На протяжении шести веков, примерно с IV по X в. н. э., народы майя, в особенности те, что жили в центральной области, достигли невиданных интеллектуальных и художественных высот, которых к этому времени не сумела достичь ни одна из цивилизаций ни Нового, ни Старого Света. Классическая эпоха была «золотым веком» не только для майя, но и для всех остальных народов Мезоамерики. Высокая численность населения, развитая экономика, широкое распространение торговли были отличительными чертами этого времени.

Некоторые специалисты ошибочно считали, что этот период по сравнению с последующими был относительно мирным и спокойным, а власть в классическую эпоху полностью была в руках касты жрецов. Как вскоре будет показано, государство древних майя было столь же агрессивным и имело столь же абсолютно светское правительство, как и пришедшие ему на смену государства постклассической эпохи.

Строго говоря, к классическому периоду относится лишь тот промежуток времени, в течение которого майя равнинной зоны использовали календарь с системой «длинного счета». В 1864 г. рабочий на строительстве канала недалеко от города Пуэрто-Барриос, лежащего среди болот Карибского побережья Гватемалы, наткнулся на нефритовую пластинку, которая затем, переходя из рук в руки, оказалась в голландском городе Лейдене.

На одной стороне лейденской пластинки вырезана фигура правителя в богатом костюме, попирающего ногами лежащего на земле пленника, – тема, получившая позже чрезвычайно широкое распространение на резных стелах майя. На другой стороне пластинки вырезана календарная дата «длинного счета» – 8.14.3.1.12, соответствующая 320 г. н. э. Стиль изображения иероглифов, костюм и поза персонажа напоминают монументы горной области и Тихоокеанского побережья, но в данном случае перед календарной датой вырезан типичный знак «вводного иероглифа», а за записанными по системе точек и черточек цифрами следуют значки Бактуна и других, меньших периодов календарного цикла. До недавнего времени дата на лейденской пластинке считалась самой ранней из дат, записанных иероглифами майя. Но теперь самой ранней считается дата, вырезанная на найденной в Тикале стеле 29 – 8.12.14.8.15 – 292 г. до н. э., что на 28 лет предшествует дате лейденской пластинки.

Таким образом, можно с уверенностью утверждать, что в равнинной области майя календарь «длинного счета» начал использоваться еще до конца III в. н. э. Начиная с этого времени и вплоть до крушения цивилизации классического периода календарные даты вырезались на большинстве стел и других произведений монументальной скульптуры Вашактуна и других городов майя. Археологические находки, помеченные календарными датами, укладываются в очень плотную хронологическую последовательность. Здесь стоит вспомнить и о том, что эти стелы и монументы, а значит, и вырезанные на них даты, тесно связаны с захоронениями или возведением различных архитектурных сооружений. Классическую эпоху обычно разделяют на раннеклассический (IV–VII вв. н. э.) и позднеклассический (VII–X вв. н. э.) периоды. Это разделение введено не просто для удобства археологической датировки – именно на рубеже VI–VII вв. в жизни майя произошли существенные изменения, а в культуре этих периодов значительные отличия. Можно выделить два основных фактора, которые резко отличают раннеклассический период от позднеклассического: во-первых, в культуре раннеклассического периода все еще чувствуется сильное влияние элементов исапанской культуры, во-вторых, в конце раннеклассического периода майя оказались под очень сильным влиянием расположенного в Центральной Мексике города-государства Теотиуакан. Он был основан в начале н. э. в маленькой, но плодородной долине, на северо-востоке граничащей с долиной Мехико. До того как в VI в. н. э. этот город был разрушен завоевателями, его площадь составляла двадцать квадратных километров. Теотиуакан замечателен своими прямыми улицами, огромными пирамидами Солнца и Луны и сложной и изысканной стенной росписью, которая украшала стены его роскошных дворцов. Этот город-государство обладал огромной мощью. В раннеклассическом периоде его власть распространялась на значительную часть территории Мексики, он являлся столицей империи, по размеру, возможно, даже превосходившей возникшую гораздо позже империю ацтеков. Не вполне ясно, какие именно экономические факторы привели к возникновению столь политически мощного и культурно развитого государства, это могло быть связано с проявлением уникальной и очень продуктивной системы земледелия – «чинампа», основанной на осушении и возделывании болотистых берегов Великого озера, которое снабжает водой долину Мехико. Этот город-государство оказал очень существенное влияние на историю народов майя.

Окончание этапа «мирафлорес» ознаменовало упадок культуры в горной области майя. В этот период резко снизились масштабы строительных работ в крупнейших центрах. К концу протоклассического периода Каминальгуйю, который был не только крупнейшим религиозным центром майя, но и средоточием всей культурной и политической жизни южной области, уже фактически лежал в руинах.

В начале V в. н. э. горные области майя попали под господство Теотиуакана. Захватчики из этого города, расположенного в Центральной Мексике, завладели Каминальгуйю и на его месте соорудили для себя миниатюрную копию своей столицы. Пришельцы образовали высший класс, правивший покоренными народами. Но вскоре пришельцы попали под влияние местных вкусов и традиций и «майянизировались» до такой степени, что начали импортировать из центральной области керамику и другую утварь, которую клали в свои могилы. Таким образом, цивилизацию «эсперанса», которая появилась в Каминальгуйю в позднеклассическом периоде, можно считать своего рода гибридной.

В Каминальгуйю найдено несколько архитектурных комплексов, относящихся к культуре «эсперанса». Все они были построены по плану, совершенно нетипичному для архитектуры майя, и в основном представлены ступенчатыми пирамидами, в архитектуре которых присутствуют типичные для Теотиуакана элементы «талуд-таблеро» – архитектурного приема, при котором прямоугольная панель с врезками на боковой поверхности помещалась поверх скошенного уступа – талуда. В Каминальгуйю хороший строительный камень, в таком изобилии встречающийся в Мексике, отсутствовал. Поэтому архитекторы, которые, без сомнения, были родом из Теотиуакана, обходились обычной глиной, поверх которой накладывался слой штукатурки – стука, окрашенной в красный цвет. Вдоль каждого из ярусов храмовой платформы шла только одна лестница, а на вершине располагалось храмовое святилище с тростниковой или, что более типично для строительных традиций Теотиуакана, плоской балочной крышей.

Чужеземные правители этапа «эсперанса» сами выбирали, какая из храмовых платформ послужит местом их захоронения. Как и во времена этапа «мирафлорес», каждая из этих платформ сооружалась для того, чтобы разместить в ней гробницу правителя. Погребальная камера с перекрытием из бревен обычно сооружалась под пролетом идущей вдоль фасада лестницы. Пирамиды более поздних погребений сооружались поверх предыдущих. Знатных покойников хоронили в сидячем положении – тело помещалось на деревянные похоронные дроги. В загробный мир правитель обычно захватывал с собой не только богатые подношения – керамическую утварь и другие предметы, но также и принесенных в жертву людей. Количество жертв колебалось от одного до трех человек – обычно детей или подростков. Вокруг тела располагались богато украшенные погребальные сосуды, в которых находились запасы пищи для покойного и все необходимое для их приготовления – например, митейты и мано.

Некоторые из нефритовых украшений, в большом количестве найденных при раскопках захоронений этого периода, были недоделаны. Чаще всего встречаются бусины всех размеров, украшения для ушей, по форме напоминающие катушки, и подвески. Под одной из лестниц был найден кусок нефрита весом около 10 килограммов. Из этого камня были некогда выпилены кусочки в форме буквы «V». Это означает, что у правителей этапа «эсперанса» был доступ к какому-то крупному источнику этого материала, столь высоко ценимому в Мезоамерике.

Совсем немного черепков керамических сосудов, подобных тем, что находят в захоронениях, было обнаружено среди бытового мусора, скорее всего, эта посуда предназначалась исключительно для элиты слоев общества Каминальгуйю – его чужеземных властителей. Некоторые из этих сосудов были привезены из самого Теотиуакана. Чтобы доставить эти предметы в Каминальгуйю за 14–15 сотен километров, требовались огромные усилия. Скорее всего, их приносили в заплечных мешках, наподобие тех, которыми до сих пор пользуются индейские торговцы в горных областях майя.

Отличительной чертой цивилизации Теотиуакана являются ее керамическая утварь: цилиндрические сосуды с тремя широкими ножками и крышкой; маленькие кувшины с широким горлышком; «флореро», прозванные так за свое сходство с маленькими вазочками, и «тонкая оранжевая» посуда, которую изготовляли для Теотиукана мастера из лежащего на севере Пуэбло. Кроме этих изделий, найдены полихромные керамические чаши из Петена, с характерным для них выступающим пояском на нижней части.

Некоторые из этих трехногих сосудов были покрыты слоем гипса, поверх которого нанесена красочная роспись с изображениями правителей Теотиуакана, одетых в украшенные перьями костюмы, или сидящий людей, судя по всему – майя. Встречаются сосуды, на которых изображены боги майя и Теотиуакана, в том числе и столь популярная в доиспанской Мексике богиня Бабочка. На одном из сосудов из Петена полихромная роспись, выполненная в стиле Теотиуакана, изображает целую процессию фигур. У некоторых персонажей изо рта выходят завитки, символически означающие произносимые ими слова.

В захоронениях этого периода находят множество различных ценностей. Помпезные похоронные ритуалы проходили под звуки, издаваемые трубами из раковин и большими ударными инструментами, сделанными из панцирей черепах, в которые ударяли рогом оленя. На большой, покрытой изображениями курильнице, найденной в одном из погребений, можно увидеть фигуру сидящего человека, который бьет в двухцветный барабан с прорезями. Обряжая покойника в последний путь, помимо нефрита, использовали также жемчуг, изделия, вырезанные из слюды, и богатые ткани, которые давно рассыпались в прах. В некоторых могилах были обнаружены две лапы ягуара – зверя, который в горной области майя считался символом царской власти.

Предметами, которые ярче всего свидетельствуют о высоком уровне развития мастерства ремесленников, являются зеркала, сделанные из пластинок пирита. Пластинкам придавали форму многоугольника, а затем получившиеся кусочки плотно подгонялись друг к другу и закреплялись на основе – диске из аспидного сланца. Эти предметы сходны с привезенными в Каминальгуйю из Теотиуакана, но на задней стороне одного из них была найдена великолепная резьба, искусно выполненный узор в виде завитков. Его стиль характерен для цивилизации, которая в классическую эпоху существовала на территории современного мексиканского штата Веракрус, на побережье залива Кампече. Это свидетельствует о том, что правители этого периода могли позволить себе обзаводиться предметами роскоши, завозимыми из весьма отдаленных регионов.

Перечень достижений культуры «эсперанса» производит достаточно внушительное впечатление, достижения других культур этого времени в нем отсутствуют. С установлением владычества Теотиуакана развитие культуры майя в южной области, особенно в горной зоне, внезапно было прервано, и, если не считать предметов, завозимых из Петена, традиционные для раннеклассического периода майя способы изготовления предметов уступают место мексиканским. Надолго исчезают из употребления в южной области и календарные даты, записанные по системе «длинного счета», что, учитывая глубокие корни традиции их употребления, кажется странным. Исчезает и «культ» статуэток. Нет также никаких доказательств того, что во времена этапа «эсперанса» в Каминальгуйю воздвигались какие-либо каменные сооружения.

В связи со всем сказанным возникает вопрос: кем были эти самозваные пришельцы – торговцами или воинами? Они могли быть и теми и другими. Во времена ацтеков в Центральной Мексике существовала особая каста вооруженных купцов, называемых «почтека», которые совершали путешествия в отдаленные страны в поисках редких изделий и сырья, которых не было в их краях. Все эти товары предназначались для правителя. Поскольку в пантеоне Теотиуакана существовал особый бог-покровитель касты «почтека», мы можем с уверенностью утверждать, что эта каста существовала уже в раннеклассическом периоде.

Таким образом, Каминальгуйю был, скорее всего, юго-восточным аванпостом путешествовавших на огромные расстояния торговцев из Теотиуакана, который был воздвигнут ради эксплуатации богатств майя на благо правителей Теотиуакана. Как вскоре будет показано, следы влияния этой чужеземной группы можно отыскать по всему Петену и еще дальше на севере, на территории полуострова Юкатан.

Что же касается покоренных майя горных областей Гватемалы, то они, очевидно, продолжали жить так, как жили раньше, с той разницей, что дань теперь платилась пришельцам из Мексики, а не местным правителям. Земледельцы по-прежнему возделывали свои участки, в городах продолжали возводить архитектурные сооружения. Возможно также, что майя не разрешалось принимать участие в церемониях, проводимых в Каминальгуйю, кроме одной. Центром ее проведения было озеро Аматитлан, расположенное недалеко от столицы культуры «эсперанса». По всей видимости, горячие ключи, расположенные вдоль южного побережья озера, привлекали ежегодно толпы людей, приходящих для поклонения богам воды и огня.

Аквалангистам удалось поднять с покрытого горячей грязью дна озера сотни почерневших сосудов, начиная от курильниц необычной формы до обыкновенных горшков и сковородок, – все эти предметы кидались в бурлящую воду ревностными богомольцами.

Остатки культуры раннеклассического периода в центральной области майя погребены под сооружениями позднеклассического периода, и только совсем недавно было полностью осознано, каких высот сумела на этом этапе достичь цивилизация майя. Примером может служить культура «тсакол», которая существовала в Петене и окружающих его областях до календарной даты майя 9.8.0.0.0, что соответствует по нашему летоисчислению 600 г. н э.

К этому времени цивилизация майя достигла своего расцвета. Рядом с огромными площадями религиозно-культурных центров возвышались здания храмов и дворцов, покрытые слоем белого стука. На стелах и алтарях, украшенных фигурами людей и, возможно, богов, вырезались календарные даты. Полихромная керамика, великолепнейшие образцы которой помещались в погребения знати, была украшена многоцветными стилизованными изображениями людей, летящих попугаев и журавлей. Были широко распространены чаши с выступающим вдоль нижней части ободком. С этой керамикой соседствовали привозные сосуды. Цилиндрические вазы на плоских ножках, маленькие кувшины с носиком и «флореро» свидетельствуют о существовании в то время торговых связей с далеким Теотиуаканом.

Великолепная фресковая живопись майя, традиции которой восходят к стенным росписям Тикаля этапа «чиканель», во времена культуры «тсакол» достигла невероятно высокого уровня развития. Прекрасная настенная роспись храма В-ХIII в Вашактуне, которая, к сожалению, пострадала от рук местных вандалов, была выполнена в приглушенных красных, коричневых, желто-коричневых и черных тонах. Сюжет взят из реальной жизни: перед зданием дворца расположились на отдых три знатные дамы и двое мужчин, все, совершенно очевидно, майя. Фигура одного из мужчин нарисована черной краской. Вся эта группа занята беседой, запись которой, несомненно, представлена рядом с изображением людей колонками иероглифического текста. С одной из сторон фрески добавлено еще два горизонтальных ряда человеческих фигур, которые, насколько можно понять, стоят на двух уровнях ступенчатой платформы. При взгляде на эти фигуры складывается впечатление, что они являются несколько шаржированными изображениями конкретных людей. Некоторые из этих персонажей явно что-то оживленно обсуждают, другие держат в руках трещотки, или маракасы, – это, скорее всего, певцы. Рядом с ними нарисован маленький мальчик, отбивающий ритм на обтянутом кожей барабане.

Внутри храмов культуры «тсакол» в некоторых поселениях майя были обнаружены очень богатые погребения. Одной из самых впечатляющих является погребальная камера «расписной гробницы». Она представляет собой помещение длиной в 2,7 и шириной в 1,5 метра, со стенами покрытыми слоем белого стука. Гробница была вырублена в мягком камне основания одного из выходящих на главную площадь храмов Тикаля раннеклассического периода. В этой гробнице были обнаружены останки трех человек. Двое из них – подростки, принесенные в жертву, чтобы сопровождать в загробный мир знатного покойника, чье лишенное головы и кистей рук тело было, по-видимому, перевезено в Тикаль его сподвижниками после сражения. Белые стены гробницы покрыты иероглифами, четко прорисованными черной краской. Среди этих иероглифов присутствует и календарная дата «длинного счета» – 9.1.1.10.10, что соответствует 18 марта 457 г. н. э. Скорее всего, это дата смерти или погребения. В гробнице находились мано и митейт, а также сосуды, некогда наполненные пищей (в одном из них находились тушки птиц размером с голубя), что свидетельствует о том, что душа этого человека даже после смерти была окружена заботой. Вокруг умершего были помещены морские раковины и шипы морского ежа, привезенные с далекого морского побережья. Кроме керамических сосудов, в гробнице была найдена алебастровая чаша с пьедесталом, украшенная рядом иероглифов, выполненных методом затирки – резные изображения были заполнены красной киноварью.

Хотя и раньше считали, что развитие цивилизации центральной области в раннеклассическом периоде происходило под сильным влиянием культуры Теотиуакана или его аванпоста в области майя – Каминальгуйю, только в последнее время, благодаря проведенным в самом сердце Петена, в Тикале, раскопкам, было в полной мере осознано, насколько сильным было это влияние, особенно в начале V в. н. э.

Стела 31 из Тикаля, возведенная, по-видимому, в это же время, содержит в себе намек на природу этого влияния, и, возможно, сумев прочесть вырезанные на ней иероглифы, мы смогли бы узнать гораздо больше. Главная фигура рельефа – изображение персонажа майя, костюм которого настолько перегружен изобилием нефритовых украшений, что облик самого человека разглядеть сложно. На сгибе левой руки он несет голову бога, на головном уборе которого нарисован характерный для Тикаля «иероглиф эмблемы» (об этом будет подробнее рассказано в главе 7), На другой стороне стелы находится изображение стоящего воина, одежда и вооружение которого – прямоугольный щит и приспособление для метания копья, атлатл, – сразу выдают в нем чужеземца, выходца из Теотиуакана. На щите вырезано изображение теотиуаканского бога дождя – Тлалока. Являлся ли Тикаль, так же как и Каминальгуйю, протекторатом Теотиуакана? Или на службе у повелителя Тикаля находились наемники из Теотиуакана?

Жители Теотиуакана были торговцами, и несомненно, что захват контроля над торговлей майя в джунглях Петена полностью отвечал бы интересам касты «почтека» – касты купцов-воинов. Возможно, интересующим их товаром были сверкающие золотисто-зеленые хвостовые перья птицы кетцаль, которые предназначались для украшения пышных головных уборов правителей Теотиуакана. Вероятно, что они также пытались усилить в Петене влияние религии Теотиуакана, заменив бога майя Чака на их собственного бога дождя, о чем свидетельствует вырезанное на верхушке одной из стел Тикаля огромное изображение лица Тлалока, очень схожее с вырезанным на щите воина со стелы.

На покрытых слоем гипса и украшенных росписью сосудах, найденных в погребениях Тикаля, можно увидеть как Тлалоку с голубым лицом, так и бога весны мексиканского пантеона – Шипе Тотека, которого легко узнать по открытому рту и паре вертикальных линий на лице, которые спускаются от верхних век вниз, на щеки. Некоторые из этих сосудов являются образцами «тонкой оранжевой» керамики, которую изготовляли в горных областях Мексики, другие явно были привезены из района Тикьюсейт, лежащего на Тихоокеанском побережье Гватемалы, а другие, по своей форме и росписи, представляют собой нечто переходное между традиционной керамикой майя и Теотиуакана.

Между регионом Петена и долиной Мехико шла очень активная торговля. Черепки от типичных для культуры «тсакол» чаш, с выступом, идущим вокруг нижней части сосуда, были найдены в Теотиуакане, а зеленые обсидиановые ножи из Центральной Мексики помещались в гробницы знати Тикаля. Перечень товаров, которые проделывали огромный путь между двумя городами, этим не исчерпывался. Вероятно, среди них были ткани, перья птицы кетцаль, шкуры ягуара и предметы, сделанные из дерева, от которых к настоящему времени уже ничего не осталось.

К началу VI в. н. э. и даже раньше крупные поселения майя появились не только в Северном Петене, но и во многих других районах центральной области. Материальных свидетельств того, что эти города тоже находились под протекторатом Теотиуакана, не много, а в ряде случаев они и вовсе отсутствуют, и вполне можно допустить, что влияние Теотиуакана распространялось исключительно на области Тикаля и Вашактуна.

Сейчас сложно сказать, каким было политическое и культурное влияние Теотиуакана на майя, живущих на территории Петена, поскольку во второй половине VI в. н. э. центральную область потряс сильный кризис. Стелы больше не возводились, и есть все признаки того, что в этот период во многих регионах происходило целенаправленное разрушение монументальной архитектуры. Найти этому объяснение сложно – возможно, в это время происходили крупномасштабные междоусобные войны или социальные потрясения, хотя к концу раннеклассического периода ни один из культурных центров Петена не был оставлен населением.

Когда в первых десятилетиях VII в. дым сражений рассеялся, жизнь майя вошла в прежнее русло. Возможно, что к власти пришли новые правительства и возникли новые династии правителей. Но Теотиуакан больше не влиял на цивилизацию майя. В результате какого-то крупного события, о котором не сохранилось никаких записей, город был уничтожен, и империя, столицей которой он являлся, исчезла с лица земли. Это произошло в конце V в. до н. э. и, возможно, послужило причиной потрясений, произошедших с майя в последние десятилетия раннеклассического периода. Как бы то ни было, освобождение от иноземной экономической, а возможно, и политической власти позволило равнинной области майя достичь невероятного уровня развития в позднеклассический период.

Если о том, что происходило в раннеклассический период на юге области майя, известно достаточно много, то гораздо меньше мы знаем, как в это время развивалась цивилизация майя на каменистых землях Юкатана и Кампече. Если судить по собранным материалам, в своей архитектуре и керамике майя, жившие в этой области, твердо придерживались стандартов Петена. Одним из самых древних поселений майя на этой земле является Ошкинток, расположенный на поросшей кустарником равнине Западного Юкатана, где была найдена покрытая резьбой каменная притолока, сделанная в V в. н. э., и несколько относящихся к тому же времени, но сильно проигрывающих ей с эстетической точки зрения рельефов.

Гораздо больше интереса вызывает поселение Акансех, расположенное к северо-востоку от Мериды, современной столицы мексиканского штата Юкатан. С одной стороны, в нем были обнаружены ступенчатые пирамидальные храмовые платформы с углубленными лестницами и насыпными порожками, характерные для архитектуры майя в Петене. С другой – здесь же была найдена и абсолютно иная платформа, построенная по методу «талуд-таблеро», с фасадом, украшенным рельефными изображениями в чисто теотиуаканском стиле, на котором можно увидеть фигуры антропоморфных летучих мышей, хищных птиц, белок и изображение одного из центральных персонажей пантеона Теотиуакана, известного как Пернатый змей или Кетцалькоатль. Архитектура этого здания не имеет ничего общего с архитектурой майя. Оно является ярким свидетельством того, что динамичные люди Теотиуакана устанавливали аванпосты не только в южной и центральной областях майя, но и здесь, в северной области, словно являясь предвестниками того огромного вторжения народов из Центральной Мексики на Юкатан, которое произошло пять веков спустя.

Народность пипил всегда была несколько таинственной. Ее язык науат очень близок к языку науатль, на котором говорили ацтеки. Собственно говоря, основная разница между ними состоит в том, что буква «т» одного из них соответствует сочетанию «тл» другого. Люди этой народности пришли в область майя откуда-то из Мексики. Ко временам конкисты пипил населяли небольшую территорию внутри богатых водой горных областей, лежащих выше Тихоокеанского побережья Гватемалы, но из записей, сделанных в период, когда страна находилась под владычеством испанцев, известно, что некогда представители этой народности жили на достаточно большой территории, которая простиралась далеко на восток и включала в себя области, где позднее обосновались представители народности какчикель.

Территория, на которой некогда жили пипил, являлась центром исчезнувшей древней цивилизации, которая, несомненно, была по своему происхождению мексиканской. Центром этой цивилизации являлся город Санта-Люсия-Коцумальхуапа, расположенный в регионе, который славился выращиванием какао, бобы которого использовались не только для приготовления напитка, но как платежное средство. Известно всего лишь около полудюжины поселений, относящихся к культуре «коцумальхуапа», хотя, судя по тому, что все они лежат внутри очень небольшого района площадью всего лишь 50 кв. км, вполне возможно, что это не отдельные поселения, а части одного, достаточно крупного.

Каждое поселение представляет собой небольшой религиозный центр и состоит из нескольких храмовых фундаментов, располагающихся обычно на одной большой платформе, максимальная длина которой не превышает нескольких сотен метров. Пирамиды этих фундаментов построены из грунта и облицованы речными булыжниками, хотя встречаются лестницы и площадки, облицовка которых сделана из обработанных камней.

Художественный стиль монументов и образцы керамики, найденные в этих поселениях, позволяют предположить, что культура «коцумальхуапа» возникла, скорее всего, в конце раннеклассического периода и просуществовала до позднеклассического. Скульптуры этого этапа, среди которых очень распространены резные изображения черепов и скелетов, совершенно не похожи на скульптуры майя, и вряд ли можно представить себе что-нибудь более грубое и отталкивающее, чем скульптурные памятники этой культуры. Как справедливо заметил Эрик Томпсон, скульпторы словно стремились открыто продемонстрировать свою «навязчивую озабоченность идеей смерти».

Еще одним увлечением представителей этой культуры была ритуальная игра с тяжелым каучуковым мячом. Достоверные сведения об этом удалось получить при изучении некоторых каменных объектов, которые часто встречаются не только на территории поселений культуры «коцумальхуапа», но и по всему Тихоокеанскому побережью, вплоть до Сальвадора. Среди этих каменных объектов самыми распространенными являются вырезанные в виде латинской буквы «и» каменные «хомуты», представляющие собой изображения тяжелых защитных поясов из кожи и дерева, которые носили противники. Часто встречаются и плоские резные камни – «хачас», на которых изображены человеческие лица, гротескные образы хищных животных или птиц – ара и индеек.

Считается, что во время игры эти камни служили для разметки зон на площадках, а во время следующих за игрой церемоний их носили на поясах. Все это лишний раз подтверждает тесную взаимосвязь этой культуры с культурами классической эпохи, существовавшими на побережье Мексиканского залива, откуда явно позаимствовано снаряжение игроков.

Среди скульптур и резных изображений, найденных в поселениях культуры «коцумальхуапа», присутствуют изображения нескольких богов, поклонение которым было распространено только в Мексике: Шипе Тотека; бога ветра Эхекатля, которого обычно изображали в виде безобразного чудовища с огромным носом и единственным круглым выпуклым глазом; Тлалока, Тлалчионатиуха – бога восходящего солнца; старого бога огня, Хухуетиотла; и Кетцалькоатля, изображаемого в виде Пернатого змея. На нескольких великолепных резных стелах игроки в мяч изображены в своих «хомутах» и защитных перчатках. Они протягивают руки вверх, к изображениям небесных богов – чаще всего богов Солнца или Луны. На некоторых изображениях из тел богов и людей выходят ветки с листьями и стручками какао – источником благосостояния представителей этой культуры.

Не только религия этой культуры, но и использовавшийся ею календарь были мексиканскими. Среди множества знаков, обнаруженных на монументах этой культуры, можно узнать иероглифические названия дней, широко распространенные среди народов, живших на юге Мексики. Кроме того, запись численных коэффициентов календаря выполнена в стиле, совпадающем со стилем календарных записей Мексики, с использованием только точек и кружков, без характерной для письменности майя горизонтальной полоски, обозначающей цифру 5. Следует отметить, что у персонажей, изображенных на стелах, календарные имена соответствуют дням их рождения, что также характерно для культур древней Мексики.

Исходя из этого, можно прийти к выводу, что создателями культуры «коцумальхуапа» были не майя, а мексиканцы, и, скорее всего, народности пипил. Поскольку лишь малая часть произведений искусства и совсем незначительное количество изделий из керамики может быть отнесено к искусству Теотиуакана, они не могли прийти из этого города. Более четко прослеживается связь этой культуры с другими, существовавшими на равнинах неподалеку от побережья Мексиканского залива, в которых столь же много внимания уделялось ритуальной игре в мяч, смерти, человеческим жертвоприношениям, а также выращивалось какао.

Если этими людьми действительно были пипил, то вполне допустимо, что на территории современного штата Веракрус некогда существовало древнее поселение, жители которого говорили на языке науатль, и часть его жителей пришла в южную область майя через перешеек Теуантепек, точно так же, как в область майя пришли представители касты купцов-воинов «почтека».

Здесь стоит вспомнить о том, что индейцы народности пипил живут еще и в регионе, лежащем по другую сторону горной области, в долине Матагуа в Гватемале, и, возможно, не случайно отдельные скульптуры, выполненные в стиле коцумальхуапа, были найдены в Киригуа и недалеко от Копана – в поселениях, которые во всех других отношениях относятся к майя. Но загадка культуры «коцумальхуапа» еще очень далека от своего решения.