Губительный фантом

Поставим вопрос так: что общего между исмаилитством, карматством, маркионитским павликианством, манихейским богумильством, альбигойством и некоторыми вывихами тамплиеров? По генезису верований, догматике, эсхатологии к экзотике — ничего. Но есть одна черта, роднящая эти системы — жизнеотрицание, выражающееся в том, что истина и ложь не противопоставляются, а приравниваются друг к другу. Из этого вырастает программа человекоубийства, ибо раз не существует реальной жизни, которая рассматривается либо как иллюзия (тантризм), либо как мираж в зеркальном отражении (исмаилизм), либо как творение сатаны (манихейство), то некого жалеть — ведь объекта жалости нет, и незачем жалеть — Бога не признают, значит, не перед кем держать ответа — и нельзя жалеть, потому что это значит продлевать мнимые, но болезненные страдания существа, которое на самом деле призрачно. А если так, то при отсутствии объекта ложь равна истине, и можно в своих целях использовать ту и другую.

Надо отдать должное средневековым людям: они были последовательны и потому их речи звучали очень убедительно. Действительность подчас была столь ужасна, что люди готовы были броситься в любую иллюзию, особенно в такую логичную, строгую и изящную. Ведь войдя в мир фантасмагорий и заклинаний, они становились хозяевами этого мира или, что точнее, были в этом искренне убеждены. А то, что им ради этого ощущения свободы и власти над окружающими надо было плюнуть на крест, как тамплиерам, или разбить на части метеорит Каабы, как карматам, их это совершенно не смущало. Правда, встав на этот путь, они отнюдь не обретали личной свободы. Наоборот, они теряли даже ту, которую они имели в весьма ограниченных пределах, находясь в той или иной позитивной системе. Там закон и обычаи гарантировали им некоторые права, соразмерные с несомыми обязанностями. А здесь у них никаких прав не было. Строгая дисциплина подчиняла их невидимому вождю, старцу, учителю. Но зато он давал им возможность приносить максимальный вред ближним. А это было так приятно, так радостно, что можно было и жизнью пожертвовать.

И ведь не только бедствия и обиды приводили неофитов в негативные системы. В средние века люди часто жили плохо, но не везде и не всегда. Бурные периоды сменялись спокойными, но обывательская затхлость мирной сельской жизни действовала диалектическим путем и создавала последствия, противоположные предпосылкам. Когда пассионарного юношу кормили досыта, но запрещали ему что-либо делать, он искал применения своим затаенным силам и находил их в проповеди отрицания, не обращая внимания на то, что поставленная перед ним цель — фантазия. Сказка и миф рождались повседневно. Против них были бессильны строгие выводы науки и практические прогнозы действительности: в I тысячелетии они увлекали людей всех стран, кроме Руси и Сибири, где антисистемы не сложились.

В отличие от борьбы за политическое преобладание внутри одной большой системы, и даже столкновений между разными системными целостями, здесь имела место истребительная война. Французские манихеи были слишком похожи на французских католиков для того, чтобы они могли ужиться в одном ареале, ибо развивались те и другие в противоположных направлениях. Сталкиваясь, они вызывали аннигиляцию той самой материи, которую они считали не Божиим творением, а мировым злом. И так они вели себя везде: в Византии, Иране, Центральной Азии и даже в веротерпимом Китае. Поэтому гонения на них были повсеместны, а их сопротивление, часто весьма активное, придало раннему средневековью ту окраску, которая просвечивается через видимую историю столкновений государств и становления этносов. Наличие двух несовместимых психологических структур в то время было явлением глобальным. Оттого так мало памятников искусства осталось от этой эпохи.

То, что манихеи к концу XIV в. исчезли с лица Земли, не удивительно, ибо они, собственно говоря, к этому и стремились. Ненавидя материальный мир и его радости, они должны были ненавидеть и саму жизнь; следовательно, утверждать они должны были даже не смерть, ибо смерть — только момент смены состояний, а анти-жизнь и анти-мир. Туда они и перебрались, очистив Землю для эпохи Возрождения. Неудача их была только в том, что они не смогли забрать с собою всех людей, проведя их через мученичество, далеко не всегда добровольное. Правда, они старались, и не их вина, что жизнеутверждающее начало человеческой психики устояло против их натиска, благодаря чему история народов не прекратила своего течения.

Отсюда видно, что манихейские общины могли существовать лишь при наличии позитивной творческой культуры и за счет создаваемых ею ценностей. Эта антисистема как бы паразитировала в телах тех этносов, куда она проникала, разрушала их и гибла вместе с ними.

В Хазарии антисистема продержалась 150 лет, но гибель ее едва ли была случайной. Никто не живет одиноко, а развития природных этносов, связанных с ландшафтами своей страны, никакая антисистема не остановит. То, перед чем любая антисистема пасует, — это жизнь с выделением свободной энергии, способной производить работу.

Иранская ветвь иудеев принесла хазарам принципы маздакизма, согласно которым злом была объявлена вся неразумная, т. е. стихийная природа, включая эмоции самого человека. Добром был объявлен разум, хотя именно разуму свойственны заблуждения. Византийская ветвь привнесла навыки экстерриториальности, т. е. отсутствия прямых контактов с природными ландшафтами. И обе они проявили нетерпимость к своему этническому окружению, с которым считались лишь постольку, поскольку это было практически необходимо. И тогда против них поднялись и люди, и природа.

Судьбу господствовавшего класса Хазарии, совпадавшего с господствовавшим этносом, разделили аборигены страны, за исключением тех, которые успели выселиться на Дон или укрыться на «гребне» — горном хребте Дагестана, за Тереком. Волжские хазары оказались в наихудшем положении, так как кормивший их ландшафт опустился под волны Каспийского моря. Если в III в. уровень Каспия стоял на абсолютной отметке минус 36 м, то в конце XIII в. он достиг абсолютной отметки минус 19 м, т. е. поднялся на 17 м. Для крутых берегов Кавказа и Ирана это большого значения не имело, но для пологого северного берега, где помещалась Хазария, эта трансгрессия стала катастрофой. «Нидерланды» превратились в «Атлантиду». Цветущие сады, пастбища, деревни — все было залито водой, из которой торчали только сухие вершины бэровских бугров, где ранее находились хазарские кладбища.

Хазарам пришлось покинуть затопленную страну, а без привычного, родного ландшафта этнос рассыпается розно. Так и рассыпались хазары в великом городе Сарае, столице всей Западной Евразии. Но зато они там избавились от темного света антисистемы.

Однако не только этническую целостность потеряли хазары. Темный свет унес у них в межгалактические бездны то, что кажется неотъемлемым — память, или, говоря строго научно, этническую традицию. Потомки хазар забыли о том, что они были хазарами, а потомки хазарских евреев забыли о той стране, где жили и действовали их предки. Последнее понятно: для иудеев низовья Волги были не родиной, а стадионом для пробы сил; поэтому вспоминать о трагической неудаче для них не имело практического смысла. Вот по этим-то причинам Хазария стала страной без исторических источников: письменных, вещественных и этнографических, т. е. зафиксированных в обрядах и верованиях. А поскольку до XX в. любая история основывалась на сборе и критике источников, то история Хазарии и не могла быть написана.

Наше время ознаменовалось могучим сдвигом в области научной методики: появился системный подход, при котором внимание исследователя перенесено с элементов исследования на связи между ними. Эта методика позволила привлечь данные, казалось бы, далекие от темы изучения и тем самым заполнить пробелы истории Восточной Европы. Благодаря системному методу появилась возможность избавиться от мифотворчества — болезни науки, возникающей при недостаточности сведений о сюжете, когда не изученные разделы темы заполняются измышлениями историка. Хазарскую историю эта болезнь не раз постигала и продолжает постигать.

Недавно вышла книга, в которой хазары названы «тринадцатым коленом (племенем) Израиля». [68] Историю столь удивительного феномена автор преподносит так, что комментарии уместны по ходу изложения содержания книги. Дадим их в сносках.

Автор упоминаемой книги полагает, что примерно с VII по XII в. от Черного моря до Урала и от Кавказа до сближения Дона с Волгой распространилась полукочевая империя, в которой обитали хазары — народ тюркского происхождения[прим. 64].

К сведению автора: древние евреи, будучи монолитным этносом, представляли собой антропологическое разнообразие. Выходцы из Ура Халдейского имели шумерийский тип: низкорослые, коренастые с рыжеватыми волосами и тонкими губами. Негроидную примесь дало пребывание в Египте. Семиты — высокие, стройные, с прямым носом и узким лицом — это примесь древних арабов — халдеев. Большинство же евреев — арменоидный тип, преобладавший в Ханаане, Сирии и Малой Азии, именно тот, который ныне считают еврейским. Это расовое разнообразие указывает лишь на сложность процесса еврейского этногенеза, но не имеет отношения к этнической диагностике, ибо этнос и раса — понятия разных систем отсчета. [29] Занимая жизненно важный стратегический проход между Черным и Каспийским морями, они играли важную роль в кровавых событиях Восточно-Римской империи[прим. 65]. Они были буфером между грабителями-степняками и Византией[прим. 66]. Они отбили арабов и тем предотвратили завоевание исламом Восточной Европы. Они пытались сдержать вторжение викингов в Южную Русь и к византийским границам[прим. 67].

Где-то около 740 г.[прим. 68] царский двор и правящий военный класс обратились в иудаизм[прим. 69]. О мотивах этого необычного события ничего не известно[прим. 70]. Вероятно, это давало преимущество для маневрирования между соперничавшим христианским и мусульманским «мирами»[прим. 71] (т. е. культурно-политическими целостностями или суперэтносами).

К X в. появился новый враг: викинги, скоро ставшие известными как русы[прим. 72]. Хазарский бастион Саркел был разрушен в 965 г., но центральная Хазария осталась нетронутой[прим. 73], однако государство хазар пришло в упадок[прим. 74].

Насчитав 12 принципиальных и недиспутабельных ошибок, скорее сознательных заблуждений, можно прекратить дальнейшее изложение содержания книги. Да ведь не тайны историографии темных и давних времен интересовали автора. Главное — это связь истории хазар с последующей судьбой иудаизма.

Примечания:

Термин «тюрк» имеет три значения Для VI–VIII вв — это маленький этнос (тюркют), возглавивший огромное объединение в Великой степи (эль) и погибший в середине VIII в Эти тюрки были монголоиды. От них произошла хазарская ханская династия, но сами хазары были европеоиды дагестанского типа. Для IX–XII вв. тюрк — общее название воинственных северных народов, в том числе мадьяров, русов и славян. Это культурно-историческое значение термина не имеет касательства к происхождению Для современных востоковедов «тюрк» — лингвистическая группа На тюркских языках говорят этносы разного происхождения. Следовательно, дефиниция автора может относиться только к древним тюркам, что, как мы показали, неверно.

Хазария с VII в. граничила на Кавказе с Арабским халифатом, а не с Византией.

Авары, болгары и мадьяры воевали с Византией на Дунае, куда хазары никогда не достигали.

Викинги двигались на Русь по Днепру, который был вне контроля Хазарии.

Дата взята из апокрифа и ошибочна. Компетентный автор X в. — Масуди указывает, что это произошло в царствование Гаруна ар-Рашида, а точнее, в IX в. (Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962, с. 262–282).

Иудаизм не прозелитическая религия. Если бы действительно военный класс Хазарии просто сменил религию, не понадобилось бы заменять своих воинов наемными мусульманами, дорогостоящими и не очень надежными.

А. Кёстлер в числе использованной литературы помечает книгу М. И. Артамонова, но из текста видно, что он ее не читал. Однако он сам приводит свидетельство караимского автора XI в. Яфета ибн-Али, который называет хазар иудейской веры бастардами (мамцер), показывая тем самым, каким путем эта вера распространялась в Хазарии (Koestler Arthur. The Thirteenth Tribe — The Khazar Empire and its Heritage. London, 1976, с. 80). При наличии естественного хода метисации нет нужды искать мотивы политического характера. Бастарды возникают не по инструкциям правительства.

Какие преимущества может дать исповедание религии одиозной для обоих соперников? И странно, что автор традицию и природное мировоззрение ставит в связь с требованиями политической конъюнктуры. Почему надо предполагать в хазарах такую беспринципность?

Норманнская теория происхождения Руси устарела полвека тому назад.

Центральная, а точнее — Волжская Хазария была оккупирована сначала Хорезмом, а потом — гузами.

Да, если бы оно продолжало существовать, то сохранились бы договоры и сведения о его политике. А ведь ничего нет!

Арсеньев И. От Карла Великого до Реформации. М., 1909. 3. Артамонов М. И. История хазар. Л., 1962.

БертельсА Е. Насир-аль-Хосров и исмаилизм. М., 1959.

Биджиев X. X., Гадло А. В. Раскопки Хумаринского городища. — В кн.: Археология Северного Кавказа. VI Круп-новские чтения в Краснодаре: Тезисы докладов. М., 1976.

Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., Гидрометеоиздат, 1990.

Ширинский С. С. Объективные закономерности и субъективный фактор становления Древнерусского государства. — В кн.: Ленинские идеи в изучении первобытного общества, рабовладения и феодализма. М., 1970.

Dollinger. Geschichte der gnostischen-manicha # ischen Lechten im fruher Mittelalter. Leipzig, 1980.

GroussetR. L'Empire des Steppes. Paris, 1960.

Jeschurun. Vol. XI, N 9110. Berlin, 1924.

Koestler Arthur. The Thirteenth Tribe — The Khazar Empire and its Heritage. London, 1976.

Szyszman S. Le roi Bulan et la probleme de la conversion des Khazars. — «Ephemerides Teological Loganienses», T. 33, Bruges, 1957.

Szyszman S. Ou la conversion du Roi Khazar Bulan a-t-elle eu Lieu? Hommage a Andre Dupon — Sommer. Paris, 1971.

Оглавление