Наследники, буде их несколько, могут оставаться, если не пожелают немедленного раздела, в общем владении наследственным имуществом (ст. 543–555 Гражд. Зак.), причем каждый из них может отчуждать свою нераздельную часть стороннему лицу в таком лишь случае, когда сонаследники его отрекутся приобрести ее для себя по оценке. Лишь по местному закону Черниговской и Полтавской губерний таковое отчуждение допускается независимо от отзыва сонаследников (556, 1313, 1314 ст. Зак. Гражд.).
Общее владение наследством может продолжаться безгранично, лишь бы на то была общая воля наследников. Напротив того, достаточно желания, хотя бы одним из наследников заявленного, чтобы возбудить производство о разделе. Раздел совершается актом, в коем постановлены условия отдельного владения *(193). Если все наследники по общему согласию совершат раздел без посредства власти, то он называется полюбовным. Но окончательному совершению акта предшествует более или менее продолжительный период соглашения, причем иногда недобросовестными притязаниями и колебаниями одного может быть затрудняем равномерный раздел для всех прочих участников, и таким образом может продолжаться неопределенное состояние собственности и владения для всех. Чтобы положить границу этой неопределительности, в законе указан следующий порядок. Каждый из соучастников может заявить в суде прошением свое желание раздела. С сего времени полагается всем соучастникам 2-годовой срок, в течение коего закон предоставляет им разделиться полюбовно, то есть по взаимному согласию распределить между собою и разграничить наследственные доли формальным актом. Если это не исполнено, то (по новой просьбе соучастника) суд производит раздел своею властью. Имение берется в опеку с наложением запрещения, до раздела. Затем суд, приведя в известность хозяйственный состав имения и сообразив взаимные требования участников, составляет по возможности уравнительные жребии или доли для каждого изо всей массы наследственного только имения. Какая доля кому именно придется, это решается обыкновенно жребием в присутствии суда, и основанием раздела служит судебное постановление (либо составляется по сему постановлению раздельный акт). С лица, признанного виновным в замедлении раздела, взыскивается штраф, 6 процентов со всего (спорного, как объясняет Сенат в реш. 1876 г. N 511; 1879 г. N 344) имущества (Гражд. Зак. 1315, 1317, 1318, 1320, 1322) *(194). Из указа 1786 года, коим установлено взыскание штрафа, видно, что он должен падать на виновного, и притом на виновного не в ином чем (например, в небрежении, в медленности и пр.), как в ябеде и неспокойстве. Отсюда следует, во-1-х, что штраф не безусловно взыскивается с имений за нераздел их в 2-годичный срок, ибо неокончание раздела может последовать от разных причин, которые не всегда можно причесть в вину делящимся, а от причин, не зависевших от воли, например от утраты документов, от недостатка в техниках, от медленности присутственных мест и тому подобное; во-2-х, что для наложения штрафа необходимо признать то или другое лицо виновным в ябеде и неспокойстве; буде же по усмотрению суда никого из сонаследников в сем обвинить нельзя, то и взыскание штрафа неуместно; в-3-х, по общему смыслу указа надлежит заключить, что выражение "со всего имущества", относится к определению размера взыскания (6 % со всего имения), а не к определению предмета, подлежащего взысканию, ибо слова указа: на счет виновных, и общий дух постановления показывают, что сие взыскание есть личное и упадает не на все делимое имение, следовательно, не на всех наследников, но лично на тех, кои признаны виновными. Притом, когда предметом несогласия между сонаследниками служит не вся нераздельная масса имений, но часть их, которую есть возможность обособить, то справедливо и взыскание штрафа исчислять не со всей массы, а лишь со всего того имущества, в котором наследники не могли согласиться о разделе. Решениями Кассац. Департ. Сената (1868 г. N 131; 1876 г. N 129) признано, по смыслу 1317 ст. Зак. Гражд., что штраф взыскивается только тогда, когда суд приступил к разделу по закону; буде же в течение 2 лет полюбовный раздел не состоялся, но никакой суд не приступал еще к разделу, то штраф не следует взыскивать. Штраф взыскивается даже и в тех случаях, когда наследники придут к соглашению и даже когда совершат раздельный акт без участия суда, лишь бы суд приступил к разделу (Касс. реш. 1876 г. N 511). Раздел полюбовный есть окончательный: но судебный раздел может еще подлежать изменению. Если кто-либо из соучастников сего раздела считает себя обиженным, может в течение 1 года со времени утверждения первого раздела просить о переделе, причем должен доказать, что раздел учинен был несогласно с законными правилами (1332, 1334, 1335). Вышеуказанный порядок раздела крайне неопределителен; законные правила раздела неполны и неясны, так что невозможно было на основании их разрешать с точностью возникавшие постоянно недоумения. Суду не указано было руководственных правил о порядке производства в таком важном деле, как судебный раздел, и дела этого рода затягивались нередко в судах на продолжительное время, не получая разрешения. Разделение всего имения на равномерные жребии требует точного, внимательного и на хозяйственном опыте основанного расчета и оценки, — дело затруднительное для всякого частного хозяина, а тем более для суда, особливо для суда, устроенного по приказному или канцелярскому обряду; закон не указывал даже возможности суду избирать для сей хозяйственной операции опытных людей, мнение коих служило бы основанием расчета. Очевидно, что при таком порядке жребиевый раздел становился делом канцелярской работы, в редких только случаях мог быть равномерным и, во всяком случае, возбуждал справедливые жалобы со стороны участников; а для разрешения сих жалоб и возражений не указано было в законе надежных и правильных способов. Очевидно, что в судебном производстве о разделе надлежало по необходимости ожидать противоречивых заявлений и объяснений со стороны участников, которые, в сущности, состояли между собою в споре относительно разверстки общего имущества по количеству, качеству и местности. Однако закон не ставил сих участников в положение тяжущихся и не подчинял их правилу состязательного производства во взаимных объяснениях. В недостатке же сего правила такие объяснения хотя и поступали в суд, но поступали беспорядочно, получали односторонний вид и случайное значение. Все производство о разделе было частным производством, без состязания, без прямого решения и апелляции; действие суда, лишаясь судебного свойства, принимало вид административной меры, и постановление суда о разделе могло быть основано, в отсутствии правильного порядка, на произвольном воззрении, которое всего менее согласовалось с делом, требовавшим уравнения прав и интересов по имуществу. Для поправления ошибок и несправедливостей такого раздела закон допускал возможность передела, но и для сего действия не указывал правильного порядка, так что оставалось и доныне остается в неизвестности, каким образом передел производится, где следует просить о переделе и можно ли допускать в передельном производстве состязание и апелляции. На постановление уездного суда или Палаты о разделе приносились обыкновенно высшему суду частные жалобы в порядке частного производства; но разрешение сих жалоб не могло заменять передела, ибо высший суд мог поверять действие низшего лишь с формальной стороны и еще менее, чем низший суд, имел перед собою данных для суждения о хозяйственной равномерности раздела. Иногда Сенат истолковывал, что просьба о переделе должна быть подаваема частным порядком в тот же суд, коим учинен раздел, и что передел, производимый тоже частным порядком, должен быть окончательным; иногда допускал апелляцию на постановление о переделе, хотя и без состязания учиненное; иногда толковал, что после частного производства о переделе может быть еще допускаем иск о разделе с состязательным производством; но все эти толкования не имели прямого основания в законе. Положенный штраф за нераздел, и штраф весьма тяжкий, имел вид несправедливого взыскания, которое могло падать на невинного одинаково с виновным, ибо признание виновным того или другого из участников становилось, в отсутствии порядочного суждения, делом судебного произвола. Вообще законы наши о судебном разделе изданы были в той мысли, что несогласие в разделе есть нарушение мира и порядка, которое должно быть прекращено высшею властью, с наказанием виновному; но такой взгляд очевидно противоречил обнаруживавшимся всякий раз на практике требованиям справедливости в деле чисто гражданского свойства, и потому закон о разделе постоянно оказывался несостоятельным. Первая попытка к установлению правильного производства о разделе последовала при издании, в новом уставе гражданского судопроизводства, правил о судопроизводстве охранительном: сюда включена глава о разделе наследства (ст. 1409–1423); но правила сии действуют только в тех местностях, где введены новые судебные уставы. Просьба о разделе наследства, состоящего в недвижимом или в движимости на сумму свыше 500 р. (на низшую сумму дело идет в мировой суд), подается подлежащему окружному суду. На суд вызываются все совладельцы, и по явке прежде всего предоставляется им выбрать лицо, кому поручают разделить имение и составить проект раздела. Если такого соглашения не последует, суд приступает к разделу. Делами заведует член-докладчик, а проект раздела может быть составлен, по поручению его, нотариусом, который может призывать к описи и расценке имения судебного пристава и сведущих людей. К проекту раздела присоединяется заключение о принятых к сему основаниях. Прежде постановления суда допускается между тяжущимися объяснительное производство (904–908 ст. Уст. Гражд. Судопр.). После судебного постановления о разделе, учиненного в сем "охранительном" порядке, допускается иск о переделе, разрешаемый общим состязательным и апелляционным порядком. а. Относительно раздела между наследниками нераздробляемых имуществ есть особое правило. Такое имущество достается во владение одному, и он обязан удовлетворить прочих, по соразмерности частей, сообразно со справедливою оценкой. Право взять такое имущество, если оно только есть, принадлежит старшему наследнику (кого считать старшим, закон не объясняет: надо полагать, что старший есть ближайший по крови, или между равными — старший по рождению), а за отказом или за несостоятельностью к расценочному платежу (следующему) младшему (ст. 1324 и 1325 о горных заводах). Раздел имений, заложенных в кредитных установлениях, допускается с согласия оных, с переводом и раздроблением долга, или без перевода, по специальным правилам (1329). Когда в числе наследников есть малолетние, их заменяют опекуны, под наблюдением опеки, и раздельный акт представляется на утверждение окружного суда или соединенной палаты (1336). б. Особые формальности при наследственном разделе поиезуитских имений, для целости обеспечения казны — см. прил. 1 к прим. 1 к 1-й ст. Уст. каз. им., изд. 1893 г., ст. 12, 14. в. Для Черниговской и Полтавской губерний существовали до 1874 г., по Литов. стат., особые правила. Кроме окончательного или вечного раздела допускался еще временный, в случае невозможности приступить к окончательному разделу. Для Черниговской губернии особенно существовало такое правило: если дележ предстоит поколенный и в каждом колене есть хотя одно лицо совершеннолетнее, то допускается окончательный раздел, хотя бы другие наследники были малолетние. Но когда предстоит дележ поголовный и в числе наследников есть хотя один малолетний, то окончательный раздел не допускается, кроме чрезвычайных случаев, и тогда уделы составляются Гражданской Палатой, а раздел требует сенатского утверждения. В общем же порядке, до совершеннолетия меньших братьев, допускался только временный раздел, который сам собою входил в окончательную силу, если оставался не опровергнутым в течение 10 лет со времени вступления малолетних в совершеннолетие; а до того времени (Черниг.) никто из делящихся не вправе был отчуждать или закладывать свой участок (Зак. Гражд. изд. 1857 г., ст. 1316, 1333, 1337). Эти особенности отменены в 1874 г. двумя Высочайше утвержденными мнениями Гос. Сов. Действие 1337, 1316 и 1333 ст. Зак. Гр. изд. 1857 г. прекратилось, и обе губернии подчинены в разделах общему закону, но при сем оговорено, что к прежним разделам применяется и прежняя сила 1333 статьи. В Чернигов. и Полт. губ. при разделе отцовских имений между потомством, от разных браков рожденным, ежели сумма приданого которой-либо из жен превосходила приданые других жен, то излишек при разделе должен быть по расчету уплачен детям от той жены, которая внесла более приданого (Зак. Гражд. 1321). г. У магометан, подведомых Оренбургскому духовному собранию, дела о наследственных разделах ведаются, по желанию участвующих, духовною властью и решаются по магометанскому закону; но жалоба на такой раздел гражд. начальству влечет за собою рассмотрение дела в общих судебных местах по общему закону (1338 ст.). Подобное же правило существует и для магометан Таврической губернии. Если раздел бесспорный, то он совершается духовенством, но акт раздела, под названием яфты, совершается по правилам нотариального положения (ст. 1339). См. Касс. реш. 1873 г. N 538. е. О разделе пенсий и единовременных пособий между вдовою и детьми умершего на службе чиновника см. Свод. Воен. Пост., ч. II, кн. 2, ст. 941 по V прод. Примеры и вопросы из практики а. Доказательством раздела служит вообще раздельный акт, формально совершенный. Но в отсутствии такого акта спрашивается: можно ли доказывать иными актами и событиями действительное совершение окончательного раздела? Думаю, что можно, но в особенных только случаях. Например, если бы оказалось, что между всеми сонаследниками, совершеннолетними, составлен был по взаимному полюбовному согласию раздельный акт, хотя и домашний, сообразно коему все вступили в отдельное владение своими долями и продолжали такое владение в течение давности бесспорно, надлежало бы, кажется, за сим устранить иск о разделе, ибо здесь давностью отдельных владений покрывается несоблюдение правила о совершении (1337 Зак. Гражд.) акта о переходе права собственности. В отсутствии же давности иск надлежало бы принять и раздел признать не окончательно совершившимся, так как воля делящихся выразилась без исключительного ее действия, положенного в законе. Если бы подобный акт составлен был не между всеми сонаследниками, но лишь между некоторыми, то в сем случае давностью мог бы быть устранен иск о разделе лишь со стороны лиц, участвовавших в акте и имевших отдельное владение, но иском со стороны лица, не участвовавшего в акте, домашний раздел прочих сонаследников был бы разрушен, несмотря на давность их владения, ибо право на раздел общего имения относится к целому наследству, составляющему общее состояние, а не к отдельным частям его. Отдельное владение одного из сонаследников, хотя бы продолжалось бесспорно в течение давности, также не уничтожает права всех прочих требовать раздела, по вышеприведенной же причине (разве бы такой владелец продал или подарил свою часть стороннему лицу, владение коего, основанное уже не на наследстве, а на самостоятельном акте договорного укрепления, объемлется давностью). Притом такое владение само по себе не служит еще признаком собственности, ибо наследники могут по взаимному согласию временно распределить между собой действительное владение и распоряжение отдельными имениями, но все-таки идеально и юридически предполагаются в общем владении целым наследством. (См. реш. по делу Чарномских, Сборн. Сен. реш. II, N 176. Реш. по делу Филипповых, там же, N 955). Касс. реш. 1872 г. N 456 признано, что обязательство наследников о выдаче кому-либо из них вместо его части из оставшегося в их общем владении наследственного недвижимого имущества денежного капитала может законно состояться на основании 1342 и 728 ст. (Зак. Гражд., изд. 1887 г., ст. 708 и прил. 1, ст. 1, 18) только в форме раздельной записи, явленной у крепостных дел или совершенной у нотариуса и обращаемой, по 157 ст. нотариальн. полож., в крепостной акт; поводом к сему приведено, что предмет, цель, последствие подобного соглашения есть установление нового права собственности на недвижимое имущество. По делу Роси Сенат (Общ. Собр. 1867 г.) признал, что раздельная запись, составленная домашним порядком и нигде не явленная, не составляет законного акта укрепления недвижимого имущества и не имеет никакого значения. б. С разделом соединяются уступки. Если уступка по расчету может оказаться превышающей ценность принимаемой доли, можно ли доказывать, что эта уступка, в сущности, была даром, и применять к ней правило о возвращении дара? Нельзя, если в условии прямо не сказано, что это дар. См. мнен. Гос. Сов. 1851 г. по делу Соломирских. в. В случае отречения одного из сонаследников от следующей ему доли она поступает в приращение части остальных, не отрекшихся; но никак не следует долю эту, отделяя, признавать выморочною. Этот вопрос, хотя неоспоримо решается в этом смысле, возбуждал, однако, разногласие в судебной практике. См. мнен. Гос. Сов. 1851 г. по делу Павловской. г. Иван отдал свое имение в пожизненное владение Марии и из сего имения назначил 500 душ Федору, предоставив Марии при жизни своей выделить ему те 500 душ из вологодских или костромских вотчин, по ее усмотрению. Мария при жизни своей учинила означенный выдел, но по смерти ее нельзя лишить наследников Ивана права оспаривать сей выдел и требовать законного уравнения частей, ибо выдел, во всяком случае, означает назначение наследственной части, а наследственная часть Федора определена Иваном в пропорции 500 душ и без означения местности. Выдел сей мог быть произведен Марией не в силу вотчинного права, а в силу душеприказчичьего права, и в сем смысле не могла она нарушить вотчинного права сонаследников на пространство и местность владения. Вотчинное же право на выдел не могло ей и принадлежать, поскольку сама она не имела полного вотчинного права на завещанные имения. д. По делу Карпова с Брежинским (Сборн. Сен. реш. Т. I, N 598) признано, что наследник нераздельного вместе с другими сонаследниками имения не имеет права, помимо сонаследника, уступить лицу стороннему свою наследственную часть и что вообще не дозволено законом (кроме Черн. и Полт. губ.) уступать право на отыскивание открывшегося наследства. е. Вправе ли кредиторы умершего вотчинника воспрепятствовать разделу его имения между наследниками или выделу отдельным наследникам указных частей, — буде умерший вотчинник не признан несостоятельным, а состоит только имение его под опекою или попечительством для очищения долгов. Сборн. Сен. реш. II. 679. Обыкновенно решается, что не могут, и нет основания спорить против правильности такого решения относительно кредиторов, коих сроки еще не истекли, претензии не оглашены и не возбуждено предположения о несостоятельности должника. Если кредиторы в таком положении дела не могут возражать против отчуждения имения должника при жизни его, то тем менее могут возражать против раздела имения между наследниками, так как личная ответственность за долги умершего переходит на его наследников, а простые кредиторы верили только личной исправности и состоятельности своего должника. Если же на имении лежало запрещение, то запрещение это не снимается с имения и при разделе, и каждая часть целого имения, по разделе, отвечает по претензии, обеспеченной целым имением. См. еще о сем реш. по делу Поливанова, Юр. Вестн. 1872 г. N 5. В деле Нешкович окружной суд отказал во вводе во владение по раздельному акту одной из наследниц на том основании, что на разделенном имении лежит запрещение, повсеместное к лицу прочих сонаследников, и что за сим запрещением переход частей имения от одних наследников к другим не может быть утвержден вводом во владение отдельными частями. Сенат (Касс. реш. 1873 г. N 1240) рассудил, что нет основания препятствовать разделу имения в том случае, когда на одном или нескольких соучастниках числятся долги, обеспеченные запрещением, и если при разделе должник, на части которого числится запрещение, не уступает своей части в собственность другим сонаследникам (Нотар. Полож. 158 п. 4; Зак. Гражд., ст. 1324), то не может быть и речи о переходе к другому лицу состоящего под запрещением имения, так как при разделе имения между соучастниками, соответственно долям каждого из них, не устанавливается переход права собственности на имение к другим лицам, а лишь определяются те части, которые каждому из соучастников в имении принадлежат. А как в раздельном акте не оказалось постановления о переходе частей имения от должников к другим соучастникам, то и не было основания препятствовать вводу во владение Нешкович назначенною для нее частью. О переходе имения между сонаследниками по разделу см. еще рассуждения в 1-й части сего курса, с. 96 и сл. ж. По возникшему в д. Моллериус (Сбор. Сен. реш. II, N 1094) вопросу о том: могут ли быть выдаваемы сонаследникам доходы со взятого в опеку имения до окончания судебного раздела Сенат рассуждал, что закон не предписывает отсылать эти доходы для хранения, и потому упомянутый вопрос разрешается смотря по обстоятельствам дела. Причиною отказа наследникам в выдаче доходов может быть лишь то обстоятельство, ежели между сонаследниками происходит спор не только о порядке раздела, но и о степени участия каждого в наследственных правах, т. е. о доле наследства, следующей каждому. Если же о сем спора нет, то нет основания отказывать в выдаче доходов соразмерно доле каждого наследника.
