Глава XVI.

К началу декабря обстановка на фронтах была следующей (схема 18). Внутренний фронт окружения проходил по линии Рынок, высоты 122,9, 126,7, Мариновка, Ракотино, Цыбенко, Елхи, Купоросное; в северной части города линия фронта шла по кварталам, прилегающим к берегу Волги. Внешний же фронт, образованный войсками Сталинградского и Юго-Западного фронтов, шел от Рубежинского по рекам Кривая, Чир, затем по Дону до станицы Верх. Курмоярская, а от нее на Верхне-Яблочный, Гремячая, Дарганов, Нугра. Между окруженными вражескими дивизиями и нашим внешним фронтом была полоса шириной в самом узком месте около 40 километров.

То обстоятельство, что у окруженных войск противника к началу декабря почти полностью отсутствовали транспортные связи с внешним миром, за исключением воздушных, не заставило ни гитлеровскую ставку, ни командование окруженных войск трезво взвесить создавшуюся обстановку и реальное соотношение сил. Они по-прежнему рассчитывали сохранить за собой сталинградский плацдарм, занятый войсками 6-й армии и частью сил 4-й танковой армии (сведенных затем в одну – 6-ю армию), надеясь, что связь с ними будет восстановлена одновременными ударами извне и изнутри по одному из участков кольца наших войск. Сохраняя этот плацдарм, Гитлер полагал оставить за собой возможность для дальнейшего наступления в южном направлении, чтобы в конечном счете осуществить свои, планы по овладению Кавказом. Часто это решение Гитлера расценивают как каприз маньяка, но это, конечно, [388] не совсем так: нужно иметь в виду, что развертывавшиеся под Сталинградом события не имели прецедента в мировой военной истории, поэтому фашистский фюрер не верил в свое поражение у стен города, который почти на 50% находился в его руках. Мало этого. Решение Гитлера, как известно, поддерживало большинство германского генералитета, хотя теперь оставшиеся в живых приспешники Гитлера всеми способами открещиваются от этого, взваливая все на фюрера.

Следует заметить, что события под Сталинградом в тот момент рассматривались и достаточно авторитетными в военных и политических делах людьми как граничащие с чем-то сверхъестественным. Так, например, Уинстон Черчилль в своем выступлении по радио 29 ноября 1942 года говорил:

«Успехи в Африке, как бы быстры и решительны они ни были, не должны отвлекать нашего внимания от ударов, которые наносят русские на восточном фронте и которые граничат с чудом. Весь мир приходит в восхищение при мысли о гигантской силе, которую Россия смогла сохранить и применить».

Сразу же после нашего прорыва вражеская оборона на флангах начала расползаться. Захваченные врасплох войска противника зачастую так бежали, что даже теряли соприкосновение с наступающими. Опасаясь, что этот отход, превратившийся на отдельных участках в паническое бегство, приведет к потере наиболее выгодных для обороны рубежей, гитлеровцы начали лихорадочно создавать оборону по рубежу реки Чир (левый приток Дона); они предполагали, что именно в этом направлении будут развиваться наши удары после овладения Калачом. Свободных резервов в этом районе у противника не было, и он вынужден был привлечь для создания здесь обороны первые попавшиеся под руку части, подразделения, команды и т. п. (здесь были использованы разбитые части 3-й румынской армии, 48-го танкового корпуса, созданного заново незадолго до нашего контрнаступления и сразу же сильно потрепанного, а также различные учебные и тыловые части 6-й армии, не попавшие в окружение).

Позволю себе привести здесь выдержку из уже неоднократно цитировавшейся нами книги Дёрра, тем более что он был непосредственным участником описываемых [389] событий как начальник 2-го немецкого штаба связи при 4-й румынской армии. В его свидетельствах, несомненно, мы находим в этом отношении значительную долю правды.

Сведения разведки Юго-Западного фронта в силу ряда обстоятельств, в том числе и действительно объективных, не могли дать полной картины на этом участке. По ее данным, здесь имелась целая группировка, так называемая «тормосинская группировка»; этим малочисленным войскам, задачей которых было стабилизировать положение перед собственным фронтом, приписывались с самого начала иные цели, а именно контрудар с целью освобождения окруженных.

Приводимый ниже отрывок из книги Дёрра отчетливо показывает, насколько далеки от истины подобные утверждения.

«Организация обороны на р. Чир до начала наступления с целью деблокирования окруженных войск (с 24 ноября до 11 декабря 1942 г.).

Для нас было счастьем, что русские после проведения операции против 6-й армии сделали передышку для укрепления фронта окружения. Это дало возможность немецкому командованию (группы армий «Б») прекратить отход и расположить на рубеже р. Чир 3-ю румынскую армию, значительная часть которой уже переправилась через р. Чир в его верхнем течении на запад. Костяк этой оборонительной позиции составляли немецкие боевые группы, которые образовывались частично по инициативе командиров соединений, частично по приказу группы армий «Б» уже начиная с 19 ноября. Они создавались поспешно, включая в себя всех до последнего солдата: из сводных рот, штабов, комендатур, подразделений службы тыла, команд отпускников, строительных частей, наземного состава ВВС, железнодорожников, т. е. из любых подразделений, имевших номера полевой почты и находившихся в тыловом районе 6-й армии. В большинстве своем там были люди, по боевой подготовке, снаряжению и вооружению не подготовленные для действий в качестве пехотинцев в сложившейся тогда исключительно тяжелой обстановке…

Уравновешенному, обладавшему большой выдержкой командующему 3-й румынской армией удалось снова [390] взять управление армией в свои руки. Под его командованием (во главе его штаба был поставлен от немецкой стороны полковник генерального штаба Венк) на рубеже станция Чир, плацдарм в этом районе, станция Дмитриевка, Суровикино, Обливская, Варламов была организована оборона. Вначале было намечено оборудовать ее севернее дороги Морозовск – Сталинград, по которой осуществлялось снабжение армии, но этот план удалось выполнить лишь частично.

Штабу 3-й румынской армии подчинялись штабы боевых групп:

«группы Штумпфельда» (начальник артиллерии 108-й дивизии); группа занимала правый фланг до Обливская (включительно);

«группы Шпанга» (начальник тылового района фронта); группа занимала левый фланг до Варламов.

Далее на север нашим войскам удалось стабилизировать положение и снова занять рубеж по р. Чир. Прибывший в район Нижний Астахов 17-й армейский корпус 24 ноября отбросил противника западнее р. Чир в его верхнем течении на восток, занял плацдарм в районе Боковская, продвинулся по долине р. Кривая на север и захватил Дубовский. В течение следующих дней он занял оборону на реках Чир и Кривая. От Дубовский линия фронта отходила назад на северо-запад, где в районе Токин в 40 км северо-западнее Боковская проходил слабо обеспеченный стык с 8-й итальянской армией на Дону. 26 ноября остатки 48-го танкового корпуса, прибившиеся из окружения в районе Чернышевская, включились в оборону на р. Чир, заняв полосу по обе стороны населенного пункта Чир между 3-й румынской армией и 17-м армейским корпусом.

После того как 30 ноября из тыла была подтянута еще «группа Штахеля» (8-й авиакорпус), занявшая полосу между группой Штумпфельда и группой Шпанга в районе станция Секретев, Караичев, можно было считать, что обстановка в большой излучине Дона была стабилизирована. Между западным флангом армейской группы Гота у устья Аксая севернее Потемкинской и плацдармом в Верх.-Чирская оборону на западном берегу Дона занимала располагавшая небольшими силами «группа Адама» (позже «группа Абрахама»), на которую была возложена также и оборона плацдарма. [391]

26 ноября противник возобновил свои действия на флангах 6-й армии. Его первые и уже не прекращавшиеся атаки имели своей целью захват за Доном плацдарма, который в конце месяца был сужен в результате действий противника. Одновременно он вел разведку боем на фронте 3-й румынской армии и на нескольких участках перешел в наступление. 29 ноября он прорвал оборону восточнее Суровикино, вышел на южный берег р. Чир и овладел Островский.

Чтобы ликвидировать возникший в результате этого плацдарм противника, расширенный в следующие дни, севернее Сысойкин была сосредоточена усиленная 336-я пехотная дивизия, которая 7 декабря должна была нанести контрудар.

Наступление этой дивизии 7 декабря натолкнулось на встречное наступление значительно превосходящих сил противника с его плацдарма на юг; по-видимому, он ставил перед собой задачу ликвидировать немецкий плацдарм в районе Верх.-Чирская, действуя с высот в районе Нижне-Солоновский. 336-я пехотная дивизия была вынуждена перейти к обороне, ей удалось остановить противника непосредственно севернее Солоновский. В тяжелых боях в конце концов удалось, введя в бой подтянутую в этот район 11-ю танковую дивизию, разбить вклинившегося противника, причем обе стороны понесли большие потери. Наши войска снова овладели господствующими высотами южнее р. Чир.

Войска, занимавшие плацдарм в районе Верх.-Чирская, подвергшиеся в то же время атакам превосходящих сил противника, были оттеснены вплоть до самого моста, где они заняли круговую оборону, и отрезаны от фронта на р. Чир.

Русские перенесли направление главного удара в район западнее Суровикино и в результате занятия Чувилёвский снова создали тяжелую обстановку, которую удалось разрядить только после того, как был сдан населенный пункт Суровикино; оборона его поглощала много сил. 12 декабря высоты на юге р. Чир прочно удерживались немцами.

В целом фронт на р. Чир, несмотря на нехватку в людях и технике, выстоял перед натиском сил противника, во много раз превосходивших наши силы. Это имело огромное значение для начавшегося 12 декабря [392] деблокирующего наступления армейской группы Гота восточнее Дона. Однако теперь нельзя было и думать, что силы, находившиеся на плацдарме у Верх.-Чирская, смогут принять какое-нибудь участие в операции»{55}.

Из приведенного отрывка, несмотря на то что Дёрр преуменьшает силы своих войск на этом участке фронта, все же с очевидностью вытекает, что вначале оборона по рубежу реки Чир создавалась лишь с целью закрепиться на выгодном рубеже. Затем враг здесь проявил некоторую активность, подтянув резервы, и прежде всего 336-ю пехотную дивизию, так как, конечно, понимал, что пассивная оборона не позволит удержать рубеж. Но после того как эта попытка закончилась крайне незначительным успехом (был взят Рычковский, форсирован на узком участке Дон и на его левом берегу создан небольшой плацдарм), противник прекратил здесь активные действия.

Это, однако, подкрепило данные разведки Юго-Западного фронта о создании противником тормосинской группировки. Неточные сведения разведки ввели в заблуждение не только Генеральный штаб, но и Верховного Главнокомандующего. В связи с этим началось спешное подтягивание войск на борьбу с тормосинской группировкой, что приводило к ослаблению других участков нашего фронта.

Дёрр в этом разделе, допуская передержки, стремится выгородить немцев, а отчасти и румын. Это сразу бросается в глаза. Он утверждает, что 336-я пехотная и 11-я танковая дивизии разбили наши войска у Нижне-Соленовского; в действительности же эти самые «разгромленные» войска нанесли затем удар по чирской обороне немцев и румын.

Преувеличивая наши силы, он преуменьшает силы гитлеровцев. Явно также переоценивается значение чирского оборонительного фронта вообще, и в частности для деблокады окруженных. Однако тенденциозность Дёрра не мешает нам понять, что вначале какие-либо серьезные наступательные действия отнюдь не входили в задачи войск, вытянувшихся довольно узкой полосой северо-восточнее Тормосина. [393]

Несколько слов о том, чем была вызвана ошибка разведки Юго-Западного фронта.

Дёрр свидетельствует, и нет оснований ему не верить, что на первых порах оборонительный фронт по Чиру сколачивался из многих разрозненных частей и подразделений, некогда входивших в крупные соединения. Разведчики Юго-Западного фронта приняли остатки этих соединений за сами соединения. Вот у них и получилось, что на сравнительно ограниченной территории сосредоточиваются до десяти соединений неприятеля. На самом деле там едва ли набралось бы (по численности) до двух дивизий на фронте протяженностью до 30 километров, причем все это – разрозненные подразделения, которые невозможно было «сколотить» в короткий срок.

Правда, в последующем, в период после 24 ноября, противник пытался создать здесь определенный резерв для возможного нанесения вспомогательного удара, но войска, предназначенные для этого, гитлеровцы вынуждены были использовать на других направлениях, особенно в связи с действиями Юго-Западного фронта.

Одновременно с упрочением обороны по реке Чир происходило формирование в районе Котельниково действительно мощной ударной группировки, состоявшей первоначально из трех полностью укомплектованных танками танковых дивизий.

Уже с самого начала формирования этой группировки командование Сталинградского фронта опасалось, что основной удар будет нанесен именно этой группировкой из района Котельниково. И с точки зрения выбора района для ее сосредоточения, и с точки зрения быстроты и решительности этого сосредоточения, а также качества подтягиваемых соединений можно было предполагать, что проводимые здесь мероприятия имеют далеко идущие цели. Командование фронта стало принимать все зависящие от него меры, чтобы не быть захваченным врасплох.

Мы обратились к И. В. Сталину с просьбой выделить нам помощь в виде танковых частей. Мы считали, что необходимо нанести удар на Котельниково, в районе которого сосредоточивается основная группировка, предназначенная для освобождения окруженных. Но И. В. Сталин пообещал нам незначительную помощь – три танковых полка (т. е. 60 танков). [394]

Представитель Ставки товарищ Василевский, предполагая, что противник будет наносить удар с целью деблокады из района Тормосин, предложил обеспечить внешний фронт окружения по линии Громословка, Абганерово, Ивановка.

Забегая несколько вперед, скажу, что дальнейшие боевые действия показали, что если бы мы создали свой внешний фронт в соответствии с этим предложением, то, во-первых, мы не разведали бы сосредоточения противника в районе Котельниково, а это привело бы к тому, что вражеский удар отсюда оказался бы для нас неожиданным; во-вторых, наш внешний фронт был бы настолько близок к окруженным (примерно 40 км), что при внезапном ударе противник мог бы преодолеть нашу оборону за 1-2 суток.

Чтобы доказать правильность своих выводов, командование Сталинградского фронта решило с целью разведки сил противника и отнесения внешнего фронта окружения на большую глубину от окруженных войск врага нанести удар наличными силами двух стрелковых дивизий, действовавших до этого на широком фронте (правда, ослабленных предыдущими боями), двух, также малочисленных, кавалерийских дивизий 4-го кавалерийского корпуса при поддержке танковой бригады. Мы полагали, что таким образом удастся окончательно выяснить реальную обстановку в районе Котельниково: если там противник не сосредоточил сил для основного удара, а лишь отвлекает наше внимание от тормосинской группировки, как это считал товарищ Василевский, мы и имеющимися у нас (перечисленными выше) силами овладеем Котельниково; если же именно отсюда враг предполагает нанести свой главный удар, как считали мы, тогда наши действия выльются в крупную оперативную разведку и раскроют всем нам истинный смысл намерений противника; одновременно наш внешний фронт отодвинется примерно на 40-50 километров дальше, что сыграет важную роль в упрочении кольца окружения.

Наступление на Котельниково началось 28 ноября. Стрелковые дивизии, действуя вдоль железной дороги Котельниково – Сталинград и восточнее ее, потеснили румынские части противника. Наиболее упорные боя завязались [395] в 8 километрах от Котельниково. Здесь румынские части оказались под контролем немцев. В то же самое время 4-й кавалерийский корпус в составе двух малочисленных кавалерийских дивизий: 61-й под командованием генерал-майора А. В. Ставенкова и 81-й под командованием полковника В. Г. Баумштейна – смело нанес удар на Котельниково с севера и северо-запада и ворвался в Котельниково.

Противник, вынужденный принять этот бой, чтобы обеспечить возможность дальнейшего сосредоточения своих войск в районе Котельниково, бросил против наших атакующих войск танки. Завязались напряженные бои, продолжавшиеся 1, 2 и 3 декабря. И без того малочисленные части кавалерийского корпуса товарища Шапкина понесли большие потери. Под ударами танков противника (около 200 танков сосредоточивавшегося 57-го танкового корпуса) наши части были отброшены от Котельниково. Однако свою основную задачу они выполнили. Намерения противника были раскрыты. От пленных, взятых в этой операции, мы узнали, что сюда переброшена из Франции свежая полнокровная 6-я танковая дивизия, разгрузившаяся на станции Морозовская и следовавшая к месту своим ходом. Удалось обнаружить также подход эшелонов с танками из района Сальска. Все это говорило о том, что здесь формируется мощный танковый кулак, что для сосредоточения его используются обе имеющиеся в этом районе железные дороги. Стало совершенно ясно всем, где сосредоточивается основная ударная группировка противника. Особенно важным оказалось то, что мы получили эти данные своевременно и тем самым выиграли не менее 10 суток, которые позволили сосредоточить резервы для парирования удара, а затем и для полного разгрома котельниковской группировки противника.

Об итогах нашего удара на Котельниково я сразу же подробно доложил И. В. Сталину. Сделав в конце доклада выводы о намерениях противника, мы просили подбросить резервы, чтобы парировать готовящийся удар со стороны Котельниково. И. В. Сталин обещал разобраться и по возможности усилить нас. Обещание усилить нас «по возможности» мы поняли в том смысле, что И. В. Сталин продолжал опасаться удара из района Тормосин. [396]

Эти опасения, конечно, имели под собой почву, поскольку возможность удара из района Нижне-Чирской не была полностью исключена, но Сталинградскому фронту, тем не менее, угрожала весьма серьезная опасность.

После этих переговоров мы посоветовались с Никитой Сергеевичем и, заслушав начальника штаба фронта товарища Варенникова, начальника разведки, решили, что надо принять срочные меры для создания такой группировки войск, которая могла бы парировать удар противника со стороны Котельниково и не допустить встречного удара из кольца окружения. Что конкретно мы сделали? Преодолевая большие трудности, перебросили из-за Волги две стрелковые дивизии – 300-ю и 87-ю, сняли с фронта и вывели из боя 4-й и 13-й механизированные корпуса. 4-й механизированный корпус заменили 300-й стрелковой дивизией, а 13-й механизированный корпус заменили пятью батальонами укрепленного района. 4-й механизированный корпус предварительно привел себя в порядок, а 13-й сразу же был передан из состава 57-й в 51-ю армию с целью усиления ее на глазном направлении вдоль железной дороги на Котельниково. Оба корпуса были малочисленны: в боях они потеряли До 50% танков и личного состава. 87-я стрелковая дивизия сосредоточивалась в районе Зеты, Крепь. Наш танковый и артиллерийский резерв: 235-я танковая огнеметная бригада KB, 234-й отдельный танковый полк (39 танков) и 20-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада – был сосредоточен в районе Выпасной. 4-й механизированный корпус, 87-я стрелковая дивизия, 20-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада, 235-я танковая бригада и 234-й танковый полк, составившие фронтовую группу, предназначались для того, чтобы во взаимодействии с правым крылом 51-й армии не допустить развития удара противника из района Котельниково с целью деблокировать окруженных. А чтобы не допустить встречного удара из кольца окружения, командарму 57-й было приказано на направлении вероятных действий противника создать широкую систему минных заграждений, что и было аккуратно выполнено.

Предпринятая нами перегруппировка заняла около 10 суток. [397]

Остановимся кратко на силах, группировке и намерениях противника к этому времени.

Сразу же после окружения 6-й и 4-й танковой армий гитлеровская ставка начала принимать меры по освобождению окруженных ударом извне. Генерал-полковник (впоследствии генерал-фельдмаршал) Манштейн 28 ноября был назначен командующим группой армий «Дон». В эту группу вошли все войска, составлявшие прежде группу армий «Б», в том числе 6-я армия (окруженная), а также вновь сколоченная бывшим управлением 4-й танковой армии армейская группа Гота. В группу армий «Дон», в частности, входили 4-я румынская армия в составе 7-го и 6-го армейских корпусов; боевые группы 2-го немецкого штаба связи; 57-й танковый корпус в составе 6, 23 и 17-й танковых дивизий, 16-й и СС «Викинг» моторизованных дивизий (все перечисленные соединения находились восточнее Дона). Западнее Дона располагались 384-я пехотная дивизия (группа Адама, позже Габленца); 48-й танковый корпус; 3-я румынская армия (группы Штахеля и Шпанга); 17-й армейский корпус с 1-м и 2-м румынскими армейскими корпусами, а также войска окруженной 6-й армии (4, 8, И, 51-й армейские и 14-й танковый корпуса).

Эта мера гитлеровской ставки имела определенный оперативный смысл: координировались действия войск, находившихся вне кольца окружения, с окруженными.

Непосредственное осуществление прорыва извне было возложено на армейскую группу Гота. Подготовкой к удару, как и самими действиями, весьма конкретно и систематически руководил генерал Манштейн, так как войска Гота были тем объединением в составе группы армий «Дон», на которое возлагалась основная задача.

Задача, возложенная командованием группы армий «Дон» на армейскую группу Гота, состояла в следующем: «Наступая восточнее р. Дон на север, пробиться к 6-й армии». 6-й армии было приказано: «Подготовиться к тому, чтобы прорваться на юг, когда армейская «группа Гота» выйдет к высотам восточнее Ерико-Крепинский»{56}. [398]

Таким образом, котельниковская группировка противника должна была двигаться вдоль железной дороги Котельниково – Сталинград и юго-западнее Тундутово соединиться с окруженными. При этом 57-й танковый корпус должен был двигаться от Котельниково на северо-восток вдоль железной дороги, имея задачей уничтожить наши силы, находившиеся между железной дорогой и Доном, форсировать реку Аксай и захватить кругляковский плацдарм с участком западнее его. 4-я румынская армия 7-м армейским корпусом должна была обеспечить оборону восточного фланга прежнего оборонительного фронта противника. Для защиты правого фланга 57-го танкового корпуса 4-я румынская армия создавала из 5-й и 4-й румынских кавалерийских дивизий кавалерийский корпус под командованием генерала Попеску. Ему ставилась задача первоначально занять населенные пункты Дарганов и Шарнутовский, а в дальнейшем следовать за танковым корпусом уступом вправо через Жутово-2 к реке Аксай. 6-й армейский румынский корпус имел задачу до начала наступления удерживать позиции по обеим сторонам Пимен-Черни, а затем, двигаясь за танковым корпусом, «очистить» район северо-западнее Котельниково. Впоследствии 6-й корпус должен был в районе нижнего течения реки Аксай обеспечивать западный фланг.

Район, где наносился удар по кольцу окружения, был хорошо известен командованию армейской группы Гота. Здесь именно в конце августа разгромленная теперь нами 4-я танковая армия под командованием Гота наносила удар на Ракотино, в результате чего армия соединилась с Паулюсом восточнее Ново-Рогачик. Враг стремился идти наиболее выгодным путем, чтобы, прикрываясь грядой высот, тянущихся на северо-восток от реки Аксай, параллельно железной дороге Котельниково – Сталинград, прорваться восточнее верхнего течения реки Мышкова через эти высоты, пересекающие здесь железную дорогу на Ракотино.

В составе ударной группировки Гота были вначале{57} две полнокровные танковые дивизии (6-я и 23-я), насчитывавшие в своем составе, по самым скромным подсчетам, [399] до 500 танков и самоходных орудий. С помощью этой техники противник намеревался в самый короткий срок овладеть рубежом реки Аксай, подвергнув разгрому наши войска, находившиеся южнее реки между железной дорогой и Доном. С этой целью 6-я танковая дивизия должна была пробить брешь в нашем фронте и выдвинуться к рубежу реки Аксай западнее железнодорожной линии.

23-й танковой дивизии предписывалось наступать уступом правее и, продвигаясь восточнее железнодорожной линии, через Небыков выйти к селению Аксай.

Вернемся к действиям наших войск.

Действия войск Сталинградского фронта с юго-запада обеспечивала 51-я армия. В первых числах декабря эта армия отразила атаки противника, пытавшегося, правда без большой настойчивости, развить успех из района Котельниково после нашей разведки, и перешла к обороне на широком фронте протяжением до 140 километров. Оборона армии проходила по рубежу Верх. Курмоярская, Гремячая, Дарганов, Кануково, Обильное, Нугра. Задача армии в этот период сводилась к тому, чтобы не допустить прорыва противника на северо-восток к Сталинграду и удержать занимаемый рубеж, что обеспечивало разгром группировки противника, окруженной под Сталинградом.

К этому времени в составе 51-й армии находились всего три стрелковые дивизии – 302, 126 и 91-я, 76-й укрепленный район, 4-й кавалерийский корпус, 13-я и 254-я танковые бригады, один пушечный артиллерийский полк резерва Верховного Главнокомандования, четыре истребительно-противотанковых артиллерийских полка и один минометный полк. Некомплект частей достигал 50%.

К началу наступления группировки Гота – Манштейна соотношение сил 51-й армии и котельниковской группировки противника сложилось в пользу противника. По личному составу оно составляло 1: 1,2; по полевой и противотанковой артиллерии – 1:1,9; по танкам – 1: 5. Противнику удалось, таким образом, перед фронтом нашей 51-й армии создать двойное превосходство в артиллерии и пятикратное в танках. На направлении же главного удара соотношение сил было еще большим в пользу противника. [400]

Однако по вопросу о соотношении сил Манштейн в своем труде «Утерянные победы» пытается ввести читателя в заблуждение. Оперируя понятием соединения, он ставит на одну доску, с одной стороны, немецкие танковые дивизии, с другой – наши танковые и механизированные бригады, уступавшие им в силах примерно в 5-6 раз.

Подобная манипуляция с соотношением сил приводит Манштейна к утверждению, что наши силы превосходили немецко-фашистские якобы в несколько раз, чего в действительности, как мы видим из приведенного соотношения сил, не было.

Манштейн всячески преуменьшает свои силы, утверждая, что в ударной группе у Гота было всего две танковые и не то одна, не то две авиаполевые дивизии. В этой лжи отставного фельдмаршала изобличают его же коллеги – Типпельскирх и Бутлар, заявляющие в один голос, что Гот имел четыре танковые, одну пехотную и три авиаполевые дивизии. Документально установлено, что в группировку Гота входили 23, 6, 17-я танковые, 16-я и СС «Викинг» моторизованные дивизии, 6-й и 7-й румынские армейские корпуса и 15-я авиаполевая немецкая дивизия.

Ранним утром 12 декабря после сильной артиллерийской подготовки и массированного налета авиации противник значительными силами мотопехоты, поддержанной 200 танками, из района Пимен-Черни (близ Котельниково) перешел в наступление вдоль железной дороги Котельниково – Сталинград на Гремячую, Небыков (схема 19). Как только стало известно, что противник с большой массой танков перешел в наступление, я сразу же доложил И. В. Сталину. Взволнованный этим сообщением, он передал мне: «Держитесь. Мы сейчас же пошлем резервы». Теперь и в Ставке поняли, откуда угрожает опасность. Обстановка создалась очень серьезная: резервы могли не успеть.

Удар врага пришелся по стыку 302-й стрелковой дивизии и 4-го кавалерийского корпуса. В первый же день противнику удалось преодолеть тактическую глубину нашей обороны и овладеть населенными пунктами Гремячая и Небыков. Это было началом крупной операции, задуманной гитлеровской ставкой и рассчитанной на ликвидацию всех наших успехов на сталинградском направлении. [401] Руководили действиями фашистской группировки матерые милитаристы – генералы Гот и Манштейн, обладавшие большим опытом и недюжинными способностями военачальников.

На следующий день противник продолжал наступление. Ему удалось создать танковый таран: на главном направлении удара наступали две танковые дивизии (6-я и 23-я). При массированной поддержке бомбардировочной и истребительной авиации фронт прорыва был значительно расширен: к исходу дня гитлеровцы овладели населенными пунктами Верх. Курмоярская, Верх. Яблочный, Кошара 2-я.

В связи с этим 302-я стрелковая дивизия отвела свои значительно потрепанные правофланговые части в северо-восточном направлении и заняла оборону на рубеже Бирюковский, совхоз Терновый, а 81-я кавалерийская дивизия отошла на север. Чтобы закрыть образовавшийся прорыв, мы спешно выдвинули 13-й механизированный корпус (в нем было 28 танков и 1600 бойцов мотопехоты), передав его из 57-й армии в подчинение командарма 51-й; 41-й танковый полк этого корпуса был направлен в район Жутово для прикрытия железной дороги.

13-й механизированный корпус с 302-й и 126-й стрелковыми дивизиями действовал с переменным успехом; противнику здесь не удалось добиться серьезных успехов. В последующем корпус вместе с указанными дивизиями, нависнув на флангах ударной группировки противника, действовавшей вдоль железной дороги и западнее ее, остановил его.

По-иному развивались события западнее железной дороги в направлении Верхне-Кумский, Громославка. Здесь танковые дивизии противника легко теснили 81-ю и 61-ю кавалерийские дивизии с 85-й танковой бригадой, имевшей не более 15 танков. Создавалась явная угроза быстрого выхода противника на тылы 57-й армии, ведшей бои с войсками противника, окруженными под Сталинградом, которые в свою очередь готовились к встречному удару на соединение с группировкой Гота – Манштейна.

В этой обстановке необходимо было во что бы то ни стало задержать продвижение противника до подхода оперативных резервов Ставки. [402]

Для руководства сосредоточением войск и главным образом для координации и увязки взаимодействия их в последующих боевых действиях 12 декабря, сразу же, как началось наступление противника из Котельниково, была создана небольшая оперативная группа во главе с моим заместителем генерал-лейтенантом Г. Ф. Захаровым.

13 декабря все части 4-го механизированного корпуса, после того как они были сменены 300-й стрелковой дивизией, находились на марше; к этому времени корпус уже более 20 суток вел непрерывные бои и имел потери более 60% личного состава и материальной части. У него оставалось 42 танка и 2000 бойцов. Также второй день двигалась из-за Волги 87-я стрелковая дивизия, подходя головным полком в район Капкинского. Одновременно танковый и артиллерийский резервы подходили к Громославке. В войсках находились представители штаба фронта, посланные туда сразу же после принятия нами решения о создании группировки для парирования угрозы со стороны Котельниково. Их основной задачей было всеми силами содействовать ускорению темпа сосредоточения и продвижения войск.

С утра 14 декабря эти части, получившие еще на марше свои задачи, смело бросаются навстречу противнику, нанося контрудар на Верхне-Кумский. Завязался огневой встречный бой механизированных частей. Населенный пункт был атакован 4-м механизированным корпусом с двух направлений: с одного он прорывался в населенный пункт, а с другого охватывал его справа. Одновременно из района Громославки 235-я танковая бригада с подчиненным ей отдельным танковым полком охватывала этот пункт с востока. 20-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада с подоспевшим головным 1378-м стрелковым полком 87-й стрелковой дивизии (остальные части, задержавшиеся на переправах через Волгу, были на подходе) развернулась левее (восточнее) 235-й танковой бригады на уровне Верхне-Кумского и остановила продвижение группы противника, наносившей удар восточнее Верхне-Кумского. В результате стремительного контрудара передовые части противника были полуокружены и понесли большие потери в живой силе и технике (до 40 танков и много мотопехоты). Под давлением наших частей противник оставил Верхне-Кумский и отошел на рубеж реки Аксай. [403]

Первый контрудар войск внешнего фронта окружения – 4-го механизированного корпуса и 235-й танковой бригады – 14-15 декабря 1942 года в районе Верхне-Кумского против танковых соединений котельниковской группировки дал успешный результат. Это был характерный пример встречного боя, возникшего после прорыва противником внешнего фронта окружения с целью освобождения своей окруженной группировки.

15 декабря мы послали в Ставку следующую телеграмму:

«В связи с тем, что все резервы, нацеливавшиеся на юго-запад и группировавшиеся в районе Плодовитое, Зеты, совхоз Крепь, получили свое предназначение (т. е. израсходованы), Сталинградский фронт не имеет сейчас никаких резервов. Восточнее линии Ивановка, Аксай нет вообще ни одного человека. Если противник разовьет удар вдоль железной дороги на Абганерово и из района Цыбенко на Зеты, то он поставит войска фронта в крайне тяжелое положение, поскольку выйдет на растянутые и без того напряженно работающие тылы.

Нами принят ряд мер: из 64-й. армии взяты две дивизии, правда, очень слабые, и передвинуты в район Зеты, станция Абганерово с целью занять оборону по внешнему сталинградскому обводу до подхода резервов. При этом докладываю, что ведшие в течение трех дней напряженные бои 126-я и 302-я стрелковые дивизии были весьма малочисленны; сейчас ведут бои 4-й и 13-й мехкорпуса.

14 декабря под Верхне-Кумским во встречном бою с каждой стороны участвовало примерно по 90 танков. 4-й мехкорпус вывел из строя 40 танков противника, потеряв 32 танка.

Такие же потери и в 13-м мехкорпусе. Положение очень напряженное. Прошу немедленно направить в мое распоряжение один мехкорпус в район Зеты, а также один танковый корпус и два стрелковых корпуса в район Ляпичев, Бузиновка, совхоз Крепь с задачей нанести удар с участка Шабалинский, Громославка на Котельниково».

Наша просьба была удовлетворена. На помощь сталинградцам выдвигалась 2-я гвардейская армия (командующий Р. Я. Малиновский, начальник штаба С. С. Бирюзов) в составе двух стрелковых корпусов и одного [404] механизированного корпуса. Кроме того, на этом же направлении предполагалось сосредоточить еще один механизированный корпус.

Однако эта помощь могла быть оказана не раньше, как через 5-7 дней. Поэтому, несмотря на наш успех 14 декабря под Верхне-Кумским, положение продолжало оставаться крайне напряженным. Ведь за два предшествующих дня (12 и 13 декабря) противник, прорвав наш внешний фронт, продвинулся на 50 километров.

Правда, на одном из флангов вражеского прорыва упорные действия 13-го механизированного корпуса сдерживали дальнейшее продвижение противника, отвлекая его танки; зато на другом фланге прорыва, где действовал обескровленный 4-й кавалерийский корпус (товарища Т. Т. Шапкина), положение было критическим: восполнить потери корпуса было совершенно нечем, никаких, ни кавалерийских, ни других резервов у нас не было. Угроза деблокирования окруженных по-прежнему оставалась вполне реальной.

Для создания более прочной обороны по рубежу реки Аксай было приказано к исходу 15 декабря отвести 4-й кавалерийский корпус и остальные части правого крыла 51-й армии. Они заняли рубеж Городской, Перегрузный. Части левого крыла в этот период успешно отражали попытки врага прорвать наш фронт и на этом участке.

С утра 16 декабря наши части, добившиеся успеха в бою 14-15 декабря, продвинулись к югу от Верхне-Кумского и по рубежу южнее и юго-восточнее этого пункта организовали противотанковую оборону. Гитлеровцы, приведя в порядок главные силы двух танковых дивизий, наступавших в первом эшелоне, в 10 часов утра 16 декабря снова перешли в наступление на Верхне-Кумский. На только что названном рубеже сразу же разгорелся сильный танково-артиллерийский бой. Несмотря на то что противник имел большое преимущество в силах, особенно в танках, упорство наших войск, беспримерная стойкость и храбрость воинов 4-го механизированного корпуса, 235-й танковой бригады, 20-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригады, 55-го отдельного танкового полка, 1378-го стрелкового полка 87-й стрелковой дивизии не позволили противнику развить успех. 6 дней на этом рубеже не затихали бои. [405]

Верхне-Кумский несколько раз переходил из рук в руки. Все части в этом неравном бою проявили исключительный героизм; особенно выделились 1378-й стрелковый полк (командир полка подполковник М. С. Диасамидзе) и 55-й отдельный танковый полк (командир полка подполковник А. А. Асланов).

В этих боях отличились также 235-я танковая бригада (командир полковник Д. М. Бурдов) и 20-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада (командир майор П. С. Желамский).

Эти части и соединения, сражаясь до последнего снаряда, до последнего патрона, выдержали упорный шестидневный бой, но ни на шаг не отступили перед врагом. В боях они потеряли почти всю материальную часть, которая была разбита или раздавлена. Высокий героизм проявил личный состав 20-й бригады, хотя и понес огромные потери в людях и материальной части; задержав продвижение противника на своем участке, он нанес врагу большой урон, не отдав ему ни одного метра занятого им участка.

Очень тяжелые бои в районе Кругликов, Жутово вели две бригады 13-го механизированного корпуса (командир генерал Танасчишин) и совершенно ослабленные 302-я стрелковая дивизия (командир полковник Макарчук) и 126-я стрелковая дивизия (командир полковник Сычев). Против них враг бросил в наступление свежую авиационно-полевую дивизию, группу полковника Панвитц, поддержанных танками и румынским армейским корпусом.

Здесь уместно упомянуть о следующем эпизоде.

В период этих тяжелых боев в районе Жутово стойко оборонялся малочисленный отряд автоматчиков (до 50 человек) из 126-й стрелковой дивизии, поддержанный двумя танками и одним орудием. Почти неделю эта горстка советских людей сражалась в полуокружении. Враг неоднократно бросал в атаку мотопехоту с танками. Несколько раз атакующие врывались на окраины, но каждый раз вынуждены были откатываться назад. Лишь в ночь на 19 декабря, поддержав свой удар пятнадцатью танками, гитлеровцы захватили селение. Однако дерзкой контратакой наши автоматчики вновь овладели его северной частью, где продержались до 25 декабря, когда [406] фашисты, укрепившиеся в южной части селения, были окружены главными силами дивизии.

Величайшая заслуга наших частей и соединений, вступивших в неравный бой с группой войск Гота – Манштейна, состоит в том, что они ценой неимоверных усилий и жертв выиграли восемь дней драгоценнейшего времени, необходимого для подхода резервов, чем собственно спасли положение, так как теперь уже к месту боев стали подходить головные части 2-й гвардейской армии.

Бои в районе Жутово и в особенности в районе Верхне-Кумского – это ярчайший образец доблести воинов Советской Армии, насмерть стоявших на своих рубежах. Это герои, которые первыми преградили путь фашистским войскам, рвавшимся освободить окруженных. Они действительно достойны того, чтобы о них страницы истории Сталинградской битвы были написаны золотыми буквами. На поле боя в районе Верхне-Кумского и в районе Жутово следует соорудить обелиски в честь славных воинов, героически выполнивших здесь свой священный долг перед Родиной.

Лишь 19 декабря противник, подтянув на этот участок свежую 17-ю танковую дивизию, смог продвинуться. В этот день он наносил удар на широком фронте Ново-Аксайский, Антонов; наступали танковые дивизии. Главный удар снова обрушился на 4-й механизированный корпус, 235-ю танковую бригаду, 20-ю истребительно-противотанковую бригаду, 55-й отдельный танковый полк и 1378-й полк 87-й стрелковой дивизии, которые занимали позицию в 6 километрах севернее реки Аксай. По нашим боевым порядкам, особенно на громославском рубеже, произвела мощный удар вражеская авиация (до полутора тысяч самолето-вылетов). Танковые части противника под прикрытием авиации с ходу атаковали участок фронта на рубеже колхоз имени 8 марта, Нижне-Кумский, Заготскот в общем направлении на Черноморов. Неоднократно повторявшиеся атаки противника отбивались, но в самом конце дня ценою огромных потерь противнику удалось выйти на рубеж реки Мышкова и овладеть районом Нижне-Кумский, Васильевка.

В силу этого наши войска в районе Верхне-Кумского оказались в крайне тяжелом положении. В связи с тем, что головные части 2-й гвардейской армии достигли к [407] этому времени рубежа реки Мышкова, войскам 51-й армии было приказано отойти из района Верхне-Кумского к реке Мышкова. Остановленный упорным сопротивлением наших войск, противник уже не смог здесь продвинуться на север; переправиться через реку Мышкова ему также не удалось.

С 20 по 23 декабря на рубеже реки Мышкова продолжались ожесточенные бои, в которых приняли участие и передовые части 2-й гвардейской армии.

Упорное сопротивление наших войск на этом рубеже сорвало все попытки врага преодолеть нашу оборону. Тем временем было закончено сосредоточение ударных группировок.

В итоге 12-дневных упорных и ожесточенных боев котельниковская группировка немцев понесла большие потери. Она израсходовала значительные силы: за эти дни противник потерял 160 танков, 82 самолета, около 100 орудий и только убитыми до 8000 человек.

Утром 24 декабря войска 2-й гвардейской и 51-й армий перешли в решительное наступление с целью окончательно разгромить котельниковскую группировку противника.

Действия наших войск на котельниковском направлении поддерживались авиацией 8-й воздушной армии. Хотя силы этой армии в основном сосредоточивали свои усилия на борьбе с окруженной вражеской группировкой под Сталинградом и на перехвате немецких самолетов, снабжавших окруженные войска по воздуху, тем не менее она выделила значительные силы и для борьбы с противником на котельниковском направлении. Бомбовыми ударами она уничтожала танковые и моторизованные войска противника, наступавшие на север. С 12 по 23 декабря наша авиация произвела свыше 1500 самолето-вылетов для ударов по деблокирующей группировке врага.

Лишь теперь, когда точно выяснены все обстоятельства и детали боевой обстановки того времени, можно в полной мере понять, какое важное, если не решающее, значение для разгрома окруженных сыграло отнесение внешнего фронта окружения с намеченных представителем Ставки рубежей под Котельниково.

2-я гвардейская армия под командованием товарища Р. Я. Малиновского, включенная с 15 декабря в состав [408] Сталинградского фронта, получила 16 декабря 1942 года боевое распоряжение штаба Сталинградского фронта на ускоренное выдвижение частей армии сначала на рубеж реки Ерик, а затем на рубеж реки Мышкова. Было указано на необходимость корпусам к утру 17 декабря выйти в следующие районы: 1-му гвардейскому стрелковому корпусу (командир генерал-майор Иван Ильич Миссан) в район Ляпичев, Братский; 13-му гвардейскому стрелковому корпусу (командир генерал-майор Порфирий Георгиевич Чанчибадзе) в район ферма № 3, Ерико-Крепинский, Ерик; 2-му гвардейскому механизированному корпусу (командир генерал-майор танковых войск Иван Петрович Корчагин) в район совхоз Крепь, ферма № 1.

7-й танковый корпус (еще не входивший в состав 2-й гвардейской армии) под командованием генерал-майора танковых войск П. А. Ротмистрова сосредоточивался в районе Рычковского.

В дальнейшем, указывалось в приказании, части армии должны были к утру 18 декабря выйти на рубеж Ковылевский, Шабалинский, Громославка, Капкинский для нанесения удара по котельниковской группировке противника в общем направлении Громославка, Котельниково.

Для ориентировки сообщалось, что 51-я армия будет наносить удар вдоль железной дороги Абганерово – Котельниково. Разгранлиния с ней – Верхне-Царицынский, Капкинский, Кругляков, Котельниково, все пункты включительно для 2-й гвардейской армии.

4-й кавалерийский корпус предназначался для прикрытия 2-й гвардейской армии с запада.

Базирование 2-й гвардейской армии временно опиралось на станцию Качалинская (Донской фронт), в соответствии с чем и располагались тылы армии, кроме 2-го механизированного корпуса, тылы которого развернулись в направлении Цаца, Трудолюбие.

Оперативная группа штаба 2-й гвардейской армии выдвигалась в Верхне-Царицынский; 2-й эшелон штаба – в Колпакчи.

С выходом 2-й гвардейской армии в указанные районы появилась возможность для контрудара по котельниковской группировке врага. Однако опасность еще ни в коем случае не миновала, так как армия не могла успеть [409] с выходом, а враг продолжал оставаться достаточно сильным. Было очень важно, бдительно наблюдая за врагом, не пропустить наиболее выгодного момента для нанесения удара по нему.

Перед тем как перейти к основному для нашего фронта событию декабря – контрудару против Манштейна и разгрому его группировки, кратко проследим за действиями войск нашего соседа – Юго-Западного фронта, также начавшего 16 декабря наступление. Своевременное решение Ставки о наступлении Юго-Западного фронта и левого крыла Воронежского фронта не дало противнику возможности дополнительно усилить котельниковскую группировку, чем была оказана большая помощь сталинградцам.

1-я гвардейская армия под командованием генерал-лейтенанта Кузнецова В. И. наносила удар на участке Красно-Ореховое, Журавка. В результате трехдневных боев к исходу 18 декабря ее соединения первого эшелона прорвали оборону противника, разгромили части 3-й итальянской пехотной дивизии «Равенна» и 298-й германской пехотной дивизии и вышли частями 4-го и 6-го гвардейских стрелковых корпусов на рубеж Поповка, Ново-Никольск, Лофицкое, Купинка, Галиевка; одновременно 153-я стрелковая дивизия, находившаяся на левом фланге наступавших, прорвала неприятельский фронт в районе хутора Мещеряков и, отбросив части итальянской дивизии, оборонявшейся здесь, к Мешкову, выдвинулась на линию Мрыхин, Громчанский.

3-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Д. Д. Лелюшенко, перешедшая в наступление одновременно с 1-й гвардейской армией, прорвала фронт неприятеля на участке Нижне-Калининский, Астахов, Дуленский. К исходу 18 декабря соединения армии вышли на линию Кружилин, Кривошлыков, Вислогубов, Боковская, Старый Земцов. В результате армия выполнила свою задачу по окружению и уничтожению неприятельской группировки в районе Кружилин.

5-я танковая армия под командованием генерал-лейтенанта П. Л. Романенко вплоть до 18 декабря вела тяжелые бои в районе Обливская, которые, к сожалению, не увенчались успехом.

6-я армия под командованием генерал-майора Ф. М. Харитонова к исходу 18 декабря вышла на рубеж Новая [410] Калитва, Сапково, Орогинский, Дубовиковка, прикрыв правый ударный фланг 1-й гвардейской армии.

16 декабря были введены в бой подвижные соединения фронта, которые начали преследование отходящего противника (8-я итальянская и 3-я румынская армии). Эта общая положительная для нас оперативная обстановка благоприятствовала нам, в частности для нанесения контрудара с целью разгрома котельниковской группировки противника.

Вернемся к действиям войск Сталинградского фронта. К 19 декабря войска фронта, нацеленные против котельниковской группировки, имели следующее расположение. На правом фланге части 51-й армии находились на рубеже реки Мышкова; на левом фланге сохранялось прежнее положение: там удерживался рубеж Перегрузный, Кенкря, Обильное и далее до озера Батырмала (части 126-й, 91-й стрелковых дивизий и 76-го укрепленного района). 302-я стрелковая дивизия сосредоточивалась в районе станции Заря. На рубеж реки Мышкова выдвигались из резерва фронта 300-я и 87-я стрелковые дивизии, получившие задачу оборонять участок Ковылевский, Васильевка; 38-я стрелковая дивизия, выведенная из состава 64-й армии, по указанию командования фронта заняла и подготовила к обороне рубеж Капкинский, Абганерово.

О 2-й гвардейской армии, развертывавшейся на рубеже реки Мышкова, уже говорилось.

Помимо 4-го кавалерийского корпуса, пришлось отвести с фронта еще 4-й механизированный корпус, теперь уже переименованный за свои боевые заслуги в 3-й гвардейский механизированный корпус. Он также понес большие потери и был переброшен в район Тингутского лесничества для приведения себя в порядок и укомплектования пополнением.

В районах совхозов Крепь и имени Юркина, поселка Зеты был сосредоточен противотанковый резерв в составе истребительной противотанковой артиллерийской бригады, истребительного полка и двух полков гвардейских минометов.

23 декабря враг разновременно предпринял две атаки: одну на Васильевку и другую на Бирзовой – и овладел этими пунктами. Эти действия противника мы [411] расценили как боевую разведку, направленную на выявление группировки наших сил, и как стремление улучшить тактическое положение своих войск, прежде чем продолжить наступление (после вынужденной паузы из-за больших потерь, понесенных 6, 17 и 23-й танковыми дивизиями врага, а также другими частями, принимавшими участие в наступлении в период 12-24 декабря). Имелись основания предполагать, что враг готовится перейти в дальнейшее наступление не позднее 25-26 декабря; к тому же времени готовился и встречный удар со стороны окруженных войск противника.

В этих условиях важно было не упустить момент для решающего удара по котельниковской группировке врага. И этот момент командованием фронта не был упущен.

Прежде чем перейти к дальнейшему изложению боевых событий, считаю долгом рассказать о том, что предшествовало удару против Манштейна.

К 22 декабря, изучив обстановку, мы решили вопрос не только о направлении главного удара, но также и о создании группировки. В соответствии с нашим решением к этому времени заканчивалось сосредоточение войск на исходных рубежах.

22 декабря от представителя Ставки Верховного Главнокомандования товарища Василевского нам был доставлен план операции 2-й гвардейской армии, графически изображенный на карте (схема 21). Изучая план, я пришел к заключению, что он, к глубокому сожалению, не соответствовал оперативной обстановке момента и ни в какой степени не увязывался со временем, которое предоставлялось нам этой обстановкой.

За работой по изучению полученного плана предстоящих действий 2-й гвардейской армии меня застал Никита Сергеевич. Он только что вернулся из этой армии и зашел, чтобы поделиться своими впечатлениями о ней. Товарищ Хрущев успел ознакомиться с соединениями армии лишь очень бегло, но сделал вывод, что сосредоточение армия совершает организованно. Настроение у людей бодрое.

Так как в создавшихся условиях выбор времени и направления для удара по котельниковской группировке противника имел решающее значение, я не мог не поделиться [412] с Никитой Сергеевичем возникшими у меня сомнениями. Вопрос стоял так: или мы разобьем котельниковскую группировку, или противник сумеет прорваться к окруженным войскам. Предлагавшийся контрудар по котельниковской группировке противника с охватом и обходом ее с востока нарушал весь ход операции по разгрому окруженных войск. Осуществление подобного плана не только не сулило нам успеха, но было чревато крайне нежелательными последствиями.

Никита Сергеевич, внимательно выслушав мои доводы и согласившись с ними, предложил немедленно выехать во 2-ю гвардейскую армию, чтобы доложить Александру Михайловичу наше несогласие с наметками указанного плана, обсудить на месте наши соображения. Было решено просить товарища Василевского прибыть на командный пункт 2-й гвардейской армии.

Понятно, что возражать против решения старшего начальника (товарищ Василевский был тогда начальником Генерального штаба и официальным представителем Ставки) можно было лишь имея очень существенные основания. Но такие основания у нас были.

Через 30 минут мы были уже в пути.

В чем же, однако, состояла разница между нашим замыслом и предложением товарища Василевского?

По плану, полученному нами, 2-я гвардейская армия должна была нанести свой главный удар в направлении Абганерово, Аксай, Дарганов и далее на Котельниково (схема 20). Такое направление удара вело к сложной перегруппировке войск, которую мы должны были произвести перед фронтом противника. По существу это была рокировка войск, на которую потребовалось бы немало времени; помимо того, она обнажала наш правый фланг. Так, при реализации этого замысла 7-й танковый и 2-й гвардейский механизированный корпуса, а также один стрелковый корпус должны были вначале передвинуться к востоку до линии железной дороги в районе Абганерово, а затем направиться к югу на Шелестов, Аксай, Перегрузный и далее на Дарганов и лишь после этого повернуть на запад – на Котельниково. В соответствии с таким планом механизированные части при своем передвижении должны были описать дугу, чтобы выйти к слабому правому флангу противника, на [413] котором были румынские части (полагаю, что не всегда возможно руководствоваться только этим принципом; важно суметь поставить свои войска в наивыгоднейшие условия по отношению к противнику). При этом оставлялось выгодное направление для удара тоже по уязвимому и притом близкому левому флангу противника. Я уже не говорю о том, что в значительной степени нарушалась почти сосредоточенная группировка, нацеленная для удара с рубежа Черноморов, Громославка в общем направлении на Котельниково.

Для перегруппировки войск 2-й гвардейской армии в этих условиях потребовалось бы дополнительно минимум двое – трое суток, т. е. мы смогли бы осуществить удар не ранее 27, а возможно и 28 декабря. Но, как знать, может быть, этого времени и было бы достаточно противнику, чтобы подтянуть резервы, привести в порядок свои войска, сделать еще один нажим и соединиться с войсками 6-й армии. Ведь до нее оставалось не более 25-30 километров.

Обстановка, таким образом, требовала от нас немедленных контрмероприятий, чтобы ни в коем случае не дать противнику отдыха после продолжительных и ожесточенных боев.

Недостатки предложенного нам плана заключались не только в этом. Марш трех корпусов (стрелкового, танкового и механизированного) в указанном направлении протекал бы в очень трудных условиях: местность, по которой проходил путь рокируемых частей, характеризовалась сильно пересеченным рельефом; на ней имелось колоссальное количество оврагов, глубоких балок, в ту пору занесенных снегом; двигаться можно было лишь по дорогам, весьма малочисленным. Корпуса оказались бы в крайне тяжелом положении в отношении снабжения их горючим, которое мы для них получали тогда через Донской фронт, из района Качалино.

Все это могло задержать корпуса в пути, что вынудило бы стрелковые соединения наносить удар без поддержки танков и мотопехоты. Такая операция не могла не захлебнуться и не получила бы необходимого развития.

Кроме того, рокировка 2-й гвардейской армии влево привела бы к перемешиванию войск 2-й гвардейской и [414] 51-й армий, что стеснило бы действия войск этой последней. Выдвинутые в предложенный район корпуса 2-й гвардейской армии не смогли бы в дальнейшем принять участие в ударе на правом берегу Дона.

Здесь следует сделать еще одно замечание о предполагаемых действиях 2-й гвардейской армии. Как только командованию и штабу Сталинградского фронта стало известно о том, что 2-я гвардейская армия будет передана в состав фронта, началась работа по планированию ее действий. К описываемому моменту эта работа подходила к концу и, по сути дела, уже вылилась в определенный план разгрома группировки Гота силами гвардейцев в тесном взаимодействии с войсками 51-й армии при скрупулезном учете реальной обстановки. Поэтому весьма странным выглядело полученное нами решение, в котором совершенно не были учтены эти наши наметки.

Все эти соображения были мной изложены товарищу Василевскому в присутствии Никиты Сергеевича по прибытии в район сосредоточения 2-й гвардейской армии. Следует отметить, что товарищ Василевский воспринял критику, как подобает коммунисту, и тут же попросил меня изложить свои предложения. Я кратко сообщил суть нашего замысла. План предусматривал немедленное нанесение главного удара в направлении вдоль Дона на Котельниково. Такой удар приходился частично по левому флангу противника и мог быть осуществлен (силами четырех корпусов) в короткие сроки и не требовал проведения какого-либо маневра и перегруппировки сил и средств. Меня горячо поддержал Никита Сергеевич.

– Ну хорошо, – сказал товарищ Василевский, выслушав нас, – вы командующий фронтом, вы и решайте, как находите нужным.

Поддержка этого замысла Н. С. Хрущевым сыграла решающую роль в его принятии. Оценив оперативную обстановку, товарищ Хрущев быстро и точно определил наиболее верное, соответствующее данному моменту и сложившимся условиям решение и защитил его с партийной принципиальностью и прямотой. Так зачастую Никита Сергеевич решительно и бесповоротно отбрасывал все, что не помогало делу, и поддерживал то, что содействовало быстрому движению к цели. [415]

Через полчаса собрались вызванные нами генералы: командующий 2-й гвардейской армией товарищ Малиновский, командиры корпусов и другие. Присутствовали также товарищи Н. С. Хрущев и А. М. Василевский. Прежде чем поставить задачи, я задал несколько вопросов товарищу Малиновскому и командирам корпусов с целью выяснения готовности войск. Все в один голос доложили, что будут готовы только 25 декабря. Разъяснив, что это будет поздно, я назначил начало действий на 24 декабря.

После этого была поставлена задача (схема 21). Привожу ее по сохранившейся записи:

«Противник осуществляет удар из района Котельниково с целью освободить окруженных. В первом его эшелоне наступают 17, 6 и 23-я танковые дивизии противника, их фланги уступом назад обеспечивают пехотная и кавалерийская дивизии. Во втором эшелоне следует не менее двух моторизованных дивизий. Все эти силы входят в 4-ю танковую армию, которая, по данным разведки, через один – два дня должна нанести окончательный удар с целью соединиться с окруженными. По приказу Гитлера они должны соединиться к 25 декабря, т. е. к рождеству. Главное направление удара противника Крепь, Зеты.

По первоначальному плану предполагалось осуществить прорыв 12-20 декабря, но благодаря героическим действиям войск фронта упорнейшие девятидневные бои не принесли немецко-фашистским войскам желаемого успеха. Обе стороны понесли большие потери.

В результате выиграно время, необходимое для сосредоточения 2-й гвардейской армии.

Задача армии по приказу Ставки – окончательный разгром котельниковской группировки противника. Это также единственное условие разгрома всех немецко-фашистских войск в районе Сталинграда.

Во исполнение этого замысла решаю: не теряя времени, чтобы не дать противнику передышки, 24 декабря нанести силами четырех корпусов удар по левому флангу врага, который он вынужден был подставить нам в результате действий 51-й армии. Котельниковская группировка немецко-фашистских войск должна быть разгромлена в два этапа: [416]

1-й этап – силами 2-й гвардейской армии во взаимодействии с правым флангом 51-й армии прижать врага к реке Аксай, уничтожить танковые дивизии противника и успешно переправиться через реку;

2-й этап – удар по Котельниково; главный удар справа с охватом Котельниково с запада и юго-запада.

51-я армия наносит частный вспомогательный удар на Котельниково с востока, выдвигая свои, хотя и слабые, механизированные корпуса глубоко на коммуникацию Дубовское, Зимовники.

Приказываю 2-й гвардейской армии начать наступление в 10 часов 24 декабря с ближайшей задачей уничтожить 17, 6 и 23-ю танковые дивизии противника в районе Капкинский, Громославка, Верхне-Кумский, Кругляков; в дальнейшем главный удар правым флангом на Котельниково.

На первом этапе наиболее сильный удар наносят 1-й гвардейский стрелковый, 7-й танковый и 2-й механизированный корпуса – с фронта Шабалиыский, Громославка с охватом противника с запада на Бирюков. Операцию с запада на рубеже от Верхне-Рубежного до реки Аксай обеспечивает 300-я стрелковая дивизия.

13-й гвардейский стрелковый корпус наносит удар с фронта (искл.) Громославка, Капкинский на Шестаков и далее вдоль железной дороги на Котельниксво.

6-му механизированному корпусу продолжать ускоренным темпом сосредоточиваться в районе Зеты и быть в готовности для контрудара к исходу 24 декабря».

Приказ был отдан устно; решение нанесено на карту. Все присутствующие были предупреждены о строгой необходимости сохранить в тайне наши планы.

После того как соединения 2-й гвардейской армии вышли в район сосредоточения, а ее передовые дивизии достигли рубежа Шабалинский, Громославка, часть соединений фронта была отведена в тыл (о чем уже говорилось). 3-й гвардейский механизированный корпус, отведенный сначала в Тингуты, без задержки был затем переброшен в Тундутово. Пришлось также снять с фронта и 13-й механизированный корпус, как потерявший боеспособность, и направить его в район Бага-Малан. Оба механизированных корпуса, как понесшие большие потери, [417] были выведены с расчетом быстро восстановить хотя бы частично их боеспособность и создать из них подвижную группу 51-й армии для глубокого охвата противника слева (с востока). Все это нам удалось сделать довольно быстро.

Дело в том, что до вывода механизированных корпусов из боя отдел укомплектования фронта получил от меня указание использовать для их укомплектования 3000 хорошо подготовленных солдат, собранных по распоряжению заместителя наркома товарища Щаденко из войск военных округов и направленных в Сталинград. Пока корпуса сосредоточивались в назначенных районах, пополнение подошло. Каждый корпус получил по 1500 человек. Каждая из бригад этих корпусов (их было три в каждом корпусе) получила по 500 отличных солдат, знатоков своего дела – снайперов, минометчиков, бронебойщиков. Кроме того, каждый механизированный корпус получил по 20 новых танков. К исходу 23 декабря корпуса были укомплектованы и получили задачу. Забегая вперед, хочу отметить, что оба соединения справились отлично со своими задачами. Их действия не только отличались исключительной дерзостью, но и сыграли существенную роль в развитии успеха в глубину и окружении противника. С ударом Манштейна из района Котельниково с целью деблокирования окруженных механизированные корпуса были брошены, чтобы вместе с другими частями задержать наступление противника до подхода резервов, и эту задачу они с честью выполнили. При нашем контрударе по котельниковской группировке противника механизированные корпуса нанесли глубокий охватывающий удар, что сыграло большую роль в окончательной ликвидации попыток противника деблокировать окруженных.

В ходе боев с 20 до 23 декабря нам удалось значительно улучшить группировку войск фронта, уплотнив их боевые порядки. 4-й кавалерийский корпус с 23 декабря был сосредоточен в районе Ермохинский, Логовский, 87-я стрелковая дивизия, переданная в подчинение командующего 51-й армией, организовала оборону на участке Бирзовой, выс. 157,0 фронтом на запад. 300-я стрелковая дивизия, стянутая к правому флангу 2-й гвардейской армии, заняла рубеж Зимовской, (иск.) Шабалинский. 1-й гвардейский стрелковый корпус [418] 2-й гвардейской армии был выдвинут на участок Шабалинский, Громославка, а 13-й гвардейский стрелковый корпус той же армии – на участок (иск.) Громославка, Капкинский; 7-й танковый и 2-й гвардейский механизированный корпуса были сосредоточены в балках северо-восточнее Черноморов, Громославка (за 1-м гвардейским стрелковым корпусом). В районе Зеты заканчивал сосредоточение 6-й механизированный корпус (ожидавший горючего). Таким образом, мы видим, что в результате предпринятых фронтом мероприятий основная масса войск сосредоточилась на северном берегу реки Мышкова. В полосе же вероятных действий окруженного противника, чтобы не допустить его прорыва из окружения навстречу котельниковской вражеской группировке, как мы уже отмечали, были поставлены части укрепленного района; многие участки местности были заминированы.

Как же к 24 декабря сложилось соотношение сил?

Чтобы не получилось неправильного представления об этом соотношении (ведь мы оперируем корпусами, на стороне же противника дивизии), необходимо сразу же оговориться. Рассмотрим сравнительный состав соединений.

Наш механизированный корпус того времени фактически состоял из трех механизированных бригад, двух танковых отдельных полков (по 20 танков в каждом), одного артиллерийского полка и нескольких мелких подразделений; механизированная бригада имела три батальона мотопехоты и один танковый полк (20 танков). Таким образом, в механизированном корпусе было пять танковых полков (по 20 танков в каждом), девять батальонов мотопехоты и 24 орудия.

В немецкую же танковую дивизию входили два танковых полка, каждый из которых имел до 100 танков, пехотный батальон, артиллерийский полк и несколько мелких подразделений. Таким образом, немецкая танковая дивизия по фактическому составу превосходила наш механизированный корпус в два раза.

В 10 часов 24 декабря после короткой артиллерийской подготовки войска 2-й гвардейской и 51-й армий начали наступление против войск Гота – Манштейна. Главный удар наносился правым крылом – силами 2-й гвардейской армии. 51-я армия, наносившая сковывающий [419] удар, своей подвижной группой обходила противника с востока в направлениях Шебалин, Заветное (глубокий тыл противника) и далее с поворотом на запад на Зимовники, Куберле с целью перерезать железнодорожную линию (основную коммуникацию врага).

1-й и 13-й гвардейские стрелковые корпуса 2-й гвардейской армии в первый день наступления прорвали боевые порядки противника на южном берегу реки Мышкова и начали развивать успех в южном направлении. Контратаки пехоты и танков противника оказались бессильны остановить их наступление. Введенные в бой 7-й танковый и 2-й гвардейский механизированный корпуса (2-й эшелон) стремительным ударом сразу же опрокинули боевые порядки пехоты и танков противника. На следующий день наши войска достигли рубежа реки Аксай. Заняв здесь выгодные позиции, противник пытался оказать упорное сопротивление. Но 26 декабря наши войска прорвали вражескую оборону и на рубеже реки Аксай. За три дня напряженных боев армии продвинулись вперед до 30 километров. Немецкие и румынские войска, действовавшие на рубежах рек Мышкова и Аксай, подверглись разгрому и стали откатываться на юг. Войска Сталинградского фронта перешли к их неотступному преследованию.

7-й танковый корпус генерал-майора П. А. Ротмистрова 26 декабря занял Верхне-Яблочный, а уже на следующий день ударом с севера пытался с ходу ворваться в Котельниково, но организованная противником сильная противотанковая оборона воспрепятствовала этому, и наше командование направило главные силы корпуса в обход города с юго-запада.

Гитлеровцы с особым упорством держались в некоторых населенных пунктах на подступах к городу. Противник сумел стянуть к Котельниково значительное количество войск.

Позиции в городе были весьма выгодными для гитлеровцев. Река с обрывистыми берегами, протекающая севернее Котельниково (Аксай Курмоярский), служила естественной противотанковой преградой. С высот хорошо просматривалась вся прилегающая местность.

Два наших танковых подразделения продолжали вести наступление с севера, где завязались ожесточенные бои. К 15 часам 27 декабря для противника на этом направлении [420] создалось настолько критическое положение, что он вывел сюда почти все свои подвижные резервы, стал оголять западные окраины. Внимание врага сосредоточилось на северных подступах к городу. Пользуясь этим, наша мотопехота мелкими группами просочилась к переправам через реку на западе и заняла их. Мостов здесь не было. Саперы, взломав лед, подготовили броды для танков. Быстро и организованно танки, выйдя из укрытий, форсировали водную преграду, миновали боевые порядки пехоты и на высоких скоростях прошли вперед. К 23 часам танкисты перерезали железную дорогу, захватили аэродром. Появление наших танков на аэродроме было для гитлеровцев полной неожиданностью. Несколько исправных, готовых к вылету самолетов составили наши трофеи.

В северной части города бой продолжался всю ночь. Наши танки, используя естественные укрытия и умело маневрируя, уничтожали огневые средства противника. Усилив натиск, наши подразделения вышли к реке и пересекли железную дорогу и в этом районе. Мотопехота офицеров Дьячука и Подгурского ползком перебралась через еще тонкий лед на реке и блокировала здесь дома и блиндажи. Гранатометчики Подгурского выбили врага из первых домов северной окраины и закрепились в них. На другой день группы наших автоматчиков и гранатометчиков просочились дальше в город. Система обороны врага была нарушена.

Ударные части танкового корпуса, ворвавшись в Котельниково с запада, разгромили вражеские войска, оборонявшие город. Ночью 29 декабря мелкие вражеские группы автоматчиков еще удерживали отдельные дома, но к рассвету город был полностью очищен от противника. Остатки вражеских войск в панике бежали на юг. На улицах города осталась масса разбитой техники врага: сожженные танки, перевернутые машины, подбитые орудия.

В уличных боях в Котельниково решающую роль сыграли действия мелких групп. Отличились здесь воины подразделений Минина, Кочедыкова, Суркова.

В сложных условиях действовали танкисты. Экипажи товарища Бондаренко с исключительным мастерством и отвагой пользовались малейшей возможностью, чтобы продвинуться вперед. Поддерживая под ожесточенным [421] огнем свою пехоту, танкисты доставили пехотный десант к городу. Слаженное взаимодействие танков с пехотой обеспечило решительный успех.

Наши войска в городе захватили большие трофеи: 15 самолетов, 40 орудий, 40 танков, большие склады с продовольствием, боеприпасами и горючим.

6-й механизированный корпус, переброшенный из района Зеты в Аксай, 26 декабря совместно с войсками 51-й армии уничтожил вражеский гарнизон в Жутово. Части корпуса начали стремительное продвижение на юго-запад и 29 декабря овладели поселком Нагольным, находящимся в 4 километрах южнее Котельниково.

Для разгрома противника, действовавшего против левого фланга 51-й армии, и для выхода на глубокие тылы котельниковской группировки были использованы 13-й и 3-й гвардейский механизированные корпуса. Начав свои действия из района Бага-Малан (13-й корпус) и Тундутово (3-й корпус), они развивали удар в общем направлении на Заветное и Зимовники. 13-й механизированный корпус, сломив сопротивление противника, преследовал отходившие в беспорядке румынские части. 27 декабря в Верхне-Сальске он уничтожил до двух батальонов вражеской пехоты и захватил 500 пленных. На следующий день он окружил и уничтожил гарнизон в Шебалине, где также разгромил гарнизон (до 500 человек) и захватил много пленных. К 30 декабря, громя по пути разрозненные части противника, корпус вышел в район Ильичев-Терновский. 3-й гвардейский механизированный корпус, овладевший к 28 декабря населенными пунктами Заветное, Кичкино, к 30 декабря занял Глубокий. Противник понес при этом огромные потери как убитыми, так и пленными. Пехота 2-й гвардейской и 51-й армий, наступавшая за подвижными соединениями, к 30 декабря вышла на рубеж Семичный, станция Семичная, Андреевская, Ильичев-Терновский, Глубокий, Валуевка. На этом рубеже обе армии получили новые задачи, связанные с дальнейшим преследованием немцев и наступлением на Ростов.

В результате стремительного успешного контрудара по группировке Манштейна войска Сталинградского фронта расчленили отходившие силы противника на изолированные одна от другой группы и разбили их по частям. Войска 2-й гвардейской и 51-й армий вышли на [422] тылы вражеских войск. Действия обеих армий поддерживались авиацией 8-й воздушной армии, которая весьма эффективно содействовала наземным войскам в разгроме котельниковской группировки врага.

К 30 декабря оперативное положение наших войск коренным образом улучшилось. Замысел немецко-фашистского командования – прорвать кольцо наших войск и освободить окруженные под Сталинградом немецкие армии – потерпел полный крах; остатки разбитых войск ударной группировки Гота – Манштейна спасались бегством в юго-западном и западном направлениях.

Совинформбюро приводило следующие данные по итогам разгрома котельниковской группировки:

«За время наступления южнее Сталинграда (имеется в виду наступление против группировки Гота – Манштейна) наши войска продвинулись вперед на 100-150 км и освободили более 130 населенных пунктов. В ходе боев с 12 по 30 декабря нашими войсками разгромлены 6, 17 и 23-я танковые и 16-я моторизованная дивизии немцев, 4-я и 18-я пехотные, 5-я и 8-я кавалерийские дивизии румын. Немецко-фашистские войска потеряли только убитыми 21 000 человек, взято в плен 5200 солдат и офицеров противника. Среди богатых трофеев, захваченных нашими войсками: самолетов – 40, танков – 94, орудий – 292, автомашин – 329, а также много другого вооружения, авиационное и танковое имущество. В ходе боев нашими войсками уничтожено самолетов – 306, танков – 467, орудий – 257, автомашин – 945 и много другого военного имущества».

2-й гвардейский механизированный корпус, форсировавший реку Аксай, 26 декабря получил задачу наступать в тормосинском направлении и овладеть этим пунктом. Выйдя к 28 декабря в район Верх. Курмоярская, войска корпуса во взаимодействии с 33-й гвардейской стрелковой дивизией с ходу начали форсирование Дона. Сравнительно легко преодолев такую значительную водную преграду и уничтожив части прикрытия врага на правом берегу, корпус и дивизия 29 декабря вышли на рубеж Жирный, Агинов. На следующий день, 30 декабря, продвижение продолжалось успешно: наступавшие достигли рубежа Минаев, Епифанов. Отсюда, обеспечив себя с запада и северо-запада 33-й гвардейской стрелковой дивизией, 2-й гвардейский механизированный [423] корпус продвинулся по направлению к Тормосину, который и был занят во взаимодействии с частями 5-й ударной армии, наступавшей с востока. Следует заметить, что вследствие действий войск Юго-Западного фронта и до этого небольшие силы врага на этом участке уменьшились в связи с переброской части войск к Морозовску и Тацинской. Легкость, с которой произошло форсирование Дона, а в дальнейшем и наступление на Тормосин, показала, что действительно никакой ударной группировки здесь не было.

31 декабря была занята также и Элиста. Здесь советские войска разгромили 60-й моторизованный полк противника, саперный батальон и батальон 156-го моторизованного полка.

Разгром ударной группировки Гота – Манштейна в боях на рубеже рек Аксай и Мышкова имел существенное значение для последующего развития событий на всем южном крыле советско-германского фронта.

В этой связи небезынтересна оценка этих боев, данная бывшим гитлеровским генерал-лейтенантом танковых войск Ф. В. фон Меллентином в его книге «Танковые сражения 1939-1945 гг.».

«В этот период произошли полные трагизма события, историческое значение которых трудно переоценить. Не будет преувеличением сказать, что битва на берегах этой безвестной речки (Аксай. – А. Е.) привела к кризису Третьего рейха, положила конец надеждам Гитлера на создание империи и явилась решающим звеном в цепи событий, предопределивших поражение Германии».

В данном случае Меллентин недалек от истины. В самом деле бои на этом рубеже окончательно положили конец попыткам освободить окруженных, а значит, и предрешили их окончательный разгром. Описав довольно подробно и выразительно бои на реке Аксай, Меллентин так отозвался о характере этих боев:

«Характерными особенностями этих трагических боев были высокая подвижность, быстрая реакция и необычайная стойкость обеих сторон. Основным боевым средством были танки, причем каждая из сторон понимала, что главной задачей танков является борьба с танками противника.

Русские не прекращали своих атак с наступлением темноты и стремились немедленно и решительно развить [424] любой наметившийся успех. Иногда атаки проводились танками, мчавшимися на предельной скорости, и следует признать, что высокий темп наступления и сосредоточение сил были основными причинами успеха русских. В зависимости от сложившейся обстановки направления танковых ударов быстро изменялись».

В связи с этим нельзя не отметить еще раз высокий героизм войск 2-й гвардейской и 51-й армий.

Параллельно с проведением котельниковской операции планировался разгром окруженных войск; большую роль в этом должны были сыграть испытанные сталинградские армии: 62, 64 и 57-я.

Уже к концу декабря были подготовлены и спланированы оперативные мероприятия по выполнению этой задачи. Они, естественно, связывались с изменившейся обстановкой на котельниковском направлении, где противнику к этому времени было нанесено решающее поражение, и он вынужден был отходить под ударами наших войск в юго-западном направлении. Главной задачей 62, 64 и 57-й армий в этой связи являлось в тесном взаимодействии с Донским фронтом уничтожить окруженную группировку противника под Сталинградом.

Командующим 62, 64 и 57-й армиями предлагалось вести усиленную подготовку к наступательным действиям согласно устным указаниям командования фронта, усиливая наземную и воздушную блокировку окруженного противника, не допуская транспортировки грузов по воздуху и попыток прорыва окруженных в южном и юго-западном направлениях.

С этой целью 64-й армии предстояло прочно оборонять занимаемый рубеж силами 7-го стрелкового корпуса, 169, 29, 151, 36-й гвардейской стрелковых дивизий, 66-й мотострелковой бригады, 143-й стрелковой бригады и 118-го укрепленного района, выделив контратакующую группу в районе Варваровка, Гавриловка в составе 204-й стрелковой дивизии, 154-й стрелковой бригады, 90-й танковой бригады и 184-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка для нанесения контрударов в направлениях балка Самородная и высот 131.8; 106,4. Необходимо было также усилить оборону на всем правом фланге.

Одновременно 57-я армия должна была прочно оборонять занимаемый рубеж силами пяти артиллерийских [425] противотанковых бригад, 422-й и 15-й гвардейской стрелковых дивизий, имея контратакующие группы: одну в составе 61-й мотострелковой бригады, 565-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка, 235-й танковой бригады и 91-го гвардейского минометного полка в районе балка Бирючная, Выпасной, выс. 100,5 для контратак в направлении МТФ, выс. 84,1, а вторую в составе 38-й стрелковой дивизии и 254-й танковой бригады в районе колхоз имени 8 марта, Бузиновка для контратак в направлении высоты 110,5; 119,3. Планировалось усиление обороны левого фланга армии с помощью противотанковых средств и минирования.

Инженерным войскам фронта предстояло усилить 57-ю армию миннозаградительным батальоном, а 64-ю и 57-ю армии обеспечить силами для разминирования соответствующих участков в полосе предстоящего наступления.

8-я воздушная армия и части противовоздушной обороны должны были усилить воздушную блокаду окруженной группировки и исключить возможность снабжения ее по воздуху, для чего предполагалось использовать до 50% истребительной авиации, ночную бомбардировочную авиацию и приданную авиацию дальнего действия.

Кроме того, командующему Сталинградским районом противовоздушной обороны вменялось в обязанность дальнейшее усиление борьбы с транспортной авиацией противника зенитными средствами; предполагалось использовать дополнительно не менее пяти дивизионов зенитной артиллерии с прожекторами для создания двух полос зенитного заграждения на участке Зеты, Сталинский; в случае же наступления танков противника зенитную артиллерию предполагалось, как и раньше, использовать для целей противотанковой обороны; одновременно усиливалась и сеть ВНОС. Она надежно связывалась с аэродромами истребительной авиации и зенитной артиллерией, что до минимума уменьшало время на оповещение активных средств борьбы с транспортной авиацией противника.

Я остановился так подробно на этих мероприятиях с тем, чтобы показать, насколько серьезно готовилось командование фронта к решению предстоящей задачи по ликвидации окруженных (с затратой минимально необходимых [426] сил и времени). Мы вместе с тем стремились к тому, чтобы наши решительные действия заставили командование окруженных принять условия капитуляции.

Общая атака против окруженных войск противника намечалась на 6 января 1943 года. Ледяной покров на Волге позволял уже передвинуть тяжелую артиллерию и зенитную артиллерию из-за реки.

Однако в разгар наших подготовительных мероприятий стало известно, что ликвидация окруженной группировки возложена на Донской фронт, в состав которого было приказано передать три сталинградские армии (62, 64 и 57-ю). Сталинградский же фронт преобразовывался в Южный.

Это решение было для нас полной неожиданностью. Обычно подобные решения (изменение основной задачи фронта, его реорганизация) согласовывались с командованием фронта; во всяком случае запрашивалось мнение командующего фронтом и члена Военного совета. На этот раз нам был сразу предъявлен к исполнению соответствующий приказ Верховного Главнокомандующего. И мы обратили всю свою энергию на подготовку решения новой сложной задачи, поставленной войскам фронта. [427]