44

Страсть к игре — страсть всем нам знакомая, все мы ей подвержены, каждый любит сыграть и каждый видит себя победителем. Играют не только люди, но и государства, они, правда, играют не потому, что играть любят, а потому, что для них игра — повседневная жизнь, ну и кроме того, насколько государство больше каждого из нас, настолько же и ставки в их играх выше.

В 1940 году игра шла большая, игра шла по-крупному. Вот три основых участника — Британская Империя, Германия и США. Все игры, в которые играют государства, как бы они ни назывались и по каким бы правилам ни велись, в глубинной сущности своей всегда являются одним и тем же, а именно — войной. В 1940 году формалько война шла между англичанами и немцами, но это только формально, фактически против Англии воевала Америка, до поры она воевала Германией, точно так же, как до поры Англия со своей стороны пыталась воевать с Германией Францией. Франция тоже сперва за столом сидела и даже себя игроком воображала и как игрок себя вела, но потом карты бросила и из-за стола встала.

18 июня, за три дня до подписания Францией акта капитуляции, когда французы отдались немцам невозбранно, позволив встраивать себя в единую Европу, Черчилль заявил: «Битва за Францию закончена, теперь начинается битва за Британию.»

А ещё за три дня до июня 18-го, 15 июня, Англия запросила США о «помощи». Оказавшись лицом к лицу с угрозой вторжения немцев на Остров, англичане обнаружили, что им не хватает эсминцев (в наличии имелось 68 штук, для сравнения в 1918 году, когда Англия тоже ожидала немецкого вторжения, она имела в своём распоряжении 433 эсминца.) Как вы думаете, как откликнулся на эту просьбу «стратегический союзник» и собрат по «атлантической цивилизации»? Я могу вам сказать — поначалу Сенат даже отказался рассматривать английскую просьбу, а глава сенатского Комитета по Иностранным Делам Кей Питтман сделал следующее заявление — «Англия должна перегнать свой флот в Северную Америку, а затем капитулировать, никакого секрета в том, что Великобритания совершенно не готова себя защищать, нет, и Соединённые Штаты ничего не могут с этим поделать, любые попытки помощи лишь оттянут неизбежное. Мы надеемся, что бессмысленные попытки сопротивления не скажутся на сроках по принятию этого плана (перегонка английского флота в США и Канаду). Конгресс не поддастся на попытки втянуть Америку в европейскую войну.»

Американцы сделали промашку. Заявление Питтмана было больше, чем преступлением, оно было ошибкой. Выяснилось, что у Америки не только есть уязвимое место, но что она ещё и сама об этом знает. С этого момента задача для англичан упростилась, теперь им следовало лишь шантажировать американскую сторону угрозой того, что гигантский английский флот окажется в руках «европейцев». (Того же 18 июня 1940 года англичане получили ещё одно свидетельство тому, что они угадали правильно — в этот день готовившаяся к капитуляции Франция по дипломатическим каналам заверила американцев в том, что её флот не будет передан немцам, а будет отправлен в колонии, а может быть даже затоплен.) Степень английской угрозы увеличивалась ещё и следующим обстоятельством — как считали немцы в 1940 году и как все считают сегодня, Германия одержала безоговорочную победу в Норвежской кампании, и внешне действия немецкой армии действительно выглядят как блестящая победа. Дело только в том, что англичане результаты, достигнутые немцами, безоговорочной победой не считали и тому была весомая причина — за время кампании Норвегия успела перегнать в Англию весь свой флот, а норвежский флот был одним из самых крупных в мире. И теперь Англия в своём противостоянии со США могла кинуть на чашу весов гирю куда более увесистую.

С этого момента игра пошла немножко не в ту сторону, получалось, что в случае быстрого и неконтролируемого поражения Британской Империи и ухода её «на свалку истории», американцы оказывались перед перспективой войны на два фронта с победителями, со странами «Оси», и они были вынуждены сделать ответный ход — против своего желания они начали оказывать Англии помощь. Всё, что происходило в последующие года два, крутилось вокруг clear and present danger, вокруг кошмара наяву — английский флот в руках немцев. Но, помогая Англии, американцы решили лишить англичан инициативы, не Англия должна была определять темпы войны, не она должна была определять сроки собственного поражения, и США, оказывая помощь, начали «обескровливать» Англию. Фактически, помогая Англии в войне военной, США одновременно объявили ей войну финансовую.

Причём придать этой войне статус вполне себе легальный Америка могла с лёгкостью, в 1934 году она предусмотрительно провела всё через тот же Конгресс знаменитый Акт Джонсона, согласно которому государственные кредиты американской стороной не могли предоставляться государствам, объявившим дефолт по долгам, взятым у Америки в годы Первой Мировой Войны. В числе этих государств оказалась и хитрая Англия. Она когда-то решила отбросить хитрости и просто не возвращать должок. Ну что тут скажешь, Англия была в силе, она была владычицей морей, она могла делать всё, что ей заблагорассудится, ну и вот ей заблагорассудилось не платить свои долги. Что могла с этим сделать Америка? Как она могла вернуть свои деньги? Да никак! Государства из-за такой малости, как деньги, между собой не воюют. Зато теперь Америка оказалась на коне, она на совершенно законных основаниях требовала расплачиваться за «помощь» наличными. За первые шесть месяцев 1940 года «золото-валютные» запасы Великобритании снизились в пять раз — с 3 миллиардов 100 миллионов долларов до 624 миллионов. При тех потребностях, которые испытывала Англия, к концу 40-го года гордые бритты оказывалиь в положении банкротов. Со всеми последствиями, банкротов ожидающими. В другой момент Англия эту проблему решила бы без труда, но в 40-м году обстоятельства сложились таким образом, что других средств кроме тех, что имелись в казне, у Англии не было и взять их было неоткуда. Друзья-соперники сошлись в клинче — если Англия шантажировала Америку угрозой захвата английского флота тогдашним «ЕС», то Америка со своей стороны шантажировала Англию угрозами прекратить поставки жизненно необходимых для продолжения войны военных материалов.

Но Англия не была бы Англией если бы опустила руки, подняла лапки и сдалась на милость победителя просто так, не предприняв попытки повернуть ход событий в свою пользу.

Что бы там себе ни думали не по чину умные сенаторы, но «Рузвельт», то-есть люди, стоявшие за американским правительством, прекрасно понимали, что вмешиваться в европейские дела Америке придётся, хочет она того или нет, но — придётся. А не то выйдет так, что уже Европа вмешается в дела американские и позволения спрашивать не будет. Америке нужно было выходить из рамок, в которые она сама себя поместила, Америке необходимо было резко сменить внешнюю политику, то-есть провозглашённый ею самою и очень популярный в стране «изоляционизм». Кроме того, авторитет Рузвельта держался во многом благодаря преодолению последствий Кризиса, он постоянно должен был это учитывать. Вот на этих двух струнах и заиграла немедленно Англия. И учитывая условия, в которых исполнителю приходилось водить смычком, заиграла виртуозно.