Часть XVI

ПЕРЕЛОМ (ЮЖНАЯ АТЛАНТИКА, 1982 г.)

Новая война. Война 1982 в Южной Атлантике имеет не совсем обычную историческую оценку. Она не меняла хода развития человечества, а лишь выступила катализатором, продемонстрировав, что изменения начались. Этот конфликт интересует историков еще и потому, что его принято выводить, точнее, насильно вытаскивать за рамки контекста «холодной войны». Подобная интерпретация войны за Фолкленды критики не выдерживает, но надо признать, что глобальные побудительные мотивы, относящиеся к сверхдержавному противостоянию, были укрыты от любопытных исследователей глубже обычного, что многих ввело в заблуждение.

Возможно, в будущем англо-аргентинский конфликт будет переоценен. И малоизвестная война станет первой, открывающей список конфликтов за передел нового объекта колонизации. Это если, как предрекают ученые, человечество приступит к освоению богатств мирового океана.

Наконец, битва за Фолкленды уже сегодня интересует историков, изучающих военные аспекты минувших дней, как пример первой войны современного типа, в которой сложные боевые механизмы окончательно отодвинули «человека с ружьем» на второй план. Конфликт по масштабам был крупный, но «царица полей» — традиционная пехота — в нем почти не участвовала. Место солдата в структуре конфликта резко изменилось и продолжает меняться до сего дня, причем совершенно непонятно, чем эта перемена позиции закончится.

Итак, посмотрим, как было дело. От обязательной зарисовки общего фона «холодной войны» во второй половине XX в. отказаться нельзя, такова аксиома эпохи. Да в данном случае такой отказ был бы неправомерен. Потому начнем сначала. С оценки общемировых конфликтных тенденций, обусловленных взаимоотношениями гигантов.

70-е гг. для США. Семидесятые годы прошлого века были тяжелым испытанием для США. Внутренние проблемы, возникшие в связи с экономическим кризисом, Вьетнамский синдром поражения с тяжелыми потерями, болезненный щелчок по сверхдержавным амбициям на Ближнем Востоке в 1973 г. вкупе со ставшим явным военно-стратегическим паритетом, которого добился советский оппонент, разрушили традиционные представления американцев о мире с центром в Вашингтоне и о самих себе. Пришлось признать, что овладение миром — задача куда более хлопотная и проблематичная, чем грезилось в 50-е. Несмотря на кризис в экономике, США оставались богатейшей страной планеты. Технологический уровень, помноженный на индустриальную мощь, позволил производить любые товары, включая уникальные.

Америка, пусть и с риском на грани авантюризма, все же доказала миру свои возможности, доставив человека на Луну, наконец перехватив у противника знамя победы в борьбе за околоземное пространство. Но ей недоставало главного — ясной перспективы. Перевод экономики в антикризисное ресурсосберегающее русло был замедленен и болезнен. Подтолкнуть его можно было, подпитав экономику финансовыми соками других народов, но для этого надо было торговать, причем обеспечив себе максимум выгод. Где-то здесь и возникали проблемы. Дешевых товаров для энергичного захвата мировых прилавков у американцев не было. Все, что производилось в США стоило много дороже, нежели у иных изготовителей. В борьбе за благосостояние граждан янки слишком увеличили долю оплаты труда в себестоимости изделий и лишились возможности как прежде забивать конкурентов дешевизной. Спросовые предметы, поставляемые на рынки, все чаще имели клеймо «сделано в Японии» или «Европе», пока не стали совсем китайскими. Американцы же в основном норовили принять финансовое участие в развитии эффективных экономик третьего мира. Янки эксплуатировали чужой промышленный рост, предоставляя кредиты и получая проценты, неподтвержденные собственным трудом. Экспансия посредством вывоза капитала встречала закономерное сопротивление со стороны наиболее дальновидных политиков развивающихся стран.

Бизнес и политические содействия. Обычно рынки «сочных» народов открывались, если чуть сильнее постучать в дверь. Побомбить кого-нибудь неподалеку или слегка подправить состав правящего кабинета интересующего американцев государства — бизнес-партнера. В 70-х политическое содействие «честному бизнесу» утратило былую эффективность. Потенциальные покупатели осмелели. К их лидерам пришло осознание того, что такое силовой баланс биполярного мира. Для руководителей стран третьего мира баланс означал, что давление на их страны ослабло. Даже не принадлежа к советскому окружению, можно было рассчитывать на содействие Москвы в случае осложнения отношений с Вашингтоном. Действовал и обратный принцип, но Советский Союз не так остро нуждался в подпитке, как Штаты, ибо находился на подъеме, который теперь именуют «застоем», и соответственно вел себя много сдержаннее. Заступничество Советского Союза за «сирых и убогих» ресурсовладельцев обеспечило их самостоятельность. Они получили право соблюдать свои интересы на мировых рынках и свой главный товар, сырье, отдавали дорого. Чем обусловили вялость преобразований американской экономики.

Больше того, американцев начали «дергать за усы». То марксистская партия придет к власти в центре выстроенной янки биамериканской системы двух континентов, то какой-нибудь иранский аятолла «сковырнет» с трона удобно-либерального шаха и начнет на весь свет трубить об «Американском сатане». А попробуешь заткнуть, так захватит посольство со всем персоналом и начнет шантажировать.

Захват заложников в Тегеране и последующий провал операции по их освобождению стал последней каплей, переполнившей чашу терпения американской элиты. Предприниматели смекнули, что так можно растерять последние барыши на оставшихся рынках. Следовало срочно переходить в контрнаступление на всех фронтах, в первую очередь против гаранта американских неудач — Советского Союза. Первым шагом, завершающим вынужденный «период разрядки», стало введение эмбарго на продажу американского зерна Советам. Повод нашли благовидный, представив акцию как ответ на ввод советских войск в Афганистан и размещение в Европе ракет средней дальности.

Хлебный скандал. Зерновое эмбарго умело обыграли как информационную бомбу. Разрекламировав на весь мир, как плохо организована советская экономика, что даже пшеницы вдоволь собрать не может. Указывали на то, что до коммунистов Россия зерно продавала, а теперь покупает, что явно свидетельствовало об экономическом упадке. Мир заохал, вот, мол, до чего коммунисты довели.

На самом деле суть проблемы несколько иная. При царях зерно продавали, но сами ходили полуголодные, и при Сталине продавали в годы страшного голода, а после Второй мировой продавать перестали, самим не хватало, не потому что плохо работали, а просто климат такой, злаки родятся умеренно. Но социальная система требовала, чтобы хватало всем, поэтому стал покупать понемногу, когда миллион тонн, когда два. Так, кстати, все делают. Все без исключения индустриальные страны приобретают некоторое количество агропродуктов, поскольку купить их у стран, специализирующихся на сельхозпроизводстве, дешевле, чем вырастить дома.

Но таких тонкостей в те годы не разъясняли, а миф о советской отсталости прижился, попав даже в современные отечественные учебники истории. Вообще же последнее мероприятие президента-неудачника Джимми Картера никакого положительного для США эффекта не возымело. Скорее напротив. Американские фермеры лишились очередного небольшого, но стабильного рынка, а голод в СССР не начался. Москва быстро отыскала альтернативного поставщика. В этом качестве выступила Аргентина. Пшеница на бескрайних просторах пампасов росла не хуже, чем в США, зато стоила она дешевле. Так Советский Союз быстро и не без выгод решил проблему.

Отношение США к Аргентине. В Вашингтоне на аргентинцев обиделись крепко. Преемник Картера, Рональд Рейган, за мероприятия антисоветской направленности стоял горой, выстроив на них всю свою политику, а картеровский провал воспринял как собственный. Еще бы, одним махом сорвать грандиозное стратегическое мероприятие с эффектной информационной составляющей. Вообще Аргентину в США в 70-х недолюбливали. В период перонистской диктатуры Аргентина проводила слишком смелые, по мнению американцев, социальные эксперименты, за которые ее в госдепе почитали «красной». Затем к власти пришли военные, взяв курс на экономическую либерализацию. Но и это американцам не понравилось. Генеральская хунта, основавшаяся в Буэнос-Айресе, начиная с 1976 г., с точки зрения американцев, слишком буквально толковала понятие свободы торговли. Аргентина начала наращивать товарооборот с СССР. Такая рыночная демократия никому в Вашингтоне не нравилась. В сфере политики отношения Аргентины с США были тоже далеки от безоблачности. Аргентинцы имели претензии к Чили, а янки, чем могли, содействовали небезызвестному чилийскому диктатору А. Пиночету. В конце 70-х глава аргентинской хунты Леопольдо Гальтиери за сотрудничество с Советами оценивался госдепом США не лучше, чем другой американский аллерген — Фидель Кастро. Кстати, означенного хунтиста ценили по заслугам. Будучи представителем самой организованно-политической силы во всех Южно-Американских странах — армии — генерал порядка навести не сумел, дополнительно ухудшив социально-экономическую обстановку на родине.

Мальвинский архипелаг. Итак, во второй половине 1970-х гг. аргентинцы активно сотрудничали с СССР. В США Аргентину решили примерно наказать, благо повод отыскался быстро. В 500 км от атлантического побережья этой страны расположен т. н. Мальвинский архипелаг. Два больших острова и 200 островков и скал, занимающих очень удобное стратегическое положение на перекрестке мирового судоходства из Атлантики в Тихий океан и обратно. По этой причине архипелагом владела не близкая Аргентина, а Англия, отстоящая от островов на 12 тысяч км. Бывшая владычица морей в пору, когда с ней не спорили, обратила внимание на стратегическую важность архипелага и включила в состав империи. Не напрасно. В 1914 г. у Фолклендов, так острова называли па берегах Альбиона, была перехвачена и уничтожена германская крейсерская эскадра адмирала фон Шпее, успевшего изрядно напакостить английским коммуникациям в первые месяцы войны 1914–1918 гг.

В последующие периоды английское влияние неуклонно падало, а Аргентина, напротив, набиралась сил. По мере этого параллельного скольжения и подъема аргентинцы все чаще задавались вопросом, какое отношение имеет Англия к спорным островам. Завязалась научная полемика о праве владения. Англичане без устали доказывали, что владеют Фолклендами как первооткрыватели, поскольку острова обнаружил в 1592 г. их путешественник Дэвис. В Буэнос-Айресе нашлись что ответить, отыскав сведения о первооткрывательских правах испанского мореплавателя Энрике Гомеса, побывавшего на Мальвинах в 1520 г. Спор тянулся вяло, без надежды на нахождение истины.

Колония, богатая нефтью. Англичане по-прежнему владели островами, причем на основе малораспространенного в конце XX в. статуса колониальной территории, т. е. британского гражданства жители Фолклендов не имели. Аргентинцев на острова допускали с минимальными формальностями, и конфликт мог никогда не выйти из стадии научного спора, если бы не другая отрасль науки. Геологи обнаружили, что континентальный шельф Америки в этом районе богат нефтью. После «арабского сюрприза» 1973 г. англичане искали «индустриальную кровь» повсюду и нашли в районе Фолклендов. Нефти было много, по предварительным прикидкам геологоразведчиков, в 11 раз больше, нежели в Северном море, на освоение дна которого англичане тратили огромные средства.

Планы аргентинской правящей хунты. В новых условиях исторический диспут обрел колоссальную смысловую нагрузку. Явное прикладное значение приоритета Дэвиса или Гомеса стимулировало поиск стародавней правды. Параллельно англичане подтвердили свой суверенитет над территорией, усилив фолклендский гарнизон и усложнив процедуру посещения островов аргентинцами.

В Буэнос-Айресе нефтяная новость тоже оставила равнодушными немногих. Дела военной хунты были «кислыми». Уровень жизни в стране падал. Экономика никак не желала прирастать по генеральской указке. А близкая нефть обещала быстрое выздоровление государственных финансов, инвестиции и доходы, как у удачливых арабов. Вдобавок Гальтиери мог доказать народу, что если экономист он неважный, то целостность страны им будет обеспечена легко и быстро. Маленькая победоносная война могла вернуть военным авторитет, а народу — надежды на лучшую жизнь.

Аргентина вступает в игру. Гальтиери рассчитывал, что Британия ослабла настолько, что не сможет спроецировать существенное военное присутствие на большом удалении от своих берегов. Американцев он считал незаинтересованными и потому решил, что операции «Росарио» быть. Проект «Росарио» был прост, как первый столбец таблицы умножения. Аргентинский флот появлялся у островов, высаживал десант, после чего небольшой числом британский гарнизон попадал в плен. Лондон выяснял, что спор о принадлежностях Фолклендов решен де-факто и отступал за удаленностью объекта конфликта.

Затем англичан можно было успокоить, сделав пайщиками нефтяной концессии. Народ ликовал, и вся Аргентина гордилась мужеством своих добытчиков-генералов. Поскольку дела в стране шли неважно, и требовался повод ввести чрезвычайное положение, с операцией не потянули, приступив к формированию «казуса белли» (повода к войне).

Разрастание конфликта. В регионе кроме Фолклендов британской колонией числился еще один островок — Южная Джорджия, туда-то с соблюдением всех дипломатических формальностей 17 марта 1982 г. и прибыла группа аргентинских рабочих. Им поручили забрать домой оборудование старого китобойного порта, находившегося в собственности Аргентины. Но на остров их не пустили. Власти Южной Джорджии потребовали переоформления виз на новый лад. Аргентинская бригада самовольно высадилась на берег и занялась своим делом. На рабочей площадке они вывесили собственный национальный флаг. Определить, кто виноват в возникшей размолвке, а тем более, кто ее сознательно провоцировал, трудно. Но она возникла. Местная британская полиция потребовала флаг убрать. Думается, нарушившие право въезда аргентинцы сознательно шли на обострение конфликта, а британская администрация не проявила достаточной мудрости, чтобы его избежать. Аргентинцев попытались взять под стражу. Об инциденте на далеком острове упомянули мировые СМИ. Административное злоупотребление англичан и хулиганство их противников быстро перерастало из неинтересного детектива в международный конфликт.

В Лондоне доказывали неправомерность действий прорабов демонтажной партии рабочих. В Буэнос-Айресе поступили проще, избежав казуистики. В океан вышел авианосец, два ракетных фрегата, старый крейсер, а также подводная лодка. Они провожали к Фолклендам десантные корабли и транспорты с 1500 морских пехотинцев.

Начало операции «Росарио». Операция «Росарио» началась в ночь с 1 на 2 апреля 1982 г. Затемно на остров Восточный Фолкленд, где располагалась столица доминиона Порт-Стэнли, был высажен десант. На высадочных средствах к берегу доставили 800 человек, еще 500 совершили вертикальный охват, десантировались на аэродром Порт-Стэнли. На рассвете аргентинская морская пехота объявилась в столичных окрестностях. Десантники вошли в город и оцепили казармы британского гарнизона, но противника там не обнаружили. Командир английской роты неполного состава майор Норман заблаговременно передислоцировал свое подразделение к губернаторской резиденции. Аргентинцы устремились туда. Губернатор Рекс Хант получил уведомление о начале боевых действий и предложение сдать острова без боя. В ответ солдаты Нормана открыли огонь, первой жертвой которого стал командир аргентинских коммандос. Перестрелка продолжалась около трех часов, после чего англичане капитулировали. Их погрузили на транспорт и отправили на континент, а аргентинцы приступили к освоению занятых территорий.

Южная Джорджия. Спустя сутки нечто подобное повторяется на острове Южная Джорджия. Около 12 часов дня в городе Грютвикене начинается бой 23 британских морских пехотинцев с десантной группой аргентинцев.

Сначала англичанам удалось «свалить» транспортный вертолет врага, затем произошло вовсе невероятное. Вошедший в гавань Грютвикена ракетный фрегат «Геррико» вынужден был срочно ретироваться обратно в океан. У Милса и 23-х его солдат был миномет, из которого они обстреляли аргентинский корабль, выведя из строя пусковую установку противокорабельных ракет, орудийную башню и пробив топливную цистерну. Возможно, столь необычный успех пехоты в борьбе с современным боевым кораблем несколько приукрашен британской пропагандой, но в любом случае известно, что лишившись главных оружейных комплексов, «Геррико» отправился на ремонт и в дальнейших боевых действиях участия не принимал. Так что успех взвода Милса можно назвать беспрецедентным в мировой военной истории XX в.

Впрочем, для аргентинцев есть оправдание. Военные корабли конца прошлого столетия стали уж слишком «нежными» и уязвимыми для простейших видов оружия, в чем англичане в 1982 г. убеждались чаще, чем их противник.

Совершив свой беспримерный подвиг, Милс дождался телеграммы от губернатора Фолклендов, разрешающей сдаться, что и было сделано. К 4 часам 3 апреля Южная Джорджия в торжественной обстановке была переименована в остров Сан-Педро.

К этому моменту в Нью-Йорке на заседании Совета Безопасности ООН была вынесена резолюция № 502, требовавшая от конфликтующих сторон прекратить огонь и приступить к переговорам. Данное предложение было единодушно отвергнуто комбатантами, как и попытка Вашингтона посредничать при переговорах. Гальтиери объявил, что новый статус островов не подлежит пересмотру. Аргентинцы наладили воздушный мост между островами и континентом и начали спешно укреплять захваченную территорию.

Резонанс с дальним прицелом. Намерение Англии вернуть острова было не менее твердым. Аргентинская хунта недооценила противника. Правительство консерваторов, возглавляемое достопочтенной и небезызвестной леди Маргарет Тэтчер, было полно решимости воевать, где угодно и сколько угодно. Тэтчер принадлежала к той же плеяде политиков, что и Рональд Рейган, считавшей, что для благополучия Запада нужно устранить СССР и обеспечить покорность остального мира. Будучи активнейшей из союзников янки, Британия полностью находилась под влиянием Вашингтона и соответственно строила свою внешнюю политику. Теперь представился случай доказать последовательность устремлений лидеров Запада к эскалации конфликтов для обеспечения изматывания Советов при параллельном запугивании чересчур независимых развивающихся государств.

Поддержка США. В США, где к Аргентине относились без симпатий после «пшеничной истории», Тэтчер встретила энергичную поддержку. На следующий день 4 апреля правительство тори (консерваторы) лишилось ряда министров, выступавших за мирное разрешение ситуации. Вслед за чем подготовка к операции в Южной Атлантике пошла полным ходом. При всей решимости «железной леди» объяснить дерзким представителям третьего мира «что почем», готовить акцию возмездия, получившую кодовое имя «Корпорация», было нелегко. Полное подчинение национальной военной доктрины интересам США и НАТО сослужили британскому флоту плохую службу.

Единая оборонная политика Запада строилась так, чтобы «первую скрипку» в ее осуществлении играли янки. Именно их ВМС имели в своем составе корабли, предназначенные для ударных целей, авианосцы с большими авиационными группами, способными разгромить целую страну. Своим союзникам Вашингтон порекомендовал строить корабли для обеспечения действий американских исполинов. Европейцы охотно клюнули на эту удочку, желая сэкономить па фантастически дорогих ударных авианосцах, и оказались без морского наступательного оружия.

«Остатки прежней роскоши». Авианосцы у англичан были, но особенные. Их функцией общая оборонная доктрина определяла единственную цель — будучи приданными американским ударным соединениям, прикрывать таковые от советских атомных субмарин. Вместо ударных самолетов, способных за один налет не оставить «камня на камне» от аргентинских позиций на Фолклендах, английские противолодочные авианосцы, в основном, несли на борту вертолеты, призванные искать в океане подлодки. Самолетов на них было досадно мало, только 8-10 штук, в то время как на американских палубах помещалось 70–80 машин. Вообще, сила авианосца всегда в первую очередь зависит от состава авиагруппы, но англичане такой мощью похвастать не могли. Их эскадрильи выглядели попросту жалкими.

«Харриер». Самолеты «Харриер», оказавшиеся единственными машинами, способным вести воздушный бой, прикрывая свой корабль, и наносить удары по целям на земной или водной поверхности, были весьма оригинальны. Их главной способностью было умение взлететь и садиться на очень небольшой пятачок палубы противолодочных авианосцев. Для этого их двигателям придали редкую способность изменять вектор тяги. При взлете сопла двух реактивных моторов поворачивались вниз под фюзеляж и раскаленная газовая струя била в палубу, создавая подъемную силу, благодаря чему «Харриер» стартовал вертикально, без разбега. Но, оказавшись в воздухе, истребитель начинал раскрывать свои недостатки. Его скорость была раза в 2 меньше, чем у обычных разбегающихся самолетов. Тяжелые двигатели мешали брать с собой много топлива, отчего дальность действия самолета оказалась нетрадиционно малой. Полезная нагрузка, т. е. вес вооружения тоже пострадала: вместо обычных 4–6 ракет «воздух-воздух» «Харриер» нес всего две. Так что самолетов у англичан для контрнаступления на острова было мало, да и те могли составить конкуренцию только устаревшей материальной части ВВС Аргентины, и то лишь благодаря незаурядным способностям английских летчиков.

«Харриер» GR5 — английский тактический истребитель с вертикальным или коротким взлетом и посадкой

«Гермес» и «Иивинсибл». В 1982 г. некогда грозный флот «владычицы морей» имел возможность выставить для защиты своих интересов только 2 «авианосца-прихлебателя», их звали «Гермес» и «Иивинсибл». Объема ангаров обоих хватало, чтобы вместить всего 20 «Харриеров». Желание любой ценой добавить корабельному соединению дополнительные самолеты, без чего во второй половине XX в. о морской победе мечтать не приходилось, заставило англичан проявить чудеса смекалки. В торговом флоте конфисковали 2 контейнеровоза. Убрав с их палуб естественный груз, можно было обеспечить возможность старта самолетов вертикального взлета. Но пока велись переделочные работы, «Гермесу» и «Иивинсиблу» с двадцаткой самолетов предстояло отправиться вперед и вдвоем начать разгром Гальтиери, имевшего 400 боевых самолетов, из которых 300 могли бить англичан бомбами и ракетами.

Такой вопиющий силовой дисбаланс позволяет достопочтенную Тэтчер, отправившую эскадру на войну, обвинить в склонности к авантюризму и недооценке противника. В оправдание лидеру тори можно сказать лишь, что она, видимо, боялась упустить время и оказаться в ситуации 1956 г., когда «долгие сборы» англичан закончились провалом «Мушкетера».

Корабли охраны. С кораблями охраны главных сил дело обстояло несколько лучше. Британские ВМС готовились защищать американские ударные соединения и построили множество эсминцев и фрегатов для противолодочной И противовоздушной обороны.

Английские ракетные эсминцы типа «Шеффилд» были кораблями «небольших возможностей». Оставшаяся со времен былого величия хорошая мореходность и дальность плавания позволяла им действовать в любой точке океана. Для поражения противника «Шеффилды» располагали двумя пусковыми установками зенитных ракет, противолодочными средствами, включая бортовой вертолет. От прежнего мощного артиллерийского вооружения эсминцев мало что осталось, но тем не менее одноствольная артустановка калибром 114 мм универсального назначения на эсминцах ставилась. Специалисты отмечают бросающуюся в глаза слабость «тяжелых» кораблей ВМС Великобритании, связанную с отсутствием наступательных оружейных комплексов. Кроме того, имелись высокоскорострельные зенитные автоматы и торпедные аппараты. Корабли имели отличные радиоэлектронные комплексы разведки и связи, помогающие обнаруживать и целиться по подводному, надводному и воздушному противнику. Считалось, что с любым из перечисленных врагов, будь то подлодка, корабль или самолет, эсминец с успехом справится. Завершая описание этих кораблей, стоит отметить главное — они были дороги. Нашпигованные современной электроникой эсминцы обходились налогоплательщику в 150–200 миллионов фунтов.

Эскадренный миноносец типа «Шеффилд» ВМС Великобритании

Фрегаты английской, да и любой иной постройки отличались от эсминцев тем, что были меньше, несколько дешевле и, в отличие от более крупных собратьев, призванных обеспечить ПВО соединения, им отводилась роль охотников за подводными лодками. Для этого на фрегатах сокращали количество зенитных средств, зато добавляли противолодочных.

Англичане идут в поход. Для отправки на Фолкленды выделили И эсминцев и 27 фрегатов. Чтобы усилить не слишком внушительную ударную мощь соединения и дать ему возможность бороться с флотом противника, ему придали 4 субмарины. Из них 3 были атомными, они не несли баллистических ракет, зато обладали хорошими противокорабельными возможностями. Принимая во внимание слишком «оборонительный» характер надводных сил, субмаринам надлежало «убрать» аргентинский флот из прилегающей к островам акватории. Остальные корабли эскадры, названной ОС (оперативное соединение) 317, были вспомогательными. Среди них несколько десантных судов, тральщики, корабли снабжения и конфискованные у частных компаний круизные лайнеры, где с комфортом разместились морские пехотинцы, которым предстояло отбирать острова.

Первый эшелон ОС 317 под командованием адмирала Вудворда покинул Англию 5 апреля. Кораблям предстоял далекий путь, на протяжении которого имелась лишь одна база — любезно предоставленный американцами остров Вознесения, где янки содержали аэродром и порт. Там корабли могли пополнить запасы, а экипажи передохнуть перед боем.

Отправляя Вудворда воевать, в Англии спохватились, что в распоряжении военных нет даже подробных карт островов. Владея Фолклендами 150 лет, «мореплаватели» не удосужились детально изучить их. Теперь на это пришлось раскошеливаться. Американцам заказали запуск спутника-разведчика для получения данных об острове и аргентинских силах на нем.

Американский аэродром на Вознесении заполонили самолеты КВВС, в числе которых среди заправщиков и тяжелых транспортных машин затесались даже стратегические бомбардировщики, способные, долетая до Мальвин, скрасить общую слабость авиационной группировки англичан в зоне боевых действий.

Политическое обеспечение «Корпорации». Пока ОС 317 совершало марш по Атлантике, причем делало это в хорошем темпе, напоминавшем о славном прошлом флота «владычицы морей», политики в Лондоне не сидели без дела. Англичанам удалось добиться введения Евросоюзом экономического эмбарго всех его членов на торговлю с Аргентиной. Это решение для Гальтиери было пострашнее английской квазиармады. Вооружение аргентинских армии, флота и ВВС имело в основном французское и западно-германское происхождение. Теперь пополнить его запасы стало невозможно. Аргентинцам предстояло надеяться только на арсенальные запасы, а они у небогатой страны были минимальны. Некоторые виды оружия, закупленные накануне конфликта, вовсе не могли быть использованы, т. к. специалисты из стран-разработчиков пе имели права научить аргентинцев грамотно обращаться с новинками.

Вследствие санкций лучшие самолеты аргентинск ВВС, новенькие французские палубные истребители-бомбардировщики «Супер-Этандар» так и не смогли взлететь с аргентинского авианосца «25 мая». Их при шлось использовать только с сухопутных аэродромов. Ожидалось, что такая же участь постигнет новейшие французские противокорабельные ракеты (ПКР) «Экзосет», но их аргентинцы сумели освоить самостоятельно, сделав своим самым эффективным оружием в разгорающемся конфликте. Правда, запас этих ПКР, с которыми англичане еще не умели бороться, был невелик. Купить успели всего 30 штук, но, тем не менее, с их помощью были достигнуты самые яркие успехи той войны.

Иберийская лень. К боям аргентинцы готовились плохо. Как бы велики не были английские проблемы, медлительность их противников ставила Аргентину в худшее положение. На островах сконцентрировали 10–11 тысяч пехотинцев и тем ограничились. Взлетные полосы трех аэродромов на Мальвинах были коротки. Они принимали и выпускали только легкие самолеты. Но посадить на аэродромы современные реактивные истребители-бомбардировщики даже не пытались. Удлинение полос, необходимое для этой цели, запланировали только на 1983–1984 гг. В результате на островах базировали исключительно легкие штурмовики «Пукара» с поршневыми моторами. Они неплохо подходили для поиска и уничтожения маковых плантаций наркомафии, по были бессильны против современных боевых кораблей.

Создание на архипелаге крупной базы для ВМС даже не планировалось. Аргентинский флот оставался у побережья континента. Запасов для гарнизона подвезли лишь на 1,5–2 месяца. Воинский контингент состоял из ординарных воинских частей, 2/3 состава которых прослужило в армии не более 2 месяцев. Воевать мобилизованные призывники не умели и не хотели. Группировка сил ПВО выглядела несколько лучше, особенно учитывая, что британские ВВС тоже не блистали численностью, но ее оказалось недостаточно для обеспечения неуязвимости захваченного архипелага. Быть может, Гальтиери надеялся, что англичане повернут назад, но такие упования недостойны генерала, ибо первая обязанность полководца — готовить войска к любым неожиданностям.

Реванш. Британцы обратно не повернули. Их флот быстро прибыл в заданный район и приступил к первой части «Корпорации». Адмирал Вудворд решил начать с захвата оперативной базы в непосредственной близости к акватории будущих действий. В качестве оперативного плацдарма решили использовать Южную Джорджию, отбив ее у аргентинцев. Авангарды развертывающегося флота приступили к осуществлению этой части плана 21 апреля 1982 г. и успешно ее выполнили. Спустя 3 дня британские спецподразделения морской нехоты овладели островком. Потерь в людях ни та ни другая сторона не имели. Но при этом вертолеты с английских эсминцев поймали идущую в надводном положении аргентинскую субмарину «Санта Фе». Первая атака завершилась двумя ракетными попаданиями в рубку подлодки. Одна из ракет не взорвалась, но вторая причинила повреждения, достаточные, чтобы «Санта Фе» не смогла погружаться. Лишив лодку ее главного преимущества — скрытности, англичане повторили атаку. Подводный дизель-электроход затонул на рейде Грютвикена. Над водой осталась торчать развороченная рубка подлодки. Англичане, желавшие получить зримые доказательства своей победы, подняли «Санта Фе», отремонтировали и ввели в состав своего флота.

Потеря субмарины имела для аргентинцев большое значение. В их флоте числилось всего 4 подводных корабля, причем в районе Фолклендов оперировали только 2 лодки, остальные континентальных баз не покидали. Вследствие чего на боевом патрулировании в районе боев остался единственный корабль, способный в какой-то степени навредить англичанам.

В конце апреля британский флот сосредоточился северо-восточнее Фолклендов, вне досягаемости аргентинских ВВС, и изготовился к решительному штурму островов. Боевые действия заметно активизировались. В этот момент политическая обстановка становится окончательно неблагоприятной для аргентинской хунты. Госсекретарь США Хейг, оставив посреднические попытки, заявил о полной поддержке его страной позиции Соединенного Королевства. После этого американцы подключились к ведению разведки в зоне действий, предоставляя добытую информацию в Лондон.

Подлодка «Сан Луис» и крушение мифов. Активную фазу открыли аргентинцы, когда подводная лодка «Сан Луис» мастерски проникла в центр боевого ордера авианосного соединения противника. Субмарина, оставаясь незамеченной, выбрала по данным акустических средств самую «жирную» цель, и ее командир приказал стрелять. Однако с этой минуты началась пора разочарований. Боекомплект лодки состоял из немецких торпед, управляемых по проводам, и обычных американских. Первой аргентинцы испытали германскую конструкцию. Торпеда устремилась к цели, находившейся всего в 2 км от подлодки, но по дороге заблудилась. Кабель управления оборвался, и торпеда затерялась в океанской глубине. Редкий шанс был упущен. Британцы, очевидно, заметили торпеду и поняли, что пропустили в центр строя подлодку врага. «Сан Луис» был обнаружен, и корабли Ее величества 20 часов гоняли дизельную аргентинскую субмарину по океану. Удивительно, но лодке удалось оторваться от десятков кораблей и вертолетов, что само по себе опровергало кое-какие мифы о могуществе противолодочной обороны Запада.

Несгибаемый «Сан Луис» продолжил патрулирование. Через неделю аргентинцам снова повезло, в зону торпедного поражения забрели очередные британские корабли. Наученный горьким опытом, командир выстрелил американской торпедой. По воспоминаниям тех, кто был на лодке, через положенное время послышался звук удара торпеды о корабельное днище, и все стихло. Взрыва не произошло, американский взрыватель оказался не лучше западногерманского кабеля. Зато на этот раз англичане так и не поняли, что их атакуют. Сознающий свое бессилие командир «Сан Луиса» увел лодку прочь, противник аргентинцев не преследовал.

Третья атака состоялась 11 мая. На этот раз субмарину прозевали акустики двух британских фрегатов, созданных, между прочим, специально для борьбы с подводными кораблями. Беспечность снова ничуть не повредила англичанам, торпеды с маркой «сделано в ФРГ и США» упорно не желали кого-нибудь топить. Интересно, что все данные о позорном ротозействе англичан были засекречены. В официальных сводках говорилось лишь о 20-часовой погоне за «Сан Луисом», но ни словом не упоминались последующие атаки. Немудрено. В ту пору западных налогоплательщиков уверяли, что противолодочная оборона НАТО без труда истребит все советские подводные ракетоносцы. Разочаровывать избирателей не стали, хотя реальные эпизоды доказывали обратное. Далеко не самая передовая по концепции и боевым возможностям субмарина трижды обманывала мощные силы ПЛО англичан, оценивавшиеся как самые боеспособные в мире.

Зато широкую огласку получили случаи с откровенным браком немецких и американских торпедных дел мастеров. Пошли даже слухи, что в конструкцию была заложена опция, позволявшая парализовать боевые возможности умных торпед по воле изготовителей. Однако подробная экспертиза никаких страховочных узлов и агрегатов не выявила. Фирмы-производители едва не лишились покупательских контактов. Американцам, наверное, было особенно обидно. Ведь та самая болванка, что безвредно звякнула по корпусу английского судна, называвшаяся МК-37, считалась основой вооружения атомарин-истребителей, созданных для того, чтобы охотиться, а в случае необходимости без жалости топить советские подводные ракетоносцы.

Конечно, потом торпеды доработали, но это не меняло главного — случись мировая война до мая 1982 г., возможно, американские подводники «кусали бы локти» от бессилия и злости на родной военно-промышленный комплекс.

Трагедия «старого генерала». Английским подводникам повезло значительно больше, на их счет записалось самое крупное кровопролитие той войны. Произошло это так. Получив информацию о прибытии к Фолклендам ОС 317, аргентинцы решили дать бой. Их флот, разбившись на отряды, построился юго-западнее Фолклендов и с неожиданного направления пошел на восток в сторону противника. Самую южную группу составляли: крейсер «Генерал Бельграно» и два ракетных эсминца с ПКР. В центре строя двигались 3 ракетных корвета (сторожевика). Обходя острова с севера, выдвигался авианосец «25 мая» в сопровождении пары эсминцев.

Британская атомарина «Конкерор» «села на хвост» южному отряду 1 мая. Она не теряла контакта с противником более суток. Командир «Конкерора» изучал цель со всех сторон, скорость атомной лодки позволяла «резвиться» вокруг объекта. Ее командир то обгонял врага, то отставал, но ни разу не выпустил из зоны действия своей весьма совершенной гидроакустической системы. Аргентинцы лодку не замечали. Английская связь была так хорошо отлажена, что «Конкерор» информировал о наблюдаемом не только штаб Вудворда, но и Лондон. Оттуда и пришел приказ разгромить аргентинский отряд. Вечером 2 мая атомарина дала трехторпедный залп по крейсеру. Две торпеды попали в цель, «старик Бельграно» быстро пошел ко дну. Погиб 321 аргентинский моряк. Так закончился первый в истории случай боевого применения атомной подводной лодки.

Цена победы. На первый взгляд победа была большая, на второй — не очень. «Генерал Бельграно» мог погибнуть и сам от старости, причем англичане не несли бы ответственности за 321 человеческую жизнь. Впрочем, война есть война. Боевую карьеру аргентинский крейсер начал как американский корабль «Финикс» в 1940-х гг. С тех пор состав его вооружения не менялся, и опасности для британского соединения он представить не мог. Его пушки били в лучшем случае километров на 20, надежды приблизиться к англичанам на такое расстояние быть не могло. Любой из эсминцев сопровождения, тоже не новых, но имеющих на вооружении ПКР, был куда опаснее ветерана «Бельграно». Очевидно, англичанам очень хотелось, чтобы в сводке успехов фигурировало слов «крейсер». Впрочем, возможно британцы не слишком доверяли боевым возможностям своих недовооруженных-эсминцев и решили не рисковать, допуская противни к главным силам флота. Своих целей «Конкерор» добился, записав на боевой счет большой корабль и предоставив английским СМИ возможность уведомить мир о «крупной победе» Королевского флота. Англичанам не повезло лишь в том смысле, что мир быстро понял, каков бы этот крейсер, и оценил угрозу, исходящую от него для ОС 317. Вследствие подобного «просветления» подвиг «Конкерора» выглядел скорее массовым убийством.

Впрочем, зачем аргентинцы вообще включили эту реликвию в состав боевой группы, тоже не ясно. Надо упомянуть, что военное значение в атаке «Конкерора» все же отыскалось. Допуская, что в океане могут находиться несколько атомных лодок, аргентинцы предпочли не доводить дело до решительной схватки и отступили, оставив фолклендские воды противнику.

Вудворд, оценив ситуацию, решил приступить к штурму островов. Английские корабли блокировали Фолкленды и начали их систематическую обработку с воздуха. Основная тяжесть борьбы переместилась в небесную высь.

В небе над Атлантикой. Анализ событий постфактум показал, что если бы Гальтиери отбросил испанскую лень и своевременно улучшил Мальвинские аэродромы, разместив на них часть аргентинских ВВС, англичанам, скорее всего, не удалось бы развернуть флот вблизи островов, либо при этом развертывании «экс-владычица морей» лишилась бы львиной доли кораблей. Но вождь аргентинской хунты был истинным породистым потомком испанцев, для которых любимое слово «завтра». По этой причине аргентинским ВВС пришлось действовать на пределе дальности полета, добираясь с континентальных аэродромов до района, где обретался противник. Запас горючего не позволял маневрировать на подходе к цели, ограничивал вес вооружения самолетов, исключал действия восточнее островов, где сосредотачивалось ядро ОС 317. Тем не менее аргентинские летчики добились хороших результатов в борьбе с английским флотом.

В Лондоне это утверждение опровергают, ссылаясь на отличные действия своих «Харриеров» в воздушных боях. Английские летчики, действительно, творили чудеса, выжимая из своих самолетов возможности, о которых не догадывались даже разработчики «Харриеров». Изменяемый вектор тяги сделал эту машину сверхманевренной. Уступая в скорости любым истребителям Аргентины, будь то «Миражи» или «Супер-Этандары», англичане поневоле научились надеяться в основном на необычную способность «Харриера» зависать в воздухе. Имея на хвосте стремительного аргентинца, пилот-англичанин ждал, когда враг подойдет на дистанцию пуска своих ракет, затем он резко переключал режим двигателей, и сопла направлялись вниз. «Харриер» замирал, оставаясь на одном месте, а неуспевающий затормозить самолет врага вырывался вперед, подставляясь под удар англичанина. После этого тому оставалось только пустить свои ракеты или нажать гашетку автоматической пушки. Изменяемый вектор тяги позволял даже прятаться от ракет «воздух-воздух». В основном аргентинские средства этого класса наводились на цель по тепловому импульсу двигателей вражеских самолетов. Головка самонаведения чувствовала тепловое излучение и шла к его источнику.

Обнаружив ракеты, пилот «Харриера» рвал штурвал на себя, ставя самолет «на попа» и одновременно перенаправлял сопла, пряча от ракет источник высоких температур. Головка «терялась», и ракета либо шла по прямой, либо вовсе отклонялась от курса и уходила в пространство.

«Харриер» действительно оказался «крепким орешком», он прекрасно видел врага за счет высококачественной аппаратуры обнаружения и прицеливания. Он с успехом выполнял функции штурмовика, для чего изначально не предназначался. И насбивали англичане больше машин врага, чем потеряли сами. Но своей главной функции английская палубная авиация все же не исполнила. Ей не удалось защитить корабли соединения от атак аргентинцев. До того, как победа стала очевидной, ВВС Гальтиери успели порядком обескровить ОС 317.

Оружие нового поколения. Примером удачной воздушной операции аргентинцев могут считаться события 4 мая. Аргентинский самолет-разведчик «Нептун» засек английские корабли. Для их уничтожения стартовала пятерка «Супер-Этандаров». Лететь нужно было далеко, поэтому под крыльями ударной тройки висело лишь по одной ПКР «Экзосет», под другой консолью, упреком нерасторопности руководства, красовались дополнительные топливные баки. Оставшиеся самолеты летели вовсе без ракет, чтобы на обратном пути перекачать в сухие закрома ударной группы часть своего запаса горючего.

С «Нептуна», издалека рассматривавшего англичан, ударные самолеты наводились на цель. Аргентинцы шли низко, чтобы не попасть в луч корабельного радара. Их собственные локаторы были отключены, чтобы не сработали английские датчики облучения, известные каждому автолюбителю как антирадар. Предосторожности помогли, «Этандары» не были замечены с двух английских кораблей. На удалении 46 км от цели аргентинцы набрали высоту, поднявшись с 40 до 150 м, и на несколько секунд включили свои локаторы.

На дисплеях в пилотских кабинах отчетливо высветились две яркие точки целей. Пилоты синхронно вдавили пусковые кнопки. «Экзосеты» оторвались и ринулись в сторону англичан. Разгрузившиеся самолеты немедленно заложили вираж и с ускорением двинулись в обратном направлении, а ракеты пошли своим путем, заработали активные радиолокационные головки самонаведения. Теперь англичан «держали» минирадары самих ракет. Английские системы сканирования воздушного пространства «спали». Приблизившись, «Экзосеты» спикировали и прижались к волнам. «Умные» ракеты стремились, чтобы их не заметили, и это им удалось. Приближающуюся смерть англичане с эсминца «Шеффилд» засекли визуально, за 4 секунды до удара. Когда они истекли, ракета вонзилась в борт корабля, продела пробоину 4 на 2 метра и проникла в корабельную утробу.

Второй «Экзосет» предназначался фрегату «Плимут», ему выпало лететь дольше, и он был замечен. Фрегат стрельнул в воздух стеной дипольных отражателей из металлизированных волокон. Сбитая с толку система самонаведения переориентировала ракету на новое яркое пятно, которое электронные мозги приняли за огромную цель. «Плимут» спасся. Зато «Шеффилду» не поздоровилось.

Французские ракетчики халтурили не хуже американских производителей торпед. Заряд взрывчатки «Эк-зосета» не сработал. Взорвались только остатки несожженного ракетного топлива. Но этого хватило. Внутри корабля начался пожар. Горели синтетические изоляторы многочисленных кабелей, пронизывающих нутро корабля, палубный линолеум, пластик, из которого изготавливалась скромная обстановка судового интерьера. Ядовитый дым пластмасс мешал работе пожарных. Потом загорелся металл. Ради экономии веса, надстройки корабля были сделаны не из стали, а из алюминиевых сплавов, которые оказались горючими. Когда огонь начал подбираться к погребам ракетного боезапаса, экипаж ушел с корабля. По мере затухания пожара англичане попытались отбуксировать эсминец к Южной Джорджии, но выгоревший дотла «Шеффилд» в процессе буксировки затонул.

Спустя 3 недели после успеха с «Шеффилдом» аргентинцы побили собственный рекорд. На этот раз «Экзосетами» было атаковано ядро авианосного соединения. В прицелы попался флагманский «Гермес». Одна из ракет пошла прямо на него. Англичане среагировали вовремя, выставив стандартную степу помех из фольги. В результате от авианосца ракету увели, но, пройдя блестящее облако, головка ракеты захватила новую цель. Ей оказался эрзац-авианосец, переделанный из контейнеровоза «Атлантик Конвейер». На этот раз боевая часть все-таки взорвалась. В унисон ей сдетонировали цистерны с авиационным бензином. С контейнеровозом погибли запасы топлива, запчастей к самолетам и 3 тяжелых транспортных вертолета.

Проблемы кибернетической пехоты. Последняя потеря была чрезвычайно важна для англичан и интересна сторонним наблюдателям. Сгоревшие вертолеты предназначались для быстрых перемещений по островам группы спецназа морской пехоты. Это подразделение имело оборудование по последнему слову техники и несколько больше. Каждый боец кроме обычного личного оружия, боеприпасов, сухпайка и доспехов из шлема и бронежилета, нес на себе массу другого оборудования. Кому достался прибор ночного видения, кому передатчик. Некоторые должны были нести детали антенны спутниковой связи. Сержанты имели персональные боевые компьютеры в стальном чехле, спасающем хрупкую вещицу от повреждений.

Со всей этой амуницией боевые возможности подразделения возрастали многократно. Но беда заключалась в том, что за отсутствием вертолетов «коммандос» пришлось топать пешком. В этой ситуации выяснилось, что лишний вес солдату в походе страшнее, чем отсутствие спутниковой антенны в бою. Кроме того, когда «техногенные солдаты» все же добрались до намеченных рубежей у Порт-Стенли, супероборудование оказалось частью поломано, частью утрачено. И в бой спецназ пошел налегке, мало чем отличаясь от обычной пехоты. После этого случая в Англии поняли, что в реальной боевой обстановке надеяться только на миникомпьютеры и спутниковую связь нельзя. Количество «навороченной» электроники в подразделениях резко сократили, и вместо очередных компьютерных курсов бойцам добавили физкультурных часов.

Так прошла первая боевая операция «кибернетических пехотинцев». Конечно, впоследствии с техникой поработали, облегчили, сделали прочнее и проще в обращении. И высокие технологии вернулись в войска. Но после марш-броска к столице Фолклендов англичане больше никогда не воспринимали их как чудотворное средство со стопроцентной гарантией победы, чем по сию пору грешат их заокеанские союзники.

Длинный список британских потерь. Кроме «Атлантик Конвейера» и «Шеффилда» аргентинской авиации удалось пустить ко дну еще один эсминец и пару фрегатов.

Этот список мог бы быть длиннее, если бы американское оружие было надежнее. «Экзосеты» у Аргентины быстро кончались, и пришлось переходить на обычные бомбы свободного падения. С их помощью был потоплен британский большой десантный корабль «Сэр Галлахад», рядом с ним находился другой член «артурова общества рыцарей круглого стола», однотипный «Сэр Ланселот», но ему повезло, американская бомба не взорвалась. То ли была бракованной, то ли аргентинский пилот атаковал со слишком малой высоты, и взрыватель не успел встать на боевой взвод.

В подобной ситуации побывал еще десяток английских кораблей, из которых неудача постигла лишь фрегат «Антилоуи», в корпусе которого засела неразорвавшаяся бомба. Экипаж с корабля эвакуировали и вызвали саперов. При разминировании бомба МК-83, американского производства, все-таки взорвалась, и фрегат отправился на грунт.

Поражение аргентинцев. Однако к концу мая аргентинская авиация понесла большие потери от корабельных зенитных ракет и действий «Харриеров». Англичане усилили натиск. Высаженная на острова морская пехота при поддержке авиации и корабельной артиллерии перешла к активным действиям. Аргентинский гарнизон был окружен в Порт-Стенли. Королевская морская пехота шаг за шагом оттесняла противника с его укреплений в городскую черту. С моря и воздуха окружение надежно замыкалось, хотя никаких попыток пробиться на помощь осажденным Гальтиери не предпринимал. Начиная со 2 июня, судьба островов была предрешена. Создав трехкратное численное превосходство на суше и абсолютное на море и в воздухе, англичане пошли на приступ. Расстреляв боеприпасы и потеряв несколько десятков солдат, аргентинский командующий Марио Беньямин Менендес решил, что возможности сопротивления исчерпаны. 14 июня 1982 г. гарнизон островов, насчитывающий около 10 тысяч солдат и офицеров, сложил оружие. Британия вернула островам их прежнее название и прежнего владельца.

Характер потерь в кибернетической войне. Обошлось это дорого. Стоимость 6 погибших кораблей составила вместе с ремонтом поврежденных более миллиарда фунтов. Аргентина кроме злосчастных «Бельграно» и «Санта Фе» потеряла еще 6 судов, но все они не шли ни в какое сравнение с эсминцами и фрегатами англичан. Зато аргентинцам предстояло перевооружать авиацию, в составе которой после войны недоставало 117 машин, при том, что англичане потеряли всего 34 самолета и вертолета. Человеческие жертвы, как обычно, тщательно скрывались, не обошлось без откровенной лжи, на которой попались англичане, «сократившие» свои потери в два раза по сравнению с реальными.

Наиболее достоверны, на авторский взгляд, следующие показатели. Убитыми для англичан: 255–400 человек, для аргентинцев: 690–890 военнослужащих. Количество получивших ранения осталось тайной. Зато англичане раструбили «граду и миру» о 13 тысячах пленных врагах, что соответствовало действительности.

В преддверии эры войн пятого поколения. Военные сделали на будущее ряд важных выводов. Первым среди них было признание роли средств разведки и передачи информации, помогавших действиям высокоточного оружия. При этом было решено уделить особое внимание повышению надежности ВТО, ибо весь мир понимал: сработай все попавшие в цель ракеты и бомбы аргентинцев, исход конфликта был бы совершенно иным. Тезис о главенстве авиации над морем был подтвержден в очередной раз. Англичане принялись экстренно совершенствовать корабли, возвращаясь к проверенной стали вместо новомодных легких сплавов. Заговорили даже о необходимости бронировать корабли, как это делалось до тех нор, когда все надежды возложили на радиолокацию, якобы способную обеспечить обнаружение любой опасности и ракеты, ее устраняющие. Американцы, оценившие уникальные способности «Харриера», купили лицензию на производство самолета, и теперь он составляет основу авиации не только британских ВМС, но и корпуса морской пехоты США, где много воюет.

Разработку нефтяных месторождений на Фолклендском шельфе, насколько известно автору, пока не начали. Хотя исследования запасов в Южной Атлантике продолжаются.

Политические последствия кризиса. Среди политических изменений, спровоцированных войной, можно выделить скорую отставку Гальтиери и падение военного режима, замененного властью гражданских министров, втянувших экономику страны в период либеральных реформ, последствия которых Аргентина пожинает поныне.

Однако главным итогом Фолклендского конфликта стала констатация начала контрнаступления Запада на всех фронтах «холодной войны». Эскалация привела к концу разрядки и новому витку гонки вооружений, в сочетании с обострением ряда международных проблем. К сожалению, для СССР этот этан «Третьей мировой» оказался последним.