Биография Спартака

Так же фрагментарно, как история Фракии, известна нам и биография Спартака. Плутарх пишет о его происхождении: «Спартак, фракиец, происходивший из племени номадов». «Номады» значит «кочевники». Это загадочная фраза, т. к. известно, что во времена Спартака фракийцы не кочевали, да и у современной истории и археологии нет оснований полагать, что фракийцы вообще когда-либо были кочевым народом. Сейчас общепринятое прочтение этой фразы: «Спартак, фракиец из племени медов». Предполагается, что в текст по вине многочисленных переписчиков Плутарха вкралась ошибка. Племя медов обитало во Фракии в среднем течении реки Стримона (Струма). Рядом с болгарским городом Сандански было расположено крупное поселение медов, предположительно, столица племени.

Традиционно это место называют родиной Спартака. В Сандански ему сооружен памятник (автор Величко Минской).

Источник: Национален парк Пирин.

В части, касающейся биографии Спартака до восстания, античные источники дополняют друг друга, и все же известны лишь немногие ее детали. Меньше других о биографии Спартака пишет Плутарх, которому принадлежит самый благосклонный отзыв о личности вождя восставших рабов: «Спартак… человек, не только отличавшийся выдающейся отвагой и физической силой, но по уму и мягкости характера стоявший выше своего положения и вообще более походивший на эллина, чем можно было ожидать от человека его племени». Не забывает Плутарх дополнительно подчеркнуть исключительность личности Спартака и его судьбы: «Рассказывают, что однажды, когда Спартак впервые был приведен в Рим на продажу, увидели, в то время как он спал, обвившуюся вокруг его лица змею. Жена Спартака, его соплеменница, одаренная, однако ж, даром пророчества и причастная к Дионисовым таинствам, объявила, что это знак предуготованной ему великой и грозной власти, которая приведет его к злополучному концу». К этому пророчеству мы еще вернемся ниже. Хотелось бы только подчеркнуть, что Плутарх, скрупулезно отмечающий в своих жизнеописаниях все случаи знамений и пророчеств, сопутствующих судьбе его героев, вряд ли придумывал их сам для украшения повествования.

Рассказ Плутарха наполнен многозначительными умолчаниями. Можно подумать, что Спартака постигла общая участь всех рабов школы Лентула Батиата: «Попали эти люди в школу не за какие-нибудь преступления, но исключительно из-за жестокости хозяина, насильно заставившего их учиться ремеслу гладиаторов».

А вот другие источники предоставляют нам кое-какие дополнительные сведения. Например, у Флора читаем: «Спартак, этот солдат из фракийских наемников, ставший из солдата дезертиром, из дезертира разбойником, а затем за почитание его физической силы — гладиатором». Аппиан: «Он (Спартак) раньше воевал с римлянами, попал в плен и был продан в гладиаторы». Становится понятным молчание Плутарха. Приписывая человеку качества эллина, невозможно тут же говорить о нем, как о дезертире и разбойнике.

Таким образом, биография Спартака может быть восстановлена в следующем виде: служба в римской армии в качестве наемника, дезертирство в связи с началом военной кампании римлян против медов, война с римлянами на стороне соплеменников, плен и рабство.

Отдельные факты истории племени медов подтверждают эту версию и даже могут служить хронологической привязкой для биографии Спартака. В 88 году до н. э. римляне заключают мир с медами. Возможно, именно в это время Спартак начинает свою службу в римской армии в качестве наемника. Но уже 85 годом датирован поход Луция Корнелия Суллы против медов. Не с ним ли связано дезертирство Спартака? Если бы эти предположения оказались верны, можно было бы говорить о приблизительном времени рождения Спартака между 100 и 110 годами до н. э.

Больше о биографии Спартака вплоть до восстания ничего не известно. Вряд ли он служил в армии боспорского царя Митридата и даже занимал в ней командные посты, как предполагают некоторые исследователи. Такой эпизод наверняка нашел бы отражение в источниках. Остается только строить предположения о том, например, где Спартак проходил военную школу, ведь впоследствии он проявил себя опытным и талантливым полководцем. Представляет также интерес фраза Флора о том, что Спартак из дезертира стал разбойником. Возможно, Флор характеризует как «разбой» жизнь Спартака в его племени после возвращения из римской армии. Известно, что в начале первого века до н. э. фракийцы неоднократно совершали набеги на римскую провинцию Македония, в том числе в 91—88 гг. фракийцы вторглись в Эпир и разграбили храм Зевса в Додоне, а в 90/89 г. нападению медов подверглась Греция, причем было разграблено святилище в Дельфах. В. А. Лесков в своей книге «Спартак», вышедшей в серии ЖЗЛ, воспринимает слова Флора буквально, предполагая, что Спартака могли продавать в рабство дважды, причем в первый раз он бежал и присоединился к одной из многочисленных разбойничьих шаек, орудовавших в Италии в те неспокойные времена.

Легко заметить, что римских историков интересовали лишь связанные с Римом эпизоды биографии Спартака, все прочее покрыто для нас неизвестностью, но даже немногочисленные имеющиеся данные рисуют человека беспокойного, чуждого стандартам обывательского благополучия, отважного и честолюбивого, солдата и искателя фортуны, человека той породы, которые чаще всего остаются на страницах истории.