Глава 10

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

Разведка — грязное дело, но делать его надо чистыми руками.

(Из беседы с одним из руководителей разведки ГРУ)

Горбачевская перестройка открыла настежь широкие ворота для свободного выезда советских граждан за границу. За рубеж ринулись тысячи людей на отдых — мир посмотреть и себя показать, в поисках работы или лучшей жизни, с целью воссоединения с родственниками или смены Родины на землю обетованную. Ранее существовавшие ограничения и запреты рухнули в одночасье. За кордон покатили ученые, военные, бывшие разведчики, авантюристы всех мастей. Ни в одной стране мира не было таких свобод и такой «демократии» для граждан, как у нас. Страна превратилась в проходной двор для всех, кому не лень было заглянуть к нам «в гости». Но это было совсем не пушкинское, когда «все флаги в гости будут к нам». А дикая свобода без границ. Вольница. Что хочешь, то и твори. И куда девалась классическая формула, что свобода — это осознанная необходимость граждан действовать, поступать в соответствии с законами общества и во благо общества?

Летом 1999 года, находясь уже в отставке, я решил тоже воспользоваться предоставленной мне свободой и прокатиться, но на этот раз приватно, за границу на отдых — имел такую материальную возможность.

Получил загранпаспорт, визу и отправился к Средиземному морю, купив в Москве двухнедельный тур. До этого мне не приходилось бывать, тем более отдыхать, в странах Средиземноморья, поэтому было любопытно посмотреть и ознакомиться с неизвестным мне регионом.

В этот период я работал над своей книгой. Лучше, пожалуй, сказать, вел свое расследование предательства Резуна, собирал материал, встречался с товарищами, которые могли мне помочь в работе.

Отдых за границей был как нельзя кстати. Можно было спокойно все обдумать. Должен сказать, что турагенты не обманули моих надежд на великолепный отдых. Все было организовано великолепно. В этом нам есть чему поучиться у иностранцев.

В четырёхзвёздной гостинице, где я остановился, проживало много иностранцев, особенно немцев. Русских тоже было немало. Многие, по всей видимости, с большими деньгами. Обслуживающий персонал очень тонко чувствовал это и сгибался вперегиб перед ними, стараясь угодить «новым русским». Мои земляки вели себя за границей вполне прилично и достойно. Дело в том, что, проработав много лет за рубежом в советское время, я привык видеть наших людей несколько иными: часто закомплексованными в поведении иностранными гражданами, отягощенными безденежьем, а потому стремящимися побольше накопить денег, чтобы дома решить все свои материальные проблемы.

Здесь я увидел совершенно других людей, раскрепощенных, уверенных в себе. Многие вполне прилично владели иностранными языками.

Ещё одним приятным сюрпризом оказался тот факт, что беспошлинная зона на спиртное не приводила моих земляков в раж. Я не видел ни одного пьяного русского. Хотя иностранцы напивались в дупель. Они вообще умеют брать все до конца, до последнего донца, когда за это заплатили. Наблюдая за этими людьми, я ещё раз убеждался, что деньги большая сила в человеческом обществе. На ум приходили слова великого провидца: «Деньги хоть не бог, а все же полбога — великое искушение, а тут и женский пол, а тут и самомнение и зависть. Вот дело-то великое и забудут, а займутся маленьким». В отличие от них, «новые русские» были щедры, сорили деньгами.

Мое пребывание в отеле подходило к концу. Уже тянуло домой. Однажды вечером я сидел в ресторане. К моему столу подошла парочка: мужчина лет семидесяти и с ним женщина лет на тридцать моложе его. Спросив разрешение, они сели за мой стол. По их разговору и манере поведения я быстро определил: англичане. Особенно это было заметно по мужчине. Невысокого роста, подвижный, чопорный лысый старикашка. На его лице были написаны надменность, уверенность в себе, чувство превосходства над другими. Почему-то, наблюдая за ним, я вспомнил слова английского гимна: «Правь, Британия, морями…» Женщина с неброской, незапоминающейся внешностью, как мне стало понятно в дальнейшем, была его подружка, а не дочь, как я подумал вначале. Она была неразговорчива, односложно отвечала старику на его вопросы и изредка застенчиво улыбалась.

Старик заказал пиво и какую-то скромную закуску. Официант, вероятно, не совсем понял его заказ и вместо тёмного пива принёс светлое.

Что тут началось! Англичанин негодовал, грозил пожаловаться на официанта директору ресторана. Перепуганный насмерть официант быстро заменил пиво. Англичанин успокоился, но продолжал что-то ворчать себе под нос и даже пытался найти поддержку и сочувствие у меня.

— Эти азиаты, — ворчал он, — никогда не научатся работать по-настояшему хорошо, как европейцы.

Я ответил что-то нейтральное — ни да, ни нет. Через некоторое время он спросил меня:

— Вы, наверное, немец, судя по вашему произношению.

— Нет, — ответил я. — Я русский.

Мой ответ, по всей видимости, был большой неожиданностью для старика и несколько его обескуражил, так как, вероятно, он и русских относил к азиатам.

— Когда была Берлинская стена, я работал против вас, — проговорил он не то с вызовом, не то с сожалением, прямо глядя мне в глаза.

— Как это понимать? — поинтересовался я.

— Я работал в СИС, — ответил англичанин не без гордости.

— В СИС? — переспросил я и состроил непонимающую мину. — Что это такое?

— Это «Сикрет интеллидженс сервис», английская разведка МИ-6, — ответил мой сосед по столу.

— А… а… Теперь мне понятно. Вы Джеймс Бонд, агент 007, — парировал я и улыбнулся, пытаясь настроиться на тонкий английский юмор. У меня с тонким юмором, пожалуй, не получилось, потому что англичанин энергично возразил:

— Нет, нет. Это выдумка киношников о суперменах. Я был простым рядовым сотрудником СИС. А вы где работаете? — задал он мне встречный вопрос.

— Я работаю на одной американской фирме в Москве. Я — коммерсант.

— Ах, вот как, — загорелся англичанин, — так вы, значит, агент ЦРУ?

— Ну что вы! Почему вы так решили?

— Я хорошо знаю эту публику из ЦРУ, этих нахальных выскочек. Они стараются всех купить и заставить работать на себя. Думают, что деньги — это все. Все эти посреднические американские фирмы во всех странах, в том числе и у вас, — это «крыши» для ЦРУ.

— Да нет, я так не думаю, — попытался возразить я старику, — на моей фирме работают несколько хороших американских парней. Непохоже, что они из ЦРУ. Они хорошо делают своё дело. Обычные коммерсанты.

— Вы, молодой человек, заблуждаетесь. Мне по работе приходилось сталкиваться много раз с этими парнями. Я окончил Кембридж. А эти недоучки всегда пытались нас учить.

Не знаю, почему он меня назвал молодым человеком. Он был не намного старше меня. Мне подумалось, что, видно, американцы когда-то здорово насолили ему. Стараясь перевести разговор на другую тему, вставил:

— Я был в Кембридже. Прекрасный тихий уютный город учёных и студентов. Очень мне понравился.

— Насчёт тихого вы напрасно, — ответил англичанин. — В этом тихом омуте такие черти водились, может, и сейчас водятся, не знаю. Вы, наверное, слышали о ваших суперагентах: Филби и компания?

— Да, я слышал о Филби. По телевидению была передача о нём. Его русская жена написала книгу. Я прочитал её. И мне очень она понравилась. У меня сложилось впечатление, что Филби был очень мужественный и порядочный человек.

— Все эти предатели, как и ваши Гордиевский, Резун и другие, — большие негодяи. Большинство из них психически ненормальные люди, извращенцы, гомосексуалисты или пьяницы. Кстати, Резун был гей. Мне приходилось сталкиваться с некоторыми вашими перебежчиками. Гнусные, подлые люди. Я ненавижу предателей. Вот ваш Резун. Вы, конечно, слышали о нем? Он пишет книги под псевдонимом Виктор Суворов. Гордиевский тоже пишет книги.

— Да, я слышал о Резуне, но не читал книг, — ответил я, стараясь казаться равнодушным к этому сообщению. А сам сгорал от нетерпения услышать, что он еще скажет о наших предателях, особенно о Резуне. А англичанин между тем продолжал:

— Мне известно, что при допросах Резун вёл себя как самый последний подонок, противно было смотреть, как он ползал, унижался, рыдал, умолял и готов был продать родную мать за миску похлебки. Ну, а что касается Филби — это со всем другое дело. Филби работал с вами за коммунистическую идею. Он, конечно, ошибался, коммунизм рухнул. Но он работал не за деньги. Филби до конца остался верен своей фантастической идее. Хотя я ненавижу всех предателей, но Филби я уважаю. Скажу откровенно, даже в СИС его многие уважают. По крайней мере не осуждают, даже среди руководства разведки. Вы-то сами не мой коллега, не разведчик из КГБ? — вдруг совершенно неожиданно спросил англичанин.

— Нет, нет, — ответил я. — Я по специальности инженер-механик, много лет работал в Министерстве внешней торговли СССР. Бывал во многих странах.

Мне хотелось сказать правду, но я почему-то не сделал этого, о чем потом пожалел.

— А в каких странах вы работали? — продолжал допытываться англичанин.

Я назвал страны.

— Так, выходит, в Германии мы с вами работали вместе, только по разные стороны баррикад?

— Да, я работал в Советском торговом представительстве в Берлине на Унтер-ден-Линден.

— Это место мне хорошо известно. Приходилось не раз бывать на вашей стороне. Иногда и нелегально. Сядешь в метро в Западном Берлине, выйдешь по ошибке в Восточном Берлине.

— Вы, наверное, на пенсии сейчас, отдыхаете от праведных трудов? — поинтересовался я.

— Да, я уже давно на пенсии, отдыхаю, — он улыбнулся и кивнул на свою спутницу.

— У вас, конечно, хорошая пенсия? Вам неплохо живётся? — задаю я вопрос бывшему разведчику в надежде еще больше разговорить старика. Им ведь всегда приятно поговорить о днях минувших и о своих недостаточно оцененных начальством заслугах.

— Пенсия неплохая, не обижаюсь. Но в этом нестабильном мире с растущими ежедневно ценами ни в чем нельзя быть уверенным. Просто кошмар! А что творится у вас в стране, невозможно вообще понять. И представить себе. Как вы можете так жить? Вообще-то во всем виноваты американцы. Они хотят править всем миром. В них все зло. Не вы были империей зла, как болтал этот артист Рейган, а они. Америка — настоящее зло. Они и вас разрушили и продолжают рушить. Вы для них жирный кусок. Правда, и мы изрядно им помогли в ваших бедах.

Я с большим интересом слушал англичанина. В голову, не скрою, все настойчивее лезла мысль — тряхнуть стариной, разговорить старика, подыграть ему в чем-то, приоткрыть мой интерес к Резуну, может быть, даже…

«Нет, нет, зачем это надо? Да и старик, что он может сейчас? Вот относительно Резуна он смог бы дополнить картину. Но… Большое спасибо уже за то, что он подтвердил основную мысль о мотивах предательства».

Подошел официант. Мы стали расплачиваться. Англичанин внимательно изучил счет, при этом что-то бурчал себе под нос о дороговизне.

Когда мы вышли из ресторана, я решил пригласить старика в бар. Он охотно принял мое приглашение, сообразив, что ему не придется платить. Его подруга отправилась в гостиницу.

В баре мы уселись на высокие тумбы. Мгновенно подскочил бармен. Я заказал виски англичанину и водку себе.

Когда мой новый знакомый поднял бокал со словами «за здоровье», мы, посмотрев друг на друга, чокнулись и выпили по глотку, он протянул мне руку и сказал: «Питер». Я ответил: «Алекс». Этим рукопожатием как бы скреплялось наше знакомство и доверие друг к другу. Так принято на Западе.

Мы долго сидели в баре. Выпили еще. Питер вовсю ругал американцев. Видно было, что они ему где-то перешли дорогу и крепко насолили. Может быть, помешали карьере. Разговор часто возвращался к дороговизне жизни, к положению в России. Я старался не касаться вопросов разведки, хотя мне очень этого хотелось. Англичанин сам возвращался к Кембриджу, где учился, к знаменитой пятерке, особенно к Филби.

— Филби работал за идею, был великий ваш агент. А Ре-зун — это дерьмо, выдающее себя за писателя. Вы-то не знаете. Он же пишет под диктовку СИС, — оглядываясь, произнес тихо англичанин. — Ему никто у нас не будет никогда по-настоящему доверять. Ему улыбаются при встречах, говорят вежливые слова, а в душе презирают как предателя.

В полночь мы расстались друзьями. Я знал, что англичанин уезжал утром на следующий день. Мне не хотелось спать. Южная ночь была чудесная. Я ходил по аллеям парка отеля и думал. Вспоминались случаи разведывательной практики работы с англичанами. Были удачи, но были и осечки. Старая закваска разведчика бродила во мне, ударяла в голову, не давала покоя. Рассудок подсказывал: остановись. Время прошло.

На следующее утро я спустился в холл гостиницы в надежде увидеть моего знакомого и пожелать ему счастливого пути. Обычно перед отъездом из гостиницы собирается много народа, носильщики снуют туда-сюда, суетятся отъезжающие и провожающие.

На этот раз в холле было пусто. За стойкой скучал администратор гостиницы. На мой вопрос о рейсе на Лондон он ответил, что автобус с отъезжающими пассажирами отправился в аэропорт полчаса назад.

Я опоздал. И не знал, сожалеть об этом или нет.