Официальное летописание на Руси началось в XV веке, почти одновременно с завоеванием Царьграда турками (1453 год), и вели его так называемые приказные дьяки, — сообщают историки. Этот всеми признанный факт означает лишь одно: мы не имеем надежных материалов по государственной истории России для более ранних времен. И что интересно, в летописях приказных дьяков никаких упоминаний о «древних рукописях» нет!

Изучение истории и систематизация летописных данных начались еще позже. Основными составителями русской истории стали: основоположник норманнской теории происхождения Русского государства Готлиб Зигфрид Байер (1694–1738) и ярый враг норманизма М. В. Ломоносов (1711–1765), В. Н. Татищев (1686–1750) и Герард Фридрих Миллер (1705–1783). А также князь М. М. Щербатов (1733–1790), чья «История России с древнейших времен» в семи томах стала как бы прологом к Карамзину (1766–1826).

Посмотрите на даты жизни этих ученых! Они составляли древнюю русскую историю в XVIII веке.

Интересно, что прежде, чем приступить к написанию истории Древней Руси, Г. Ф. Миллер десять лет провел в Сибири, разыскивая ТАМ копии документов по истории Руси. Странно, не правда ли? Отчего же поехал он в Сибирь для собирания исторических документов? Ведь «Древняя Русь» располагалась отнюдь не в Сибири! Очевидно, архивы старых русских городов вызывали у историка сомнения, и он полагал, что вдали от политических центров может найти более достоверные материалы.

Лишь в XIX веке, в 1805–1809 годах Август Людвиг Шлетцер, немецкий историк на русской службе, впервые опубликовал, да и то по-немецки, Несторову летопись. В 1809–1819 годах Д. И. Языков перевел ее на русский язык, посвятив свой перевод императору Александру I. И в это же время, в самом конце XVIII века или в начале XIX, графом А. И. Мусиным-Пушкиным (1744–1817) была открыта Лаврентьевская летопись, а издали ее только в 1846 году. Тот же Мусин-Пушкин в 1795 году обнаружил и рукопись «Слова о полку Игореве».

Первая связная «История Государства Российского» со времени его воображаемого основания появилась уже в XIX веке. Составил ее Н. М. Карамзин, который в 1816–1825 годах выпустил при субсидии правительства одиннадцать ее томов, а последний двенадцатый том вышел в 1826 году после его смерти…

Такова история сведения воедино данных разных летописей и их первичных толкований. Рассмотрим же историю появления самих русских летописей.

Только при Петре I широко распространилось то написание букв, которое мы знаем сейчас, так называемое гражданское письмо. До этого пользовались церковно-славянским письмом, и книжным был вовсе не русский язык, а только церковно-славянское литературное наречие, родственное словацкому.

Первой же книгой на действительно русском языке стал перевод сочинения Леонарда Фронспергера «О военном деле», сделанный по повелению царя Алексея Михайловича, отца Петра I, в 1647 году, а первый опыт русской грамматики появился за границей на латыни под названием «H. W. Ludolfii Grammatica Rossica». А значит, все памятники русской литературы, созданные до 1647 года, должны обнаруживать признаки влияния юго-западных славян, которые и являются, собственно, нашими первыми учителями и просветителями. Поэтому нет ничего удивительного, что русская летопись, носившая прежде название Несторовой, а теперь называемая просто «Начальной русской летописью», несет следы западнославянского влияния. Эта летопись дошла до нас в нескольких копиях, из которых в начале XIX века были знамениты следующие:

1) «Повести временных лет Нестора черноризца Феодосиевого монастыря Печерского». Этот список с именем Нестора принадлежал сначала известному собирателю рукописей П. К. Хлебникову (ум. в 1777), затем С. Д. Полторацкому (1803–1884), а откуда взял его Хлебников — неизвестно. Написан документ на бумаге в малый лист полууставом, повествование доведено до 1098 года.

2) «Русский Временник, сиречь Летописец, содержащий Российскую Историю от 6370 (862) по 7189 (1681) лето. 2 части. Москва. 1790».

3) «Летописец, содержащий в себе Российскую Историю от 6360 (862) по 7106 (1598) год. Москва, 1781», называемый также Архангельским списком.

Самый интересный из всех существующих списков[1] (и можно думать, древнее не найти) — это Радзивиловская летопись. Документ написан полууставом конца XV века и украшен 604 интересными рисунками, имеющими важное археологическое значение, за что и называется лицевым, то есть иллюстрированным списком. На листе, приклеенном к переплету, находятся три записи на белорусском наречии юмористического содержания, пародирующие летописца. Например: «Две недели у Пилипово говение (Филиппова поста) Пурфен Пырчкин жито сеял у року девятьдесятом». Или: «В року шессот третьем за 6 недель перед великоднем (пасхою) водлуг (по счету) старого календаря, кобыла сивая ожеребилася», и прочее в том же духе.

В конце рукописи имеется приписка, что она была подарена Станиславом Зеновичем князю Янушу Радзивиллу. А потом она в 1671 году поступила в Кенигсбергскую библиотеку от князя Богуслава Радзивилла, как видно из печатного ярлыка с гербом города Кенигсберга и подписью.

В 1716 году Петр I приказал снять с этой рукописи копию, которая могла быть затем переснята в России, причем не в одном экземпляре. А во время семилетней войны в 1760 году и сам Кенигсбергский оригинал был приобретен для нашей Академии Наук.

И уже в 1767 году он был напечатан в Петербурге весь, как есть, «без всякой переправки в слоге и речениях», в издании «Библиотека Российская Историческая. Древние летописи».

Вот настоящее начало Русских летописей! Понятно, что книга, распространившись в сотнях экземпляров по тогдашним еще малочисленным оазисам грамотности, сильно возбудила воображение своих читателей, никогда не видавших еще ничего подобного. Она, конечно, вызвала естественное желание пополнить эти сведения и продолжить их за 1206 год, которым повествование оканчивается или, вернее, обрывается, вслед за такими словами:

«Того же месяца (марта) 19 (числа) 1206 (года) преставися (умерла) великая княгини Всеволожа (жена Всеволода Юрьевича, великого князя), пребысть бо в монастыри 18 дни постригшеся, а всея болести ея 8 лет; наставше 9-му лету пойде к богови. Ту сущу великому князю, плачющюся над нею, и Юрюю, сыну ея, плачющися, и не хотящю ся утешити, зане бе любим ею, и Всеславе ту же, и епископу Иону и смоленьскому епископу Михаилу, и игумену Отрочего монастыря, зане беста приехала и Смоленьска от Мстислава молится о извиненьи его, и Симону игумену, отцю ея духовному, и инемъ игуменом, и презвитером, певшим обычныя песни, опрятовше тело ея, вложиша ю в гробъ каменъ, и положиша ю в церкви святыя Богородице».

Понятно, что внезапная приостановка Радзивиловой летописи на таком интересном месте должна была показаться прямо невыносимой для любознательного читателя, впервые ознакомившегося с нею после ее печатного издания в 1767 году. Потому и начались ее переписки с продолжениями, важнейшими из коих являются Лаврентьевский список и «Рукопись Московской Духовной Академии».

Лаврентьевский список, иначе называемый Суздальским или Мусин-Пушкинским, имеет заголовок «Се повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть». Под заголовком рукописи можно разобрать: «Книга Рожественского монастыря Володимирского».

Эта рукопись, переписавшая с мелкими поправками весь Радзивиловский список, доводит рассказ до 6803 (по нашему счету 1305) года, но вдруг заканчивает неожиданной припиской 1377 года, то есть через 72 года после окончания летописи:

«Радуется купец, прикуп совершивший и кормчий приставший к пристане, и путник, пришедший в свое отечество. Так радуется и книжный писатель, кончая книгу. (Радуюсь) и я худой, и недостойный, и многогрешный раб божий Лаврентий монах. Начал я писать сии книги, называемые Летописец месяца Генваря 4 на память святых отцов наших аввад (аббатов), в Синае и Раифе избиенных, князю великому Дмитрию Константиновичу, по благословению священного епископа Дионисия (Суздальского) и кончил месяца Марта 20 в лето 6885 (1377 год). И ныне, господа, отцы и братья, если где описался, или переписал не кляните, занеже книги (которыми я пользовался) изветшались, а ум (мой) молод, не дошел».

А вопрос о том, почему же автор свое «последнее сказание» закончил за 72 года до «окончания трудов», так и остается открытым.

Как и когда получили мы «Лаврентьев список»? Его собственная история не уходит глубже самого конца XVIII или начала XIX века. В начале XIX столетия он был преподнесен известным коллекционером книг графом А. И. Мусиным-Пушкиным императору Александру I, который передал его в Публичную библиотеку. Вот и всё.

Вторая важнейшая копия Радзивиловского списка — «Рукопись Московской Духовной Академии», написанная полууставом на 261 листе. На первом листе помечено: «Живоначальные Троицы», поэтому она называется «Троицкой», а на последнем листе написано: «Сергиева монастыря». До 1206 года текст копирует Радзивиловскую летопись почти дословно, с ничтожными поправками. А с того момента, на котором кончается Радзивиловский оригинал, она ведет непрерывное внешне продолжение, но уже совсем в другом тоне, чем Лаврентьевская за те же годы, и доводит свой рассказ до 1419 года довольно самостоятельно, не повторяя оригинальной части Лаврентьевской летописи.

ИТАК, три рукописи найдены: одна в Кенигсберге, другая в Суздале, третья в Московской губернии. В начальных частях своих они практически идентичны, однако дальнейшие части почти не повторяют друг друга. Если все они копии, пусть даже только в «Начальной части», какого-то более древнего оригинала, принадлежащего до-печатным временам, невольно приходится сделать вывод, что оригинал этот был распространен от Кенигсберга до Владимирской губернии (если не далее). Каким же образом в столь отдаленных и не связанных друг с другом землях древние тексты повторяются, а дальнейшие продолжения — не повторяются?!

Легко сделать вывод, что и Троицко-Сергиевский анонимный летописатель, и Суздальский монах Лаврентий пользовались уже сравнительно широко разошедшимся изданием 1767 года, или же компиляторы впрямую пользовались Радзивиловской рукописью. А написаны эти летописи в конце XVIII века, незадолго до того, как их нашли усердные искатели старинных рукописей вроде Мусина-Пушкина.

Ведь Радзивиловская летопись буквально переписана во всех других, известных нам как самые древние, в качестве их начальных частей! Как иначе, при всех трудностях сообщения того времени можно было иметь и рассылать один и тот же текст? Только составляя копии. Значит, был центр, делавший эти копии беспрерывно (вот вам и печатная книга 1767 года). Поэтому мы и делаем вывод, что текст, считаемый самым старым куском летописи, на самым деле был сделан из какого-то общего прототипа и внесен в различные летописи отнюдь не первым, а одним из последних.

А независимые тексты стали составляться в разных монастырях только с первых годов XIII века. Все это значит, что летописания до времен 4-го Крестового похода, когда рыцари взяли в 1204 году Царьград и основали в греческих и славянских странах Балканского полуострова свою знаменитую Латинскую империю, на Руси не велось.

И Радзивиловский список, и все копии с него («Начальные» части Лаврентьевской и других рукописей) имеют характер якобы записей год за годом. Сначала стоит год от сотворения мира, произошедшего за 5508 лет до Рождества Христова. Начало датированного периода Русской истории, например, по Лаврентьевскому списку, таково:

«В лето 6360, индикта 8, наченшу Михаилу царствовати, и нача прозыватися Русская земля. О семь бо уведахом, яко при сем цари приходиша Русь на Царьгород, яко же пишется в летописаньи Гречьстем, тем же (годом) отселе и почнем, и числа положим».

Далее следует такая хронология:

«В лето 6361 (853 н. э.).

В лето 6362.

В лето 6363.

В лето 6364.

В лето 6365. (Годы проставлены, но ничего под ними не отмечено.)

В лето 6366. Михаил царь (византийский) изыде с вои (воинами) брегом и морем (Черным) на болгары. Болгаре же увидевше, не могоша стати противу (него), креститися просиша и покоритися греком. Царь же кристи князя их и бояры вся и мир сотвори с болгары.

(Как видите, автор вносит в летопись иностранные сведения.)

В лето 6368.

В лето 6369.

В лето 6370 (862 н. э.). Бывша варягы из-заморья и не да им дани, и почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и восташа род на род…»

Далее излагается версия призвания варягов, о которой мы поговорим позже, а пока продолжим рассмотрение летописи:

«В лето 6371.

В лето 6372.

В лето 6373.

(Годы проставлены, но опять-таки событий нет.)

В лето 6374 (864 н. э.). Иде Аскольд и Диръ на грекы, и приидоша Михаила царя…

В лето 6375

В лето 6376.

В лето 6377. Крещена бысть земля Болъгорьская, — автор продолжает записывать в свою русскую летопись иностранные события. Затем опять проставлены годы с 6378 до 6386, но ничего не вписано.

В лето 6387 (879 н. э.). Умершю Рюрикови, предасть княженье свое Олгови, от рода ему суща, вдавъ ему на руце сынъ свой Игоря, бе бо малъ велми.

В лето 6388.

В лето 6389».

И далее идет в том же роде. Вот, например, уже близ конца «Начальной летописи»:

«В лето 6535. Родился третий сынъ (Ярославу) и нарече имя ему Святослав.

В лето 6536. Знамение змиево явися на небеси, яко видети всеи земли.

В лето 6537. Мирно бысть.

В лето 6542.

В лето 6543. (Опять два пустых года.)»

Далее следует нечто знаменательное: заложение города Киева!

«В лето 6545 (1037 н. э.). ЗАЛОЖИ(Л) ЯРОСЛАВ ГОРОД ВЕЛИКЫЙ, У НЕГО ЖЕ ГРАДА СУТЬ ВРАТА ЗЛАТЫЯ; ЗАЛОЖИ(Л) ЖЕ И ЦЕРКОВЬ СВЯТЫА СОФИЯ, МИТРОПОЛЬЮ, ПО СЕМЪ ЦЕРКОВЬ НА ЗОЛОТЫХ ВОРОТЕХ СВЯТЫ БОГОРДИЦА БЛАГОВЕЩЕНЬЕ, ПО СЕМЪ (ЗАЛОЖИЛ) СВЯТАГО ГЕОРГИА МОНАСТЫРЬ И СВЯТЫА ИРИНЫ.

И ПО СЕМ ЖЕ НАЧА ВЕРА ХРИСТЬЯНСКАЯ ПЛОДИТИСЯ И РАСШИРЯТИСЯ, И ЧЕРНОРИЗЬЦЫ (МОНАХИ) ПОЧАША МНОЖИТИСЯ, И МОНАСТЫРЕ ПОЧИНАХУ БЫТИ».

Выше, в этой же летописи под годом 6370 (862), после описания призвания варяг на Русь сообщается, что два боярина Рюрика пошли в Царьград и обнаружили на Днепре город Киев. Что же это за сообщение о заложении Киева в 1037 году? Историки отвечают:

«Здесь должно разуметь сооружение вокруг Киева стен кремля, то есть обнесение его стеной»;

или:

«Здесь говорится о строительстве Ярославом так называемого Ярославова города, расширившего Киев значительным добавлением к старому „Владимирову городу“».

(так толкует это место в Комментарии к «Повести временных лет» академик Д. С. Лихачев).

Конечно, сказать можно всё, что угодно, но вот вам факт: спустя 175 лет после «обнаружения» Киева Рюриковыми боярами сообщается: заложил[3] город великий Киев.

Этих выписок достаточно, чтобы показать строение первоначального «Несторова» произведения, легшего в основу «истории государства Российского» вплоть до 1110 года нашей эры, и чтобы читатель видел характер изложения его.

А кончается этот самый древний список так:

«В лето 6618 (1110 г.)… Томъ же лете бысть знамения в Печерьском монастыри в 11 февраля: явися столпъ огнен от земля до небеси, а молниа светиша всю землю, и въ небеси прогремвъ 11 в 1 час нощи, и весъ миръ видевъ. Сеи же столпъ ста(л) первие на тряпезнице каменной, яко не видети бы креста, и постоявъ мало, сступи над церковь и ста над гробом Федосиевым, и потому вступи на верхъ, акы ко востоку лиць, и потомъ невидимо бысть. Се же бяше не огненъ столпъ, ни огонь, но вид аггельскъ: аггелъ бо сице являеться, ово (или) столпомъ огненым, ово же пламеным…»

И далее:

«Игуменъ святаго Михаила Селивестръ написах книги си Летописецъ, надеася от Бога милости прияти, при великомъ князи Володимери Киевьском, а мне ингуменом бывшю у Святаго Михаила в 6624 (1116 год н. э., через шесть лет после даты написания самого этого текста) индикта 9 лета. А иже чтеть книги сиа, то буди ми молитва их».

Итак, сюрприз! Автором «Несторовой летописи» оказывается совсем не Нестор, а какой-то Сильвестр, игумен Михайловского монастыря. Написана летопись в Киеве, при тамошнем великом князе Владимире Мономахе, он же Василий Всеволодович, а дошла она до нас в копии, оканчивающей повествование 1377 годом, то есть более чем через 250 лет после последнего из описанных в ее начальной части событий!

Да и какое же было это последнее событие, очевидцем которого должен был быть сам этот Сильвестр, лично расписавшийся тут же?

Чудесный огненный столб!

Может быть, это радение и взрыв метеорита? Но каким же образом он «встал» сначала на каменный трапезнице так, что не видно было креста, и постояв немного, вступил на церковь и встал над гробом Феодосия, а потом пошел наверх и стал невидим?

Ведь если автор так описывает событие, которому он сам был очевидцем, то насколько же можно полагаться на точность того, что он описывает за полтораста и более лет до своего рождения?

Нам отвечают: очевидно, он пользовался не дошедшими до нас записями. Но ведь это очевидно обязательно только для страстно желающих очевидеть, между тем куда естественнее допустить, что автор собирал всякие рассказы своих собственных современников, точно так же как и теперь любители собирают в глухих уголках народные песни да сказания (и говорят, что это «древний фольклор»). Во всяком случае, его летопись — вовсе не летопись, так как под таким названием предполагается нечто вроде дневника, когда автор по окончании года припоминает, что в нем было, и пишет на память потомству. Или даже прямо записывает события по мере того, как они происходят, указывая не только год, но и месяц и день.

А что же мы видим здесь?

Мы, прежде всего, видим ряд годов, под которыми ничего не записано, кроме того, что такие годы были.

Но кто же сомневается, что были и такие годы? Для чего их указывать? Сама собою приходит мысль, что это просто заранее составленные заголовки, может быть, изначально даже записанные на отдельных листках, для того, чтобы, выспросив что-нибудь подходящее, сейчас же занести «новости» в летопись. Но во многих случаях ничего подходящего не оказалось, даже и такого события, какое мы имеем для 6537 (1029) года:

«В лето 6537. Мирно бысть».

Если б автор записывал с действительных первоисточников, то это «мирно бысть» нашлось бы у него для каждого не занятого года, а между тем подобная запись встречается только под 6537 годом от сотворения мира, как нечто единственное в своем роде.

Значит, вся эта «Начальная летопись», первая общая часть нескольких известнейших источников по истории государства российского, есть лишь подделка под летопись, сделанная, если верить ее окончательным словам, в 1110 году нашей эры, но и это, как мы видим, сомнительно, поскольку она оканчивается появлением огненного столпа.

А закончить подделку под древнюю летопись 1110-м годом «от рождества Христова» было даже эффектно, ведь это был канун 1113 года, когда киевляне, по словам хроникёров еще более поздних времен, обратились к знаменитому уже тогда Владимиру, иначе Василию Мономаху, чтобы он пришел «княжить и владеть ими». И с этого же момента устанавливается датированная русская светская литература на церковнославянском языке, каковы «Поучения Детям», окончание «Русской Правды» и так далее.

А впрочем, автор и не скрывает, что сочинил сию летопись «задним числом». Давайте вернемся в «лето 6360 (852), индикта 8». Повествование начинается якобы от византийского царя Михаила, «отселе и почнем, и числа положим». Однако, после перечисления событий библейской истории, писано:

«А ПЕРВАГО ЛЕТА МИХАИЛА СЕГО ДО 1-ГО ЛЕТА ОЛГА, РУССКАГО КНЯЗЯ, ЛЕТ 29, А ОТ ПЕРВАГО ЛЕТА ОЛГОВА… ДО 1 ЛЕТА ИГОРЕВА ЛЕТ 31; А ПЕРВАГО ЛЕТА ИГОРЕВА ДО 1 ЛЕТА СВЯТОСЛАВЛЯ ЛЕТ 83; А ПЕРВАГО ЛЕТА СВЯТОСЛАВЛЯ ДО 1 ЛЕТА ЯРОПОЛЧА ЛЕТ 28; ЯРОПОЛК КНЯЖИ ЛЕТ 8; А ВОЛОДИМЕР КНЯЖИ ЛЕТ 37; А ЯРОСЛАВ КНЯЖИ ЛЕТ 40; ТЕМ ЖЕ ОТ СМЕРТИ СВЯТОСЛАВЛИ ДО СМЕРТИ ЯРОСЛАВЛЕ ЛЕТ 85; А ОТ СМЕРТИ ЯРОСЛАВЛИ ДО СМЕРТИ СВЯТОПОЛЧЕ ЛЕТ 60. НО МЫ НА ПРЕЖНЕЕ ВЪЗРАТИМСЯ И СКАЖЕМ, ЧТО СЯ ЗДЕЯ И ЛЕТА СИ, ЯКОЖЕ ПРЕЖЕ ПОЧАЛИ БЕХОМ 1 РЕЧЕТЬ МИХАИЛА И ПОЛОЖИМ ЧИСЛА».

Вот и посчитайте от Михаила (с 852 года) до Олега (плюс 29 лет), да от Олега до Игоря (плюс 31 год), и далее… И получится у вас, от Михаила до смерти Ярослава, 341 год. Летописец ПРЯМО говорит вам: «положим числа от Михаила сего, хотя с тех пор промелькнуло более трех сотен лет. Я вам, братия, всю правду расскажу о русской истории. Были, были у нас и Михаил, и Олег, и Игорь, сроду я их не видел, но с их лет историю веду». Верьте мне. Учите наизусть.

Как бы много ни было найдено копий «древнерусских летописей», понятно, что раз в них говорится уже и о событиях XII века, то автор жил не ранее. Встает вопрос: каким образом он, живя в киевском монастыре в XII веке, мог знать то, что было в IX веке в Великом Новгороде — при огромных трудностях тогдашних дорог и безграмотности всей страны? Ответ здесь только один: не мог никак. А потому вся Несторова летопись есть простое сочинительство времен более поздних.

Взгляд на летописи как на преемственное продолжение записей, передаваемых последовательно от учителя к ученику в том же самом монастыре, не соответствует действительности. Вот что говорит академик А. А. Шахматов в «Обозрении летописных сводок Руси Северо-Восточной»:

«Несомненно, что всякое летописание начинается с отдельных записей и сказаний и что оставление их в том виде, как мы теперь имеем, было дело очень сложное. Прежде всего, в начале XII века в Киеве составился обширный летописный свод „Повесть Временных Лет“, так называемая „Летопись Нестора“, имевший весьма значительное распространение и оказавший решительное влияние на дальнейшее развитие летописного дела не только в южной, но также и в северной (Новгородской) и северо-восточной (Суздальской и Московской) Руси…

Вряд ли в разных отдаленных и глухих углах древней Руси могли тогда самостоятельно возникнуть местные летописи и самобытные летописные своды. Но „Повесть Временных Лет“ и позднейшие своды, составленные на ее основании, проникли и в Новгород, и в Тверь, и в глухой Переславль-Залесский, и здесь они подвергались переработке и дополнялись на основании местных сказаний и исторических преданий».

Многие думают, что такого рода сборники всегда, и даже в новых местностях, пополнялись новыми данными год за годом, и с тех пор они оставались неизменными, и продолжатели их не смели разбавлять тексты манускриптов отсебятиной. Но с этим, как видим, не согласны не только мы, но и специалисты. Последующие переписчики даже через сотни лет могли вставлять в старинные рукописи много текста от себя, не продолжая в то же время их сказаний до своего времени.

Исследование древних документов не может ограничиваться лишь анализом текста. Следует обратить внимание на бумагу, переплет и другие «мелочи». Радзивиловская летопись, например, имеет нумерацию на своих страницах и церковно-славянскими буквами-цифрами (титлами), и арабскими цифрами, и латинскими буквами. Изучением этой нумерации занялись наши коллеги, основатели собственной школы нетрадиционной истории, так называемой «Новой хронологии». Проанализировав факсимильное издание Радзивиловской летописи, они обнаружили следы редактирования текста.

Ниже мы с некоторыми сокращением приводим изложение результатов этих исследований, которое выполнил профессор кафедры математического моделирования Омского государственного Университета А. К. Гуц.[4]

Начнем с того, что нумерация листов рукописи идет сначала латинскими буквами. Три листа, считая от переплета, пронумерованы буквами «а», «b» и «с». А потом, т. е. остальной текст, — арабскими цифрами. Эта нумерация проставлена в правом верхнем углу каждого листа. Таким образом, рукопись пронумерована вполне естественным для XVIII века способом. Но такая арабская нумерация выглядела бы странно для летописи, составленной на Руси в XV веке. Ведь до середины XVII века в русских рукописях и книгах употребляли, как известно, исключительно церковно-славянскую нумерацию.

Историки предлагают, что первоначальная, самая древняя, якобы XV века, нумерация была проставлена церковно-славянскими буквами-цифрами. И якобы только через пару сотен лет на рукописи проставили другую нумерацию — арабскими цифрами. Однако такое предположение вызывает сразу недоуменные вопросы.

А. А. Шахматов установил, что «нумерация церковно-славянскими цифрами была сделана после утраты из летописи двух листов. <…> Кроме того, нумерация производилась после того, как листы в конце рукописи были перепутаны. В соответствии с текстом после листа 236 должны следовать листы 239–243, 237, 238, 244 и следующие». Причем этой путаницы листов «не замечают» обе нумерации — ни церковно-славянская, ни арабская.

Таким образом, церковно-славянская и арабская нумерации обе были проставлены уже после того, как рукопись была переплетена. Когда же был изготовлен сам переплет? И тут мы с удивлением узнаем, что листы от переплета самими историками датируются по филиграням (водяным знакам) XVIII-м веком.

Отсюда следует, что имеющиеся в рукописи и церковно-славянская нумерация, и арабская были проставлены не ранее XVIII века.

Листы рукописи являются парными, т. е. составляют один разворот тетради — это единый кусок бумаги. Несколько вложенных друг в друга разворотов составляют тетрадь. А стопка тетрадей составляет книгу. Рукопись состоит из 32 тетрадей, из которых 28 по 8 листов, две по 6 (листы 1–6 и 242–247), одна 10 листов (листы 232–241) и одна 4 листа (248–251).

Изучив структуру тетрадей Радзивиловской летописи, А. А. Шахматов пишет: «Ясно, что в тетради было по 8 листов». Но, как мы уже видели, из-за ошибки при сшивании рукописи некоторые развороты попали из одной тетради в другую. В результате в конце рукописи есть тетради и по 4, и по 6, и по 10 листов.

А вот первая тетрадь рукописи стоит особняком. Хотя она состоит не из 8, а только из 6 листов, т. е. является уменьшенной, но рядом с ней нет увеличенных тетрадей. После этой первой 6-листовой тетради на протяжении почти всей книги идут стандартные 8-листовые…

При внимательном изучении церковно-славянских цифр первых двух тетрадей видно, что номера трех листов: 10-го, 11-го и 12-го по церковно-славянской нумерации, кем-то исправлены. А именно, номера увеличены на единицу. Прежние их церковно-славянские номера были 9, 10 и 11.

Особенно ярко это видно по листу с номером 12. Чтобы изобразить по церковно-славянски «двенадцать», нужно написать «вi». Но на соответствующем листе рукописи сначала было написано «аi», т. е. «одиннадцать». Кто-то приписал две черточки к церковно-славянскому «а», после чего оно стало похоже на «в». Это исправление настолько грубое, что его трудно не заметить. Церковно-славянский номер «десять», то есть «i», очевидно был «изготовлен» из бывшего здесь церковно-славянского номера «девять» = «фита». У «фиты» просто подтерли правый бок. Но явные следы пересекающей ее горизонтальной черты остались.

С переправкой церковно-славянского номера «десять» на «одиннадцать» никаких трудностей не было. Для этого достаточно было дописать букву-цифру «а». Поэтому на листе «одиннадцать» церковно-славянский номер выглядит аккуратно.

Мы видим, что церковно-славянские номера на трех листах были кем-то сдвинуты вперед на единицу, освобождая тем самым место для церковно-славянского номера «девять». На это место был вставлен лист. К нему мы вернемся чуть позже.

При таком сдвиге номеров должно было получиться два листа с церковно-славянским номером 12 — «родным» и переправленным из 11. Но в рукописи остался только лист с переправленным номером. «Лишний» лист с «родным» церковно-славянским номером 12 был, видимо, просто вырван. На его месте возник смысловой разрыв.

В самом деле, лист с церковно-славянским номером «тринадцать» начинается с киноварной = красной буквы нового предложения. А на предыдущем листе («двенадцатом», а на самом деле «одиннадцатом»), предложение не закончено, оборвано. Конечно, человек, вырвавший лист, старался, чтобы смысловой разрыв получился как можно слабее. Но добиться того, чтобы этот разрыв был совсем незаметен, он не смог. Поэтому современные комментаторы справедливо указывают на это странное место и вынуждены писать, что в начале тринадцатого листа киноварная буква вписана по ошибке.

Главной же целью подлога было освобождение места для листа с церковно-славянским номером 9, ведь номер на настоящем листе 9 был переправлен на 10. Так освободили место.

Итак, мы, по-видимому, нашли место в рукописи, куда был кем-то добавлен лист. Это — лист с церковно-славянским номером «девять» и арабским номером 8.

Отметим, что даже при беглом перелистывании рукописи этот лист сразу бросается в глаза. Его углы наиболее изодраны. Он, несомненно, является отдельным листом, а не частью целого разворота.

А теперь прочтем его. Что же на нем написано? Зачем кто-то вклеивал его? И стоило ли так долго о нем говорить?

А изложено на нем ни много, ни мало, как знаменитое призвание варягов на Русь. То есть — основа знаменитой норманнской теории. По сути дела именно вокруг этого листа и ломали копья западники и славянофилы на протяжении всего XIX века. Если же убрать этот лист из рукописи, то норманнская теория полностью рассыпается. Рюрик становится просто первым русским князем, как на этом настаивал М. В. Ломоносов.

Только здесь, на этом вставленном листе, упоминается Ладога, т. е. Ладожское озеро, указывающее на местоположение первой столицы Рюрика, якобы где-то в Псковской области, на современных Новгородских болотах.

Вклеив этот лист, фальсификатор обосновал сразу два фундаментальных подлога:

— якобы призвание князей с северо-запада. Потом его превратили в якобы современную Скандинавию. Это было сделано в угоду Романовской династии, которая и была северо-западного, псковского, литовского происхождения.

— Великий Новгород якобы был расположен в Псковской области, у Ладоги.

Вклеив один лист, фальсификатор заготовил место для второго, который вскоре будет нами «найден».

На вклеенном листе с церковно-славянским номером «девять», к одному из его ободранных углов, приклеена любопытная записка. Написана она, как объясняют историки, не то почерком конца XVIII века, не то почерком XIX века, не то почерком XX века.

А сказано в ней следующее: «…перед сим недостает целого листа». Далее в записке дается ссылка на издание 1767 года. Берем и с интересом читаем текст. Никакого смыслового разрыва на этом месте нет. Предыдущий лист заканчивается точкой. Последнее предложение на этом листе полностью закончено. Следующий лист начинается с заглавной = киноварной буквы. То есть начинается новая мысль, которую вполне можно считать естественным продолжением предыдущей.

Что же написано на этом потерянном листе? Написано на нем ни много ни мало, — вся глобальная хронология древней русской истории и ее связь с мировой хронологией. Поэтому с полным основанием этот «найденный потом» лист можно назвать хронологическим.

Вот что, в частности, здесь рассказано:

«…в лето 6360, индикта 8, наченшу Михаилу царствовати, и нача прозыватися Русская земля. О сем бо уведахом, яко при сем цари приходиша Русь на Царьград, яко же пишет в летописании греческом, тем же отселе и почнем, и числа положим,

яко от Адама до потопа лет 2242,

а от потопа до Авраама лет 1082;

от Авраама до исхождения Моисеова лет 430;

а от Давида и от начала царьства Соломоня и до пленениа Иарусолимова лет 448;

а пленениа до Александра лет 318;

а от Александра до Христова рождества лет 333;

а от Христова рождества до Констянтина лет 318;

от Констянтина же до Михаила сего лет 542,

а перваго лета Михаила сего до перваго лета Олга, русскаго князя, лет 29…»

Здесь изложена вся хронология Киевской Руси в ее связях с Византийской, Римской хронологией.

Если этот лист убрать, то русская хронология «Повести временных лет» повисает в воздухе и лишается привязки ко всемирной скалигеровской истории. И открываются возможности для самых различных интерпретаций приведенных в ней дат.

Н. А. Полевой пишет (1829) по поводу дат княжения Рюриковичей до Олега, приведенных в хронологическом листе:

«События же прежде его расчислил (Нестор) наудачу; тут встречаются какие-то седьмицы и деления седьмиц… Все это делает подозрительным летоисчисление летописца. Он не знал хорошо греческой хронологии, всемирную взял от греков, а годы для первых русских, кажется, выдумал, по какому-то таинственному расчету, наудачу»

((Полевой, т. 1, с. 394).)

Итак, имеющийся сегодня древнейший из всех списков «Повести временных лет» — Радзивиловский — был изготовлен лишь в начале XVIII века. Его страницы содержат следы грубой работы фальсификатора, вырвавшего один лист, вставившего лист о призвании варягов и подготовившего место для вставки якобы потерянного «хронологического листа». Русская история «привязывалась» по датам к хронологии всемирной истории, утвердившейся в западноевропейской науке.

В поисках первоисточников, давших основания для написания «Начальной» Несторово-Сильвестровой летописи мы прежде всего с удивлением обнаруживаем скандинавскую сагу.

Сага о норвежском витязе Олдуре повествует:

«Воротившись в Норвегию, Олдур сказал своей дружине: — Посмотрим на погрязший в болото курган, под которым погребли мы коня Факса. Он пришел к кургану и сказал: — Теперь нет уже никакой опасности от предсказания ворожеи, угрожавшей мне смертию от Факса. И вдруг загорелось болото и никаких следов не осталось от кургана: лежала только гнилая голова коня. Увидев ее, Олдур сказал: — Узнаете ли голову коня? Кругом стоявшие подтвердили: — Это Факсова голова. Тут выскочила из конской головы змея и уязвила его в пяту, отчего все тело его заразилось ядом».

А вот и русский (не саговый, а летописный) текст под годом 6420 (912).

«Олег спросил кудесника: „Отчего ми есть умрем?“ И рече ему кудесник один: „Княже, конь, егоже любиши и ездиши на нем, от то и умрети“. Олег же приим въ уме, си рече: „Николи же всяду на нь, ни вижю его боле того“, и повелелъ кормити и не водити его к нему, и пребы неколико лет не виде его, дондеже на грекы иде. И пришедшу ему к Кыеву и пребывьшю 4 лета, на пятое лето помяну конь, от него же бяхуть рекл волсвли умрети, призва старейшину, конюхом, рече: „Како есть конь мой, его же бех поставил кормити и блюсти его?“ Он же рече: „Умерл есть“. Олег же посмеялся и укори куесника, реча: „То ти неправо глаголють волсви, но все ложь есть: конь умерлъ есть, а я живъ.“ И повелелъ оседлати конъ: „А то вижу кости его“. И приде на место, идеже беша лежаще кости его голы и лоб гол, и сседе коня, и посмеяся рече: „От сего ли лба смерть было взяти?“ И вступи ногою на лоб; и выникнувши змия изо лба и уклюну в ногу, и с того разболеся и умре».

Откуда кто взял? Норвежцы ли из «Нестора», или Нестор у «норвежцев»?.. Или никто ни у кого не «брал»? Ведь переселенцы из одной земли в другую, став дедами, в старину, как и теперь, любили рассказывать внукам приключения своей молодости. А внук, сам ставши дедом, передаст историю потомкам, уже не задумываясь, где и когда происходили дела старины седой… и происходили ли вообще. Так норвежские события становятся русскими или наоборот; для сборника сказок это неплохо, но вот когда иностранная сказка становится фактом отечественной истории — возникает путаница.

Н. М. Сухомлинов сообщает о заимствованиях из византийских письменных источников: «Все летописцы наши пользовались византийскими источниками. В древней летописи (Нестора) приводятся неоднократно места из хроники Георгия Амартола, по разным поводам из различных частей ее».

На апокрифического Мефодия Патарского прямо ссылается русский летописец при рассказе о нашествии половцев в 1096 году:

«Мефодий свидетельствует, что 8 колен измаильских убежало в пустыню, и из сих 8 колен, в кончине века выйдет нечистое племя, заключенное в горах Александром Македонским».

А о месте этих гор он выражается так:

«Новгородец отрок Гюраты узнал от Югров о неслыханном чуде: о горах, „зайдучи залив моря“, в которых вечный крик и говор, и люди секут гору, хотяще высечися. Это и есть люди, заключенные Александром Македонским».

И затем приводит еще одно свидетельство из сочинений того же Мефодия.

Сухомлинов пишет:

«В выборе источников ясно обнаруживаются позднейший век и образованность автора начальной летописи и искусство его, как писателя. В этом отношении замечательно подчинение всего вносного главной мысли повествования. В способе пользования источниками как отечественными, так и иностранными, заметны единство, одинаковость приемов: летописец обыкновенно не записывает свидетельства своего источника дословно во всем объеме, а приводит из него извлечения, связывая его с главным предметом повествования».

Такой вот фантастический плагиат составляет «мясо» на сухом хронологическом скелете из походов разнообразных князей. Причем автор ухитряется даже дать словесные портреты и характеристики этим никогда не виданным им героям. Так, о князе Ростиславе (1065) говорится:

«Бе же Ростислав муж добль, ратен, и красен лицем и милостив убогым»,

а о Глебе (1078) так:

«бе бо Глеб милостив убогим, и страннолюбив, тщанье имея к церквам, теплъ на веру и кроток, взором красен».

Такие характеристики автор дает почти всем князьям при упоминании об их смерти. Насколько они правдоподобнее, чем описанные между ними исторические чудеса, предоставляем судить читателю, отметим только, что и схема княжеских династий, изложенных в летописях, совершенно неправдоподобна с физиологической и даже с психологической точки зрения.

Спрашивается, можно ли определить правдоподобность династической хронологии первой русской летописи при помощи чисто «физиологических» рассуждений? Оказывается, можно!

Предположим, нам представлена непрерывная династия, в которой престол всегда переходил от отца к старшему сыну. Понятно, что отец мог царствовать мало лет, сын долго, внук или долго, или мало и так далее. Но несмотря на все случайное разнообразие лет власти каждого из них уже для пяти-шести поколений мы обнаружим, что СРЕДНИЙ срок правления будет лишь на два-три года превышать время достижения половой зрелости, общий для всех людей. В самом деле! Если папаша-долгожитель просидит на троне сто лет, его сыну власти не перепадет вовсе (нуль годов правления), а трон унаследует в лучшем случае внук, если не правнук. Невозможно даже представить, чтобы после такого папаши его родной старший сын держал трон еще сто лет. Ведь он помрет. А потому от фантазий перейдем к фактам.

Ввиду того, что все династии стремились сохранять престол за своим родом, наследников обычно женили рано, и первый ребенок рождался если не через год, то года через два-три после того, как юные родители могли его зачать. Отсюда ясно, что среднее время царствований в династии, где престол переходит от отца к сыну, должно лишь на год или два превышать время наступления половой зрелости, а, следовательно, и брачного возраста. А потому всякая историческая хронология подтверждается физиологией лишь тогда, когда мы видим среднее время царствований от 17 до 22 лет. В случае перехода престола от деда к внуку в расчет нужно принять и отца последнего, дав ему время царствования, равное нулю лет, а в случае перехода трона от старшего брата к младшему надо считать только младшего брата, прибавив ко времени его царствования года два-три, так как вторые дети рождались, в среднем, через два-три года после первых.

Вот примеры из документально подтвержденных историй различных династий:

В Германии от воцарения Генриха IV (1056) до низложения Вильгельма II (1918) прошло 862 года и было 40 смен владык, так что даже и при валовом подсчете на каждую смену пришлось, в среднем, около 21,5 года, то есть половая зрелость достигалась принцами на 18 году.

В английской династической истории от воцарения Эдуарда III Исповедника (1042) до воцарения Виктории (1837) прошло 795 лет и было 37 смен, по 21,4 года на каждую. Опять половая зрелость пришлась на 18 лет. То же и во французской истории: от воцарения Анри I (1030) до низложения Наполеона III прошло 840 лет и было 42 смены, на каждую в среднем 20 лет, что дает половую зрелость около 17 лет.

Так и в русской династической истории от Михаила Федоровича (1613) до низложения Николая II (1917) прошло 304 года, и если исключить отсюда убиенных тотчас по воцарении Иоанна Антоновича и Петра III, было 15 смен, на каждую в среднем 20,3 года. Опять получается половая зрелость в возрасте 17-ти лет.

Какова же хронология древних русских великих князей с точки зрения общечеловеческих физиологических законов? Очень, очень интересная хронология!

Рассмотрим «Продолжение Новгородской летописи» по списку Археографической комиссии. В приложении к ней мы находим родословную Московского великого князя Василия Темного (1425–62). Написана она по образцу родословной Иисуса в Евангелии от Матфея («Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иосифа…»):

«Первый князь на русской земле Рюрик пришедший из немец (в 854 году).

1. Рюрик родил Игоря (1-й сын).

2. Игорь родил Святослава, что ходил к Царь-граду ратью (1-й сын).

3. Святослав родил Володимира Великого, что крестил рускую землю (3-й сын).

4. Володимир родил Ярослава (3-й сын).

5. Ярослав родил Всеволода (5-й сын).

6. Всеволод родил Володимира (1-й сын).

7. Володимир родил Мономаха (1-й сын).

8. Мономах родил Юрия (7-й сын).

9. Юрий родил Всеволода Великого гнезда (5-й сын).

10. Всеволод родил Ярослава.

11. Ярослав родил Великого Александра храброго (Невского, 1-й сын).

12. Александр родил Даниила Московского (4-й сын).

13. Даниил родил Ивана (Калиту), что избавил русскую землю от воров и разбойников (3-й сын).

14. Иван родил Семеона (1-й сын).

15. Семеон родил Ивана (5-й сын).

16. Иван родил Дмитрия (1-й сын).

17. Дмитрий родил Василия (1-й сын).

18. Василий родил Василия[6]».

Мы видим, что полный промежуток их власти (1462 год минус 854 год) равен 608 годам, а царствований было 19, значит, на каждое приходится в среднем тридцать два года. Если бы правили всегда первенцы, то половая зрелость достигалась бы этими царями лишь около 29 лет, а это невероятно поздно. Но преемниками были не всегда первенцы, а иногда даже и пятые сыновья. Считая на каждое новое мужское рождение в среднем по два года, мы должны вычесть из суммы царствований семьдесят восемь лет, поскольку:

2 × (3+3+5+7+4+4+3+5) = 78.

Результат — 530 лет (608 минус 78). Разделив их на 19 царствований, получаем на каждое в среднем около 28 лет, а вычтя еще три года (поскольку рождение происходит не сразу по достижении детородного возраста), имеем половую зрелость в 25 лет, что тоже слишком поздно.

Рассмотрим другой фрагмент, где показана прямая династическая линия «отец—сын»:

ИГОРЬ РЮРИКОВИЧ (начало с 913 года)

СВЯТОСЛАВ ИГОРЕВИЧ

Св. ВЛАДИМИР СВЯТОСЛАВОВИЧ

ЯРОСЛАВ ВЛАДИМИРОВИЧ

ИЗЯСЛАВ ЯРОСЛАВОВИЧ

СВЯТОПОЛК ИЗЯСЛАВОВИЧ (конец на 1113 году)

От 913 по 1113 год прошло ровно 200 лет и было 6 смен, на каждую в среднем 33 с третью года, ровно по три смены в столетие. В середине XIX века, «восстанавливая» династическую историю допотопных египетских фараонов, египтолог Бругш — для простоты ли расчетов, по простоте ли душевной, — тоже так и считал, по три фараона в столетие. Возможно, это не просто совпадение, и сочинители нашей истории тоже стояли на принципе «три в столетие»?..

Для обыденной жизни средневековья совершенно не нужна была мера времени в сто лет. Нет никаких астрономических причин считать столетие чем-либо примечательным. Столетие стало нужным как удобная десятичная мера времени лишь при создании хронологии (в XVI веке или незадолго до него), а раньше век понимался людьми как продолжительность жизни человека или как «время рода», смены поколений; об этом можно прочесть в Историко-этимологических словарях или в словаре В. Даля. В первом случае пятьдесят-шестьдесят лет, во втором — семнадцать-двадцать лет. На век человека проходилось три века смены поколения, 17 х 3 = 51, или 20 х 3 = 60. При жизни человека и в самом деле происходит три смены поколений. Мало кто знает своих правнуков (четвертое поколение) даже и сейчас, хотя продолжительность жизни ныне выше, чем во времена Рюрика. Исследователи фольклорных летописаний, в которых век вовсе не считался за столетие, стали придавать этому слову современный смысл, вот и получилась чепуха.

Но если даже мы и обойдем этот щекотливый вопрос, то все же выходит, что наши предки в промежуток от Х по XII век достигали половой зрелости только на тридцатом году своей жизни. Это настолько поздновато, сравнительно с приведенными выше английскими, немецкими, французскими и русскими позднейшими династиями, что поверить такой хронологии невозможно, а значит, нельзя считать достоверными и летописи, живописующие деятельность представителей этих династий.

Но аналогичные загадки мы находим и в XIV–XVI веках. Приводит в смущение необыкновенно большая продолжительность царствования чередующихся в Москве Василиев и Иванов. Действительно, Василий II воцаряется в 1389 году, а Иван IV оканчивает свое царствование в 1584 году. Прошло 195 лет и всего лишь пять поколений, на каждое по 39 лет, что дает достижение половой зрелости только в возрасте более тридцати лет. Но как же это могло быть? Ведь в наличности пять первопоколений. Недочеты продолжительности царствования предков обязательно возмещаются избытком продолжительности потомков и наоборот; мы рассматриваем СРЕДНЮЮ величину.

Вот хотя бы аналогичное чередование четырех последних Николаев и Александров в династии Романовых. От 1825 года, когда воцарился Николай I, и до 1917, когда после Александров I, II и III царствовал Николай II, прошло 92 года. Разделив их на пятерых, получаем на каждое поколение 18,5 лет, что дает нормальную половую зрелость лет в 16–17.

А как же в чередовании пяти Московских Василиев и Иоаннов мы получаем достижение половой зрелости лишь в 30-летнем возрасте? Здесь что-то неладно, или в хронологии, или в родословии.

Присмотримся, однако, и к именам русских владык.

Последний великий князь со славянским именем Ярослав III Ярославович родился вскоре после того, как греки отняли свою столицу Царьград у крестоносцев, владевших ею с 1204 по 1261 год. И сразу после этого события славянские имена русских князей прекратились, что может свидетельствовать лишь об одном, а именно о перемене религии из-за окончания культурного влияния Западной Европы, что и было вызвано как раз падением латинской феодальной империи на греко-славянском Востоке. После трех киевских и владимирских Святославов, четырех Изяславов, трех Мстиславов, четырех Владимиров, трех Всеволодов и прочих подобных мы видим далее вплоть до перенесения столицы в Петербург пятерых Василиев, пятерых Иванов (Иоаннов), пятерых Дмитриев, двух Федоров, да и остальные одиночки оказываются с греческими именами. И имена русских князей соответствуют именам имперских владык, свойственных тому самому периоду в истории Византии.

Иоанн II в Москве воцарился через 12 лет после Иоанна VI в Царьграде, и три года оба царствовали одновременно (1353, 1354 и 1355 годы). Иоанн III сел на трон через 14 лет после смерти Иоанна VII в Царьграде, а родился и получил имя еще при его жизни, очевидно в его честь. Андрей III Александрович воцарился и умер при греческом (византийском) Андронике, Иоанн III Васильевич родился при греческом Иоанне Палеологе и тоже, вероятно, получил имя в его честь.

Другие христианские имена тоже достоверны лишь со времен Крестовых походов, и по хронологическому сопоставлению между собою могут подтвердить или, во всяком случае, подвергнуть сомнению сложившиеся к нашему времени представления о путях распространения культуры по Старому свету.

Кстати отметим, что имена типа Святослав (Славящий святых), Владимир (Владеющий миром) и прочие — тоже не русские. Они, как это принято говорить, славянские, освященные церковной традицией.[7] «Простой» русский народ именовался иначе. Думаем, вам будет интересно ознакомиться со списком старорусских имен (выписки сделаны в 1936 году из разных архивных записей).

А: Адаш Алай Ахмат Алтух Аргун Ашурок

Б: Бакулко Бахтеяр Баяко Басарга Бажек Бакланко Батута Барсый Башмак Бауш Бахмет Балахна Бесчасной Белой Богдана Богданица Борзой Бурец Беляй Брежник Бровка Берсень Бачен Бачин Баченко Бозай Бозыка Бобан Бобаха Бовыка Безтужко Бакака Бык Бобр Болдырь Бешак Бойда Булгак Бунай Брех Бренко, Борчач Бутак Бужек Бурнаш Булат Белен Бурка Бурняко Будатко

В: Волга Внук Воин Второй Ведун Вторышка Владыко Волынец Волокита Всполох Ваула Верещага Ворона Вылузга Взрюма Вешняк Вильям Венюк Вбисаба Воредко Волосьян Воропан Ворохобка Вардамай Варанса Великой Варган Ветхой Ватага Верига Вилка Всячинка

Г: Голуба Гостьапа Горемыка Губа Горох Горчак Голова Голубь Глазунко Голочел Гневаш Годячко Гридя Гуляй Гуляйко Горностай Грибан Глок Густиха Голцик Горяин Грешной Грязной Гвоздь Гроза Гуща

Д: Досадка Духаня Дунай Друган Дворянка Другиня Дурак Девятый Дубрава Друг Докука Диак Дедко Дей Дейко Дорша Джата Дрыкан Дракон Домоткан Дятел Дербыш Дулебко Дерябка Душак Душан Дробыш Докучайко Дрозд Добрик Добрыня Деревня Дружина Дубина Дородка Домашней Деньги Домашня Дикой Дешевой Дорожка

Е: Епанча Елка Есух Ерш Ермак

Ж: Жила Желудок Жаворонок Жук Жох Жадоба Жегало Ждан Жуйко

З: Замятня Злоба Заика Заяц Завьялко Заворожня Загреба Земля Зворыка Зуй Золотой Звяга Зубатой Здешней Зеленой

И: Инозем Истома Иболда Иняка Иголка Исторка Ишута

К: Косец Крестьянин Крестина Казак Кликун Купава Колокольник Калина Колос Кожух Келарь Косарь Капуста Кинжал Кисель Кислой Кадорка Карманко Клок Короб Крыло Крюк Колышко Каша Китайко Кот Котко Китай Колмак Кудряш Казарин Коптюк Конюта Козел Кистена Кирей Калитник Канша Кобяк Кормилко Койряк Кочева Кохно Кудеяр Кубенко Коняшка Курака Корноух Киабрь Кипр Кудаш Коза Каур Коротай Калинка Кит Курбет Корева Кобыла Курдюмко Ковачко Курдяп Кошка Курап Караулко Крячко Кушник Коврига Кусок Куча

Л: Лопарь Любовник Локоть Лапоть Лихарь Лобан Лотыня Лупанда Ломака Лустя Ломаш Лут Лещук Лагута Лазук Литовар Лужа Лашун Ляпун Лисица Лопата Лизак Лода Лабза Ладыга

М: Мама Мамушка Мурза Мурин Мещанин Молчан Мясоед Мешай Максан Макома Манша Морозко Миряй Меньшик Меретин Мороз Малый Малой Милованко Мамай Мизин Мочала Малка Мисюрь Манко Ман(т)сур Мляк Монах Мурат Муратко Масло Меньшой Муха Май Майко

Н: Неделя Некраса Нагой Надежа Надей Надеинко Наседка Неудача Нелид Наделяйко Навик Невера Неверка Нашко Негодяйко Неупокой Нелюб Найденко Неустрой Неродна Непогод Незамайка Ненаш Неждан Нехлюд Некрас Невзор Нехорошей Несвой Неведало Напрахлишко Нерык Невданя Неврюй Недоброй Нерезвой Немир Несвитой Несмеян

О: Одинец Овсяник Осмой Образец Обрядка Окул Окула Овлюк Олгазей Онашка Омена Окат Онитка Обрюта Онцук Озарко Опалша Охлопка Обрезок Огарок Оладья Опас Орех Охапка Олушка

П: Печора Первый Первушка Пан Персид Плут Подоленин Пятушка Пошляк Пятка Пятой Посол Прибыток Посадник Пшенко Прокуда Плохой Пороша Палка Приезжей Простой Поярок Поспел Пеняйко Прыгало Путайко Пьянко Путило Путята Поздейко Полежайко Постник

Р: Разгильдяй Рыбник Рыло Рязанко Редька Редко Ракита Ратман Ратмир Ротпико Рахманин Рахманко Ремеско Репчух Розинко Рык Рычко Рыкуня Ратай Рудак Русак Русин Рюма Рак Рапсак Рябой Рябуха Рыба Руно Реут Рубец

С: Стародуб Суббота Смиренка Селинин Скорняк Сотник Строй Сатанко Совет Суторьма Семой Салтанко Смага Смородина Собина Седомко Сугоняй Старко Стехна Сомей Сумарок Сулейша Сумгур Сунбул Сура Сурик Сурьян Сусар Созыка Сурейко Сыдавной Салтырь Садык Северга Сапрык Свирид Селех Самыка Свиюга Сегит Савмун Сноп Сухой Спица Смирной Сусло Салтык Смирка Смиряйко Серьга Смола Свойтин Севрюк Савраско Сивко Соня Суворко Скок Сутырга Сипко Сокол Сип Соболь Серик Сарыч Серой Собака

Т: Таруса Татаринко Третьяк Товарищ Тулуп Турсулов Ташлык Темир Турляйко Тенбяк Толока Торх Труфонко Турантай Тучко Тюмчень Тютяй Тыря Ташак Темка Томила Таскай Тонко Торопка Типун Торг Труха Труняйко Тихой Толстой Толстик Теплой Тархан Тонкой Танай

У: Уланко Урзан Урюпа Урачко Умак Угрюм Урван Утеш Упрямко

Ф: Фай Фат Фиряк Фуник Фурсик

Х: Халдей Хмелевик Хохол Храп Хребет Хрен Ханя Хлюста Хобар Хотко Хотей Худышко Худяк Хорошей Холод Хрипун Худой Хозяин

Ц: Ципирка

Ч: Четвертой Четвертан Челядня Черемысин Черкаско Чело Чулок Чача Черепень Чечуля Чичан Чур Чубар Чернява Черной Чужой Чужаня Чудилко Чурила Чернат

Ш: Шестой Шестак Шарап Шишка Шашляко Шибот Шигань Шипка Широпай Ширяй Шишалко Шолоня Шавко Шеболда Шедворка Шах Шаврун Шага Шелпяк Шалганко Шантей Шепшил Шептяк Шемяка Шумилко Широкой Шумята Шабан Шагалейка

Щ: Щило Щекотка Щур Щурка Щелкан Щербак

Ю: Юфан Юмрак Юхно

Я: Ярец Ярослав Яурило Яхно.

Из современных имен мы видим тут только Ярослава, а из других исторических — только Мамая, да Ермака. А все остальные старорусские имена — или названия животных (кобыла, кошка, кот, лисица, муха), или имена рек (Волга, Дунай, Печера), или же нумерация рождения: Первый, Второй, Десятый. Из церковных же здесь только Дьяк, Крестина да Папа. А из греческих — ни одного имени? Как же это могло быть в православной-то России?

Однако припомним, что почти все церкви были построены помещиками при их усадьбах трудом их крепостных, а крестить младенцев до широкого строительства церквей было негде и некому, люди (кроме жрецов, князей и их приближенных) вырастали и умирали под этими чисто русскими прозвищами. Это надо очень и очень учитывать при разборе русской истории! Христианин-летописец пишет вам об истории христианской Руси, а христиан-то в ней тонюсенькая прослойка, из числа родовитой знати. Одно имя на всю жизнь стали давать лишь с появлением обряда крещения, когда человека называли именем святого покровителя, а оно не осмысливалось и потому не менялось. «Вплоть до христианства и клерикальной регистрации новорожденных у людей не было еще собственных навсегда неизменных имен, даваемых, как наши, при крещении; не было и метрических книг, в которые они записывались бы, как обязательные на всю жизнь», пишет Н. А. Морозов.

А ученые зачастую сочиняют исторические книги свои так, будто имена были даны Богом сразу и непреложно, одновременно с созданием человека! Вот, в интересном сборнике «Страницы русской истории» (составитель П. П. Афанасьев, Москва, издательство МАИ, 1995) вдруг встречаем такой пассаж:

«По пути из придунайских мест славяне оставили заметный след в Закарпатье. Они задержались там, может быть, в V–VI вв. И до сих пор там бытуют русские (древние) имена, например Юрий, Михаил, Лука, Иван, Андрей и т. п.».

Вот ЭТО называется историей? На основании ТАКИХ представлений пишутся школьные учебники? Перечисленные имена и не древние, и не русские. Почитаешь некоторых простодушных историков и сиди, думай: по пути откуда и куда? Кто и когда? Где оставил «след»?..

«…Считать новый год не с первого сентября, а с первого генваря сего 1700 года. И в знак того доброго начинания и нового столетнего века в веселии друг друга поздравлять с новым годом… По знатным и проезжим улицам у ворот и домов учинить некоторое украшение от древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых… Чинить стрельбу из небольших пушечек и ружей, пускать ракеты, сколько у кого случится, и зажигать огни»

((Указ Петра I).)

Итак, с 1700 года Новый год у нас — с января. А до Петра был с сентября. Для летописания — это важно или нет? Судите сами. Летописец пишет: «было се октября 1700 года от рождества Христова». А тут бац — указ: Новый год с января. Значит, год спустя летописец опять напишет: «октября 1700 года». По старому-то началу года этот октябрь уже должен относиться к 1701-му, ан нет, ведь начало отсчета года переменилось!.. Как определит будущий историк истинную дату?

А ведь на Руси были времена, когда начало года было и не 1 января, и не 1 сентября, а… 1 марта! Немного дальше мы рассмотрим этот странный, казалось бы, факт поподробнее, а пока порассуждаем о трудностях «пересчета» летописных годов, возникающих из-за разных дат начала годов у разных летописцев.

Обычному человеку редко приходится заниматься переводом событий, датированных в каком-нибудь чуждом летоисчислении, на наш обычный счет… пожалуй, большинству из нас вообще не будет нужды в такой работе. Но уж если придется, голову себе сломаешь. Вы скоро в этом убедитесь; вот маленький пример.

Известно, что финансовый отчетный год начинается 1 марта, учебный — 1 сентября, а наш обычный год идет с 1 января. Представьте, что муж-бухгалтер и жена-учитель пытаются объяснить сыну-лоботрясу, какой нынче год. Сын пишет месяцы:

и говорит:

Здесь у меня записаны 1997, 1998 и 1999 годы. Какие месяцы в этом списке относятся к каким годам?

— Элементарно, — отвечает папа-бухгалтер. — Первые январь и февраль 1996-го финансового года, а далее с марта по февраль — 1997 год, и затем до марта идет 1998 год.

(-1, это когда финансовый папин год и год обычный не совпадают, а 0 — когда совпадают.)

Мама-учитель не согласна.

— Если считать учебный год с сентября, — говорит она, — то получится вот что:

Сынок возмущен:

— Что это у вас тут все время 1996 год вылезает! — говорит. — Мне надо, чтобы все начиналось 1997-м годом.

— Хорошо, — соглашается папа и быстренько переделывает таблицу:

(Теперь у него получились «плюсовые» годы несовпадения)

Мама решила не отставать и тоже переделала свою табличку:

Ничего не понял сынок, сел и заплакал.

Это шутка отражает реальную картину русской хронологии. Юлианские годы летописца могли начинаться и в марте, и в сентябре, причем по отношению к обычному «январскому» юлианскому году начала лет могли происходить и с опережением, и с опозданием. Так, 20 января 1997 года у финансиста (и у всех, кто живет по мартовскому году) может быть либо: А) той же датой, либо: Б) 20-м января 1996 года. Или у нас идет 20 октября 1997-го, а у финансиста это либо: А) 20 октября 1998-го, либо: Б) та же дата, что и у нас.

Похожая ситуация и с учителем (и всеми людьми, живущими по сентябрьскому календарю). «Сентябрьский» человек может признаться, что у нас 20 января 1997 года, но 20 октября того же 1997 года у него вдруг оказывается в 1998 году. Либо он согласится на одинаковую с вами дату 20 октября 1997-го, но 20 января того же года сочтёт годом 1996-м.

Работать с русскими летописями трудно, так как неизвестно, как считал время летописец: если по мартовскому году, то по какому варианту, а по сентябрьскому — то, опять же, по какому варианту?

Это можно определить, если тексты содержат ряд событий, датированных не только в годах, но также и в днях юлианских месяцев, а также упоминают об астрономических явлениях, которые допускают математическую проверку. Обычно астрономы проводят свои вычисления, пользуясь юлианским календарем с январским началом года. Это облегчает нашу задачу, так как в русских летописях используется юлианский счет. Поэтому:

1) Если большинство событий совпадают день в день с нашими для них вычислениями, то и автор считал события по юлианскому январскому календарю, а частичные беспорядочные уклонения должны быть отнесены или к опискам, или к фантазерству автора.

2) Если в большинстве случаев события от марта до декабря расчеты подтверждают, а в январе и феврале относят их к следующему году, то автор начинал свой год с марта по наложению А.

3) Если вычисления дают годы на 1 меньше летописных от марта до декабря, а в январе и феврале оба счета совпадают, то год автора начинался с марта по наложению Б.

4) Если даты автора оправдываются расчетами только от января до августа включительно, а от сентября до декабря получаются годы на 1 менее, то автор начинал свой год с сентября по наложению Б.

5) Если оправдываются вычислениями только даты автора от сентября до декабря, а от января до июля включительно расчеты показывают годы на 1 больше, то год автора начинался с сентября по наложению А.

Мы не будем касаться здесь прочих неточностей, возникающих от неизвестности, как считают в этом летоисчислении начало суток: с полуночи, как мы, или с заката солнца, как евреи, или с восхода солнца, как «древние классики», или даже с полудня, как астрономы недавнего времени. Разница не превышает плюс-минус одного дня, Бог с ней. И не станем рассуждать о сложности перевода дат, обозначенных в лунном арабском или более мудреном лунно-солнечном еврейском календаре; для этого составлены особые вспомогательные таблицы. Мы рассказываем только о трудностях, возникающих из-за различия начала юлианского года, употребляемого во все средние века (и даже в новое время на Востоке).

Ведь из-за того, что мы считаем за начало года 1 января, византийцы 1 сентября, а латиняне 1 марта, разница в переводе дат, как вы уже убедились, может доходить до плюс-минус одного года. А если много позже переписчик-толкователь неправильно пересчитал годы из давней летописи, ошибшись или в определении летописного начала года (март или сентябрь), или в наложении (А или Б), то его ошибка может составить уже два года. А это не шуточки! Например, если какое-либо нападение неприятеля датируется 1237-м годом, а в начале 1238-го он обнаруживается на западе, то вывод прост: неприятель пришел с востока. Если же произошла ошибка — всего в один год! — и нашествие было в 1238-м году, то, значит, не с востока, а с запада пришел враг.

Кстати отметим, сам факт, что мы ведем свое летоисчисление от «Рождества Христова», крайне удивителен. Евангельское Рождество Христово датируется теологами 25 декабря, тогда как год начинается ими же самими 1 января. Уже отсюда видно, что отсчет года идет со дня памяти христианской литургии Великого Царя (Базилевса, или Василия Великого), отмечаемого 1 января. А средневековые византийцы начинали свой год 1 сентября, действительно со дня памяти Иисуса, но опять-таки не евангельского Иисуса Христа, а героя Ветхого завета Иисуса Навина (по-еврейски Спасителя-Пророка). Память этого Иисуса, после смерти Моисея введшего народ божий «в обетованную землю», празднуется до сих пор христианами 1 сентября, и с того же дня отмечается начало византийского нового года.

А начало года с 1 марта у латинян основано, вероятно, на том, что в этот день «сотворил бог небо и землю». Так как начало мира могло быть не иначе, как в день весеннего равноденствия, то такой счет был придуман, когда весеннее равноденствие приходилось на 1 число какого-то месяца тогда еще не юлианского календаря.

Итак, с какого дня начинался в старину русский год?

Прежде всего обратим внимание на то, что все названия месяцев в наших летописях латинские: те же самые декабри, январи, феврали, марты и так далее, как у латинских классиков. Значит, календарь, на котором основан весь обиход ежегодной деятельности людей, уж даже не говоря о церковных праздниках, пришел на Русь не из Византии, а из латинской Европы. А у латинян год начинался с марта, свидетельством чего являются даже сами названия последних месяцев: сентябрь (по-латыни седьмой), октябрь (восьмой), ноябрь (девятый) и декабрь (десятый). Значит, одиннадцатым был январь, двенадцатым февраль, а март первым. Начало византийского юлианского года с 1 сентября приходится на середину года классического, а январское начало есть среднее между обоими прежними.

Понятно, что перевод употребляемых в летописях годов «от сотворения мира» на наши современные в целых числах (что делают историки при допущении, что мир был сотворен за 5508 лет до Рождества Христова) весьма приблизителен, ведь начала и концы годов обоего счета не совпадают. Но это не вполне точное переложение невольно приходится делать, потому что большинство летописных сообщений не содержит месяца и дня.

Имея одну только «Начальную летопись», в которой нет почти до самого конца датированной месяцами или солнечными (лунными) затмениями отметки, у нас не было бы никакой возможности определить, с какого месяца считали авторы русских летописей начало своих лет. Лишь в самом конце этой летописи, под летом 6615, считаемым за наш 1107 год, записано:

«В лето 6615 круг луны (был) 4, круг[8] солнца 5».

Но эти круги осуществились лишь в 1108 году нашего современного январского счета, значит, при пересчете сделан сдвиг вспять на 1 год.

Обратимся к случаям, где указаны, кроме чисел месяцев, также и дни недели. Каждый год, кроме високосного, заключает в себе 52 недели и один день, поэтому каждый новый год должен начинаться со следующего дня недели, а с ним и все дальнейшие месяцы тоже. А високосный год из-за своего дополнительного 29 февраля прибавляет себе еще один день, так что первый по високосе год начинается не следующим днем недели, а скачком через него, «вторым днем». На основании этого можно моментально проверить дату автора, если кроме числа месяца в ней дан и день недели.

Единственная отметка, датированная и числом месяца и днем недели, оказалась, к сожалению, вставленной в Радзивиловскую летопись уже ее копиистом-продолжателем. Дело в следующем. В первоначальном списке просто было сказано:

«В лето 6609 (1101) преставился Всеслав, Полоцкий князь».

Этим запись и ограничилась, так же, как и в копирующей Радзивиловскую летопись рукописи бывшей Московской Академии. Но вдруг в Лаврентьевской ее копии читаем вместо этого:

«В лето 6609 (1101) преставился Всеслав Половецьский князь месяца апреля в 14 день в 2 часа дня, в среду».

Даже и час обозначен!

А проверка показывает, что 14 апреля 1101 года по январскому счету было воскресенье, в предшествующем 1100 году — суббота, а в следующем 1102 — понедельник. Ближайшая среда 14 апреля была только в 1098 году. Здесь вышла чистая фантазия, целиком компрометирующая дату автора.

Интересно также, что если в начальной летописи дней недели не найти, то у всех продолжателей «Нестора-Сильвестра» их обозначения при месяце года сразу становятся обычными. В Радзивиловской летописи можно найти таких 11 случаев.

И что же мы видим? Нечто для традиционных представлений невероятное. Русские христианские монахи-летописцы между 1123 и 1206 годом не были византинистами! Называя месяцы по-латыни, они и начало года считали по латинскому счету, а именно с марта. Из 11 случаев мартовскому счету соответствуют совершенно точно восемь. Получается, что авторы Радзивиловского списка (ведущие свой рассказ, не упоминая о том, со времени распадения империи Карла Великого и начала феодализма в Европе и кончая моментом образования на Балканском полуострове крестоносной латинской империи в 1204 году) считали свои годы по западному мартовскому началу.

В продолжающей Радзивиловскую летопись Лаврентьевской рукописи можно найти также одиннадцать сообщений, датированных и числом, и днем недели, почти все из которых — мартовского начала. И в Московской Духовной (Суздальской) летописи на промежутке от 1206 до 1305 года по мартовскому началу из 12 случаев оправдались все 12.

Так что и за все время Крестовых походов, вплоть до Авиньонского пленения Римских пап, русские летописи ведут начало своих годов с марта, а не сентября, то есть по латинскому, а не византийскому календарю — так, будто русские монахи-летописцы, а следовательно и вся окружающая их общественная среда, были в унии с папским Римом.

Кстати, к выводам о мартовском начале года у русских летописцев пришел сам Карамзин путем непосредственного сличения летописных дат. Так, цитируя «Летописи Нестора», он в примечании 50-м ко второму тому «Истории Государства Российского» пишет:

«Изяслав, известию летописца, ушел из Киева, сентября 15 в 6576 (= 1068) году, а возвратился в столицу через семь месяцев, мая 2, в 6577 (= 1069) году. А это случилось бы не в двух, а в одном году, если бы год начинался с сентября», —

то есть из самого сообщения видно, что между 15 сентября и 2 мая прошел Новый год, чего никак не могло бы быть, если бы на Руси было тогда сентябрьское начало года.

«В 6621 (= 1114) году умер Давид мая 25, и в то же лето ноября 3 преставилась Янка: следовательно, новый год не был начинаем с сентября», —

ведь если бы он начинался в сентябре, ноябрь был бы уже в следующем году.

В «Начальной летописи» за первые 200 лет не упомянуто ни одного затмения, ни солнечного, ни лунного, и ни одной кометы, и лишь в самом конце описаны в разных местах три-четыре астрономических явления, поддающиеся проверке путем вычисления, например:

«В то же лето (1102) было знамение в луне месяца февраля в 5 день».

В действительности, по точным вычислениям, «знамение» — затмение луны, произошло лишь через два ее оборота, то есть не 5 февраля, а 5 апреля 1102 года, около 8 часов утра по Киевскому времени при заходящей луне. Мог ли очевидец отметить не существовавшее февральское затмение и не заметить настоящего, бывшего через два месяца?

Можно было бы счесть, что это простая ошибка в имени месяца, если бы в XIV веке (к которому, скорее всего, можно отнести реальное начало составления, а точнее компилирования русских летописей) не произошло подряд три затмения, и все — 5 февраля:

5 февраля 1319 года лунное неполное с максимальной фазой 4 8 около 16 (4 часа дня) часов 37 минут от Гринвичской полуночи и около 6 (18) часов 40 минут Киевского вечера.

5 февраля 1338 в 14 (2 часа дня) часов 50 минут от Гринвичской полуночи и около 4 (16) часов 52 минут Киевского вечера, сверх полное (почти в закат солнца, как и должно быть).

5 февраля 1357, не полное (10 4) в 14 (2 часа дня) часов 18 минут от Гринвичской полуночи и около 4 (16) часов 20 минут Киевского вечера.

А солнце заходило в это время в Киеве около 5 часов 13 минут местного вечера, так что затмения хорошо были видны во всех славянских землях Восточной Европы после заката, во время или перед самым закатом солнца на только что взошедшей луне.

Эта триада затмений и могла дать повод автору исправить на 5 февраля вычитанное им где-то сведение о лунном затмении 5 апреля 1102 года, если летопись вел человек, наблюдавший лично эти три затмения в XIV веке и потому составивший себе представление о 5 февраля, как о каком-то специальном «дне затмений». И во всяком случае, лунное затмение 5 февраля 1102 года ложно показано автором сообщения. А ведь оно единственное упомянуто во всей Начальной летописи!

Рассмотрим теперь и солнечные затмения. За время, отмеченное в Начальной летописи, их реально было десять, шедших в полном или кольцеобразном виде по Днепровской Руси и видимых в девяти случаях в огромной фазе в Киеве. Вот они:

939, декабрь 19, сильное для Киева, перед полуднем (в летописи не описано).

945, сентябрь 9, значительное для Киева утром (не описано).

970, май 8, сильное для Киева утром (не описано).

986, июль 9, полное в Киеве перед закатом (не описано).

990, октябрь 21, почти полное в Киеве после полудня (не описано).

1021, август 11, почти полное в Киеве после полудня (не описано).

1033, июнь 29, значительное в Киеве после полудня (не описано).

1065, апрель 8, едва ли видимое в Киеве, а лишь в Египте и в малой фазе в Греции и Сицилии (описано).

1091, май 21, значительное в Киеве утром (описано).

1098, декабрь 25, сильное в Киеве к вечеру, в день Рождества (не описано).

Только наименее эффектное утреннее затмение 21 мая 1091 года, да еще предшествовавшее ему, но вряд ли видимое в Киеве 8 апреля 1065 года отмечены автором. И пропущены все остальные, которые должны были вызвать большое смятение и в столице, и во всей вообще приднепровской Руси! Крайне интересно, что не замеченным летописцем оказалось даже затмение 1033 года, кануна 1037 года, когда Ярослав как бы во второй раз «заложил город великый» Киев, о чем мы рассказали в главе «Начальная русская летопись».

Итак, в Начальной летописи отсутствуют события, которые не могли не быть отмечены современником. А теперь покажем события «замеченные», но такие, которых не стал бы записывать их современник — хотя бы потому, что они на самом деле не происходили.

Упомянутое солнечное затмение 21 мая 1091 года описано верно в Лаврентьевской рукописи. Но в 3-й Новгородской оно отнесено вдруг на 13 лет назад, к 6586 году (1078), когда не было никакого затмения. Как мог бы это написать очевидец?

Оно же отражено в Псковской 1-й и Воскресенской рукописях, причем в той же самой редакции, но отнесено в обеих к 6596 году (1088), то есть за 3 года до себя, когда было только затмение 20 июля, да и то у самого Северного полюса. А в так называемой «Никоновской летописи» то же самое затмение солнца «произошло» уже на 2 года позже, в 1093 вместо 1091.

От начала летописи в 852 году и до 1064, в продолжение 212 лет в ней не записано ни одного из этих небесных явлений, так ужасавших наших предков, не понимавших их причины и временности наступившей порчи солнца. А затем приводится затмение 1091 года, помещаемое в разных копиях на разные года около того же времени, что опять показывает: записывали не очевидцы, а отдаленные потомки по смутным воспоминаниям.

Но вот переходим к продолжателям этой Начальной летописи, записи которых прослежены до 1650 года, и картина совершенно другая! Почти половина солнечных затмений, видимых в России в значительной фазе, описана правильно, а отсутствие остальных может быть объяснено облачной погодой. Но ведь нельзя же сказать, что в предшествовавшие двести лет, от 852 до 1064 года, Киев закрывали сплошные облака? И в те годы должно было наблюдаться приблизительно такое же среднее число солнечных затмений, как и в годы продолжателей «Нестора».

Правда, только в том случае, если бы этот Нестор (или Сильвестр) руководствовался при составлении своей летописи действительными записями предшественников-монахов. Ведь они обязательно описали бы ужасавшие их больше всего затмения солнца.

А раз у него не было записей о затмениях, то не было и никаких других, а потому все, что пишет «Нестор», — наполовину фантазия сочинителей, творивших значительно позже.

Можно сделать вывод, что и солнечные затмения 1065, 1091 и 1106 года внесены в Начальную летопись много позже по иностранным — византийским или болгарским, чешским, польским, если не латинским первоисточникам, и это подтверждается и записями о кометах, заимствованными явно из греческих хроник.[9]

Из одиннадцати солнечных затмений восемь удовлетворяют мартовскому началу года по наложению А, два по наложению Б, одно оказалось совсем ошибочным. Выходит, что астрономические события летописцы наши тоже записывали по мартовскому началу года.

Чтобы точнее определить время составления текста, посмотрим еще и на описания лунных затмений, не столь эффектных, как солнечные и которые не было большого интереса вводить в отечественные летописи из иностранных источников.

Из лунных в летописи Нестора (Сильвестра) не упомянуто ни одного затмения, а у продолжателей его трудов они сразу появляются, притом не в суеверном, а в деловитом описании. Потом их стали реже записывать, вероятно потому, что естественная причина лунных затмений была уже выяснена, и даже научились их предсказывать.

В Новгородской летописи лунные и солнечные затмения упоминаются, начиная с 1115 года. Солнечных затмений там десять, из лунных же описаны только три. Вот и все затмения в Основной Новгородской летописи по синодальному списку! Их анализ показывает, что годы затмений взяты составителями Новгородской летописи из первоисточников, употреблявших мартовский счет лет, но его перевели на январский счет, а никак не на сентябрьский (то есть уже после Указа Петра I о переходе к январскому Новогодью, после начала XVIII века) в 11 случаях по наложению А и в двух по наложению Б.[10]

Значит, автор исследуемой нами летописи «брал» затмения из первоисточников, написанных по мартовскому началу года.

Если же начало года бегает в разных летописях между мартом и сентябрем, это явный признак того, что в стране нет единого мировоззрения, нет единоначалия в церкви, а религия — дело не народное, а княжеское. Как игумен сказал, так в его монастыре и пишут, а игумен прислушивается к князю, а слово князя зависит от того, где он в этом году побывал — в Царьграде или Риме.

Вопрос о том, когда начинался календарный год в стране, еще встанет перед нами, когда мы начнем разбираться с первоначальной религией Руси. Ежели Русь жила по мартовскому календарю, то и уния с Римом существовала с самого начала; немало шансов за то, что Владимир святой, умерший в 1015 году, крестил Русь по латинскому, а не греческому обряду.

«Такие знаменья бывают не на добро. Мы это разумеем, потому что в древности при Антиохе в Иерусалиме внезапно 40 дней в воздухе появились полки с оружием, в златых одеждах, предвещая нападение Антиоха на Иерусалим. Потом при Нероне цезаре воссияла в том же Иерусалиме звезда, в виде копья, предвещая нападение римлян и еще при Устиниане цезаре звезда воссияла на западе, испускающа лучи. Ее же прозвали Блистаницею, и блестела дней двадцать, а потом было теченье звезд с вечера до утра, казалось, якобы падали звезды и опять солнце сияло без лучей. Потом при Маврикии цезаре жена родила детище без очей и без рук и от чресл его был рыбий хвост. И родился шестиног, а в Африкии (в других списках во Фракии) два детища родились: один о четырех ногах, а другой о двух головах. Затем при Константине Иконоборце, сыне Леонове, течение звездное было на небе, отторгались (звезды) на землю, так что видящие думали конец. Тогда же и воздух полился (хлынул) по велику. По Сурии (Сирии) был трус велик (землетрясение) земля расселась на три поприща и дивно вышла из земли личина (маска) говорящая человеческим голосом, проповедая нашествие язычника, как и было: напали сарацины на палестинскую землю».

Это всё из русской летописи! Мы видим, что автор не чуждается иностранных дел и говорит о небесных предвестниках нападения на Иерусалим и при «Антиохе», и при «Римлянах», и при «Сарацинах» — говорит отчасти словами Георгия Амартола, отчасти цитируя западноевропейские источники, вроде Ликосфеновой «Хроники Знамений и чудес». Летописец образован и наблюдателен! Так почему же не говорит он ничего о небесных предвестниках современных ему громких событий, каковыми были распадение его собственной христианской церкви на западную и восточную в 1054 году, всего за 11 лет до описываемого им так красноречиво 1065 года? Почему он проспал затем Крестовые походы?

…Комета Галлея примерно каждые семьдесят шесть лет пролетает так, что ее можно наблюдать с Земли. Правда, не всегда она выглядит достаточно эффектно, но уж когда является во всей своей красе, современники не могут не отметить этого события.

В 912 году звездная странница прошла через перигелий (12 июля). Ранее кометы вообще не упоминались в русских летописях, и вот в Лаврентьевском списке находим:

«В лето 6419 (911). Явися звезда велика на западе, купиным (копейным) образом».

Но если обратиться к хронике Георгия Амартола, то под 912 годом мы читаем в греческом тексте:

«При этом появилась звезда-комета на западе, которую, говорят, назвали копьем и она провозвещает кровопролитие в городе».

Легко видеть, что в это время еще не было собственных наблюдений, и данное сообщение взято из славянского перевода хроники Амартола о комете 912 года, и записано значительно позднее. Это тем более вероятно, что о следующем появлении кометы Галлея в 989 году нет ничего в русской летописи, хотя комета замечена и арабскими, и европейскими авторами. Это подтверждается и ошибкой на два года в записи о следующем эффектном ее появлении, в марте 1066 года (Лаврентьевская летопись):

«В лето 6572 (1064 год; на самом деле комета была в 1066 году) бысть знаменье, звезда превелика, луче имущи якы кровавы, всходящи с вечера по заходе солнечном, и пребысть 7 дний».

В Англии комета сияла с апреля до конца мая. В Константинополе и на Востоке ее заметили в начале мая; греки наблюдали ее 40 дней, итальянцы и немцы 20–30 дней, комета была утренней, а затем стала вечерней и следовала за солнцем. К началу мая она не заходила до зари и 40 дней двигалась к востоку. Она произвела такое огромное впечатление повсюду, что если бы в России XI века летописцы трудились по мере событий, то, несомненно, это небесное явление было бы расписано на целых страницах и притом без ошибки даже на один год; мы уж не вспоминаем про «семь дний».

После 1110 года, со времени Владимира Мономаха, мы уже находим вполне верные записи о «небесных странницах». Так, в Ипатьевской летописи сообщается о комете 1145 года. Скорее всего, это та же комета Галлея, прошедшая через перигелий 29 апреля 1145 года. Затем в Лаврентьевской летописи имеется запись под 1222 годом, очень правильное описание кометы Галлея, прошедшей через перигелий 15 сентября. И то же можно сказать о следующем ее появлении, когда она проходила через перигелий 22 октября 1301 года.

В Никоновской летописи находим описание в следующей редакции:

«Того же лета 6810 (1302) бысть знамение на небеси: явилася звезда на запади, испущая лучи вверх, яко хвост, к полудню ниц».

И вдруг! В 1378 году комета прошла через перигелий 8 ноября при хороших условиях видимости. По китайским хроникам Ше-Ке и Ма-Туан-Линь она наблюдалась 45 дней. Западноевропейские хроники связывали ее с опустошением турками Боснии, Кроации и Иллирии и с последовавшей сильной чумой. И вот мы не находим этой кометы НИ В ОДНОЙ из русских рукописей-хроник под этим годом, а сообщение о ней оказывается ошибочно вставленным через 4 года, притом в явно искаженном виде! Под 6890 годом (1382) в 4-ю Новгородскую летопись вписана целая повесть «О пленении и о происхождении Тахтамыша царя из Золотой орды» и о «московском взятьи», прямо начинающаяся с описания этой кометы.

Подобным же образом начинается эта повесть в Псковской 1-й и Воскресенской летописях, и в летописи Авраамки. В Тверской летописи отмечено и время года, когда появилась комета: «той же зимой знамение проявилося на востоке».

Подробности русского описания не позволяют усомниться, что оно относится к появлению кометы Галлея 1378 года, а между тем комета вместе со сказкой о Тохтамыше попала в летописную запись от 1382 года. Легко сделать вывод, что и легенда о Тохтамыше, царе Золотой Орды, отнявшем престол у Мамая и будто бы ограбившем Москву в 1382 году — позднейшая вставка летописца, а это вызывает недоверие и к другим его сообщениям, вроде последовавшей вскоре войны с Тамерланом (в 1406 году).

Не менее странно и отсутствие записей в русских летописях о комете Галлея, прошедшей через перигелий 8 июня 1456 года. Это ее явление вскоре после падения Константинополя (1453) навело ужас на всю Европу. Христиане видели в ней турецкую изогнутую саблю, а турки — крест. Особенно эффектна она была тогда потому, что во время перигелия проходила очень близко от Солнца и Земли. Хвост ее тянулся на 60 градусов, величина и вид менялись, хвост напоминал павлиний, в котором насчитывали до тридцати, а иногда даже до ста разветвлений.

И вот, при всем своем великолепии и грандиозности, это появление Галлеевой кометы совсем не попало в русские летописи. А в западноевропейских она фигурирует повсюду. Как же было бы возможно летописцу, наблюдавшему ее с ужасом много ночей, не посвятить ей целых страниц? И ведь это уже XV век! Значит, никаких самостоятельных летописей и не велось в это время на Руси. Предполагать, что она была невидима по причине «белых ночей» можно только для северной, а никак не для средней России.

Но вот, наконец, правильное и на этот раз, несомненно, самостоятельное наблюдение кометы Галлея, прошедшей через перигелий 26 августа 1531 года. Запись из Воскресенской летописи:

«7039 (1531). Того же лета, августа, явльшеся звезда велика над летним всходом солнечным по многиа зари утренниа, лучь сиаше от неа вверх велий, а идя (шла) не по обычному течению на полуночную страну; и последи, того же месяца, явльшеся та же звезда в вечернии зари по захождении солнечном червленым (красным) образом, и лучь от нея смаше червлен вверх же над летним западом».

Этим закончим упоминания о кометах в русских летописях до 1600 года. Мы видим, что не только отсутствуют записи о ней в Начальной летописи Нестора, но и у его «продолжателей» не замечены самые эффектные ее появления. Они не могли не быть отмечены настоящим летописцем! — а между тем отмечены или не были, или были «сдвинуты» со своих лет, что свидетельствует об очень позднем времени составления летописей.

ИТАК, и затмения Солнца и Луны, и кометные записи начались в русских летописях, пусть даже иногда с ошибками, только в так называемых «продолжениях Нестора», после 1110 года. Другими словами, то, что мы называли до сих пор «продолжениями», было на самом деле началами, а то, что историки называют Начальной Летописью, вплоть до Владимира Мономаха — миф, имеющий лишь внешность летописи. И составлен этот миф был уже значительно позднее того, как первые правильные записи, начавшиеся после 1110 года, послужили к созданию Русской истории, и ее понадобилось углублять, чтоб возвеличить свое государство «из любви к отечеству и народной гордости», как писывал наш основной историограф Карамзин.

Отсутствие каких-либо сведений о Крестовых походах и особенно об «освобождении гроба Господня из рук неверных» 15 июня 1099 года подтверждает этот наш астрономический вывод. Какой монах не возликовал бы по этому поводу и не посвятил бы этому дню не одной, а многих страниц как радостному событию для всего христианского мира?.. И вдруг о 1-м крестовом походе ничего неизвестно его современнику Нестору (или Сильвестру) даже и в 1110 году, до которого он доводит свое повествование!

Но если он не видел небесных затмений, происходивших на его глазах, и не знал о событиях, гремевших на весь мир ПРИ ЕГО ЖИЗНИ, то как же он мог знать что-нибудь о князе, призванном за 250 лет ДО НЕГО? Во всяком случае, так называемая «начальная летопись» переходит целиком на положение позднего апокрифа.[11]

Не только о 1-м, но и о всех последующих походах молчат наши летописцы. 4-й Крестовый поход против православия, апофеозом которого стало взятие Царьграда крестоносцами в 1204 году, происходил при Рюрике, известном как Рюрик Второй.[12] Но это теперь его называют Вторым, жившим будто бы через триста с лишком лет после первого мифического своего тезки, якобы основавшего русское государство, но сам-то второй Рюрик, наверное, и не подозревал, что он второй, а не первый, да и нет такого имени в христианских святцах.

Все это так странно, что исследование Крестовых походов по отражениям их в русских летописях того времени становится необходимым.

«Начальная летопись», был ли ее автором Нестор, Сильвестр или кто другой, доводит свой рассказ до 1110 года, а это было время 1-го Крестового похода. Всего за 13 лет до окончания летописи, в июне 1097 года крестоносцы взяли соседку Царьграда Никею (где прошел, как считают, первый Вселенский христианский собор), а 15 июня 1099 года, взяв с бою Иерусалим, освободили от неверных гроб самого Христа, взволновав все христианские страны. Могло ли не дойти до Киева известие о столь великом событии, могло ли оно не взволновать и киевское духовенство, считавшее учителями своими византийских теологов? Ведь единоверцы же! Ведь отношения с Царьградом тесны и постоянны!

Но чудо, чудо! Автор «Несторовой летописи», не раз проявляющий близкое знакомство с византийскими писателями и, судя по его книге, самый образованный ученый монах своего времени, ничего этого не знает…

За два года до взятия у сарацинов Никеи он пишет:

«В лето 6603 (1095) Идоша половци на греки с Девгеничем, воеваша по гречьстей земле и цесарь ял (взял) Девгенича и повелел его ослепити».

Половцы напасть на греков (византийцев) могли только из Болгарии и с ее согласия. Однако здесь важно не это, а то, что летописец интересовался и чисто греческими делами, даже такими ничтожными, как стычка с каким-то Диогеничем.

А вот через два года, когда десятки, если не сотни тысяч крестоносцев переправлялись через Босфор, и в самый год взятия ими греческой Никеи (в немногих километрах от любимого автором Царьграда), он ничего об этом не знает, а пишет о местной усобице:

«В лето 6605 (1097). Придоша Святополк и Володимер, и Давид Игоревичь, и Василко Ростиславович, и Давыд Святославич, и брат его Олег, и няшася Любячи на устроение мира, и глаголаша к себе, ркуще: — Почто губим Руськую землю, ами на котору деюще? а Половцы рады суть, оже межю нами рати (ссоры); да имам отселе едино сердце, кождо а держит отчину свою. И на том целоваша крест. Да еще кто отселе на кого будеть, то на того будем вси и крест честный. Рекоша вси: — Да будет на нас крестъ честный и вся земля Руськая. И целовавшиеся поидоша восвояси…», и так далее.

Сообщается также, что аналогично ослеплению Царьградским кесарем торчина (турка?) Диогенича, происходит ослепление некоего русского Василька неким торчином. Вот видите, турок фигурирует в роли палача у русского князя, а о том, что в этот самый год весь турецкий и христианский мир был всколыхнут 1-м Крестовым походом на турков и была взята крестоносцами Никея — ни полслова. Выходит, что автору этой записи ничего такого не было известно. Да и для следующего 1098 года, когда крестоносцы отвоевали у турок Эдессу (столицу Хозройского царства), мы имеем лишь коротенькую запись не о турках, а о сущих пустяках:

«В лето 6606 (1098). Приде Володимер, и Давыд, и Олег на Святополка, и сташа у Городца, и сотвориша мир, якоже и в прежнее лето».

А для всего года, когда крестоносцы взяли Иерусалим и освободили гроб самого Несторова или Сильвестрова Господа, у автора нашлось только пять строчек:

«В лето 6607 (1099). Изиде Святополк на Давыда к Володимерю, и прогна Давыда в Ляхы. В се же лето побьени угри (венгры) у Перемышля. В се же лето убьен Мстислав, сын Святополчь, в Володимери, месяца июня в 12 день». О событии же, которое было всего важнее для христианина и тем более для монаха, пользовавшегося, как мы уже видели, византийскими источниками — ничего.

Нет сообщений о Крестовых походах в 1100 и 1101 годах, когда крестоносцы с графом Балдуином во главе завоевали Акку, а рассказываются только одни дрязги между князьями, да в 1102 году описываются знаменья на небе:

«В то же лето бысть знаменье на небеси, месяца генваря в 29 день, по 3 дни, акы пожарная заря от востока и уга и запада и севера, и бысть тако свет всю нощь, акы от луны полны светящься (северное сияние; удивимся вместе с летописцем). В то лето бысть знаменье в луне, месяца февраля в 5 день. (На самом деле в 1102 году затмение было не 5 февраля, а 5 апреля, причем не полное и в Киеве видимое уже на восходе солнца.) Того же месяца в 7 день бысть знаменье в солнци, огородилося бяше солнце в три дугы и быша другыя дугы хребты к собе (обычные солнечные галосы). И сия видяще знаменья, благовернии человеци со вздыханьем моляхуся к Богу и со слезами, дабы Бог обратил знаменья си на добро: Знаменья бо бывают ова на зло, ова ли на добро».

Само собой напрашивается сопоставление этих небесных знамений с поразительными успехами крестоносцев, но автор вместо того пишет:

«В се же лето приставися Ярослав Ярополчичь, месяца августа в 11 день. В се же лето выдана бысть дщи (дочь) Святополчи в Ляхы за Болеслава, месяца ноября в 16 день».

Если бы автору известны были происходившие в христианском мире события мирового значения, то, конечно, он приспособил бы к ним и небесные знаменья. Нет более убедительного доказательства, что автор сочинял эту летопись уже тогда, когда Крестовые походы ушли в область истории, перестали волновать христианские души и автор просто позабыл ввести их в свою хронику. Так как в его голове византийские и русские события попали в разные мозговые извилины, он и не догадался их одновременно вытащить и сопоставить между собою, хотя и упоминает под 1104-м годом даже Царьград за-ради семейных царских дел:

«В лето 6612 (1104). Ведена (выдана) дщи Володарева за царевичь за Олексеничь, Цесарю-городу, месяца иулия в 20. Том же лете ведена Передслава, дщи Святополча, в Угры, за королевичь августа в 21 день. Том же лете приде митрополит Никифор в Русь, месяца декабря в 6 день. Того же месяца преставися Вячеслав Ярополчичь в 6 день. Того же месяца в 17 Никифор митрополит на столе посажен. И родися у Святополка сын, и нарекоша име ему Брячеслав. В се же лето бысть знаменье: стояше солнце в крузе, а посреде круга крест, а посреде креста солнце, а вне круга обаполы два солнца, а над солнцем кроме круга дуга, рогом на север; такоже знаменье и в луне тем же образом, месяца февраля в 4 и 5 и 6 день, в дне по 3 дни, а в нощь в луне по 3 нощи (обычные галосы)».

Нет ничего о подвигах крестоносцев ни в 1106, ни в 1107, да и в 1108 году, когда уже повсюду гремели крестовые походы, находим только:

«В лето 6616 (1108). Заложена бысть церковь святого Михаила, Золотоверхая, Святополком князем, в 11 иулия месяца; и кончаша тряпезницю Печерьского монастыря при Феоктисте игумене, иже ю и заложи повеленьем Глебовым, иже ю и стяжа. В се же лето вода бысть велика в Днепре, и в Десню, и в Припете. В сем же лете вложи Бог в Сердце Феоктисту игумену Печерьскому, и нача взвещати князю Святополку, дабы вписал Феодосья в синодик, и рад быв (Святополк), обещася и створи, и повеле митрополиту вписати (Феодосия) в синодик, и повеле вписывати (его) по всем епископьям, и вси же епископи с радостью вписаша, поминати и на всех соборех».

А в 1110 году, которым кончается Лаврентьев список, рассказывается лишь о появлении уже упомянутого нами огненного столба над Печерским монастырем, который на самом деле был ангел того же рода, как и огненный столб, шедший перед Моисеем в пустыне…

Вот был бы прекрасный повод приспособить хоть этот столб к победному шествию крестоносцев, защитников веры Христовой, происходившему в то самое время в Палестине и Сирии, если б автор был современником событий, а не жил через столетия после них.

Такого ляпа не мог бы сделать современник, греческого образования летописец, упоминающий в этой самой хронике о мелких византийских событиях, а тем более монах-христианин, сердцу которого Крестовые походы были бы особенно близки. Но вполне мог так «проколоться» автор значительно более поздних веков, когда Крестовые походы с их победами и жестокими поражениями, с потерей стотысячных армий европейских рыцарей и простолюдинов, с потерей Иерусалима ушли уже в область преданий, когда даже упоминать о них стало не очень пристойно.

Всё, что мы знаем об исторических событиях древности, это мнение более поздних толкователей.

Современные историки основываются на трудах своих недавних предшественников; те — на трудах более ранних историков. Все они излагают новыми словами старые воззрения, добавляя немного от себя, по-своему проясняя непонятные слова и географические названия. Это продолжается веками, и постепенно ветхая страничка правды рассыпается под тяжестью многопудовых томов, сочиненных толкователями этой правды.

Но и та самая «ветхая страничка правды», первоисточник сведений о событии, тоже не является точным его «слепком», поскольку появляется в результате действия как минимум трех сил: Инициатора события, Исполнителя и Писателя-летописца.

Схема такая: требования политики (или стихийное бедствие) приводят в действие исполнителей или просто участников. Со слов исполнителей, или участников, или даже свидетелей либо лиц, знакомых со свидетелями (а у каждого из них собственное понимание произошедшего), летописец делает письменную запись о событии и одновременно дает первичное письменное толкование его. А последующие историки, сводя вместе много письменных свидетельств и объясняя (толкуя) их по-своему, пишут историю.

Получается, один видел, другой рассказал, третий записал, а историк объяснил. И каждый толковал по-своему, а если чего не знал или не находил внятных причин для конкретного развития событий, сваливал на Божий промысел или так и писал: «Не знаем».

«Не знаем, откуда приходили на нас злые татары Таурмены и куда опять девались? Некоторые толковали, что это, должно быть, те нечистые народы, которых некогда Гедеон загнал в пустыню и которые пред концом мира должны явиться и попленить все страны», —

пишет летописец после битвы на Калке (июнь 1224 года).

Этот современник событий в силу того, что занимался летописанием, наверняка специально пытался выяснить: откуда приходили злые люди? Выяснить он не смог ничего, кроме двух прозвищ «пришельцев»: татары и Таурмены. И вынужден был отметить лишь чужое толкование о «нечистых народах», которое, в свою очередь, определялось степенью образованности и мировоззрением толкователей.

Как мы показали в предыдущей главе, летописцы «пропустили» крестовые войны между Западом и Востоком. И вот перед нами начало пресловутого монголо-татарского нашествия на Русь. Об этом нашествии они написали немало. Так кто же захватил Русь?

Сергей Соловьев начинает главу «Батыево нашествие» с канонического монгольского запева, со смерти Чингисхана и перечисления его династии. В том же абзаце, через строчку, он пишет, что «саксины и половцы прибежали с низовьев Волги к болгарам, гонимые татарами». Чингисхан вроде бы монгол, но во всей главе слова такого не встречается. Речь идет только о татарах.

Как выглядели пришельцы?

«Наружностию своею новые завоеватели нисколько не походили на других людей: большее, чем у других племен, расстояние между глазами и щеками, выдавшиеся скулы, приплюснутый нос, маленькие глаза, небольшой рост, редкие волосы на бороде — вот отличительные черты их наружности», —

пишет С. Соловьев, ссылаясь на свидетельства западных путешественников той поры.

Но эти люди совсем не похожи на татар. Мы что, татаров не знаем? Да мы с татарами друзья со времен царя Косаря. По мнению Льва Гумилева, которое он высказывал одному из авторов, казанские, например, татары — один этнос с русскими (и это подтверждается исследованиями генетиков). Разделение произошло, когда казанцы приняли исламскую веру (начало XIV века) и со временем «отуречились», приводя себе жен из Турции.

И на рисунках той поры у супостатов на удивление европейские лица. Встречаются и короны на головах начальников (которые в Монголии никто сроду не носил.)

Но поверим пока приведенному в книге С. Соловьева свидетельству латинянина-путешественника Плано Карпини и согласимся, что перед нами монгол. Монголы — опытные воины, ничуть не хуже европейских. Цитируем, ради простоты изложения, «Всемирную историю» Энциклопедии для детей (это толкование конца XX века):

«На рубеже древности и средневековья мы наблюдаем поразительное сходство как в принципах ведения боя, так и в составе войска и характере вооружения от Британии и Египта до Ирана и Японии». Монгольские воины XIII века «были облачены в панцири — куртки, состоявшие из пластинок или полос металла с отверстиями для шнуров или лент, соединявших их в сплошную гибкую поверхность, стоячего высокого воротника и длинных широких набедренников, сделанных из пластин или пластинок, нашитых на мягкую основу. Иногда панцирь изготавливался из больших кусков металла, образующих нагрудник и наспинник — своего рода кирасу. Головы воинов покрывали сфероконические шлемы, также собранные из пластин железа, с навершиями, украшенными плюмажами, с приспособлениями из пластинок, чешуек или полос металла для защиты шеи и щек. Из пластинок, соединенных между собой, состоял и конский панцирь, покрывавший животное целиком. Голову коня защищала кованая стальная маска, иногда — налобник… Длинный прямой клинок с одной рукоятью, заточенный с одной стороны (вторая сторона была иногда заточена на 1/5–1/4 длины); длинное копье с флажком или кистью под наконечником; большой, мощный сложносоставный лук со стрелами… Редким дополнением были ножи, кинжалы, топоры и булавы».

Так, по мнению составителей современных энциклопедий, были вооружены монголы. Правда ли это?

В Европе — да, рыцари средневековья так и ездили на коне, от копыт до макушки в железе. И по земле они так ходили: встанет и отмахивается мечом, а стрелы от него отскакивают. Каждый рыцарь имел десять человек челяди, они его в железо одевали, на лошадь сажали, если падал — поднимали. Сам подняться не мог, тяжело.

Как-то не верится, что малорослые монгольские лошадки согласились бы таскать такую тяжесть. Да и свидетельства очевидцев, приведенные тем же Соловьевым в книге «Об истории Древней Руси», показывают, что вооружение пришельцев было все-таки пожиже:

«Каждый татарин (опять татарин, а не монгол) должен иметь лук, колчан, наполненный стрелами, топор и веревки, для того чтобы тащить осадные машины. Богатые сверх того имеют кривые сабли, шлемы, брони и лошадей также защищенных; некоторые делают брони для себя и лошадей из кожи, некоторые вооружаются также копьями; щиты у них хворостяные»…

И никаких мечей.

ЩИТЫ у них хворостяные! Представьте картину: закованный в сталь монгол сидит на закованном в сталь коне и держит в руках соломенную плетенку в качестве щита. Представили? Перед вами точный образ школьного предмета, именуемого ныне «историей». Все равно, что изучать жизнь зверей по мультфильму «Бэмби».

Слово брони вовсе не означает современную стальную броню, это одежда для обороны, и делали ее из чего угодно, из кожи, дерева, связок соломы или бамбука.

Производство металлов и металлообработка — довольно сложные отрасли промышленности, требующие от людей прежде всего оседлости и наличия еще некоторых мелочей, вроде месторождений железных руд и угля. Кроме того, работа с металлом — самое выгодное ремесло древности и средневековья. Металл дает великолепный товар для торговли, оружие для защиты от врагов и в итоге обеспечивает высокий уровень жизни и безопасность населения металлообрабатывающих регионов.

Народы, работающие с металлом, никогда не бросают этого занятия. Монголы, если верить традиционной истории и судить по результатам их всемирной экспансии, все-таки бросили. И опять вопрос: как можно бросить то, чего не имел? Ведь нет свидетельств, что монголы лили сталь.

Так кто же и где делал вооружение монгольским воинам, начиная от времен Чингисхана? Традиционная история дает очень любопытный ответ: монголы, говорят, победили китайцев и взяли оружие у них. Своего рода шулерство: а на китайцев с чем ходили? Со щитами соломенными? А кстати, сами-то китайцы откуда брали металл? Ведь им итальянцы привозили, в обмен на чай и шелк.

Как бы то ни было, но походных доменных печей и кузниц даже хитроумные китайцы придумать не смогли. Не было их и у монголов (или татар?). А ведь подобными странностями переполнена история!

Свидетельства современников событий, к сожалению, нельзя принимать на веру без оговорок. Например, изрядное недоумение вызывает пассаж об осадных машинах, для таскания которых каждый татарин должен был иметь при себе топор и веревки. Топоры и веревки, конечно, нужны, но только для прямого штурма, без всякой «осадной машины» или башни.

Невероятно, чтобы такую башню тащили из Монголии. Любой автомобилист, проехавшийся от Монголии до Рязани на железном автомобиле по асфальтовой дороге, вам это подтвердит. Тащили бы ее не самолично татары (тьфу, монголы), зацепив веревками, а их быки, которых, как вы прочтете в следующей цитате из того же «очевидца», у пришельцев было не считано. Правда, этот факт сам по себе подозрителен: ученые сообщают (а сами монголы подтверждают), что быки в Монголии никогда не водились.

Осадную башню строят, исходя из высоты конкретной стены, которую собираются осаждать, а в Монголии городов не было вплоть до XIX века; как же можно было придумать башню для осады города, никогда его не видев? А предположить, что слово «тащили» свидетели применяют не для описания пути из Монголии на Русь, а для описания штурма крепостей, нельзя: при осаде башню не таскают, а, прячась за нею, толкают перед собой.

Вот что еще говорит свидетель об их войске:

«Жен татарин имеет столько, сколько может содержать, женятся не разбирая родства, не берут за себя только мать, дочь и сестру от одной матери; жен покупают дорогою ценою у родителей последних. Живут они в круглых юртах, сделанных из хворосту и тонких жердей, покрытых войлоком; наверху находится отверстие для освещения и выхода дыма, потому что посреди юрты всегда у них разведен огонь. Некоторые из этих юрт легко разбираются и опять складываются, некоторые же не могут разбираться и возятся на телегах как есть, и куда бы ни пошли татары, на войну или так куда-нибудь, всюду возят их за собою. Главное богатство их состоит в скоте: верблюдах, быках, овцах, козах и лошадях; у них столько скота, сколько нет во всем остальном мире».

Вот и верь после этого современным толкователям истории. Вот вам и «поразительное сходство» в составе войска от Японии до Британских морей! При каждом войске бывали, конечно, девки, но чтобы воин вез в боевой поход нескольких жен в кибитке, с детьми? Со своим «главным богатством», скотом, которого столько, что даже сосчитать нельзя? Нет, это не совсем войско. Даже, скажем прямо, это СОВСЕМ НЕ ВОЙСКО.

Это, возможно, последний описанный случай переселения народа — монголоидного племени, или, судя по тому, что браки у них эндогамные, рода. Такие переселения, действительно, время от времени происходили. Бывало, согнанные с места стихийным бедствием, выбитые более сильным соседом, ушедшие по религиозным или иным общественным причинам племена, а чаще семьи или отдельные роды, меняли место своего постоянного жительства или кочевания, передвигаясь с чадами и домочадцами, хозяйством и укладом. Конечно, они имели и вождя, и охрану.

Людей на Земле тогда было мало. Государственность установилась еще не везде. Юридически оформленных границ между странами не было почти нигде.

Исторически известным переселенцем стал библейский народ (Hiber — переселенец, отсюда слово еврей). В силу определенных религиозных причин был он не столько народом, сколько общественной (жреческой) кастой, а потому, выйдя в III или V веке н. э. из Италии, расселился по Средиземноморью весьма размыто, от Иберии (Hiberiа, Испания) до Иверии (Грузия).

На Аравийские земли и север Африки перебрались из Испании арабы. Неспешно заселили Европу и пошли на восток индоевропейцы. С Малоазийского полуострова и островов Эгейского моря на Пелопоннес и материковую Грецию переселились эллины, ассимилировав коренное население полуострова, славянских греков.

По всему северу Европы, от Финляндии до Якутии, обосновались племена — носители финно-угорских языков. Как утверждает традиция, хунны (уйгуры), пройдя от Китая до Европы, поселились на территории нынешней Венгрии (Хунгарии). (В одной из следующих глав вы увидите основания для вывода, что не уйгуры захватили Венгрию, а наоборот, венгры — «угоры», заселили Азию. О калмыках и их переселении тоже поговорим немного позже.)

Оплошали цыгане. Покинув Индию, они пришли в Центральную Европу, но мест, где можно было бы осесть, не нашли и остались единственным кочевым народом: кибитки, шатры, жены, дети и все хозяйство. Точь-в-точь как исторические «монголы».

Совершенно невероятно, чтобы пришедшие на Русь монголы имели бы здесь военные цели. Даже сейчас, отправляясь на войну через полпланеты, агрессор рискует нарваться на неприятности: вспомните Вьетнам и Афганистан.

Официальная история уверяет, что, придя в Европу, монголы (татары?) сначала попытались завоевать Кавказские горы. Ну, не знаем! Монголам-скотоводам, конечно, виднее, где лучше пасти бесчисленные стада коз, овец, быков, верблюдов и лошадей, в совершенно безлюдных в то время Волжских степях или в горах Кавказа. Так вот, в одном ущелье их окружили ясы и половцы. Они крепко бились, а потом побежденные половцы сбежали к русским.

Татары (монголы?) прислали десять послов к русским и сказали: «Мы на вас не приходили». Они всего-навсего хотели, чтобы им выдали обидевших их половцев, но князья велели убить этих послов.

А. О. Ишимова пишет:

«Пришли к ним другие татарские послы и сказали: „Пусть нас Бог рассудит“. Сперва, впрочем, дела хорошо пошли. Удалой (Мстислав, князь Галицкий) побил передовое татарское войско и взял много скота и добычу».

Таково официальное изложение событий. Но разве оно говорит об изначальной агрессивности пришедшего народа? Эти люди действовали в сложившихся обстоятельствах так, как было нужно для максимального выживания их популяции. Мнение, что они пришли ради единственной цели — закабалить русских, убить всех, — это точка зрения пострадавшей стороны.

А главное, описанный в летописях приход этого народа никак не увязывается с так называемым нашествием, игом, ордой, бравшей с Руси дань.

Рассмотрим традиционную версию.

Общемонгольская империя, охватившая почти всю Азию, через 57 лет распалась на самостоятельные государства. Одним из них стала Золотая Орда, располагавшаяся от Иртыша до Днестра. Была она жестко централизована и многонациональна и просуществовала до XV века, то есть около четверти тысячелетия.

Населением этого громадного государства должны были бы быть потомки тех пришельцев, о которых написано в предыдущей главе. Сколько их было, монголо-татар, в Золотой Орде? Судя по тому, что Русь спасла от них могучую Европу, ОЧЕНЬ много.

Войско монголо-татар состояло из туманов, по 10 000 воинов в каждом. Туманами командовали темники. Над ними стояли беги, или эмиры, и букаулы. Над этими — везиры и наибы. Подати собирали баскаки и даруги.

Надо полагать, значительно больше, чем собственно воинов, было «обслуживающего персонала», то есть народа этого государства. Кто-то ведь ковал великолепные доспехи и подковы для лошадей? Кто-то плавил сталь, шил одежду, занимался лошадьми?

Основу армии составляла конница. Армия содержала сотни тысяч коней. А ведь даже одна тысяча этих животных, пущенная на выпас, вытопчет траву раньше, чем съест. Значит, кто-то должен был доставлять корм, причем ежедневно.

Но едят не только кони, но и люди. Были ли крестьяне в Золотой Орде? Да. Они назывались уртанчи, икинчи и сабанчи. Так что монголы-кочевники не только освоили ремесла, но и научились получать урожаи на земле.

Известно, что эти мужчины привели с собой жен. Не будем гадать, каков был уровень деторождаемости, но, подсчитывая численность населения Золотой Орды, надо учесть и детей. И тех, кто распределял и сохранял награбленные со всего света сокровища. И тех, кто охранял пленников, да и самих пленников надо бы учесть тоже. Вот какая силища это была, Золотая Орда!

Но всему приходит конец. В конце XV века раскололась Орда на ряд ханств, крупнейшим из которых было Сибирское. И здесь кончается история государства Золотая Орда и начинается история покорения Сибири Россией.

В 1555 году атаман Ермак во главе отряда из 840 (восьмисот сорока) казаков отправился завоевывать Сибирь. Он прошел до ее середины, до реки Тобол, встретил там десятитысячное войско хана Кучума и побил его. Правда, у казаков были ружья и пушки, а Кучум их не имел. Что это были за ружья в XVI веке, можете посмотреть в музее: день заряжали, полдня дымило, потом пуляло. Кстати, в рамках традиционной истории невозможно даже предположить, почему Кучум-то не имел огнестрельного оружия? Ведь порох изобрели в Китае, как уверяют нас историки, и применяли во времена чингизидов.

Затем Ермак дошел до Иртыша, где взял столицу ханства. Он сообщил царю о покорении Сибири и получил еще пятьсот стрельцов в помощь. После некоторых неудач атаман погиб, но тут подошло регулярное русское войско. А потом уж началось неспешное движение России на Восток, переселение крестьян, строительство городов и дорог. Русские принесли сюда культуру, ремесла, земледелие, и так дошли аж до самой той земли, которую нынче называют Монголией.

Так была покорена Сибирь, и эта история описана во всех учебниках (впрочем, как и история монгольского нашествия).

Спрашивается: КУДА ПРОВАЛИЛИСЬ НАРОД И АРМИЯ, ЛЮДИ И КОНИ, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ, ПЛЕННИКИ, НАГРАБЛЕННЫЕ СОКРОВИЩА, ПИСЬМЕННЫЕ АРХИВЫ ВЕЛИЧАЙШЕЙ, ПЕРЕДОВОЙ ИМПЕРИИ ПЛАНЕТЫ, ОТ КОТОРОЙ РУСЬ СПАСЛА ЕВРОПУ?

Вот загадка, так загадка.

Тут читатель спросит: если монголоидные пришельцы, описанные в летописях, не имели отношения к закабалению России, если всемирная империя Чингизхана — мираж, фантомное отражение 4-го Крестового похода, то как же быть с Золотой Ордой?! Ежели и она фантом, то где ее прототип? Назовите его!

Мы его назовем.

Орден Святого Креста, созданный в Палестине под именем Вифлеемского духовно-рыцарского ордена, после отвоевания королевства Иерусалимского мусульманами переселился в южную Францию, а в 1217 году вошел в Богемию, Моравию, Силезию и Польшу. Его появлению здесь способствовало стремление чешских властей не отставать от Европы в политике крестоносного движения.

«Название крестоносцы этот орден получил приблизительно в 1235 г. и был утвержден папою Григорием в 1238 г. Гроссмейстеры, командоры и благочинные Ордена носят мальтийский золотой крест с красной эмалью или красными драгоценными камнями, а члены ордена — крест из красного атласа с шестиугольной звездой; отсюда их название: „крестоносцы с красной звездой“. Ныне гроссмейстер этого ордена имеет свое местопребывание в Праге и считается первым прелатом Богемии»

(цитируем по Настольному энциклопедическому словарю товарищества Бр. А. и И. Гранат и K°, издание 5-е, том 5, стр. 2409, Москва, 1901).

Можно предположить, что по золотому кресту, который носили благочинные, и получили эти крестоносцы на Руси название Золотого Ордена (Ордо по латыни, орда в старорусском произношении).

Ян Непомук Йиржиште сообщает о чешском периоде в жизни этого Ордена следующее:

«Миссия и роль Ордена святого креста определялась периодом его возникновения и личностью святой Анежки Пршемысловны — дочери короля Пршемысла Отакара I, которая жила в 1211–1282 гг. Вдохновленная идеалами Реформных религиозных мыслей св. Франциска из Ассизи, она решила отказаться от светской жизни и надеть одежду монахини. Удерживала письменные связи со св. Кларой, очагами новой набожности в Италии, знала, что ее двоюродная сестра св. Елизавета Дюрингская основала госпиталь в Магдебурге. В 1232 году Анежка выступает в роли соосновательницы двух монастырей в Праге, именуемых в свое время чешскими Ассизи. Это были конвент кларисок, аббатисой которого стала Анежка в 1234 году, и конвент меньших братьев-миноритов. Составной частью комплекса являлся госпиталь вблизи храма св. Хаштала… Его повседневная жизнь и деятельность руководствовалась правилами аналогичных госпитальных братств т. н. рыцарских орденов (йоганитов, мальтезианских рыцарей, рыцарей святого гроба, т. н. тамплеяров, орденов св. Лазаря и св. Духа). По ходатайству Анежки папа Григорий IX в 1237 году повысил пражский госпиталь в чин самостоятельного ордена с церковным уставом св. Августина. К красному кресту — символу христианского милосердия в 1252 году была добавлена шестикутная (шестиконечная) красная звезда».

Гравюра с изображением символа Ордена святого креста с папской тиарой, крестом, шестиконечной звездой и мечами. Воин справа имеет явный «древнеримский» вид при том, что само представление о существовавшем когда-то «Древнем Риме», его модах и вооружении появилось в Европе столетия спустя.

Несколько слов о печальной судьбе ордена Святого креста, известного в Чехии под названием «Рыцарский ряд крыжовников с червоной звездой» (крыж = крест). До середины XX века он продолжал свою деятельность в Чехии, хотя с XV века его позиции были сильно потеснены иезуитами. В 1950 году органы госбезопасности коммунистической Чехословакии закрыли последний монастырь ордена. Через сорок лет, в 1990 году монастырь был снова открыт. Ныне в нем двадцать монахов, и они, как прежде, носят черные плащи с красным крестом и красной звездой на рукаве.

Молодые монахи не знают истории своего ордена. Не знают, где находятся его архивы. Не могут объяснить символистики своих знаков. Имеющаяся здесь литература рассказывает о деятельности рыцарей только в Чехии, причем исключительно о гуманитарной деятельности: создании госпиталей, помощи паломникам, бездомным и преследуемым. Ни в коей мере не умаляя значения такой работы, мы не могли не спросить, а почему же на рисунках и портретах рыцари изображены с мечами? Исполняющий обязанности гроссмейстера отец Яничек не смог ответить.

Разумеется, орден не ограничивал свою деятельность Чехией. В документах сообщается, что с 1240 года он подчинил себе Силезию. На одной из церковных святынь ордена, экспонируемой в пражском музее, упоминается «светлейший властитель Андрей, король Венгрии». Экспансия шла и в другие земли.

Почти одновременно Тевтонский орден, основанный еще в 1128 году в Иерусалиме и позже стоявший в тех же Татрах, сменил дислокацию и переместился в Варшаву, откуда начал давление на северные земли России. В 1201 году германцы основали крепость Ригу в устье Даугавы и учредили в Ливонии Храмовый Орден Меченосцев, задачей которого было окатоличивание балтийских племен.

Всем известны два последних ордена, Тевтонский и его «филиал» — Ливонский. А Золотой Орден и был подменен в истории России «монголо-татарской» Золотой Ордой.

Зная выдвинутый именно тогда германский лозунг «Дранг нах Остен», поход на Восток, не стоило бы ожидать, что немцы ограничатся походами в Палестину. Она, в конце концов, на юге, а не на востоке.

Почти все историки, отмечая присущие Орде многонациональность, военизированность и жесткую дисциплину, называют ее «искусственным образованием» (в кавычках, видимо, в недоумении от ее нестандартной судьбы). Замените Орду на Орден, и кавычки можно снять: это действительно искусственное военно-государственное образование.

Но уж если Русь платила дань Золотому Ордену, то набеги на Русь рыцарей двух других Орденов были ничем иным, как грубым рэкетом, и князь Александр Невский справедливо дал этим рыцарям отпор.

На всех картах завоевательных походов монгольских ханов отмечен их западный поход: якобы в 1239–1242 годах они ходили за Дунай (как раз в годы, когда Золотой Орден заканчивал свое формирование), а вернувшись оттуда, всерьез насели на Русь.

Был и географической фактор, закрепивший миф о нашествии монголов: Волга. Наша нынешняя Волга называлась когда-то Этиль (по-татарски река, вода; и по-русски Волга означает вълга, влага, то есть вода). Нынешний Дунай назывался когда-то Волгой (он имел и множество других имен, например, Истр). Болгария, прежде Фракия, и Болгарией-то (Волгарией) названа по реке.

А потом в сознании народа и события переместились вслед за перемещением названия реки. Нашествие было откуда? Из-за Волги. То-то же! Так в истории два события слились в одно: рыцарский Орден на западе и переселение через территорию России неведомого племени с востока превратились в мифические походы монголов.

В 1243 году стала известна столица «монголо-татар» — Сарай-Бату за Волгой. Но что за «Волгу» имели в виду летописцы? Не Дунай ли опять?.. Слово «сарай» можно понять двояко; это или дворец, в переводе с «монголо-татарского», или измененное царь. Что касается «Бату», то вслед за Н. А. Морозовым мы высказываем версию, что это батя, то есть отец или папа. Вот и получается у нас Дворец Папы («Дом Первосвященника», по-еврейски Вати-Каан[13]), или Царь-Папа. И в том, и в другом случае назван адрес для русской дани, и это совсем не мифическая столица мифических монголов.

Униатская Русь платила Ватикану церковную десятину.

А почему высший руководитель монголов имел титул хан? Ведь каждый народ имеет свой титулярий! В странах Востока есть шахи и султаны, эмиры и князья. Руководителем рода в Монголии был нойон, и на своем курултае нойонам было бы логично избрать из своего состава Великого Нойона, но они избрали почему-то хана.

С другой стороны, европейцам было привычно величать ханами соседних восточных владык. Так, князь Дмитрий, известный у нас как Донской, в Европе имел имя Урус-хан. Слово это произошло от древнееврейского когэн (каган) и означало должность государя-священника. Оно-то и вошло составной частью в название римского холма и резиденции римских пап — Ватикан. Энциклопедия свидетельствует:

«Хан — титул феодальных правителей во многих странах Востока… По-видимому, первоначально форма этого слова была „хаан“ или „хаган“».

С чего бы монголам называть своего руководителя этим титулом? Скорее всего, просто какой-то переводчик, переводя европейскую летопись на китайский язык, изобразил иероглифом «хан» должность папы Римского, который, действительно, является государем-священником…

Но кончилось однажды иго (jugum — ярмо по латыни. Обряд прилюдного проведения побежденных под ярмом, то есть наложения на государя подчиненной страны ига, действительно, существовал в «древнем» Риме.) В 1453 году власть в Византии взяли турки. В 1472 году русский царь Иоанн вступил в брак с царевной Софьей Палеолог, племянницей последнего византийского императора, и отказался далее платить дань Ватикану. Орден Святого Креста оказался не у дел, и что удивительно, тут же кончилась и монгольская Золотая Орда, как и не было ее!

Чуть раньше перестали платить дань крымские и поволжские татары, мусульмане: за них теперь стояла Оттоманская империя.

Более полутысячи лет прошло с тех пор.

Бытует мнение, что название татары произошло от слова «тартар», ад (всякий знает, что это слово греческое). А возможно, рыцарей прозвали по названию местности, откуда они приходили на Русь, так тоже часто бывает. Что объединяет Чехию, Словакию, Моравию и Венгрию, плацдарм крестоносцев? Горный массив Татры.

Монгольское нашествие не оставило в русском языке ни одного монгольского слова (о наличии средневековых русских слов в монгольском языке мы сведений не имеем). А вот от крестоносцев слова остались, и как раз названия руководящих и военных должностей. Немецкое Autmann превратилось в атамана, hauptmann — капитан — в гетмана. Само слово рыцарь — немецкое riter (современное написание ritter).

Считаются древними заимствованиями из германских языков слова (по алфавиту): бук, карп, князь, король, купить, лук (растение), осел, пост, хлев, хмель, холм, холст и другие. Возникли разногласия о слове скот. Кто у кого заимствовал? Мы у немцев или немцы у нас? Судите сами: в германских языках слова с этим корнем имеют такие значения, как «сокровище», «деньги», «налог».

Вот выписка из статьи «Скот» Историко-этимологического словаря современного русского языка:

«Не совсем ясное слово в этимологическом отношении. По большей части считают, что слово заимствовано с германской территории. Ср. гот. skatts — „монета“; др. — исл. skattr (совр. исл. skattur) — „налог“, „дань“ (ср. также швед. skatt — „сокровище“, „налог“); др.-в. — нем. scaz — „монета“, „деньги“, „имущество“ (ср. совр. нем. Schatz — „сокровище“, „казна“)».

Мы думаем, что рыцари, требуя у русских селян налог, с криками «скот» (в казну!) угоняли животинку, вот и получила она у нас это название.

«Восточные или бесерменские купцы, взявшие русскую дань на откуп, собирали ее с большой жестокостью и жадностью…», —

пишет Д. Иловайский. Можно подумать, была какая-то восточная земля, Бесермения; но такой земли не существует, а слово бесермен (басурман) произошло от немецкого Bestauermann, что и означает сборщика податей.

Интересно, что латинское capitalis (тот же самый капитан), и русское слово главарь означают одно и то же — главный, головной, как и слово башкак (от башки), превратившееся в баскака. Это иное название сборщика податей. Но вряд ли это татарское слово, хоть и существует такое мнение! Во-первых, если верить Владимиру Далю (а отчего бы ему не верить), слово «башка» по-татарски означало еще в прошлом веке «иной, чужой», а голова называлась «баш». Во-вторых, по некоторым сведениям, по-тюркски баскак означает «давитель». Никакое должностное лицо не позволит, чтобы его должность называли столь позорно.

Вот и получается, что название баскак тюрки дать не могли, а если давали русские, то, конечно, не на тюркском или татарском языке.

В Суздальской летописи говорится:

«В лето 6813 (1303 год) преставиша баскак Кутлубуг…»

Это еще что такое? Преставиться, предстать очам Господа, может только единоверец. Имя, скорее всего, испорчено произношением. Речь идет о каком-то Катльбурге с русским названием его должности.

Известно, что монгольские ханы давали русским князьям ярлык на княжение, по сути, временную доверенность на управление территорией. Но ярлык — тоже исконно европейское слово. Ярлами в Скандинавии (эрлами в Англии) назывались знатные люди, подчинявшиеся королю и выполнявшие на местах его волю. В конце XIII века их стали называть иначе, герцогами в Швеции, графами в Англии и так далее. Jahrlicke означало вассальное обязательство, jahrlich — почетное звание, jahrlish — годичное ленное обязательство. Слово Jahrlich в современном немецком языке означает годичный, ежегодный.

А знаменитые монгольские отряды — туманы, или, как их еще называют, тумены? Да ведь это же русское слово «темень», тьма! Откроем того же В. Даля: «Туман — числительное, десять тысяч. Темник — стар. военачальник над большим войском; тмоначальник — десятитысячник».

Тьма — исконно русское слово. Свет и Тьма не из тех понятий, которые меняются запросто.

И, наконец, позвольте привести пространную цитату из книги «История России для детей» А. О. Ишимовой, написанной еще при жизни Пушкина, скобки наши. Это поразительная история:

«Вот посол папский, который ездил к татарам (?!), завел переговоры с Даниилом и обещал ему большие выгоды, если он подчинит папе Западную Русь (а почему промолчали татары, когда приехавший к ним посол начал „вербовать“ в папизм князя Даниила?). Даниил надеялся, что папа поможет ему избавиться от татар, и потому сделал вид, что слушает папские предложения, хотя на деле хорошо знал, что папа не прав в том, что отделился от вселенских патриархов (явно идеологическая вставка позднего историка). Папа очень ласково писал Даниилу, прислал ему королевский венец и велел его венчать королем (даже не сомневаясь в согласии на это „татар“), но Даниил сказал, что ему нужно не почестей его, а войска. Войска-то ему папа не прислал (ясное дело, ведь „татары“ и были его войском); тогда Даниил не стал и слушать предложений о соединении церквей, а задумал иное средство избавиться от татар. Уговорился он с королями польским и венгерским и великим князем литовским (на землях которых стоят не „татарские Орды“, а рыцарские Ордена), что они помогут ему против татар, и перестал платить татарам дань. Татарское войско пришло на него, венгры и поляки не явились на помощь (надо думать, не восстали), а литовцы еще напали на русских. Тогда Даниил увидел, что делать нечего, невозможно ему одному сладить с татарами, покорился, стал платить им дань и с этой поры против них не восставал».

Итак, историки говорит нам:

РОССИЯ, ПРЕТЕРПЕВАЯ СТРАШНЫЕ СТРАДАНИЯ, ЗАКРЫЛА ЕВРОПУ ОТ ТАТАРО-МОНГОЛОВ.

А на самом деле?..

Предлагаем посмотреть на традиционную историю Руси критическим взглядом. И для начала: откуда же она все-таки взялась?

Примечания:

1

Список русских летописей приведен в приложениях 1 и 2.

3

«Заложи Ярослав городъ… заложи же и церковь» — в более поздних переписках летописи вместо слова «заложи» писано «свершен» и «свершена» (см. Софийскую первую летопись и другие); переписчик хотел скрыть недоумение свое: ведь город сей должен был существовать раньше, хотя бы потому, что крещен был до заложения!

4

Из книги «Подлинная история России. Записки дилетанта. Учебное пособие» (Омск, 1999). Цитируем эту интереснейшую книгу потому, что в Москве ее не достать, да и в других городах тоже. Пусть знает читатель, что не только москвичей заботит истинность отечественной истории.

6

Василий Темный, царствовал в Москве от 1425 года до 1462 года. Он низложил русского униатско-католического митрополита и назначил самовольно митрополитом византиста Иону.

7

Для Руси ключевой «языковой» проблемой была оппозиция церковнославянского и русского языков. Хотя церковнославянский (южнославянский в своей основе) и подвергался на протяжении истории постоянной «русификации», всё же он отчетливо противостоял русскому некнижному языку. Путь противостояния — от языковой диглоссии к двуязычию. См. книгу Б. А. Успенского «Краткий очерк истории русского литературного языка (XI–XIX вв.)», Москва, «Гнозис», 1994.

8

19 юлианских лет равны 235 лунным месяцам длительностью по 29,5 суток, то есть через каждые 19 лет определенные фазы Луны приходятся на те же даты юлианского календаря. Порядковый номер года внутри 19-летнего цикла называется Кругом Луны. Кроме того, в юлианском календаре через каждые 28 лет дни недели приходятся на те же числа месяца. Порядковый номер года в 28-летнем цикле называется Кругом Солнца.

9

Таблица в приложении 3.

10

Таблица в приложении 4.

11

Апокриф — сочинение, предполагаемое авторство которого не подтверждено или маловероятно.

12

Родословная Рюрика II: прадед Владимир Мономах, дед Мстислав, отец Ростислав, князь Смоленский и потом великий князь Киевский. Сам Рюрик был великим князем Киевским в 1195–1202, 1203–1205, 1206–1207 годах. Умер предположительно в 1212 году. В 1205 году в союзе с половцами (с которыми до этого воевал) напал на Киев и разграбил его. Интересно, что, не жалея купцов местных, у купцов иностранных он забирал только половину состояния.

13

Мы писали в книге «Другая история Средневековья», что каста переселенцев совершала свой поход (40 лет) из Италии, распространяя единобожие по всей Европе. Отсюда и еврейские названия в Италии.