Глава 3

На какое-то мгновение Каллагеном овладело отчаяние.

— Крокер, — позвал он. — Возьми ружье и посмотри. На некоторое время мохавы отступили, но в любой момент они могут вернуться.

— Я так не считаю, — отозвался Дэлавер. — Погоня за нами стоила им очень дорого, теперь они уже не станут рисковать и вряд ли захотят снова отведать твоих пуль.

Каллаген опустился на землю и принялся старательно заряжать револьвер, обдумывая ситуацию. Сейчас они в самой низкой точке пустыни. У края скал все-таки должен находиться источник, раз вокруг растет зелень и пышная соленая трава, какая обычно поднимается на солончаках. По всей видимости, вода стекала с гор и попадала в этот природный бассейн.

— Заросли мескитовых деревьев и трава свидетельствуют о том, что здесь должны быть грунтовые воды. — Каллаген говорил медленно; его язык распух и теперь еле поворачивался, губы потрескались.

Дэлавер угрюмо смотрел на него. Волш растянулся на земле и не издавал ни звука. Он лежал в тени мескитов, высота которых достигала шести или семи футов.

Голова Каллагена, казалось, отказывалась мыслить, но он все же старался заставить себя вспомнить все, что знал об этом растении. Считалось, что оно не может жить без воды, а корни его проникают в землю на пятьдесят футов. С другой стороны, корни соленой травы вряд ли достигают и десяти футов, а питаются они водой, которая скапливается под поверхностью почвы на глубине менее трех футов.

Каллаген отложил ружье, достал из-за спины и отстегнул запасное и вошел в бассейн. Отбрасывая в сторону комья потрескавшейся земли, он начал копать, нащупывая под верхним слоем песок и глину. Очень сухая почва напоминала шкуру быка, которую лет двадцать назад выбросили в пустыне, да так и оставили жариться на солнце.

Стоя на коленях, он продолжал рыть землю руками, не обращая внимания на пересохшую почву. Соль разъедала руки, но он не думал об этом; его интересовала только вода, которая должна была находиться внизу.

Крокер подошел с хмурым видом и стал за ним наблюдать. Каллаген же упрямо продолжал рыть землю.

— Ты попусту теряешь время. Мы покойники, — проговорил он.

Каллаген даже не посмотрел в его сторону.

— Занимайся своим делом, — сиплым голосом ответил он. — Следи за мохавами. Возвращайся и следи за ними.

Крокер не двинулся с места.

— Ты не офицер, — возразил он. — У тебя нет здесь никакой власти.

Каллаген неуклюже поднялся и повернулся к нему.

— Крокер, у тебя нет выбора, ты солдат. Или ты идешь и выполняешь свои обязанности, или я убью тебя.

Крокер замешкался, потом повернулся и побрел назад, а Каллаген снова упал на колени.

Он был высок, широкоплеч, хорошо сложен. Такие мужчины обычно двигаются легко и в некоторой степени даже с изяществом. Все знали, что срок его службы приближается к концу. Когда он призывался в армию, то, заполняя анкету, указал в ней, что приехал из Бостона. Дважды ему присваивали звание сержанта и каждый раз понижали до рядового за учиненные драки. Среди тех, с кем служил, он считался хулиганом, но и хорошим парнем, если его не трогать.

Пил редко и умеренно, много читал, и у него было мало настоящих друзей, хотя он был достаточно дружелюбен. Редко рассказывал о себе, в совершенстве владел любыми видами оружия и был превосходным наездником.

Крокер прослужил вместе с ним больше года и не помнил, чтобы тот когда-нибудь получал письма. Он был настоящий одиночка. Многие в армии поговаривали, что он хочет сбежать, поэтому держится как-то обособленно, а в армии побеги случались довольно часто.

Теперь он копал уверенно. Фут… два фута. Вырытое углубление по-прежнему оставалось сухим; Каллаген задыхался. Жара, отсутствие воды и изнурительный поход сказывались и на его могучем организме, но он продолжал рыть землю. Наконец Дэлавер подошел к нему, слегка оттолкнул в сторону, и они стали копать по очереди.

Когда вырытая яма достигла четырех футов в глубину, Каллаген почувствовал влагу. Он хмыкнул и начал копать с еще большим остервенением. Песок увлажнился, и наконец сквозь него проступила вода. Дэлавер прижался лицом к земле, которую они бросали в сторону, наслаждаясь ее прохладой.

Каллаген работал. Копать становилось все труднее, поскольку песок затвердевал, но он вынимал полные пригоршни почвы и бросал ее на образовавшийся бугор. Наконец сел, опираясь о него и свесив руки, и застыл в ожидании. Медленно, капля за каплей, вода проступала в вырытой яме.

Наклонившись, он коснулся ее губами, увлажняя язык. Несколько капель смочили горло, и он ощутил, как восхитительная прохлада распространяется по всему телу. Он сделал глоток, другой, поднял винтовку и направился к тому месту, где сидел Крокер.

— Иди туда, — кивнул он. — Там есть вода.

Крокер недоверчиво уставился на него. Затем поднялся на ноги, но тотчас упал. Потом опять медленно поднялся и побрел сквозь заросли.

Каллаген сидел, обводя взором раскинувшуюся перед ним территорию. Тут было не так уж плохо; только скалы позади могли представлять реальную угрозу, но Каллаген не заметил там никакого движения.

Они, конечно, вернутся назад. Теперь он в этом был уверен. Длинный путь вымотал их силы, но, имея воду, они смогут это сделать. Когда их фляги будут наполнены водой, вряд ли мохавы станут преследовать их… До тех пор, конечно, пока их количество значительно не возрастет.

Он начал обдумывать маршрут, подсчитывать расстояние, которое им придется преодолеть, и время, которое понадобится для этого. Уже пора об этом подумать. Может быть, им повезет и они по дороге еще встретят воду, но поход будет долгим, а еды у них уже не оставалось.

Похоже, мохавы действительно ушли. На горе Каменный Козел, что находилась на юго-востоке, есть родник, он это знал. Пытаясь вспомнить, что ему рассказывали об этом индейцы, путешественники, случайные старатели, охотники, он прикинул, что родник должен находиться в двенадцати или пятнадцати милях от них. Это будет трудно для людей в их состоянии, но теперь у них была вода, значит, можно туда добраться.

Через некоторое время он пошел к вырытой яме. Она была уже наполовину заполнена мутной водой, и Каллаген немного попил. Крокер лежал на животе, положив голову на руки, и спал. Дэлавер сидел с запрокинутой назад головой, опираясь о каменную глыбу. Волш спал.

— Ты привел нас к воде, — тихо сказал индеец. — Ты хороший человек, Каллаген. Я думаю, до всего этого ты был офицером.

— Нам предстоит длинный путь, — последовал ответ. Каллаген сидел на корточках и из-за кустарника наблюдал за местностью. — Ты знаешь гору Каменный Козел?

— Я слышал о ней, но сам там не бывал.

— Ты сможешь пройти двенадцать миль?

— Думаю, да. С водой мы пройдем столько, сколько нужно. — Он поднял голову. — Ты хорошо владеешь оружием и ты прекрасный вожак. Тебе было известно, что рядом с соленой травой и мескитовыми зарослями должна быть вода. А что ты знаешь еще?

— То, что я устал и теперь твоя очередь караулить.

Дэлавер встал и потянулся. Вода в яме стала чистой, поскольку песок осел на дно, и он сделал большой глоток, потом попил еще. Встал, вытер рот тыльной стороной ладони.

— Я считаю, лейтенанту следовало с тобой поговорить.

— Что ты имеешь в виду?

— Разве ты не в курсе, что он каждого расспрашивал о пустыне? Он был очень молод и хотел о многом узнать.

— Значит, он был проницательным молодым человеком. Это один из способов чему-нибудь научиться. — Каллаген замолчал, потом в раздумье произнес: — Когда приходится путешествовать по незнакомым местам, лучше заранее узнать о них как можно больше.

Дэлавер улыбнулся.

— Полагаю, что так, но это не помогло ему найти ответы на все вопросы.

Индеец больше ничего не сказал, а Каллаген снова выпил воды и лег на песок. Скоро наступила ночь. Он думал о своих ногах. Ему следовало бы помыть их, но он боялся, что если снимет сапоги, то потом не сможет опять надеть. Его ноги распухли и покрылись волдырями, он чувствовал это и знал, что то же самое произошло с ногами других.

Интересно, что имел в виду Дэлавер, вспоминая то, чем интересовался лейтенант? Человеку, впервые очутившемуся в стране, естественно задавать вопросы.

Они вышли в пустыню, когда на небе появились первые звезды. Прохладный легкий ветерок обдувал землю и слегка раскачивал листья, и тишину нарушал только шорох их шагов по песку. Их фляги были наполнены водой.

Предстояла длинная ночь. Каллаген шел легко, будто у него совсем не болели ноги и будто ему оставалось пройти всего несколько миль. Они находились в пути уже час, а потому решили немного отдохнуть.

Дэлавер, когда они снова двинулись вперед, сказал:

— Не думаю, что нас преследуют, но это еще ни о чем не говорит.

Справа от них тянулись голые, остроконечные скалистые горы, выступая из ровной поверхности пустыни: не дружелюбные, не враждебные, просто безразличные.

Каллагену в свое время довелось преодолеть сотни миль пешком, а иногда на лошади или верблюде, поэтому он мог достаточно точно определять расстояние. За первый час они прошли примерно две с половиной мили. Столько же они преодолеют и за второй час. За третий, вероятно, пройдут две мили, поскольку люди устанут и к тому же им придется пересекать узкий кряж.

Лейтенант завел их далеко на север, намного дальше, чем предполагал Каллаген. И сейчас он впервые за все это время подумал о молодом лейтенанте, поразившись его бездарности и неопытности в такого рода действиях.

Замечание Дэлавера пробудило в нем любопытство, и теперь он старался докопаться до истины. Многое говорило о том, что лейтенант вовсе не знал Запада и пустыни, но невзирая на это, он явно пытался вести их, ориентируясь на определенные объекты местности. Эти ориентиры, вероятно, мог подсказать ему командующий постом, хотя он тоже был новичком в этой стране.

Каллагену не была известна цель их патруля. Об этом знали только лейтенант и командующий. Всему составу патруля объяснили, что их миссия заключается в том, чтобы познакомиться поближе со страной и выяснить, есть ли на ее территории мохавы.

Они выполнили задание: произвели разведку на севере и зашли дальше, чем было необходимо, в то время как считалось, что войскам в пустыне лишь надлежит охранять товарные поезда и платформы вдоль правительственной дороги. Патруль обнаружил индейцев… или, скорее, индейцы обнаружили их.

Теперь лейтенант был мертв, поэтому никто и никогда не узнает точно, что он пытался отыскать в пустыне. Каллаген тщательно прокручивал в голове вопросы, которые задавал лейтенант, пытаясь вникнуть в смысл, заложенный в них. Каллаген хорошо помнил, как однажды лейтенант рассказывал о конокрадах и трудностях поисков воды и пищи для лошадей.

Продвигаясь на север, они обогнули гору Голова Совы и ненадолго остановились у источника под названием Совиная Нора. Вода в нем была не очень хорошей, но по приказу лейтенанта колодец вычистили и оставили в прекрасном состоянии…

С наступлением дня они добрались до источника Каменный Козел, вдоволь напились, вновь наполнили свои фляги водой и расположились в тени отдохнуть. День тянулся медленно, и еще до наступления ночи они двинулись на юг, следя за тем, чтобы горы находились все время справа. Через час обнаружили едва заметный след, прошли низкий перевал и спустились вниз по западному склону горы.

Это был короткий бросок, но Каллаген понимал состояние людей и настаивал на отдыхе. До наступления ночи они разбили лагерь у родника на южном склоне кряжа. Затем опять шли на юг к Пещерным источникам. Им нужно было пройти не больше десяти миль, но тропа поднималась вверх по склону и была устлана мелким песком, что затрудняло движение.

У Пещерных источников они искупались, отдохнули и подумали о еде.

— Сколько еще нам осталось идти? — поинтересовался Крокер. — С меня довольно.

— Придется поднатужиться, — ответил Каллаген. — До Горьких источников двадцать миль, а это первое место, где можно надеяться на помощь. Не исключено, мы там кого-нибудь встретим. А потом предстоит долгий путь назад, в лагерь Кэйди.

Крокер выругался, а Волш пристально посмотрел на Каллагена, затем перевел взгляд на сапоги.

— У меня желание остаться прямо здесь, — сказал он. — Мне кажется, я не смогу дойти.

— Сможешь, — подбодрил его Каллаген. — Какой смысл сдаваться, если уже основные трудности позади.

Волш задумался, видя, как Крокер смотрит на Каллагена: он остро чувствовал сильные и слабые стороны других людей. Будучи сам человеком нерешительным, он не завидовал храбрецам, хотя уважал их и побаивался, когда те изъявляли твердое желание делать то, перед чем он бы заколебался наверняка.

Сейчас взгляд Крекера озадачил его: какая-то напряженность во взгляде заставила и его призадуматься. У Крокера не было причин ненавидеть Каллагена, и Волш был вполне уверен, что это так. Даже менее проницательный человек мог заподозрить недоброе во взгляде Крокера. Это был оценивающий, неторопливый взгляд… и в нем чувствовалась какая-то алчность.

Волш не мог понять причины, но вдруг интуитивно почувствовал, что Каллаген, вероятно, препятствует Крокеру в достижении какой-то его цели.

На третий день, где-то около полуночи, четверо мужчин вошли в лагерь Кэйди.

Убогие дома, выстроенные из ветоши и бревен, служили жилищем, но здесь была вода, еда и отдых.

— Рядовой Каллаген? — Голос солдата звучал отрывисто. — Капитан хотел бы с вами встретиться тотчас. — Он повернулся и показал рукой направление: — Прямо туда.