Глава 3

«Тандем» Нидермайер — Копп

Концепция двустороннего военного сотрудничества была намечена в результате серии секретных двусторонних переговоров в Москве и Берлине в 1920–1923 гг. Ее необходимость понимали все участники разворачивавшейся тогда в Советской России яростной дискуссии между сторонниками Л. Д. Троцкого и М. В. Фрунзе о будущей советской военной доктрине. Одним из ее главных побудительных моментов послужило поражение в войне с Польшей. Оно выявило все слабые стороны РККА и заставило Москву основательно заняться военным строительством (на основе сочетания кадровой армии и территориально-милиционной системы), ввести в армии единоначалие, приступить к оснащению РККА военной техникой и подготовке квалифицированного комсостава. Итогом этой дискуссии стало сокращение за два года Красной Армии с 5,5 млн. в конце 1920 г. до 600 тыс. человек к 1 февраля 1923 г. и военная реформа в 1924–1925 гг., приведшая к построению регулярной армии на смешанной — кадрированно-милиционной — основе.

В начале 1921 г. в военном министерстве Германии по инициативе Зекта для организации сотрудничества с РККА была создана «Зондергруппа Р» (Россия), в советской терминологии — «Вогру», т. е. военная группа. Военно-промышленному сотрудничеству, во всяком случае в начальный его период, «Вогру» дала кодовое наименование «Купферберг-Гольд» — с намеком на имя Зекта. Дело в том, что «Купферберг-Гольд» — это название одного из сортов шампанского. По-немецки слово «шампанское» произносится так же, как и фамилия главнокомандующего райхсвера, хотя и пишется иначе: «зект» (Sekt) — Зект (Н. von Seeckt). Уже весной 1921 г., как минимум с мая месяца, в Москве появился первый уполномоченный «Зондергруппы Р» О. фон Нидермайер, действовавший под псевдонимом Нойман/Нейман (Neumann).

… В сентябре 1944 г. генерал-майор вермахта Нидермайер был арестован гестапо и до апреля 1945 г. сидел в тюрьме Торгау. После освобождения союзниками в середине 1945 г. он перешел к советским властям. На одном из допросов «немецкий Лоуренс», как любил себя называть Нидермайер, так рассказал о своей первой поездке в Советскую Россию:

«<…> в Россию я прибыл как личный представитель военного министра Германии с задачей выявления возможности развития в России тяжелой индустрии и военной промышленности. Был я в первый раз в Москве две-три недели и по указанным вопросам имел беседы с Троцким, Рыковым, Чичериным»[70].

С согласия советской стороны он вместе с майором Ф. Чунке (псевдоним: Тайхман/Тейхман — Teichmann) и майором В. Шубертом совершил затем ознакомительную поездку по оборонным заводам и верфям Петрограда. Советская сторона рассчитывала не только на их восстановление при помощи немецкого капитала и специалистов, но и на значительные затем немецкие заказы. Нидермайера сопровождали заместитель наркома иностранных дел Советской России Л. М. Карахан, В. Л. Копп и руководитель германской миссии по делам военнопленных в Советской России Г. Хильгер.

В течение 1921 г. попеременно в Москве и Берлине шли интенсивные строго секретные переговоры, в ходе которых, как писал Чичерин Ленину 27 мая 1921 г., «т. Копп сыграл подготовительную и инициативную роль». Он вел переговоры о различных проектах. Так, в его донесении Председателю РВС Республики Троцкому от 7 апреля 1921 г. речь шла о возможной кооперации «в деле восстановления нашей военной промышленности и именно в следующих трех направлениях: постройка воздушного флота, подводного флота, выделка оружия». «Зондергруппа Р» к этому времени уже договорилась с промышленниками о том, что «фирма «Блом и Фосс» (подводные лодки), «Альбатросверке» (воздушный флот) и «Крупп» (оружие)» предоставят России «как свои технические силы, так и нужное оборудование». В этом же донесении Копп сообщал о готовности Нидермайера (Ноймана/Неймана) приехать в Россию. Оригинал этого документа хранится в архиве Троцкого в США. На нем — одобрительные пометки Ленина и согласие одного из руководителей ВЧК Менжинского беспрепятственно пропустить Нидермайера и группу немецких специалистов в Россию. Нидермайер очень доверял Коппу и настаивал на его участии в переговорах.

«Он играет при нем незаменимую подсобную роль, вроде Чичероне[71]», — отмечал Чичерин.

К тому же, по словам наркома, «Копп хорошо знает наши заводы». К этому времени Политбюро однако из-за склоки, устроенной советником полпредства в Берлине Ю. X. Лутовиновым, 6 апреля 1921 г. решило Коппа отозвать. 16 апреля 1921 г. Политбюро (участвовали В. И. Ленин, И. В. Сталин, В. М. Молотов, Л. Б. Каменев, М. И. Калинин) тем не менее согласилось с предложением Коппа о предоставлении немцам концессий.

Ему была послана директива:

«Завяжите предварительные переговоры как представитель Центросоюза и действуйте совместно со Стомоняковым. Никакое решение не должно быть принято без предварительного утверждения Москвы»[72].

8 июня 1921 г. Политбюро ЦК РКП(б) обсуждало вопрос «О переговорах с приехавшим немцем». Речь шла о Нидермайере. Оно постановило: «Предложить товарищу Троцкому переговорить с приехавшим немцем, рекомендуя при этом особую осторожность». По инициативе Ленина в начале июня 1921 г. Коппу было поручено вести переговоры в Берлине. В письме Чичерину Ленин предложил «провести соответствующее решение Политбюро через Молотова «путем опроса по телефону». Он предложил «в принципе принять предложение с условием полной тайны». Коппу, находившемуся с Нидермайером в Москве, была дана директива «поехать в Германию только по особому делу», (sic!). «Вдогонку» решением Политбюро от 25 июня 1921 г. Копп был временно назначен полномочным представителем Советской России в Берлине.

По итогам переговоров Политбюро ЦК РКП(б) приняло «план восстановления <…> военной и мирной промышленности (РСФСР — С. Г.) при помощи немецкого консорциума, предложенный представителем группы виднейших военных и политических деятелей» Германии. Об этом упоминается в записке Чичерина в ЦК РКП(б) от 10 июля 1921 г., который далее писал, что

«первоначально немцы больше всего интересовались военной промышленностью. Производимое вооружение оставалось бы у нас. Совершенно исключена возможность употребления его против немецких рабочих потому, что оно просто оставалось бы у нас на складах до момента новой войны. На наш вопрос, как решаются немцы оставить на складах у нас это оружие без гарантий, они отвечали, что гарантия — единство политических интересов <…>».

Для финансирования предприятия образован консорциум по инициативе «Дойче Ориентбанк», в который входят все крупнейшие банки в Германии, за исключением связанной со Стиннесом «Дисконте-Гезельщафт». От нас требуются юридические гарантии (правовые основы предприятия) финансовые: гарантия прибыли минимум 6 %, а группа военных и политических деятелей депонирует сумму для обеспечения от излишнего риска[73].

В конце июля — начале августа 1921 г. Нидермайер вновь появился в Москве. 4 августа 1921 г. он встречался с Чичериным. Из записки советского наркома Ленину от того же числа по итогам беседы вытекает, что к этому времени была уже выработана линия на тесное военно-политическое сотрудничество Москвы и Берлина.

Чичерин сообщал Ленину:

«Влиятельнейшие люди, вплоть до канцлера, waren gewonnen»[74].

Однако из-за постоянного вмешательства и слежки советского представителя в Берлине Ю. X. Лутовинова за Коппом, последний отказывался продолжать работу.

На это Ленин указывал Чичерину:

«Коппа мы заставим (под угрозой исключения из партии) работать над этим делом и только над ним».

Ленин был очень недоволен тем, что Нидермайер был в курсе этого конфликта, и настаивал на дальнейшей связи именно через Коппа:

«Нейману сказать: <…> Копп удаляется. Если кто из немцев посмеет вмешиваться в это дело, — выкинем за дверь, как наглеца и дурака. Напишите ему в этих выраж(ениях)».

Далее Ленин предлагал написать Нидермайеру письмо в таком же духе и копию его послать Зекту.

«В письме прямо: кто хочет союза против Англии, мы за того. Кто за волокиту, к черту. Письмо можно подписать псевдонимом: „Катерина»»[75].

Чичерин однако в таком тоне разговаривать с Нидермайером отказался («Оскорблять Неймана ни в коем случае не надо».) и 6 августа написал Ленину, что предложенные им меры «бьют через цель (и потому вредны)».

Он разъяснил Ленину, что

«берлинская склока[76] действительно тяжело отражается на Неймане. Это, впрочем, неважно, и не меняет дела. Военно-промышленную работу Нейман уже сегодня должен был начать: в 12 ч. он должен был сообщить Льву Дав. свои планы»[77].

Лев Давидович Троцкий, а речь шла именно о нем, входил тогда в высший ареопаг власти — Политбюро ЦК РКП(б) и возглавлял Реввоенсовет Республики.

В конце сентября 1921 г. в Берлине — на частных квартирах (на квартире майора генштаба К. фон Шляйхера[78]) — состоялись секретные переговоры наркома внешней торговли Красина и Коппа с руководством райхсвера (главнокомандующий райхсвером генерал X. фон Зект, начальник генштаба генерал В. Хайе, начальник оперативного отдела генштаба полковник О. Хассе, начальник управления вооружений райхсвера полковник Л. Вурцбахер, уполномоченный райхсвера в РСФСР О. фон Нидермайер).

Переговоры велись также с представителями фирмы «Крупп». К тому времени из-за возникших между «Вогру» и промышленниками трений, грозивших провалить все дело, руководство райхсвера решило «целиком и окончательно» отделить соглашение с «Вогру» от соглашения с промышленниками. В особом докладе № А2 от 20 сентября 1921 г. Копп информировал Чичерина об этом и о том, что были достигнуты конкретные условия сотрудничества, в соответствии с которыми «Вогру» дает советской стороне заказы на производство самолетов, тяжелой артиллерии и других предметов военного снаряжения, гарантирует оплату депонированием суммы, пополняемой по мере выполнения и сдачи заказа, а также кредиты для пополнения оборудования советских заводов. Советская сторона обязывалась привлечь для исполнения заказов германские фирмы по указанию «Вогру» и гарантировать «Вогру» непосредственное участие ее военно-технических кадров при выполнении ее заказов на советских заводах.

Ввиду выхода «Вогру» из консорциума сотрудничество с промышленниками планировалось осуществлять «исключительно на мирных основаниях». Консорциуму с советской стороны должно было быть предоставлено несколько петроградских заводов для производства сельскохозяйственного оборудования. В качестве гарантий с этой заводской концессией комбинировалась лесная концессия на Мурмане или у Архангельска.

В особом докладе № A3 на имя Чичерина от 27 сентября 1921 г. Копп писал, что в ходе секретных переговоров с руководством райхсвера в Берлине в сентябре 1921 г. эти договоренности были конкретизированы и расширены. Советская сторона в целях восстановления промышленности обязалась создать трест, в который бы вошли основные предприятия по изготовлению тяжелой артиллерии (Мотовилиха, Царицын), самолетов (Рыбинск, Ярославль), пороха, снарядов и т. д. Было обусловлено, что наблюдательный совет треста составляется из представителей совправительства и «Вогру»; формально трест финансируется советской стороной, по существу же все необходимые средства предоставляются «Вогру». Производственная программа составляется «Вогру» после предварительного обсуждения между представителями «Вогру» и Штаба Красной Армии. Для обсуждения программы и обследования состояния заводов, предложенных для военно-промышленного треста, «Вогру» делегирует в Москву военно-техническую комиссию. В том же письме отмечалось, что «формирование и подготовка делегаций (комиссии. — С. Г.) предположены к середине октября». Советская сторона обязалась принять все необходимые организационные меры. В качестве первого пункта подлежащей исполнению программы признавалось производство самолетов[79].

По итогам переговоров Копп 24 сентября 1921 г. информировал Председателя ВСНХ Богданова о том, что

«в военной области <…> уже изготовлен список первого заказа. Основные цифры следующие: 1000 самолетов, 300 полевых орудий, 300 тяжелых орудий, 200 зенитных орудий, 200 пулеметов, 200 бронеавтомобилей, по 3000 шт. снарядов для каждого орудия»[80].

Красин письмом от 26 сентября 1921 г. напрямую писал Ленину

(«Строго секретно, никому копии не рассылаются»): «План этот надо осуществить совершенно независимо от каких-либо расчетов получить прибыль, «заработать», поднять промышленность и т. д., тут надо щедро сыпать деньги, работая по определенному плану, не для получения прибыли, а для получения определенных полезных предметов — пороха, патронов, снарядов, пушек, аэропланов и т. д.». Красин был уверен, что немецкие генералы, жаждавшие реванша и освобождения из-под Антанты, деньги найдут, «хотя бы, например, утаив известную сумму при уплате многомиллиардной контрибуции той же Франции»[81].

В письме Чичерину от 1 октября 1921 г. Копп подытожил, что

«соглашение с «Вогру», хотя и приняло, ввиду специфического характера очередных задач, промышленно-техническую форму, но остается по существу актом политического значения (выделено мною. — С. Г.) и требует для успешного своего проведения постоянной политической работы». Мобилизация «Вогру» денег, подчеркивал Копп, «не мыслима без все растущей политической заинтересованности, которая должна быть настолько значительной, чтобы преодолеть те неизбежные разочарования в промышленной области <…> на первых порах. Наконец, если мы желаем продолжать ту политическую линию по отношению к Германии, которая была намечена мною и которая базируется на использовании национальных тенденций в Германии при возможных конфликтах между нами и Польшей, Румынией, Балтийскими государствами, а также при проведении нашей восточной политики, — то контакт с «Вогру», ее политическая обработка и соответствующий контроль над уклонами ее внутренней политики являются задачами первостепенной важности».

Копп настоял на том, чтобы контакт с «Вогру» оставался в руках НКИДа, ибо только таким образом могло быть обеспечено «полное использование ситуации как в интересах нашей общей политики, так и для специфических военно-промышленных связей». Ввиду конспиративности сообщений он просил Чичерина связаться с получившими копии доклада Лениным, Троцким и Радеком с тем, чтобы они уничтожили часть доклада с упоминанием имен участников переговоров. Таким образом Копп четко и недвусмысленно отстаивал линию на оказание влияния на политические круги Германии через лидеров райхсвера с целью достижения далеко идущих (мировая революция!) советских внешнеполитических интересов.

10 октября 1921 г. Ленин в коротенькой записке Троцкому одобрил идею комбинированного военного и чисто экономического характера концессий немцам и потребовал подробно изучить данный вопрос[82]. С декабря 1921 г. по май 1922 г. упомянутая военно-техническая комиссия, в состав которой в зависимости от обсуждавшихся вопросов помимо представителей «Вогру» входили уполномоченные «Круппа» и «Юнкерса», находилась в РСФСР. Она произвела осмотр интересующих ее заводов и вела переговоры о заключении концессий.

В начале октября 1921 г. Москва попала в крайне неприятную ситуацию — чекисты арестовали некоего Бартельса и произвели у него обыск. Оказалось, что он был «кинематографщиком Германской Вогру». Поэтому 20 октября 1921 г. Политбюро на своем заседании, на котором присутствовали Ленин, Сталин, Троцкий, Калинин, Каменев и секретарь ЦК В. М. Михайлов, приняло предложение Троцкого «строжайше наказать» чекистов, ответственных за данный арест; поручить Уншлихту (ВЧК) проводить «еженедельные совещания его с представителями НКИД и РВС», и «извиниться перед «Вогру» в Германии (хотя бы от имени Военного Ведомства)». Неделю спустя, 27 октября 1921 г. Политбюро (присутствовали Ленин, Троцкий, Сталин, Каменев, Михайлов, члены ЦК Фрунзе, Радек, Кутузов), решив не наказывать чекистов, обязало Уншлихта «в случае особо важных обысков и арестов» иностранцев «извещать лично и в совершенно точной форме главу ведомства или его заместителя».

В конце октября 1921 г. полпредом РСФСР в Германии был назначен видный партийный и государственный деятель Н. Н. Крестинский. Сам факт назначения члена Политбюро, секретаря ЦК РКП(б), наркома финансов РСФСР полпредом в Германию свидетельствовал о том значении, которое придавалось высшим руководством страны установлению тесного и выгодного сотрудничества с Германией. По приезде в Берлин Крестинский сразу окунулся в гущу событий и при посредничестве Коппа установил контакты с высшим политическим и военным руководством Германии.

Еще в декабре 1921 г. Крестинский встретился с Зектом. В донесении в НКИД об этой встрече он кратко изложил юридическую сторону дела:

«Формально мы будем иметь дело только с той коммерческой фирмой, которую выдвинет «Вогру». Сама же «Вогру» будет находиться в известных договорных отношениях с этой фирмой и получать от нее известную часть продукции»[83].

Примечания:

7

См.: Ильинский М. Жизнь и смерть Бенито Муссолини. М.: «Вече», 2000.

8

Узники Бизерты: Сб. документов и воспоминаний. М., 1998. С. 222–224.

70

Цит. по: Зданович А. Тайные лаборатории рейхсвера в России. Армия. № 1,1992, с. 64.

71

Cicerone (um. ) — гид, проводник в Италии.

72

РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 3, д. 151, л. 1.

73

АВП РФ, ф. 082, оп. 4, п. 4, д. 2, л. 27.

74

АВП РФ, ф. 04, оп. 13, п. 74, д. 1055, л. 14.

75

АВП РФ, ф. 03, оп. 1,п. 5, д. 99, л. 1–2.

76

Имелись в виду стычки между Коппом и Лутовиновым. Лутовинов принадлежал к партии «левых эсеров».

77

АВПРФ, ф. 04, оп. 13, п. 74, д. 1055,л. 16–17.

78

Rabenau Friedrich von. Op. cit. S. 308.

79

АВП РФ, ф. 04, оп. 13, п. 74, д. 1066, л. 44.

80

АВП РФ, ф. 082, оп. 4, п. 4, д. 8, л. 104.

81

Коминтерн и идея мировой революции. Документы. М., 1998. С. 313.

82

The Trotsky Papers 1917–1922. Edited and annotated by Jan M. Meijer. II, 1920–1922. The Hague Paris 1971, № 724.

83

АВПРФ, ф. 0165, оп. 1, п. 101, д. 10, л. 112 об.