Глава 8. Несколько удачных «уловов»

Современная морская война настолько сложна, что вести ее могут только профессионалы. Это, конечно, звучит банально, но речь сейчас пойдет о вооружении, которое в ней используется, а не о стратегии или ведении операций. У каждого оружия есть свои пламенные сторонники. Специалисты по торпедам с удовольствием рассматривают свою «рыбу-меч» как самое мощное орудие разрушения на море и, их глубокое убеждение — или заблуждение — в этом вопросе в значительной мере ответственно за невероятную сложность конструкции больших боевых кораблей современной войны. На флоте есть и офицеры, особенно молодые, которые настаивают на том, что морская авиация рано или поздно будет безраздельно доминировать на море.

Но флот, весь вместе, предпочитает всем прочим видам оружия старую добрую пушку. И на это есть причины — именно пушка решила исход всех важнейших операций Первой мировой войны — битв в Гельголандской бухте, у Доггер-Банки, у Коронеля, Фолклендских островов и у Ютландского полуострова.

По сути, броненосец это плавучая платформа для крупнокалиберных пушек и фактически любое увеличение его водоизмещения, его скорости и бронирования производится только для того, чтобы он лучше мог нести свои орудия, чтобы эта платформа была мобильнее и менее уязвима от контратак. Одним словом, корабль существует ради пушки, а не пушка ради корабля. Этим объясняется то беспрецедентное внимание, которое почти во всем мире уделяется корабельной артиллерии и методам ведения артиллерийского огня.

В предыдущей главе уже рассказывалось о том, каких примечательных результатов добились немцы в Ютландской битве благодаря своему эффективному бронебойному снаряду для крупнокалиберных пушек. Но, если не управлять огнем точно, то самый лучший снаряд будет потерян зря. Сейчас речь пойдет о методах, благодаря которым Германия достигла таких успехов в ведении артиллерийского огня, и о том, как, в то же время, британской военно-морской разведке удалось проникнуть в эти тщательно скрываемые секреты.

Задолго до принятия на вооружение морская пушка большой мощности с установленной казенной частью обязательно проходит многочисленные испытания, стреляя на сравнительно небольшие дистанции. Так поступали и поступают все флоты. Однако даже если сама пушка была вполне в состоянии точно забросить свой снаряд на вполне приемлемое расстояние, это не всегда означало, что ее мощный снаряд обязательно попадет точно в цель. Причина понятна — не существовало безупречной системы прицеливания на такие большие расстояния. Но за последнее десятилетие прошлого века, некоторые прогрессивно настроенные морские офицеры, и в нашей стране и за рубежом, начали демонстрировать возможность ведения огня на дальние дистанции после того, как предварительно изобрели, совершенно независимо друг от друга, точные инструменты для управления огнем и прицеливания. Четыре выдающихся моряка сыграли основную роль в техническом прогрессе в этой области — английский адмирал сэр Перси Скотт, американские адмиралы Фиск и Симс, и немецкий адмирал Томсен.

В каждом случае главным элементом новой системы была возможность телескопического видения. Разработав его одновременно с такими своими изобретениями, как прицельные системы «dotter», «deflection teacher» и другие, адмирал Скотт, которого в английском флоте иногда называли «отцом современной артиллерии», добился удивительных результатов стрельбы на кораблях, которыми успешно командовал. Он возродил к жизни давний метод «параллельного огня борта», при котором ось прицеливания всех пушек, размещенных на одном борту, управлялась так, что все орудия наводились на одну точку. Так появилась стрельба залпами в отличие от ведения индивидуального огня.

Наконец, Скотт изобрел систему центральной наводки. Она позволяла одному человеку управлять огнем всех пушек на борту. Если его прицеливание точное — что зависит не только от его личного мастерства, но и от мастерства его товарища, наблюдающего за падением снарядов, устроившись на верхушке мачты, и от математических вычислений, производившихся на «центральном посту управления огнем» глубоко во «внутренностях» корабля — то по цели может ударить залп орудий всего борта. Но точно так же самая маленькая ошибка в вычислениях или самое незначительное заблуждение в оценке угла или дистанции могут стать причиной того, что все снаряды пролетят мимо.

Под влиянием адмирала Томсена немецкий военно-морской флот начал эксперименты со стрельбой на большие дистанции в 1895 году. На следующий год были проведены групповые стрельбы линейной эскадры во время учений в бухте Свинемюнде в присутствии Кайзера, на которого так подействовали их результаты, что он лично подключился к внедрению на весь флот новых приборов для стрельбы на большие дистанции.

Новосозданный флот может себе позволить быть менее консервативным, чем флоты со старыми традициями. И потому в Германии всем новинкам, способным усилить боевую мощь флота, заранее гарантировалось официальное одобрение. В Англии, к сожалению, ситуация сложилась совершенно другая: изобретатели и те, кто хотел бы стать реформаторами, должны были выдержать долгую и упорную битву за официальное одобрение своих идей.

Немцы, убедившись, что стрельба на большие дистанции осуществима на практике, немедленно придали своим бортовым пушкам максимально большой угол наводки. Важность этого момента требует небольшого разъяснения. В определенных рамках, чем больше угол, под которым стреляет пушка, тем дальше пролетит ее снаряд. Под углом бросания в 15 градусов, к примеру, 381-мм снаряд пролетит 15000 метров, а под углом в 30 градусов дальность стрельбы увеличится до 22000 метров.

Если орудийные башни немцев уже в 1900 году позволяли орудиям поднимать стволы на 30 градусов, то на британских кораблях угол подъема не превышал 13,5 градусов, что давало немецким кораблям существенные преимущества. Если бы война разразилась в то время, немецкий флот значительно, даже в решающей степени, превзошел бы нас в точности и дальности ведения огня.

Хотя мы быстро узнали о существовании немецких станков с большими углами наводки, похоже, что у нас недооценили значение этого усовершенствования. Возможно, причиной было то, что мы почти ничего не знали или знали совсем мало о качественных характеристиках ведения огня на немецком флоте. Наше незнание этой темы продержалось почти до самой войны, но в то же время разведка получала, проверяла и передавала сведения, ясно показывающие, что немцы не упускают ни одной возможности чтобы улучшить качества своей артиллерии. Один агент военно-морской разведки еще в 1909 году обращал внимание на увеличение скорострельности немецких корабельных пушек: 280-милимметровка делала 3 выстрела в минуту, 240-милимметровка — четыре. Такие данные намного превышали скорострельность орудий главного калибра британского флота.

Когда Германия приступила к проектированию своих первых дредноутов, она воспользовалась этим для усовершенствования организации ведения артиллерийского огня. Были проведены многочисленные и всесторонние исследования новых методов наведения и управления огнем, самые лучшие элементы каждого из них были затем использованы на новых кораблях. Среди них «Richtungsweiser» (указатель направления), во многом сходный по назначению с изобретенным Скоттом прибором «Director», хотя и совершенно другой в техническом плане.

Централизованной системы управления огнем «Fire-director», установленной, как уже отмечалось, на кораблях британского флота, у немцев не было еще и некоторое время после Ютландской битвы, но эффективность их огня была подтверждена результатами этого сражения.

Конечно, эти результаты были плодом двадцати лет интенсивного труда, настойчивого и тщательного, что вообще свойственно немцам. На каждую сотню фунтов, которые мы выделяли в те годы на исследования в области артиллерии, Германия выделяла тысячу. Приведем всего один пример. Агенты Секретной службы узнали в 1910 году, что немцы на учения выделяют намного больше снарядов, чем мы — для крупнокалиберных пушек — на 80 процентов больше выстрелов. Учения с боевыми стрельбами по бронированным кораблям-мишеням были у немцев постоянной практикой, тогда как в британском флоте они были очень редки или даже совсем не проводились.

С точки зрения Секретной службы данные о ведении артиллерийского огня рассматривались как самый высокий приоритет в сравнении со всеми другими сведениями, и, по вполне очевидным причинам, получить их было очень тяжело.

Были разные способы узнать детали нового корабля, новой торпеды. Например, пойдя на определенный риск, агент мог разузнать что-то о том, что искал, попытавшись лично проникнуть в арсенал или на артиллерийский завод. Но, если такого рода визиты были на самом деле довольно частыми, то совсем другое дело — как проникнуть иностранцу на борт боевого корабля и присутствовать на его боевых стрельбах.

Хотя эта история и кажется довольно странной, но рассказывают об одном агенте, которому удалось такое приключение. Агент этот работал на Соединенные Штаты. Если верить переписке двух офицеров американских ВМС, опубликованной с их разрешения в 1925 году в американских газетах, одному американцу удалось попасть на борт британского броненосца во время ученных стрельб на большие дистанции. Американец смог заметить, что на корабле один из противоторпедных булей заполнен, чтобы создать кораблю крен и увеличить таким образом угол наводки его пушек. Не известны ни дата, ни другие детали этой истории, и возможно, что она вымышлена.

Во всяком случае, ни одному британскому агенту в Германии никогда не удавалось устроить такой почти театральный трюк. Тем не менее, мы смогли разработать косвенные методы, чтобы получить полезные сведения о немецких методах ведения огня, несомненно, качественно превосходивших наши.

О внедрении в немецком флоте станков с большим углом наведения уже упоминалось. Нашей разведке удалось получить фотоснимки додредноутов классов «Дойчланд» и «Брауншвайг», где ясно были видны башни с «задранными» кверху стволами.

Мы также знали, что эти корабли вели «бомбардировку» на дистанции свыше 13000 метров по неподвижным целям, с прицельными данными, вычисленными заранее.

Ценность этих сведений заключалась в подтверждении большой дальности стрельбы немецких пушек, но не имела другого значения, потому что в то время (1907 год) Флот открытого моря никогда на своих учениях не вел огонь по подвижным целям на дистанции, превышающей 9000 метров. Немцы, как и мы, считали стрельбу на дальность, превышающую этот лимит, напрасной потерей пороха и снарядов.

Когда на стапелях были заложены первые немецкие дредноуты, естественно, предполагалось, что максимальные углы наводки их пушек, по меньшей мере, не будут уступать углам наводки на более старых кораблях. На самом деле, основываясь на этом предположении, наши первые информационные бюллетени о кораблях типа «Нассау» и «Хельголанд» указывали, что угол наводки их пушек не превышает 30 градусов. Правда не была известна, пока корабли через некоторое время не вступили в строй. И тут оказалось, что их станки не позволяют поднимать стволы выше, чем на 16 градусов.

Вот что произошло. Начальная скорость снаряда 280-мм и 305-мм пушек, которыми вооружались немецкие дредноуты, была чрезвычайно высокой. Эти снаряды летели по очень настильной траектории, при этом, несмотря на малый угол наводки, их дальнобойность значительно превышала ту, которую считали возможной в данных условиях при прицельном огне. Если бы угол наводки превышал 16 градусов — а при таком угле дальность стрельбы составляла примерно 18000 метров — то потребовался бы значительно более тяжелый, сложный и дорогой станок, а увеличение амбразур на башне сделало бы ее более уязвимой для вражеских снарядов, которые при попадании могли бы вызвать детонацию боекомплекта.

С 1907 года и до окончания войны немцы построили и вооружили 26 броненосцев и линейных крейсеров дредноутного типа. И у всех их угол наводки составлял не больше 16 градусов. За тот же период мы построили и вооружили около 40 кораблей тех же категорий, все, кроме 10 с 305-мм орудиями, имели максимальный угол наводки 20 градусов. Таким образом, получилось, что когда Германия уменьшала максимальный угол наводки на своих кораблях, мы увеличивали его на наших, и в обоих случаях выбранный способ диктовался практическими причинами.

В нашем случае увеличение угла с 15 до 20 градусов было вызвано внедрением 340-мм пушки. Это орудие по начальной скорости снаряда уступало 305-милимметровке, И потому для сохранения дальности стрельбы угол наводки пришлось увеличить. А так как большую часть этого времени практические стрельбы проводились на дистанциях, не превышавших 9000 метров в обоих флотах, разница между углами наводки казалась всего лишь второстепенным вопросом. Забегая вперед, скажем, что уже в ближайшем будущем эта разница приобрела решающее значение. Начиная с 1911 года, прогресс в дальнобойной стрельбе начал двигаться ошеломляюще быстрыми темпами, и во время войны огонь велся уже на дистанциях, почти в два раза превышавших те, которые использовались на довоенных учениях.

В большинстве рассказов о войне на море, написанных англичанами, упоминается превосходство немецких крупнокалиберных пушек по дальности стрельбы. Даже сам сэр Перси Скотт поддался этому заблуждению. Правда в том, что в Ютландской битве наши корабли, если рассматривать их в целом, превосходили в определенной степени корабли противника по дальнобойности артиллерии, и что немцы больше чем в одной фазе сражения попадали под наш огонь, не имея при этом возможности «достать» наши корабли из-за малого угла наводки своих пушек.

В 1910 году на Балтике состоялись важные учения с использованием прибора «Richtungsweiser», установленного на борту кораблей «Нассау» и «Вестфален». Был продемонстрирован высокий процент попаданий по подвижным целям с дистанций до 11000 метров, и после определенных усовершенствований, были организованы новые практические испытания. Наши разведчики часто в то время сообщали об активности, проявляемой немцами в области усовершенствования методов ведения артиллерийского огня, но точных и надежных сведений было мало или не было вовсе. Все, что мы знали, это то, что немцы прилагают все усилия для улучшения стрельбы на большие дистанции, но мы и понятия не имели об их реальных результатах.

Но в марте 1911 года была получена точная и многое объясняющая информация.

Она касалась результатов учебных стрельб, проводившихся дивизией немецких боевых кораблей, оснащенных 280-мм пушками, по буксируемой мишени на дистанции в среднем в 11500 метров при довольно большом волнении моря и умеренной видимости. 8 процентов снарядов попали в цель.

Этот результат намного превосходил все, что нам сообщалось раньше. Потому эксперты проявили скептицизм, но свидетельство было вполне надежным. Наша секретная службы удвоила усилия по получению информации о немецком прогрессе в области ведения огня. Ценой значительного риска и в результате больших усилий и проявленного мастерства и терпения были открыты определенные линии, по которым мы надеялись получить необходимые данные. Даже сейчас мы не можем подробно раскрыть характер используемых для этого методов.

В апреле 1911 года один из наших агентов в Германии подоспел к ближайшему отходу одного из крейсеров «специальной дивизии», состоящей из броненосца «Эльзас», броненосного крейсера «Блюхер» и легкого крейсера. Скрытый сбор информации не оставлял никаких сомнений в цели мероприятия. Когда корабли покинули Киль, на их борту находилось двадцать офицеров, экспертов в области корабельной артиллерии, с ними был и заместитель начальника Управления вооружений (Waffenabteilung) Адмиралтейства и двое высокопоставленных представителей фирмы Круппа. Агент Секретной службы, занявшийся раскрытием этого дела, узнал, что дивизия отправляется крейсировать в северные воды, возможно, даже к берегам Исландии.

Корабли отсутствовали почти три недели. Когда они вернулись в Киль, наш агент встретил их там и, менее чем за неделю, он получил полное представление о том, что происходило во время похода.

Перед тем, как отпустить матросов на берег, офицеры настоятельно рекомендовали им ни с кем не разговаривать о том, что происходило в походе. Возможно, это было их ошибкой, поскольку опыт подсказывает, что многие люди не могут не рассказать о том, что, как они знают, должно храниться в тайне, потому «секрет» почти немедленно становится известен широкой публике.

В этом случае произошло именно так.

Во многих кильских кабачках события, произошедшие в походе, живо обсуждались матросами «Эльзаса» и «Блюхера», находившимися в увольнении. И кое-кто из них с шумом и горячностью рассказывал о потрясающих стрельбах, которые их корабли устроили недалеко от Фарерских островов.

Черпая сведения из этой болтовни, можно было легко ошибиться, но все услышанные истории настолько совпадали между собой во всех подробностях, что убедили нашего агента в их достоверности. Однажды, вооруженный сведениями, которые, будучи в целом расплывчатыми, в определенных вопросах оказались совершенно точными, агент принял меры, чтобы продолжить расспросы в других местах дислокации флота.

На шестой день после тайной встречи во «Францисканском Кафе» на улице Хольстенштрассе, он собрал и проверил, к своему полному удовлетворению, материал, достаточный для длинного и подробного донесения.

Было совершенно ясно, что поход был предпринят для проверки и сравнения достоинств систем целеуказания и наведения. Одна из них уже стояла на броненосце «Эльзас», а другая, экспериментальная, была установлена на «Блюхере». Место стрельб находилось в 30 милях к юго-западу от Фарерских островов, целью был легкий крейсер, входивший в дивизию. Понятно, что стреляли не по самому крейсеру. Он, как выражаются в британском флоте, был «сдвинутой целью», то есть, прицеливание осуществлялось по кораблю-цели, сами же пушки наводились со сдвигом на определенный угол и стреляли. Проверка очень проста — если приборы работают правильно, то снаряды упадут точно в рассчитанном удалении от кормы корабля-цели.

Принципиальным преимуществом такого метода, изобретенного, если верить их собственным утверждениям, немцами, является то что он, не ухудшая точности полученных результатов, позволяет заменить на стрельбах обычные цели, которые из-за тяжелых двигателей и механизмов можно буксировать лишь на малой скорости и обычно при хорошей погоде.

Оценку стрельбы «со сдвигом» можно было бы назвать только приблизительной в определенной мере, потому что в ней недостает окончательного факта — пробоин в цели, но с другой стороны, и полученные при ней данные достаточно точны для всех практических целей.

Во время первого опыта «Эльзас» и «Блюхер» вели огонь с дистанции 10000 метров по цели, которую изображал легкий крейсер, идущий на скорости от 14 до 20 узлов.

Эти условия были необычно жесткими для той эпохи, и неудивительно, что донесение о результатах этих стрельб вызвали дискуссии, и даже его достоверность опровергалась некоторыми британскими экспертами по корабельной артиллерии. Тем не менее, эти сведения были правдивы, и результаты испытаний действительно оказались невероятно успешными.

С 10000 метров «Эльзас», вооруженный старыми 280-мм пушками дал трехорудийный залп по кильватеру цели, то есть, если бы орудия были наведены не «со сдвигом», снаряды попали бы точно в цель. То же самое легко удалось броненосцу и при стрельбе с дистанции в 12000 метров.

«Блюхер» был вооружен 12 новыми орудиями калибром 210 мм. Ему тоже легко удалось поразить цель, большая часть снарядов попала в непосредственной близости или прямо в кильватерную струю, оставляемую крейсером-целью.

На второй день дистанция была увеличена до 13000 метров. Погода была хорошей, и небольшое волнение качало корабли. Несмотря на увеличившуюся дистанцию «Эльзас» отстрелялся хорошо, что до «Блюхера», то он превзошел все ожидания.

Двигаясь на скорости 21 узел, броненосный крейсер поймал «в вилку» корабль-цель, идущий на 18 узлах, с третьего залпа. Причем, согласно оценкам экспертов, находившихся на крейсере-цели, можно было бы с уверенностью констатировать попадание одного или нескольких снарядов в каждом из одиннадцати последовавших за этим залпов. Учитывая сравнительно небольшой калибр пушек, большую скорость, с которой шли и «стрелок» и цель, и состояние моря, результат стрельбы по состоянию на то время, можно было бы назвать феноменальным. Все эти подробности, как и многое другое, содержались в рапорте, отправленном нашим агентом в Секретную службу.

Когда донесение попало в Адмиралтейство, некоторые старые офицеры посчитали его ошибочным либо фальшивым. Агента, составившего рапорт, вызвали в Лондон для обсуждения вопроса. Ему заявили, что указанные им в рапорте сведения о результатах испытаний являются «абсолютно невозможными», что ни один корабль не сможет поразить на ходу движущуюся цель на расстоянии свыше 11000 метров, в общем, что все это выдумка или ошибка. Несмотря на это, его полная личная уверенность в точности того, о чем он написал, не развеялась и с большим удовлетворением, хотя и без удивления он узнал месяцем позже, что его рапорт о походе «Эльзаса» и «Блюхера» был подтвержден во всех деталях.

Совершенно случайно, эти результаты немецких стрельб стали известны за несколько недель до первого испытания британским флотом системы управления огнем адмирала Скотта, прозванной «Fire-director». Корабль Его Величества «Нептун» был первым кораблем, на котором эта система была установлена. Он провел учебные стрельбы в марте 1911 года с великолепными результатами. Но официальный консерватизм затормозил внедрение прибора на других кораблях. Это положение продлилось до ноября 1912 года, когда прошли сравнительные испытания системы «Director», установленной на корабле «Тандерер» и старой системы, установленной на «Орионе». Каждый корабль вел стрельбу по отдельной цели, условия стрельбы были одинаковы по времени, освещению, ветру и погодным условиям. Сэр Перси Скотт описал учения следующими словами:

«Дистанция составляла 8200 метров, корабли-«стрелки» шли на скорости 12 узлов, мишени буксировали с такой же скоростью. Оба корабля одновременно открыли огонь сразу после сигнала. «Тандерер» стрелял очень хорошо. «Орион» посылал свои снаряды по всем направлениям. Через три минуты был подан сигнал «Прекратить огонь!», и проведена проверка мишени. В результате выяснилось, что «Тандерер» сделал на шесть попаданий больше, чем «Орион»».

Эта цитата интересна тем, что раскрывает разницу в методах и результатах британских и немецких испытательных стрельб того времени. Как видно, стрельбы с «Блюхера» и «Эльзаса» производились на значительно больших дистанциях и на более высоких скоростях, чем стрельбы «Тандерера» и «Ориона».

Насколько нам известно, первые боевые стрельбы в британском флоте на дистанцию в 13000 метров, состоялись в 1913 году, когда корабль «Нептун» стрелял по цели с такого расстояния. Однако только год или два спустя наши линейные крейсеры в реальных боях с немецкими кораблями вели огонь с дистанции от 10 миль и выше, показав при этом хорошие результаты.

В бою у Доггер-Банки «Блюхер» был подбит прямым попаданием с 15500 метров.

Эксперты по морской артиллерии, отвергшие с приговором «невозможно» результаты, полученные немцами во время их испытательных стрельб у Фарерских островов, не могли бы и представить себе подобный результат, достигнутый благодаря внедрению современных пушек и научных методов управления огнем.

После учений у Фарерских островов система управления огнем была установлена почти сразу на всех немецких дредноутах и линейных крейсерах. Немцы проводили и другие интересные испытания, и мы получали важные рапорты об их подробностях.

Самый настоящий успех был достигнут одним из наших разведчиков в Германии, потому что он как раз в то время смог получить фотоснимки определенных кораблей-целей, после их использования немцами в ходе учебных стрельб.

Было более, чем очевидно, что эти фотографии не были поддельными. Помимо всего, немецкие власти выделяли большие суммы на получение для своего использования секретных сведений по этому очень важному для флота вопросу и они пристально следили за каждыми испытаниями, о которых они знали и о результатах которых им сообщали.

В качестве целей в море буксировались четыре устаревших броненосца. Эти корабли подверглись обстрелу кораблей Флота открытого моря. Сделанные фотоснимки показывали последствия обстрела кораблей-целей, повреждения, нанесенные их броне, внутренние разрушения на одном из них и т. д. Эти сведения были очень ценными для тех, кто занимался проблемами корабельной артиллерии.

Нашему агенту удалось получить полный комплект фотографий. Он никогда никому не рассказывал, как это у него вышло. А так как он умер несколько лет назад, секрет этого удачного «улова» наверняка никогда не будет раскрыт. Но сенсацию, которую произвели эти снимки в Секретной службе, никогда не забудут те ее сотрудники, кто застал их появление.

Другой агент, занимавшийся вопросами морской артиллерии, добился почти такой же удачи, что и его коллега, добравшийся до фотографий. В его случае он занимался тем, что сводил воедино отдельные обрывки сведений, совершенно не связанные между собой, стараясь составить полную картину необходимых документов.

Таким путем он дал в руки Адмиралтейства за несколько месяцев полные данные о системе управления огнем как орудий главного, так и вспомогательного калибра на немецких кораблях. Он передал точные данные о новых дальномерах с большой базой, которые должны были устанавливаться на борту линейных кораблей, и о других инструментах управления артиллерийским огнем. И, самое важное, на основе бесконечного потока сведений, получаемых Адмиралтейством, он составил полные таблицы с баллистическими характеристиками каждой немецкой пушки: начальной скоростью снаряда, дульной энергией, бронебойными свойствами на разных дистанциях, и с другими деталями.

Эти таблицы существенно отличались от тех, которые открыто публиковались в технических ежегодниках той поры. После этого стало ясно, что такие ежегодники существуют только в качестве каталогов для иностранных покупателей. Данные в них касались тех пушек, которые немецкие фирмы выпускали для установки на кораблях других стран (флоты второстепенных государств в то время строили свои корабли почти исключительно на немецких или английских верфях). Но цифры, приводимые в таких справочниках, потому никак не могли использоваться для достаточно точной оценки корабельного вооружения флота самой Германии.

При групповой стрельбе основная проблема состоит в том, чтобы различить и определить залпы каждой батареи. Когда два или больше корабля стреляют по одной цели, она, как лесом, скрыта всплесками воды, потому что падение каждого снаряда большого калибра производит фонтан лишь чуть ниже грот-мачты, а воды в таком фонтане может быть до двух тысяч тонн. И если попадания каждого залпа не могут быть немедленно идентифицированы с корабля, который ведет огонь, то будет невозможно корректировать прицеливание.

Эту проблему решили с помощью прибора, известного в Германии как «Aufschlagmeldeuhr» (буквально «часы для подсчета попаданий»), а в британском флоте как «time-of-flight clock» («часы для подсчета полетного времени»). Технический принцип прибора довольно прост. Если время, которое требуется снаряду, чтобы пролететь расстояние от дульного среза пушки до цели, известно, часы настраиваются на функцию дистанции, с которой производится каждый отдельный залп. Часы включают в момент вылета снаряда из пушки и, точно в момент, когда снаряды достигают цели, часы подают звуковой сигнал, как у будильника. С этим средством офицер, управляющий огнем, может определить какие попадания нанесены именно этим залпом и скорректировать наводку.

Без указателя продолжительности полета снаряда немцам не удалось бы в ходе Ютландской битвы так точно сконцентрировать свой огонь на броненосце «Куин Мэри», что он была разрушен скорострельными залпами с «Дерфлингера» и с другого линейного крейсера. Таким же образом в последующей фазе сражения «Инвинсибл» был уничтожен групповым огнем с «Лютцова» и «Дерфлингера».

Как уже говорилось, характеристики немецкой системы управления огнем орудий главного и вспомогательного калибров, данные дальномеров с большой базой, которые были установлены на всех линейных кораблях Флота открытого моря, и другие сведения об артиллерийских приборах были своевременно получены нашими разведчиками и переданы ими в Лондон.

Эти поиски не ограничивались техническими деталями. Мы были более или менее точно осведомлены о боевом потенциале, с точки зрения артиллерии, каждого важного корабля немецкого флота. Мы знали, к примеру, что «Фон дер Танн» три года подряд занимал первое место в списках линейных крейсеров, что в 1912 году «Позен» был лучшим кораблем по результатам стрельб в своей категории, что крейсера «Шарнхорст» и «Гнайзенау» из Азиатской эскадры были «чемпионами» по стрельбе во всем «Кригсмарине» — сведения, трагически подтвердившиеся в битве у Коронеля, когда, несмотря на плохое освещение и бурное море, они накрыли наши корабли «Гуд Хоуп» и «Монмаут» фугасными снарядами и уничтожили их с удивительной быстротой.

Таким образом, все последние предвоенные годы пушки противоборствующих в Северном море флотов с угрожающим рокотом безостановочно готовились к своему главному испытанию — сражению, в котором вместо плавучих мишеней из дерева и полотна выступят огромные боевые корабли из бронестали, с сотнями людей на борту — цели, которые не только смогут выдержать атаки, но и открыть ответный огонь с ужасающими последствиями.

В грохоте и дыму боя корабли двигались с большой скоростью, пытаясь таким путем уйти из под обстрела, что требовало особой точности стрельбы, намного выше той, что была достаточной на учениях в условиях куда менее сложных. Те, кто следил за развитием инструментов и приемов ведения артиллерийского огня в Германии, знали, чего нам следует ожидать. И если что и оказалось сюрпризом, так только тот факт, что в Ютландской битве соотношение количества снарядов, попавших в цель, к общему числу выпущенных снарядов не превысило 3,5.