Вот и получается, что прокладывать торговый путь из варяг в греки было просто не для чего. Великий Волжский путь – тот явно действовал. Между прочим, Питер Сойер указывает на один фактор (который почему-то забывают оценить), делающий путь на юг через Волгу предпочтительнее для скандинавов, чем дорога по Днепру. Начиная с западного входа в Финский залив, путь этот проходил по местности с финно-язычным населением. Любому путешественнику, способному изъясняться по-фински, по дороге к Волге, скорее всего, не приходилось сталкиваться с особыми языковыми проблемами. Ведь Средняя Швеция расположена очень близко к финно-язычным регионам, так что для жителей Бирки не составляло большого труда найти возможность научиться этому языку у финских пленников, рабов или у собственных жён финского происхождения[286]. А женились шведы на финках, если верить их собственным сагам, часто.

Но и тут всё не так чисто, как хотелось бы. Путь от Среднего Поволжья на север вроде бы неплохо маркирован кладами. Больше того, ещё с неолита поселения ряда археологических культур располагались вдоль рек, тянущихся в меридиональном направлении от Балтики к Волге. К примеру, фатьяновская культура второго тысячелетия до н.э. Или дьяковская культура, связываемая исследователями с расселением финского племени меря. Эта дотянула до X века н.э.

Хотя… «Переход по водной системе, связывающей Балтику с Волгой, был в эпоху Средневековья сопряжён со многими трудностями и опасностями», – пишет Дубов[287]. Дело в том, что реки на пути к Волге довольно мелкие и имеющие много порогов и перекатов. Да и сама Волга в верховьях – далеко не та великая река, которую мы обычно представляем.

А что касается пути с Поволжья к Киеву… В начале девяностых историки и археологи Татарстана и Украины провели совместные исследования на предмет выявления маршрутов торговли Волжской Булгарии с Киевской Русью. И что же оказалось? А оказалось, что, как пишет В. Н. Зоценко, не то что в IX, но даже и в середине X века купцы – русы в страны Халифата по Волге не ходили! Историк при этом напоминает строки Ибн-Хордадбеха о том, что они (русы, которые одна их разновидностей славян) спускаются сперва в Чёрное море, оттуда идут в Дон и уж через него – в Волгу. А ещё через век Ибн ал-Факих писал, что русы «идут по морю к Самкушу-Еврею, после чего они обращаются к Славонии. Потом они берут путь от Славянского моря, пока не приходят к Хазарскому рукаву, где владетель хазар берёт с них десятину. Затем идут к Хазарскому морю по той реке, которую называют Славянской рекой»[288].

То есть, утверждает историк, до походов Святослава, разгромившего Хазарию, юг Руси с Востоком общался по Донскому пути. Причём, обращаю внимание: даже не по речной системе Днепр-Дон, а через Чёрное и Азовское моря. Вот с последней четверти X века устанавливается путь по Днепру – Десне – Сейму – Оке – Волге. И в конце того же века в Киеве, Чернигове, Вышгороде появляются булгарские замки в виде фигурок животных, бусы из горного хрусталя, сердолика и аметиста и так далее. А в XI веке в Киеве даже булгарская керамика делается. Причём местами на Подоле её до трёх процентов общего числа находок.

Был ещё и сухопутный маршрут, который вёл прямо из Булгара в Киев. Совместные исследования татарских и украинских археологов помогли его практически полностью реконструировать. Даже стоянки, располагавшиеся каждые 35 – 40 километров (расстояние дневного перехода каравана) обнаружили практически там, где и предполагали. И, по мнению многих исследователей, работал он даже более интенсивно, чем водный. Ну, хотя бы потому, что был значительно короче. Да и караваны приходили в Булгар из Средней Азии сушей. Напряжённо было их в Булгаре на суда перегружать, проще дальше отправить. Но, хотя отдельные городища на маршруте возникли ещё в конце VIII века, расцвет пути наступил уже в XI веке.

Любопытен ещё один вывод, сделанный учёными: Булгарии и Руси до XI века и торговать-то было между собой нечем! Они просто посредниками выступали в торговле Востока и Запада. Ну, что-то вроде нынешней Прибалтики.

Так что, скорее всего, в VIII-IX веках путь из Халифата доходил до Булгарии сушей, а дальше на север, возможно, везли товары и водой то ли булгары, то ли кто ещё. Но вполне может быть, что ехали и по суши, только пользуясь долинами рек как местами, по которым можно пройти через тогдашние сплошные леса. На юг же, очевидно, двигались именно по суше.

А что касается пути с Волги в Балтику, можно вспомнить, что княгиня Ольга занялась установлением оброков и даней (если верить летописи) на Мсте и Луге. То есть по рекам, которые позволяли выйти в Финский залив, минуя проблемный участок Волхов – Ладога – Нева.

Лужский путь жителями Приильменья для торговли использовался, похоже, даже активнее, чем волховский. Он был не только безопаснее, но и короче. Правда, Луга в верховьях для судов слишком мелка. Ну, да оттуда и по суше до Новгорода недалеко. И древних городищ на этой реке не меньше, пожалуй, чем на Волхове.

По Луге явно активная торговля шла ещё в XIII веке. По крайней мере во время Русско-ливонской войны 1240 – 1242 годов (той самой, которая – Ледовое побоище) именно на Луге немцы захватили купцов, о чём сообщает летопись.

Между прочим вот, что пишет про «Лужский путь» мой любимый Глеб Сергеевич Лебедев:

«"Лужский путь" с северо-запада на юго-восток рассекает также и зону начального славяно-финского контакта, а от Приильменья прямым продолжением его выступает "Серегерьский путь" в том же направлении с северо-запада на юго-восток, в зону древнего балтофиннского и прабалтофиннского пограничья. Очевидно, использование этой трассы «Северо-Запад – Восток» со времени оформления осуществлялось в обоих направлениях движения, и если с севера он открывал дорогу в лесную зону Восточной Европы для германцев (скандинавов), то с юга он точно так же определял пути продвижения славян в земли финских аборигенов края, к побережью Финского залива Балтики»[289].

«Серегерьский путь» (озеро Селигер – река Пола – Ильмень) считает более ранним и более нахоженным и Е. Н. Носов. Он, правда, продолжает его дальше на Волхов, но это скорее «дань моде». Впрочем, И. В. Дубов в «Великом Волжском пути» указывает: по трассе Ильмень – Мста – Молога – Волга клады более ранние. На Мсте у деревни Потерпилицы – 866 г. (младшая монета), в верховьях Мологи – несколько кладов, датируемых 830 – 870 годами. А в верховьях Волги клады преимущественно относятся к X веку.

Но это уже споры относительно продолжения. А возвращаясь к Лужскому пути, нельзя не отметить, что в Московский Руси в этих местах проходила Ивангородская государева дорога. А теперь именно через Лугу предлагают проектировщики проложить трассу канала – дублёра Невы. В 2008 году, если верить председателю комитета по архитектуре и градостроительству Ленинградской области Валерию Киму, именно маршрут Свирь – Волхов – Тигода – Луга был выбран как окончательный вариант.

Есть и ещё одна река в тех же краях, на которой раскопаны древнейшие крупные поселения, – Сясь. Там, кстати, есть свои «сожжения в ладье», более 60 фибул, масса мечей.

Главное поселение этих мест – так называемое Сясьское городище у деревни Городище. Здесь открыты довольно значительное поселение, большое число бус, куски дирхемов, несколько производственных построек. И… никакой керамики! Крупный (свыше 16 килограммов) клад серебряных монет (главным образом германских!) обнаружен у деревни Вихмесь. Там же – много железных изделий. И славянская керамика!

По количеству и качеству вооружения, найденного в могилах, население этих мест считается учёными самым воинственным после «гнездовцев» и жителей Ярославского Поволжья (Сарское городище). Ярые норманисты поспешили даже объявить их скандинавами. Хотя именно тут найдены те самые шумящие подвески в сочетании с скорлупообразными фибулами, что заставляет считать население Южного Приладожья всё же финнами. Просто здесь проходила одна из трасс на Волгу, вот и попадали в эти места вещи из разных регионов мира.

Хочу обратить ваше внимание. От Новгорода по Мсте – Цне – Тверце водный путь проходил издревле. Там даже город Вышний Волочек стоит. А у впадения Волги в озеро Серж, как писал Нежиховский, можно было видеть позеленевший от времени камень с надписью о том, что сын ладожского посадника Иванко Павлович в 1133 году собирался здесь соединить Волгу с Волховым через Ловать и Полу (упомянутый Селигерский путь).

При Петре I на основе Мсты – Тверцы была создана Вышневолоцкая водная система. Появился Тверецкий канал между Тверцой и Цной (1703 – 1708 годы). Но на этом пути мешали пороги на Мсте и Волхове, а также мелкое место на Волге между Рыбинском и Тверью.

И в начале XIX века появилась вторая – Тихвинская (по Сяси – Тихвинке – Соминке – Чагадоще – Мологе), действовавшая, между прочим, ещё в начале XX века. Она была короче и не имела порогов, но оказалась узкой и мелковатой. Тогда в середине того же века построили третью – Мариинскую (Свирь – Онежское озеро – Вытегра – Ковжа – Белое озеро – Шексна). Сейчас это Волго-Балт, а первым этот путь проверил ещё Пётр. Все эти дороги соединяли в конечном итоге Финский залив с Волгой.

Появились также каналы, соединяющие Волгу с Доном, Буг с Припятью. Ну, про Волго-Дон рассказывать не нужно, его все знают. А вот о том, что Днепр давным-давно соединён с Вислой (точнее, приток Припяти, река Пина с притоком Буга, рекой Мухавец) и через неё с водными путями Европы, многие как-то и не догадываются. Между тем путь из Балтики в Чёрное море этим маршрутом, по мнению ряда учёных, действовал ещё в эпоху верхнего палеолита – неолита. И уж точно – с начала нашей эры.

Припятский путь обычно показывается по течению Припяти до её истоков. В действительности ситуация была намного сложнее. Как указывет Ф. Д. Климчук[290]. С. 5 – 7.], водный путь шёл по Припяти от её устья, то есть места впадения в Днепр, до района нынешнего Пинска. Здесь он разветвлялся. Южная ветвь шла по Припяти до её истоков. Отсюда всего несколько километров до Западного Буга. По Западному Бугу – в Вислу, по Висле – в Балтийское море.

Средняя ветвь от района Пинска шла по Пине до южной части нынешнего Дрогичинского района Белоруссии. Отсюда по речкам – притокам Пины и Мухавца – в Мухавец, по Мухавцу – в Западный Буг.

Северная ветвь от района Пинска шла по Ясельде до северной части нынешнего Дрогичинского района (район Хомска или средневекового Здитова-на-Ясельде). Здесь она, в свою очередь, разветвлялась. Северное её ответвление проходило далее по Ясельде до её истоков; отсюда – к истокам Нарева до его впадения в Западный Буг, или к верховьям притоков Немана, затем в Неман. Южное ответвление: по притокам Ясельды и Мухавца – в Мухавец.

Был тут же и сухопутный путь. Он проходил по высокому берегу Припяти от её устья до места впадения Горыни. Здесь путь отклонялся к северу, проходя вблизи нынешних Кожан-Городка, Лунинца, Лунина, Погоста-Загородского; затем поворачивал на юго-запад к району нынешнего Пинска. Отсюда южная ветвь шла вблизи северного берега Пины до южной части нынешнего Дрогичинского района (район Ляхович); затем – по сухопутью вблизи нынешних Валовля, Городца к району Кобрина на Мухавец. Северная ветвь от района Пинска – по южному берегу Ясельды. В районе Хомска – Здитова-на-Ясельде эта ветвь тоже делилась. Южное её продолжение проходило вблизи нынешних Симонович, Торокани, Городца к району Кобрина. Северное шло по Ясельде, до её истоков. Здесь оно, в свою очередь, тоже разветвлялось. Одна ветвь шла в бассейн Нарева, другая – в Понеманье. От района Кобрина рассматриваемый путь проходил вблизи берега Мухавца к району Берестья. Часть сухопутного пути от района Пинска, у южного берега Ясельды, затем к Кобрину именовалась «Старинным Загородским шляхом». Этот участок пути, а также его продолжение от Кобрина к Бресту имел важное значение в Средневековье.

И это ещё не всё. Припятские пути пересекались путями погорынскими. Водный путь шёл с юга на север по реке Горынь, затем по участку Припяти от устья Горыни до устья Случи Северной, затем по Случи Северной. Сухопутный путь шёл по высокому левому берегу Горыни или вблизи его почти до устья этой реки. Здесь путь разветвлялся. Одна ветвь шла на северо-восток в район Турова, другая пересекала Припять. Здесь она сливалась с припятским путём. Ответвление от неё шло на север вблизи Случи Северной.

Припятский путь пересекал ещё одни путь. Он шёл с Понеманья на Волынь. Проходил этот путь по Ясельде от её истоков до района Хомска – Здитова-на-Ясельде, затем по притоку Ясельды, речке-«струге» Лосинцы, до истоков, затем по Пине, от истоков до района села Ляховичи. Весь этот участок, а также южная часть пути по левому притоку Припяти, реке Турья, удобны и для водного транспорта, и для передвижения по суше. В местности, расположенной между селом Ляховичи и Припятью, много болот. На этом участке путь проходил по болотистым протокам, сухопутным путям и «зимникам». Кстати, на указанном пути на Пине близ её истоков возник нынешний районный центр Брестской области Дрогичин (Дорогичин).

Вот такая разветвлённая система путей. И её решено было восстановить, как только водные торговые пути снова стали играть существенную роль в Европе. Первые работы по строительству канала здесь начались ещё в 1775 году, в Речи Посполитой. Через десять лет его ввели в строй в качестве «Королевского канала». Похоронил эту водную артерию раздел Польши. В 1848 году канал вернули к жизни, и по своим техническим характеристикам он был тогда одним из самых совершенных в Европе.

В советские годы грузооборот достигал 1,8 млн т в год. Уже в 1940-м канал реконструировали, доведя до уровня, приемлемого для плавания судов типа «река-море». Навигация стала возможной с апреля по октябрь.

Теперь, правда, Днепровско-Бугский канал в Вислу не ведёт, в Бресте реку Муховец перегораживает плотина. Хотя власти Белоруссии её периодически разбирали, чтобы пропустить в Польшу проданные туда речные суда. А нынче вообще занялись приведением канала к европейским нормам, чтобы сделать действующей частью европейского транспортного коридора Е40 (Гданьск – Варшава – Брест – Пинск – Мозырь – Киев – Херсон). Плюс белорусы надеются таким образом подключиться к восстанавливаемой в Польше системе каналов Буг – Висла – Нотець – Одер, то есть получить прямой выход в Западную Европу. Неужели вы думаете, что предки были настолько дурные и не смогли оценить прелести данного пути?

Есть ещё один маршрут, по которому вполне могли ходить в древности: Днепр – Неман. Там, кстати, тоже есть канал, хотя и совсем заброшенный. Идёт он между рекой Щара, притоком Немана, и рекой Ясельда, притоком Припяти (канал Огинского). Построен он был в 1784 году дядей и тёзкой знаменитого композитора и Великим гетманом Литовским. И оказался столь выгодным, что у Огинского его пытались купить англичане. Но завладела после раздела Польши Россия и эксплуатировала до Первой мировой. Окончательно загнулся маршрут уже после Великой Отечественной. Теперь белорусы его снова хотят восстановить.

Канал Огинского

А вот что пишет про Неманский путь Г. С. Лебедев: «Первоначальная направленность «серебряного потока» с низовьев Волги и из предкавказья на северо-запад, к берегам Балтики убедительно документируется картографированием монетных находок верховьев Дона, Днепровского Левобережья, Средней Десны и Немана: "Днепровско-Неманский путь" выводил к Янтарному берегу Балтики, торговым центрам Трусо и Кауп в Самбии и в начале IX века»[291].

Надо бы ещё вспомнить, что, по словам Адама Бременского, именно обитатели Самбии завалили ценными мехами Европу. «Тамошние жители очень низко ценят золото и серебро, а чужеземных шкурок, запах которыхдонёсгубительный яд гордыни в наши земли, у них в избытке. На Семланде это добро держат за навоз, полагаю, к осуждению нашему, ибо мы, задыхаясь, всеми правдами и неправдамирвёмсяк одеждам из куньего меха, как будто к высшему благу. И вот: за шерстяные одеяния, которые мы называем фальдонами, здешние жители дают столь драгоценные [для нас] куницы», – пишет Адам. То есть главным поставщиком меха даже в Европу является не Скандинавия, а южный берег Балтики. Интересно, почему бы это на юге дела должны были обстоять иначе?

Ну, и, наконец, ещё один возможный путь. Латвийские власти предлагают белорусским коллегам построить канал между Витебском и Оршей, тем самым соединив Днепр и Западную Двину. То есть сделав судоходным для современных речных судов старый Днепровско-Двинский путь. Но отметим: изо всех возможных вариантов этот – единственный, на котором канала так и нет. Возможно, потому, что на нём и канал нужно строить, по расчётам современных специалистов, самый длинный – около 80 километров, от Витебска до Орши. Остальные покороче, 50 – 60 километров (это я считаю без рек, чисто каналы). Понятно, что в древности можно было повыше по рекам забраться, но, думается мне, суть остаётся та же: на переходе из Западной Двины в Днепр условия хуже, чем на других трассах.

И всё же там искусственные водные системы есть или хотя бы могут скоро появиться. А вот по маршруту пути «из варяг в греки», из Ильменя в Днепр, никто канал проложить так и не собрался. Хотя есть данные, что Пётр изучал возможность соединения Ловати с Двиной. Но… Другие пути проложили, а этот нет. Как вы думаете, почему? Не иначе, чтобы норманистам напакостить!

Собирались сделать это же и в более позднее время. И опять-таки: проекты остались нереализованными. Бернштейн-Коган, который, как помним, был специалистом как раз по водным путям и их экономической выгоде, в своей работе по пути «из варяг в греки» причины нереализованности проектов не разъясняет. Пишет только о том, что «позднейшие проекты соединения Западной Двины с Ловатъю через озеро Невельское и Оболь (XVIII в.) оказались неудачными, а в новейшее время (1936 г.) в проекте Б. Днепра водный путь от Западной Двины до Ловати был намечен от Сурожа через Усвят и Лозовицу впадающую в Ловать ниже Великих Лук»[292]. Но по совокупности всей его работы можно понять: дорога тут была экономически не выгодна. К тому же Ловать в верховьях крайне труднопроходима. Потому-то исследователь и отмечает, что Лозовица впадает в Ловать ниже Лук.

Стало быть, картина получается такая. С Днепра к Константинополю торговый путь вроде как был (кроме летописей, свидетельствует Константин Багрянородный). Правда, работал он в режиме: один караван в год. С берегов Балтики в Приладожье и Приильменье и назад плавали (правда, этот путь пролегал, возможно, не по Неве и Волхову). Видимо, и дальше на север и восток тоже ходили (по крайней мере этим наверняка занимались местные жители северо-запада будущей Руси). Хотя, собственно говоря, даже обилие арабского серебра на Руси – не показатель того, что его привезли туда славянские купцы. Как-то мы забываем упомянутых Г. С. Лебедевым восточнофинских бродячих торговцев-коробейников – «перми».

А вот в реальность существования устойчивого водного торгового пути между Новгородом и Киевом можно поверить только ну при о-очень большом желании. Поскольку, как мы видим, на деле никаких подтверждений тому, что там кто-то ходил, нет. Исходя из условий плавания (волочения) судов по маршруту Ловать – Двина – Днепр, и удивляться этому нечего: не было там нормального пути.

А где он был? Сам же Лебедев называет ряд европейских магистралей из Скандинавии на юг. Во-первых, это «Янтарный путь» по Висле на Дунай, соединивший в I веке н.э. берега Балтики с Римской империей. Затем «Неманско-Днепровский путь» из Самбии (восточная часть того же «Янтарного края») в Среднее Поднепровье славянской Киевщины. И, наконец, более северная, Западнодвинская «ветвь пути из варяг в греки».

Судя по всему, дальше на Запад были ещё маршруты по Эльбе (Лабе) и Одеру (Одре). Вверх по течению и дальше – на Дунай, торную дорогу ещё с тех же римских времён. Правда, и тут неизвестно, насколько водными были эти пути. А. Л. Никитин, к примеру, утверждает, что путь по Дунаю шёл… вдоль реки.

«В античное время путь этот начинался в дельте Дуная, где ещё в VII в. до н.э. милетскими колонистами был основан большой город, получивший название Истрос/Истрия, и шёл вверх по реке до знаменитых дунайских порогов, аналогичных днепровским… При этом путь «по Дунаю» был не водным, а сухопутным, как и все торговые пути, пролегавшие по рекам», – указывает он[293].

Маршрут этот начинался у стен Константинополя, шёл через Адрианополь, выходил на «Троянову дорогу», которая от Истрии вела к Филиппополю (ныне Пловдив), далее шёл на Средец (совр. София) и постепенно сближался с Дунаем в районе современного города Русе (Русь). Следуя вверх по правому берегу Дуная, путь, проходя через Ниш, достигал Белграда и там раздваивался. Одна его ветвь уклонялась к западу, на Триест и Адриатику. Другая поднималась вдоль Дуная и с его верхнего течения переходила на Рейн (это был путь во Фландрию, Фризию и на Британские острова). Или на Эльбу, Одер и даже на Вислу, что выводило путешественника кратчайшим путём на славянское Поморье, к Ютландии (Дании) и далее в Швецию и Норвегию. Именно здесь, на славянском Поморье, в устье Одера у Волина, как говорил, если вы помните, Адам Бременский, начинался путь на юг Между прочим, согласно припискам начала XIV в. в Ермолаевской летописи, «Поморие Варязское» находилось «у Стараго града за Кгданскомъ». То есть к западу от современного Гданьска. Так что мы имеем дело как раз с путём из варяг в греки!

Кстати, по этому маршруту ходили ещё в раннем неолите (IX-VIII тыс. лет до н.э.). Например, вдоль него находят раковины Spondylus, живущие лишь в Чёрном, Мраморном и Эгейском морях. Или бронзовые сосуды «унетицкой культуры». Назад же шёл янтарь: и к Риму, и в Малую Азию.

Между прочим, именно по Висле и притокам Дуная прошёл из Балтики в Чёрное море шведский археолог Эрик Нюлен, когда его экспедицию не захотели пускать в Советский Союз. Прошёл успешно.

Впрочем, Никитин утверждает, к примеру, что путешествовали не по рекам, а по их долинам с открытыми и ровными поймами и речными террасами. Там, где прокладывали свои дороги римляне и где стояли римские крепости. По рекам ездили, только если не нужно было ничего перетаскивать более чем по одному небольшому волоку.

С ним солидарен Климчук. «Старинные торговые, а позже и военные пути были водными и сухопутными. Наиболее удобно сочетание одного и другого вида путей, когда параллельно с водным путём проходит сухопутный. Для этого необходимо, чтобы хотя бы один берег реки был относительно высоким или чтобы возвышенная местность отделяла от течения реки неширокая её пойма», – пишет он[294].

Одним из ярких показателей того, как в древности (правда, более старой, чем та, которая нас интересует) ходили с Балтики к Чёрному морю, служит история движения готов в изложении их главного историка Иордана.

Жили готы на острове Скандза, под которым большинство историков готовы понимать даже не Скандинавский полуостров вообще, а остров Готланд. Ну, он-то по одному своему названию с готами явно связан. Хотя и в Швеции был Гаутланд, земля гаутов.

Приблизительно в I в. до н.э., при короле Берите, готы высадились на южном побережье Балтийского моря, где-то между Одером и Эльбой, и назвали это место Готискандзой. Дальнейший двухтысячекилометровый бросок из Польского Поморья в Крым очерчен Иорданом довольно бегло. Во время правления пятого после Берига короля Филимера, в конце I – начале II века, «когда там выросло великое множество люда», войско готов вместе с семьями двинулось на юг «в поисках удобнейших областей и подходящих мест». Переправившись через Вислу где-то в среднем её течении, готы спустя некоторое время достигли местности, которую Иордан именует Ойум. Надо полагать, перед ними лежали Волынь и Подолия – благодатные в климатическом и хозяйственном отношении земли. Но путь туда преграждала некая сильно заболоченная река – очевидно, Буг. Готы начали переправу через реку по мосту, однако тот обрушился, и готы оказались разделёнными на две части, «так что никому больше не осталось возможности ни перейти, ни вернуться».

Одна часть готов, переправившаяся на другой берег вместе с Филимером, «завладела желанной землёй». После этого они напали на племя спалов и разгромили его. Плиний Старший знает спадов под именем «спален», расселение которых он соотносит с рекой Танаисом (Доном). Отсюда уже, как победители, двинулись готы «в крайнюю часть Скифии, соседствующую с Понтийским морем», и поселились около Меотиды (Азовского моря). Их стали называть остроготами, или остготами.

Сородичи остроготов, оторвавшиеся от них при переправе, получили имя везеготов, или вестготов. Они двинулись вдоль течения Буга и далее по долинам Днестра и Прута в Северное Причерноморье и наконец обосновались в устьях Дуная и Днестра.

Так что, как видим, готы идут вдоль Вислы, Южного Буга, Днестра и Прута, но не Днепра. Днепр они явно переходят по пути на восток, к Дону. Интересно, почему это они не захотели открыть даже южный участок пути из варяг в греки? Наверное, не нужен был. Они-то с племенами, жившими на южном берегу Балтики, контачили тесно, так что путь на юг знали. И вы что думаете, их потомки, сохранившие название готы и осташиеся жить на Готланде, про эту дорогу забыли? Предпочли в дебри Руси забираться, чтобы на юг двигаться?

И ещё: идут-то они не по рекам, а сушей. Хотя Иордан и повествует, что перебрались готы в Европу именно на кораблях. Но, переселившись на материк, морской, казалось бы, народ о судоходстве начисто забыл. Кстати, и оказавшись у Чёрного моря, не очень-то вспомнил. Готы сильным морским народом так и не стали, даже осевши после всех скитаний в Крыму. Кто там был, помнит, где расположены готские города: в горной местности. Да и называли их племена – грейтунги (степные) и тервинги (лесные). А флотом для своих походов они пользовались чужим (в Крыму – боспорским и херсонесским).

И что же мы получаем в результате всех исследований? Какая вообще разница, где и как ходили древние купцы?

Разница, оказывается, существенная. Собранные данные говорят о том, что в VIII-IX веках нахоженного пути между Киевской и Новгородской Русью не было. Климат в это время был более сухим, реки – мельче и потому непроходимые. А на суши, через дебри и болота, тем более двигаться было трудно.

Стало быть, очень сомнительными становятся и политические связи между севером и югом. В том числе знаменитая история о призвании варягов и последующем подчинении ими Киева. Становится понятно, почему скандинавские саги не знают на Руси (в Гардарике) конунгов раньше Владимира. Похоже, север и юг Руси развивались долгое время совершенно независимо друг от друга. То есть, как и доказывают многие историки, Аскольд и Дир, Олег и Игорь никакого отношения к Рюрику (если таковой бывал когда-нибудь на Руси, а не являлся героем истории ободритов, перенесённым на новгородскую почву при переселении туда поморских славян) не имели, будучи персонажами южной истории.

Во вполне самостоятельную область выделяется и будущая Полоцкая и Смоленская земля. Находясь на старой дороге, вдоль которой со времён неолита шли контакты между Прибалтикой и Поволжьем (скорее, вдоль рек, а не по рекам), этот регион развивался даже быстрее, пожалуй, севера и юга, подтверждением чему является Гнездово и другие городки Подвинья и верхнего Поднепровья. Но интересы этой территории направлены были именно в меридиональном направлении. Возможно, имелся определённый контакт с киевским югом (по крайней мере, по составу кладов), но вряд ли с новгородским (ладожским) севером.

Косвенным подтверждением этого может служить и последующее враждебное отношение между Новгородской землёй и Полоцким княжеством, их постоянные войны. Начавшиеся, кстати, если верить летописи, со времён Владимира и Рогвольда. Последний, между прочим, описан как самостоятельный правитель, не связанный с «Рюриком». И дочь его предпочитает киевского Ярополка новгородскому Владимиру. Может, это как раз отзвук в легендарной истории старого отношений между землями?

Положение начинает меняться в X веке. Климат становится более влажным, реки многоводными, и создаётся возможность для использования их в торговле. К тому же, именно в это время на севере Руси появляются в относительно серьёзном количестве скандинавы и поморские славяне, что засвидетельствовано археологическими находками (теми же фибулами и керамикой).

Перелом наступил, похоже, во времена Владимира. Этот новгородский князь с неясным происхождением (что-то слабо верится в его реальную связь со старой киевской династией, не зря он даже в летописях – бастард!) с помощью наёмных варяжских дружин сумел захватить Полоцк и Киев. Только после этого сложилась реальная возможность для функционирования торгового речного пути по Днепру и Ловати до Новгорода. Да и то он был, скорее, поделён на несколько отрезков, на каждом из которых передвижение грузов обеспечивали свои купцы. При этом, как показывают анализ речных систем и попытки прохождения пути реконструкторами, вполне возможно, кусок пути между Смоленском и Великими Луками проходили по суше (немудрено, если зимой).

Одновременно захват Владимиром Полоцка подорвал контакты Балтики с Поволжьем по главной то ли водной, то ли сухопутной артерии, что вылилось в резкое прекращение поступления арабского серебра в Скандинавию. Напомним, что как раз в конце X века загнулась Бирка. В Полоцке разрыва связей князьям Киева никогда не простили и всю оставшуюся историю Древней Руси проводили самостоятельную политику, зачастую враждебную центральной власти.

Путь же по Днепру имел преимущественно внутреннее, а не транзитное значение. И международная торговля Руси осуществлялась опять из двух независимых центров: из Киева – сушей на Западную Европу (продолжение пути из Булгара), из Новгорода – морем вдоль берегов Балтики.

Захватив дважды в течение полувека Киев (Владимир и Ярослав) и обосновавшись в нём, новгородские князья стали сочинять себе родословную, обосновывавшую их «исконность» на киевском престоле. Так в XI-XII веках возникло летописание с варяжской версией. Тогда же в текст летописи был внесён и путь из варяг в греки. Эта вставка выполняла двоякую функцию: привязать и южную и северную Русь к византийскому христианству (через легенду об апостоле Андрее), а также обосновать давнюю связь Новгорода и Киева. Правда, в XI веке климат опять стал суше и плавания по Днепру к Новгороду, похоже, прекратились. Но была уже сухопутная дорога, и автор летописи описывал её, не заботясь о том, насколько можно здесь ходить водой.

Вот такая получается картинка, далеко не соответствующая общепринятой, зато объясняющая многие факты. В том числе и то, почему на самом деле единой Киевской Руси практически никогда не было! Её пытались сколотить минимум из трёх независимых в своём развитии частей: Приильменской, Подвинской и Среднеднепровской. Если бы существовал древний торговый путь из варяг в греки, это объединение произошло бы легко и естественно. Но его не было, а потому попытка не удалась. Киевская, Полоцкая и Новгородская земли всегда развивались сами по себе, в постоянном противостоянии! Потому, кстати, думается мне, «братские русский, украинский и белорусский народы» и общего языка до сих пор найти не могут! А мы всё удивляемся: с чего бы это? Ведь нас приучили думать, что это три части исторически единого народа.

В заключение: автор открыт для конструктивной критики (не той, которая ведётся по принципу «сам дурак»). Вполне допускаю, что что-то я упустил. Например, и сам не удовлетворён подробностью рассмотрения скандинавских источников (но, к примеру, сагу о Хрольве Пешеходе в русском переводе не нашёл, говорят, такового ещё нет). Не видел и оригиналов ещё ряда документов (а, к сожалению, уже приходилось сталкиваться с неточностями при ссылках на первоисточники в исторических исследованиях). И вообще, чтобы писать нормальный обзор источников, хорошо бы знать все языки, на которых они написаны. Но это, к сожалению, вряд ли возможно для одного человека.

Не обнаружил, как я уже писал, и достаточно надёжных сведений о климате того времени и тем более о гидрологии. А ведь от этого, готов признать, сильно зависит возможность прохождения рек.

В общем, тут нужна коллективная работа. К чему я и призываю людей незашоренных, которым попадётся в руки эта книга. Особенно это касается гидрологов, климатологов и прочего геолого-географического народа, к помощи которого до сих пор, насколько я понимаю, никто не прибегал.

А от чистых критиков из числа историков (то есть тех, кто просто объявит всё написанное бредом, поскольку оно не соответствует общепринятому) в первую очередь хотел бы всё-таки получить ответы на следующие вопросы:

1. Почему нет ни одного описания старинного плавания из Новгорода в Киев или обратно?

2. Как проходились пороги на Неве? И если волоком, где следы поселений в том месте?

3. Почему у шведов Нева называется «новой»?

4. Почему «путь из варяг в греки» никто не восстановил в более позднее время?

5. Чем могла торговать на Юге Скандинавия таким, чего не было у славян и финнов?

Ну, хотя бы на эти. А там уже будем разбираться дальше.

Примечания:

2

Летопись Нестора с включением Поучения Владимира Мономаха. СПб.: Русская классная библиотека, 1912. С. 2-4.

28

Татищев В. Н. История Российская. Т. 2. М.: ACT, Ермак, 2005. С. 570.

29

Татищев В. Н. Указ. соч. С. 570 – 571.

286

Сойер П. Указ. соч. С. 249.

287

Дубов И. В. Великий Волжский путь. Л.: ЛГУ, 1989. С. 22 – 23.

288

Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В., Шушарин B. П., Щапов Я. Н. Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 385.

289

Лебедев Г. С. Указ. соч. С. 443.

290

Климчук Ф. Д. Некоторые дискуссионные вопросы средневековой истории Надъясельдья и Погорынья // Palaeoslavica, XII, 2004, № 1. Cambridge – Massachusetts [USA

291

Лебедев Г. С. Указ. соч. С. 276.

292

Бернштейн-Коган С. В. Путь из варяг в греки. С. 259.

293

Никитин А. Л. Указ. соч. С. 125.

294

Климчук Ф. Д. Указ. соч. С. 5 – 6.