерновых не поднимутся, наши родственники звери перестанут попадать в ловушки и кормить нас своим мясом! Выбрось немедленно этот дурацкий гончарный круг, пока не навлек на свое племя неисчислимые бедствия!

Стоит сказать так — и заимствование не состоится.

И так же точно может не состояться усовершенствование. И открытие.

Кто будет изобретать и придумывать, если это не престижно, не выгодно, если это никому не интересно? Если считается, что стыдно, глупо и нелепо изменять форму орудий труда, устройство жилищ или способы обработки земли? Если за внесение любых изменений в культуру отступника сурово накажут?

А ведь многие культуры хорошо знают системы запретов на изменения. Это и называется табуизация культуры. От слова табу — запрет. Запрещено изменять. Запрещено вносить изменения. В Китае уже в начале XX века убили крестьянина, который вносил в землю химические удобрения. Нельзя! Это оскорбление матери-земли и мудрых предков, которые не знали никаких таких удобрений. Человек заплатил жизнью за свое желание научиться чему-то новому.

Мы так привыкли к изменениям и улучшениям, что уже с трудом представляем себе жизнь без них. А она ведь была, такая жизнь. Мне могут возразить, что любое традиционное общество очень не любит перемен — на то оно и традиционное. Верно! Но тут вопрос в степени готовности к переменам.

Известны культуры, которые вообще отказываются изменяться. Совсем. Некоторые племена индейцев в Южной Америке в начале-середине XX века испытали грандиозный культурный шок: все, что они умели, оказалось беднее и хуже науки европейцев. К чему годами учиться стрелять из лука и бесшумно ходить по лесу, если есть ружье? Зачем изучать течения и водовороты, учиться грести веслами, если есть лодочный мотор? Зачем делать глиняную посуду, если есть алюминиевая кастрюля и чугунный котелок?

Собственная культура представала такой убогой и бедной, что теряла всякое значение. Учиться? Становиться не хуже европейцев? А вот этого индейцы не хотели и шли на коллективное самоубийство. Сначала убивали детей — чтоб уж точно никого больше не осталось. Потом уничтожали запасы еды и лекарств. Потом садились на площади своего поселка, тесно прижавшись друг к другу. Пока были силы — пели песни, рассказывали мифы своего племени. И умирали.

Это крайность, но надо понимать — и такая крайность существует.

А среди тех, кто хотел жить, выигрывал тот, кто был готов больше учиться и изменяться.

Всегда и во все времена выигрывали общества более пластичные. Те, которые при сохранении традиций, при нелюбви к изменениям все-таки допускали больше перемен, чем другие.

Они были устойчивее, легче переживали кризисы и катастрофы. Перенимая чужую премудрость, они становились богаче и сильнее соседей. Их члены жили дольше и имели больше детей. Эти культуры вытесняли других, менее интеллектуальных людей, ассимилировали их, подчиняли себе.

На протяжении всей истории человечества выигрывали те культуры, которые позволяли себе изменяться.

И еще одно… Выигрывали культуры, члены которых имели больше разрешений на заимствования, изобретения, улучшения. В которых больше поддерживали тех, кто придумывает, заимствует и улучшает.

Если вводить инновации могут только жрецы и вожди, узок круг творцов новых форм культуры, она будет развиваться медленно. Если изменять и улучшать могут многие, то и развитие пойдет быстрее. Такая культура станет обгонять соседей.

Если в культуре ценится образование, ум, интеллект, она получит сильнейший толчок. Ведь в ней многие станут развивать себя… И тем самым — развивать свою культуру.

Культуры, в которых было больше квалификации, ума, интеллекта, больше уважавшие ум и умников, образование и образованных, выигрывали.

Вот мой предельно неполиткорректный ответ на вопрос: арии были пластичнее остальных. Они с большей охотой заимствовали, улучшали и изобретали.

Культура ариев была более рациональной. Арии чаще своих соседей осмысливали мир в словесных, логических схемах, которые легко передавать другим людям… в том числе собственным детям.

Все известные из истории арийские народы — невероятные рационалисты. Они постоянно вызывали у своих соседей возмущение — как они смеют соваться со своим умом туда, где уместны только чувства! Такую репутацию имели даже индусские арии у дравидов… И славяне у финно-угров. Армяне и хетты у семитов. Германцы у всех соседей. Римляне и греки на всем Переднем Востоке.

Арии выступили в истории как невероятные классификаторы. Вечно они пытались все на свете разделить, осмыслить, разложить по полочкам, отделить друг от друга… Все на свете, включая и людей. Везде на земле у всех народов были сословия. Деление на Верхний, Средний и Нижний миры было у многих народов, практиковавших шаманизм, — вплоть до индейцев Южной Америки. Но именно арии придумали не просто разделить самих себя на три варны, но еще связать это разделение с устройством мира, с законами жизни Вселенной. Как Вселенная у ариев делится на три уровня, так и общество делится на три четко очерченные группы. Везде. И в Греции, и в Персии, и в Индии, и в Италии. Очень древнее установление.

Но в Индии арии пошли по пути дальнейшей классификации: накопления все большего числа отделенных друг от друга групп — каст. Возможно, индусы в историческое время знали намного более жесткий кастовый строй, чем их предки.

Во всех остальных областях мира было иначе: границы сословий у индоевропейцев были проницаемы. Индивидуализм, внимание к личности человека приводило их к тому, что они все чаще позволяли все большему числу людей вносить инновации в культуру: заимствовать, изменять, совершенствовать, комбинировать.

На примере многих стран и народов видно, как для людей индоевропейского корня все меньшее значение имел формальный ранг человека и все большее — его личность. В мифологии арийцев есть герои, которые за свои личные качества удостоены жить вместе с богами… И ставшие богами за совершённые подвиги. Как совершенно реальный купец Кадм, привезший письменность из Финикии.

Не стоит идеализировать! Все народы индоевропейского корня оставались народами родоплеменного общества или стояли на самом низком уровне развития цивилизации. Нравы оставались крайне грубыми и дикими. На нашего современника поведение и даже внешний облик любого ария, поведение их племени или рода произвели бы самое скверное впечатление.

Но я же и не утверждаю, что арии — это такие ангелы. Но при всех своих недостатках они придавали большее значение личности человека, давали ему больше разрешений быть самостоятельным, чем их соседи. И потому получали над этими соседями преимущества.

Арии несли культуру в те области мира, в которых до них не было никакой цивилизации. В этом отношении Индия и Южная Сибирь совершенно одинаковы. Как бы ни различались их климат, животный мир и растительность, — все это области, где до ариев никакой цивилизации не было.

Легко сказать, что принести цивилизацию в эти области могла любая другая культура. Действительно так! Если бы Древнюю Индию завоевали вавилоняне или египтяне, результат был бы принципиально тот же — Индия стала бы цивилизованной. Если бы племена арамеев расселились не только по Сирии, но дошли бы до излучины Хуанхэ, именно арамеи заложили бы основу китайской цивилизации. Если бы ассирийцы расселились по причерноморским степям, Уралу, Южной Сибири и Казахстану, эти области сделались бы частью цивилизованного мира. Если бы эламиты или шумеры проделали бы такой же путь, как Сверленые Топоры — из Центральной Европы на Волгу, а оттуда — в Китай, они были бы носителями высокой культуры в дикие, малонаселенные районы земного шара.

Но эти древние цивилизованные народы не предпринимали таких грандиозных переселений. Они вовсе не были лишены любознательности. И древних людей, не меньше чем нас, их потомков, любознательность гнала за горизонт. Снаряжались дальние экспедиции, ватаги молодых людей шли через незнаемые земли, бороздили неведомые моря, карабкались на горные пики, сплавлялись по рекам, углублялись в беспредельность степей.

Они совершали невероятные, порой божественно-отважные путешествия. В годы правления фараона Джедефры, еще в эпоху строительства пирамид, в XXVI веке до P.X., экспедиция египтян проплыла на кораблях до побережья Восточной Африки. Египтяне дошли до реки Замбези и описали водопад, известный нам как водопад Виктории. Они углубились в степи Южной Африки и достигли степей Высокого Вельда — в трех тысячах километрах от своей родины, на другой оконечности Африки.

Много позже, в VI веке до P.X., финикийские мореходы отправились в плавание вокруг Африки — в годы правления фараона Нехо. Они вышли из Красного моря и через три года приплыли к Гибралтарскому проливу. Они привезли множество невероятных историй, в которые не в силах были поверить современники. Одной из самых нелепых была история про то, что по мере путешествия на юг солнце стояло все выше, пока не оказалось прямо над головами мореплавателей. Потом солнце начало всходить по небосклону все ниже и ниже, а в какой-то момент все повторилось: солнце вставало все выше, вплоть до того, что оно оказалось прямо над головами мореплавателей, и потом начало подниматься все меньше и меньше…

Сами финикийцы честно фиксировали все происходящее, но объяснить это оказались совершенно не в состоянии: они ведь не знали, что такое экватор! Тем более они не знали, что пересекли экватор дважды: когда плыли вдоль восточного побережья Африки на юг и когда «поднимались» вдоль ее западного побережья на север.

Но именно эти детали, такие вроде бы невероятные, как раз и доказывают — финикийцы и правда побывали в Южном полушарии! Для современников этого плавания, примерно в 610 году до P.X., эти детали могли казаться враньем или в лучшем случае нагромождением нелепостей. Но мы-то как раз на основании этих деталей можем уверенно утверждать — финикийцы вокруг Африки оплыли.

Но это — примеры не расселения народов, а научных экспедиций. Передний Восток — признанная колыбель цивилизации. Но все цивилизованные народы этой колыбели были замкнуты в ограниченном географическом пространстве. Они не совершали далеких переселений.

Им это не было нужно? Но ведь и ариям вовсе не были нужны переселения такого масштаба. Ариев гнала засуха, недород, наводнение, нашествия врагов? Но тогда надо признать всех ариев каким-то патологически невезучим племенем. Ведь расселения происходили постоянно. Расселялся не только один какой-то народ-первопредок, но и все другие, произошедшие от него индоевропейские народы. Одна культура сменяла собой другую, и за каждой культурой стоял народ, сменявший другой народ.

Допустим, какой-то природный катаклизм погнал по свету первоначальный народ, который мы условно называем ариями: предков и иранцев, и индусских ариев, и древнеевропейцев, и греков, и армян, и хеттов. Но куда бы ни приходили потомки этого народа, и непосредственные, и отдаленные, — тут же начиналось то же самое: опять потоп, падение метеоритного дождя, извержение вулканов, землетрясения, засухи и прочие ужасы. И арии снова панически бежали куда глаза глядят…

Бежали, между прочим, из мест, где и много веков после них кормилось многочисленное население. В Средней Азии и в эпоху скифов, в VII–I веках до P.X., жили многочисленные люди и вовсе не умирали с голоду. Но индо-иранцы не остались в Средней Азии. Они проскочили ее как ошпаренные и мгновенно, по меркам бронзового века, стали расселяться по Иранскому нагорью и по Северной Индии. Что гнало их? Засухи и огненные смерчи?

А что гнало Сверленые Боевые Топоры из Прибалтики в Восточную Европу? А их потомков — аж до Китая? Тоже наводнения и смерчи, метеоритные дожди и нашествия гусениц-людоедов?

Есть в этом некая загадка, «фактор X».

Мы же пока констатируем факт — арии почему-то были активнее других народов. Почему? Нам важно знать это, и не только для того, чтобы лучше понимать свою историю. Поняв источник невероятной арийской активности, мы можем использовать его и для себя… Для того чтобы стать не хуже предков.

И еще одно… Один неглупый историк сказал как-то автору этой книги: мол, арамеи и вавилоняне не расселялись в Сибири и в Казахстане потому, что для них там было слишком холодно. Пусть так… Но почему одним народам «слишком холодно» или «слишком жарко» на чужбине — а кто-то другой легко приспосабливается?

Все верно — народы Древнего Переднего Востока жили в своей комфортной среде и вовсе не рвались ее менять ни на что. А вот ариям «почему-то» было не холодно в Сибири и не жарко в Индии. Их не пугали ни степные суховеи в Казахстане, ни трескучие морозы на Верхней Волге, ни муссонные ливни на Хуанхэ, ни безводье пустынь Средней Азии. Они неизменно расселялись на громадных территориях и неизменно приспосабливались к новым климатам, растениям, рекам, дождям и морозам. Они были невероятно пластичны, эти арии. Одни оставались в Сибири, другие уходили на юг… И всего лишь пятиюродные, семиюродные родственники начинали жить одни в тропиках, другие чуть ли не в Арктике.

Арийские культуры были пластичнее других. У них был больше потенциал приспособляемости к внешним условиям.

Благодаря ариям достижения цивилизации попадали в районы Земли, где о них и не слыхивали. Коров приручили на Древнем Переднем Востоке около пяти тысячелетия до P.X. Овец и коз — скорее всего в горных районах того же Переднего Востока, в VIII–VII тысячелетиях до P.X. Лошадь — скорее всего на Балканском полуострове, в V тысячелетии до P.X. Ариями тогда и не пахло.

Но благодаря ариям эти домашние животные распространились по всему поясу цивилизации — в том числе в районы, где никогда не жили дикие предки домашнего скота и где их никак не могли бы одомашнить.

То же самое — и с породами культурных растений. Пшеница, ячмень, горох, овес распространились в Среднюю Азию, Казахстан, Сибирь, Центральную Азию, Китай и Индию — туда, где не растут дикие предки этих злаков.

Не арии приручали первых коров и овец… Не арии разводили первые делянки пшеницы и овса. Но именно арии познакомили с этими достижениями культуры другие народы.

Не арии изобрели колесо. В III тысячелетии до P.X. колеса довольно широко распространены на Переднем Востоке. Это еще очень простые колеса, из цельного древесного распила, массивные и страшно тяжелые. Но в тех местах, куда несли свет цивилизации арии, и таких колес не было.

Первый гончарный круг закружился в Шумере, в IV тысячелетии до P.X. В III тысячелетии он уже широко распространен по всему Переднему Востоку. Но по всему миру он становится известен вместе с арийским расселением. В Южной Европе — с XVI–XIV веков до P.X., в Китае — с XIV века до P.X., примерно с того же времени — в Средней Азии и в Южной Сибири.

Не арии первыми научились плавить металл, сплавлять медь с другими цветными металлами, получать бронзу. На Переднем Востоке обрабатывали самородную медь еще в VI–V тысячелетиях до P.X. Только на Переднем Востоке существовал халколит — медно-каменный век, когда одновременно использовали каменные и медные орудия. В других областях земли не было халколита, потому что не шло самостоятельное становление бронзоволитейного производства. С III тысячелетия до P.X. начался бронзовый век — и арии понесли секреты плавления бронзы по всему поясу цивилизации.

Опять же — легко обвинить автора… ну, скажем, в расизме. А то, что я вовсе не считаю ариев какой-то отдельной расой, это мелочи. Главное — громко обвинить, а там пусть я сам отмываюсь, как хочу. Можно обвинить и в преступлениях помельче — скажем, в преувеличении роли древних ариев в истории. Куда сложнее отрицать главное — то, что арии несли с собой бронзовый век в Сибирь, Монголию, Китай, Индию и Среднюю Азию. Ну что тут поделаешь?! Несли. Точно также, как именно они несли на большую часть Евразии культурные растения и домашних животных, колесо и гончарный круг.

Для того чтобы нести культурные достижения за пределы Переднего Востока, их было нужно еще освоить самим. Пластичные, умеющие быстро учиться, арии очень быстро переняли культурные достижения Древнего Переднего Востока. Невероятно активные, они разнесли эти достижения по всему поясу цивилизации. Они всех завоевывали, и всем их соседям просто приходилось перенимать некий уровень достижений. Деваться было решительно некуда.

Так арии оказались народами-посредниками. Теми, кто принес достижения цивилизации из самых культурных и развитых регионов Евразии во все остальные. В результате развитие цивилизации в Евразии пошло намного равномернее.

Впрочем, кое-что они и сами придумали.

Арии — великолепные ученики, они прекрасно умели заимствовать у соседей их достижения. Но они не только заимствовали, они изобретали, совершенствовали и дополняли.

Явно не арии были первыми земледельцами. Но есть основания полагать, что культуру виноделия создали именно они. Не случайно же по Библии спившийся Ной валялся именно на склонах горы Арарат. Масштабы виноделия, зафиксированные у хеттов, урартов, персов, ни в какое сравнение не идут с масштабами виноделия в Ассирии, Сирии, Вавилонии, Египте. Урартские купцы ввозили в Вавилонию вино еще в V–IV веках до P.X.

И у греков вино было совершенно обычным напитком, причем до завоевания эллинами Греции о нем там и слыхом не слыхали.

Но арии изобрели нечто и более существенное. В начале II тысячелетия до P.X. в Малой Азии и на Армянском нагорье появляется новый тип колеса… Это уже не распил дерева. Колесо стоит из обода, и отделенной от него втулки. Во втулку вставляется слега, соединяющая два колеса. Втулку с ободом соединяют спицы. Такое колесо легкое, намного легче сделанного из цельного распила ствола.

Сделать отверстия для втулок можно только с помощью узкого зубила или полукруглого долота. Такие инструменты известны только от Словакии до Гиссара в Иране. В зоне обитания ариев.

Долгое время считали, что колесо с ободом изобрели шумеры… Но вот раскопки 1956 года в Лчашене, на берегу озера Севан. В этом году запустили Разданскую ГЭС, и уровень воды в озере понизился. Обнажилось множество погребений, которые датируются примерно 2150 годом до P.X. Могильные ямы были выложены камнем, покойников клали на колесницы и телеги. Выглядят эти телеги и колесницы очень современно.

Телеги — по существу дела фургоны с крышами из согнутых деревянных полос — как у американцев времен освоения Дикого Запада. У фургонов и телег колеса сплошные — но у колесниц-то колеса с ободом в виде единого обруча, с одним местом соединения. И с огромным числом спиц.

Двадцать пять повозок бронзового века реставрировал армянский архитектор Г. К. Кочоян. Они выставлены в Историческом музее Армении в Ереване, видеть их может всякий.

Громадное колесо-распил мог тащить только могучий бык. И тащил он не телегу, а двухколесную арбу. В сравнении с такой арбой и самая примитивная телега — это просто чудо техники. Бык неторопливо идет, тащит за собой страхолюдную арбу… Чтобы не спеша пройти десять или двадцать километров за день, провезти нехитрые пожитки семейства бронзового века, арбы достаточно. Самые старые и самые малые могут ехать в арбе — у быка хватит сил тащить и их.

Но конечно же, запряженная быками арба — никак не боевая машина.

А вот легкое колесо позволило сделать совсем другую повозку — легкую, подвижную, быструю. Родилась колесница, в которую запрягают уже не быков, а стремительных лошадей. Не особенно комфортные повозки без рессор, амортизаторов, шин на колесах. Трясло в колеснице неимоверно. Но мчалась она быстро, эта двухколесная колесница. А в колеснице стоял лучник, пускал стрелы в противника.

Долгое время считалось, что первыми колесницы применили шумеры… Но строго говоря, их двухколесные повозки — никакие не колесницы, а арбы. В тяжелую арбу шумеры впрягали быков, в облегченную — ослов. Лошадей шумеры называли «горный осел» — ведь домашних в их страну привозили из горных районов Малой Азии и Армении.

Первые колесницы, тачанки бронзового века, поскакали в XXI–XVIII веках до P.X. Их быстро усовершенствовали: стали делать их с четырьмя колесами. Такую колесницу… уже телегу, получается, тянули четыре лошади, а на платформе стояли два-три лучника.

Колеса колесниц стали снабжать ножами-косами. Колесница мчится — косы бешено вращаются. Начали ставить копья-лезвия, торчащие перед грудью коней.

Изобретение колесниц сделало бой стремительнее, активнее. Арии вообще первыми ввели в боевую тактику применение животных — и быков, и лошадей. Конницы еще нет. На лошадях верхом не ездят, верховая лошадь появится только в I тысячелетии до P.X. Тот, кто научился применять колесницы, резко вырывается вперед.

Ну, и еще важный момент: лошадь и колесо с ободом позволили связать огромные пространства. Подготовили объединение обширных территорий в едином государстве.

До середины I тысячелетия до P.X. по земле шел бронзовый век. Везде, где начинали изготавливать орудия из бронзы, земледелие шагало на север — появлялось больше возможностей выкорчевывать кустарники, рубить лес в пойме рек. Известны широкие бронзовые секиры — не боевое оружие, а для выкашивания кустарника. Но бронза — сравнительно мягкий металл. Большие деревья, диаметром больше двадцати-тридцати сантиметров, бронзовыми топорами не рубили. И еще одно: до появления железных орудий металлом саму землю не возделывали.

Весь бронзовый век человек осваивал только поймы рек. Места, где легче подготовить новое поле. А для обработки мягкой, влажной земли не нужно слишком больших усилий.

Огромные площади земли на плато, окружавших речные долины, не расчищались и не возделывались.

Но вот около 1400 года до P.X. в Малой Азии хетты выплавили первое в мире железо. Его стали доставлять в разные страны Переднего Востока. В 1275 году до P.X. хеттский царь Хаттусили III дарил железные кинжалы царям Ассирии. А уже к началу I тысячелетия до P.X. лес начали валить железными топорами. Стало можно освоить от леса междуречья. Землю на высоких плато вода реки не увлажняет, не приносит на них ил, не удобряет. Эта земля жесткая, неурожайная.

Но теперь на соху стали надевать железный сошник. С ним, распарывая землю железом, стали вспахивать самые тяжелые земли. Земля малоурожайная? На нее можно привезти навоз на телегах.

В Китае применение железа не привело к земледельческой революции: лессовые почвы, лишенные леса, стало смывать в реки. В Юго-Восточной Азии земледелие тоже не вышло за пределы узких речных долин: на крутых склонах распахивать землю бессмысленно, ее смоет. А поля-террасы требуют орошаемого, интенсивного земледелия.

Но во всех остальных районах Земли железо и лошадь позволили распахивать такие земли, о которых в бронзовом веке никто и помыслить не мог. В старых земледельческих районах Переднего Востока площадь освоенных земель за считанные десятки и сотни лет увеличилась в десятки и сотни раз.

Арийские народы Кавказа и Балкан имели столько железа, сколько и не снилось другим народам. Порой еще до появления государства, оставаясь варварами по классификации современных историков, эти народы были очень богаты металлом. На железных таблицах чеканили свои законы армяне, хетты и римляне. Закованные в железо, с железными мечами и секирами, шли в бой хетты, римляне, персы и эллины.

Все первобытные народы считали людьми только самих себя. Иноплеменник — не человеческое существо. Считать иноплеменников «не настоящими», но все же людьми — уже светлое будущее, великое достижение в культуре. Древний Передний Восток прошел долгий путь развития таких форм сознания, которые позволяли бы сосуществовать, не истребляя друг друга. Только в таком случае могли родиться устойчивые империи, в которых завоеватели не грабили и не убивали побежденных, а делали их своими подданными.

Еще в VIII–IX веках до P.X. ассирийцы с чудовищной жестокостью истребляли побежденных. Они покрывали стены крепостей кожей, снятой с живых врагов, насиловали женщин на глазах мужей, привязанных к колесницам за специально пробитые нижние челюсти, отрезали у пленных руки, выкалывали им глаза. Они специально поручали эти зверства впервые взятым в походы мальчикам — чтобы они приучались нечеловечески обращаться с человеком. Осваивали необходимый опыт.

Ассирийцы «прославились» потому, что у них такое отношение к иноплеменникам задержалось. Несколькими веками раньше все были примерно одинаковы.

А вот арии намного раньше создавали империи везде, куда они проникали! И в Индии. И в Иране. И в Малой Азии. Империи вполне цивилизованных народов Переднего Востока всегда были неустойчивы, шатки. Чуть ослабел имперский центр? И тут же империя рушится, охваченная восстаниями покоренных народов. Египет, Вавилония, Шумер, Аккад, Арам, Ассирия — все они оказываются не в состоянии не только покорить иноплеменников, но ассимилировать их, принести им свой язык и культуру.

А вот варварские в сравнении с ними племена ариев в Малой Азии и на Армянском нагорье — очень даже в состоянии. Покоренные ими народы перенимают их язык и культуру, устойчиво живут в созданных ариями империях. Хеттское царство пало под ударами ассирийцев. И даже когда пало — покоренные ариями не восстали. Как и в Урарту.

Персы и мидяне, воевавшие с Вавилоном в VI веке до P. X, — по крови арии не в большей степени, чем доарийские жители Иранского нагорья. И Персидская империя — это первая на Переднем Востоке устойчивая, надежная империя. Империя, разделенная на области, с единой системой мер и весов, общей монетой — дариком. Империя, в которой побежденные могли верой и правдой служить персидским царям — как пророк Даниил.

И ведь то же самое было во всех других регионах. В Китае ариев было слишком мало, чтобы завоевать всю страну, дать побежденным свой язык и культуру. Но в Индии и Средней Азии арийское завоевание заложило основы общей цивилизации. Во всех уголках Европы мы видим то же самое: смешение победителей и побежденных, постепенное, освоение арийских языков и культуры.

То есть все в конечном счете приходят к одному и тому же — к пониманию того, что «другой» — тоже человеческое существо. Но одним народам приходится идти к этому пониманию дольше и труднее, а другим — ариям — быстрее и легче.

Народы индоевропейского корня проявляют просто невероятный для того времени гуманизм к побежденным. Прирожденные строители империй.

Не будь арийского расселения, и в I тысячелетии до P.X. Индия оставалась бы редко населенной страной, где только на севере жили бы земледельческие племена. Весь юг и центр занимали бы племена охотников и рыболовов. Некоторые из этих народов научились бы выращивать местные овощи, разводить кокосовые или масличные пальмы, приручили бы некоторых животных.

В конце концов, одомашнили же на острове Бали дикого быка бантенга, а в Тибете — яка? Научились же индусы ездить на слонах и возить на них грузы? Да и кур приручили именно в Индии.

Рис и сахарный тростник, некоторые виды фруктов и овощей, чайное дерево и хлопок начали разводить в Индии и в Юго-Восточной Азии: здесь есть их дикие предки. Может, и без пшеницы можно было обойтись, построить цивилизацию на разведении риса?

Но, во-первых, разнообразие культурных растений невелико…

Во-вторых, еще неизвестно, как приручали бы местных животных, не имея основы из видов, привезенных из других краев.

В-третьих, все местные виды — узкоспециализированные, малопродуктивные. Они никак не заменят высокопродуктивных, удобных в хозяйстве видов, принесенных ариями.

В Китае — отдельные очаги земледельческой культуры… К I тысячелетию до P.X. они сливаются в некое подобие цивилизации в долине Хуанхэ, на крайнем востоке Китая.

Цивилизация эта очень напоминает цивилизацию индейцев ацтеков и майя — индейцы тоже культивировали несколько местных видов зерновых, разводили немногочисленные породы животных. У ацтеков и майя была только собака, утка и индюк, у инков в Южной Америке — безгорбые верблюды лама и гуанако.

Так и у китайцев была бы местная свинья, собака и утка. Все, список домашних животных исчерпан. Но даже и такая цивилизация — только на севере Китая. К югу от Янцзы нет и такой. Тамошние племена в лучшем случае переходят к примитивному земледелию, а по большей части продолжают жить охотой, рыболовством, сбором дикорастущих растений.

Такая же грустная картина во всей Средней Азии, кроме узкой полоски на юге современной Туркмении. И во всей Центральной Азии, Монголии и Сибири — сплошные охотники и рыболовы.

В таком же состоянии и Северный Кавказ, и причерноморские степи.

Европа… На Балканах и в Греции еще теплятся очаги цивилизации. Средиземноморье — регион, где хотя бы земледелие есть, в отличие от большей части Индии и всего Южного Китая. Но на расстоянии от Средиземного моря, на большей части Франции и Британии живут в основном охотники и рыболовы. И без ариев в Европе, конечно, легче заимствовать домашних животных — до Переднего Востока отсюда намного ближе, чем из Китая. Овцу и заимствовали явно до ариев. Центр одомашнивания лошади тем более — на доарийских Балканах…

Но и в Европе без ариев вид намного более печальный, чем с ними. Тем более что лошадь по-прежнему не запрягают, а пасут, погоняя хворостиной. Ведь без колеса с ободьями колесницы не сделаешь и на упряжке лошадей не помчишься.

Без железной революции цивилизация Древнего Переднего Востока вечно останется локальной цивилизацией, которой не стать универсальной, не выйти за пределы Переднего Востока.

В общем, без ариев мы получаем мир с центром в виде локальной цивилизации Переднего Востока, тесно привязанной к речным долинам.

Большая же часть Земли попросту остается вне зоны развития цивилизации.

В XIV–XV веках в Европе начали развиваться светские искусства, наука и гражданская жизнь. Рождалась новая цивилизация… Но европейцы осмысливали ее не как рождение чего-то нового, а как возрождение давно бывшего — но забытого.

Мол, когда-то культура Греции и Рима была очень высокой, а потом на них напали злые варвары. Они разрушили эту высокую древнюю культуру, и наступили Темные, Средние века. Почему Средние? А потому, что они лежат между древностью, античностью, и Возрождением.

Античность — это и есть древность. Но удивительным образом под античностью понималась вовсе не всякая древность! А именно Древняя Греция и Древний Рим. Эти две культуры европейцы уже в XIII–XV веках считали предковыми для себя. Именно эти две, а вовсе не культуры Древнего Востока или Древней Европы.

Греки и римляне и правда как-то отличались от всех остальных. Они и вышли на арену истории вместе. Греки считали историю от Первой Олимпиады. Эта Олимпиада состоялась в 776 году до P.X.

Римляне считали время от основания Города — под Городом, с прописной буквы, они подразумевали, конечно, Рим. Они считали, что Город был основан в 753 году до P.X.

А кончилась античность в 476 году по P. X, когда варвары завоевали Рим и уничтожили Западную Римскую империю. Вся античность укладывается в эти тысяча двести лет.

Современные ученые давно отказались от представления о падении культуры в Средние века, о Возрождении как восстановлении древних Греции и Рима. Но что греки и римляне были не такими, как все их соседи, — это факт.

Греки первыми создали новый тип общества, и произошло это в VIII веке до P.X. Они первыми в истории начали сами решать, по каким правилам жить. Греция рассечена горами на маленькие узкие долины. Маленькие общины эллинов, числом более сорока, занимали каждая свою долину, в изоляции от остальных. Община собиралась на торговой площади — раз в месяц, в два месяца. Эта община называлась полис… И каждый полис имел свою политию — то есть выработанные правила жизни в полисе. От слова полития происходит и наше «политика».

Во всем мире жили по традиции — по правилам, которые установили мудрые предки. Традиции изменялись, но постепенно, незаметно, и изменения накапливались неосознанно, как бы без специальных решений. Никто не планировал изменений традиции, не организовывал их… и соответственно за них не отвечал.

Еще жили по велениям царей и чиновников. Но и цари, и чиновники на Востоке правили по традициям, внося не так уж много изменений… и несли не такую уж большую ответственность за свои решения.

А греки сами решали, по каким правилам им жить, каких чиновников выбирать и как спрашивать с них за выполнение своих обязанностей.

Не стоит рисовать политию как безоблачное царство справедливости и разума. Народное собрание могло принять такую политию, которая вела к вырождению общества, — как это было в Спарте. Оно могло приговорить к смерти философа Сократа или запретить Периклу сделать гражданами своих детей от гетеры.

Но главное — каждый член полиса был гражданином: он имел неотъемлемые права, которые можно было отнять только по решению народного собрания. Он участвовал в создании политии и в принятии важных решений. Естественно, он за них отвечал. В том числе и за смерть Сократа.

В Греции существовала еще такая штука, как частная собственность. Эта собственность принадлежала отдельному человеку, и ее никто не мог ни отнять, ни присвоить. В Греции и власть и общество охраняли частную собственность.

В Греции жили граждане: люди, обладавшие неотъемлемыми правами. Никакая власть не могла отнять у гражданина его права или действовать так, как будто у него нет прав. Граждане сходились на площади и выбирали должностных лиц своего государства. У граждан была собственность, а у государства никакой собственности не было. Если гражданина выбирали на государственную должность, он оплачивал необходимые расходы из собственного кармана.

Чем богаче был человек, тем более высокое положение он занимал. Частная жизнь человека определяла его положение в обществе. В Афинах были четыре сословия, и каждый гражданин принадлежал к одному из них. Но принадлежность к сословию определялась не рождением в семье, не наследственными правами и обязанностями, а богатством этого человека. Его частным положением.

Есть у тебя доход, равный стоимости пятисот медимнов (примерно двадцать шесть тонн) зерна в год? Ты человек первого сословия, ты должен строить боевые корабли за свой счет.

У тебя только триста медимнов? Ты служишь в коннице.

Двести медимнов? Ты пойдешь в бой тяжеловооруженным пехотинцем.

У тебя нет и двухсот медимнов годового дохода? Ты будешь служить во вспомогательных частях или гребцом на боевом корабле.

Не во всей Греции установились такие нравы. Но чем сильнее в полисе было гражданское общество — тем быстрее развивался этот полис, тем большее значение имел, тем активнее становился в политике.

Еще интереснее судьба Древнего Рима. Если называть вещи своими именами, Рим возник как город беглецов из италийских племен. Те, кто не хотел или не мог жить обычной племенной жизнью, бежали в Рим. Племена исквов, эльсков, вольсков, осков, сабинян и фалисков продолжали жить своей жизнью, без всяких новомодных выдумок насчет граждан и политии.

А Рим включал в состав своей общины этих беглецов… Примерно как Соединенные Штаты Америки принимали у себя беженцев со всего мира. С конца VI века до P.X. все римские граждане были разделены на пять разрядов — по размерам имущества.

Рим вырос, завоевал всю остальную Италию, а потом и все окружающие страны от Атлантического океана до Вавилонии. Племена же исчезли… Сначала в Италии, потом и во всех остальных странах, завоеванных Римом.

Философия по-гречески — любовь к мудрости.

Уж, наверное, мудрость любили не одни эллины… Но они первыми стали любить мудрость эдак… Индивидуально.

Первым философом считается Фалес из Милета. На рубеже VII и VI веков до P. X. Фалес начал являться на торговую площадь и уверять сограждан, что весь мир возник из воды. Анаксимандр думал, что все возникло из некого мирового духа — апейрона. Анаксимен — что все из воздуха. А ста годами позже Гераклит Эфесский учил, что все на свете происходит из огня.

Рассуждения и споры и этих, и всех остальных философов напоминают репортаж из сумасшедшего дома… Но, во-первых, как-то оценят потомки наши собственные разговоры — через две с половиной тысячи лет? И даже намного раньше?

А во-вторых, философы сделали громадный шаг вперед, потому что каждый из них был уверен: индивидуальный человек может понять, как устроен мир, лишь силой своего ума. Без указания богов, без помощи предков и героев.

В те же столетия, одновременно с развитием полиса, в Иудее шла эпоха пророков. Но и пророки вовсе не сами по себе постигали какие-то истины. Каждый пророк был лишь устами Бога и говорил от Его имени. Порой пророки утверждали прямо противоположные вещи… Но это уже совсем другой вопрос. Главное же — пророк не выбирал, что ему делать и говорить. Он даже не выбирал, быть ли ему пророком. Неведомый и грозный иудейский Бог избирал его — по каким-то Ему одному ведомым основаниям.

И радоваться ли избранию — это еще был вопрос. Скажем, пророк Иона попросту сбежал, когда Бог потребовал от него стать пророком в ассирийской столице Ниневии. Бежал Иона на корабле. Бог послал страшную бурю. Чтобы не губить корабль, Иона бросается в море. Кит глотает его и носится по морям с живым человеком в желудке. Только через трое суток стойкий Иона сдается и говорит Богу, что согласен пророчествовать. Кит выплевывает Иону на берег, и тот отправляется в Ниневию исполнять волю Бога.

Чтобы быть пророком, совершенно не обязательно быть ученым, умным, крупной личностью. Наоборот. Расхристанные пророки с обезумевшими глазами всем своим видом показывали, что дело совершенно не в них. Они — только орудие Господне, способ донести до людей Его волю.

А вот философы были самыми учеными людьми своего общества. Они доходили до всего собственной головой, и общество поддерживало их: греки считали, что человек может сам понять, как и из чего устроен мир.

Европа — не географическое понятие. Европа — не континент и не остров. Европа — это такая «часть света», то есть некое условное, исторически сложившееся понятие.

Первым вел эти понятия Анаксимандр, живший еще на рубеже VII–VI веков до P.X. в Малой Азии, в городе Минете.

С точки зрения Анаксимандра, центр почти плоской, еле выпуклой Земли занимало Средиземное море, а обитаемая земля, Ойкумена, делилась на две равные части — Европу и Азию. Анаксимандр и не думал приписывать какие-то различия обитателям Европы и Азии. Сначала не думали и другие греки.

Но опыт жизни подсказывал: в Европе и в Азии живут совершенно по-разному!

В Азии — в Персии, в городах Сирии, в Египте не было частной собственности. Там была только собственность общины и собственность государства. Если человек делал карьеру и занимал в обществе высокое положение, он становился богаче. Но человек не мог иметь собственность, которая не зависела бы от общины и от государства.

В Азии не положение человека в обществе зависело от успеха в частной жизни, а богатство зависело от общественного положения.

В Азии не было граждан; все были подданными царя. У любого человека власть могла отнять его собственность, а с ним самим поступить как угодно.

Община тоже не поддерживала ни прав человека, ни его прав на собственность. Членам общины не хотелось, чтобы кто-то стоял вне общины и не зависел бы от нее.

Во всем тогдашнем мире только в двух обществах были такие же правила жизни: в самой Греции и в Римской республике. Почему именно здесь, каким путем Греция и Рим стали Европой, — ученые спорят до сих пор. Но история шла так, как она шла, — только в этих двух маленьких обществах, на полуостровах в Средиземном море, в VII–V веках до P.X. появилось гражданское общество.

В VII, в V, даже во II веке до Рождества Христова те земли, которые для нас неотъемлемо связаны со словом Европа, — Франция, Британия, Испания — вовсе не были Европой до римского завоевания. Здесь, как везде, были свои дикие и полудикие племена, свои вожди, свои общины. И никакой частной собственности, никаких граждан не было и в помине. Назвать Азией Британию и Испанию не повернется язык. Но это — и не Европа, что поделать.[84]

Эти страны стали Европой потому, что их завоевал Рим.

Греция плохо умела передавать главное в своей культуре другим народам. В конце IV века до P.X., при Александре Македонском, греки завоевали почти всю известную им Азию. Но они не смогли сделать ее Европой. У них не было механизма превращения подданных в граждан, разрушения общины, становления частной собственности.

А везде, где чужие земли завоевывали римляне, появлялись граждане и появлялась частная собственность.

Римская империя несла смерть и порабощение всем, кто не мог отбиться от ее железных легионов. Но еще она несла идею гражданского общества.

На завоеванных территориях строились римские города, и отслужившие свой срок легионеры становились ветеранами, получая право на землю и на помощь в подъеме хозяйства. Если даже ветеран уже имел «чисто римскую» семью, его дети и внуки женились на местных уроженках.

Местные жители учились говорить по-латыни, подчинялись законам Рима, а главное — постепенно становились гражданами.

Тот, кто был материально обеспечен, кто владел латинским языком и был готов ассимилироваться в римской культуре, легко становился римским гражданином, а его потомки — ромеями, римлянами. В Галлии местные кельтские-гэльские языки исчезают уже века через два после завоевания. В Иберии-Испании только на северо-востоке страны, в Басконии, сохранились местные иберийские языки: племя васконов отказалось учить чужой язык. До сих пор баски, говорящие на своем невероятно сложном, очень древнем языке, резко выделяются среди испанцев, чей язык из современных романских языков ближе всего к древней латыни.

Те, кого завоевали римляне, сами стремительно становились римлянами. Не случайно же в 218 году император Каракалла издал эдикт, по которому почти все население Империи стало гражданами.

Каждый выбирает для себя

Женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку

Каждый выбирает для себя.

(Песня барда Юрия Левитанского)

Сегодня историки культуры охотно употребляют термин «осевое время». Ввел его немецкий ученый Карл Ясперс. По его мнению, между VIII и III веками появился «тот человек, какого мы знаем». Этот человек жил уже не в мире локальных, вечно враждующих между собой племен, каждое из которых исповедовало свой вариант язычества.

Каждый человек имел богов, сыном или дочерью которых он себя осознавал. Этих богов он не выбирал, их потомком он рождался. Человек мог сам, лично, не молиться этим богам, это сделали бы за него жрецы и старейшины. Ведь так же, как человек принадлежал богам без своего выбора, так и боги оставались его богами без принятых ими решений. И никто был не в силах разорвать связи человека и его племенных богов.

А в эти примерно пять веков возникают мировые империи: Китайская, Персидская, а в Индии — Маурьев и Гуптов. Человек начинает жить в многонациональных империях. Он все прочнее усваивает совершенно новую мораль. Раньше он был должен что-то только «своим» — соплеменникам, детям тех же богов. По отношению к иноплеменникам он не испытывал никаких чувств лояльности. Человеческое отношение к людям кончалось на границах его племени. Теперь житель империи должен быть хотя бы внешне лоялен к другим подданным империи, пусть они говорят на других языках и молятся другим богам. Ломка сознания грандиозная!

Тогда же появляются и мировые религии… Это совсем другие религии, не племенные! Богов этих религий может исповедовать любой человек, независимо от рода и племени. Бессмысленно проповедовать Мардука или Ваала. Вавилоняне и так дети Мардука, а никто, кроме вавилонянина, сыном Мардука сделаться все равно будет не в состоянии. А вот Будду Гаутаму проповедовать уже можно! Любой человек может признать положения буддизма и объявить себя буддистом. В наши дни в одних США буддистов больше трехсот тысяч.

Мировая религия на то и мировая, что знает проповедь и пропагандирует себя. Новообращенные, прозелиты, пополняют ряды единоверцев. Разноплеменные, разноязыкие прозелиты учатся быть лояльными друг к другу. Признавать друг в друге братьев и сестер, независимо ни от чего.

Мировых религий всего несколько. Часто в их число включают и китайские даосизм и конфуцианство. Но, строго говоря, это не совсем религии. Основатель конфуцианства, Кун Фуцзы, Конфуций, говорил, что с почтением относится к богам и духам, но старается держаться от них подальше.

И конфуцианство, и даосизм — это скорее этические учения, подобные учениям античных философов Аристотеля, Платона, Эпикура или Сократа. Конфуцианство стало официальной философией китайского государства — но ведь и платонизм римские императоры одно время хотели сделать официальной философией Римской империи. Чтобы все почитали Платона и объединялись через принятие его философии.

Не являются мировыми религиями ни индуизм, ни японское синто — это религии племенные.

Мировые религии — это в первую очередь христианство и мусульманство-ислам. В первую очередь потому, что сторонников этих религий на земле очень много. Христиан больше двух миллиардов. Мусульман — больше миллиарда двухсот тысяч. Но точно такими же мировыми религиями можно назвать и митраизм: каждый желающий может признать светлого бога Солнца Митру своим богом и начать ему поклоняться. И сатанизм — любой желающий может стать поклонником Сатаны, была бы охота.

Китай создал не мировые религии, а скорее мировые этические учения. В них почитаются отцы-основатели, Кун Фуцзы (Конфуций) и Лао Цзы. Но они вовсе не считаются богами, как никогда не считали богами ни Платона, ни Аристотеля.

В синтоизме и в индуизме богов неимоверное множество. Сами индусы и японцы путаются, кто же из этих богов главный.,

Индия и Центральная Азия породили буддизм — мировую религию, в которой Будда Гаутама вовсе не является единственным богом. Будда Гаутама лишь человек, возвысившийся до божества. В буддизме почитают великое множество богов разного масштаба: и всеобщих, и местных.

Только три религии — это религии строго единобожные. Это иудаизм, христианство и мусульманство. В этих религиях есть представление о Боге — высшем существе, которое было и до появления материального мира.

Во всех религиях если и существует Абсолют — то как нечто неопределенное, безличное. Как закон воздаяния за добрые и злые дела — карма. Как закон движения энергии и мысли — фэн-шуй.

Для единобожников Абсолют — это мыслящее, чувствующее, понимающее существо… Вернее, сверхсущество. Это существо вечное, беспредельно могущественное, не скованное временем и пространством.

Иудаисты, христиане и мусульмане верят, что Господь Бог был всегда. Это Он сотворил материальный мир, видимую нами Вселенную. Он создал его, и настанет день, когда этой Вселенной не станет, появится какая-то совершенно иная реальность — тоже по воле Господней.

Первыми о таком Боге заговорили иудеи, еще в XI–X веках до P.X. Отказываясь от племенных богов и божков, они стали называть это существо Йахве — то есть «сущий», «существующий». Ведь Бог не называл своего имени… Да и есть ли у него имя в нашем понимании этого слова?

Для иудеев Йахве был грозен и непостижим. Цели его непонятны, а методы свирепы и жестоки. Неизвестно почему и за что Йахве избрал именно иудеев для своих непонятных экспериментов. Избрав иудеев, Бог заключил договор с Авраамом — если Авраам и его потомство будут выполнять его требования, он сделает иудеев владыками мира, подчинит им другие народы, даст в прокормление. всю землю, а сами иудеи размножатся необычайно.

Иудеи согласились… да и что им оставалось делать? Они заключили союз с Богом, и в знак этого союза стали обрезать крайнюю плоть — так сказать, приносили в жертву часть самого себя. Устами Моисея и других пророков Бог дал иудеям невероятное количество запретов и ограничений. Мне называли и число 634, и 666, и 670. В разных версиях иудаизма число запретов разное, но их всегда очень много.

За малейшее отклонение от своих требований Йахве карал всех попавшихся под руку, беспощадно истребляя десятки тысяч людей, сметая с лица земли целые города, — как Содом и Гоморру. Иудеи предполагают, что таким способом Он хотел и хочет выработать новый тип человека. Единобожника, а не язычника.

Иудеи считают Бога не добрым и не злым, а непостижимым и загадочным, грозным и суровым. Стоя перед лицом этого невероятного Бога, иудеи выдвинули очень ценный лозунг: «Познай Бога своего». Познай — то есть познай рационально, изучая Бога, как изучают любую другую реальность: реку, гору, море, человека.

Евреи ждали и до сих пор ждут Мессию — Спасителя, который придет подвести итог громадному периоду истории. Этот Мессия, представитель Бога на Земле, будет Царем Иудейским и подчинит весь мир детям истинного Бога, потомкам Авраама.

Христиане верят, что Мессия уже однажды приходил в этот мир. Но этот Мессия, Иисус Христос, совершенно не соответствовал представлениям о нем иудеев. Христос признавал себя сыном Йахве. Для христиан еврейские священные книги, Библия, составляют Ветхий или Древний Завет. Мы чтим эти книги и считаем их священными, а библейскую историю считаем Священной историей.

Но Христос вовсе не собирался становиться Царем Иудейским и не особенно выделял иудеев из всех остальных людей.

Он мало обращал внимания на все бесчисленные запреты иудаизма и говорил, что «суббота для человека, а не человек для субботы». Из всех запретов иудаизма в христианство вошел разве что запрет есть животных с одним копытом — вот мы лошадей и не едим.

Иисус Христос полагал, что в мире борются две сущности: Бог и дьявол. Дьявол, сатана, падший ангел, восстал против Бога и стал всячески пакостить ему. И человеку, порождению и сыну Бога.

Плоть человека создают родители — как и все остальные животные. Поэтому человек — это тварь, сотворенное Богом существо. Часть материального мира.

А одновременно Бог дает каждому человеку бессмертную, вечную душу. Как бы часть самого себя. Когда душа входит в тело человека? Об этом спорят — то ли в момент рождения, то ли на одной из стадий беременности. На какой? Об этом трудно судить, и христиане очень плохо относятся к абортам; для них это убийство существа, уже обладающего душой.

В мире много и добра, и зла. Бог дал человеку прекрасный мир — и храм, и мастерскую одновременно. Дело человека — трудиться в мире и совершенствовать мир по мере сил.

Каждый человек волен выбирать, идти ему с Богом или с дьяволом, служить добру или злу. Это каждый решает для себя.

Каждый выбирает и меру своего участия в добре — то есть в строительстве и совершенствовании мира.

Без греха не проживешь. Животная, тварная сущность отзывается в человеке, тянет вниз. Дьявол старается привлечь человека удовольствиями и плотскими радостями, развлечениями и одурманиванием. Словом — ублажением плоти, тварной, животной стороны человека.

Человек же должен стремиться к возвышенному, сложному, ладному. К преодолению своей тварности, животности, приземленное. Идеалы христианина — ученость, культурность, превращение царящего в мире хаоса в осмысленный культурный порядок. Для упорядочивания мира и привел человека в мир Бог. Высший идеал христианина — святость.

Предельная планка так высока, что никогда не может человек дотянуться до нее. Судьба христианина — вечно стараться, вечно идти, работать над собой, совершенствоваться… И вечно не дотягивать до вечно ускользающей планки.

Христиане верят, что Иисус Христос однажды пришел в мир в годы правления императора Тиберия. Он снова придет, перед Концом Света: перед концом материального мира. Тогда настанет Страшный Суд и каждому из живущих воздастся по заслугам его. Одни пойдут в ад на вечную муку, другие — в рай, к Богу, Христу и святым.

Христианин напряжен, не спокоен еще и потому, что верит в Конец Света и Страшный Суд. Никто ведь не сказал, каков критерий праведности и греховности… За что в ад, а за что — в рай. Наедине же с самим собой кто назовет себя святым?

Очень неспокойная религия.

Эта религия родилась позже, в VII веке после P.X. Пастух Мухаммед в аравийском городе Мекке стал первым пророком новой веры. Мухаммед же был последним пророком, после него пророков быть не может.

Мусульмане верят в Бога, которого по-арабски называют Аллахом. Они признают Священную историю и Ветхий Завет, Библию. Почему-то они не переняли запрет на поедание животных с одним копытом и едят лошадей. Но «зато» мусульмане приняли другие запреты из иудаизма, причем более важные: у них запрещено изображать людей и животных. Творить живые существа может только Аллах!

Мусульмане заимствовали у иудеев даже углубление в стене молитвенного дома. Только в синагогах углубление делается в сторону Иерусалима, а в мечети нишамихраб направлена в сторону Мекки.

Ислам требует веры:

1) в Аллаха;

2) в пророка Мухаммеда и других пророков;

3) в Священные книги — и в Коран, и в Ветхий завет;

4) в ангелов: у каждого человека на плече сидит по ангелу. На правом плече — светлый ангел, на левом — черный, злобный;

5) в Страшный Суд;

6) в предопределение.

Для мусульманина нет особого смысла в работе, в изменении мира. Аллах давным-давно все предопределил, все решил. Оттого, что будет делать человек, все равно ничего не зависит.

Не спрашивают мяч согласия с броском.
По залу мечется, не зная ни о чем.
Лишь тот, кто бросил мяч, кто это сделал,
Тот знает цель.
Тот знает все о всем.

В этих стихах Омара Хайяма — самая сердцевина мусульманского отношения к жизни. Мало кто из христиан согласится с таким утверждением. Для нас как раз ничто не предопределено — ни в мире, ни в судьбе человека. Трудясь, изменяя себя и мир, мы творим угодное Богу дело, спасаем душу. Наша судьба прямо зависит от труда.

Рассказывают, что в годы британской оккупации Палестины британский офицер спросил богатого палестинского крестьянина: а почему бы ему не убрать камни со своего поля? Ведь и полевые работы вести удобнее, и урожай лучше.

— Аллах набросал эти камни, пусть он их и убирает, — пожал плечами мусульманин.

Мусульмане верят, что мусульманин не может попасть в ад, — что бы он ни выделывал при жизни. Впрочем, их рай выглядит своеобразно, потому что там пьют не воду, а запрещенное на земле вино. А пьяных праведников услаждают пышногрудые гурии.

Плохие же люди в этом раю прикованы к стволам пальм и не могут дотянуться до винища и баб. В том и состоит их наказание.

Для христианина это место больше похоже то ли на кабак, то ли на публичный дом… Но это уже вопрос вкуса.

А вот что нужно… желательно сделать мусульманину — это участвовать в распространении ислама, в газавате. Для многих современных мусульман газават — это проповедь ислама мирным путем. Но предки думали иначе, и газават вошел в историю как религиозная война.

Еще мусульманин должен платить налог на содержанием духовенства и мечетей — зякат, равный одной сороковой его доходов.

Он должен совершить хадж — паломничество в Мекку и Медину. Там он должен увидеть черный метеорит, которому поклонялись и до Мухаммеда. Пророк Мухаммед объявил этот метеорит проявлением могущества Аллаха и потому священным.

Полюбовавшись на черный космический камень, мусульманин должен испить воды из священного источника Зем-зем и умыться этой водой.

И христианство, и ислам считают иудаизм своим предшественником. Мол, Авраам и пророк Моисей начали традицию, которую продолжают эти религии. Но продолжают-то они по-разному, и потому результаты различны.

Ислам взял в иудаизме в основном формальную сторону: внешние требования и запреты.

Христианство меньше заимствовало этих запретов, взяв скорее тревожную идею греха и идею стояния человека перед Богом.

Обе мировые религии брали что-то из окружающего их языческого мира. Но тоже разное.

Ислам взял поклонение метеориту и водному источнику: племенные языческие культы.

Христиане брали свою традицию не из племенных культур, как ислам, а из античной культуры. Влияние античности заметно во внешних формах христианства: в планировке христианского храма, в его убранстве — иконах, статуях, фресках, алтаре, сосудах. Но вот культов из античного язычества христианство не заимствовало. Христиане не поклоняются горе Олимп, соплеменным дубам и расщелине, из которой поднимался вулканический дым.

Из всего античного язычества они взяли только одну конкретную реалию: представление об аде — греки называли его Аид. По их вере, лишь некоторых самых страшных преступников боги наказывали в Аиде — как Тантала или Сизифа. Основная же масса умерших слонялась по Аиду как бесплотные, никому не нужные тени. Христиане стали считать, что ад — место наказания для всех. Уже в этом проявилось типичное для ариев отношение к человеку — требовательное, изучающее.

Это отношение к человеку, общее для всех ариев, очень усилено в античной культуре. А потом его еще больше усилило христианство.

Христиане заимствовали из античной культуры идею ответственности и самостоятельности человека. Для иудаистов главное — соблюдать запреты и ограничения. А что будет — то Йахве решит. Для мусульман — искренне верить в Аллаха, и пусть будет то, что Он задумал. Христиане же считают, что роль человека в судьбе мира огромна. Через душу человека проходит передовая линия, своего рода фронт борьбы добра и зла. Кто победит, прямо зависит от того, что выберет как можно большее число людей.

Одним словом — христиане соединили идею единобожия и важнейшие стороны античной культуры: античный рационализм и индивидуализм. На стыке этих культурных пластов и получилась та религия, которая стала одной из основ современной мировой цивилизации. Религия, которая выковала очень активных, неспокойных людей, постоянно и уперто стремящихся к совершенству. Людей, просто обреченных вечно что-то менять, куда-то мчаться, усовершенствовать, заимствовать и выдумывать. Религия, которую исповедует 40 % живущих на Земле человеческих существ.

Христианство порождено иудаизмом? Очень сомневаюсь! В христианстве ничуть не меньше античного, чем иудейского. Очень арийская религия.

Впрочем, и прямое происхождение христианства из иудаизма — очень сомнительное утверждение. Христианство родилось в громадной Римской империи, на стыке нескольких национальных культур.

Современные еврейские ученые не сомневаются: мировые религии — это такое упрощение иудаизма. Даже такой серьезный ученый, как С. М. Дубнов, бросает мимоходом: «Христианская религия, вышедшая из иудейской».[85]

Но Дубнов хотя бы не договорился до того, что евреи специально упростили свою веру для дикарей. А вот американский раввин Даймонт утверждает, что имела место «так сказать, „упаковка“ еврейской религии на экспорт. Эта идея и дала миру христианство, а затем — ислам».[86]

В учебниках, выходящих в Израиле, прямо утверждается, что христианская церковь «вышла из еврейства». А как вышла, тут же стала ухудшаться: «Христианское религиозное мировоззрение все более отдаляется от основ иудаизма».[87]

А причина — в политических игрищах церкви. Мол, «союз с императорской властью имел далеко идущие последствия для самой христианской религии». Опираясь на светскую власть, «маленькая еврейская секта превратилась в могучую и победоносную христианскую церковь».[88]

В общем, христианство — это иудаизм в «экспортной упаковке», для примитивных людей. Да еще и для подлецов: окрепли, стали писать доносы императорам, на том и поднялись. Сектанты иудаизма, одним словом, да еще и пальцы растопыривают.

Но это глубоко неверно. И утверждать нечто подобное нечестно — и в политическом смысле, и в научном.

Христианство родилось не из иудаизма как его секта. Оно возникло в громадной империи на стыке нескольких… даже на стыке многих культур. Разноплеменное, разноязыкое сборище нуждалось в объединяющей, интегрирующей идее. Идея Единого Бога все прочнее утверждалась в сознании масс. Накануне Богоявления из 35 миллионов жителей империи не менее 15 миллионов исповедовали или иудаизм, или митраизм, или культ одного какого-то из восточных богов.

Иудаизм в диаспоре вовсе не напоминал ортодоксальный племенной иудаизм с кучей запретов и культом жертвоприношений в Иерусалимском храме. Побеждали, привлекали людей те раввины, которые меньше говорили о запретах, а больше о Боге и о том, что Он равно любит всех людей. Во множестве синагог известны мозаичные полы, изображения животных и людей, надписи на латыни. Одна из надписей на полу в синагоге в Тунисе гласит: «Юлия, твоя раба, тебе сделала». Юлия — имя римское, а уж никак не еврейское.

Одни раввины готовы были соединять античность и иудаизм. Для других изображения играющих дельфинов на мозаичном полу синагоги выглядело страшным кощунством. Раввины проклинали друг друга, спорили и кричали на площадях — в точности, как античные философы в Минете.

В Эфесе одно время были три синагоги. В одну пускали всех желающих. В другую — только этнических евреев. В третью этнических евреев как раз не пускали. По принципу «раз вы так, то и мы так». Из этого уже видно, что исповедовали иудаизм вовсе не одни евреи.

Если христианство возникало в иудаизме — то именно в таком: открытом диалогу со всеми, находящимся под сильнейшим влиянием античности.

Культы Изиды, Мардука, Амона, Ваала, Астарты и других позволяли сохранять культы местных богов и божков, а одновременно выделить одного какого-то бога и тем самым тоже сделать шаг к единобожию.

Митраизм — культ солнечного диска, культ быка… и культ Бога — творца материального мира. Бога, чьими зримыми воплощениями становится и Солнце, и бык. Многие легионеры и центурионы становились митраистами. Митра — суровый бог воинов, объединял их в общих культовых братаниях. Новообращенные садились в яму, перекрытую бревнами. На этих бревнах резали быка, и жертвенная кровь пятнала воинов. Этой размазанной по лицам кровью и мясом быка они причащались, объединяясь в митраисты.

Сам же культ Митры вышел из Персии и тесно связан с религией, которую сегодня называют и огнепоклонничеством, и зороастризмом. О связи этой религии с христианством говорят мало… А зря, потому что связь очень большая.

Священные книги зороастрийцев известны с конца XVIII века. Тогда, стремясь узнать новую для европейцев культуру, француз Анкетильдю Пейрон оправился в Иран простым солдатом и в 1771 году, после множества приключений, перевел на французский язык Зенд-Авесту. Со смутными чувствами читали ее ученые священники и христианские ученые…

Авеста состоит из нескольких частей. Самая древняя из них называется Ясна, а в Ясне самые древние гимны называются Гаты. Считается, что Гаты придумал сам пророк Заратуштра и что их предавали устно много веков. Долгое время, уже владея письменностью, персы не хотели записывать Гаты, чтобы никто не мог исказить их смысл.

Висперед — двадцать четыре главы, специальное дополнение к Ясне, новые формулы молитв.

Видевдат — «Закон против дэвов» — двадцать две главы, содержащие описания очистительных, исцеляющих и похоронных обрядов, а также мифы о сотворении мира.

Яшт — двадцать две главы гимнов отдельным божествам, а также царю Виштаспе, который первым признал зороастризм государственной религией.

Афринаган — книга праздничных ритуалов.

Хордэ Авеста (Младшая Авеста) — молитвенник, содержащий все необходимые на каждый день молитвы, выбранные из всей Авесты. Эту книгу составил Адурбад Мараспенда в IV веке до P.X.

Язычество персов было принципиально таким же, как и у индусов. Принципиально тот же набор божеств. Почти тот же состав священных животных: культ собаки, коня, коровы, быка. Различия, конечно же, есть. По понятным причинам на Иранском нагорье нет божества с головой слона. Но зато силен культ собаки, охранника бесчисленных стад. Не случайно же именно собака выкормила Кира, а уж потом сытого ребенка подобрал и воспитал пастух. Раз ребенка спасла собака — значит, правильный человек. Его избрали боги.

И коню персы тоже поклонялись. Царь Ксеркс запретил культы божеств — дэвов, или дайвов, в пользу государственного культа Ахурамазды. Но и войско Ксеркса сопровождали десять священных коней.

Корова была так мила сердцу персов, что в древнейшей части Авесты часты поэтические образы: «душа коровы» (у хорошего человека). Или «творец коровы» (верховный бог Ахурамазда).

Из Авесты видно, как это язычество сменялось совсем другой религией. И начал распространять ее пророк Заратуштра. Греки произносили его имя как «Зороастр». Очень в духе ариев, что мы до сих пор толком не знаем, когда именно жил Заратуштра. Уже греки путались в сроках его жизни. Гермодор в книге «О науках» пишет, что Заратуштра жил за 500 лет до Троянской войны, то есть около 1700 года до P.X. А Ксанф Лидийский считает, что жил он за 600 лет до битве при Саламине, произошедшей в 480 году до P.X. во время Греко-персидских войн.

В IX веке сами зороастрийцы в книге «Бундахишн» называли очень точный срок его жизни: 630–558 годы до P.X. В то же время современные огнепоклонники считают, что Заратуштра жил восемь или девять тысяч лет назад.

Большинство современных исследователей полагают, что самое вероятное время жизни Заратуштры — примерно 1200 лет до P.X.[89]

Видимо, Спитама Заратуштра происходил из сословия священников. В Гагах он называет себя заотар, то есть служитель богов. И мантран — то есть тот, кто читает молитвы-мантры. Младенцем Заратуштру не раз пытались погубить — жрецы получали откровения, что этот мальчик когда-нибудь разрушит старую религию. Истории о том, как Заратуштра всякий раз спасался, очень напоминают истории про Кришну и про Геракла.

Став взрослым, Заратуштра отправился странствовать. Мы почти не знаем ничего достоверного о жизни Христа между детством и временем, когда он вернулся из странствий. Точно так же мы ничего не знаем о том, где был Заратуштра между двадцатью и тридцатью годами. Известно, что он переходил по водам реки, как по сухому и что его не трогали дикие звери.

Когда ему было тридцать лет, Заратуштре явились некие существа в сверкающих одеждах. Главным из них был благой бог Ахура Мазда. Этот бог и открыл Заратуштре истину: не надо поклоняться бесчисленным богам. Только два бога существуют вечно: хороший Ахура Мазда и Ахри Манью, бог тьмы, пустыни и гибели.

Ахура Мазда сотворил мир и людей, он дал людям все необходимое для счастливой и праведной жизни. Этот мир окружен тьмой, в которой притаился хитрый и злой Ахри Манью.

Обоим богам нужны люди. Исход неизбежной битвы между ними зависит от выбора людей. Каждый из них посылает своего посланца — багу (от слова «бага» и происходит наше «бог»). Посланец Ахура Мазды пронизан светом и сидит на правом плече. Черный, поглощающий свет посланец Ахри Манью сидит на левом. Каждый ангел-посланец склоняет человека в сторону своего божества. Поэтому надо время от времени плевать через левое плечо, на посланца злого Ахри Манью.

После смерти человека духи уносят его душу к мосту Чинват. Божество Рашну (Справедливость) взвешивает ее на весах. Если был праведен — мост Чинват становится широким, как дорога, и праведник идет на Небеса, в Бесконечный Свет.

Для грешника мост становится острым, как нож, и тот срывается в мрачную пропасть, во тьму, где правит Ахри Манью. Там он будет питаться скорпионами, змеями и всякой гнилью, пока Ахура Мазда не победит и не наступит Воскресенье.

После победы Ахура Мазды на землю придет Спаситель и возвестит о победе добра. Все — и праведники, и отбывшие наказание грешники получат новые тела, — ведь все люди по природе своей добры. Это злой Ахри Манью попутал слабых и слишком доверчивых.

Получив эту весть, Заратуштра сделался пророком так же, как становились пророками иудеи, которым Бог велел нести свет истины людям. Как Моисей, Исайя или Амос. Заратуштра проповедовал, но первые годы неудачно. За первые десять лет только один человек поверил ему: двоюродный брат Маидйойманха. Заратуштра скитался из одной области Персии в другую, пока не попал в область, где правил царь Виштаспа.

Царь склонялся к тому, чтобы принять новую веру. И тут Заратуштру оговорили: в его доме «нашли» расчлененный трупик ребенка. Якобы Заратуштра гадал по внутренностям похищенных им детей. Царь не мог поверить в обвинение, но расчлененный трупик ведь нашли, обыскивая дом…

Заратуштра в тюрьме. Царь не хочет его казнить, но смерти пророка требуют влиятельные люди, жрецы старой веры. И тут заболел любимый конь Виштаспы! Парализованное животное не могло двинуть ни одной из своих ног. А в остальном конь был совершенно здоров. Никакие обряды, никакие молитвы и ритуалы не могли помочь коню.

— А ты поможешь? — спросил царь и Заратуштру.

— Помогу не я, а благой бог Ахурамазда… — ответил пророк и попросил отвести его в стойло, где лежал конь.

— Царь… Ты должен уверовать в Ахурамазду и сделать его своим единственным богом.

— Согласен, — ответил царь, и конь тут же двинул правой передней ногой.

— Ты должен поддерживать священный огонь и поклоняться солнцу.

— Согласен.

И конь задвигал второй передней ногой, начал вставать передней частью тела.

— Царь, если ты хочешь, чтобы конь выздоровел до конца, ты должен отказаться от поклонения дэвам и от принесения жертв Ахриману.

— Я согласен.

Конь встал на три ноги, только четвертая еще бессильно висела. Царь вопросительно смотрел на пророка.

— А еще, — сказал Заратуштра, — ты должен казнить или изгнать из своей страны всех жрецов, которые оклеветали и чуть не убили меня.

Царь заколебался… Склонил голову… Доброму Виштаспе не хотелось казнить даже явных преступников. Наступило молчание. И вдруг конь радостно заржал, оперся на все четыре ноги и потянулся к хозяину.

— Вот видишь, царь, — сказал Заратуштра, — ты уже сделал свой выбор!

Жрецов язычества изгнали. Зороастризм воцарился в царстве Виштаспы, а потом победил и во всей Персии. Зороастр прожил долгую жизнь. Он был трижды женат и имел трех сыновей и трех дочерей. Когда ему было семьдесят семь лет и сорок дней, жрецы-язычники все же убили его.

Зороастризм был государственной религией в Персии и Ахеменидов, и Сясанидов. Александр Македонский сжигал храмы, в которых поклонялись огню, убивал жрецов-магов и уничтожал священные книги. В эту эпоху многие тексты оказались потеряны. Уже после Александра Македонского текст Авесты был полностью записан.

Самого же Александра персы изображали с двумя рогами, как беса, соратника Ахри Манью. Мусульмане называют его Искандером Двурогим, но уже не помнят, с чего это вдруг у него выросли рога.

Зороастризм — очень архаичная религия, тесно привязанная к обычаям и традициям персов. Культ священных животных в ней сохранялся. Многие обряды были невозможны без участия собаки или коровы.

Очень сложны обряды поклонения огню, солнцу, корове. Помимо Ахура Мазды почитается множество богов, хотя они и считаются его помощниками. Что-то вроде ангелов и архангелов.

Сложен и не особенно приятен погребальный ритуал. Мертвец не должен осквернить четыре стихии: ни воздух, ни воду, ни огонь, ни землю. Поэтому труп уносят на Башню молчания, и там на верхней площадке Башни его съедают прикормленные мертвечиной птицы. А кости сваливают внутрь башни. Когда башня полностью заполняется костями, ее замуровывают и так и оставляют.

Наверное, из-за этих черт люди других народов с трудом принимали зороастризм. Но в нем есть все черты мировой религии! За несколько веков до Моисея Зороастр лично общался с Богом и стал его пророком. Зороастризм — первая религия, объявившая, что Бог — один, что Он сотворил небо и землю.

Зороастрийцы были менее последовательны в единобожии, чем иудеи. Но их вера намного этичнее. Зороастризм первым увидел мир как арену борьбы добра со злом и каждого человека сделал участником этой борьбы. От выбора и от действий каждого человека на земле, по вере зороастрийцев, зависит не только личная судьба человека, но и конечная победа добра над злом.

Зороастризм первым провозгласил приход Спасителя, телесное воскресение мертвых, посмертное воздаяние всем умершим: и грешным, и праведным.

Зороастризм впервые заговорил о сотворении мира и Конце Света, Страшном Суде и конце истории.

Зороастризм был хорошо известен в Римской империи, а митраизм прямо вышел из него. И христианство, и ислам испытали очень большое влияние зороастризма. Не случайно же мы до сих пор сплевываем через левое плечо, а в исламе так до сих пор на плечах человека сидят два ангела. Да и «тьма внешняя», о которой говорит Христос, в которую «ввергают неправедных», очень напоминает тьму, в которой царит Ахри Манью. Впрочем, аналогий гораздо больше, читатель может поискать их сам, если хочет.[90]

Приходится сделать вывод: первыми пришли к единобожию все-таки арии. «Вероятно, великий перс, первый пророк Осевого времени, провозвестник индивидуального человеческого выбора и личной ответственности, стал вместе с тем и первым мыслителем, „начертавшим“ в своем воображении (и учении) восходящую линию развития к окончательной победе Бога над Дьяволом».[91]

Одни арии, персы, первыми совершили этот прорыв. Но, что типично для ариев, не настаивали на своем приоритете, нисколько не волновались по его поводу, и как-то до сих пор считается, что этот приоритет — у иудеев.

Иудеи на своем приоритете как раз настаивают… Но «у иудеев такие образы то ли имели оригинальное происхождение, то ли были заимствованы у Заратуштры».[92]

Мало того что индоевропейцы первые создали осевые религии… И в создании христианства все же их роль заметно больше роли иудеев. Создавая мировые религии, арии исходили из достижений передовой для того времени античной цивилизации. И потому христианство сделалось религией активной, передовой и тревожной. Эта религия сама по себе заставляет людей двигаться вперед, совершенствуя самих себя и мир.

А семитские народы, создавая свою версию мировой религии, ислам, исходили из опыта восточных народов и очень мало взяли от античности. И создали ислам — такую версию мировой единобожной религии, которая очень мало способствует усовершенствованию и развитию.

Читатель волен обвинить меня в расизме и шовинизме, религиозной нетерпимости и сеянии вражды… В чем угодно. Он волен навесить на меня очередную порцию ярлыков, включая «нацизм», «антисемитизм» и религиозный фундаментализм.

Но попробуйте опровергнуть мой вывод.

Человечество вовсе не стоит перед выбором между «модернизацией и прогрессом» или «застоем и реакцией». Дух модернизации выпущен из бутылки, и вопрос стоит только так: приведет ли он человечество к самоуничтожению, — или к дальнейшей жизни?

(Э. Шумахер)

В учебниках пишут, что в 476 году пала Западная Римская империя. Это не совсем так. В недобром 476 году вождь германского племени готов Одоакр зарезал последнего императора Западной Римской империи. Звали императора Ромул Август. Какая-то мистика: Ромулом звали и первого императора Рима, и последнего. Парнишке императору было всего семнадцать лет. В народе его звали Августулом, что можно перевести как «августеныш» или «Августенок».

Только вот насчет падения Западной Римской империи все не так просто. В представлении современников империя была чем-то великим, незыблемым, надчеловеческим, вечным. И — единым. Для удобства управления император Домициан в 204 году разделил империю на две части: на Восточную и Западную. Восточная империя говорила на греческом языке, Западная — на латыни. Это разделяло две части империи, но идеал единства жил в сердцах римлян-ромеев.

Греки тоже называли себя ромеями. В ХIХ веке греческая интеллигенция стала «возрождать» древнее величие страны. Греки начали все чаще называть себя эллинами, как это делали их предки до римского завоевания. Но еще в начале XX века в деревнях на вопрос о национальности старики отвечали: «ромайос».

И цыгане называют себя «ромэн». И румыны — это не что иное, как «римляне».

Германец Одоакр тоже нес в себе веру в единство и величие империи. Две империи?! Это абсурд… Одоакр зарезал несчастного Августула, а регалии императора отослал на восток, в Константинополь, Императору Восточной Римской империи и велел передать на словах:

— Не может быть на небе двух солнц, не может на земле быть двух императоров.

Одоакр смиренно просил императора признать его своим наместником в Италии, а хорошо бы и на всем Западе империи. Но не вторым императором, а наместником. Наместником единственного, как солнце, императора.

Уничтожал ли Одоакр Западную Римскую империю? Да.

Уничтожал ли он империю? Нет.

Одоакр хотел укрепить империю, сколько у него хватало сил.

Восточная Римская империя, Византия, считала себя единственной наследницей Римской империи. Через сто лет после Одоакра, в 580 году, император Юстиниан попытался объединить империю. Он завоевал Италию, побережье Южной Галлии, часть северной Африки, Сицилию и часть Иберии-Испании. Все эти завоевания совершались с невероятными усилиями и с чудовищной жестокостью. И они очень быстро отвалились от Византии. Но в сознании современников Юстиниан не завоевывал, а восстанавливал. Он восстанавливал империю.

Король франков Карл Великий хотел завоевать все земли Западной Римской империи. Он завоевал далеко не все. На земли Восточной Римской империи, Византии, Карл не мог бы покуситься, если бы даже очень захотел: никаких сил бы не хватило. Карл очень часто завоевывал даже те племена, которые никогда не жили в Римской империи: например, племя саксов. Фактически он даже не восстанавливал Западную Римскую империю, а завоевывал некую новую, хранившую смутную память об этой Западной Римской империи. И столицу он не перенес в Рим, сохранил как столицу свой деревянный, германский до мозга костей городишко Аахен.

Но вот что интересно: в 800 году Карл короновался в Риме как император. Не как император Запада, а… просто император. Простенько и со вкусом. В Византии сидел свой, византийский император. А на западе был тоже свой не хуже и не лучше. Другой. Свой. В общем, признание факта, что империя не едина, их две…

Империя Карла развалилась сразу после его смерти.

В 962 году потомок Карла Оттон создает Священную Римскую империю германской нации. Империя претендует на преемственность от западных римских императоров и от Карла Великого. С самого начала эта империя была непрочным, чисто условным объединением самостоятельных княжеств. Императоров уважали. Этот титул был почетен. Но конечно же, ничего общего с Римской империей в этом объединении не было.

А пока кипели все страсти по уже сгинувшей империи, пока германские императоры все пытались восстановить Древний Рим, формировалось нечто новое… Европа — как новая цивилизация. Преемственная от античной, но совершенно другая.

Те, кто завоевал Римскую империю, были примерно таковы же, как те, кого поглотила империя — иберы, галлы и белги. Дикие племена, без всякого гражданского общества и политии. Но тоже арийцы: активные, рациональные до идиотизма, обучаемые до способности забывать самих себя и свое прошлое.

Истинные арийцы, они начали учиться и изменяться, буквально не успев войти в Рим. Оказалось: соблазн не только в богатствах, скопленных за века государственного разбоя. Не только в теплой, не знающей снега земле, покрытой апельсиновыми рощами. Соблазн таится в самих здешних людях: в их мозгах, поведении, в их отношении ко всему сущему.

Память народов сохранила, как вандалы срывали с храмов позолоченную черепицу, спутав ее с настоящим листовым золотом, как их вождь Аларих запустил копьем в мраморную статую и на всякий случай убежал от гигантского, в два человеческих роста, белого воина, недрогнувшего от удара.

Но вот готы и потом лангобарды захватили Италию. Вломились в дома и храмы, вытащили на улицы, прямо в грязь, награбленное за века. С шумом поделили, тыкая немытыми пальцами, обгрызая траур под ногтями. Захватили клин южной, теплой земли, навсегда избавляясь от голода, с гарантиями, на века. И… что?

Империя рухнула, но живет ее наследие. Громадные каменные города как-то интереснее деревушек. Письменность и библиотеки, школы, споры философов как-то увлекательнее пирушек соплеменных воинов. Каменные храмы не просто громадны… В них поклоняются странному Богу, совсем не похожему на Одина или Тора. Этот Бог почему-то не нуждается в жертвоприношениях и одинаково любит людей всех племен. Он мог бы легко разметать все вражеские армии одним дуновением своим, но почему-то дикие грязные варвары тоже чем-то ему дороги. Мало великолепных дорог, каменных городов с фонтанами и водопроводом! Даже в нищенских деревушках бывшей Римской империи живут люди, для которых свобода — вовсе не светлый идеал и не мечта, а повседневная реальность. Эти люди даже крепостными становятся не всей деревней, а каждый сам по себе. И живут не в рядах клана, рода и войска. Они совсем одни, каждый сам по себе, стоят перед государством, мирозданием, историей, царем, военачальником, их непонятным, невидимым Богом.

Победителю римлян, их завоевателю и покорителю, почему-то тоже хочется особой жизни личности вне рода и племени. Почему?! Он и сам не может объяснить. Он несет эту потребность в себе. Чем сильнее внутренняя потребность быть лично свободным, выломиться из толпы общинников, завернутых в медвежьи шкуры, тем сильнее и могучий зов Рима. Даже германские племена различались тем, насколько силен для них становился этот «зов». Вандалы вошли в историю не очень почетным словом «вандализм». Готы тоже вошли в историю — но через «готический стиль» в архитектуре и в искусстве.

Завоевывали империю вовсе не одни германцы. Гунны оказались даже покруче, посвирепее. Они создали державу более крупную и сильную, чем любое германское княжество. Германские князья служили им. Но не возникло гуннского стиля в архитектуре. Не стали гунны родоначальниками новых народов, создателями новых алфавитов, архитектурных стилей и империй.

Стали германцы: франки, белги, готы, саксы. С ними происходило то же, что и с иберами, кельтами и ретами — с теми, кого завоевала империя: они становились римлянами. Но происходило по-другому.

Варвары, которых завоевывала империя, постепенно становились римлянами-ромеями. Частью античного мира. Те, кто сам завоевал Рим, римлянами сделаться не смогли бы при самом пылком желании. Если и пробовали, получалось… никак. Как вот Карл Великий сделал последнюю попытку восстановить если не всю империю, то хотя бы Западную Римскую. Разумеется, не получилось, и на развалинах построенного Карлом сформировались постепенно страны, известные и теперь: Италия, Франция, Германия.

Сам не ведая того, по своему невежеству, Карл включил в свою империю и тех германцев, которые отродясь не жили в границах прежней Римской империи. Руками его рыцарей Европа расширилась за счет саксов, крещенных огнем и мечом. А Шотландия и Ирландия сами приняли христианство, добровольно сделавшись Европой.

К XI веку в западном христианском мире окончательно сложилось новое общество, — и похожее, и непохожее на римское.

Новое общество было совершенно не похоже на общество римлян и эллинов: по-другому устроенное, оно знало совсем другие общественные институты. Это была не единая империя, прорезанная хорошими дорогами, с одним законом и одним языком. Множество княжеств и королевств говорили на разных наречиях, враждовали, даже воевали друг с другом.

В городах жили граждане. В деревнях жили общинники. Феодалы в укрепленных замках выращивали причудливую смесь традиций Рима и племенных обычаев.

Университеты, вольные города, система вассалитета напоминали Рим не больше, чем всадник на коне — легионера-гражданина.

Другим было отношение к труду. Империя презирала физический труд — презренное дело презренных рабов. С XI века западнохристианская церковь провозгласила труд необходимым для спасения души.

Монахи начали не просто уходить от мира, чтобы созерцать себя и Бога в отдалении от людей. Монахи стали трудиться, рассматривая труд как средство спасения.

В античное время горные работы считались проклятьем даже для рабов. В рудники ссылали закоренелых преступников, политических врагов, захваченных с оружием бунтовщиков. В рудники продавали самых сильных рабов, и за год-два-три раб, если не убегал с полдороги, превращался в никчемную развалину.

В Европе ХI–XIII веков горное дело поднимали свободные монахи, давая мирянам пример нового отношения к труду. Европейское общество становилось все более активным, трудолюбивым, деятельным.

И все же это общество очень напоминало римское; практически у всех в Европе была хотя бы частица того, чем располагали граждане в Риме.

Как в Риме, так и в Греции огромное значение придавали частной собственности.

Очень большое значение имел не приказ и не традиция, а договор. И договоры между людьми рассматривались как священные.

Человек в Европе воспринимался как отдельная, особенная личность, вне общины и вне государства. Даже если он лично не свободен, он не свободен именно лично, а не как член какой-то группы.

Церковь и учение Церкви имели колоссальное влияние на общество. И Церковь тоже утверждала идею Личности человека. Личность для церкви — понятие священное. Ведь человек живет вечно, а все государства и империи — временны. Человек, душа которого рано или поздно пойдет к Богу, старше и «главнее» империй, королей и государств — так учила Церковь.

Все члены этого, европейского общества имели хоть какие-то права, и никакая власть над ними не могла быть вполне безграничной. Даже замордованные мужики-вилланы имели хотя бы отсвет личных прав. Даже по отношению к ним было позволено не все.

Вольные самоуправлявшиеся города, воздух которых делал человека свободным, стали так просто рассадниками идеи личной свободы, рыночных и правовых отношений. И у дворянства, — и у высшего, при королевском дворе, и у мелкого, служилого, в глухой провинции, идея личности была в ряду важнейших.

Рыцарь — «Ritter» — вообще-то означает всего-навсего «всадник», на тогдашнем немецком, и не более. Точно так же, как старофранцузское «шевалье» происходит от «ше-валь» — лошадь. Рыцарская конница была основой армии и в Византии, и в мусульманских странах, и в Индии.

Но только в Европе рыцарь был в первую очередь личностью, носителем идеи личной, персональной чести. Он лично, сам, должен был не только ни в коем случае не ронять личную, персональную честь и честь всего своего рода; он должен был еще следить за поддержанием порядка и справедливости в мире. Можно сколько угодно смеяться над рыцарскими историями про схватки с великанами, чудовищами и драконами, над чудовищным самомнением рыцарства, над их поведением забияк, ведущих себя порой как двенадцатилетние задиристые мальчишки. Но рыцарь был носителем важнейшей и далеко не устаревшей идеи — идеи личности. Личной ответственности, личной совести, личной верности, личного благородства.

Рыцарь или свободный барон не могли жить сами по себе, но и не были подданными графа, герцога или короля. Благородный человек вступал с вышестоящими не в отношения подданного, а в отношения вассала. Это были договорные отношения; вассал и сюзерен договаривались, что они будут делать вместе; вассал не становился бесправным подданным, зависящим от каприза вышестоящего.

Феодальная, разделенная на множество княжеств, жестокая Европа все-таки не настолько бесправна, как Азия. В ней нет того повседневного рабства… по существу дела, всех. Того рабства, к которому люди привыкают, как к естественному состоянию, и не понимают, что вообще-то может быть иначе.

Не успела родиться Европа, как тут же начала крестовые походы и немецкий «натиск на восток», «дранг нах остен».

Первый крестовый поход папа Урбан II провозгласил в 1095 году, и с тех пор их состоялось восемь. На Переднем Востоке больших успехов крестоносцы так и не добились. Даже то, что удалось завоевать, постепенно оказалось потеряно. Повторилось то же, что и во времена Александра Македонского, когда эллинистические государства простерлись до самой Индии: Восток оказался завоеванным только на короткое время.

Но Европа постоянно расширялась, включая по крайней мере славянские территории. С язычниками воевали, насильственно делая их частью Европы. Язычников крестили, делая новообращенных едиными с остальной Европой.

Христианство и новые, законы несли идею личности, идею принадлежности к цивилизации. Язычники, став христианами, постепенно сами становились европейцами.

Ирландия и Скандинавия стали Европой через крещение. Саксы — через завоевание и крещение. Славяне… тут есть случаи и крещения, и завоевания.

Само слово «европеец» впервые произнесли перед битвой франков с мусульманами при Пуатье в 732 году.

В X веке от Воплощения Христа граница Европы проходила по реке Лабе и по узким проливам Скагеррак и Каттегат, отделявших пока языческую Скандинавию от уже цивилизованного мира.

К XII веку весь германский мир уже оказывается частью Европы, а славянский между ХII и XV веками разделяется на тех, кто принял христианство, отбился от завоевателей «дранга» и построил собственные государства. И тех, кто сам не захотел в Европу и кого повели, потащили, погнали под конвоем, превращая в рабов и онемечивая по дороге. Воистину — понимающего необходимость ведет, непонимающего тащит. Очень интересно и полезно проследить на средневековых картах за тем, как Европа ползет на восток. По этим картам очень хорошо видно, кого европейцы считают, а кого не считают людьми своего общества.

В XV веке граница Европы проходила по границам Великого княжества Литовского и Русского, то есть прошла через Россию. Она и дальше шла на восток через территорию России.

В середине XVI столетия границу Европы картографы проводят по Волге. Еще во времена Петра I Азия начиналась на расстоянии двух верст от Москвы, а заводы Демидова располагались в самой что ни на есть Азии.

Российская империя становится на цыпочки, изо всех сил хочет быть Европой. Татищев, птенец гнезда Петрова, устраняет обидный географический факт, переносит границы Европы и Азии на Урал. Наверное, многие из моих читателей постарше уже знакомы с системой Татищева: когда граница Европы и Азии проходила по вершинам Урала, разделяя его на две равные части, а потом — по реке Урал до ее впадения в Каспийское море.

Но весь Кавказ — от самых его низких предгорий, от Куры и Кубани, был для Татищева Азией. И все владения Османской империи — тоже. И Крымское ханство, вассал Османской империи, и все владения Турции в Греции и в славянских землях за Дунаем.

Румянцев-Задунайский воевал в Азии. Потемкин отвоевывал берега Черного моря, закладывал Одессу — в Азии. Мужики переселялись на Кубань и в Ставрополье — в Азию.

На рубеже XVIII и ХIХ веков границу Европы и Азии стали проводить через Босфор и Дарданеллы, а северное побережье Черного моря от устья Дуная до устья Днепра — тоже стали считать Европой. Но еще Александр Сергеевич Пушкин совершил путешествия в АЗИЮ — в Крым и на Кавказ.

Только в конце первой половины ХIХ века границу Европы стали проводить привычно — по самым высоким вершинам Кавказского хребта, разделяя Кавказ на северный, европейский, и на южный, лежащий в Азии.

Вот эту систему и преподавали в школе еще в 1960-е годы. И автор этих строк, и другие люди, столь же пожилые и почтенные, кому за сорок, должны помнить из школьной географии это удобное, простое: граница Европы пробегает по вершинам Урала, по реке Урал, по берегу Каспия, по главным вершинам Кавказского хребта, по Черному морю, по Босфору и Дарданеллам.

Вот потом опять начались сложности: Европа продолжала расширяться. Во-первых, запротестовали Армения и Грузия. Как же так?! Земли почти первобытных мусульманских племен — в составе Европы?! Хаджи-Мурат, Шамиль с его мюридами — европейцы?! А в то же время, получается, Армения, первая в мире страна, где христианство стало государственной религией во II веке по P. X, — часть Азии?! Армения и Грузия настаивают на том, чтобы считать их частью Европы (и не без оснований).

Во-вторых, о своей принадлежности к Европе недвусмысленно заявляет Турция. С XVIII века ее территория, как и территория Российской империи, лежит и в Европе, и в Азии. А турки считают, что уже много десятилетий, даже веков, в Турции осуществляется европейский тип развития… По крайней мере с конца все того же XVIII века. В Турции, между прочим, даже выпускаются карты, на которых все Закавказье и вся Турция — Европа. Вопрос только в том, как скоро это новшество признают остальные европейцы.

А кроме того, с 1960-х годов произошло странное и до конца необъяснимое событие: граница Европы удивительным образом переместилась на восток и на Урале. Мне не удалось найти автора этого открытия, но теперь уже весь Уральский хребет оказался в Европе, а южнее граница проходит по речке Эмбе, «отдавая Европе» еще двести километров.

В 1990-е годы встал вопрос и о статусе Сибири. С одной стороны, Сибирь — это никак не часть Европы, даже если границу проводить и по Эмбе… А с другой — ну какой же Новосибирск — азиатский город, скажите на милость?! И не один Новосибирск. Красноярск, Чита, Иркутск, Якутск, Хабаровск, Владивосток… Это азиатские города?

Сказанное относилось бы и к Харбину, — но его русское население уничтожено и разогнано коммунистами в 1945 году. Относилось бы и к Дальнему, и к Порт-Артуру, но их Никита Сергеевич соизволил подарить Китаю. Но к Владивостоку — и сегодня относится, это европейский город.

Путешествие Европы через территорию Российской империи завершается тем, что в документах СБСЕ появляется формула: Европа и Сибирь. Раз уж нельзя пока что считать Сибирь частью Европы — пусть будет чем-то расположенным неподалеку. Уверен, что даже люди моего поколения доживут до того, как формула «и Сибирь» окажется устаревшей и Сибирь (и русский Дальний Восток) будут молча признавать Европой. А там и на картах покажут.

Внимательный читатель спросит: но ведь это касается не только городов Сибири. С тем же успехом и Сидней, и Мельбурн — европейские города, а никак не города аборигенов Австралии. И Рио-де-Женейро, и Мехико, и Буэнос-Айрес — города не индейские. И Чикаго — не столица гуронов или ирокезов, и Нью-Йорк — не племенной город могауков.

Верно! И обе Америки, и Австралия, и Южная Африка относятся к Европе точно так же, как Сибирь, и по той же самой причине. Но об этом — особая глава.

Углубясь в неведомые горы,

Заблудился старый конкистадор.

В дымном небе плавали кондоры,

Нависали снежные громады.

(Н. Гумилев)

В 1492 году, в самом конце XV века, Колумб открыл Америку. Это делали и до него… В конце концов, Америку сначала открыли предки современных индейцев. Потом ее открывали финикийские мореплаватели, римляне, кельты и скандинавы. Викинги даже основали свои колонии на полуострове Лабрадор, на юге современной Канады.

Но это были отдельные открытия, которые не изменили хода мировой истории.

А именно после открытий Колумба началась эпоха с красивым названием: эпоха Великих Географических Открытий. За очень короткий срок, всего за четыре столетия, земной шар сделался полностью изученным.

Никто никогда не знал ВСЕГО земного шара. Ни одна культура и цивилизация, ни одно государство, ни один народ, ни одно научное сообщество, чиновники ни одного, самого могущественного царя или императора. Никто, никогда.

Разумеется, все люди были любознательны и многие из них хотели и умели путешествовать. Даже первобытные племена иногда посылали ватаги молодежи — посмотреть, а что там, за горизонтом? Тем более изучение Земли организовывали и могущественные государства. Египетские фараоны еще в эпоху строительства пирамид послали царедворца Баурджеда на юг. Баурджед дошел до Южной Африки. В VII веке до P.X. при фараоне Нехо финикийцы совершили плавание вокруг Африки. Они знали и о существовании Америки. Эллины доплыли до Скандинавии; их воображение совершенно потряс замерзший океан и снегопад. В эпоху Рима путешественники проникали и в Центральную Африку, и в Индию.

В Средние века поднялись новые могущественные цивилизации. Их носители тоже могли быть и весьма умны, и любознательны.

Африканские цари Ганы плавали в Америку за триста лет до Колумба. Арабы освоили почти весь Индийский океан. Малайцы плавали по островам Юго-Восточной Азии и появлялись в Австралии.

В XV веке китайские императоры организовали грандиозное плавание… Похоже, мы до сих пор не представляем масштабов этого мероприятия. В 1453 году в океан вышли семь флотов, у каждого из которых была своя задача, свое направление. За полтора десятилетия плаваний китайцы узнали о существовании Африки и обогнули ее. Они достигли побережья Америки и даже оставили там свои колонии. Китайцы проникли в Австралию и дошли до Новой Зеландии..

Плавания эти так грандиозны, что современные исследователи не раз ставили открытия китайцев под сомнение. Но есть много свидетельств того, что путешествия были. Это и карты, которыми пользовались европейцы в XVI–XVII веках — в том числе и Америго Веспуччи, в честь которого названа Америка. И находки китайских вещей в Африке и в Австралии. И странное животное, которое маори в Новой Зеландии называют «вайторек»: эдакое водное млекопитающее. Новая Зеландия отделилась от остальной суши, когда млекопитающие еще не появились. Млекопитающих в ней быть попросту не может. Ко времени появления европейцев вся фауна этих двух громадных островов состояла из птиц — в том числе из нелетающих. Так что вайторека в Новой Зеландии никак быть не может.[93] А он вроде есть, и это приводит ученых в большое смущение. Но китайцы брали на свои корабли дрессированных морских выдр, и если они достигли Новой Зеландии, тайну вайторека можно считать раскрытой.

В общем, колоссальное по масштабам и плавание, и итоги его грандиозны.

Но плавание императорского евнуха Чжэн Хэ не изменило мировой истории. Умер любознательный император — и его дорогая игрушка, огромный флот был уничтожен. Сведения о дальних странах внимательно изучались учеными и вошли в грандиозные энциклопедии. Но они никак и ни для чего не использовались, ни к каким практическим делам не применялись и в этом смысле не были нужны. А само плавание громадного флота Чжэн Хэ оставалось единичным эпизодом, и о нем быстро забыли.

А вот европейцы первыми стали регулярно плавать за моря и собирать о них самые различные сведения. Принято потешаться над учеными Средневековья, которые описывали фантастических животных и странных существ с глазами на груди, якобы живших в иных странах, сказки про кипящий на экваторе океан, морских змеев и прочих морских чудовищ.

Но, во-первых, такого рода «сказки невежества» рассказывали не одни европейцы. Нет региона земли, где не ходило такого рода историй — следствия «испорченного телефона», много раз передававшихся, непроверенных слухов.

Во-вторых, только европейцы стали собирать о других странах позитивные, проверенные сведения. Причем регулярно.

В-третьих, только европейцы стали в какой-то момент эти слухи высмеивать и отрицать — именно потому, что узнали, как устроен мир на самом деле. И выдумки предков сделались для них просто смешны.

В XV веке португальский принц Генрих Мореплаватель совершает первые плавания вдоль побережья Африки. В конце XV века Колумб открывает Америку, а Васко да Гама огибает Африку и выходит в Индийский океан. В XVI веке плохие, жестокие испанцы начали завоевывать Америку и основали первые колонии на берега Индийского океана. А Фернандо Магеллан в 1519–1522 годах совершил первое в истории человечества кругосветное плавание.

В XVII веке вышли в океан голландские и британские путешественники. У них корабли были лучше, эффективнее испанских. Они были лучше подготовлены и снаряжены, известия о дальних странах полились рекой. В XVIII веке началось изучение внутренних районов Северной Америки, Азии и Африки. Европейцы плавали к Австралии, Новой Зеландии, островам Тихого океана. Они открыли не только земли, в которых жили другие народы, но и такие острова, на которых вообще никто никогда не бывал: например, Маскаренские и Сейшельские острова в Индийском океане.

В ХIХ и начале XX века продолжалось изучение внутренних районов Азии, обеих Америк, Австралии и Африки. Британцы нанесли на карты «белые пятна» в Центральной Африке и Центральной Австралии, в 1904 году прошли в Тибет. В конце XIХ века скандинавы и британцы начали исследовать Арктику и полярные области Канады.

Европейцы захотели проникнуть в те области Земли, где не бывал никто и никогда. В 1824 году русские мореплаватели первыми из людей Земли увидели черные откосы Антарктиды. В 1912 году Амундсен первым побывал на Южном полюсе. В 1908 году американцы Кук и Пири водрузили флаг своей страны на Северном полюсе. Все, Земля принципиально открыта.

Можно сколько угодно и в чем угодно обвинять этих путешественников и первооткрывателей, но вот что они сделали, то сделали: собрали систематические сведения обо всей Земле. Этого не совершили ни тороватые арабские купцы, ни мудрые индусские брамины, ни ученые конфуцианцы из Китая.

Потому что для освоения и изучения мира нужно было быть не только учеными и умными. Для этого нужно было сделаться невероятно активными, любознательными и смелыми. Чтобы совершать такие открытия, нужно было ценить информацию больше собственной жизни. И совсем не в переносном смысле слова.

В 1519 году из порта Сан-Лукар ушло в море 239 моряков на пяти кораблях. В 1522 вернулось восемнадцать человек на одном корабле. Семь процентов участников мероприятия.

Из всех испанских завоевателей и первооткрывателей-конкистадоров XVI–XVIII веков не больше пятой части вернулось на родину. Некоторые экспедиции исчезли бесследно. Скажем, первооткрыватель Амазонки, первым проплывший от ее истоков до устья, Франсиско де Орельяна… В 1550 году он вернулся в Южную Америку, чтобы найти Эльдорадо — страну золотого человека. В этой стране мостовые в городах из золота, а золотыми слитками играют дети, сто сорок четыре человека ушли в дебри тропического леса. Не вернулся никто. Мы до сих пор не знаем, где и как погиб Франсиско де Орельяна и весь его отряд.

Времена меняются! В ХIХ веке больше половины британцев и французов возвращались из колоний. Не 20 %, а 50 или даже 60 %!! Прогресс, прогресс… вернулись домой даже первооткрыватели Центральной Африки — Ливингстон и Стэнли.

В XX веке гибли еще реже, но и в эти времена бывало всякое. Скажем, погиб Роберт Фолкон Скотт. Он побывал на Южном полюсе 18 января 1912 года, вскоре после Амундсена. На обратном пути распаялись банки с консервами: никто тогда не знал, что олово не выдерживает сверхнизких температур, рассыпается. Все пятеро участников экспедиции погибли. Отличие от Орельяны одно — мы знаем, где и когда. Скотт вел дневник до последних часов своей жизни, 30 марта 1912 года. В дневнике он фиксировал и наблюдения природы, и свое состояние: может, пригодится врачам на будущее?

Подвигом было открытие Земли. Многовековым подвигом, подвигом многих поколений. В результате этого подвига европейцы хорошо узнали планету Земля. Они составили карты всей Земли, в том числе морские карты с указанием глубин, течений и ветров в Манильской бухте на Филиппинах, на Наветренных островах в Карибском море, в Баб-Эль-Мандебском проливе, отделяющем Красное море от Индийского океана. Словом — решительно везде.

Европейцы завели музеи, в которых сначала собирали диковинки со всего света, а потом перешли к систематическому сбору коллекций минералов, почв, растений и животных разных стран.

Европейцы изучили туземные языки, нравы и обычаи. Уже в XVII–XVIII веках британский или голландский юноша мог, не выезжая из Лондона или Амстердама, изучить если не любую, то почти любую страну на земном шаре.

Такой возможности даже в начале XX века не было у парня из Индии, Китая или Африки — даже самого умного.

Все остальные народы не знали ни друг друга, ни европейцев. До XX века они не знали никаких стран, кроме собственной… А очень часто европейцы и их собственные страны знали лучше, чем сами туземцы. Положение изменилось… но когда? Когда туземцы переняли европейскую науку и в какой-то степени сами стали европейцами. Причем и индусы, и китайцы, и японцы очень долго изучали собственные и иные народы и страны не на своем языке, а на одном из европейских. В Индии и сегодня основной язык науки и культуры — английский, и без него никуда.

Еще в Средние века европейцы открывали земли, не населенные до них никем. Скандинавы открыли и заселили Исландию и Фарерские острова. С XVI века европейцы стали расселяться в обеих Америках, Австралии, Южной Африке, Новой Зеландии. С точки зрения географии, Сидней и Мельбурн — австралийские города, Нью-Йорк и Мехико — американские, Йоханнесбург — африканский город, а Веллингтон — новозеландский. Но география врет. С точки зрения культурно-исторической, все это — европейские города. Появились европейские народы, живущие вне Европы: австралийцы, американцы, венесуэльцы, мексиканцы, новозеландцы, франко-канадцы, буры-африканеры в Южной Африке…

Европейцы смогли узнать и завоевать мир потому, что они придумали для этого океанский корабль. Корабли, ходившие по морям, никогда не были предназначены для таких дальних путешествий, для плаваний в открытом море. Соотношение ширины к длине было у них порядка один к трем или самое большое один к четырем. Эти корабли были очень «пузатыми» и тихоходными. Они не выдерживали сильных бурь, цунами, не могли плыть против стремительных течений.

Их парусное вооружение не позволяло плыть под углом к ветру. Они были привязаны к господствующим течениям и ветрам. Арабы «ловили муссон» и с этим муссоном плыли от Аравии к берегам Африки. Ждали полгода, пока муссон переменится, и возвращались домой.

Такими были даже корабли эскадры мудрого евнуха Чжэн Хэ.

Корабли европейцев с XVII века имели соотношение ширины к длине один к семи или один к восьми. Несколько мачт несли до 60 парусов — от громадных, в десятки квадратных метров, до размеров с наволочку. Корабли европейцев имели зализанные, «хищные» обводы и двигались очень быстро. При попутном ветре корабль мог сделать до пятьсот километров за сутки в открытом море. Корабли могли ходить под углом к ветру, чуть ли не против ветра. Они преодолевали течения и не были привязаны к господствующим ветрам.

У кораблей европейцев был высокий киль, они хорошо держались за воду и почти никогда не переворачивались.

Китайцы придумали компас, это чистая правда. Но европейцы первыми придумали, как использовать его в открытом море… И не только компас, но астролябию, подзорную трубу и многое, многое другое. С помощью астролябии и подзорной трубы они могли определить, под каким углом и в какое время стоит солнце или та или иная звезда. И по сетке широт точно определяли свое положение в океане..

У них были морские карты — опыт тех, кто уже плавал в этих местах до них.

Европейцы делали то, чего прежде не делал никто. Они были самыми учеными, самыми знающими, самыми технически оснащенными… В точности, как арийские племена, вторгавшиеся когда-то в Индию, Италию, Грецию или Скандинавию.

Чтобы послать флот Чжэн Хэ в океан, пришлось напрягать все силы китайской экономики. Любознательность ученого сословия Китая была удовлетворена, но слишком уж дорогой ценой. Продолжать платить такую цену за любознательность императора и его приближенных разоренная страна не могла. А европейцы с самого начала хотели, чтобы их путешествия окупались и приносили доход. Уже португальский принц Генрих Мореплаватель в XV веке привозил из Западной Африки золото, слоновую кость и рабов. Участие в открытиях Земли делало европейцев богатыми.

Принято несколько насмешливо относиться к этому: мол, географические открытия делались для того, чтобы торговать перцем и другими пряностями, грабить бедных туземцев, отнимая у них или выменивая на стеклянные бусы золото и слоновую кость. Мол, капитализм во всей красе. Но получается — открытия не заставляли европейцев тратиться… они заставляли их вкладывать денежки и получать нехилую прибыль. С самого начала освоение мира было для них очень выгодным дельцем.

Экспедиция Чжэн Хэ разорила даже богатый Китай. После завоеваний в Америке в нищую Испанию хлынул невиданный поток золота. Такой, что цена на золото резко упала: в три раза.

Стоило выйти в океан голландцам, французам и британцам, и к XVIII веку возникла мировая система хозяйства. Европейцы перенесли американские картофель, табак, какао и помидоры в остальной мир. Китайский рис, индийский чай, малайский перец они стали выращивать везде, где позволял климат. Они ввезли коров, лошадей и овец в Америку и в Австралию, где их отродясь не было и быть не могло.

Они развели плантации кофе, какао, хлопка, чая, ванили, сахара, табака и перца. Они сделали так, что эти драгоценные плоды стали совершенно обычными, доступными практически всем и во всем мире.

Европейцы разработали не только месторождения золота, но и рудники других металлов. Они стали выплавлять сталь из американской руды с помощью британского угля, выплавлять медь в Африке и никель — в Южной Америке.

Европейцы связали все моря своими парусниками, а потом пароходами и теплоходами. Они понастроили по всему миру железных и шоссейных дорог, а потом и автострад.

Мировая система хозяйства существует и до сих пор. Всякий раз, когда мы завариваем кофе, кладем в него сахар и откусываем от плитки шоколада, мы принимаем участие в колониальном ограблении мира… ну, пусть скромнее — в последствиях этого ограбления. А когда индус или китаец садятся в вагон поезда или посылают телеграмму — они участвуют в делах технического прогресса. И кроме того, присоединяются к той самой системе мирового хозяйства.

Да самое прямое! Россия родилась из завоевания арийскими народами славян Восточной Европы. Расселившись к XV веку до Волги, к XVI веку до Урала, славяне ассимилировали финно-угорские, тюркоязычные и балтские племена. До этого времени они делали это как представители не Европы, а местной, локальной арийской культуры. В точности, как немцы, которые во время «натиска на восток» сами к Европе имели косвенное отношение.

Но, по крайней мере с конца XVI — начала XVII века это не так. Движение России на восток, в Сибирь и в казахские степи, на юг, в Причерноморье и Кавказ, было движением Европы. На всей территории громадной Российской империи в течение XVIII и XIХ веков шло изучение и освоение земель туземцев. И включение их в мировую систему хозяйства. Русские завоевали Сибирь? До русских никто понятия не имел, что вся эта громадная территория — Сибирь. О ее единстве туземцы и не задумывались. Каждый народец и каждое племя жили на своей традиционной территории и вели свое традиционное хозяйство. Россия завоевала земли разных народов и племен, — диких, беспрерывно враждовавших между собой. Она осмыслила их земли как нечто единое — Сибирь и начала осваивать их, принося в Сибирь новый для нее и очень эффективный тип хозяйства. И земледельческого хозяйства, и промышленность.

Русские связали Урал и Сибирь дорогами. Сначала гужевыми, для обозов, системой перевозок по рекам. В 1895 году заработала и Транссибирская железнодорожная магистраль..

Мы завоевали бедных хороших якутов и чукчей? Завоевали, да! И принесли им огнестрельное оружие, сахар, кофе и чай, муку, фабричные ткани. И книги. Книги — на русском языке. Ах, какие мы нехорошие!

В числе русских зверств в Сибири, вероятно, и прекращение такого явления, как весенняя голодовка. Ну и современная медицина.

Русские завоевали Кавказ? Простите… А что такое Кавказ? Такого понятия не было даже у древних цивилизованных народов, армян и грузин. А уж адыги и лезгины вообще плохо знали, что находится за околицей их бесподобного аула. Само слово «Кавказ» — очень широкое понятие, и ввели его в оборот именно европейцы.

Мы провели железные дороги там, где грузы в лучшем случае возили на лошадях, а то и таскали на себе. Мы построили Военно-Грузинскую дорогу там, где отродясь никто не ездил даже на ишаках. Мы построили большие культурные города — Екатеринодар среди малярийных болот Кубань-реки, Владикавказ на месте глинобитных деревушек и Грозный на пустом до него месте. Мы поднялись на вершины Казбека и Эльбруса, на которые не взбирался ни один местный житель. Мы составили карты стран Кавказа, собрали коллекции минералов и животных и рассказали местным жителям, сколько километров от одного их города до другого, какие богатства лежат в их земле, и научили пользоваться этими богатствами. Слов нет, какие мы негодяи!

Даже в сытой и до нас Грузии мы развели плантации чая и цитрусовых, создали современную промышленность и научили грузин пить не только чачу и молодое вино, но еще кофе и какао. Чудовища колониализма!

Но Грузия — и правда хотя бы сравнительно сытая страна. А горские народы — это голодные народы. Система набегов родилась вовсе не из некой лихости и живости характера чеченов и лезгин… Набеговая система — дитя голода. В 1804 году произошел первый набег чеченов на русских поселенцев. Мужики построились в каре, подняли ружья… История умалчивает, сколько дикарей подохло в этот день. Но было их много, очень много. Перед натиском горских дикарей крестьяне ушли из деревни. Так и ушли — взяв женщин, детей, стариков внутрь каре, уставя ружья. Дикари не стали их преследовать. Они захватили деревню и первое, что сделали — сожрали борщ, который мужики держали в русских печах… Был он теплый еще. Может, чечены были очень храбрые и вообще великие воины, но еще были они очень голодные. Потому и в набег собрались — кушать хотелось.

Русские, народ славянского, народ арийского корня, сделал в своей империи точно то же, что и другие европейцы — в своих империях. Наша империя была континентальная, а не океанская. Мы сами учились у Европы, перенимая у них премудрость… пока не научились делать не хуже (а кое в чем и европейцев научили). Но принципиально мы творили в колониях то же самое, что остальная Европа. И не хуже ни в чем.

В наше время очень модно обличать колониализм. В России, по крайней мере. В этом отношении мы объединяемся сегодня не с европейцами, а с туземцами. Потому что на колониализм есть две разные точки зрения. Согласно одной, европейцы попросту ограбили весь мир и сказочно обогатились на этом безобразном грабеже. Согласно другой точке зрения, европейцы совершили могучий технологический прорыв и научились тому, чего не умеют остальные.

Верны одновременно обе точки зрения. Ограбление мира было, это факт. Но был и технологический, информационный рывок. Одного не было бы без другого.

Обличая злых колонизаторов, их враги не учитывают сразу трех факторов…

Фактор первый: чтобы кого-то ограбить, неплохо бы сначала стать сильнее того, кого грабить собираешься. А для этого и нужен этот самый рывок. Чтобы стать колонизаторами и создать мировую систему хозяйства, европейцам пришлось научиться тому, что не умел до них совершенно никто.

Пусть европейцы — поголовно подонки, а завоеванные ими народы — ну чистое золото. Но вопрос: почему никто из чисто золотых людей не придумал океанского корабля? Почему именно эти злые, жестокие люди составляли карты Цейлона и Китая, а не китайцы составляли карты Голландии? Почему европейцы ввозили негров в Америку для работы на плантациях сахарного тростника, а не индусы ввозили поляков на поля сахарной свеклы в Британию? Потому что они были хорошие? Или по какой-то совсем иной причине?

Европейцы обманывали туземцев, подсовывая им стеклянные бусы и железные ножи за золото? Они продавали карабин за кипу шкурок бобра, равную по высоте самому карабину? Но тут другой вопрос: а почему африканцы так легко хватали эти бусы и ножи? А! Оказывается, у них не было ни стеклодувных, ни железоделательных заводов… Индейцы не умели не только делать, но и ремонтировать карабины… Как интересно… Так неужели у европейцев все-таки было какое-то технологическое преимущество?!

И когда хорошие индейцы скакали на американских колонистов с племенным воем и с ружьями — они садились верхом на завезенное европейцами животное и пользовались выменянным у них оружием. Потому и проиграли войну.

Даже когда американцы разбрасывали возле стойбищ одеяла с оспенных больных, почему индейцы подбирали эти одеяла? А потому, что были настолько нищие, что эти одеяла представляли для них ценность. И потому, что не имели никакого представления о том, как передаются болезни.

Индейцы могли и выиграть. Но для этого надо было не скакать на конях и стрелять. Надо было учиться стволы сверлить и порох самим делать — глядишь, и получилось бы что-то более путнее. Ну, и самим надо было шить себе штаны — не пришлось бы подбирать бывшие в употреблении одеяла.

Фактор второй. Откуда взято, что колонизаторы были злые и жестокие, а туземцы — мягкие и добрые? Это чистейшей воды выдумка. Да, европейцы порой были свирепы в боях, не считали ровней туземцев и зачастую жестоко расправлялись со всеми, кто пытался им сопротивляться. Но стоит посмотреть внимательнее — и любая жестокость любых колонизаторов бледнеет в сравнении с чудовищной, леденящей кровь жестокостью туземцев. И чем первобытнее народ, тем этой жестокости больше. Примеров так много, что даже приводить их не хочется. Разве вот… Индейцы, врываясь в поселки русских переселенцев, резали все живое — включая младенцев в колыбели. А русские в Америке не истребляли детишек. Баб с детьми или прогоняли прочь, или кормили, держали у себя.

Для индейцев это было убедительным свидетельством глупости и трусости русских.

— Я уничтожу тебя! — в ярости закричал глава Русской Америки Баранов на вождя племени колошей Котлеана.

— Ничего ты мне не сделаешь! — уверенно ответил Котлеан. — Ты боишься даже маленьких детей.

Баранов Котлеана повесил, к большому удивлению индейцев: смотрите-ка! На этот раз не испугался…

Фактор третий. Какие европейцы ни плохие, а они, между прочим, еще и учили туземцев. Даже прямо заставляли учиться! Британцы в Индии выучили на свою голову целую армию туземных индийских солдат. Те и восстали в 1856 году.

Европейцы создали ту цивилизацию, в которой все мы сегодня живем, плодами которой пользуемся. В том числе и потомки завоеванных, колонизованных, покоренных. То, что умели только европейцы в ХIХ веке, почти одни европейцы в начале XX, — теперь умеют все. Ну или почти все. Мир побыл в школе, и выучился. Между нами говоря, порядочные люди благодарят за науку.

И никто не мешает всем неевропейцам сделать следующий технологический рывок. Так сказать, отомстить. Сделать себя колонизаторами, и пусть европейцы окажутся в положении тех, кто ничего с колонизаторами поделать не может…

Представим себе, что мировой системы хозяйства не возникло. Какая-то муха покусала арийцев, и сидели они себе в своей Европе. Испанцы не высунули носа в Атлантику, Генрих Мореплаватель помер младенцем, а никого другого не появилось. Колумб занялся астрологией и написал трактат о Божьем промысле в истории, Васко да Гаму убили на дуэли в двадцать лет, Америго Веспуччи спился и умер в канаве.

Британцы и голландцы сожгли флот и плавали строго на плотах, не дальше Ирландии. Даже про Исландию и про Скандинавию они постепенно забыли.

Русские тоже шагу не сделали за Волгу. И на Кавказ они ни шагу, южнее Курска не слышно славянского говора. Не пахнет там русским духом, полный гвардейский порядочек.

Представим, что даже идет в Европе какой-то технический прогресс, что-то изменяется, совершенствуется, но по какой-то непостижимой причине это все в Европе и остается. Навсегда. Никакого колониализма.

Разумеется, и при таком положении вещей рано или поздно пришлось бы создавать эту самую систему мирового хозяйства. Население Земли-то ведь растет! Его же кормить надо, и с каждым годом это все труднее и труднее. Так что рано или поздно пришлось бы или китайцам новый флот строить, покруче флота Чжэн Хэ, или арабам океанский корабль изобретать… Только для этого им надо было бы стать такими же неугомонными, жадными до знаний, активными индивидуалистами, как европейцы. И такими же храбрыми и сильными. Чтобы сто закованных в латы, вооруженных ружьями арабов не боялись бы нескольких тысяч голых воющих европейцев, вооруженных копьями с каменными наконечниками.

Свято место пусто не бывает — они бы и стали грозными колонизаторами, но сколько времени для того потребовалось бы?

Сегодня, в XXI веке, в Индии не было бы ни одного километра железных дорог. Да и вообще дорог не очень много, и качество их… не будем о грустном! Бесчисленные княжества враждуют друг с другом, кастовый строй, многоженство, работорговля. Высший взлет просвещения — священные тексты на санскрите. И комментарии к текстам. И комментарии на комментарии. И комментарии на комментарии комментариев на комментарии.

В урожайные годы жить можно. Богатство кучки, привычное полуголодное бытие 99 % населения. Только вот земли все меньше, людей все больше… А если несчастье? Тайфун, наводнение, неурожай… Ну и помирают миллионы, ведь подвезти продовольствие не на чем. Да и государства-то враждуют. «Воля богов… Вишну прогневался…» — уныло бормочут брахманы.

Китай — там пободрее, посытнее, поумнее. Но и китайцы живут лет от силы до шестидесяти, а основная масса помирает куда раньше. Едят они в основном рис с овощами, и каждому поколению достаются все более жидкие порции: земли больше не становится, становится больше людей. Средний рост китайца с каждым поколением уменьшается, все больше дебилов и имбецилов — жертв полуголодного бытия родителей, без достаточного количества животного белка. Хмурятся, недоумевают ученые… при мудрых предках такого не было… У Конфуция такого не написано…

Вот в Африке весело! Торжество национального самоопределения! От границ Сахары до Игольного мыса — ни одного университета, города, книги, машины, прочей заразы, придуманной злыми колонизаторами. Никто не заставляет строить дороги, разбивать плантации, копать рудники, плавить металлы… словом, не заставляет работать. Бьют тамтамы, пляшут напившиеся местного пива ребята. В котле кто-то варится, торчит из котла полусваренная человеческая нога, на костре кто-то жарится… А поблизости рычит лев — чего ему? Копьями такого зверя не взять, а ружей-то нету. Все они в Европе остались, никто их в Африку не завез.

Примерно также весело в Америке. Даже веселее, потому что жрать еще в большей степени нечего. Туда ведь не завезли ни овец, ни лошадей, ни коров: некому. Процветает людоедство, потому что нет другого источника белка. Людей опять же с каждым поколением все больше, а земледелие основано на применении палки-копалки. Обнищание очень волнует жрецов мексиканского бога Вицлипуцли. Они начали вскрывать грудь каменным ножом и вырывать сердце уже не у ста человек каждый день, а у двухсот — чтобы боженька Вицлипутцли смилостивился и подсказал, что можно сделать.

Письменность? В Мексике есть иероглифы, уже хорошо. В Перу высшим достижением цивилизации служит узелковое письмо — когда завязанные на веревочки узелки будят в памяти человека затверженный текст.

И вокруг Руси тоже благодать, сплошное торжество ангельской, чудной жизни туземцев, не оскверненной ужасами колониализма: медициной там, чтением, запретом на работорговлю и прочими глупостями. Не навязывают их европейцы, не заставляют туземцев принять то, что напридумали. Казахи и киргизы, башкиры и ногаи кочуют по степям, кушают барашка в хорошие годы и умирают с голода в плохие. Грипп — верная смерть. Мука — роскошь, у богачей по большим праздникам. Сахар? А что это такое?

Бум-бум-бум!!! У-у-у-у!!! А-а-а-а-!!! Это прыгают вокруг костров шаманы в Сибири. А то олешки что-то перестали ходить по старым путям, шаманы пытаются понять, чего нужно сделать, чтобы умилостивить духов. Вымирают целые стойбища от голода. Впрочем, занятие привычное.

На Кавказе — сонная тишина. Разве что вдруг взмывают к небу дикие вопли, поднимается зловонный черный дым горящих деревень: оголодалые чечены опять идут в набег, жрут урожай на корню и скотину прямо сырой. Грузины отстреливаются из луков, машут дедовскими ржавыми мечами.

Между Питером и Москвой весело бежит паровоз, а между Смирной и Константинополем — ишак. В Петербурге на рейде ревет корабельная сирена. На побережье Черного моря — верблюд.

Жуткая картинка? А это как для кого. Много сейчас их развелось, врагов цивилизации и в том числе колониализма. Наверное, им очень нравится.

Опять политически некорректные выводы… Но что тут поделаешь? Открытие и завоевание Земли, расселение европейцев по всему свету — логическое продолжение арийского расселения. Это очень типично для ариев во все времена: сделать рывок, стать сильнее соседей, покорить их, расселиться везде, где только сможем. Мы уже несколько тысяч лет так делаем.

В Индии, в Европе, в Средней Азии… везде арии воевали между собой, позабыв отдаленное или близкое родство. Воевали, шумели, действовали вроде бы несогласно. Но с неотвратимостью стихии завоевывали неарийцев и постепенно превращали их тоже в ариев. Так делали и греки, и римляне. Так поступала Европа, не успев появиться на арене истории. Точно так же вела себя Русь. Так же точно вели себя народы — создатели мировой цивилизации. Враждовали, мирились, обвиняли друг друга во всех смертных грехах. И — расселялись по лику Земли дальше и дальше.

Мировая цивилизация создана народами арийского корня. Может быть, так утверждать очень нехорошо. Но это утверждение верно. Испанцы и португальцы — потомки иберов, которых ассимилировали римляне. Их предки не были ариями… Но сделались. Эти народы ворвались в Южную и Центральную Америку. И ассимилировали индейцев, сделали их тоже испаноязычными индоевропейцами, ариями. Индейцы вовсе не были ариями до XVII–XIX веков. Но теперь они ими стали, и через них теперь продолжается Древний Рим.

Когда в Британию ворвались племена галлов — бриттов, она была населена низкорослыми людьми, говорившими на неиндоевропейских языках. Кельты смешались с прежним населениям и сделали потомков прежних жителей индоевропейцами — арийцами. А потом их тоже ассимилировал Великий Рим.

Французы и англосаксы в Америке вели себя отвратительно, гораздо хуже испанцев. Но и тут происходило то же самое. Индейцы Канады и США могут сколько угодно обличать злых колонизаторов и рассказывать, что их предки были хорошие, а плохие европейцы отняли у них землю. Да только вот беда — делают они это на неплохом английском языке. Они — или индоевропейцы, арийцы, или по крайней мере народы, близкие к арийцам. Так не было, но теперь это так.

Финно-угров Восточной Европы завоевали славяне и сделали их ариями, индоевропейцами. Великороссы то ли поголовно потомки ославяненных финно-угров, то ли народ с огромной примесью финно-угорской крови. Да еще и Византия принесла нам наследие античности. И Европа нас ассимилировала, сделав Россию одной из стран этой глобальной цивилизации. Распространяясь по лику Земли, наш народ построил громадную империю, от Аляски до Карпат и от Арктики до Центральной Азии..

Всем жителям этой империи он нес индоевропейский язык и черты культуры, зародившейся еще в бронзовом веке у народа — общего предка арийцев. Кавказцы, тюрки, евреи, жители Средней Азии и Сибири, буряты и алеуты ассимилировались в Российской империи и становились индоевропейцами.

В 1806 году в Русской Америке, в городе Росс, в Калифорнии, встретились русские и испанцы. Граф Резанов тогда приплыл к испанцам, чтобы договориться о торговле хлебом. Среди русских из Русской Аляски две трети были русскоязычные алеуты. Среди испанцев почти все были креолы — родившиеся в Америке потомки индейских мам и бабушек. Это встретились арийцы, идущие кто на запад, кто на восток. Встретились потому, что Земля-то круглая, а они уже открыли, изучили, освоили всю Землю. Они уже сделали планетное тело Земля своим общим арийским владением. В испанской крепости Сан-Франциско попыхивают трубочками, заедают кукурузой коньяк смуглые арийцы с жесткими черными волосами, узкими черными глазами.

Я не могу наверняка утверждать, что предки могут видеть нас и оценивать наши поступки. Но если могут — на этой встрече незримо присутствовали рослые светловолосые дикари, при жизни ездившие верхом на боевых быках, с каменными сверлеными топорами в не очень вымытых руках. Они вслушивались в полупонятную речь, одобрительно кивали потомкам. И в сумерках темной южной ночи несся шепот:

— Мы были такими же. Эти люди продолжают то, что делали мы.

Примечания:

5

Поляков Л. Расовый миф. СПб.: Евразия. 1996. С. 205.

6

Большая советская энциклопедия. 3-е изд. Т. 10. М.: Советская энциклопедия, 1972. С. 233.

7

Он сделал это на индоевропейском испанском языке, близком к латыни.

8

Risley Н. The People of India. London. 1915.

9

The Cambridge Histori of India. Vol. 1. Cambridge, 1922. S. 84.

59

Zeitschrieft fuer vergleichende Sprahforschung auf dem Gebiete den indogermanischen Spracnen.

60

Indogermanische Fonschungen.

61

Сартр Ж.-П. Портрет антисемита. М.: Панорама, 1999.

62

Шнирельман В. Интеллектуальные лабиринты: очерки идеологии в современной РоссЬи. М.: Academia, 2004.

63

Буровский А. М. Евреи, которых не было. М.: ACT, 2004.

64

Очерк истории еврейского народа. Иерусалим, Библиотечка-Алия. 1994.

65

Ульянов Н. А. Замолчанный Маркс. Франкфурт-ка-Майне, 1968. С. 22.

66

Там же. С. 17.

67

БСЭ. 3-е изд. Т. 27. М: Советская энциклопедия, 1977. С. 443.

68

БСЭ. 3-е изд. Т. 19. М.: Советская энциклопедия, 1975. С. 573.

69

Столяр А. Д. Происхождение изобразительного искусства. М.: Ис кусство. 1985.

70

Ягич И. В. Глаголическое письмо // Энциклопедия славянской филологии. Выпуск 2. СПб.: изд-во Академии наук, 1911

71

Гусева Н. Р. Арктическая родина в ведах // Древности: арьи, славяне. Вып. 1. М. 1994.

72

Блаватская Е. П. Тайная доктрина. Магнитогорск. 1992.

73

Пржевальский Н. М. Монголия и страна тангутов. М.: Географгиз, 1949.

74

Стефанов Ю. Великая триада Фабра Д'Оливье // Волшебная гора. 1995. № 3.

75

Жюль Верн. Приключения капитана Гаттераса. М.: Детгиз. 1956.

76

Fischer Н. Volkerkunde lm Nationalsozialismus. Berlin. 1990. S. 102.

77

Энгельс Ф. Роль руки в происхождении человека. М.: Политиздат. 1937.

78

Хеннинг Р. Неведомые земли. Т. 2. М.: изд-во иностранной литературы, 1961. С. 65.

79

Нестурх М. Ф. Происхождение человека. М.: изд-во АН СССР, 1958. С. 63.

80

Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии. М.: Политиздат. 1980.

81

Фосетт А. Неоконченное путешествие. М.: Географгиз, 1967.

82

Даль Г. Последняя река. М.: Армада, 1994.

83

На всякий случай сообщаю, что нисколько, не претендую на звание «истинного арийца», «истинного русского», «Потомка Авраама», а также хрустального графина, мадам Помпадур, прокурора или головки сыра.

84

Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Гносис, 1993. С. 7.

85

Дубнов С. М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону: Феникс 1997. С. 373.

86

Даймонт М. Евреи, Бог и история. М.: Имидж, 1994. С. 62.

87

История еврейского народе. От талмудической эпохи патриархов до восстания Вар-Кохбы. Учебник для средней школы. Иерусалим. Библиотечка-Алия, 2000. C. 265.

88

История еврейского народа. От эпохи до эпохи эмансипации. Иерусалим. Библиотечка-Алия, 1993. С. 22.

89

Бойс М. Зороастрийцы: верования и обычаи. СПб.: Азбука-классика. 2003.

90

Авеста. СПб.: 2005.

91

Берзин Э. О. Чему учил Заратустра // Атеистические чтения. 1985. № 14.

92

Назаретян А. П. Цивилизационные кризисы в контексте универсальной истории (синергетика-психология-прогозирование). М.: Мир. 2004.

93

Акимушкин И. И. Неведомые звери. М.: Наука. 1966.