§ 55. Находка и клад. — Береговое право. — Добыча

Потерянные вещи ни в каком случае не могут быть названы ничьими, бесхозяйными, и потому найденная вещь не может быть присвоена нашедшим, потому только, что она найдена, но только тогда возникает основание присвоить ее нашедшему, когда становится возможным предположить, что настоящего хозяина нет или он отступился (Гр. 537–540).

Нашедший вещь должен объявить полиции. Полиция делает троекратную публикацию и оповещает обывателей; из стана вещи отсылаются через полицейское управление губернскому начальству, и публикуется о находке в губернских ведомостях. Если хозяин явится (неизвестно, в какой срок) и представит доказательство о принадлежности ему найденной вещи, вещь возвращается, и нашедший получает в награду 1/3 цены (Чернигов. и Полтав., 1/2). Если по 3-й публикации хозяин не сыщется, то вещи остаются нашедшему.

Находчик должен объявить полиции о находке, но нигде не сказано, что должен представить в полицию найденную вещь. Итак, требование найденной вещи от находчика, в силу только сделанного им объявления, само по себе незаконно, покуда не явился хозяин. Но и сам хозяин, явившись, не может требовать вещи безусловно, если не готово у него вознаграждение и находчик откажется вручить ему вещь без вознаграждения (см. сказанное о находке в § 74). Сверх того следует признать, что находчик, если пользуется вещью до явки хозяина, не нарушает закона, ибо находка (ст. 537) отнесена к правам на пользование имуществом.

Касс. реш. 1870 г., N 1088, признано, что ввиду положительного предписания (538 ст.) объявлять полиции о находке право на вознаграждение за находку постоянно зависит от соблюдения этой формальности. С таким выводом можно не согласиться, ибо закон не указывает на такое безусловное значение формальности, и трудно допустить, чтобы от соблюдения ее зависело, в существе своем, право, имеющее, как видно из первых слов 538 ст., вещный характер. Могут зависеть от нее фактические принадлежности этого права, например — удостоверения тождества вещи, доброй совести находчика и т. п.

Дикие животные не считаются принадлежностью той дачи, в которой водились, если по собственному побуждению перейдут водиться в другую дачу, принадлежащую другому владельцу.

В примечаниях к ст.639 указаны особые правила о находке древностей, находках на кораблях во время путешествия и пригульном скоте.

Сущность правил о находке одинакова во всех законодательствах. Находчику всюду предоставляется условное право на найденную вещь, право удержать ее, если хозяин не найдется в течение положенного срока, который вместе с тем служит для хозяина сроком давности на предъявление прав своих. Следовательно, и право потерявшего вещь не есть безусловное, а зависит от соблюдения срока. Когда бы этого срока не было и находчик не мог бы рассчитывать на приобретение права собственности на найденную вещь, тогда не было бы наводчику экономического побуждения быть честным, заявлять о находке, заботиться о сбережении найденного и т. п. Один только хозяин вещи имеет право иска к находчику; один он, а не кто другой и не государственная казна. Во французском праве вещам найденным и не имеющим хозяина вообще присваивается название "Epaves" (715 ст. Code Civ.), но в особенности под этим названием разумеются морские травы и растения, и вещи, найденные в море или выброшенные волной на берег.

Находка — есть вещь, случайно найденная. Предполагается вообще обязанность находчика — объявить найденную вещь, если он не знает, кто ее хозяин, возвратить вещь хозяину, если знает, кто хозяин. Во всяком случае, вещь не его, а чужая, и он обязан объявить ее. За сокрытие вещи закон угрожает находчику наказанием, которое строже, когда он знал, чья вещь, и не столь строго, когда он не знал хозяина (178 и 179 ст. Уст. Нак. Мир. Суд. и реш. Угол. Касс. Д. 1867 г., N 167).

Но в смысле гражданского закона находкой называется обретение вещи, коей хозяин неизвестен. В сем только случае находчик имеет право на долю ценности найденного, по силе 539 ст. Если хозяин найденной вещи известен (напр., найдена именная кредитная бумага, долговой документ), то находчик не имеет основания требовать законной доли из ценности найденного. См. Касс. реш. 1869 г., N 73; 1870 г., N 11; 1881 г., N 56. По сему же соображению не признано право на вознаграждение за находку на лестнице, ведущей в квартиру, общую у находчика с хозяином вещи (Касс. реш. 1869 г., N 562).

В вознаграждении за находку было отказываемо судом в тех случаях, когда из обстоятельств дела можно было вывести предположение, что хозяин найденного не мог быть неизвестен находчику: напр., когда найдены вблизи мельницы вещи, составлявшие очевидную мельничную принадлежность, или выловлен по течению реки лесной материал, который очевидно снесен с находившейся вверху лесной пристани (Касс. реш. 1870 г. N 797).

1876 г., N 45. Одновременность заявления в полиции как о потере, так и о находке — еще сама по себе не лишает нашедшего права на награду, если, независимо от этого, судом установлено будет, что вещь действительно была потеряна хозяином оной и что в момент находки нашедший не знал и не мог знать, кому она принадлежит.

1876 г., N 45. Для того чтобы вещь считалась потерянной и найденной (а не украденной или незаконно присвоенной), необходимо, чтобы между потерей ее и находкой прошло известное, более или менее продолжительное время, в течение которого законный владелец считал бы ее потерянной, и, сверх того, чтобы нашедший не был очевидцем потери, т. е. чтобы обретение имело место тогда, когда законный владелец почитает вещь окончательно потерянной и не имеет возможности немедленно восстановить свое право. сверх того, чтобы нашедший не был очевидцем потери, т. е. чтобы обретение 1876 г., N 45. Для получения права на вознаграждение за обретение чужой вещи, т. е. за находку, закон требует: во-1-х, чтобы вещь была потеряна хозяином оной вне его жилища, а не только забыта им или с намерением где-либо оставлена; во-2-х, чтобы нашедший вещь не знал и не чужой вещи, т. е. за находку, закон требует: во-1-х, чтобы вещь была находке полиции.

1873 г., N 1670. Находка, как обретение потерянной кем-либо вещи с правом получить за сие вознаграждение, не может иметь места в том случае, когда вещь затеряна в доме своего хозяина или в занимаемом им помещении. На сем основании суд, признав найденные рабочими в стене дома деньги находкой, а не собственностью хозяина дома, так как деньги эти не были потеряны, не нарушил этим законов о находке (538 и 539 ст. X т. 1 ч.).

1882 г., N 16. Находчик часов не объявил о находке, несмотря на публикацию о пропаже; при несостоятельности его часы проданы третьему лицу с публичного торга. Иск о сих часах от первоначального владельца к покупщику отвергнут, причем признано, что правило 1512 ст. Зак. Гражд. относится к переходу вещи вольной, а не публичной продажей.

Находка есть вещь, оставленная, забытая или потерянная хозяином без намерения скрыть или сохранить ее; найдена она может быть без намерения или с намерением (искать забытых или брошенных вещей). Клад отличается от находки не в лице находчика (который точно так же действует или случайно, или с намерением), но в лице бывшего хозяина. Клад есть вещь, скрытая бывшим хозяином с намерением скрыть ее или схоронить, вещь положенная, схороненная. Отличительным признаком клада не служит вовсе зарытие в землю (хотя наш закон и называет клад сокрытым в земле сокровищем), ибо заложенное в стену, например, тоже надлежит, по существу, дела признать кладом, но по букве нашей 430 ст. надобно причислить к находке.

Характер находки — случайность с той и другой стороны. Если с той или с другой стороны было намерение — положить вещь или взять вещь со знанием, что она положена, то нет находки. Если с одной стороны была случайность, но с другой не было случайности, а было намерение, тоже нет находки. См. дело Мантейфеля в 1 Общ. Собр. Сен. 1869 г. Мантейфель, приехав в Петергоф, поставил на улице у забора свой саквояж, покуда пошел кликнуть извозчика, но, вернувшись, не нашел своей вещи: ее взяли прохожие работники как находку и потом, представив в полицию, требовали награды. Очевидно, что в настоящем случае нет существенного признака находки — нет потери или ненамеренного оставления: хозяин положил вещь с тем, чтобы на несколько минут сохранить ее. Хотя в 538 ст. Зак. Гр. не упомянуто прямо об этом признаке находки — т. е. об отсутствии воли и намерения хозяина, но этот признак относится к существу основного понятия о находке. упомянуто прямо об этом признаке находки — т. е. об отсутствии воли и 1877 г., N 29. По совокупному смыслу 538 и 539 ст. X т. 1 ч. для понятия находки необходимо, чтобы найденная вещь хозяином оной была потеряна, т. е. чтобы вещь из обладания хозяина выбыла вследствие его небрежности или неосторожности. Очевидно, что вещь не может считаться потерянной ее хозяином в том случае, когда она у него украдена, что потеряна, т. е. чтобы вещь из обладания хозяина выбыла вследствие его

Найденная вещь неизвестно какого имела хозяина. И клад тоже неизвестно кем положен. Как скоро явится лицо хозяина, обозначится юридически лицо, потерявшее вещь или положившее клад, тогда клад перестает быть кладом и становится в разряде находки. Но тут встречаем еще различие: хозяина, положившего клад, нет повода разыскивать без его иска; хозяина, потерявшего вещь, обыкновенно разыскивают полицейским порядком. Хозяином найденной вещи никто не предполагается вообще, и с юридической точки зрения все равно, где бы ни была найдена находка; хозяин того места, где находка сделана, где вещь лежала, не имеет никакого права на вещь потому только, что он хозяин, владелец места; местность не имеет здесь юридического значения. Напротив того, в отношении к кладу может быть допущено юридически предположение в пользу того, кто владеет местом, в коем клад найден, потому что клад кладется в известном месте с намерением, и определение воли покладчика неизвестно. Кто положил его, тоже неизвестно, но всего прямее предположить, что положил его хозяин места, и потому всякому последующему хозяину места, к кому дошел, например, дом или дошла земля по переходам и передачам, присваивается вообще и право на клад. Вследствие того наш закон (430 ст.) постановляет, что клад принадлежит владельцу земли и без позволения его не может быть отыскиваем ни частными лицами, ни местным начальством. Вот единственное наше постановление о кладах.

Иностранные законодательства глубже анализируют понятие о кладе. Французский закон, например, различает, кем отыскан клад: владельцем ли места или посторонним лицом, случайно или не случайно. Если посторонний искал клада и нашел его с намерением, находчик не имеет права на клад, а все право принадлежит владельцу места. А если находчик открыл клад случайно, то клад делится между ним и владельцем места. Подобное же правило, из Литовского статута, оставлено и у нас для Черниговской и Полтавской губерний (430 ст.).

Находка приобретает особенное значение, когда принадлежит к предметам археологии, к остаткам и памятникам старины, имеющим значение для науки. В таком случае нередко право искать и приобретать подобные предметы ограничивается в видах государственных для пользы науки, для сбережения исторических памятников. Так, в правилах для Археологич. Комиссии воспрещено искать древности на казенных землях без надлежащего дозволения (1859 февр. 2, П. С. З. N 34099, § 5, 10, 12; 1862 февр. 7, П. С. З.

N 37952). В XI т. Уст. Торг. (издан. 1893 г., ст.485 и след.) постановлены особые правила о находках и спасении вещей, выбрасываемых после крушения кораблей, и о находках по поводу очистки рейдов или гавани от затонувших вещей.

Береговое право (Strandrecht, jus naufragii). Так называлось право береговых жителей или владельцев берега на людей, товары и вещи, выбрасываемые на берег или находимые после крушения. Это варварское право основывалось на предположении, что вещи, поглощенные или похищенные волнами, становятся уже ничьими и что люди, потерпевшие крушение и унесенные волнами, становятся уже бесправными людьми. В иных местах из этого варварского обычая образовался промысел береговых жителей: нарочно устраивали фальшивые маяки для привлечения судов к опасным местам, для того чтобы грабить несчастных после крушения. Право это не признается теперь ни одним законодательством у цивилизованных народов. Осталось еще право спасших вещи требовать награды за спасение и удерживать сами вещи до получения награды. В нашем торговом уставе постановлены подробные правила об этом предмете (ст.485–522). Все спасенное от крушения объявлено неприкосновенным. Все обязаны помогать. Все найденное и спасенное отдается под караул из местных жителей, при участии таможенного начальства и пограничной стражи. Все описывается и относится для хранения в полицию или в таможню. Затем все способствовавшие к спасению и сбережению получают право на награду соразмерно цене спасенного, большей или меньшей близости крушения от берега и большему или меньшему значению спасенных частей корабля. Если хозяева сами не удовлетворят требования, то вещи продаются с публичного торга.

Добыча. Значение и характер добычи изменились в новейшее время под влиянием международного права. В древности неприятель считался бесправным, а имущество его признавалось за res nullius. И сам он, и имущество его делались предметом военной оккупации. Неприятелем почитался не только солдат, но и мирный гражданин. По новейшим понятиям признается личность и в неприятеле. Недвижимое имущество его ни в каком случае не считается добычей. Имущество мирных граждан тоже не считается добычей, а только то имущество, которое имеют при себе неприятельские солдаты. Грабеж не дозволяется, кроме случаев приступа, и то с особого разрешения. Война считается борьбой государства с государством, а не подданных с подданными, и представителями и участниками борьбы служат только военные люди. Таким образом, относительно добычи личность гражданина изъемлется от солидарности с государством. Кроме того, международное право стремится изъять из добычи предметы, имеющие космополитическое значение в области религии, общественной благотворительности, науки и искусства *(77).
Добыча делается или достоянием государства, или достоянием частных лиц. Только последний предмет относится к области гражданского права. Здесь главный вопрос: с которого времени взятое имущество почитается добычей законной, т. е. с которого времени совершается приобретение. Обыкновенно для сего требуется, чтобы вещь совершенно и вполне поступила в фактическое обладание приобретателя. Римское право признает добычей законной, т. е. с которого времени совершается приобретение. приобретателем в безопасное место (intra praesidia sua). По свидетельству Гроция, в его время признано было международным правом, что для полного приобретения добычи требуется полное обладание вещью в течение 24 часов, и это правило сохраняет силу в новых законодательствах. Некоторые законодательства стараются смягчить безусловное начало приобретения добычи — правом выкупа у третьих лиц, коим добыча перепродана. Таково правило прусского закона (A. Ld. R. I. Тит. 9 § 199): здесь сказано даже, что если добычник подарил (а не продал) добытую вещь третьему лицу, то оно обязано возвратить ее прежнему хозяину без вознаграждения.
В древнейшем нашем обычае для добычи не существовало определенных правил. Присвоение ее зависело от физической силы, вполне проявлявшейся во время войны. В числе добычи, поступавшей в частную собственность, считались и люди, которых на походе с неприятелем захватывали. Они становились холопами — полоняниками. По судебнику Ивана IV (А. И. I. 257) холопом становился только сам полоняник, а не дети его. Первые постановления о порядке приобретения добычи и о предметах ее, заимствованные из герман. права, относятся к царствованию Петра I и изложены в военном уставе 1716 года и морском. Впоследствии они дополнены в XVIII и XIX столетии. Добыча причисляется вообще к государственным имуществам (Зак. Гр., ст.410). Добычу на основании упомянутых правил составляют движимые вещи, принадлежащие неприятелю. Приобретение ее может быть с особого дозволения начальства. Она не может быть приобретена способами, нарушающими народное право, как-то: грабежом домов и селений, отбиранием одежды и вещей у взятых в плен и раненых. Она почитается законною собственностью овладевшего, исключая вещей, имевших общественное назначение, бывших в публичной, а не частной собственности, как-то: амуниции, провианта, казенных денег и т. п. Все это составляет добычу государственную. Вещи, взятые неприятелем и снова у него отнятые, почитаются за добычу, если находились у него 24 часа.
В последнее время изложенные правила значительно изменились положением о заготовлениях по военно-сухопутному ведомству 1875 года (П. С. З. N 54629), в коем добыча отнесена к способам заготовления по военному ведомству и распределение ее предоставлено главнокомандующему.
Морская добыча называется призом. В последнее время о морских призах издано обширное положение, которое заменяет все действовавшие об этом предмете в морском ведомстве постановления и подлежит применению во всех случаях, для которых не установлено особых правил договорами с другими государствами.
По сему положению признаются призами и подлежат задержанию и конфискации неприятельские военные и торговые суда и грузы и торговые суда нейтральных держав, когда на них имеется военная контрабанда, а репризами — отбитые от неприятеля русские и нейтральные суда и грузы и суда и грузы союзных государств.
Остановка, осмотр и задержание неприятельских или подозрительных судов и грузов принадлежит, по общему правилу, военному флоту; судам торгового флота это право предоставляется только в случаях нападения на них неприятельских или подозрительных судов и для оказания помощи русским или союзным судам. По задержании судна или груза командир обязан составить протокол и принять меры к их сохранению.
Когда сохранение судна оказывается невозможным, напр. вследствие его ветхости или дурного состояния или опасения, что оно будет отбито неприятелем и т. п., то его предоставляется сжечь или потопить. Задержанные суда и грузы отводятся в русские или союзные порты и сдаются в первом случае морскому начальству, а во втором — местному русскому морскому агентству, консульству или другому учреждению, по соглашению Министерств Морского и Иностранных Дел с иностранными властями. О приводе задержанных судов или грузов извещается ближайший призовый суд. На призовые суды возлагается рассмотрение дел о призах; суды эти суть портовые, в состав коих входят, кроме морских чинов, члены от Министерств юстиции и Иностранных Дел, и флагманские, составляемые из чинов морского ведомства; высшую инстанцию составляет Адмиралтейств-Совет, в который по делам о призах, кроме членов, назначаются два Сенатора Четвертого или Гражданского Кассационного Департамента и чиновник от Министерства Иностранных Дел. Призовые суды по рассмотрении дела постановляют решения о конфискации задержанных судов и грузов, не принадлежащих к числу военных, конфискация коих производится по распоряжению морского начальства, — и об освобождении упомянутых судов и грузов. Владелец подлежащего освобождению судна или груза может получить их в натуре; если же они проданы, то ему выдается из казны вырученная от продажи сумма, а в случае гибели или истребления по вине должностных лиц — возмещается стоимость погибшего или истребленного имущества по оценке, и, кроме того, во всех указанных случаях может быть присуждено особое вознаграждение за убытки. Если имущество задержано на водах, состоящих во владении нейтральной державы или изъятых от военных действий международными соглашениями, то оно возвращается, и убытки возмещаются только по требованию участвующей в соглашении державы, когда оно заявлено в течение года со дня задержания; в противном же случае имущество конфискуется в пользу казны без всякого вознаграждения владельца.
Конфискованные в качестве призов предметы признаются достоянием государства; те из них, которые не оставляются морским ведомством за собою, после оценки поступают в продажу с публичного торга, а за задержание в обоих случаях выдается призовое вознаграждение, размер коего зависит от чинов получающих оное лиц и степени их участия в задержании. Доли этого вознаграждения, причитающиеся умершим или убитым, распределяются между их вдовами и родственниками только в прямой нисходящей линии, а если ни вдовы, ни нисходящих у умершего или убитого не осталось, то обращаются в инвалидный капитал либо в пользу эмеритальной кассы морского ведомства. Когда у умершего или убитого осталась вдова, а нет нисходящих, то вся доля выдается ей.
За задержание неприятельских судов и грузов торговыми судами призовое вознаграждение назначается в размере стоимости приза. Из вырученной от продажи их суммы или с суммы оценки удерживаются, за вычетом расходов, десять процентов в пользу инвалидного капитала.