Льюис Ламур Поставить клеймо Перевод Александра Савинова Боудри въ...

Льюис Ламур

Поставить клеймо

Перевод Александра Савинова

Боудри въехал во двор ранчо на закате, и крупный мужчина, стоящий в дверях, поднял руку в приветствии.

- Слезай с коня и отдохни! Издалека?

- Из Форт Гриффин. У вас найдется ужин?

Двое ковбоев, сидящих на ступенях барака, внимательно смотрели на него.

- Это ведь ранчо "О-О"? - спросил Чик.

Мужчина сошел с крыльца. Он был небрит, губы у него были тонкими и жесткими. Чик Боудри старался не поддаваться эмоциям, но к этому человеку трудно было испытывать добрые чувства.

- Ты рейнджер?

- Да. Зовут Чик Боудри.

- Слыхал, слыхал. Я думал, ты старше.

- Мой возраст меня устраивает, - раздраженно ответил Боудри. - Дайте поесть и расскажите, что произошло.

- Я - Ли Карнс, владелец ранчо, - сказал крупный мужчина, когда они уселись. - Моего управляющего звали Берт Рейми, он поехал в город, чтобы положить в банк деньги за продажу скота. Он убежал с ними. С пятнадцатью тысячами долларов.

Девушка с отчужденным, испуганным лицом принесла кофе. Она была симпатичной, несмотря на текущие по ее щекам слезы. Чик торопливо отвернулся, чтобы не смущать ее.

- Все деньги были ваши? - Боудри как бы между прочим оглядел комнату. Она показалась ему на удивление аккуратной. Тарелки были вычищены до блеска, однако сам Карнс аккуратностью не отличался.

- Мои. Рейми работал на меня шесть лет. Надежный человек, мастер на все руки.

Дверь открылась, и вошел высокий, стройный молодой человек. Он был ярко одет, во все новое, однако его кольты в поношенных кобурах не выглядели ни яркими, ни новыми.

Карнс кивнул ему.

- Марк Де-Грасс, мой новый управляющий. Это Чик Боудри, Марк.

Де-Грасс быстро посмотрел на Боудри. Это был взгляд человека, оценивающего противника перед дракой, и вместе с настороженным интересом к Чику пришло понимание того, что Де-Грасс - один из тех любителей стреляться, которые не выносят соперников и всегда должны быть первыми. Он не раз встречался с людьми такого типа, они всегда были опасны.

Де-Грасс уселся за стол и взглянул на девушку.

- Тебе лучше поесть. Если ты умрешь с голоду, твой отец все равно не вернется.

Боудри вопросительно посмотрел на Карнса, и владелец ранчо сказал:

- Это Карен Рейми, дочь Берта. Очень переживает случившееся.

- Он давно уехал? - Боудри не хотелось задавать вопросы при Карен, ведь девушка была так огорчена, но ему необходимо было получить ответы на все вопросы.

- С неделю назад. До Команчи езды всего один день. Берт отправился один. У нас не было причин ждать беды, потому что никто не знал, что он едет с деньгами. Когда Берт не вернулся, мы отправились в город и узнали, что он там не появлялся. Похоже, просто удрал.

- Вряд ли он мог уехать и бросить дочь!

- В том-то все и дело, - сказал Карнс. - Она не его дочь. Его жена подобрала ее и вырастила, а после смерти жены девчонка висела у него на шее.

Карен Рейми с упреком подняла глаза.

- Он не считал меня обузой, а я относилась к нему, как к родному отцу! Я никогда не поверю, что он убежал! Мне кажется, его убили! Наверняка кто-то знал, что он вез деньги!

- Ну, ну, родная! - Карнс протянул к ней руку. - Не плачь, о тебе позаботятся.

Она вскочила на ноги с горящим взором.

- Спасибо, я сама о себе позабочусь! Я поеду в Команчи и найду работу! Или... - ее глаза увлажнились и устремились на Де-Грасса, - я поеду в Эль-Пасо!

Губы управляющего сжались. То, как он посмотрел на нее, не обещало ничего хорошего. Боудри прихлебывал кофе и слушал. Здесь что-то бурлило под внешне спокойной поверхностью, происходило что-то странное. Почему Де-Грасс так необычно среагировал на слова Карен об Эль-Пасо?

Резко повернувшись, она выбежала в комнату, которая, очевидно, принадлежала ей, и некоторое время мужчины ели в молчании.

- Я ее не виню, она ведь так расстроена, - мягко сказал Карнс. - Между прочим, она может жить здесь. Она симпатичная девушка, вряд ли можно сыскать здесь лучшую жену.

Марк Де-Грасс не мигая смотрел на Карнса с плохо скрытым презрением.

- Кто-нибудь еще знал, что он вез деньги? - спросил Боудри.

- Должно быть, Эл знал, - сказал Де-Грасс. - Он один из наших ковбоев и стоял на улице, когда Ли принес Берту мешок с деньгами.

После ужина и нескольких вопросов Карнс и Де-Грасс сели на ступеньки и завели негромкий разговор. Чик прохаживался по двору, ничего не упуская из виду. Если судить по состоянию построек, все говорило о том, что на ранчо поддерживался хороший порядок. А если вспомнить о внешности Карнса, то Боудри был готов поставить десять к одному, что делами на ранчо заправлял Рейми.

Ковбоям, казалось, Рейми нравился, но с Боудри они говорили с неохотой. Даже Эл Конвей, парень с твердым лицом, узким подбородком и злыми глазами. До тех пор, пока Боудри не упомянул о намерении Карнса взять девушку в жены.

Эл с отвращением сплюнул в пыль.

- Если она за кого-то и вышла бы, то скорее за этого змея ползучего Де-Грасса!

Один из ковбоев рассмеялся, но добавил:

- Лучше попридержи язык, Эл. Ты не выстоишь против него с револьвером, а он чертовски раздражительный!

- Я его не боюсь, - Эл говорил спокойно, и Боудри подумал, что хотя Эл, похоже, действительно не боялся Де-Грасса, у него вряд ли было желание с ним связываться.

Чик бросил свои одеяла рядом с разросшимися тополями неподалеку от дома. Он не любил спать под крышей и хотел, чтобы его конь был рядом. Когда лежишь под открытым небом и смотришь на звезды, легче думается, а ему стоило крепко подумать.

Берт Рейми пропал вместе с пятнадцатью тысячами долларов, однако все указывало на то, что он не был вором. Тем не менее, факт остается фактом: Берт Рейми пропал. Ли Карнс, с другой стороны, вел себя необычно, однако на это могло быть множество причин. Здесь бурлили подводные течения, которые тревожили Боудри.

С Элом Конвеем тоже приходилось считаться. Очевидно, он глубоко кого-то презирает, но кого и почему, оставалось неясным. Если Рейми убили, на "О-О" осталось странное напряжение, возможно, связанное с его исчезновением, а, возможно, и нет.

Было уже поздно, и Чик, наверное, только что заснул, когда его разбудило какое-то неясное движение. Рядом в тени он разглядел девушку.

- Мне надо поговорить с вами! - прошептала она.

- Кто-нибудь видел, как вы выходили из дома?

- Нет, я уверена, нет. О, мистер Боудри, я убеждена, что отец не убежал. Он ведь был очень хорошим человеком. Здесь что-то не то! Здесь творится что-то ужасное!

- Расскажите мне об этом, - прошептал он.

- Может, тут нет никакой связи, но несколько дней назад отец сказал, что хочет забрать меня отсюда, что за его спиной что-то замышляется. Он сказал, что начал пропадать скот, что пока он перегонял стадо, пропало слишком много голов.

- Рейми продал скот? Кто получил деньги?

- Отец. Он гнал скот до Джулсберга, получил деньги и вернулся. Часть денег принадлежала ему.

- Как это? Что вы имеете в виду?

- Карнс платил отцу очень мало. Карнс много выплачивал банку, потому что заложил все стадо, и все время говорил отцу, что расплатится с ним, когда продаст скот. Карнс задолжал отцу тысячу с лишним, а банку и того больше, потому что банк одолжил ему деньги на обустройство ранчо.

Это меняло ситуацию. Ли Карнс был должен и своему управляющему, и банку, поэтому, если деньги вдруг исчезнут, он мог отложить уплату долгов и тому, и другому. Для хозяина ранчо это не имело смысла, потому что тогда его собственность переходила к банку. Что бы ни случилось, вряд ли Карнс сам был в этом замешан.

Также не имело смысла то, что Рейми, получив деньги в далеком Джулсберге, прежде чем украсть, привез их домой.

Он расспрашивал Карен примерно с час и долго, после того как девушка вернулась к себе в комнату, лежал, обдумывая тонкости дела.

Тем не менее, после полудня, когда Боудри рысью вел чалого по улице Команчи, он так и не приблизился к разгадке. Потеря пятнадцати тысяч долларов - очень значительной суммы, - так же как и исчезновение управляющего ранчо, не могло не обсуждаться в городе, а самый легкий способ что-то разузнать - это слушать и держать язык за зубами.

К полуночи, когда Чик Боудри растянулся на койке в номере отеля, он уже кое-что знал.

Ли Карнс заложил стадо и землю за семь тысяч долларов, которые должен был выплатить после продажи скота. Банк согласился выдать заем только потому, что управляющим на ранчо служил Берт Рейми. Он был известным и уважаемым скотоводом, и в последнем его докладе банку говорилось, что увеличение поголовья было чуть выше обычного. Никто не хотел верить, что Берт Рейми вор, однако многие думали, что иного решения этой проблемы не существует. Другие, настроенные откровенно скептически, ждали, пока соберут все улики.

Одну определенную зацепку он получил от высокого, широкоплечего проспиртованного ковбоя. Тот узнал Чика и тихим голосом прокомментировал:

- Видел вас пару раз в Увальде. Это дело меня не касается, но если бы я искал Рейми, я бы поехал к реке Канадиан и взглянул на клеймо "Очки".

- Почему именно туда?

Ковбой пожал плечами.

- Не знаю я ничего. Только Рейми слыхал, что я работал в тех краях, и очень любопытствовал насчет этого клейма. Ранчо принадлежало парню по имени Лессинджер, но он его продал и уехал на восток.

Пересекая улицу к отелю, Боудри увидел Де-Грасса, стоящего на ступеньках салуна.

- Привет! - улыбнулся управляющий сквозь облако сигаретного дыма. Еще не раскрыл прес-тупление?

- Да так, шатаюсь по городу, слушаю, что говорят люди. Завтра еще будет время. Похоже, Рейми отсюда смотался. Интересно, на что он рассчитывал? Может, хотел купить собственное ранчо? Я слышал, его интересовала местность неподалеку от Канадиан.

Де-Грасс окаменел, улыбка слетела с его лица.

- Я об этом ничего не знаю, - ответил он. - Мы с ним мало разговаривали.

- Но ему не нравилось, что вы увиваетесь вокруг Карен, так ведь? Боудри постарался, чтобы вопрос прозвучал неожиданно.

Ганмен повернулся, щелчком бросив сигарету в пыль.

- Это тебя не касается, рейнджер! Ты занимайся своим расследованием и не суй нос в чужие дела. Насчет Карен он поссорился с Ли Карнсом, а не со мной. Советую держать свой нос подальше от моих дел!

Боудри пожал плечами.

- Может, ты и прав. Я просто осмотрюсь немного.

В то время, как Чик отворачивался, явно избегая драки, он уловил в глазах ганмена блеск торжества. Де-Грасс посчитал его за труса, который не может за себя постоять.

Войдя в дверь отеля, Боудри оглянулся. Де-Грасс исчез: наверное возвратился в салун. Но он увидел кое-что еще. Из тени подле салуна выступил человек, и Боудри узнал его - Эл Конвей.

Позже Чик зашел на телеграф и послал две телеграммы, затем вернулся в отель и лег спать. Его разговор с Де-Грассом, где он старался поддеть управляющего, выявил две вещи: во-первых, Марк что-то знал о ранчо "Очки" на реке Канадиан, во-вторых, у него с Рейми случилась ссора, предметом которой была Карен.

Клеймо "Очки" сулило интересные возможности, и у Боудри постепенно стала вырисовываться смутная пока теория. В ней еще отсутствовал фактор уверенности, но основной ее недостаток заключался в том, что он не знал, что случилось с Бертом Рейми.

Без улик нельзя доказать ни одно преступление, а факты утверждали, что Берт Рейми был вором. Тем не менее, факты могут вводить в заблуждение. Рейми исчез, исчезли и пятнадцать тысяч долларов. Боудри обязан найти Рейми и деньги. Если у Рейми их не было, как насчет Ли Карнса? Де-Грасса? И при чем тут Эл Конвей?

С ранчо постоянно пропадал скот, следовательно, должна существовать организованная кража скота, а люди, которые крадут его, могут украсть и деньги от его продажи.

Когда взошло солнце, Чик уже ехал по дороге из города, но теперь ехал с осторожностью, ища след, который вел бы через дикую, поросшую шалфеем, местность. К концу дня он нашел его.

Он тут же узнал след, так как потрудился проверить кузницы в Команчи после того, как ему сказали, что почти всех лошадей с "О-О" подковывают в городе. В большинстве случаев лошадей подковывают прямо на ранчо, но в "О-О" водили своих в городские кузницы. Боудри обнаружил даже набор подков, недавно снятых с лошади Рейми. Кузнец указал на них молотком: "Мистер Рейми всегда любил, чтобы его лошади были хорошо подкованы. Он знал мою работу и то, что я беру немного дороже, стоит того". Поэтому Боудри, увидев следы, узнал их.

Когда стало слишком темно, чтобы следовать дальше, Боудри съехал с тропы и разбил лагерь. Он почти засыпал, когда его осенила идея, и он понял, почему Берт Рейми вдруг сменил маршрут.

Проснувшись перед рассветом, Боудри торопливо разжег костер, потому что утро выдалось прохладным. В ожидании пока сварится кофе, он обдумал все, что знал и о чем догадывался, стараясь, тем не менее, рассматривать факты объективно и избегая поспешных решений.

Тропа, по которой следовал Рейми, приведет его к реке Канадиан. Неужели Рейми украл деньги, чтобы купить ранчо?

Допустим, однако, что Рейми честный человек и что с этого высокого места на тропе он разглядел вдалеке перегоняемое за Канадиан стадо? "О-О" теряло скот, и Рейми, как управляющий, должен был расследовать любое такое передвижение.

Звук приближающейся лошади заставил его вскочить на ноги. Это была Карен Рейми на сером мерине.

- Кого-нибудь ищете? - спросил он, выступая из кустарника.

- Да! Вы можете думать, что мой отец вор, но я знаю, что это не так! Он не убежал бы, оставив меня на ранчо! Он знал, что я боюсь Карнса и ненавижу Марка Де-Грасса.

- Нам, наверное, следует работать вместе, - предложил Боудри. Подождите, пока я соберу вещи. - Он было повернулся, но остановился. Карен, вы сказали Марку что-то насчет Эль-Пасо. Что это означало?

- Это может ничего не значить, но он разговаривал с Карнсом насчет Эль-Пасо, и они так секретничали, что мне стало любопытно.

- Я думаю, вы правильно догадались. Подождите меня здесь - я приведу коня.

Быстро пройдя через мелкий сосняк к лагерю, он скатал постель и взял под мышку. Он засыпал костер пылью, когда незнакомый голос предупредил его:

- Одно неверное движение, и я тебя убью!

Это был мужской голос, он доносился сзади и ниже по склону. Чик стоял лицом в ту сторону, где ждала Карен, поэтому человек, должно быть, подобрался, пока он разговаривал с ней.

- Чего вы хотите? - Боудри начал было оборачиваться.

- Стой! - Хриплый шепот заставил Чика застыть на месте. - Рейнджер, ты суешь свой нос в вещи, которые тебя не касаются. Я тебе говорю: уезжай и забудь сюда дорогу. Если еще одно солнце застанет тебя здесь, ты умрешь.

- Вы знаете, что я не уеду, - спокойно ответил Боудри, - а если вы меня убьете, на мое место придут другие.

Ответа он не услышал. Он подождал лишь мгновение, затем бросился в кустарник, откуда шел голос. Чик очутился в россыпи камней, окруженной молодой порослью сосняка. Человек исчез.

Чик огорченно отправился обратно, но вдруг на земле, около валуна, он увидел маленькую записную книжку - дневник, который ведет каждый скотовод. В ней записывается количество голов скота, клейменный он или нет, и другие вещи. Пролистав первые страницы, он посмотрел на имя владельца. "Берт Рейми. "О-О". Команчи".

- Вас долго не было, - сказала Карен.

Он протянул ей книжку.

- Вы когда-нибудь видели ее раньше?

- Да, ведь это дневник отца! Где вы его взяли?

- Нашел... - Он повернул коня к тропе. - Поехали?

Когда кони прошли несколько шагов, Чик оглянулся на девушку.

- Вы там, у лагеря, видели кого-нибудь?

Она покачала головой и вопросительно посмотрела на него. Боудри сердито нахмурился и взглянул на тропу, которая змеилась между сосен, спускаясь с холмов в равнину. Следы лошади Рейми, старые следы, ясно виднелись в пыли.

А что можно предположить о голосе в кустарнике? О брошенной записной книжке? Допустим, Рейми украл деньги и прячется где-нибудь поблизости. Не приведут ли следы, по которым они шли, в западню?

Чик внимательно изучал тропу, время от времени поднимая глаза, чтобы осмотреть округу. Предубеждение против Рейми у него исчезло. Рядом с ним ехала чистая, честная девушка, она явно любила Рейми, как отца. Бывший управляющий заботился о ней, когда умерла жена, и наверняка любил и раньше. Он был уважаемым скотоводом, ему доверял банк, его любили люди.

- Сдается мне, - сказал Чик вслух, - что он сошел с тропы, потому что увидел, как рядом гонят стадо.

- Что вы сказали?

Боудри покраснел.

- Прошу прощения, мэм. Когда человек часто остается один, у него появляется привычка разговаривать вслух.

Она с любопытством взглянула на него.

- У вас нет семьи?

- Нет, мэм. Индейцы убили моих родителей, когда я был еще мальчишкой. У меня нет нигде никого. - Он помолчал. - Кроме рейнджеров. Они подобрали меня, когда я чуть было не выехал на дурную тропу.

- У вас, наверное, есть девушка.

- Нет, мэм. Работа рейнджера не привязывает к одному месту. Я знал нескольких леди, но, должно быть, я не в их вкусе. У меня нет ничего, кроме коня, седла и пары револьверов. Этого мало, чтобы ухаживать за женщиной, особенно, когда в любой момент тебя могут продырявить.

- Вы очень симпатичный.

Боудри залился краской. Надо сменить тему. Он никогда не знал, как разговаривать с девушками, ну а что касается его привлекательности, то она просто подшучивает над ним.

- Нет, мэм. Я просто бывший ковбой, умею обращаться с бычками, а с женщинами никогда не умел. Вот вам моя жизнь, мэм: ехать по тропе через огромную, необжитую землю, на которой полно индейцев и преступников.

Всадник, по следу которого они шли, скакал быстрым галопом, направляясь через открытую местность прямо к глубокой лощине в холмах. Через некоторое время они подъехали к ней, Боудри - впереди. Земля здесь была утоптана множеством коровьих копыт, которых гнали через лощину несколько дней назад.

Она тоже увидела следы.

- Как по-вашему, что случилось? - спросил Чик.

- По-моему, отца убили.

- Почему?

- Не знаю. Предчувствие. Если бы отец смог вернуться, он бы давно вернулся. - Она вызывающе подняла подбородок. - Он любил меня, как собственную дочь. Я знаю, что если бы он получил деньги от Карнса, он бы уволился. Это его собственные слова.

Чик отпустил поводья, позволив чалому идти вперед. Он выжидал. Подъехав к уступу, Боудри внезапно остановился. На краю земля обвалилась, и когда он посмотрел вперед на вершину следующей гряды, то увидел одиночное, низкорослое, густое дерево можжевельника. Прекрасное место, чтобы поджидать в засаде человека, когда тот проедет лощину. Расстояние - как раз для винтовочного выстрела: ярдов двести, а если первый выстрел не попал в цель, то всаднику-мишени некуда деваться. Он будет, как на ладони - совсем как Чик и Карен сейчас.

Спешившись, Боудри подошел к можжевельнику. Оглянувшись, он увидел, что у Карен в руках винтовка.

У дерева Чик обнаружил следы сапог, сигаретные окурки. Бандиты знали, что Рейми едет следом. Возможно, они все подстроили. Они ждали недолго: человек с винтовкой выкурил две сигареты.

Чик медленно подошел обратно к коню, постоял минуту, а затем приблизился к краю уступа, где обвалилась земля.

Карен подошла следом и посмотрела вниз.

- Карен, - мягко сказал Боудри, - вам лучше вернуться к своей лошади. Вспоминайте отца таким, каким он был живым. Он попросил бы вас о том же самом.

Не сказав ни слова, она вернулась к лошадям. Он минуту подождал. Затем спустился и руками раскинул землю, пока не показалось лицо человека, которого он знал по описанию как Берта Рейми. В него стреляли дважды, с близкого расстояния, из винтовки.

Когда Чик опять поднялся на уступ, он нес револьвер Рейми, винчестер и несколько писем. Он взял также несколько банкнот и немного мелочи.

Чик протянул Карен деньги, но когда она отдернула руку, сказал: - Не глупите, Карен. Вам потребуются деньги и, к тому же, кто еще имеет на них больше прав? Считайте, что это его наследство. А оружие я пока подержу у себя. Это улика. И мне надо будет прочитать письма и ознакомиться с дневником.

Он положил письма в седельную сумку, а оружейный пояс Рейми повесил через луку седла. Винчестер Чик засунул под завязки скатки одеял, чуть потуже затянув их.

Кто убийца? Кто?

- Мистер Боудри! Кто-то едет.

Он так углубился в решение вопроса, что хотя и отметил приближающийся стук копыт, не придал ему значения. Однако винтовка Карен была наготове.

Всадник обогнул скалу и остановился. Это был Эл Конвей.

- Привет! Не ожидал вас здесь увидеть.

Чик взглянул на клеймо "О-О" на бедре вороного коня Конвея, потом посмотрел ковбою в глаза.

- Я нашел Рейми, - сказал он. - Его убили.

Конвей вынул из кармана табак и бумагу и скрутил сигарету.

- Так я и знал, - сказал он напрямую. - Рейми не был вором.

Покопавшись в кармане, Эл вытащил две телеграммы.

- Это для вас. Я решил, что вы захотите их увидеть, прежде чем они попадут в чужие руки.

- То есть?

- Думайте, что хотите. Это просто моя идея.

Боудри открыл телеграммы, просмотрел их, затем взглянул на Конвея.

- Хотите сделать для меня кое-что, Эл?

Он в нерешительности подождал, раздумывая.

- Поезжайте домой и скажите Карнсу, что Де-Грасс купил ранчо и зарегистрировал его только на себя.

Конвей пожал плечами.

- Вы, наверное, знаете, что делаете, но я рад, что Де-Грасс в Команчи. Я бы не хотел стреляться с ним. Он рассказывает всем и каждому, что его боится знаменитый Чик Боудри, что вы на самом деле блефуете, пользуетесь незаслуженной славой.

Боудри холодно посмотрел вслед Конвею. Конвей появился слишком неожиданно, и как он смог найти их? Неужели за ними следят? Или Эл приехал, чтобы как следует скрыть следы преступления.

- Вы нашли отца, - сказала Карен. - Вы собираетесь оставить его здесь?

- Здесь ему ничто не грозит, мэм. Он не почувствовал смерти. Позже, если захотите, мы можем перевезти его останки.

Город покрыли тени поздних сумерек, когда они быстрым шагом провели лошадей по улице. Боудри послал девушку в отель, а сам стал ждать Марка Де-Грасса напротив салуна, где заметил его.

Чика беспокоило смутное впечатление чего-то упущенного, какой-то ошибки в расчетах.

Марк Де-Грасс вышел из салуна и направился к отелю поздно ночью.

Боудри с облегчением вздохнул. Если бы Де-Грасс сел на коня и поехал на ранчо, Боудри пришлось бы следовать за ним. Вдруг смутная мысль, которая искала выхода, превратилась в ясную и четкую идею. Он встал и пошел к кузнице. Здесь было темно и тихо, как в пустой пещере.

Чик увидел кучу старых подков... Он подошел, встал перед ней на колени и начал зажигать спичку за спичкой. От шагов, прозвучавших позади, по спине у него пробежали мурашки.

- Эй! - Это был кузнец. - Что вы тут делаете?

Боудри выпрямился.

- У вас не найдется лампы? Я хочу кое-что проверить.

Ворча, кузнец прошел в дом рядом с кузницей и вернулся с лампой.

- Вы показывали мне подковы лошадей Рейми. А другие вы знаете?

- Здесь нет ни одной подковы, которую я не помню.

- Отлично! - Чик положил пару сношенных подков на землю возле кучи. Чьи это?

По подковам можно было судить, что человек на этой лошади много путешествовал, но тем не менее на каждой сохранился рисунок в виде стрелы.

Кузнец поднял одну из двух.

- Это первая пара подков, которую я сменил для Ли Карнса. Сразу после того, как он переехал сюда и купил ранчо. Наконечник стрелы - это метка, которой индеец Джо Дейвис метит свои изделия. Он кузнец в Монахене.

Боудри отвернулся.

- Спасибо. Вы очень помогли, и еще раз спасибо вам за это.

Когда на следующее утро Чик вошел в столовую отеля позавтракать, его смуглое лицо заострилось, глаза беспокойно бегали. Не успел он сесть за стол, как к нему присоединилась Карен.

- Вчера вечером я видела Марка Де-Грасса. В коридоре.

- Он вас видел?

- Я уверена, что нет. Когда я услышала его шаги, то подумала, что это вы хотите мне что-то сказать, но тут же закрыла дверь. Мистер Боудри! Сегодня что-то должно случиться? То есть я хочу сказать, сегодня утром?

Прежде чем он смог ответить, вошел Эл Конвей и направился прямо к их столику.

- Карнс рано утром приехал в город, Боудри. Мы встретились на тропе между городом и ранчо.

- Что он сказал?

- Немного. Только взглянул в мою сторону и сказал что-то про работу, которую нужно сделать. Как только он скрылся из виду, я обогнул холмы и тоже приехал в город.

Конвей повертел в руках шляпу.

- Боудри, мне не хочется, чтобы вы неправильно подумали: я не убивал Берта Рейми. Он был хорошим человеком. Одним из лучших.

- Я знаю, Эл. Хотя какое-то время не был уверен. Ты ведь воровал скот то тут, то там, Эл, и на твоем месте я бы не снимал слишком часто лассо с седла и сменил бы кольцо от подпруги. Видно, что ему случалось калиться на костре.

- Спасибо. - Эл заколебался. - Но могу я помочь? Этот Де-Грасс...

- Что насчет Де-Грасса? - Марк вошел в комнату и встал за Конвеем. Что ты собирался сказать, Эл?

- Он хотел сказать, - вмешался Боудри, - что с вами лучше не шутить, Марк. Присаживайтесь.

Де-Грасс молча с презрением смотрел на Чика.

- Вам лучше сесть, - сказал Боудри, - потому что вы влипли в это дело по уши.

Де-Грасс беззаботно пожал плечами.

- Думаете, это я убил Рейми, так что ли?

- Сядь! - Голос Боудри прокатился по маленькой комнате. - Садитесь, Марк!

В руке у Чика Боудри вдруг оказался револьвер, которого там не было секунду назад. Марк коснулся языком неожиданно пересохших губ.

Де-Грасс осторожно сел в кресло, держа руки на виду.

- Вы зарегистрировали клеймо в Эль-Пасо, клеймо "Очки". Оно зарегистрировано на ваше имя. Вы перегоняли скот со здешних пастбищ на ваше ранчо на реке Канадиен.

Де-Грасс снова облизал губы. Револьвер, появившийся ниоткуда, полностью вывел его из равновесия. Он вдруг понял, что не его это дело бахвалиться оружием в присутствии Чика Боудри.

- Это для Карнса. Мы работали вместе.

- Но клеймо зарегистрировано только на ваше имя. Ведь поменять "О-О" на "Очки" очень просто. Вы хотите сказать, что Карнс крал собственный скот?

Дверь тихо открылась, и Боудри посмотрел в глаза Ли Карнса.

- Я вижу, он у вас в руках, Боудри. Он собирался обманом завладеть моим ранчо. Он крал моих коров, а я и не догадывался!

Карнс посмотрел на Де-Грасса.

- Где деньги, которые ты украл? Я нашел мешок, в котором их везли под твоим матрацем!

Де-Грасс вскочил на ноги.

- Врешь! Я не крал!...

Он потянулся за оружием - слишком поздно!

Ли Карнс уже держал револьвер в руке, и он выстрелил раз, другой. У Де-Грасса подкосились колени, он сделал попытку выпрямиться, все еще вытаскивая револьвер, который стал вдруг слишком тяжелым. Затем Де-Грасс упал, пытаясь что-то вымолвить, но губы никак не хотели его слушаться.

Некоторое время стояла тишина, затем Ли Карнс перевел взгляд на Боудри.

- Вот ваш убийца, а с ним и ваше дело. Оно закончено.

До этого Чик Боудри сидел не двигаясь, теперь он встал на ноги.

- Конвей? Проводите мисс Рейми на улицу, пожалуйста.

Боудри поднял свою шляпу с низкой тульей и плоскими полями и надел ее.

- Вы правы, Ли. Мое дело закончено. Я арестовываю вас за убийство Берта Рейми, за попытку мошенничества и подлога и за убийство рейнджера Томкинса во время ограбления банка "Вальверде".

- Вы сошли с ума! - запротестовал Карнс. - Что значит эта чепуха насчет "Вальверде"?

Чик стоял лицом к Карнсу по другую сторону стола, чуть выдвинув левое плечо. Карнс еще держал в руке оружие. Расстояние между ними было минимальным.

- Вы подставили Де-Грасса. Вы подложили ему этот мешок из-под денег, рассчитывая, что я его найду. Вы заставили его зарегистрировать клеймо "Очки", зная, что это будет дополнительный уликой, и все это время вы и не думали возвращать деньги банку. Вы задолжали банку, вы задолжали Рейми, поэтому и украли пятнадцать тысяч и убили своего управляющего. Теперь банк может предъявлять к вам претензии и отобрать ранчо за долги, но вас это не волнует, потому что вы успели перегнать скот на ранчо "Очки" на Канадиан. Вы рассчитывали, что я обнаружу, что Марк зарегистрировал клеймо, но вы еще раньше зарегистрировали его на себя в Таскосе. Я дал запрос в оба города по телеграфу. Но я все же не мог определиться до тех пор, пока не вспомнил подкову, которую видел в кузнице. Вот тогда весь ваш подлый план стал ясен. Точно такое же дело вы попробовали провернуть шесть лет назад в округе Даммит. План не удался, поэтому, когда вы уносили ноги, вы ограбили банк "Вальверде" и убили Томкинса.

Ли Карнс нацелил револьвер на Боудри.

- Я убил одного рейнджера, убью и другого! - крикнул он.

Боудри так и не убрал свой револьвер в кобуру, держа его с правой стороны, невидимой Карнсу. Тот не успел закончить, как Боудри толкнул стол, и его противник потерял равновесие. Пока Карнс выпрямлялся, поднимая оружие, Чик Боудри выстрелил.

Карнс остался стоять, опершись о стену и глядя на Боудри.

- У меня все было готово, - сказал он. - Я же выигрывал.

- У вас не было ни единого шанса, Карнс, - сказал Боудри. - Вы причинили зло слишком многим и оставили слишком много следов.

Карнс медленно соскользнул по стене, оставляя на ней кровавую полосу.

Боудри вытащил гильзу и перезарядил барабан. Он бросил револьвер в кобуру.

В комнату вбежала Карен.

- Ты в порядке, Чик? Ты не ранен?

- Я в порядке. Пошли отсюда!

Сидя на солнце напротив отеля, Боудри медленно расслаблялся. На минуту он закрыл глаза.

- Вам причитаются некоторые деньги, - сказал он Карен. - Мы продадим скот, и вы получите деньги, которые должен был получить ваш отец.

Чик открыл глаза и наклонился, положив руки на колени.

- На вашем месте я бы уехал отсюда, - предложил он. - Например, в Сан-Антонио. Здесь женщинам тяжело.

- Я думала купить немного скота и сама основать ранчо. Если бы я могла ...

- Возьмите в помощь Эла Конвея. Хоть он и угнал в своей жизни несколько голов, но он парень честный и не будет обманывать женщину. Эл может помочь вам.

- Ну а я, - добавил он, - так и не научился жить с людьми. Большинство детей учатся жить с людьми, играя с другими детьми. У меня такого не было. Я ничейный. Я был чужаком у команчей и чужаком у своего народа, когда вернулся к нему. Я ничейный. Я - как этот мой никчемный конь. Поглядите на него. Вот вам пример зловредного существа, которое проводит время, греясь на солнышке у коновязи и выжидая момента, чтобы, лягнув, вышибить из вас дух. К тому же он кусается при первом удобном случае. Вы только поглядите на него! Безобразный, как смертный грех! Безобразный и снаружи, и изнутри, но знаете что? Он может обогнать зайца, а если он начнет скакать, то может продержаться весь день и всю ночь. Он может разжиреть на пустынной колючке, а седло какого-нибудь другого ковбоя для него, как торт со взбитыми сливками. Он может залезть на дерево, если ему вздумается или если вы его туда пошлете, и он может переплыть Тихий океан, если вдруг такое придет ему на ум. Он не любит никого, но он и не боится никого, и никто по эту сторону ада не сможет задать ему трепку. Мне такие нравятся.

Боудри поднялся.

- Насчет Конвея, мэм... Он хороший парень. Со временем он построит вам прекрасное ранчо, а такая красивая девушка, как вы, может сделать из него вполне смирного мужчину.

Позже, когда несколько пыльных миль уже остались позади, Боудри произнес:

- Она прекрасная девушка. Слушай, конь, ты думаешь, мы с тобой когда-нибудь где-нибудь обоснуемся?

Остромордый чалый с презрением всхрапнул и навострил уши. Ему тоже хотелось доехать до горизонта.

Чико (исп.) - малыш.*