Глава 13

Бен в который раз осмотрел винчестер, стерев с него пыль шейным платком. В скалах перед ними скрывалось по меньшей мере двое краснокожих, и, Бог его знает, сколько их может еще присоединиться к своим сородичам, привлеченных звуком выстрелов. О том, чтобы хоть немного поспать, нечего было и думать. Рекальде явно был не в состоянии подежурить вместо него хотя бы несколько часов.

Кауэн не только знал, что апачи терпеть не могут сражаться ночью, ему еще было прекрасно известно, что тому причиной. Индейцы этого племени свято верили, что душа убитого ночью воина осуждена вечно скитаться во мраке, не находя себе покоя, печальная и одинокая. Впрочем, жажда наживы бывает порой сильнее любых суеверий, и, кроме того, атеист может встретиться даже в племени апачей.

Двигаясь с предельной осторожностью, он отыскал еще несколько громадных камней и взгромоздил их поверх баррикады, чтобы сделать ее повыше. Когда он старательно ставил второй камень, пуля с пронзительным визгом просвистела мимо его головы и врезалась в скалу. Бена осыпало целым дождем мельчайших каменных осколков. Снова воцарилась тишина.

Исчезли последние отблески солнца, на небе высыпали звезды, и раскаленный песок стал понемногу остывать. Фляга Бена, в которой оставалось еще немного воды, по-прежнему была приторочена к седлу, но умирающий конь подмял ее под себя. Единственное, что немного радовало, так это то, что, случись все это милей раньше, они были бы уже мертвы.

Потянулась долгая ночь. Рекальде пришел в себя, и они немного поговорили, чуть слышно перешептываясь. Усталость свинцовой тяжестью навалилась на Бена Кауэна, и он то и дело вздрагивал, чувствуя, что вот-вот уснет. Он попытался облизнуть сухие, растрескавшиеся до крови губы, но распухший язык с трудом ему повиновался, ведь почти всю воду он влил в горло раненому Рекальде, а на его долю досталось лишь несколько капель. Слушая свой голос, Бен подивился, до чего же слабо он звучит.

Интересно, куда подевался Кэтлоу, лениво подумал он. Скорее всего, скачет себе на юг и даже не знает, что он, Бен, тоже в Мексике.

А что в эту минуту делает Корделия Бартон? Ему вспомнилась ее холодная, утонченная красота, от которой веяло таким покоем и безмятежностью. Ну и болван же этот Кэтлоу, сует голову в петлю здесь, в Богом забытой дыре, когда такая женщина ждет не дождется, когда он вернется к ней в Тусон.

В ночной тиши что-то бессвязно бормотал Рекальде. Бен слышал, как он говорил о доме, об отце и матери, об оставшихся где-то далеко сестрах. Голова его лихорадочно металась из стороны в сторону, и один раз он пронзительно вскрикнул, будто от нестерпимой боли.

Наконец небо вдалеке над Сьерра-Мадре стало чуть заметно сереть… Звезды над головой мало-помалу бледнели и растворялись в небе, все, кроме одной. Она еще долго посылала вниз белесый призрачный свет, будто прощаясь с теми, кто любовался ею. Потом и ее не стало. Бен устало поморщился. Глаза его покраснели и распухли от пыли, жары и изнеможения. Но он терпеливо ждал, ждал того, что судьбе было угодно послать ему в этот час.

Рекальде спал беспокойным сном… ну что ж, это неплохо. Если парню хоть немного повезет, он так и не проснется.

Они возникли перед ним в серой предрассветной дымке, словно призрачные клубы дыма, так мгновенно и беззвучно, что в первый миг он протер глаза, уверенный, что бредит от усталости. Их ноги ступали по песку совершенно бесшумно, и они летели по склону холма, как на крыльях, так что попасть в них из револьвера было невозможно.

Их было намного больше, чем накануне… Шесть? Восемь?

Апачи успели пробежать всего несколько ярдов, когда его кольт разорвал утреннюю тишину короткими, лающими выстрелами. Он стрелял почти не целясь, с такой быстротой, что шесть выстрелов слились в один оглушительный, грохочущий залп. Магазин опустел. Бен отбросил в сторону бесполезный револьвер и потянулся за винчестером.

Двое апачей валялись на земле, третий, волоча раненую ногу, полз к скале в поисках укрытия. Кауэн прицелился прямо в грудь ближайшего к нему индейца, и прогремел выстрел. Он мгновенно повернулся и, не успев поднять к плечу приклад, выстрелил от бедра, успев заметить краем глаза чуть в стороне вспышку выстрела и синеватый дымок.

Рекальде стрелял, приподнявшись на локте.

Один из апачей перескочил через каменный барьер и, Бен Кауэн замер на месте, прижав к плечу приклад винчестера. Он плавно нажал на спуск и услышал, как хрустнули кости черепа, когда в них попала пуля. Мгновенно развернувшись, Бен успел вскинуть винтовку, и следующая пуля поразила другого — бегущего индейца.

Бегущего?!

Оглушительный грохот подков скачущих лошадей радостной музыкой прозвучал за спиной. Отряд кавалеристов на всем скаку вылетел из-за поворота, солдаты вскинули к плечу винтовки, и прогремел залп. Скакавший впереди одним движением сабли разрубил замешкавшегося краснокожего, так что сабля застряла, войдя в кость, и солдату пришлось спешиться, чтобы вытащить окровавленный клинок.

Уцепившись дрожащими от слабости руками за обломок скалы, Рекальде кое-как приподнялся.

— Сеньор! — закричал он. — Я же говорил, что они придут! Это мои солдаты! Мои товарищи!

Генерал Хуан Батиста Армихо терпеливо улыбнулся:

— Благодарю вас, мой друг, но то, что вы предлагаете, просто невозможно. Мне не известно ни о каком сокровище, да и если бы все было так, как вы говорите, мои солдаты сделают все, чтобы не допустить ограбления.

Бен Кауэн снова заговорил:

— Сеньор, у меня нет никакого желания спорить с вами, но в мои руки попала информация о том, что груз, состоящий из золотых и серебряных слитков стоимостью больше двух миллионов, в самое ближайшее время будет перевезен в Мехико-Сити согласно прямому приказу президента.

На лице генерала отразилось невольное сомнение, хотя глаза по-прежнему были холодны и враждебны.

— Прошу прощения, сеньор. По-видимому, здесь какая-то ошибка. — Он помолчал. — Мне бы хотелось узнать, откуда у вас эта информация.

— Обычные слухи, не более того. — Бен Кауэн кратко повторил свой рассказ, связав хвастливую болтовню Кэтлоу с его бегством и внезапным появлением и исчезновением солдата-мексиканца. Даже когда он вновь повторил свои доводы, он подивился, на какой зыбкой основе держатся его предположения. Бен невольно смутился, уж очень эта невероятная история напоминала хрупкий карточный домик.

— Мне очень жаль, сеньор, — повторил Армихо. — Весьма благодарен вам за ваши труды. Я также рад еще раз поблагодарить вас за спасение жизни моего родственника.

— Во всяком случае, надеюсь, вы не будете иметь ничего против, если я продолжу поиски сеньора Кэтлоу и его людей? И задержу их, если мне удастся их обнаружить?

Генерал махнул рукой.

— Конечно! У нас хватает и своих грабителей, к чему нам ваши?! Бог вам в помощь! Если мы можем что-нибудь для вас сделать, сеньор, вам стоит только сказать.

Когда они покинули комнату, Рекальде слабо пожал плечами.

— Убедились? Я не сомневался ни минуты, что он не поверит ни единому слову, а что касается слитков…

— Ему о них прекрасно известно.

Рекальде бросил на него скептический взгляд.

— Вы действительно так думаете? Мне показалось, что он был удивлен. В конце концов, амиго, два миллиона долларов — это огромная сумма.

— Он был бы идиотом, если бы дал нам понять, что знает. В конце концов, в Мексике довольно негодяев, которые и глазом не моргнув попытаются наложить лапу на такую прорву денег. Чем меньше людей знают о золоте, тем лучше.

— Этот человек, Кэтлоу… вы хорошо его знаете?

Как мог, Кауэн рассказал о странных взаимоотношениях, что связали его с Кэтлоу: ни друзья, ни враги, они просто питали некое подобие уважения друг к другу.

Рекальде внимательно ловил каждое его слово. Наконец он кивнул:

— Понятно… все это очень запутанно. — Он искоса взглянул на Кауэна. — Он может убить вас, сеньор. Он действительно может это сделать. — И, немного подумав, добавил: — Или вы убьете его.

— Я уже думал об этом, — сказал Кауэн. — Но мне этого не хотелось бы, — задумчиво пробормотал он.

— Вот это будет нелегко. Если он действительно задумал ограбление — допустим, что сокровища существуют на самом деле, — он, вне всякого сомнения, будет убит. Вы, без сомнения, заметили, что наш генерал не очень-то любит всяких бандитов. Он человек справедливый, но безжалостный.

Бен Кауэн взглянул капитану в глаза. У Рекальде не было ни малейшей причины вставать с постели. Еще и недели не прошло, как они добрались до Эрмосильо, и в этот день он впервые встал на ноги. Даже сейчас каждое движение давалось ему с явным трудом. При ходьбе он прихрамывал и опирался на палку.

День за днем и ночь за ночью Бен терпеливо, как ищейка, обшаривал город. Увы, не было даже следа Кэтлоу или его людей, в том числе и Миллера.

Где же золото? Где бандиты попробуют отбить драгоценный клад? Дюжина вооруженных людей против целой армии… Поднимется переполох, у них будет какое-то время. Все это, конечно, им на руку.

Все это время Бена Кауэна не оставляло пренеприятное чувство, что за ним наблюдают. Он вспомнил ту ночь в Тусоне, когда кто-то попытался всадить в него пулю, — был ли это Миллер? Рио Брай вполне способен на это, да и Старик Мерридью… Впрочем, в отличие от первого, Мерридью бы не промахнулся.

Его мысли вновь вернулись к ограблению. Поднявшийся переполох даст бандитам какое-то время, но будет ли его достаточно, чтобы скрыться с драгоценным грузом, который весит немало? Это же целая груда золотых и серебряных слитков, их легко обнаружить, а вот спрятать не так легко. Конечно, у кого угодно разгорятся глаза при мысли о такой груде золота и серебра, но вот представить, как осуществить все это на деле…

Благополучно доставив домой утомленного Рекальде, Бен торопливо направился вверх по улице в сторону кантины note 2, которая запомнилась ему быстрым обслуживанием, и попытался еще раз обдумать эту проблему, медленно потягивая холодное пиво.

Как бандиты собираются уносить ноги после налета? Потребуются вьючные лошади или мулы, Да еще необходимо решить, какой дорогой ехать, чтобы об этом никто не догадался. Конечно, это нелегко, впрочем, у такого человека, как Кэтлоу, наверняка наготове план. Может быть, он и сорвиголова, но, когда это необходимо, хитер и изворотлив, словно горный волк.

Бен лениво обвел взглядом комнату. Она была почти пуста, ведь наступило уже время сиесты. Впрочем, очень скоро здесь будет полным-полно народу. Кэтлоу вполне может выбрать для налета именно это время. Об этом стоит подумать на досуге. Если он решится на грабеж как раз в этот час, когда почти весь город, да и половина гарнизона лениво дремлет, у него будет шанс. Бен крепко задумался. Зная Кэтлоу, он почти не сомневался, что он как раз тот человек, который способен до этого додуматься.

Несмотря на возражения Рекальде, Бен Кауэн поселился в гостинице «Аркадия». У молодого человека в городе было множество родственников, именно у них он и остановился, и сейчас они все вместе выхаживали его. Но Бену нужно было быть в гуще событий, в таком месте, где он мог бы видеть и слышать все, что происходит в городе, и, коли потребуется, вмешаться в ход событий, не нарушая правил приличия и покоя жителей.

Наконец последний мексиканец убрался из кантины, и хозяин выжидательно взглянул на Кауэна, надеясь в душе, что и тот вскоре уйдет. Бен одним глотком прикончил пиво, поколебался немного, потом все же приказал принести еще одну бутылку и вышел на улицу, щедро залитую лучами послеполуденного солнца.

Эрмосильо, крохотный мексиканский городок с населением не более пятнадцати тысяч, раскинулся в живописном местечке на берегу Рио-Сонора, утопая в цветущих апельсиновых рощах и огромных садах. Город окружали разноцветные заплаты засеянных пшеницей полей, радующих глаз сочной зеленью. В этот час улицы города словно вымерли, и Кауэн грустно вздохнул, вспоминая стройных, словно статуэтки, грациозных мексиканочек Соноры. Он еще не видел женщин красивее, чем в здешних местах.

Бен замешкался в тени огромных старых деревьев на Плаза. Укрывшись под ними, он мог остаться незамеченным тем человеком, что в эту минуту неожиданно выскочил из-за деревянных дверей какого-то дома, выходящего на боковую улочку.

Оказавшись на улице, человек искоса бросил настороженный взгляд по сторонам и поторопился исчезнуть. Похоже, он был уверен, что в этот час вряд ли кто обратит на него внимание. Поэтому-то он и не заметил Бена Кауэна, который притаился в густой тени всего в каких-то пятидесяти ярдах от него.

Это был Боб Келехер, один из тех, кто был вместе с Кэтлоу и чей след Кауэн заметил, пускаясь в погоню. Они были вместе с того самого дня, когда Кэтлоу пристрелил Меркера.

Нечего было и думать проследить Келехера, который торопливо шагал по пустым, словно вымершим улочкам Эрмосильо. Он бы тут же обнаружил Кауэна, о присутствии которого в городе бандиты, вполне вероятно, еще не догадывались. Скорее всего, это лишь вспугнуло бы бандитов и заставило их сменить убежище.

В доме, откуда так стремительно вышел Келехер, окна были плотно прикрыты ставнями, а дверь заперта, но Бен Кауэн, который уже не первый день кружил по городу, припомнил, что в этом здании находятся шорная мастерская и лавка. Как и Мосс Бартон, хозяин торговал седлами собственного изготовления, изящными плетеными уздечками, сапогами ручной работы и разными мелочами, которые шил, сидя на виду у прохожих, а дверь в лавку всегда была открыта настежь, когда торговля шла бойко.

Бен припомнил, что задний угол мастерской был украшен целым занавесом из поводьев, уздечек и ременных плетей и хлыстов, которые свешивались с огромного крюка в стене, почти под потолком. За этой своеобразной шторой можно было бы спрятать все, что угодно. Напротив, в другом углу мастерской, была крохотная дверь, которая вела в жилые комнаты. Но сейчас, с плотно закрытыми ставнями, с запертой дверью, лавка производила довольно странное впечатление.

Может быть, Келехер случайно заглянул сюда? Или этот дом стал тайным прибежищем для всех членов банды? А может быть, в нем укрылся только кое-кто из бандитов?

Отделившись от стены, к которой он прижался, ожидая, пока Келехер отойдет подальше, Кауэн неторопливо зашагал к следующей улице. Оглядев ее, он удовлетворенно хмыкнул: если не считать громоздких ворот, достаточных, чтобы в них проехал фургон, улица представляла собой одну сплошную стену. Он двинулся вперед и, подойдя к воротам, осторожно заглянул в щель. Перед ним был мощеный дворик, посреди которого сиротливо притулился всеми забытый старозаветный экипаж, оглобли его с унылой безнадежностью уткнулись в землю. Судя по характерному запаху, постройка напротив ворот была, по всей вероятности, конюшней. Бену удалось разглядеть краешек задней стены того самого дома, где жил шорник. К его разочарованию, стена оказалась глухой, лишь под самой крышей примостилось крохотное окошко, но и оно было плотно прикрыто ставнями.

Направившись дальше, Бен убедился, что в доме нет выходов, кроме тех двух, которые он уже видел. Один из них — на улицу через двери лавчонки, а другой вел к воротам позади дома.

Кауэн вернулся на Плаза и устроился на скамье выкурить сигару и спокойно все обдумать. С того места, где он сидел, ему была хорошо видна улица, на которую выходили окна лавочки. Через мгновение он случайно обратил внимание на дом, который стоял как раз напротив.

Из окон на втором этаже были хорошо видны шорная мастерская и лавка. У него появилась мысль снять комнату в этом доме, если бы такая нашлась, но он тут же отбросил ее, ведь даже если пробираться в дом через заднюю дверь, все равно его приход и уход вряд ли останутся незамеченными — к тому же он все еще и сам до конца не верил, что наткнулся на убежище Кэтлоу.

Сиеста уже почти прошла, когда вдруг на улице появился не кто иной, как Рио Брай, и толкнул дверь в дом, из которого часом раньше выскользнул Келехер. Понемногу улицы заполнились людьми… Прошло совсем немного времени, и ставни над лавкой распахнулись. Жизнь закипела. Бен Кауэн закурил вторую сигару и откинулся в тень, лениво изучая газету.

Ставни шорной мастерской тоже распахнулись, и в лавке появились первые покупатели. С того места, где устроился Бен, он мог видеть внутреннюю часть комнаты, но сколько он ни вглядывался, больше не заметил ни одного человека, чье лицо было бы ему знакомо.

Он уже собрался было свернуть газету, намереваясь уйти, как почувствовал, что кто-то остановился у него за плечом. Краем глаза Бен заметил начищенные до зеркального блеска сапоги, отглаженные стрелки форменных брюк и, подняв голову, встретился взглядом с генералом Хуаном Батистой Армихо.

— По-моему, она прелестна, — игриво предположил генерал, — или я ошибаюсь?

Какое-то время Кауэн изумленно таращился на генерала, не понимая, о чем это тот, пока не увидел неподалеку смуглую девушку.

Она застыла, спокойная и безмятежная, словно статуя, на углу возле шорной мастерской. Бен не заметил, откуда она появилась, хотя в эту минуту, глядя на нее, он и сам не понимал, как это он умудрился не заметить такую красавицу.

— Уверен, что вам удалось рассмотреть ее поближе, генерал, впрочем… да, похоже, вы правы, она просто красотка! — Кауэн лениво поднялся на ноги, и Армихо повернулся к нему с усмешкой на тонких губах.

— Вам еще не надоел наш маленький городок, сеньор? Это большая честь для нас. Кстати, вы уже нашли своего человека?

— Нет. К сожалению, пока никаких следов.

— Но вы по-прежнему уверены, что он здесь?

— Может быть, он и не в городе, но где-то неподалеку, это точно.

Армихо швырнул в серую пыль окурок сигары и ожесточенно растер его ногой.

— Сегодня вечером я устраиваю что-то вроде бала для моих офицеров. Капитану поручено передать вам приглашение. Вы окажете мне большую честь, если придете, сеньор.

Он церемонно откланялся, и Бен Кауэн проводил генерала задумчивым взглядом. Неужели его привела на эту тихую улочку простая случайность? А может быть, генерал просто предпочел не выпускать его из виду? Или, того хуже, для генерала Армихо вовсе не было тайной то, что происходило в задних комнатах шорной лавки?

Насколько он успел разглядеть, конюшня за домом могла вместить и дюжину лошадей.

Вдруг лицо его вспыхнуло — краем глаза Бен заметил, что девушка на углу обернулась и решительно направилась прямо к нему.