ПРОМЗОНА

Суперчистый туалет от Ян Сан Юн - это унитаз и писсуар в одном, так сказать, лице. Чтобы повернуть к себе избушку нужной стороной, пользователь нажимает кнопку - и унитаз разворачивается, превращаясь в писсуар. Чистота обеспечивается, с одной отороны, узкой специализацией встроенных устройств (забрызгать унитаз, пользуясь писсуаром, который расположен с другой стороны, физически нетривиально), а с другой - источником ультрафиолетового света, который, как предполагается, убивает большую часть бактерий. Разумеется, если пойти на принцип, уделать можно все, что угодно, но идея интересная.

Отклонение от нормы

МАЛКОЛЬМ ГЛ АД УЭЛЛ , «ГЕНИИ И А У САЙДЕРЫ . ПОЧЕМУ ОДНИМ ВСЕ , А ДРУГИМ НИЧЕГО ? » АЛЬПИНА БИЗНЕС БУКС , 2009

Владимир Гуриев

Малкольм Гладуэлл относится к числу тех авторов, которые растягивают большую, хорошую статью до книжки, а потом говорят, что так и было. «Гении и аутсайдеры» (в оригинале «Outliers», то есть «отклонения» или «выскочки») могли быть в тридцать раз короче, но десятистраничные книги в последнее время плохо продаются, поэтому Гладузлл щедро разукрасил собственные мысли историческими анекдотами, примерами и цитатами и дотянул до 264 страниц в русском издании. Мыслей, меж тем, всего две. Обе, правда, довольно оригинальные - Гладуэлл обладает счастливой способностью смотреть на знакомые нам явления и находить в них новые грани. В этот раз он обнаружил, что истории успеха лгут, и рассказал свою версию того, что происходит на самом деле.

Историям успеха посвящена первая часть книжки. Мы привыкли объяснять чужой успех талантом или выигрышными стартовыми условиями, однако Гладуэлл, склоняясь ко второй версии, в отдельных случаях сводит выигрышные стартовые условия к времени и месту рождения. Большинство успешных канадских хоккеистов родилось в первом полугодии, а будь Билл Гейтс на пять лет старше или младше, мы бы, скорее всего, никогда о нем не узнали. Они оказались в нужное время в нужном месте с самого начала. Разумеется, в основе почти всех достижений лежит тяжелый труд, но Уэй-ну Гретцки, Биллу Гейтсу, Биллу Джою, Стиву Джобсу, Полу Аллену, Роберту Оп-пенгеймеру, еврейским адвокатам из Нью-Йорка - список можно продолжать бесконечно - повезло уже на старте.

Собственно, если бы книжка была построена лишь на этом рассуждении, один только психотерапевтический эффект тезиса «им просто повезло» обеспечил бы ей популярность. Однако Гладуэлл идет дальше. Общество, по его мнению, неэффективно (и, если хотите, несправедливо) проводит отбор, заведомо усложняя путь к вершине тем, кто находится в невыгодных стартовых условиях. И хотя полностью устранить несправедливость отбора не получится, можно немного улучшить ситуацию, потратив чуть больше усилий на образование тех, кто вытащил не самый счастливый билет (в частности, подтянуть хоккеистов из второго полугодия). Во второй части книги даже приводятся удачные примеры такой «перестройки»: школьная сеть К1РР позволяет детям из бедных семей поступать в престижные колледжи, а авиакомпания Korean Airlines десять лет назад смогла снизить уровень аварий на своих рейсах с катастрофического до среднего по индустрии. В той же части книги можно узнать, почему азиаты так хороши в математике, а американцы в предпринимательстве.

Поскольку метода Гладуэлла (и в этой, и в предыдущих его работах) формулируется лозунгом «а теперь мы очень внимательно будем рассматривать прыщ, который мне понравился, и проигнорируем все остальное», истории, которые он рассказывает, довольно однобоки и подогнаны под вывод, кажущийся Гладуэллу достойным существования. Любой человек, мало-мальски знакомый с биографией Билла Гейтса, усомнится в предположении, что секрет успеха основателя Microsoft в том, что он программировал с раннего детства. Мой приятель, большой любитель хоккея, не только не поверил в распределение дат рождений, но даже залез на сайт NHL и долго рассматривал профили игроков, под конец уверившись в том, что Гладуэлл жульничает. Тем не менее многие истории (и про хоккеистов тоже) в изложении автора звучат очень убедительно, хотя он, разумеется, сильно упрощает и вытаскивает из них лишь те фрагменты, которые подтверждают его собственные идеи.

Но об этом задумываешься лишь после того, как книжка отложена в сторону. А во время чтения с удовольствием проводишь время с умным и необычным собеседником. «Гении» Гладуэлла - одна из самых доступных (то есть не требующих никакой научной подготовки) и интересных нехудожественных книг, выпущенных за последний год. К сожалению, доступность изложения компенсируется высокой ценой - на «Озоне» книга в мягкой обложке стоит 559 рублей, что на сотню с лишним дороже оригинального издания,

Еще одно местное отличие (удачно рифмующееся с тезисом Гладуэлла о культурных различиях, вызванных лингвистическими особенностями) - это, конечно, перевод названия. Авторский вариант «Outliers: The Story of Success» («Выскочки: история успеха») в России превратился в «Гении и неудачники. Почему одним все, а другим ничего?». И хотя русский вариант довольно точно отражает один из аспектов книги, решение вынести в подзаголовок жалобно-завистливую формулировку, пожалуй, лишний раз подтверждает, что Гладуэлл бывает прав даже чаще, чем нам хотелось бы.

Василий Щепетнев

ТРЕТИЙ РИМ И БРАТЬЯ ГРИММ

Падок человек на сказки, особенно волшебные. Как с малых лет пристрастится, так всю жизнь и тешится. Волшебство завораживает. Вкусив единожды от скатерти-самобранки, на уличную, ресторанную и домашнюю еду смотришь уже снисходительно. Проза жизни любое блюдо опресняет: покуда кусок заработаешь, до рта донесешь - и вкус скучный, и дух выветрился, и жевать нечем, зубы давно повыпадали от естественных причин. А когда по волшебству яства - другое дело, даже посуду мыть нужды нет.

Увы, волшебство зачастую живет отдельно от нас, пересечь грань чудесного и реального дано не каждому, даже не каждому десятому, но хоть помечтать, помечтать-то можно?

Тут всяк решает для себя, можно или нет. Принято считать, что с возрастом человек меньше поддается чарам и волшбе. Прагматичность, расчетливость, трезвый взгляд на мир помогают жить здесь и сейчас - якобы, С другой стороны, чтобы большого добиться, сначала нужно это большое пожелать, а человеку приземленному на подобное часто не хватает фантазии. Квартиру в историческом центре Москвы или особняк на Рублевке восхотеть еще может, «Мерседес» опять же, но вот стать Председателем Земшара или создать Сеть Мгновенного Перемещения - тут одних способностей или силы воли не хватит, на такое еще замахнуться нужно.

Детям сказки рассказывают на ночь, взрослым же можно их слушать день-деньской, с самого утра. На то они и взрослые. Открыл газету - одна сказка, включил телевизор - другая. А какие сказки предлагает компьютер! Здесь можно стать и добрым молодцем, и красной девицей, и на ковре-самолете полетать, и… Много чего можно. Ну а чтобы не смущать взрослых людей, слово «сказка» заменили словосочетанием «виртуальная реальность.

На службе зачастую тоже сказки. Мой знакомый, не дождавшись милостей от природы, бросил хирургию и стал работать фармпредставителем. Ходит по врачам и нахваливает новые лекарства. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он попросту сказки рассказывает: и лекарства не такие уж новые, и свойства у них не такие уж волшебные. Однако экс-хирург не может на обретенную службу нарадоваться и возвращаться к скальпелю не думает совершенно, «пусть лучше рука отсохнет» - постоянно твердит он.

Сказки особенно увлекательны, когда волшебство в них бьет через край. Если бы большевики в семнадцатом году пообещали каждой трудящейся семье отдельную квартиру к началу нового тысячелетия, им не то что Зимний дворец - ларька продуктового вовек бы не взять. Еще бы корыто пообещали новое, право. Нет, ни корытом, ни избушкой народ не заколдуешь и на штурм Бастилии не поведешь. Сказочники знали это превосходно и потому мелочиться не стали. Какое корыто, если в дверь стучит мундиальная революция, после которой работать станем по возможности, а брать во всех ларьках - по хотению. Поскольку слои возможности и хотения каждый знал до самого донышка, переустройство мира по предложенной схеме представлялось делом исключительно выгодным.

«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» - гремело из всех репродукторов много лет, люди старались, и для кого-то сбылось. Оказалось, что Председатель Земшара - должность суровая и беспощадная, никаких роз, одни шипы, а для того, чтобы воспользоваться Сетью Мгновенных Перемещений, следует сначала умереть. Потому предпочтительнее сказки слушать, а не воплощать. Иначе заманят, вовлекут, и не успеешь опомниться, как окажешься на ударно-мировой стройке Космического Трамплина или Беломор-Суэцкого канала.

Сказки старые, проверенные временем, актуальны вечно.

Хоть те же сказания о богах и титанах, разыгрывающиеся циклически каждые двадцать лет: есть и Олимп, и Зевс, и смещенный Кронос, и заговор титанов (правда, малость измельчавших), даже свой Прометей является каждое поколение. И, само собой, орел, клюющий прометееву печень, благо она, печень, есть орган с завидной способностью к регенерации.

Что странно: в голодные годы обыкновенно предпочитают сказки добрые и веселые, а в сытые - не боятся и сказок страшных. Страшным сказкам отдали дань классики: «Вий» Гоголя, «Призраки» Тургенева, «Упырь» Алексея Константиновича Толстого, да хоть «Три медведя» Толстого Льва Николаевича по массе жути на одну букву текста идут впереди многих мастеров века двадцатого. А жили в достатке, и вокруг было сравнительно спокойно. Случались неурядицы, но они и близко не напоминали то, что произошло век спустя. А вот тогда, во время революции, голода и войн, в ход чаще шли сказки, сочащиеся медом, хоть кругом и кровищи и смерти было невпроворот, Впрочем, понятно: какой смысл спасаться от кровопийства натурального в сказках о вампирах?

Поэтому, дабы осознать, каково живется людям, стоит прислушаться, какие сказки они рассказывают. Если главный герой Дракула, чудовище Франкенштейна или морлоки, все не так и плохо. Но вот если в сказке селяне с утра до ночи песни поют, баранки сеют да куличи пожинают, и все с блаженною улыбкой неземной доброты, - дело скверное, следует срочно сушить сухари.

Или готовиться стать пользователем Сети Мгновенного Перемещения.

Сервируем под столом