ГЛАВА 13

Президентские выборы 1996 года

Еще в январе 1996 года популярность Бориса Ельцина практически равнялась нулю (он был, кажется, на шестом месте в рейтингах), в то время как Григорий Явлинский гордился едва ли не первым местом. Мне лично тогда стало ясно, что именно Ельцин должен победить и мы обязаны ему в этом помочь. Поэтому я и согласился стать его доверенным лицом.

Когда в январе 1996 года в Нью-Йорке я рассказывал иностранным инвесторам о предстоящей победе Президента Ельцина, на меня смотрели, как на сумасшедшего. Что к чему инвесторы разобрались только к апрелю и тут же начали скупать российские ценные бумаги. Между тем мои соображения основывались на следующем:

Борис Ельцин, при всех своих многочисленных недостатках, мог определенно гарантировать противодействие попыткам коммунистического реванша в стране;

для многих людей было существенно, что, будучиизбранным на новый срок, в следующих выборах Ельцин участвовать уже не будет, то есть брезжил свет вконце туннеля;

по своему типажу Ельцин был единственным, болееили менее приемлемым, кандидатом из всех, кто могнайти ключ одновременно и к интеллигенции, и к простым людям;

люди с большими деньгами должны были поставить на действующего президента, так как он, в принципе, не слишком мешал им заниматься своими делами;

другие приемлемые кандидаты при подробном анализе их электоральных шансов явно не могли набратьбольшинства голосов.

Именно по этим причинам за Бориса Ельцина проголосовали многие российские граждане, которые в действительности относились к нему не лучшим образом. Именно поэтому столько людей с различными политическими взглядами и убеждениями объединились, чтобы помочь ему выиграть на выборах. Из всех реальных кандидатов действующий Президент оказался самым приемлемым. Остальные были еще хуже.

Я несколько раз посещал штаб Ельцина в Президент-отеле и участвовал во встрече с Президентом его "доверенных" лиц. Большого впечатления на меня это не произвело. Однако колоссальные деньги сделали свое дело, да и сам Президент, несмотря на очевидные проблемы со здоровьем, проявил бешеную активность. Все это вместе помогло переломить ситуацию и позволило Ельцину победить на президентских выборах коммуниста Геннадия Зюганова.

В качестве доверенного лица Президента я совершил несколько поездок по стране (Пенза, Камчатка, Хабаровск) и на собственном опыте убедился, насколько трудно агитировать за кандидата, когда сам знаешь, сколько у него недостатков и сколько недостатков у олицетворяемой им политики. Но выхода не было – никто, кроме него, в тот момент не был способен остановить реванш коммунистов.

К сожалению, придворные интриги не ослабевали и тогда. В самый разгар предвыборной кампании в президентском лагере шла настоящая война между противоборствующими группировками. В подковерной борьбе вновь возродившийся, как птица Феникс, Анатолий Чубайс смог победить "ближнее окружение" Ельцина -Коржакова, Сосковца и Барсукова – и стал главой администрации Президента.

Никто не мог себе представить, что А. Коржаков, учитывая его былые заслуги и все легенды о его безграничном могуществе, может быть отставлен в сторону. Однако Ельцин понял, кто помог ему выиграть на этот раз, и принял решение.

Без Чубайса и собранной им команды, "старая президентская гвардия" почти наверняка сорвала бы выборы, и страна тогда покатилась бы в пропасть. Лишь общая опасность помогла всем здравомыслящим людям объединиться. Наверное, со стороны организаторов предвыборной кампании Ельцина было много нарушений, но не больше, чем допускали коммунисты и другие партии. А по сравнению с выборами советского периода, кампания 1996 года вообще являлась образцом свободы и демократии.

Даже скандал с коробкой денег удалось быстро замять. Прокуратура, не моргнув глазом, прикрыла дело, так как владельцев денег найти не удалось. Можно ли себе представить, чтобы на пороге Белого Дома в Вашингтоне охрана задержала кого-то с коробкой, где лежат пятьсот тысяч долларов, и дело осталось бы без последствий? Конечно же, нет.

Возможно, эта история имеет какое-то оправдание с точки зрения высших интересов государства – приход в Кремль коммунистов мог стоить стране гораздо больше. Один раз они Россию уже погубили. Но все равно противно.

Следует два слова сказать о проблеме олигархов, которая получила в связи с выборами новое развитие. В начале 1996 года многим из них стало ясно, что команда Коржакова-Сосковца, скорее всего, провалит предвыборную кампанию Ельцина (или попытается вообще отменить выборы), а другие кандидаты не в состоянии реально противостоять коммунистам во главе с Г. Зюгановым.

В начале 1996 года я был в Давосе на Мировом экономическом форуме, куда традиционно приезжают многие русские политики и крупные бизнесмены. Там я мог воочию наблюдать, как интриговали, ссорились и договаривались между собой олигархи вроде Б. Березовского и В. Гусинского.

Нет сомнений, что все они панически боятся прихода к власти коммунистов и что их ничуть не убеждают разговоры о якобы социал-демократической сути Зюганова. На том форуме Г. Зюганов произвел на западных политиков самое благоприятное впечатление, так что они с удивлением смотрели на российских демократов и бизнесменов, явно не понимая наших опасений.

Именно тогда российские олигархи преодолели взаимную вражду перед лицом общей опасности и решили объединить свои усилия на предстоящих президентских выборах. Длительные полуночные посиделки в ресторанах и в фойе "русской" гостиницы "Сансет Парк" принесли свои плоды.

Было решено призвать на помощь столь нелюбимого многими из них Чубайса для участия в организации предвыборной кампании. Они посчитали, что только он способен обеспечить должный уровень организации и не допустить разворовывания финансовых средств. Чубайс потребовал полной свободы действий для себя и своих людей, защиту от судебного преследования, триста млн. долларов, в т. ч. 1% для премирования своей команды в случае победы. В конце концов, он оправдал их надежды. Таким образом олигархи спасли себя и, вдобавок, крупно заработали на выборах.

Однако сближение с олигархами одновременно ослабило исполнительную власть и самого Чубайса. Олигархи возомнили, что государство теперь у них в долгу, как будто значительная часть их богатства появилась не при помощи того же государства. В результате, одни после выборов получили посты в правительстве, другие – контроль над телевидением или "Агропромбанком", третьи – выгодные проекты и т. д.

Вернувшись в предысторию, следует сказать и о печально известных залоговых аукционах осени 1995 года, которые серьезно подорвали личную репутацию Анатолия Чубайса и саму идею реформ. Тогда под видом срочной мобилизации финансовых ресурсов в бюджет за бесценок отдавались последние "драгоценности" российской экономики, причем отдавались в руки людей, которые во многих случаях не имели намерений развивать эти предприятия.

Схема была очень проста: у государства есть крупные пакеты акций весьма привлекательных компаний (типа "Норильского никеля" или нефтяных компаний), но нет денег. И тут организуются сомнительные аукционы, на которых побеждают "друзья" правительства, после чего они получают в полное распоряжение принадлежащие государству акции в обмен на "кредиты" правительству. Кредиты, разумеется, не возвращаются, и предприятия полностью переходят в руки олигархов. Залоговые аукционы, придуманные якобы для спасения бюджета, на деле оказались уловкой, позволившей обойти запрет парламента на продажу акций нефтяных компаний.

Начнем с того, что цены на залоговых аукционах были заранее определены рекордно низкие, так что за время действия "кредитного соглашения" олигархи могли "вынуть" из тех же компаний гораздо больше денег. Есть основания считать, что часть финансовых ресурсов, использованных олигархами для предоставления кредитов, на самом деле поступила от самого государства в виде депозитов в олигархических банках.

Главенствовал лозунг: схватил, унес, использовал, бросил. Честная продажа тех же предприятий иностранным инвесторам принесла бы стране много больше денег и долгосрочной пользы. Но возобладала "патриотическая" точка зрения, благодаря чему лучшие предприятия отошли отечественным бизнесменам на очень сомнительных условиях.

Наша фракция в Госдуме пыталась протестовать, но это ни к чему не привело. На наши статьи и письма никто в правительстве не отвечал, а правоохранительные органы, как обычно, бездействовали. Одно из моих писем все же попало к Чубайсу, и он поставил на нем резолюцию: "А. Коху. Дать достойный ответ депутату Б. Федорову". Буйный, потерявший остатки совести А. Кох расстарался и прислал мне наглую и циничную отписку -деньги, мол, добываем для вас, дураков-депутатов.

В результате всех этих "операций" имя А. Коха у порядочных людей теперь ассоциируется с наглостью и беспринципным воровством, а репутация Чубайса оказалась серьезно подорвана. В книге "Приватизация по-российски" именно Коху поручили оправдывать позорные залоговые аукционы.

Короче, несмотря на уступки власти, олигархи все равно остались недовольны, а правительство этими уступками все более и более себя компрометировало. При этом страдала репутация реформаторов и реформ. Последствия событий 1995-1996 гг. мы расхлебываем и сегодня.

Вновь сформированное в августе 1996 года правительство "профессионалов" (по определению премьер-министра В. Черномырдина) отнюдь не отличалось особой новизной и профессионализмом, хотя были в нем и некоторые позитивные перемены. Например, экономист А. Лившиц как министр был явно сильнее В. Панскова, а бизнесмен В. Потанин привнес в правительство струю коммерческой энергии, за что его В. Черномырдин и невзлюбил. И его можно понять. Как должен себя чувствовать премьер-министр, когда его первый заместитель ездит на работу на личном "Мерседесе", обеды ему привозят из "ОНЭКСИМбанка", а в его приемной толпятся секретарши с формами топ-моделей и зарплатой в несколько тысяч долларов? Причем, на работе этот вице-премьер в основном занимается личным бизнесом, а по вечерам отправляется куда-нибудь поразвлечься в разбитной компании. Долго В. Потанин в правительстве не задержался. Какой Черномырдин такое выдержит?

И только услужливые журналисты пели, как обычно, хвалебные оды новому правительству, хотя было ясно, что момент для ускорения реформ вновь будет бездарно упущен.

А. Лившиц в определенной мере приостановил грядущую экономическую катастрофу, которую спровоцировали выборы. Процентные ставки по ГКО, убивавшие частный кредитный рынок, ему и назначенному в конце 1995 года председателем Центрального банка С. Дубинину удалось понизить до 30-40% годовых. Тогда же были, в основном, ликвидированы налоговые освобождения и некоторые другие денежные суррогаты, приводившие к тому, что в бюджет почти не поступало "живых" денег.

Лившиц тогда очень гордился выпуском первых российских еврооблигаций. С точки зрения личных достижений, это было неплохо. Однако с общеэкономической точки зрения лишь оттягивало принятие более необходимых мер. Правительство продолжало усиленно наращивать внешний долг страны без серьезных структурных перемен в экономике, без роста эффективности и производительности труда.

Только с коррупцией в нашем государстве все было хорошо: по этому показателю мы заняли одно из первых мест в мире.

В стране в течение года имеет место как минимум сто миллионов случаев мелкого и крупного взяточничества (от банкноты гаишнику до коробки конфет учительнице в школе, от конверта с десятью тысячами долларов префекту в Москве до сомнительной сделки на сотни миллионов долларов), а вскрывается ежегодно пять-шесть тысяч случаев коррупции должностных лиц. Вероятность быть наказанным ничтожная, причем сокращается по мере роста суммы взятки.

Многократно усилились олигархи, которые пытались диктовать власти свою волю. На Лившица, например, давили просто неприлично – они вызывали министра финансов "на ковер" и пытались ему выговаривать.

Однако в целом наше правительство бездействовало и только надувало щеки. К весне 1997 года окончательно выяснилось, что правительство не справляется со своими обязанностями, проблемы же непрерывно нарастают (особенно невыплата зарплаты и пенсий). Поэтому Борис Ельцин, практически оправившийся после болезни, приступил к радикальным переменам.

Сначала большие полномочия и свободу действий получил Анатолий Чубайс, которого в начале 1997 года вернули в исполнительную власть из Администрации Президента (он сразу же попытался сделать почти невозможное сформировать новое правительство при живом премьер-министре). Затем в правительство вторым первым вице-премьером внезапно ввели Бориса Немцова, что создало там дополнительный активный центр реформаторских настроений.

В. Черномырдин, кстати, говорил, что идея привлечения в правительство Чубайса и Немцова принадлежит ему, однако скорее инициатором столь решительного хода был сам Президент, который таким образом расшевелил дремлющее правительство и при этом создал самобалансирующую систему с тремя центрами (В. Черномырдин, А. Чубайс, Б. Немцов). С другой стороны, это балансирование не могло не сказаться на общей эффективности исполнительной власти.

Однако "критической массы" реформаторов, на мой взгляд, накопить не удалось. В правительстве были лишь две фигуры, способные самостоятельно принимать решения (А. Чубайс, Б. Немцов), в то время как большинство остальных членов не стремились к реформам.

Правительство, тем не менее, пыталось решить проблему невыплат из бюджета. Чубайс сделал верный ход, вернув совсем недавно принятый бюджет в Госдуму для секвестра (Черномырдин даже глазом не моргнул), но Госдума, естественно, не захотела брать на себя ответственность. Гора неплатежей сохранилась, хотя некоторые меры правительства частично сдвинули дело в правильную сторону.

Налоговый кодекс наконец был внесен в Госдуму, впрочем – без особой надежды на быстрое принятие, хотя Чубайс и угрожал депутатам, требуя принять кодекс как можно скорее. Вместе с тем, сам кодекс, мягко говоря, был далек от совершенства и в действительности не решал поставленных перед ним задач. Требовалась настоящая налоговая реформа, а проект кодекса являлся лишь полумерой.

Немцов занялся реформой жилищной и коммунальной сферы, но, к сожалению, озвучена она была таким образом, что людям был ясен лишь один ее аспект -повышение оплаты жилья. С политической точки зрения так преподносить реформу стране не следовало. Кроме того, федеральное правительство на деле к жилищной и коммунальной сфере имеет лишь косвенное отношение (например, в федеральном бюджете этот вопрос прямо вообще не затрагивается).

Тогда же были сделаны первые попытки разобраться с естественными монополиями, которые давно и едва ли не в прямом смысле превратились в государства в государстве. Очевидно, что проблемы бюджета были бы куда менее острыми, если бы "Газпром" и другие монополисты исправно платили налоги.

Конечно, они постоянно ссылаются на то, что государство не осуществляет положенные выплаты, однако, когда у "Газпрома" возникает выбор – спонсировать цирковой фестиваль на Красной площади (кощунство само по себе) или внести деньги в Пенсионный фонд -он, как правило, выбирает первое. Факт есть факт.

Несмотря на все потуги, серьезных перемен в сфере естественных монополий правительству добиться так и не удалось. Качества их остались прежними: неэффективность, монополизм, воровство. Приятель Немцова, нижегородский банкир Б. Бревнов, стал на некоторое время председателем правления РАО "ЕЭС", но по неопытности со своими задачами не справился и вскоре был вынужден уйти в связи с негласным байкотом подчиненных и разными скандальными историями, вроде случая с покупкой огромной квартиры или полета в США по личным делам на корпоративном самолете без предварительного разрешения американских навигационных служб.

В делах же "Газпрома" и вовсе, практически, не случилось перемен, и он продолжал жить за "железным занавесом" секретности.

А. Чубайс параллельно с должностью первого вице-премьера взял себе и портфель министра финансов, внедрив в Минфин своими заместителями петербуржцев А. Кудрина и С. Игнатьева (последний тем самым завершил "круг", побывав до этого в Центробанке, Минэкономики и Администрации Президента). Соединив две эти должности, Чубайс поступил весьма мудро, так как это повысило его возможности в правительстве и эффективность в исполнении принятых решений.

Однако не следует забывать, что Чубайс был уже десятым министром финансов с начала 1990 года (когда во главе России де-факто встал Борис Ельцин) и шестым в правительствах В. Черномырдина. Учитывая частоту сменяемости предшественников, рассчитывать на длительный период работы ему не приходилось. Так оно и случилось – в начале 1998 года А. Чубайса в очередной раз освободили от должности, но теперь, как уже говорилось, ему удалось счастливо для себя перебраться в кресло президента РАО "ЕЭС".