ГЛАВА 7

Молодые реформаторы: А. Чубайс, Б. Немцов и другие

В российском политическом лексиконе есть термины, которые знают все, хотя их четкие дефиниции вы не найдете ни в одном справочнике. "Эпоха застоя", "олигархи", "семья", "молодые реформаторы" и некоторые другие. Все это реалии наших дней.

Когда говорят о молодых реформаторах, обычно имеют в виду небольшую группу сравнительно молодых политиков и экономистов, которым довелось в последнее десятилетие побывать в правительстве. Прежде всего, данный термин относится к А. Чубайсу и Б. Немцову, чуть в меньшей степени – к Е. Гайдару, С. Кириенко, А. Шохину, мне и некоторым другим. Григорий Явлинский также принадлежит к нашему поколению, но, ввиду длительного непричастия к исполнительной власти, именуется молодым реформатором довольно редко.

В 1990-1993 гг. термин этот отсутствовал, но уже тогда молодые, жесткие, напористые члены правительства вызывали крайнюю неприязнь бюрократов старшего поколения, членов парламента и региональных элит. Прежде всего потому, что они были другими, непохожими на сложившийся тип советских бюрократов. Реформаторов называли "завлабами", "мальчишками в коротких штанишках", "выскочками", "агентами Запада" и т. д., но пристал только ярлык "молодые реформаторы", причем, в основном к Чубайсу и Немцову.

Дело в том, что с начала 1997 года судьба реформ в значительной мере оказалась в руках двух сравнительно молодых, лично очень амбициозных и твердых политиков – Анатолия Чубайса и Бориса Немцова. Они шли к власти разными путями, получили разное образование, имели разный жизненный опыт и разные характеры. Тем не менее, у них есть немало общего – они действуют, они активны, они борются за власть и нередко достигают очевидных успехов. И представляют они одно поколение, которое является и моим поколением.

За время пребывания во властных структурах (восемь с лишним лет) Анатолий Чубайс, безусловно, сильно вырос как политик, возмужал и изменился. Особенно это стало заметно осенью 1994 года, когда после "черного вторника" он оказался во главе экономической политики России.

Надо сказать, что до той поры никто Чубайса крупным макроэкономистом не считал, до некоторой степени он находился в тени. Сначала реформы олицетворял в правительстве Е. Гайдар, потом я, затем А. Шохин и лишь в 1994 году пробил час Анатолия Чубайса.

В качестве администратора, политика, чиновника он сегодня, безусловно, является наиболее опытным и сильным лидером среди всех политиков молодого поколения. Единственное, чего ему явно не хватает, так это личной популярности, причина отсутствия которой всем ясна.

Как экономист Гайдар, наверное, много образованнее его. Немцов, пожалуй, больше нравится людям, так как он лучше – по личным качествам приспособлен для публичной политики. Однако для работы в правительстве Чубайс оказался подготовлен гораздо основательнее других, а за последние годы и вовсе приобрел колоссальный опыт практической работы.

Для характеристики Чубайса, на мой взгляд, наиболее подходят слова "железный", "собранный", "точный как часы", "обязательный". У большинства людей, имевших опыт общения с ним, он всегда вызывал уважение (но редко симпатию). У оппонентов Чубайса его жесткость и целеустремленность вызывали ненависть, раздражение, но одновременно и уважение к его силе.

Он умел подбирать ключи к высшим сановникам государства и становиться для них незаменимым даже при отсутствии у последних личной к нему симпатии. В этом смысле характерен пример его ухода из правительства в январе 1996 года, после которого он не опустил руки, а сумел совершить почти невозможное – войти в центр предвыборной кампании Президента. Причем он быстро стал там настолько необходимым, что вытеснил из окружения Бориса Ельцина почти всех других ведущих деятелей. А ведь сам Ельцин незадолго перед тем говорил, что если бы не Чубайс, то правительственное движение "Наш дом – Россия" набрало бы в 1995 году в два раза больше голосов.

Перед развертыванием президентских выборов Чубайс, казалось, сошел с политической арены. "Станцию по имени "Чубайс", – как говаривал Юрий Лужков, – мы проехали". Не тут-то было. У Чубайса, видимо, есть определенный запас политических жизней.

Понятно, что в повторном возвышении Чубайса сыграло свою роль естественное желание крупнейших российских банкиров и коммерсантов (будущих олигархов) обеспечить жесткий контроль над предвыборной кампанией Президента в 1996 году, дабы получить гарантию ее успеха и, что немаловажно, эффективного расходования денежных средств. Эти люди активно контактировали с ближайшими помощниками Ельцина, коррумпировали их, благодаря чему лучше всех в стране знали им цену. Предвыборная кампания, будь она сосредоточена в руках главы президентской охраны А. Коржакова, была бы обречена, а деньги разворованы.

Анатолий Чубайс понадобился в качестве жесткого менеджера, который был бы готов на многое закрывать глаза и идти на рискованные компромиссы, но при этом сам бы не воровал и мог обеспечить достижение нужного результата. Такой странной комбинации личных качеств больше ни у кого не было, и Чубайса срочно вызвали из отставки. Любопытно, что ходатайствовал о привлечении к избирательной кампании Анатолия Чубайса, насколько мне известно, в числе прочих и сам Ю. М. Лужков, который при случае любит признаться в своей ненависти к Чубайсу. Тогда ему, однако, Чубайс был нужен, так как они выступали на одной стороне.

Я, практически, ни разу не видел Чубайса по-настоящему подавленным, растерявшимся, сомневающимся. Возможно, только один-единственный раз – в конце 1993 года, когда Ельцин фактически уже решил снять его с должности заместителя председателя правительства и сделать представителем Президента в Госдуме. В тот день в первый и последний раз я увидел тень растерянности на его лице: "Как легко меня сдали!"

Мне кажется, это переназначение отыграли назад потому, что преемником Чубайса в Госкомимуществе должен был стать П. Мостовой, а его не очень любили в правительстве, тем более, что по статусу его надо было бы тогда делать вице-премьером, чего Черномырдину очень не хотелось. Так что Чубайс дважды избежал неминуемого, казалось бы, заката своей политической карьеры.

В 1993 году мы с Анатолием Чубайсом довольно плотно сотрудничали в правительстве и старались, по возможности, поддерживать друг друга. Во всяком случае, я ни с кем в то время так часто дружески не общался, как с ним. Из всех знакомых молодых реформаторов он тогда вызывал у меня наибольшую симпатию своей целеустремленностью и твердостью, а также личными достоинствами. Не могу сказать того же об упомянутых выше других либералах.

Единственная проблема заключалась в том, что мне никогда до конца не нравилась его концепция приватизации, и я не раз ехидно у него интересовался, скоро ли в бюджет начнут поступать от нее деньги. В конечном итоге мои опасения относительно приватизации, к сожалению, оправдались.

Другая моя дежурная шутка в 1993 году заключалась в том, чтобы при встрече дружески похлопать его по плечу и сказать: "Ничего, скоро сделаем Госкомимущество отделом в Минфине, и дела у нас пойдут! Минфин существует двести лет, а вы – временное явление". Полагаю, в восторг от этой остроты он не приходил.

Мы неоднократно спорили с Чубайсом по конкретным вопросам приватизации, реформы и международной финансовой помощи России, причем, один раз -довольно горячо. Мы целый час ходили по лесу в Архангельском отнюдь не в прогулочном темпе и едва не ругались. Однако, с моей точки зрения, все обошлось без большого ущерба для наших взаимоотношений.

Я считал и считаю, что далеко не все люди, которых Чубайс привлек на работу, были достаточно профессиональны и стопроцентно пригодны для исполнения своих должностных обязанностей. Мне кажется, что у него явно не хватало квалифицированных кадров, и он не вполне знал, откуда их брать. Крупнейшая его ошибка -бывший председатель Госкомимущества А. Кох. Аналогичные ошибки он делает и сегодня в качестве руководителя нашей крупнейшей энергетической компании РАО "ЕЭС России", где его заместители обделывают свои делишки, прикрываясь его именем. Впрочем, как водится у крупных политиков и администраторов, их недостатки часто являются продолжением их достоинств.

В связи с этим следует признать, что Чубайс всегда защищал и настойчиво отстаивал членов своей команды, ввиду чего дух корпоративности в ней был весьма развит, что очень полезно для выживания в условиях постоянных политических интриг. Чубайс всегда смотрит на вещи стратегически и не поддается эмоциям. Такая черта характера крайне полезна в политической борьбе.

Твердость характера у него поразительная, хладнокровие и выдержка завидные. Я никогда не забуду, как заместитель премьера по сельскому хозяйству А. Заверюха вспылил на заседании правительства и оскорбил Чубайса, но тот сдержался и этим ничуть не уронил свой авторитет. Я бы ответил немедленно.

Особый вопрос – репутация. Я готов поручиться, что за период моей совместной работы с Анатолием Чубайсом он никогда лично не допускал каких-либо сомнительных (в моральном плане) действий, хотя некоторые из его сотрудников не могли похвастаться подобной безупречностью.

К сожалению, в последующие годы политическая гибкость Чубайса, санкционирование им очень сомнительных залоговых аукционов, слишком близкие контакты с некоторыми представителями деловой элиты (олигархами) нанесли гигантский ущерб его репутации. Он считает, что ради большого дела можно поступиться и некоторыми принципами. На мой взгляд, крайне неверная позиция.

Главная отрицательная черта характера Чубайса – бесконечная вера в собственную правоту. Но как известно, все люди ошибаются – однажды отсутствие самокритичности может сыграть с человеком злую шутку.

Однако не в последнюю очередь благодаря этой черте Чубайс умеет добиваться своего. Он вовремя смог заполучить должность руководителя РАО "ЕЭС", и тем самым обрел самостоятельную финансово-экономическую базу (хотя и недостаточно уделяет времени руководству компанией). Он сумел остаться и во власти – принимает активное участие во всех кремлевских интригах и сохраняет своих людей во многих ключевых министерствах. Вплоть до нынешнего времени (весны 2000 года) он играет заметную роль в политике и способен влиять на судьбу страны.

Борис Немцов – совсем другой человек. Если Чубайс сравнительно немногословен, сух и категоричен, этакий человек-машина, то Немцов веселый, разговорчивый бонвиван. Однако обоих, безусловно, сближает возраст, сходные идеалы, безудержная энергия.

В 1993 году я всего несколько раз сталкивался с Немцовым в правительстве, в Минфине и вне его стен. У меня сложилось о нем впечатление, как об очень энергичном и одновременно бесцеремонном человеке, способном выкинуть все что душе угодно. Хватает в нем и чрезмерной грубости. И вместе с тем от него со всей определенностью исходили столь редкие у нас в высших кругах позитивная энергия и желание действовать.

Были случаи, когда после двенадцати ночи он заявлялся ко мне на дачу в Архангельском с просьбой что-нибудь срочно завизировать. Несколько раз он приходил ко мне в Минфин и, благодаря своим пробивным качествам, легко проходил в любую дверь, добиваясь нужных ему подписей.

Запомнилось, как я поспорил с ним в июне 1993 года о курсе рубля к доллару – я считал, что он не изменится в течение лета. Поскольку все тогда привыкли к непрерывному падению курса рубля, то он категорически не мог в это поверить. В результате я выиграл у Немцова десять долларов (как выиграл и у многих других людей, решивших со мной поспорить). Впрочем, подобные пари у него выигрывать несложно – не так давно (в 1997 году) Немцов как-то предсказал повышение цены акций "Газпрома" в шесть раз, а они снизились на двадцать процентов…

К сожалению, по конкретным делам я с ним практически не сталкивался. Я побывал в Нижнем Новгороде уже после своей отставки и один раз ночевал у него на даче (свидетельствую – очень скромной). Там, в Нижнем, я понял, что он талантливый политик и отлично работает со средствами информации. Конечно, он действовал в качестве главы городской администрации достаточно энергично и продуктивно, но СМИ создали вокруг Немцова и его деятельности такой ореол, который порой помогал ему больше, чем реальные дела. Подобные вещи, как правило, и отличают успешного политика от неудачника.

В Немцове привлекает его открытость, общительность, энергия и даже его амбициозность. Таких людей во власти практически больше нет. Главное, чтобы его энергия была направлена в мирное русло, а амбиции не привели к потере связи с реальностью или к дурновкусию. Когда энергия бьет ключом, то может "занести". Явно не слишком продуманная акция с пересадкой всех чиновников на отечественные автомобили, например, нанесла существенный ущерб репутации Немцова. Хотя по существу он был, конечно, прав.

Я думаю, что самая большая политическая ошибка Бориса Немцова переезд в Москву на должность первого заместителя премьера Черномырдина, который его явно не любил. В Нижнем Новгороде Немцов обладал свободой действий и мог добиваться результатов. В Москве он попал в водоворот интриг и оказался связанным по рукам и ногам. Известно, насколько непостоянна любовь Бориса Ельцина, поэтому неудивительно, что его желание поддерживать Немцова быстро иссякло. Через полтора года работы в федеральном правительстве президентский рейтинг Немцова упал с 10% до 1%, Немцов стал прочно ассоциироваться с Чубайсом, а в августе 1998 года и вовсе выпал из исполнительной власти. Жаль. Возможно, сейчас, в 2000 году, у нас был бы хороший кандидат в президенты.

И еще одно важное соображение. Мне кажется, что немногочисленные молодые реформаторы, которых в 1990-х годах судьба счастливым образом вынесла на самый верх, допустили большую ошибку, что не смогли вовремя договориться между собой, заручиться взаимной поддержкой, стать единой командой. Анатолию Чубайсу лишь в 1999 году перед думскими выборами удалось собрать под свои знамена большинство реформаторов, когда наши реальные позиции в стране уже сильно ослабли. При этом он выглядел явным верховодом, что сделало коалицию политическим продолжением самого Чубайса, а не командой равных.

В результате нашей разобщенности огромный интеллектуальный потенциал в значительной степени бездарно растрачивался, а драгоценное время безвозвратно терялось. Индивидуализм молодых реформаторов не позволил стране сделать куда больший шаг вперед и довести смену поколений в политике до логического завершения.

Уже к середине 1997 года всем стало ясно, что новая волна (по отношению к периоду 1991-1993 гг.) реформаторских усилий правительства захлебывается, идет на спад, так и не сдвинув с места воз экономических проблем. Правительство никак не могло справиться с бюджетными затруднениями, жилищно-коммунальную реформу тормозило сопротивление губернаторов.

К этому времени стало ясно, что опора власти на олигархов себя не оправдала, так как те всеми силами пытались подмять под себя государство. Кроме того, среди олигархов никогда не было единства, им постоянно не хватало полученных привилегий, они то и дело ссорились между собой.

Попытка молодых реформаторов в правительстве дистанцироваться, по крайней мере, от части олигархов только обострила противоречия. Сложилось впечатление, что Чубайс и Немцов "дружат" только с группой В. Потанина ("ОНЭКСИМбанк"). Разумеется, выборочное сближение с олигархическими группами было большой ошибкой. Началась настоящая война с другими олигархами, прежде всего с Б. Березовским.

Нет сомнений, что вся личная жизнь Анатолия Чубайса, вся его работа была многократно проанализирована его противниками с использованием полного арсенала средств, доступных спецслужбам. Мне говорили, что допрашивали и пытались купить даже водителей и секретарей, которые когда-либо работали с Чубайсом, незаконно извлекли распечатки всех его банковских счетов, многократно проверялась сделка по покупке дачного участка с целью выявить злоупотребления. По сути дела, за Чубайсом была установлена тотальная слежка, а средства массовой информации вылили на него ушаты грязи клеветы, домыслов и сплетен. Например, пытались даже раздуть слух о мнимой романтической связи Чубайса с дочерью Бориса Ельцина Татьяной.

Ничего серьезного, впрочем, так и не нашли. Вопреки легендам, мощным службам безопасности олигархов не удалось отыскать доказательств виновности Анатолия Чубайса в коррупции. Единственной зацепкой оказалась книга о приватизации и реформах, которую собирался издать Чубайс вкупе с несколькими своими коллегами (П. Мостовой, М. Бойко, А. Кох, Д. Васильев и др.). Мне не известно истинное положение вещей, но совершенно ясно, что настоящие коррупционеры действовали бы иначе, – ведь все полученные деньги были задекларированы и все налоги уплачены!

С другой стороны, реальной книги не было. По крайней мере, предъявить ее реформаторы не смогли. Чубайс подарил мне экземпляр вышедшей книги только в начале 2000 года, то есть появилась она через несколько лет после получения гонорара. Причем, размеры гонорара были таковы, что не могли не вызвать удивления – по сто тысяч долларов каждому из семи авторов! Очевидно, книга была лишь неуклюжим предлогом для легализации гонорара за проведение предвыборной кампании Ельцина. По-моему, лучше было все сделать открыто, назвавшись политконсультантами.

Как бы то ни было, "книжное дело" искусно раздули средства массовой информации, контролируемые некоторыми олигархами во главе с Борисом Березовским. Людям талантливо подали "жареные" факты – а у нас в стране любая афера с получением крупной суммы денег немедленно вызывает чувство всеобщей зависти. И хотя правоохранительные органы не нашли в этом деле каких-либо нарушений, ответный удар Березовского попал в цель – Чубайс зашатался.

Скандал разогрели до такой степени, что многие коллеги Чубайса вскоре потеряли работу, а он сам, продержавшись на должности еще несколько месяцев, фактически потерял реальную власть. Ключевую роль в этой игре, бесспорно, сыграл Борис Березовский. Он очень умный человек, но, на мой взгляд, в данном случае не просчитал всех последствий своей акции для страны в целом.

"Книжное дело", недовольство Президента, отставки в правительстве, азиатский финансовый кризис, всеобщее ожидание ухода Чубайса постепенно нагнетали атмосферу всеобщей нервозности и нестабильности. Доверие к власти быстро таяло.

Вскоре из страны побежали иностранные инвесторы, потерявшие надежду на то, что правительство начнет наконец адекватно реагировать на экономические проблемы. Фактически, с конца 1997 года правительство и Центральный банк скрывали от всех реальную глубину финансового кризиса, меры принимались неадекватные, по существу, готовился коллапс августа 1998 года.

В конце концов Чубайс ушел (весьма для себя удачно) в РАО "ЕЭС", но теперь кому-то понадобилось убрать и Черномырдина. Его все настойчивее сталкивали с Президентом, приписывая Черномырдину непомерные амбиции. Кто-то уверял, что на переговорах с вице-премьером США А. Гором премьер вел себя как преемник Ельцина, другие расписывали в негативных тонах чрезмерно пышную подготовку к шестидесятилетию Черномырдина и т. д.

В конце концов Виктора Черномырдина освободили от должности, а на его место неожиданно для всех назначили очень молодого министра топлива и энергетики Сергея Кириенко, который успел до этого проработать в Москве не более года. Логика назначения лично мне была непонятна. Да, молодой. Да, рыночник и притом достаточно образованный. Да, умница. Но при этом в тот период у него совершенно недоставало ни опыта, ни политического веса, чтобы быстро найти свое место в кругах московской высшей политики. Видимо, последний фактор как раз и оказался наиболее важен в свете "чрезмерного", по мнению некоторых, веса Виктора Черномырдина.

Молодым реформаторам в массе своей сегодня уже за сорок (кроме С. Кириенко), так что причислять их следует, скорее, к среднему поколению. Все имеют немалый политический и управленческий опыт, многому научились на собственных ошибках. Однако реальное воздействие на политику страны оказывает лишь Чубайс. С. Кириенко, Б. Немцов, Е. Гайдар прошли в Государственную думу как представители коалиции "Союз правых сил", но фракция их слишком мала, чтобы задавать тон в парламенте.

При этом Е. Гайдар фактически и не участвует в политической жизни, доверив все дела С. Кириенко (формальному лидеру фракции реформаторов в Госдуме), так как сосредоточен сейчас на научной работе. Немцов стал заместителем спикера Госдумы, но для его энергичной натуры этого поля деятельности явно недостаточно.

Проблема молодых реформаторов – живучесть мифов и общественных представлений о них самих. Поскольку Чубайс и Гайдар – фигуры наиболее известные, ставшие, по существу, именами нарицательными, то они невольно отбрасывают тень и на всех остальных. Я, например, был против многих действий Анатолия Чубайса и не состоял в правительстве Егора Гайдара в 1992 году, мы не являемся близкими друзьями, но в общественном сознании мы все равно оказываемся тесно связанными. Думаю, у нас еще есть время, чтобы сломать эти стереотипы.

В заключение надо вспомнить о А. Шохине, который в разные периоды отвечал за политику в социальной и внешнеэкономической сферах. Впервые он попал во власть в качестве экономического эксперта еще в советское Министерство иностранных дел, а в 1991 году стал министром в правительстве И. Силаева. Затем он вошел в команду Гайдара и стал вице-премьером по внешнеэкономическим вопросам. Но держался он особняком и в конце концов разругался с Гайдаром, "поставив" на Виктора Черномырдина. С ним Шохин был долго, возглавлял фракцию "НДР" в Госдуме, но в конце концов вовремя с ним расстался.

А. Шохин также демонстрирует недюжинный талант политического выживания и до сих пор продолжает удерживаться на плаву, попав в декабре 1999 года в Госдуму и возглавив там один из комитетов. Другое дело, что мне не вполне ясна его идеологическая база, из-за чего невольно возникает ощущение, что ему просто нравится ходить в начальниках. Политический наркотик попал ему в кровь, и он уже не может остановиться. Выражаясь фигурально, сухого остатка его действий по продвижению экономической реформы никому разглядеть пока не удалось.